Первый парень на деревне

Михаил Евдокимов – человек предельно открытый, без всякого звездного налета, и поэтому с первых же минут знакомства с ним легко и просто и сразу хочется называть его Мишей. Необычайно самобытный, своеобразный, и говорит он характерно, образно, с только ему свойственной интонацией.

– Миша, ведь вы, как Шукшин, Золотухин, тоже с Алтая?

– В Алтайский край, в совхоз Верхне-Обский, мы переехали всей семьей из Новокузнецка, когда я был совсем маленьким (еще до года). Там, где сливается Бия с Катунью, и стоит моя деревня. Родители – крестьяне. Отец работал сварщиком, его портрет всегда висел на Доске почета – такой он был передовик. С тех пор я считаю своей родиной эту деревню, которую очень люблю, часто посещаю, где провожу все праздники и вообще делаю, что могу, для живущих в ней людей. Несколько лет назад это был Госплемхоз, разводили крупный рогатый скот, свиней. А теперь… Очень тяжелое положение. Конечно, я не так уж много и могу, но, если бы я был банкиром, с удовольствием сделал бы так, чтобы моим односельчанам жилось полегче, многое изменил бы там в лучшую сторону Но, к сожалению, я не Рокфеллер…

– Большая у вас была семья?

– Семь человек, я средний. Все разъехались по Сибири. Папа умер в 1991 году, мама жива, вот к ней и летаю.

– Чем вы занимались в детстве в деревне?

– Да, как любой деревенский паренек, всем: от лесоповала до рисования. Все у меня, в общем, получалось хорошо, но беда в том, что мне всегда бывает трудно взяться за что-либо, а уж когда начну, то не остановлюсь, пока не закончу, причем сделаю хорошо. Я медлительный по натуре человек. Вот когда недавно был в своих краях, ко мне зашел бывший учитель по труду. Сказал, что хорошо помнит, как приглашал меня в свой кабинет. Ему нравилось, как я работал, и он понимал, что делать табуретки в классе мне неинтересно. Я мог одним топором, не используя никаких рашпилей, сделать топорище, очень аккуратно – так, что после оставалось только чуть наждачкой пройтись. Мне приятно, что он это помнит.

– А увлечение спортом?

– А как же – начиная от игры в чижика, плавания, коньков, хоккея с самодельными клюшками и кончая футболом. Кстати, клюшки делал сам и – можете спросить у любого – очень классные, прямо как канадские. А чтобы кататься на коньках, пришивал, подставлял задники к старым ботинкам, как-то на ходу «рационализировал» и коньки.

Всем этим я занимался с удовольствием. Ребята, бывало, смотрят на то, что я придумал, и тоже перенимают.

Никаких разрядов по спорту у меня нет, но когда люди, причастные к спорту, видят меня на коньках или с мячом, то говорят: «Вот видно, что этот человек – спортсмен». А ведь мы там ни в каких обществах не состояли, просто жили, как Маугли.

Рекорд Михаила по прыжкам в высоту в деревне никто так и не смог побить, а его любовь к спорту не осталась неоцененной в родных местах: в деревне и сейчас проходит розыгрыш Кубка по футболу имени Михаила Евдокимова.

– Когда у вас проявилась склонность к творчеству?

– У нас был клуб, и там мы ставили даже отрывки из романа «Они сражались за Родину» Шолохова. Это все мы делали с нашим киномехаником, очень неравнодушным к театру человеком – дядей Гошей Замятиным. С ним вдвоем и ставили всякие спектакли. Все это показывалось, как тогда говорили, в рамках отчета о работе клуба. В этой художественной самодеятельности я был и солирующим барабанщиком, и запевал в хоре, и в вокальной группе участвовал, и в квинтетах, и в квартетах, и даже фокусы показывал. Занимался и винтрологией (тогда я, конечно, не знал, что это так называется).

– А что это такое?

– Я разговаривал с куклой за себя и за нее, но мой рот при ее ответах не раскрывался. «Говоришь» с ней, а народ не может понять, как это происходит. Некоторые думали даже, что у меня где-то спрятан магнитофон. Ну какой уж тогда магнитофон! В то время он мог быть размером со стол.

Закончил 9 классов, уехал в Барнаул и поступил там в культпросветучилище. Проучился до нового года, а кушать-то хочется… Где деньги взять? Пришлось идти работать на Моторный завод. Потом вернулся в деревню, так как пора было призываться. Вот тут я срочно закончил десятый класс и пошел в армию. С армией у меня получилась целая история. Я призван был служить шифровальщиком при штабе в Московском Кремлевском полку – двоих нас туда направили. Я – за старшего. В дороге ребята стали хулиганить, а я-то ведь еще и боксом занимался, ну, и разобрался с ними – слегка приструнил, и они, потеряв сознание, легли. А меня за этот «призыв к дисциплине» вернули домой и даже хотели посадить. Но в районе все меня уважали и не позволили довести дело до суда – просто отправили в стройбат. А я-то размечтался, как буду служить в Москве: там меня посмотрят, кто-то заметит, поможет, ведь все-таки я мечтал о сцене… Два положенных года я прослужил в Нижнем Тагиле. Тоже с искусством не расставался. Меня назначили начальником клуба, и я руководил ансамблем. Наш ансамбль успешно выступал по другим военным округам, на смотрах.

– Что же вы решили делать после армии?

– Демобилизовался я осенью 1978-го, стал работать художественным руководителем Дома культуры в деревне. А в июне поехал в Москву на 5-ю улицу Ямского поля поступать в Эстрадно-цирковое училище. Но в это время набирали какую-то группу с Кубы – и мне пришлось, уехать домой: все места были заняты. Расстроился я и в этот же год поступил в Новосибирский институт торговли.

– …Там и начали пародировать?

– Пародировать я начал еще раньше, учась в пятом классе, стал подражать Аркадию Райкину. Интермедию «Авас» исполнял один за двоих. В школе, а потом в армии пародировал знакомых, друзей, начальников.

– Помогал ли вам кто-нибудь в жизни?

– Прекрасные люди моего детства – трудяги, балагуры, фантазеры, среди которых я вырос, – и стали главными учителями моего актерского мастерства.

– Как вы попали в артисты, стали звездой?

– В 1983 году вместе с писателем Николаем Шипиловым мы приехали в Москву У меня тогда уже было написано несколько рассказов, а у него целая книга подготовлена, вот и поехали в Москву – печататься.

Многое из моей деревенской жизни сильно запечатлелось в памяти, и мне захотелось перенести эти картины на бумагу. Воспроизвести их по прошествии даже большого времени для меня не представляло труда. Шипилов и посоветовал мне создать зарисовки в образах и читать их со сцены.

…Ну, приехали, привезли рассказы. Тут как раз в Доме литераторов должен был отмечаться чей-то юбилей, и Николай попросил организаторов меня показать… У меня тогда уже были пародии на популярных актеров, и когда я читал их на работе, то весь отдел покатывался со смеха. Вот с пародиями меня и пригласили выступить. А мне и выйти-то не в чем. Дали чей-то пиджак, ботинки отмыли, и я пошел на сцену. Волновался безумно (я и сейчас волнуюсь, но не так), меня прямо колотило всего. Но все прошло нормально. После этого меня пригласил для выступления на свой страх и риск (ему запрещали) хороший, душевный человек Игорь Александрович Косарев – заведующий детским отделением областной филармонии. Наступал новый, 1984 год. Я подготовил поздравления вроде как от имени известных актеров. В концерте участвовали такие звезды, как Кузьмин, Барыкин – а тут я, в общем-то без имени и опять в чужом костюме… Но зал принимал прекрасно! Косарев и говорит местным чиновникам от искусства: «Вот видите, а вы не хотели его пускать на сцену!»

– Почему вы сейчас не занимаетесь пародией?

– Нет сейчас таких ярких, со специфическими голосами, актеров, какими были Леонов, Миронов, Папанов… Я хочу сделать номер, посвященный памяти ушедших из жизни артистов.

– Можно ли где-то прочитать ваши рассказы, зарисовки?

– Пока у меня все в разобранном виде, но один известный писатель и критик обещал мне помочь подготовить и издать книгу. Я умышленно не публикую отдельные рассказы – так мне посоветовали профессионалы.

– Есть ли у вас любимые писатели?

– Пушкин… Высоцкий. А самый-самый – Шукшин. Я дружил с его другом и соратником Георгием Бурковым.

– Вы, мне кажется, находите контакт с самыми разными людьми?

– Мне достаточно поговорить с человеком, и я его или принимаю, или не принимаю. Никогда не буду общаться с неприятными для меня людьми только потому, что это общение мне может в чем-то помочь. Ненавижу хамство в любых проявлениях.

– Кто ваши друзья?

– Обычные трудяги, но с большим, добрым сердцем. Для меня дружба – дело святое, я отношусь к ней трепетно и бережно. Человек не имеет права на какие-то мелкие, дешевые поступки, если он считает себя другом.

– Ну, о дружбе поговорили. Теперь давайте о любви. Когда вы женились?

– Когда учился в институте. А познакомились мы в Нижнем Тагиле, во время моей службы в армии. Потом переписывались три года, ездили друг к другу в гости, и вот с 1981 года – вместе. Дочке сейчас 14 лет. Живем очень дружно, даже не ругались ни разу. Моя Галина – не жена, а настоящая крепость. Она скромнейший человек. Сколько было в нашей жизни бытовых передряг, неустроенности, приходилось ей и уезжать с дочкой к маме, так как жить было негде, и никогда она не пожаловалась на свою судьбу.

– Кем она работает?

– Я ей сказал: «Хватит работать, занимайся домом». У нас ведь еще и собака есть.

– Вам-то сколько лет?

– Да в этом году будет сорок. Как-то незаметно подошло, все молодой-молодой, и вдруг – сорок.

– Дочка чем увлекается? Есть у нее склонности к искусству?

– Друзья говорят, что у нее есть данные и к пению, и к декламации, но при мне она как-то стесняется, зажимается, и я ни разу не видел ее ни поющей, ни читающей стихи.

– Ваше отношение к церкви?

– Отношусь с глубоким уважении и к вере, и к церкви, и к верующим. Дома висит икона. Я не набожный, посты не соблюдаю, храм посещаю редко. Хотя мне люди от церкви как-то сказали: «После 40 лет вы бросите всю мирскую суету и придете к нам». Причем в качестве служителя церкви. Не знаю, сбудется ли это, но пока произошло со мной вот какое чудо. Ехали мы на машине. И вдруг она – под откос, просто перевернулась. Я вылез, смотрю: вроде живой и все живы – и говорю: «Выходи строиться! Вы чего там разлеглись?» Священник потом сказал, что уцелели потому, что в машине был я – вроде сыграл роль ангела-хранителя. Попросил пригнать ему машину и окропил ее святой водой.

