Фаину положили в отделение патологии беременных. Переживания последних дней не замедлили сказаться. УЗИ-обследование показало, что плод развивается нормально. Была угроза отслойки плаценты, но ее удалось быстро локализовать. Ей была назначена общеукрепляющая терапия, витамины. Коллега Светланы Ивановны доктор Шмелёва поспешила успокоить не на шутку взволнованную мать.

– Все будет хорошо! Фаечка в надежных руках. У нас замечательные врачи, с вашей дочкой и внучкой все будет в полном порядке!

– А что, уже известно, что родится девочка? – просияла будущая бабушка.

– Срок достаточно большой – 16 недель, чтобы можно было сделать такой вывод, – заверила ее врач-акушер, – Я же говорю, здесь работают первоклассные специалисты, им и не с такими случаями сталкиваться приходится, а гораздо сложнее.

– Фая знает? – спросила Светлана Ивановна. – Она так мечтала о девочке!..

– Конечно, ей тут же сообщили пол ребенка, – заверила ее лечащая врач дочери, – Случается, диагносты ошибаются. Но только не наша знаменитая Павлова. Вам повезло, что она сегодня дежурит. К ней на прием за несколько недель заранее записываются. Главное, не переживайте. Волнение передастся дочери, и она тоже начнет нервничать. А ей сейчас этого делать никак нельзя. Лучше езжайте сейчас домой, приготовьте для мамы с малышом что-нибудь полезное и вкусное. Например, наваристый бульончик из домашней курочки. Фрукты обязательно и соки. Список медикаментов, которые необходимо докупить, медсестра Вам сейчас выпишет.

Светлана Ивановна последовала совету Шмелёвой, отправилась домой. Дочь уснула под действием успокоительного. К мужу она решила её больше не отпускать. С зятем она столкнулась в фойе больницы.

– Как Фая? – виновато обратился к теще Вовка.

– К твоему сожалению, выкидыш успели предотвратить. Первую твою попытку избавиться от ребенка можно считать неудачной. Предупреждаю, второй не будет.

– Что Вы такое говорите?! – возмутился будущий отец, – Какую такую попытку?! Мы спорили с женой просто и всё…

– Вот именно – спорили… – уточнила основную причину случившегося мама супруги, – Ты что, не знаешь разве, что беременным волноваться, нервничать, переживать категорически запрещается?

– Откуда я могу это знать? У меня что – много жён что ли было? – с сознанием собственной правоты стал оправдываться муж дочери.

– А мама тебя этому не учила? И на уроках анатомии этого не рассказывали? – теща задавила зятя элементарными вопросами, ответить на которые ему оказалось непросто.

Вовка стушевался. Не говорить же, что мать им отродясь не занималась, а уроки анатомии в школе, как и все остальные, он редко посещал. Светлана Ивановна с видом победительницы в этой словесной перепалке проследовала к выходу, бросив зятю на прощание предупреждение:

– Фая будет жить дома после выписки. К тебе я ее больше не отпущу…

– А как же я? Я же все-таки отец ребенка… – попытался тот отстоять свои интересы, но бесполезно: тёща была непреклонна. И все-таки он не сдался, – Это решать не Вам, а Фаине.

Светлана Ивановна ничего не ответила, только обернувшись, в знак отрицания мотнула головой. Выдержав позу перед нетерпимой по отношению к нему теще, он между тем подумал, что в принципе все не так плохо. К жене он успел остыть. План по возвращению в элитную многоэтажку провалился. Ну и пусть теперь супруга катится к своей маменьке – туда ей и дорога. У него есть если не любимая, то желанная женщина, с которой ему намного проще и лучше, чем с Фаиной. А там жизнь покажет, как быть. Богатых невест на свете немало – хватит и на его долю… Вернувшись домой, он нашел в двери телеграмму от матери. Татьяна сообщала сыну, что приезжает через два дня, поездом. А он уже успел забыть, что сам приглашал её в Москву. Теперь в её присутствии уже не было необходимости – всё разрешилось само собой.

Татьяна нагрянула неожиданно, несмотря на приглашение. Вовка привёз её в коммуналку, нужда в которой уже отпала, но съезжать отсюда он не спешил, так как планировал временно разместить здесь свою мать. Комнату нежданная гостья одобрила, но, узнав, что ремонт – дело рук невестки, нашла массу всевозможных недоделок. Хозяева ей не понравились – те смотрели косо и недоверчиво, не зная, как ее называть. «Не успел жену в роддом увезти, уже другую бабу привёл», – сокрушалась Кузьминишна. Что это мать квартиранта, не верилось: слишком молода была для столь взрослого сына.

Татьяна привезла ему подарки от Анны Петровны – пирожки, домашний сыр, мясной рулет, маринады… Вовка с вокзала еле дотащил сумки. За ужином отметили встречу – благо, было чем. Обменялись новостями. Мать всё же нашла, что всё не так плохо, как кажется. Главное, с ненавистной невесткой почти покончено. Осталось убедить ее сделать аборт, чтобы алименты на мужа не навесила. Ей почему-то казалось, что Фаина её непременно послушается. От Анны Петровны ей доводилось слышать рассказ о романе её сына с Жоржетой. Татьяна надеялась, что помаявшись в столице, Вовка к ней вернётся. Она попросила сына рассказать ей, как ему жилось в Москве, познакомить её с теми людьми, у кого он остановился.

– Только не говори, что поблагодарить их хочешь, – скептически заметил Вовка, – Это не в твоих правилах…

– А почему бы и нет? – резонно заметила мать, – Могу я сказать спасибо за то, что сыну пропасть в столице не дали, приютили на первое время…

– Боюсь, там тебе не рады будут… – предупредил ее сын.

– А ты и там уже чего-то напортачил?

Вовка загадочно улыбнулся:

– Тебе этого лучше не знать, ты этого не поймёшь…

– С чего ты взял? – спросила Татьяна, весьма заинтригованная репликой Вовки.

– Знаю потому что! – ответил на это сын, – Тебя хорошо знаю…

– Что же там за история такая интересная? – не отступала мать, которую буквально душило любопытство.

И Вовка вкратце рассказал ей про несостоявшуюся женитьбу на дочери банкира. Глаза Татьяны заблестели от перспективы породниться с миллионерами.

– Ну ты и дурак, сын! Как можно было сбежать от такой невесты?! – недоумевала она.

– Я же говорил – не поймёшь… – заключил Вовка и попрощался с матерью, собираясь к Виктории.

– Ты куда это среди ночи? – удивилась мать.

– К любимой женщине… – он не стал скрывать своих отношений на стороне.

– А ты ходок! Весь в отца… – усмехнулась мать.

– Не только, – уточнил сын, – Ты тоже одним партнёром никогда не ограничивалась.

– Дерзишь? – мать повысила голос.

– Ничуть! Правду говорю… Что, разве не так? – на этот вопрос сына мать не нашлась, что ответить.

На следующий день Татьяна первым делом отправилась к невестке в больницу. Фаина там пролежала несколько дней. Вовка появился у неё всего один раз, и то был позорно выдворен тёщей. Визит свекрови удивил её несказанно. Уже в фойе отделения патологии беременных Татьяна спохватилась, что пришла с пустыми руками: остальные посетители ожидали своих мамочек с увесистыми сумками. Она купила здесь же в ларечке самую дешёвую шоколадку.

– Это для малыша, – неестественно улыбаясь, она протянула её невестке.

– Спасибо, мне нельзя, – Фаина отвергла угощение, оценив качество и стоимость изделия, – Такое я бы и Вам есть не советовала.

Татьяна стушевалась. В другое время её бы обидело подобное замечание. Но она явилась сюда не для того, чтобы ссориться. Перед ней стояла другая задача: убедить невестку избавиться от ребенка.

– Как ты себя чувствуешь? – с наигранной заботливостью поинтересовалась она.