– Известно, что вы работаете и в кино…

– Недавно снят фильм «Не валяй дурака» – о жизни, о любви, о международных отношениях. Режиссер и автор сценария – Валерий Чиков (он ставил и предыдущий фильм «Про бизнесмена Фому», где я играю главную роль). Снимались в нем Ольга Остроумова, Лев Дуров, Валерий Золотухин…

– Чем вы любите заниматься в свободное время?

– Достраиваю на даче баню. В офисе все переделал своими руками. Люблю готовить пельмени и никого к этому процессу не допускаю.

– У вас, наверное, часто берут интервью. Помните ли, какое было первым?

– Очень даже хорошо. Дело было в юности, в деревне. Я несколько дней не появлялся дома и когда пришел, то отец взял оглоблю, огрел меня, а потом стал допрашивать: «Где шлялся так долго? Почему дома не ночуешь? Мать с ума сходит, что тебя долго нет!..» (Шутка.)

Вот такой он, Михаил Евдокимов, заслуженный артист России, народный любимец. Человек стойкий, выносливый, добрый, любящий родные места, друзей, спорт («Спорт люблю, как дурака махорку») и своих ненаглядных «девчонок» – так называет он жену и дочь.

P.S. После того как материал был подготовлен, я побывала на концерте Михаила и поняла, за что его так любит публика: его рассказы не придуманы, полны тепла и любви к своим односельчанам, скрытыми за мягким, истинно народным юмором. А главное – полное впечатление, что находишься не на концерте, а просто где-то на берегу Катуни и слушаешь, как тебе рассказывают об общих знакомых… И только зрительный зал, который буквально стонет от смеха, напоминает, что дело происходит в театре. Лицо же артиста остается серьезным и невозмутимым, лишь добрая улыбка озаряет его, когда звучат аплодисменты.

 

Я против голых животов

Он – единственный артист «Аншлага», который, просто молча переминаясь с ноги на ногу, способен заставить публику хохотать. А его известная фраза: «Эх, не знаю, чего рассказывать-то…» и вовсе лишает зрителей остатков душевного равновесия. Однако Михаил ЕВДОКИМОВ от головокружительной славы отмахивается, чувствуя себя если и первым, то только в родной алтайской деревне.

– Михаил, как вы стали «банщиком»? С чего начиналась передача «С легким паром!»?

– Эх, не знаю, чего рассказывать-то? Шибко долго меня уговаривали «банщиком» стать. Не хотел я, честное слово. Обстановка-то, конечно, знакомая. В деревне своей частенько париться ходил. Все тонкости знаю. И морда красная была. Монолог мой про морду-то – сюжет из реальной жизни.

– А почему не хотели телеведущим стать? Как Петросян с Винокуром…

– Времени не было, да и сейчас нет. Съемки, выступления, гастроли. Кроме того, я не шоумен, и слово это не люблю. Какой я шоу…

– Смотрю я вашу программу и думаю: почему баня не настоящая, а всего лишь дешевые декорации? Хорошо. Допустим, в Сандунах снимать дорого. Но, Михаил, простыни-то поверх одежды – это же неприлично…

– Я был против голых животов. Нескромно как-то, неэстетично, что ли. Хотя мне самому не стыдно оголить свое пузо. А так, банные шапки есть – и это главное.

– В какой компании вы чувствуете себя лучше – среди «аншлаговцев» или друзей детства из родной деревни?

– Регина Дубовицкая и Фима Шифрин – замечательные люди, порядочные и тактичные. Только с ними мне приятно общаться как на сцене, так и за кулисами. Можете написать это жирным шрифтом! А вообще-то я деревенщик до глубины души. Все самые верные и близкие приятели, конечно, в моей деревне. Каждый год обязательно бываю там. Отдыхаю душой и телом. С друзьями на плотах по реке сплавляемся или за грибами на целый день уходим.

В небольшом селе Верх-Обское на Алтае, где берет начало река Обь, его отец трудился в совхозе, мать работала на шахте. Там с ней произошел несчастный случай. Во время обвала отдавило ноги. Жили, как говорится, за чертой бедности. И если даже на день рождения родители не могли купить сыну дешевых леденцов, это его не удивляло. Привык. Но прогибаться под жестокий мир Михаил не собирался. Видимо, в глубине души, понимал, что рано или поздно все изменится.

– Помните тот счастливый час, когда вам улыбнулась удача?

– Нескоро это произошло. После армии, где я, кстати, был начальником клуба, вернулся в деревню. Спустя год отправился в Москву поступать в эстрадно-цирковое училище. Но меня не приняли. Поехал в Новосибирск. Учился в тамошнем институте торговли. Работал администратором в столовой, а по вечерам пел на танцплощадках. В свободное время писал сатирические рассказы. Наверное, с этого все и началось. Знакомый писатель Николай Шипилов предложил эти зарисовки прочитать в Москве со сцены. Тем более повод подвернулся. В Центральном Доме литераторов был вечер. Мне разрешили выступить с пародией на Юрия Никулина. Так и закрутилось…

– Вам звездная болезнь со всеми вытекающими осложнениями незнакома. Привиты с детства.

– Конечно, воспитали меня, прежде всего, человеком. Ни на какой пафос и хамство права не имею. Наоборот, если кому помощь нужна, все брошу и выручу. Словом, каким был, таким я и остался – добродушным простым деревенщиком. Не знаю, хорошо это или плохо.

– Однако, Михаил, я слышала о вас далеко не лестные отзывы. Якобы вне сцены вы не «белый и пушистый». И накричать можете, и кулаком стукнуть…

– Смотря в какой ситуации. Недавно в Доме кино подошла ко мне дама. Представилась подружкой дочери Брежнева. Но я-то здесь при чем? Обедаю, никому не мешаю. А она несет какую-то ерунду без умолку. Сначала я старался вежливо дать ей понять, что разговаривать не настроен. Головой кивал, да и только. Потом уже меня на сарказм пробило. Но как я должен был себя вести? А все остальное – выдумки завистников.

Со своей супругой Галиной Михаил познакомился, когда служил в армии. Она в то время только окончила девятый класс.

– Это была любовь с первого взгляда?

– Да! Как только ее увидел, сразу почувствовал свою половинку. Словами трудно объяснить, но я вдруг понял, что она-то и будет моей женой. Когда я об этом ее отцу сказал, тот ответил: «Не дождешься!» Но вышло по-моему. Вот уже двадцать три года вместе.

– Трудно быть супругой Михаила Евдокимова?

– Вовсе нет. Хотя, наверное, все дело в Гале. Она у меня – класс! Супержена! Не каждая может так понимать своего друга по жизни, как моя Галина. Я за ней – как за каменной стеной. Любовь-то у нас – настоящая, большая. И слезы были, и серенады под окнами… Пять лет роман крутили. Потом поженились. Трагично все вышло-то… Отец Гали долго болел и умер от рака крови. Всем нам тяжело было. На следующий день после похорон мы и подали заявление в загс. Живем душа в душу, даже ссоры ни одной не помню.

– Чем занимается ваша дочь Анна?

– Ей 18 лет. Учится в Социально-гуманитарной академии на факультете регионоведения. Хотя я спрашивал, не хочет ли она в актрисы пойти. Небольшой опыт у Ани уже есть. Снималась вместе со мной в фильме «Не послать ли нам гонца?». Роль эпизодическая была, но это могло послужить началом…

– Михаил, вы смешите миллионы людей. А сами когда-нибудь попадали в комичные ситуации?

– Друзья часто разыгрывают. Как-то на 1 апреля мой директор решил пошутить. Позвонил: «Скоро буду у тебя. Вместе и поедем. Собирайся». Я оторопел. Интересуюсь, куда, мол, едем и зачем? А он мне: «Ты что, забыл про концерт в Ижевске? Поезд через два часа!» Надо было видеть мою физиономию. Я же все за чистую монету принял. Ругаясь, чуть ли не матерясь, стал чемоданы упаковывать. И не догадался бы, если бы шутник не перезвонил и не сознался. Раньше еще с «аншлаговцами» во время гастролей любили, что называется, «приколоться». После концерта в карты играли. Кто проигрывал, тот набирал любой телефонный номер и спрашивал: «Мишу можно?» И так несколько раз. А потом я звонил и говорил: «Здравствуйте, это Миша. Меня никто не спрашивал?» Шутка старая, но очень веселая.

– Михаил, спасибо за интервью. На посошок – любимый анекдот.

– Даже два. В Америке в автобусе случилась драка между неграми и белыми. Негры возмутились, что они все время едут в задней части салона. Водитель остановил автобус, высадил всех и давай кричать: «Совсем с ума сошли! Какая разница – белые, черные? Нет больше ни тех, ни других. Все равны. Все – зеленые! А теперь дружно взялись за руки и спокойно пошли в автобус. Светло-зеленые – вперед, темно-зеленые – назад».

Или вот еще: ковбой в степи встретил корову. Та спрашивает: «Как дела? Куда скачешь?» У того глаза на лоб вылезли. «Ты что, говорить умеешь?» – спрашивает. «Конечно, я же университет окончила!» – ответила корова. Ковбой, себя не помня, мчится в кабак, выпивает три рюмки виски, но успокоиться не может. Бармен спрашивает: «Что случилось? Корову встретил? Да врет нагло. Ничего она не заканчивала…»

 

Честно говоря, я немножко лодырь!

Среди коллег по цеху ходят легенды о его непредсказуемости и прямоте: если ему что-то не понравится – запросто развернется и уйдет, например, со съемок. Причем виноватым себя будут чувствовать окружающие. Ибо обидеться на него невозможно. Любимое место отдыха – отнюдь не Канары, а родная алтайская деревушка. Наиболее используемое в непринужденном разговоре слово – «ребята».

При ближайшем рассмотрении на эстрадную звезду похож мало, на кинозвезду – тоже, несмотря на то, что фильмы «Не валяй дурака» и «Не послать ли нам гонца», в которых Михаил Евдокимов сыграл главные роли, стойко занимают в различных рейтингах первые места. Дорогим пиджакам предпочитает спортивный костюм, лягушачьим лапкам – пельмени. Искренне считает, что жизнь прекрасна, хотя большей частью – удивительна. Коротко характеризует себя так: «Деревенщина до глубины души».

– Чем бы вы занимались, если бы у вас выдалась свободная неделя?

– О чем вы говорите, какая неделя! Только мечтать можно… В лес бы, в маленькую избенку спрятаться. Нашел бы свои ранние рассказики и сделал бы из них цельное произведение, потому что уже несколько издательств мне предлагают выпустить книгу.

– Говорят, в юности вы даже сатирические поэмы писали?

– Писал. И хулиганские, с использованием местного наречия. У мамы до сих пор где-то черновики валяются. А у многих друзей даже хранятся работы художника Евдокимова. Недавно приезжала одноклассница, привезла рисунок, который я подарил ей на уроке физики в 6-м классе. Картина выполнена ручкой. По памяти нарисовал портрет Лермонтова.

– Любимый писатель?