– Спасибо, уже лучше, – холодно ответила жена сына.

– Что врачи говорят? – требовала подробностей свекровь.

– Угроза выкидыша миновала… – ответила будущая мать. У Фаи сложилось ощущение, что она на допросе.

– А что, была угроза?! – как бы испугалась Татьяна.

– К сожалению, была… – пожала плечами невестка.

– И ты так спокойно об этом говоришь?! – воскликнула свекровь, – Ты взрослая, образованная женщина, не знаешь, что это опасно?

– Врачи говорят, всё уже хорошо, эмбрион развивается нормально… – непонятно за что оправдывалась беременная.

– А про то, что после этого дети уродами рождаются, они не говорят?! На вот, посмотри! – И Татьяна кинула будущей матери на колени журнал, уже открытый на странице, где была напечатана статья о детях-мутантах с фотографиями несчастных.

Фаина непроизвольно взяла печатное издание и тут же отбросила его, едва взглянув на ужасающие фото.

– Их матери тоже точно так же верили врачам, а в итоге – вот такое на свет появилось… – пророчила свекровь, и, как бы сжалившись над несчастной, стала её успокаивать, – Ну, не надо так убиваться. Вы ещё с Вовкой молодые, успеете детьми обзавестись. Главное не допустить сейчас, чтобы ребенок уродом родился. Поговори с врачом, они знают, как такое предотвратить…

Татьяна сочла, что добилась своего, и невестка в шаге от искусственных родов. Она с лёгким сердцем оставила рыдающую Фаину в фойе больницы. На выходе она столкнулась со сватьей. Но поскольку женщины были незнакомы друг с другом, пошли каждая в свою сторону. Светлана Ивановна прибавила шаг, заметив дочь в слезах.

– Что случилось? – теряясь в догадках, обратилась она к дочери.

Но Фаина не в состоянии была ответить.

– Господи, да что такое с тобой? Тебе стало хуже? – гадала обеспокоенная женщина.

Фая не ответила, лишь, всхлипывая, указала на журнал на полу, принесённый свекровью.

– Что это за гадость? Кто тебе это принёс? – возмутилась Светлана Ивановна.

Дочь не отвечала.

– Муж?! – предположила будущая бабушка.

Отрицательный кивок головой.

– Кто же тогда? – растерялась мама беременной, но её тут же осенила догадка, – Неужто объявилась какая-нибудь подружка благоверного?

И снова кивок в знак отрицания… Светлана Ивановна уже не знала, что думать, как дочь нашла в себе силы произнести:

– Све-све-свекровь…

– Мать Вовки?! – удивилась она, не подозревая, что несколько минут столкнулась со сватьей у входа, – Она же в другом городе живёт…

– Выходит, при-при-приехала, – сделала вывод Фаина. Присутствие матери её немного успокоило, но она всё ещё всхлипывала.

– Наконец-то ты снова в состоянии говорить, – с облегчением выдохнула Светлана Ивановна, – Может, объяснишь, что всё-таки случилось?

– Она говорит, что если беременность проблемно протекает, ребенок обязательно уродом родится, – снова разревелась Фаина, – И… и даже журнал в доказательство притащила…

– О, Господи! Бывают же такие твари! Как можно?! – возмущению матери её не было предела, – Ведь она такая же бабушка, как и я… Да, яблоко от яблони недалеко падает, правильно люди в старину заметили. Теперь ясно, в кого у нас зятёк такой «заботливый»… Ты как хочешь, но больше я тебя в эту семью не пущу. Убедилась теперь, что это за люди?

– Я ещё на свадьбе поняла, что это за штучка, – призналась Фаина.

– И выводы не сделала? – поразилась мать, считавшая свою дочь умной и мудрой. Но, наверное, не в период влюблённости.

– Я думала, он не такой, – оправдывалась дочь, – Его же не она, а бабушка вырастила. Мне его жалко было…

– Зато он тебя не пожалел. Мать вон подослал, чтобы от потомства избавиться и алименты не платить, – Светлана Ивановна прекрасно поняла суть маневра сватьи.

– А если она права? И на самом деле родится уродец? – снова залилась слезами Фаина.

– Если только моральный, как отец и бабка, но мы с тобой этого не допустим, – грустно отшутилась будущая бабушка, – Давай ещё раз сделаем УЗИ, чтобы ты сама убедилась, что малышка твоя развивается без всяких патологий и, вот увидишь, будет самая-самая красивая на свете!

Фая кивнула в знак согласия, и они вместе отравились в отделение диагностики. Шмелёва удивилась, увидев заплаканную пациентку. Утром на обходе она была весела и жизнерадостна. Светлана Ивановна вкратце, не вдаваясь в подробности, объяснила, в чём причина расстройства дочери.

– Кто тебе такую глупость сказал? – удивлялась человеческому невежеству доктор, – сейчас диагностика настолько развита, что патологии развития эмбриона устанавливаются на самых ранних сроках. А ты уже делала и УЗИ, и ДНК-анализы, и не раз. Всё у вас с малышкой хорошо. Вот видишь – всё на месте: и ручки, и ножки, и головка не больше положенного… Если будешь плакать дальше, снова доведёшь себя до приступа. Ещё раз повторяю, тебе ни в коем случае нельзя расстраиваться.

Будущая мать кивала, еще всхлипывала, успокаиваясь. Она ругала себя за то, что позволила себе поверить нерасположенной к ней свекрови. Единственное, чего она опасалась сейчас – ещё раз увидеть её или мужа. От него она тоже ничего хорошего не ожидала.

– Доктор, не пускайте ко мне никого, кроме мамы, пожалуйста, – попросила она Шмелёву.

Светлана Ивановна присоединилась к просьбе дочери:

– Я тоже хотела Вас об этом попросить…

– Я тоже нахожу, что Вашу дочь следует оградить от негативного влияния недоброжелателей.

А Татьяна тем временем направилась в гости к бабе Шуре восстанавливать сожжённые сыном мосты. Какая там Жоржета, когда на горизонте замаячила более перспективная невестка… Пройти по оставленному Вовкой адресу ей помогли прохожие, указав направление, в котором двигаться, и объект – большую серую многоэтажку с застекленным парадным входом. Она вошла в подъезд и стала оглядываться по сторонам, рассматривая двери квартир.

– Вам кого? – строго поинтересовалась седая старушка за столиком. Поведение посетительницы показалось ей подозрительным. «Что можно здесь высматривать? Никак наводчица?», – размышляла баба Шура, ибо это была она.

– Вы не подскажете, где баба Шура живёт? – улыбаясь, поинтересовалась странная особа.

– А зачем Вам она? – недоверчиво спросила ее консьержка.

– Хочу поблагодарить за сына, – раскрыла секрет своего визита Татьяна и рассказала, что привело её сюда.

Баба Шура, так как от природы была наделена в равной степени неравнодушием и любопытством, часто вспоминала своего неблагодарного постояльца и думала о том, как сложилась его жизнь. Но тот не спешил к ней в гости. Она решила, что он давно уехал из города, потому что в столице у него никого не было, а другая такая добрая душа вряд ли найдётся.

– Так Вы – мама Вовки? – старушка всплеснула руками от изумления, – Как он поживает-то?

– Вот об этом я и хотела с Вами поговорить, но не здесь же… – Татьяна намекнула, что парадная не место для серьёзного разговора, чем ещё больше распалила любопытство старушки.

«Что же такое с парнем случилось, что говорить об этом можно только за закрытыми дверьми?» – ломала голову консьержка, а вслух произнесла:

– Обед через минут тридцать только, но я думаю, ничего не случится, если я сегодня чуть пораньше отлучусь. Проходи, милая, – строчила баба Шура, покидая своё рабочее место и приглашая гостью пройти в свою квартиру.