– Да. Уникальный талант. В таком возрасте столько сделать! Я его творчеством очень увлекался, благо возможность была – квартиру снимал у хозяйки-литературоведа, покоя ей не давал, выспрашивал.

– А как сложилась судьба художника Евдокимова?

– После армии окончил торговый институт, приехал в Москву. Меня приютили в своей мастерской на чердаке двое ребят-художников. Я вместе с ними лепил что-то из глины, портреты писал. Кстати, говорят, неплохо получалось. Потом мастерскую разогнали, и я не нашел ни одной своей работы. Сейчас вот хочу под руководством художника Скребкова, моего земляка, возобновить и развить это дело, поработать маслом. Очень надеюсь, что будет время, если кино все силы не отнимет.

– Ваши холсты кто-нибудь увидит?

– Кому интересно, тот увидит. Друзья, например. Но в Москве у меня друзей всего человека три – зато верных и преданных.

– Что вам нужно, чтобы почувствовать себя комфортно?

– Ничего. Чтобы друзья были рядом. Это и есть счастье. Самое страшное, когда я вынужден общаться с человеком, которому не доверяю. Мне физически плохо становится. Я стараюсь сразу избавиться от таких людей. И сам спокойно отношусь к тому, что мне кто-то не уделяет внимания. Просто тихо, по-английски ухожу. А когда человек не понимает, что мне с ним скучно, долдонит, рассказывает о чем-то… В поезде, например, когда едет компания актеров, обязательно кто-нибудь подсядет. Я, конечно, не в грубой форме, но прямо все объясняю. А вежливо кивать, как это принято, по-моему, глупо.

– Во что вы верите вопреки всему?

– Верю в то, что и на нашей улице – в России – будет большой праздник. Хотя особых оснований для такой веры нет.

– Вы помните момент, когда у вас закончились глобальные материальные проблемы?

– Да, с началом перестройки, уйдя из Москонцерта, я почувствовал себя человеком. И сразу выросли крылья. Появилась возможность продавать то, что я создал. На конкретных людей не надо обижаться. Была система, необходимость, но я-то, извините за громкое слово, художник, мне какое дело. Сейчас многие мечтают вернуть то время. Особенно пожилые люди, надеются увидеть свет. Но если произойдет то, чего они хотят, они вообще ничего не увидят, эти бедные ветераны. На них тоже обижаться не надо, им тяжело. В деревне жить почти невозможно. У моей мамы есть хотя бы я, она не зависит от сложившихся экономических обстоятельств.

– На что вам в жизни не хватает времени?

– На семью. Некогда погулять с дочерью, только с собакой, в лучшем случае. Выйдем втроем, пообщаемся. Честно говоря, я немножко лодырь. Наверное, стоило бы попробовать свои силы в театре. Но друзья, драматические актеры, пока мне это категорически запрещают. Наши артисты, которых знает весь мир, – НИЩИЕ. Я недавно пристроил одного парня-актера, он, как и я, с Алтая, в съемочную группу, подработать. Он так благодарил! Потому что все взаимосвязано: работы нет, денег нет – в семье неурядицы…

– Ради чего вы могли бы пожертвовать сценой?

– Ради здоровья матери, дочери, жены, друзей. Только с гарантией, что тогда у них все будет в порядке, – пожалуйста, уйду со сцены. И не потому, что еще многое могу делать в этой жизни – у меня нормальные руки, голова. А просто такой я человек.

 

Когда я начинаю тусоваться, всем тошно становится…

– Вы помните первый печатный отклик на ваше творчество?

– Самый первый? Это было очень давно, я был маленьким, учился в первом классе и на конкурсе пел «Враги сожгли родную хату». В районной газете меня хвалили.

– То есть вы с детства мечтали стать артистом?

– Никогда! Мечтал быть зубным врачом и лечить старикам зубы… Но в школе меня иначе как артистом не звали. Таков уж я был острослов-балагур. Это, видимо, от отца, он жутко был смешливый, известный на всю округу шутник.

– Кстати, ваши герои похожи на чудиков из рассказов Василия Шукшина.

– С Василием Макаровичем мы земляки: от его родной деревни до моего села сорок километров. Но нас сближают не только география, но и родство душ. Я с детства очарован творчеством Шукшина, просто боготворю его.

– Как столица приняла вас?

– Москва ничего про меня не поняла сначала, вроде бы не заметила – прошляпила, в общем. А потом поздно было: никуда от меня уже не денешься!

– Сегодня на концерте вы много пели. Это что – отдых между номерами или вы действительно считаете себя певцом?

– Так я на самом деле музыкант! А в артисты разговорного жанра попал случайно. С молодости играл с группой на танцплощадках, пел в ВИА… Я был поющим барабанщиком! Инструменты сам делал – обтягивал каркасы барабанов пластиком. Я тогда играл рок и до сих пор его люблю, особенно английский хард-рок. У меня в машине всегда с собой диски Блэкмора, Тома Джонса, Тины Тернер, подборка джаз-рока.

– Кто вам пишет тексты?

– Сначала писал сам. Знаменитую «Баню», например, а потом мне стало некогда, появились авторы. Большинство миниатюр сейчас пишет мой лучший друг Евгений Шестаков. Он сам из Томска, поэтому мы хорошо чувствуем друг друга. Еще Леонид Трушкин. Но я все тексты переделываю, добавляю свое. Иногда так перелопачиваю, что авторы их не узнают.

– У вас сложился такой имидж, словно вы живете у себя на Алтае, а в Москву ездите выступать. Вы действительно сельскую жизнь предпочитаете городской?

– Однозначно! Живу я, конечно, в Москве, но постоянно езжу к себе в село. У меня там есть родственники, которым я помогаю материально. Хотелось бы мне жить в деревне, но приходится зарабатывать деньги для семьи. Можно считать, что я сельский житель в городе на заработках.

– Среди артистов вашего цеха у вас есть близкие друзья?

– (Серьезно подумав.) Ну, так, чтобы закадычных, по большому счету, нет.

– Путешествия по Волге с «Аншлагом» для вас приятный отдых с коллегами-приятелями или обычные гастроли, работа?

– Да баловство одно! Я бы лучше в это время у себя в деревне грядки полол! Я не тусовочный человек, и мне в толпе тяжело. Но уж если я начну тусоваться, всем тошно становится, потому что если я заведусь, никого другого видно не будет! Правда, я уже устал от этих массовых поездок. Ребята-«аншлаговцы» стараются там вовсю, кривляются в хорошем смысле слова, а я пытаюсь спрятаться. Мне хочется сделать что-то полезное, а потом пойти на рыбалку.

 

Мои концерты – разговор о жизни

– Михаил Сергеевич, когда вы почувствовали себя актером?

– Когда стал исполнять рассказы со сцены… Начинал с пародий. Сейчас делаю их только для друзей, в компании. Следующий этап – устный рассказ. Не заученный наизусть, а рассказанный каждый раз по-новому. Я очень люблю импровизировать. Вспоминаю что-то из жизни и вставляю в номер прямо на сцене. Никто не знает, что я через минуту отмочу. Это меня и радует в профессии – естественность. Рассказывать одно и то же мне было бы неинтересно. Следующая ступень творчества – философские монологи. Все смешно, но в конце, как правило, подведение некоторого жизненного итога. Многие зрители даже плачут, а я, глядя на них, и сам завожусь, глубоко вхожу в роль, переживаю.

Лет пять назад считал себя юмористом, сейчас уже нет. Те вещи, которые я делаю, мне намного дороже, чем пустой базар про колбасу, глупые «ха-ха, хи-хи» – подобные монологи меня просто не интересуют. Мои концерты – это разговор о жизни.

– Что вы считаете своей самой большой жизненной удачей?

– То, что я все бросил и уехал в Москву. С девятью рублями в кармане и с гитарой. Представляете, рванул в столицу с Алтая. Ни одного человека в Москве не знал! Дочке был всего годик…

Я тогда учился в Новосибирском институте торговли, заочно. Был капитаном команды КВН. Проводил уже творческие встречи, все серьезно, по билетам, были аншлаги. Попробовал поступить на работу в местную филармонию. Как я теперь счастлив, что меня не взяли! А тогда ведь расстроился. И вдруг получил приглашение в Московскую областную филармонию. Я в то время работал замдиректора столовой. Пришли ко мне друзья и говорят: «Ерундой здесь занимаешься, уезжай!» А как ехать, к кому?! Но они меня уговорили. Обнялись мы, заплакали, и на следующий день я уже был в поезде…

– Вы и дальше в кино будете сниматься?

– Мне это интересно. Приглашений много, но снимают всякую ерунду про бандитов, киллеров, вообще непонятно что. И на это деньги есть… А на добрый, народный фильм – нет. Меня пригласили в одну картину, сценарий мне понравился, но финансирование ее остановлено. За картину «Не валяй дурака…» я получил приз «За талант, народный юмор и верность традициям отечественного кинематографа» на фестивале «Созвездие». Хорошо приняли фильм и за рубежом. Во Франции его отметили многие кинокритики. Он занимал первые места по продажам в России. Я не понимаю, почему в нашей стране проблема снять хороший фильм о самой России…

– Вы давно запели?

– Я пел всегда, но для себя, для друзей. Теперь – две вещи расскажу, две песни спою. Зрители приходят и кричат: «Песни давай!» Ну я и пою с удовольствием. Сольники мои нигде не записывались. Но как-то вез меня шофер и включил кассету с записью моих песен. Значит, народу нравится.

– Трудно в наше время веселить зрителей?

– Люди на концерт приходят отдыхать, а не выслушивать мои жалобы. Время сейчас трудное для всех. Я своими выступлениями стараюсь поднять настроение, чтоб зрители хоть на время концерта забыли о своих проблемах.

– На пенсии чем будете заниматься?

– Рисовать. В юности очень хорошо рисовал. А еще писать о деревенских чудиках. Скоро выйдет книга моих рассказов (книга так и не вышла. – Сост.).

– Вы оптимист?

– Да. Есть такой анекдот. Пессимист говорит: «Знаешь, через неделю всему крах!» А оптимист в ответ: «Почему через неделю? Завтра!»

 

Рыцарь смеха

По фильмам и выступлениям у меня сложился определенный образ Евдокимова. Этакий лихой деревенский мужик. Рубаха-парень. Однако при встрече он оказался человеком спокойным, молчаливым, можно сказать, даже суровым. От растерянности я даже замолчала, убрав подольше свой диктофон.

Мы долго молчали вместе, и может быть, кто знает, именно с этого молчания начался наш долгий задушевный разговор.

– Михаил Сергеевич, так где вы все-таки живете?

– Везде понемногу, но в основном в Алтайском крае, в своей деревне Вверх-Обской. Вы, наверняка, ее видели по телевизору, когда «Аншлаг» летом приезжает, часто показывают.

– И много народу собирается? Где вы их там всех расселяете?

– Конечно, много – тысячи людей. Живут в палатках. Фестивали большие устраиваем, соревнования проходят, знаменитые ветераны-футболисты приезжают. Ребятни много, недавно вот детскую спортивную школу открыли, собираем талантливых ребят, чтобы не болтались без дела. И растим, так сказать, олимпийский резерв, площадки спортивные строим, часовню в деревне недавно построили, было бы больше денег, конечно, церковь бы возвели.

Я всех приглашаю, приезжайте. Мне приятно, что мои земляки могут пообщаться с известными артистами, я и сам часто выступаю. Иногда устаю от этой суеты, но ни о чем не жалею.

– В ваш край даже Владимир Владимирович Путин приезжал погостить, кстати, можно спросить, как у президента с чувством юмора?

– Отлично. Наш мужик.

– А как вы познакомились?

– Давно, когда я в Чечню ездил с концертами.

– А вы, Михаил Сергеевич, не видите ли себя в роли политика, у вас много друзей политиков, Аман Тулеев, например?

– Да, побольше бы таких губернаторов, как Аман Тулеев. Настоящий хозяин. Уважаю таких людей. Многим можно у него поучиться, как хозяйничать на земле русской.

Честно сказать, я никогда не думал о политике всерьез, хотя и дружу с политиками.

Наш разговор прервал телефонный звонок супруги Галины, и сразу же изменился и тон, и выражение лица Михаила Сергеевича. Так разговаривают влюбленные, по-доброму позавидовала я. Удивительно, как людям удается, пройдя через многие трудности и невзгоды жить, как говорят, душа в душу, и как я поняла не расставаться надолго. У них растет красавица дочь – Аня, студентка Университета молодежи.

– Михаил Сергеевич, вы счастливы?

– Да, в моей жизни есть место для любимого человека, и я счастлив вдвойне.

– Счастье в личной жизни передалось вам по наследству от ваших родителей?

– У моей матери была нелегкая мужская профессия – шахтер, а у отца – сварщик, но, несмотря на трудности, жили они дружно и весело, я и своей дочери бы пожелал таких отношений.

– Часто ли теперь, занимаясь серьезным делом, удается выступать, а как вы совмещаете эти две противоположные, на мой взгляд, веща – творчество и бизнес?

– Так ведь наоборот, эти две вещи очень похожи, творчество и бизнес, и там и там нечего делать, если нет творческого дарования, я считаю, что все у людей получается, если есть сила духа и жажда жизни.

– И все же, Михаил Сергеевич, вы скромничаете, а я вот слышала, что хозяин вы хороший и уже несколько заводов выпускают русскую водку «Почтенная» по уникальному рецепту с вашим брендом и вашей торговой маркой «Почтенная». «Почтенная» в ваших краях пользуется огромной популярностью. В чем секрет успеха, поделитесь?

– Да, я сотрудничаю с спирто-водочными заводами, скоро планируется выпуск продукции другого нового бренда «Михайло». Работаем. Привлекаем инвесторов в свой край. Почему бы миллионеров в наш край не привлечь.

– Михаил Сергеевич, я слышала про вашу любимую марку машины «мерседес». Почему такие предпочтения?

– На мой взгляд, эта модель – королева всех автомобилей в этом классе. Вот вижу, у вас вертолеты в журнале рекламируются, может быть, вертолет куплю, буду по тайге летать. (Смеется.)

– А чем занимаетесь в свободное время, если оно у вас, конечно имеется?

– Люблю рисовать и дома строить, несколько уже построил по своим проектам. С детства занимаюсь боксом.

– Михаил, расскажите о своих учителях.

– К сожалению, многих моих уже с нами нет. Прежде всего это, конечно, Юрий Никулин. Вряд ли его кто превзойдет! По чувству юмора, по знанию характеров людей, их слабостей, по доброте и великодушию. Николай Николаевич Озеров, Лев Яшин, Василий Шукшин, Жора Бурков, думаю, что во многом я получил школу жизни от творчества и жизненной позиции Владимира Высоцкого.

Вот совсем недавно был в гостях у Евгения Весника, считаю, что пару недель общения с этим человеком и есть академия мастерства актера и творения жизни человеческой. Преклоняюсь перед этим актером и удивительным человеком. В его возрасте сохранить такой интерес к жизни!

Уже прощаясь со мной, Михаил как-то нежно развернул передо мной листок бумаги, и я увидела проект его нового дома из отшлифованных бревен. «Нравится?» – спросил. «Конечно», – ответила я, увидев такую красоту. И поняла, как важно для него сделать свои постройки удобными и красивыми не только для себя, но и, прежде всего, для других.

Я подумала, что Никулин неслучайно почитаем у Михаила. Ирония, благородство и рыцарство, которые были присущи этому человеку, очень понятны и близки моему герою. Ему тоже удается создать вокруг себя микроклимат добра, теплоты и надежности. На его лице всегда улыбка, та искренняя улыбка, которая заставляет улыбаться в ответ и почувствовать себя в этой жизни чуточку счастливее и увереннее. Согласитесь, это немало.

 

Эх, Россия, окажись на мечту похожая

С Михаилом Евдокимовым мы договорились встретиться у него на даче. Буквально на днях в отеле «Golden Palace» состоялась презентация двух дисков, где известный юморист выступает как певец. Сам исполнитель так выразился по телефону: «После напряженнейших месяцев работы наконец-то выкрою себе выходной». Берусь утверждать: «Нет такого человека в нашей стране, который бы не слышал монолога мужика «с мордой красной такой» после бани. Теперь каждые выходные в телепередаче «С легким паром» мы наблюдаем за шутками ведущего – Михаила Евдокимова – в компании именитых людей. Сегодня мы знаем Михаила как артиста, актера, исполнителя песен. Первый вопрос, который я задал популярному артисту, касался счастья.

– Счастлив ли я? Да! Конечно, далеко все не так гладко, и душа за народ болит, но я счастливый человек.

– Что необходимо, чтобы ваш талант был востребован временем и обществом?

– Не обязательно быть востребованным. Это придет само собой, если к своему делу ты будешь относиться как, допустим, к Родине. То есть этим нужно болеть, это нужно любить, к этому нужно стремиться. Я считаю, что здоровое отношение – без боли – к этим вещам не помогает.

– Вы очень дорожите своей малой Родиной?

– Не то слово. Люблю свою деревню, как дурак какой-то. Нормальный человек так любить не сможет.

– Михаилу даже то, как вы рассказываете, вызывает смех. Получается, что на ходу придумываете, репетируете и проверяете свои будущие репризы?

– А как же, это с детства. Иногда как бывало? Нужно было видеть. Фантазия настолько фонтанировала, что умудрялся целую деревню убедить в том, чего на самом деле не было, грубо говоря, поезда перестали ходить. Или припоминаю случай: Любка утонула. Стою, рассказываю своим, мол, смотрю, Любка под воду ушла, а я загляделся на волосы, а они, так красиво по реке развеваются, смотрю, любуюсь и тут думаю, елки-палки, ее же нужно вытаскивать! Взял за волосы, схватил и вытащил. И она до сих пор мне благодарна. Все скажут: конечно, да, так и было. А на самом-то деле? Вода в Катуни какая? Река горная – в этой воде сантиметра не видно, до того мутно.

– Каким вы себя запомнили в юности?

– Одержимый был просто человек, и пусть каждый как хочет понимает.

– Дрались?

– Дрался. Все бывало.

– Насколько я знаю, вы занимались долгое время боксом. Бывало, что и вас били?

– Не без этого. Я думаю, что так в жизни у каждого деревенского мальчишки.

– Расскажите хоть один случай.

– Подростком я был худенький и однажды парень, сильнее раза в четыре меня, поймал за куртку и таскает. Тогда только первые болоньевые куртки вышли, супершик! дорогие были. Что делаю? Выскакиваю из куртки и точно – в челюсть. Он и падает вперед. Но я тогда прав был. В Бийск ездил – характер проверять. Мое любимое место было: площадь около ДК «Химиков». Там ресторан, «Детский мир» – место людное. Специально ждал, когда кто-нибудь кого-нибудь начинал обижать. Вступался. Приходилось и убегать…

– Вы учились в Новосибирском торговом институте и, проучившись три курса, бросили. Эта профессия была одной из самых престижных. Как вы решились на такой шаг?

– Каждый должен заниматься своим делом. Мне оставалось сдать две сессии. И когда я бросил, многие тогда называли и ненормальным, и говорили, что умный не бросит институт. Но ведь помимо учебы много было времени посвящено и другим жизненным интересам. И в КВН играл, и даже капитанил. Был спорт и многое другое.

– А кем вам приходилось работать до того, как стать артистом?

– До того, как все бросить и уехать в Москву, я работал в столовой заместителем директора. Был администратором кафе «Спутник», оно в Новосибирске являлось по тем временам самым центральным, знаменитое кафе. Там есть оперный театр, поворачиваешь голову направо, и вот тебе «Спутник». Туда приходили все: судьи, адвокаты, артисты… Кто перекусить, кто просто выпить. По тем временам было очень сложно где-то зайти и выпить, а у нас можно было. Серьезные персоны заходили и выпивали. Я со всеми был лично знаком.

– А как вы относитесь к вредным привычкам?

– Не курю. Но есть нормальное желание здорового человека выпить. Не напиваться, а выпить.

– Все знают, что значит быть администратором подобного кафе или ресторана. Финансовых проблем нет. И как получилось, что вы все бросили и оказались в Москве?

– Я всегда был тем, кем был, и таким остался. А главным двигателем моего приезда – и я благодарен этому человеку – являлся Николай Шипилов. Тогда это был популярный писатель, в журнале «Юность» печатался, где-то еще. Популярный для тех, кто разбирается в этом. Это он меня раскочегарил и заставил выехать.

– Последние несколько лет в Вверх-Обском Михаил Евдокимов устраивает праздник деревни?

– Где-то в начале августа, через неделю после Шукшинских чтений, туристы и жители Алтая, действительно, приходят на праздник моей деревни. Моими гостями являются и выступают известные артисты, а также знаменитые ветераны-футболисты.

– Михаил, вы родились в Новокузнецке, а душа принадлежит все-таки Алтаю?

– За последние два года я ездил в Новокузнецк несколько раз, инкогнито, на машине. Зачем? Посмотреть, как люди живут, ведь я там родился, хотя Родина моя – это Алтай. А Новокузнецк – место рождения. Повторяю, я люблю свою деревню.

– Трудно каждый год держать марку и устраивать для сельчан такой дорогой праздник. Кто вам помогает?

– Да почти никто. Одно время надоело все, возникало такое ощущение, что только мне это одному нужно. Что заработаю весной, все туда везу. А люди ходят по стадиону, отдыхают и думают, что все это так просто. На самом деле нет. Все гораздо прозаичней, чем кажется. Но я ни о чем не жалею.

– Почему вы устраиваете турнир на празднике между сборной села и ветеранами футбола? Вы ведь занимались в юношестве боксом, почему футбол?