– Заодно перекушу. Вы обедать будете?

– Не откажусь, я рано из дома сегодня вышла, – согласилась Татьяна.

Баба Шура разогрела постный борщ, поставила чайник на плиту и приготовилась слушать рассказ.

– Ну, чем же сейчас Вовочка занимается в провинции? – задала она наводящий вопрос.

– Почему в провинции? – удивилась Татьяна и с гордостью заметила, – Сын в столице. Работает в парке в фотостудии. Известный фотограф, кстати.

– Что Вы говорите?! – изумилась старушка, – Да, он когда у меня жил, тоже фото увлекался. Вечно фотографировал и печатал фотографии. Даже пришлось ему отдать под это дело свой чулан, потому что ванная была вечно занята.

– Да! Он очень у меня талантливый и увлечённый мальчик, – нахваливала сына Татьяна, – Только наивный как ребёнок, кто угодно может его вокруг пальца обвести.

– Я бы так не сказала, – не согласилась с ней бывшая квартирная хозяйка Вовки, – Его тут семья банкиров окрутить хотела, женить на своей дочери. Так не дался, сбежал…

– Потому что дурак, – цинично заметила мать беглеца.

Такой оценки поступка постояльца из уст его матери баба Шура услышать никак не ожидала, но вынуждена была согласиться:

– Конечно, дурак. Своего счастья не разглядел потому что…

– А теперь локти кусает, – Татьяна нарочито приукрасила действительность ради достижения своей цели: восстановить разрушенный союз.

– Неужели?! – баба Шура втайне торжествовала, а гостья подыгрывала её настроению.

– Увлёкся какой-то вольной девкой из «высшего общества». А они знаете какие?! – презрительно отозвалась она о невестке, – Та нагуляла от кого-то ребенка, теперь на него вешает. Сначала выгнала мужа, а как поняла, что залетела, давай его обратно звать. А сын уже не хочет – к человеку веры нет. А того, дуралей, не понимает, что чужому дитю будет теперь алименты платить…

– Ай, ай, ай! – сокрушалась баба Шура, – Не о Файке ли Вы рассказываете?

– Как Вы догадались? – поразилась Татьяна, – Или слух о ней уже по всей Москве идёт?

– Живёт она тут неподалёку, на соседней улице, – пояснила консьержка, – Путался он с ней одно время, а как к свадьбе с Женечкой стали готовиться, бросил её. Люди рассказывали, там мать её против отношений с ним выступила.

– А теперь вот не знают, как вернуть, – приврала ради красного словца мать мнимого рогоносца.

– Да, Вова очень хороший человек, – похвалила постояльца консьержка, – Добрый, отзывчивый, хозяйственный, покладистый…

– Ага, – поддакнула Татьяна, в глубине души удивляясь, чем её бесталанный сынишка покоряет сердца сердобольных старух. Анна Петровна в нём души не чает, теперь вот эта – баба Шура в комплиментах ему рассыпается…

– Жаль, что ему так в жизни не повезло, – сокрушённо покачала головой её собеседница, но тут же строго заметила, – Наказание ему за то, что несправедливо Женечку обидел. Она долго ещё по нему убивалась…

– А сейчас? – Татьяна задала главный интересующий её вопрос.

– Замуж тоже вышла, – скептически сложив губы, баба Шура принялась рассказывать о злоключениях богатой неудачницы, – В аварию с мужем попали. Теперь она, говорят, детей иметь не может. Муженёк-то оттого тоже сбежал. Одна теперь, несчастная-пренесчастная.

– Так это же замечательно! – не подумав, проговорилась Татьяна, но поймав, недоумевающий взгляд хозяйки дома, уточнила, – Значит, они созданы друг для друга: мой сын и Женечка. У обоих ведь друг без друга не сложилось личное счастье.

– Может быть, может быть, – старушка начала догадываться, к чему клонит гостья и ради чего явилась.

– Так надо помочь несчастным влюблённым, баб Шур! – уже напрямую обратилась к ней Татьяна.