– И футболом тоже занимался, даже больше, чем боксом. Но вы верно подметили, что есть в Бийске боксеры, которые тоже интересуются. И, наверное, с их помощью организуем какой-нибудь и боксерский турнир. Пусть мальчики посоревнуются. Школа у нас хорошая. Еще бы юношам их тренера разъясняли различные здоровые жизненные позиции. А то позанимаются, научатся чему-то и уходят на улицу…

– Вы постоянный гость и Шукшинских чтений, писателя, актера, режиссера. Родина Василия Шукшина в нескольких километрах от вашей. И к нему на гору Пикет ежегодно приезжают тысячи почитателей. Как творчество земляка повлияло на ваш жизненный путь?

– Шукшин, я недавно с удивлением узнал, тоже любил бокс. Мне кажется, что все равно я стал бы, кем стал, независимо ни от кого. Потому что судьба. Она у всех одна. По-моему, ее не в силах никто ни переделать, ни тем более уж задним числом что-то изменить. А если бы не было Шукшина и Высоцкого, я вообще не знаю, кем бы был. Сколько себя помню, столько пою песни Высоцкого. Сколько себя помню, столько знаю наизусть практически все рассказы Шукшина. Если честно, они давали энергетику и ориентир, что надо куда-то идти, куда-то двигаться.

– Одноклассники. Какие с ними сложились отношения и как они относятся к вашей популярности?

– Вот об этом можно смело написать. Для хороших умных одноклассников. Даже можно сказать, что гордятся. А для многих остальных… Есть большое непонимание. Сколько лет прошло, ведь я и собирал их, говорил и намеками и уже в открытую: ребята, что вы делаете, жизнь-то одна? Нам осталось всего ничего, а вы все какими-то розовыми оттенками живете, лазоревыми цветами, что ли? Мы должны многое успеть, что-то сделать вместе. Нет, все равно все то же самое. Из всех одноклассников один самый, который мне всех ближе, это Моховиков Женька. Хороший немногословный человек. Он прекрасно все понимает.

– Буквально на днях прошла презентация ваших музыкальных альбомов…

– Да, вышли два диска. Один из них называется «Земляки», а другой – «Отвяжись, худая жизнь». Я там пою песни, а к одной из них – музыку сочинил. Музыку – это слишком громко сказано, вернее будет, мелодию.

– О чем и на какую аудиторию рассчитаны альбомы?

– «Отвяжись, худая жизнь» считаю песней нашего президента. «Эх, Россия, окажись, на мечту похожая. Отвяжись, худая жизнь, привяжись, хорошая». Эти два альбома, думаю, очень нужны прежде всего народу. Невозможно всем материально помочь, хотя бы поддержать песнями.

– Кинозрители и почитатели вашего таланта с нетерпением ждут и выхода в свет новых актерских работ?

– К сожалению, ничем обрадовать не могу. Есть сценарий и не один, а денег нет.

– Что для вас самое главное в кино – юмор?

– Боль – самое главное в фильмах. Юмор хорош, когда есть добрая трагедия, когда человек хочет плакать, вот просто заплакать и все. Недавно удалось посмотреть фильм, где Збруев играет. Эта девочка, которая по сюжету, из Питера уехала, а через 20 лет вернулась. Вернулась деловая. И она его любила все эти 20 лет, мечтала о встрече с ним и так далее… Казалось бы, кино не о крестьянстве, не о борьбе за землю и не за национальные, тем более, не дай бог, вопросы, нет. А все равно, через эту призму видно душу, такую светлую, красивую душу. Потому, что героиня, такая, какая она была показана, способна на многое, то есть она в этой жизни и творец и хранитель, она праздник, в конце концов, для любого, кому это не безразлично. (Фильм называется «Ты у меня одна»).

– Какие творческие планы?

– Здесь все очень просто. Работать. Искать деньги, чтобы эти творческие планы реализовать. Хочу сделать такой фильм, чтобы один русский человек, увидев другого, бросался его обнимать, будто брата увидел. Это как боль. Это как мечта. Для России…

 

Я всю жизнь был независимым

Это интервью Михаил Евдокимов дал вскоре после того, как он впервые заявил НТВ о своем желании баллотироваться в губернаторы края.

– Чем вы руководствовались, когда принимали решение об участии в губернаторских выборах?

– Решение еще не принято. Был просто разговор в определенных кругах, вот и все.

– В кругах наших, алтайских?

– Нет.

– А у нас в крае шли какие-то переговоры на эту тему?

– Пока нет. Я же всю жизнь был независимым. И тут особо никого не беспокоит, хотя в принципе-то здесь получается самопожертвование.

– Почему самопожертвование?

– Какая великая радость в том, что плохо относятся? Просто есть люди, которые плохо к этому относятся, потому что им судьба края до фонаря. А мне – нет. Там такие умные, что вы! Мудрецы такого ранга! Слушаешь их, уши вянут.

– Но ваши личные намерения достаточно серьезны?

– Достаточно серьезны. Если народ сам хочет что-то изменить. Но если народ сам не хочет, то как я могу идти и говорить, что я хороший? Сколько можно убеждать в том, что я не предатель? Это же смешно.

– У вас будет сильный конкурент – действующий губернатор.

– Все будет зависеть от народа.

– Но народ, наверно, нужно в чем-то убедить.

– Никого ни в чем я не собираюсь больше убеждать в этой жизни. Поеду в тайгу жить.

 

Вот такие они, алтайские…

Свое первое интервью губернатор Михаил Евдокимов дал «Алтайской правде» в родном селе.

– Во втором туре против вас был сильный прессинг?

– Жуткий. Я хочу поблагодарить всех, кто выстоял, кто не струсил. Всех, кто принимал участие в борьбе, и тех, кто просто принял нашу сторону. Людям приходилось очень нелегко. Всем рассказали, кого что ждет в случае нашего поражения. Хотя были моменты, когда и предавали нас. Сейчас эти люди звонят, а у меня никакого желания с ними говорить нету. Перегорело все.

– Команда Сурикова пригласила на второй тур известную московскую PR-группу «Николло М». Вы делали какие-то особые усилия?

– Нет. Только приехал Саша Панкратов-Черный, Саша Михайлов. Вот и все мое «Миколо Мэ». Зато ребята-то чистые, настоящие… Приехал Николай Харитонов – дай Бог ему здоровья, вообще молодец!

– Когда летом катались с президентом Путиным вот как раз здесь, по Оби, вы обсуждали возможность вашего выдвижения на пост алтайского губернатора?

– Нет. Об этом не было никакой речи. Он просто спросил, собираюсь ли я куда-либо баллотироваться. Я ответил, что никто меня никуда не зовет, не приглашает. А я с детства не привык ходить туда, куда меня не зовут. А потом меня все же позвали, и я пошел. Вот и все…

Я три месяца думал. Перед тем как написать заявление о намерении баллотироваться, передумано было все и обо всем. Я это заявление написал в самый последний день.

– Скажите честно, вы ведь ожидали фальсификации при подсчете голосов?

– Надежда на то, что посчитают нормально, была. Люди во втором туре взялись за это серьезно – за подсчет, за контроль. Но за Сурикова все равно очень много было голосов. Я думаю, что это инерция человеческого мышления.

– Во сколько вы спать легли в день голосования?

– Около четырех утра. Я уже твердо знал, что победил – с начала двенадцатого ночи. Играл на бильярде, мне сказали, что я победил. И я просто забил следующий шар. Какого-то особого ликования не было.

– От кого получили первые поздравления?

– От моего друга, который находится сейчас в Барнауле.

– А товарищи по сцене?

– Все звонили – и Регина, и Клара, и Володя Винокур…

– Как теперь вы будете строить отношения с людьми, которые были вашими знакомыми – с той же Бабкиной, агитировавшей против вас?

– Я ее совершенно не понимаю. Человек двумя неделями раньше сказал: «Если Миша возьмется, он горы свернет!» – а потом со сцены говорит людям, что голосовать на самом деле надо за Сурикова… Ну что – Бабкина за «бабки»! Какая-то не казацкая сметка.

– Во время предвыборной кампании вам пришлось общаться с Суриковым?

– Нет. Один только раз на радио мы посмотрели друг на друга.

– А после голосования, когда стало ясно, что вы победили, он вас поздравил?

– Нет. Это исключено. Все, кто его знает, говорили мне, что это нереально.

– Вы теперь губернатор – какие ощущения?

– Приболел я – вот это плохо. А так – нормально. Все будет нормально! Хуже не будет, не переживайте.

– Многие чиновники сейчас со страхом ожидают будущего. Чего им ждать от вас – будут большие перестановки?

– Будет лучше – это точно. Даже по той причине, что хуже уже некуда. А относительно кадровых перестановок – никому ничего не нужно бояться. Те, кто умеет работать, будут работать на своих местах. Остальные могут идти домой.

– Вы будете еще выступать на сцене в своем сценическом образе?

– Сейчас не до того. Посевная…

 

Я дурак, потому что не ворую

– Михаил Сергеевич, когда вас выбрали в губернаторы, поднялся такой шум! Артист, юморист, телеведущий в губернаторах – невиданное событие…

– Да, как будто человек другой профессии нормальный, а если человек актер – значит, недоделанный какой-то. Я считаю, что у художника, актера, режиссера, спортсмена – как раз самая человеческая позиция…

– Людям непривычно: узнаваемое лицо – большая редкость среди чиновников.

– Чем больше времени проходит со дня выборов, тем плотнее и плотнее график встреч с хорошими людьми, настоящими патриотами, которые устали делать все не так, как им хотелось бы. И они идут ко мне, консолидируются вокруг меня. Я их брат, и теперь нам будет веселей и легче.

– Вам, привыкшему к столичной жизни, не тоскливо ли там, в провинции?

– Я там как раз и живу только. Дом построил. Его постоянно с разных ракурсов рассматривают, обсуждают, придумывают чего-то, фотографируют…

– Кто придумывает-то?

– Да недоросли какие-то. Нельзя им, будучи журналистами, быть такими людьми! Нельзя! Даже если бы я подыхал с голоду, то никогда бы на Евдокимова гадость не написал, потому что я знаю: он нормальный парень, он не делал никому плохого в этой жизни.

– А что, дом какой-то великий?..

– Ну, дом как дом, обычный кирпичный, двухэтажный, каких, наверное, за миллион в стране. Ворам, значит, можно, а нормальным людям – нельзя. Вообще я устал от этого бреда! Я спиртного ни грамма не выпивал. Уже не помню, когда я последний раз в рот брал, – а пишут про меня, что гонял на «Мерседесе» по Барнаулу и кошек давил…

– Лето. Вот ваши бывшие коллеги нынче все гастролируют. На пароходах ездят, пиво с раками, толпы поклонников… А вы тут, простуженный, под кондиционером… Нет у вас ностальгии по актерской жизни?