– Как же им поможешь? Я пыталась когда-то. Да только всё не так вышло, как мы хотели… – уклончиво ответила консьержка.

– Сейчас совсем другое дело, – заверила её мать сбежавшего жениха, – Вовка обжёгся, женщинам не верит так, как раньше. А Женечку он знает и верит ей беспредельно.

– Вопрос в том, поверит ли ему теперь Женечка… – скептически заметила старушка.

– Вот Вы и поможете нам это выяснить, – реплика гостьи прозвучала как задание, что очень не понравилось бабе Шуре.

Она представить себе не могла, как она после побега её протеже сможет произнести его имя в доме брошенной им у алтаря невесты.

– Да Вы что, спятили совсем?! Раньше надо было думать, а сейчас поздно уже, – баба Шура с возмущением отвергла предложение Татьяны.

Но та не собиралась сдаваться:

– Баб Шур, ну кто ещё кроме нас поможет любящим сердцам воссоединиться?

– Нет, нет, нет и ещё раз нет! – отмахивалась от неё консьержка, – Стучите сами к Кроттам, засылайте сватов, а мне совестно даже имя этого паршивца в их доме произносить.

– Таки уже и паршивца? – недовольно переспросила мать жениха.

– А как его ещё назвать после всех неприятностей, что он этой семье доставил? – аргументировала свою реплику старушка.

– Виноват, не спорю. Но он готов исправить свою ошибку, – настаивала на своём Татьяна, – Думаю, Женечке будет очень приятно узнать, что бросивший её жених не раз пожалел о своём проступке и до сих пор не может забыть свою невесту…

– А что тогда сам не явится к ней? – задалась справедливым вопросом баба Шура.

– Боится! Как Вы не можете этого понять?! Вот меня специально вызвал в Москву и к Вам отправил с тайной миссией разузнать, как поживает Женечка… Я ведь только вчера вечером приехала и сразу к Вам. Всю ночь о ней рассказывал: какая она добрая, скромная, нежная, верная…

– Оценил-таки невесту женишок… – консьержка никак не могла избавиться от скептического настроя.

– Лучше поздно, чем никогда, – согласилась с ней Татьяна и все-таки выбила согласие старухи помочь ей женить сына на дочери банкира.

– А что я могу? – предупредила её баба Шура, – Теперь ведь и моим словам доверия прежнего не будет.

– А Вы просто скажите Кроттам, что Вовка, мол, прощения просит, да боится их гнева, что готов исправить свою ошибку и хоть завтра под венец.

– Я только скажу, что ко мне Вы приходили по его просьбе. А там уж пусть сами решают, что делать: прощать или не прощать…

– А большего и не надо! – просияв, заметила гостья, как бы невзначай обратив внимание собеседницы на одно весьма немаловажное обстоятельство, – Я уверена, что Женечка в глубине души давно простила обидчика. К тому же, кто её – бездетную – замуж теперь возьмёт? А Вовочка мой жалостливый, сами знаете. Вечно рвётся всем помогать.

– Это точно, – согласилась с ней консьержка, – Он умудрился одного пострадавшего от верной гибели спасти, когда у меня жил. Я и не знала ничего. Соседи рассказали – видели, как тот его в больницу на такси отвозил.

– Вот видите! Разве может такой человек, как мой сын, зло человеку причинить? Или обидеть? – Татьяна отчаянно боролась не столько за счастье сына, сколько за своё материальное благополучие, и ради этого подтвердила бы что угодно.

– Но ведь всё-таки обидел… – стояла на своём баба Шура.

– Насколько я сына знаю, ему наверняка не понравилось, что его откровенно хотели женить. И этот побег – как бы протест, попытка отстоять самостоятельность. Он тогда и сам не подозревал, что полюбил Женечку по-настоящему. Слава Богу, что наконец-то разобрался в своих чувствах.

– Дай-то Бог, чтобы ему теперь поверили… – взмолилась старушка.