– Да, ребята звонят. Мы дружим, ребята меня очень уважают, все нормально, по-человечески… Я скучаю, хочется пообщаться, но сейчас голова забита другим. То, чем я занимаюсь сейчас, для меня намного важнее, и это не пустые слова. Я очень хочу, чтобы в Алтайском крае было хорошо. Я хочу, чтобы 78-е место, которое занимает край в рейтинге регионов по стране, осталось как в кошмарном сне – далеко-далеко. Моя команда привлекает инвестиции в развитие и сельского хозяйства, и промышленности, среднего и малого бизнеса и так далее. Фермеров поддерживаем и будем поддерживать – и, естественно, простого человека в обиду тоже не дадим.

– Значит, совмещать никак невозможно?

– Во всяком случае, пока – никак. Но, может быть, потом. Вообще можно все. Талант – его не пропьешь. Я думаю, большинство ребят сами приедут в гости. Вот заезжали Олейников со Стояновым ко мне в деревню на Алтае. Сейчас Олег Митяев прилетел, а мне срочно в Москву понадобилось…

– По телевизору вы жадно ловите новости из Москвы, когда там находитесь?

– Ну, в общем, надо сказать, что ловлю, да, – но это редко получается. Мы заканчиваем работу очень поздно, а потом уже не до телевизора. И вообще недавно я поймал себя на мысли, что уже давно не смотрел кино!

– Значит, культурная жизнь пошла под откос?

– Почему же: сейчас у нас были Шукшинские чтения – одно из главных событий на территории Алтайского края. Собиралось много добрых людей – поклонников таланта, гения Василия Шукшина. Я был на кладбище, там с Иваном Бортником встретился…

– Чтобы не потерять форму, вы регулярно репетируете?

– Что вы! Что я могу репетировать?! А вообще много хороших материалов осталось, душевных, но ничего: всему свое время. Я хотел книгу выпустить со своими рассказами, но чувствую, что до конца года, конечно, ничего не успею. Дай Бог, хорошо пройдет уборочная – и, думаю, зимой будет полегче.

– Зимой основная задача губернатора – выбить побольше денег в Москве…

– Ну, одна из основных, конечно.

– В России уважают тех, кого боятся, – а вас народ боится?

– Не думаю. Не для того меня выбирали, чтобы бояться. Может, мелкие воришки и боятся, потому что знают мои жизненные принципы: что я сам не воровал и другим не позволю.

– А крупные воришки – боятся?

– А у нас такая бедность, что крупных быть не может. Ни нефти, ни газа нет. У нас основное добро дефицитное – это пшеница твердых сортов. Это достояние края.

– В вашем возрасте, Михаил Сергеевич, многие мужчины ударяют по бабам, другие куда-то уезжают. Третьи деньги копят. А вот вы решили, что всю жизнь занимались ерундой, а теперь надо оставить след на этой земле?..

– Никогда бы не сказал такого, что я всю жизнь занимался ерундой. Я занимался очень хорошим и благородным, честным делом. Тем, что я делал в кино и на сцене, я заработал себе уважение. И сейчас хочу сделать людям добро, чтобы никто не пришел на мою могилу и не плюнул. Я ведь останусь там, на Алтае…

– Вот вы уже сказали, что, кроме земли, на Алтае почти ничего нет. Трудно в таких условиях заявить о себе? Не боитесь провала? А то получится, как у артистов говорится: «Ушел со сцены под стук собственных копыт».

– Думаю, что этого не произойдет. Вокруг меня собирается здоровая компания светлых личностей, и в правительстве понимают, что мне тяжело. Зерно – это не то, что в первую очередь привлекает инвесторов.

– Вы приезжаете в Москву в коридоры власти, и тут уж надо прогнуться: они же гордых и независимых не любят.

– А я как бы не гордый. Ради народа я не гордый. Конечно, потом буду переживать про себя…

– Нельзя быть при власти и не нажить себе врагов – они уже есть?

– Враги уже есть. Это несознательные люди, которые не знают, что на земле существует добро. Их убеждения резко расходятся с моими. Деньги их губят – эта людская алчность просто поражает.

– Вам взятки предлагали? В России при власти не берут только дураки?

– Значит, я дурак. Так и оставьте в тексте. Были случаи, когда предлагали всякие сделки дешевые. Столько лет живут, а еще не поняли, кто я. Думают, что я всю жизнь кривлялся, чтобы потом сесть и пилить какие-то грязные деньги. А я не шутил всю жизнь.

– Кстати, о шутках. Вот вы прошли такую школу телеюмористов – скажите, почему многим людям не смешны все эти шуточки? Кто-то и вовсе плюется…

– Ну а что тут такого? Многие не воспринимают Пушкина, Высоцкого… Да и мне многие юмористы не очень нравятся. Не люблю искусственных шуток, когда талант не от Бога. Мне тяжело на это смотреть. Чтобы научить человека быть профессиональным актером, нужно максимум три недели. За три недели, если у человека есть от рождения дар, я сам выучу его так, что он будет лучшим чтецом и работать на эстраде. Я вам с полной ответственностью это говорю. Я не знаю, зачем актеров учат по 5–6 лет?!

– А затеи типа «Фабрики звезд» тоже, по-вашему, обречены на провал?

– Хорошие актеры в театре, кино и на эстраде большей частью у нас – из провинции. Провинция – главный поставщик талантов.

– Алтайское телевидение при вас как-то развивается? Вам же должно нравиться телевидение…

– Да, у меня были мысли, что, когда выиграю, начнем делать передачи, поднимать… А телевидение как кому-то принадлежало, так оно и живет своей жизнью, и им плевать и на администрацию, и на меня. Они отрабатывают то, что им положено. Раньше, когда я был актером, с телевидения ко мне даже в деревню приезжали брать интервью, а сейчас такое ощущение, будто я что-то украл. Полное равнодушие. Совершенно нелогичное поведение.

– Все губернаторы очень любят рассказывать про свои трудовые свершения, но их никто не слушает, а вас с вашими талантами будут слушать?

– Я с детства не люблю всякие ораторские выступления. Я лучше подойду к человеку и спрошу: «Ну как, стало лучше?» Душевный разговор для меня – важнее.

 

Верю в лучшее

Встреча в Кремле

– Михаил Сергеевич, недавно в Кремле состоялась ваша встреча с Президентом РФ Владимиром Путиным. Какие вопросы на ней обсуждались?

– Мы должны были встретиться 27 ноября. Но напряженный график работы Владимира Владимировича, связанный с его поездками за рубеж, отодвинул это мероприятие на 7 декабря…

– Говорят, что ваша встреча длилась два часа?

– Нет, мы говорили часа полтора. Вы знаете, что и до выборов мы были знакомы с Владимиром Владимировичем. Но после этого не встречались (не считая заседаний Госсовета и других официальных мероприятий). А в этот раз поговорили весьма тепло и дружелюбно. Я рассказал о положении дел в регионе. Но хочу отметить, что президент в курсе наших краевых дел.

Могу сказать, что все, о чем некоторые говорили, не соответствует действительности. То меня министром культуры оформляли, то еще выдумывая какие-то непонятные должности. Заявляю им, что у меня есть профессия. Но моя работа сегодня – здесь. Поначалу пришлось вникать во все вопросы жизнедеятельности края. Уже есть реальные успехи в работе администрации. Об этом говорит тот факт, что по показателям социально-экономического развития край поднялся с 78-го места по стране на 62-е. Ранее начатые губернаторские программы успешно завершены. Наладились добрые и доверительные отношения со всеми сибирскими регионами.

– В сообщениях информ-агентств говорилось о том, что вы говорили в Кремле и о необходимости развития туризма на Алтае?

– Да, это одно из глобальных направлений, которое будет развиваться в Алтайском крае. Вы знаете, что Владимир Владимирович весьма неравнодушно относится к вопросам туризма и спорта. Конечно, это очень дорогостоящие проекты, требующие серьезных инвестиций. Но, думаю, что президент поможет нам в этом вопросе. Не хочу опережать события, но не исключаю и того, что Владимир Владимирович в течение зимы посетит наш регион…

К сожалению, индустрия туризма в регионе пока не развита. Ведь целые страны живут от доходов этого сектора экономики. Причем во всех горных районах Алтая есть свои изюминки, свои особенности, которые необходимо использовать. А в целом это должно создать целую систему для привлечения туристов. Это, естественно, улучшит благосостояние людей, проживающих там. Но местные жители должны быть не рабами, а достойными работниками мощной сферы обслуживания.

– Какие пожелания высказал вам президент?

– Главное пожелание – держаться. А в случае необходимости была обещана президентская поддержка. Владимир Путин сказал созвучные моему характеру слова о том, что необходимо заниматься делом, а не подковерными интригами. Знаете, я не привык ко всему такому интрижному, хотя определенную часть жизни довелось не то чтобы свыкаться – скорее, соприкасаться с этим. Не приемлю таких, как бы с вывертом, форм общения. Всю жизнь стараюсь прямо высказывать свою точку зрения и быть независимым. Ревность и зависть – то, что и человеческими качествами назвать-то по большому счету нельзя – очень сильно мешают нам в жизни. Вместе с тем поддержка президента очень много значит.

О своей команде

– Удалось ли вам создать в администрации края команду единомышленников?

– В принципе – да. Если бы этого не случилось, обязательно бы появился какой-нибудь большой прокол. Но работа, как и жизнь, вносит в планы свои коррективы. Наверное, для кого-то раньше было непонятным, когда работник администрации позволял себе на время исчезнуть, решая личные вопросы. Пришлось ужесточать дисциплину.

Итоги и перспективы

– Какие основные проблемы пришлось решать администрации края за прошедшие девять месяцев и над чем еще предстоит работать?

– Самое главное было быстро и квалифицированно вникнуть во все вопросы жизнедеятельности региона и принять правильные административные решения. Необходимо было остановить падение уровня жизни людей. Проведение посевной и уборочной кампаний, подготовка к зиме и другие наиважнейшие вопросы были призваны стабилизировать ситуацию. Скажу, что все это решалось весьма непросто. К примеру, весной буквально в один день исчезла большая часть семенного фонда. Администрация была вынуждена оперативно исправлять ситуацию, и зерно в установленные агротехнические сроки появилось у селян.

Вместе с тем никак не могу понять и принять желание некоторых, чтобы у нас что-то сорвалось или не получилось. В тот день, когда в сентябре на Алтае выпал снег, мне один человек позвонил и с нескрываемым ехидством спросил: «Ну, как?»

Господь с нами, и он обязательно поможет, ответил я тогда. Непогода продлится дня два, не больше. А там будет так тепло, что мы не только уберем хлеб, но и позагорать успеем.

Так оно все и произошло. Конечно, в крае есть острая нехватка современной сельскохозяйственной техники. Это ведет к большим потерям урожая – до двадцати процентов. Я думаю, это был бы солидный довесок к доходам крестьянина.

Вместе с тем край закупил столько комбайнов, сколько было запланировано в 2003 году еще прежней администрацией. Но и здесь находятся критики. На одном из мероприятий бывший работник прежней команды выходит на трибуну и говорит: «триста комбайнов – что это, мол, за цифра для края?» Понятно, что нужно больше, но ведь ты же сам когда-то планировал эту цифру. Нынешняя администрация этих показателей достигла – что ж ты критикуешь? Власть должна работать совместно с обществом и творить правду, творить праздник на земле. Вот тогда будет большой реальный успех.

– Администрация края заявила о повышении заработной платы в бюджетной сфере до конца следующего года до шести тысяч рублей…

– Знаете, недавно я был свидетелем того, как один человек сомневался в том, что это благое начинание удастся воплотить в жизнь. «Не верю, – говорит, – я во все это». А что значит верю или не верю? Поймите, что перед тем как заявить во всеуслышание, мы тщательно просчитываем ситуацию. Причем всегда остается некий запас – возможность для маневра. Дай Бог, что нам удастся повысить зарплату еще больше. Но то, о чем было сказано, – выполним. Я никогда не обещаю – просто прихожу и делаю. Так всегда было.

– На ближайшей сессии крайсовета депутатам предстоит принять во втором чтении бюджет Алтайского края на будущий год. Как вы его оцениваете?

– С президентом России мы обсуждали и этот вопрос. Я нормально отношусь к тому бюджету, который мы запланировали. Мы с честью вышли из многих проблемных ситуаций. Думаю, справимся с трудностями и в дальнейшем. Ребятишек мы поддержали, стариков тоже. Ветераны войны и труда видят, что мы их не забываем. Детские пособия будут выплачиваться из краевого бюджета без задержек. Пострадавшие от политических репрессий и труженики тыла ежемесячно будут получать по 100 рублей, ветераны труда – по 120. Конечно, деньги небольшие, но реальные. Кроме прочего, эти категории по-прежнему будут пользоваться льготами при оплате стоимости лекарств, жилой площади, коммунальных услуг. Считаю, что социальные обязательства бюджет выполнит.

Будет праздник для детей

– Михаил Сергеевич, в крае было много разговоров по поводу проведения новогодней елки для детей…

– Мое большое желание – раскрыть настежь двери краевого Дворца спорта, и празднуй там, детвора, все эти десять – двенадцать дней. Тем более что есть многолетняя добрая традиция проведения такого праздника. Но есть реальная угроза террористических актов в России. И не учитывать эту ситуацию просто нельзя.

По моим наблюдениям, в других краях и областях России к обеспечению мер безопасности массовых мероприятий подходят гораздо жестче, чем у нас в крае. Эти места огорожены бетонными надолбами, вокруг много работников силовых структур со спецтехникой. А наш зал во Дворце спорта, к сожалению, не отвечает современным требованиям безопасности. Зачем создавать угрозу жизни и здоровья нашим детям? Поэтому мы решили проводить новогодние праздники в краевом театре драмы. Кроме этого будет и адресная доставка подарков малообеспеченным детишкам.

– То есть во Дворце спорта краевой елки уже не будет никогда?

– Все зависит от обстановки. Но я очень надеюсь, что в Барнауле появится новый большой ледовый дворец. Знаете, мне очень нравится заниматься строительством. Ведь стройка – это жизнь. Да и Россия, по большому счету, на этом держится. А тут такое большое и необходимое Алтаю сооружение!

Немного о личном

– Как вы относитесь к прежнему главе администрации края Александру Сурикову?

– При выборах я нигде ни единого слова против него не сказал. Он старше, меня, и я к нему всегда относился очень уважительно. Недавняя беда, что случилась у него в семье, меня очень сильно потрясла. И я пришел от чистого сердца выразить ему свои соболезнования. Что ж теперь поделаешь, если так все складывается – жить нужно дальше…

– Сегодня немало шуток, к примеру, на телевидении по поводу губернатора Алтайского края. Как вы к ним относитесь?

– Да, а я не слышал. Ну правда, не слышал. А какие?

– Например, «если не вернусь в «Аншлаг» – считайте меня губернатором»…

– Ха-ха! Ну это, наверное, было на первой стадии. Как я отношусь к шуткам? В своих произведениях я всегда старался никого не обидеть. Даже в пародиях. Знаете, все в жизни нужно делать с душой и по-доброму.

Без чувства юмора любой человек, наверное, неполноценен. Впрочем, как и без доброты, ума, чуткости и других, необходимых для нормальной жизни качеств. Хорошая, удачная шутка – это всегда приятно. А неудачная… ну не получилось, что ж теперь… А попытки удачно шутить делать нужно.

Знаете, в начале восьмидесятых годов я был капитаном вузовской команды КВН, поэтому могу оценивать эту игру как бы изнутри. Конечно, и здесь бывают переборы. Я, к примеру, не люблю эти приставания к личности ведущего. Каждый должен заниматься своим делом.

– Ваше любимое блюдо?

– Пельмени и драники. Не хвастаясь скажу, что лучше меня пельмени никто не делает. Это признают все мои гости, говоря: «Хороших много, а лучшие – одни».

– А секрет их приготовления не раскроете?

– Рано пока…

Губернаторский прогноз

– Понимаю, что прогнозы – дело крайне неблагодарное. Но все же, по вашим внутренним ощущениям, каким будет следующий, 2005 год?

– Мне кажется, и я очень на это надеюсь, что предстоящий год для края выдастся благодатным. Природа благоволит Алтаю. Единственное, наша страна такая, что ожидать можно всего. Здесь никто не застрахован, и на это мой прогноз не распространяется… Но все равно все будет хорошо – в этом даже и не сомневаюсь!

 

Буду работать до крови из носа

Беседа с академиком РАН Владимиром Накоряковым (Новосибирск)

– Михаил Сергеевич, я отношусь к вам с громадным уважением за ваши фильмы. Они достаточно глубоки, по-народному мудры, и во многом национальны, в них большое внутреннее содержание.

В прессе после ваших выборов и до сих пор нередки пренебрежительные отзывы, негативная реакция по отношению к тому, что во главе Алтайского края стал артист. А в Интернете есть и совсем хулиганские отзывы. Как вы реагируете на такую реакцию СМИ?

– Я думаю, что хорошо знаю свои возможности. И прежде всего, достаточно профессионально знаю сельское хозяйство – а это основная отрасль Алтайского края.

Я патриот Алтайского края. Очень люблю здешний народ. Я своему краю отдаю свое сердце. Ведь тем руководителям регионов, которые похихикивают надо мной, именно не хватает подлинной любви к родному краю. А любовь может сделать многое!

Тем, кто судит обо мне с позиции того, что я делал в «Аншлаге», нужно посмотреть мои фильмы, но и в «Аншлаге» я никогда не выхожу на сцену, не проведя до этого месяцы отработки того или иного материала. Я умею работать, работать до седьмого пота.

Можно дать и шуточный ответ. Отвечу словами артиста Н. П. Охлопкова, который одно время был министром культуры. Когда ему лично И. Сталин предложил стать главой культурного ведомства страны, он сказал: – «Я справлюсь, я королей играл».

Я присматривался к деятельности губернаторов, порой анализировал ее и отчетливо видел ошибки предыдущего губернатора Алтайского края.

Мне сейчас нужны лишь стабильность и время для того, чтобы показать себя как губернатора. Одного года недостаточно. Я считаю, что в прошедшем году мы провели посев, посадку и уборку зерновых, овощей достаточно энергично, несмотря на капризы погоды.

Буду работать до крови из носа, чтобы резко поднять уровень жизни своих земляков и выйти на достойное место в стране по уровню жизни.

Конечно, того времени, которое я проработал губернатором, абсолютно недостаточно, чтобы сделать выводы о моей работе.

– В вашем бюджетном послании правильно отмечено, что одним из основных рычагов развития региона может стать поддержка и реальное повышение заработной платы в производственных и непроизводственных сферах.

– Один из важнейших показателей здоровья национальной экономики – это доля зарплаты в валовом внутреннем продукте, в национальном продукте. Доля зарплаты в валовом продукте в России меньше 7-10 %, а в валовом продукте США она составляет 40–50 %. Этим объясняется стабильность экономики развитых стран.

Мне кажется, что доля зарплаты в продукции края должна быть основным показателем развития региона. Это обеспечивает спрос. Это реально обеспечивает объем качественной продукции.

Мне представляется правильным, чтобы часть золото-валютного фонда отдавать в регионы для реальной помощи местной промышленности.

Думаю, что стабилизационный фонд в стране нужен, без него просто не обойтись, но нужно поддерживать и регионы. Надо создать федеральный орган, который должен разумно и грамотно использовать деньги государства.

Отдавать просто так деньги стабилизационного фонда, полученные от продажи нефти и газа, в частные компании, по-моему, сложно и не нужно. Передача этих ресурсов новому «госпромплану» была бы разумной.

В стране подорван товарный спрос, и принимаемые сейчас меры по подъему зарплаты «бюджетникам», меры по повышению зарплаты во всех частных предприятиях – абсолютно правильные меры.

– А как вы относитесь к новой практике назначения губернаторов?

– Я отношусь к этому спокойно. Думаю, что фактически ничего не изменилось.

– Как вы считаете, что сейчас мешает России быстро двигаться вперед?

– Думаю, что в первую очередь, рыхлость и многоветвистость власти. Власть в Российской Федерации должна быть одна. Это должна быть власть президента. Когда президент дает распоряжения, указания, а они выполняются достаточно медленно и с противодействием – это неправильно.

Все мы имеем долг перед страной. Долг не только по закону, но и долг внутренний, долг по морали. Все новые русские капиталисты должны работать на Россию, так как капиталы сделали они в РФ, и, конечно, сделали их довольно случайным образом. Вывоз капитала за границу нужно прекратить самым резким образом.

Я считаю, что большой бедой для России является «черный нал» – черные деньги. Борьба с «черным налом» ведется очень умеренно, очень робко. А ведь достаточно поднять планку для уставного капитала малых фирм в 10–20 раз и объем «черного нала» резко уменьшится. Нужно усилить требования к открытию таких малых фирм, требования к их местоположению, регистрации и численности. Не нужно регистрировать фирмы на одного человека. Необходимо усилить требования к банкам по прохождению счетов и выдачи наличных денег таким фирмам. Такими простыми мерами мы резко снизим «черный нал» и увеличим налоговые поступления. Уходя от «черных» денег, мы уменьшим объем криминала. Этим самим мы без особых специальных мероприятий сильнейшим образом оздоровим атмосферу в стране.

Я уже говорил, что необходимо создание некоторого планового органа, занимающегося реальной промышленной экономикой. Но не надо организовывать его в виде гигантского Госплана. Нужна структура по организации государственных компаний, которые реализовывали бы наиболее важные проекты: по строительству больших ГЭС, по проводке нефте– и газопроводов, созданию заводов по сжижению газа, помощи сельскому хозяйству. Нужны программы по развитию регионов.

В стране не хватает профессионалов-управленцев, я столкнулся с этим, подбирая себе кадры. Руководство страны должно привлекать в свой аппарат людей, проработавших в реальной промышленности, понюхавших жизнь, а не только макроэкономистов.

– Михаил Сергеевич, хочу спросить о беде, которая надвигается, со всех сторон на РФ – о наркотиках. Как с этой проблемой на Алтае?

– Думаю, состояние с наркотиками на Алтае такое же, как во всей стране. Недавно мы имели неприятную ситуацию в Рубцовске, где от передозировки погибла группа молодых людей. Вся беда в том, что мы имеем сейчас очень слабые границы. Укрепление границы Алтая с Казахстаном, Новосибирской области с Казахстаном, всей Западной Сибири с Казахстаном, мне кажется, это задача номер один.

Сейчас любой человек может пересечь границу и пронести с собой все, что угодно. Я бы выступил даже с инициативой создания казачьих станиц по границе, как это было в свое время. Не стыдно повторять опыт наших дедов и отцов.

– Что вы думаете о дальнейшей реструктуризации энергетики, предполагаемой и проводимой Чубайсом, насколько это разумно?

– Я сторонник усиления роли государства и полагаю, что пока РАО «ЕС России» дает возможность проводить однородную, менее затратную политику во всех областях. Понимаю, что требования к реструктуризации энергетики идут от Европейского сообщества. Но думаю, что России не следует с этим торопиться. Не торопится же с этим Франция и живет вполне нормально.

– Много разговоров идет о Л. Баклицком, против которого якобы непрерывно возбуждаются или прекращаются судебные дела.

– Л. Баклицкого я знаю как очень хорошего заместителя губернатора Краснодарского края, он там, безусловно, справлялся со своими обязанностями.

Одновременно я знаю много абсолютно честных людей, против которых возбуждались, а потом отменялись дела. Часто эти дела связаны не с действительно противоправной деятельностью этих людей, а сфабрикованы по политическим причинам.

Пока у меня к Л. Баклицкому нет никаких претензий как к работнику, а есть ли какие-либо претензии к нему со стороны судебных органов, я не знаю.

Сейчас это эффективный помощник, заряженный мощным энергетическим потенциалом на практическую работу в крае. Он сильно помогает мне в работе с реальным производством. Пользуется несомненным авторитетом среди промышленников и предпринимателей, его обещаниям верят. Для меня это чрезвычайно важно, так как считаю своей основной целью установление доверительных контактов с предпринимателями края.

Любой губернатор в РФ занимается реальным производством, хотел бы он этого или не хотел. В больших городах практически нет государственных предприятий. Работа с частными предприятиями – абсолютно новое дело.

В крупных городах с предприятиями взаимодействует мэрия, и поле деятельности губернатора здесь сужено. Таким образом, система взаимодействия с предпринимателями только вырабатывается, и этим занимается Л. Баклицкий. Сельское хозяйство опирается на большие хозяйства, которые по установившейся традиции взаимодействуют с главами регионов, губернаторами и т. д.

В этом смысле у меня есть преимущество перед другими губернаторами, как правило, городскими людьми. Им нужно учиться новому делу.

– Как вы относитесь к науке и инновациям?

– Ну, тут вы меня заставляете говорить довольно банальные вещи. Сейчас даже артисту ясно, что все то, что мы имеем, мы получили от вас, ученых: и современные компьютеры, и интернет, и обычные – электроэнергия, парфюмерия, одежда – все это невозможно без науки.

Вы, Владимир Елиферьевич, убедительно рассказывали о современной водородной энергетике, о достигнутых успехах и проблемах.

Мы предусмотрели в своем бюджете достаточно серьезные средства на инновационную деятельность.

Подготовке кадров науки и самой науке следует придавать особую роль и поднимать их в стране на высокий уровень. И это чрезвычайно важно.

– Скажите, пожалуйста, Михаил Сергеевич, работая главой администрации, успели ли вы пополнить свой жизненный опыт?

– Я, конечно, понял, что мне многому нужно учиться. И я учусь. Учусь быть губернатором – учусь руководить краем. Главное, создать команду единомышленников.

Я уже говорил, что людям надо верить, но относиться к ним не по тому, что они о себе говорят, а внимательно их изучать. И изучать всех, с кем работаешь, привлекать молодежь к руководству. У меня есть на примете главы администраций районов, которых буду привлекать к руководству краем.

– Если вдруг ваша карьера губернатора оборвется, куда вы направите свою энергию? Занимаетесь ли сейчас своим любимым белом, своим искусством как «хобби»? Мне бы очень хотелось посмотреть новые фильмы, концерты с вашим участием.

– У меня сейчас абсолютно нет времени заниматься тем, чем я занимался до выборов губернатора. На этом месте нужно отдавать себя работе целиком или уходить добровольно.

Но в голове, хочешь или не хочешь, во сне рождаются новые идеи, новые фильмы. Я думаю, что когда-нибудь сниму фильм под названием «Губернатор». И это будет хороший фильм. Взгляд на то, как живет, существует целая малая «страна», малая часть государства.

Конечно, став губернатором, я столкнулся со многими неожиданными вещами и стал смотреть на многих людей по-другому. И я понял, что политика – это особое дело, но я бы не назвал его грязным, как порой его определяют. Это такая же профессия, такая же работа, как и многие другие, правда она требует особой доброжелательности к людям и желания помочь.

 

Наверное, мне нужно было быть пожестче

«Эхо Москвы

»

о «личной революции Михаила Евдокимова

»

В. Варфоломеев . В столице 15 часов 8 минут, у микрофона Владимир Варфоломеев. Наш сегодняшний гость – руководитель одного из российских регионов, вокруг личности и действий которого в последние недели и, может быть, месяцы сломано немало копий и сейчас, наверное, вся страна активно обсуждает, что же происходит в Алтайском крае. У нас в студии – губернатор Алтайского края Михаил Евдокимов. Михаил Сергеевич, здравствуйте!

М. Евдокимов. Здравствуйте!

В. В. Вот если почитать одни вопросы, а их тут по-моему, 12 страниц мелким шрифтом – они пришли на Интернет-сайт радио «Эхо Москвы» перед началом нашего разговора, – то здесь самые разные мнения о том, что Вы делаете и как Вам нужно поступить в дальнейшем. Ну, вот самые разные, противоположные.

Федор из Латвии: «Советую вам возвратиться на сцену. Там у вас лучше все получалось». Или Иван из Барнаула: «Михаил Сергеевич, мы полностью с вами, и надеемся, что у нас все будет хорошо». Как вы сами для себя объясняете кампанию нападок и критики в Ваш адрес в последнее время?

М. Е. Во-первых, я не знаю, что хорошего сделал Федор в Латвии, поэтому на его месте таких заявлений бы не делал никогда. То, что сделал Миша в Алтайском крае, это знает народ, который сейчас на улицах уже третий день, практически во всех городах и больших поселках выходит народ на улицу. Я его не агитировал, просто народ знает, что я сделал. Я, кроме добра, ничего не сделал. Понимаете? И вся ситуация в том, что наши оппоненты, бывшие и настоящие, которые консолидировали свои силы против здравого смысла в Алтайском крае, они просто надеялись, что мы завалим посевную, завалим урожай, завалим отопительный сезон и т. д. и делали, кстати, много подлогов, которые, в общем-то, препятствовали нормальному процессу. Тем не менее мы находили выходы и силы в себе, решали и закрывали все эти проблемы, которые создавались…Я вот даже не стесняюсь улыбаться, потому что, ну, это просто настолько слабо с их стороны…

В. В. То есть вся критика в ваш адрес исключительно – часть политической борьбы за кресло?

М. Е. Не просто часть, это именно в этом все и заключается. И ведь пользуются тем, что я человек не склочный, понимаете? Я по сути своей добрый, спокойный и никого не стал преследовать из тех, кто воровал, практически не преследовал. Поэтому структуры, которые должны были заниматься расследованием некоторых вещей, ушли постепенно в тот лагерь. Они там все собрались, и давай искать во мне врага. Но это очень смешно, потому что два месяца перед выборами работали все структуры силовые, искали во мне какой-то изъян. Ничего не нашли. Ну – вообще ничего. Ладно. Теперь в течение года искали. А как они могут еще в течение года чего-то найти, если у меня до этого ничего не было. Значит, я сразу предупредил, что воровать сам не собираюсь и никому не позволю, по этой причине и некоторых уволил, потому что, ну, уже началось… Люди слабенькими оказались. Это бывает, это жизнь. То есть увидели не свое – кажется, пора уже взять. Вот. Но я к этому отношусь по-настоящему спокойно. Я действительно уверен в том, что я туда с собой ничего не заберу. Я не одинок в этом смысле, слава Богу, поэтому мне не так грустно, как они надеются. Я никому из них не желал зла. Тому же Назарчуку Александру Григорьевичу, пожилому человеку, кресла-то под ним уже не было практически.

В. В. Это председатель…

М. Е. Председатель КСНД (Краевого совета народных депутатов. – Сост.). Я же его оставил в этом кресле. И вместо, извините, стакана коньяку я заполучил вот такой вот оборот…

В. В . Теперь он вслед за вами летит в Москву для того, чтобы в администрации президента обсуждать кандидатуры на ваше место.

М. Е. Чтобы опорочить мое, извиняюсь, действительно честное имя. Мне совершенно не стыдно это произносить, я об этом все время молчу. Поэтому если кому-то интересно, я могу повторить, что имя мое непорочно. Людям, которые нуждались, и кому была хоть малейшая возможность помочь, я всем помог. За год ситуация очень серьезно изменилась и в политическом, и в человеческом плане. И я уже в открытую спокойно призываю людей уважать самих себя, а значит, становиться чище морально, становиться богаче материально. Вот и все. Надо уважать себя.

В. В. Но посмотрите, против вас выступило более половины районных советов Алтайского края. Нельзя же сказать, что все они коррумпированы или кем-то сагитированы против вас. Значит, есть какое-то реальное недовольство?

М. Е. То, что сагитированы – это однозначно, о чем Вы говорите? И коррумпированы – однозначно. Большинство из тех, кто проголосовал против… я не могу сказать, что все, а большинство – среди них есть хамы, которым я просто вчера помог, допустим, строить дом. Вот пришел ко мне, я ему выписываю ссуду на строительство дома, который в принципе у него есть, но просто он хочет еще в этом поселке. Ну, ладно. Послезавтра уже он против меня выкатывает что-то совершенно немыслимое…

В. В . Может, он просил на два дома, а вы только на один согласились?

М. Е. Ну, может быть. Не знаю. Но то, что руководитель должен жить в нормальных условиях, я больше чем уверен. Так должно быть. А там один умудрился упрекать, что я езжу на «мерседесе». Значит, «мерседес» служебный, которому, по-моему, 15 лет. Ну, может, 10. Ну, старый «мерседес», старого образца. И я на свои деньги бензин сейчас оформляю. А тут бред какой-то…

В. В. То есть вы считаете, что на сегодняшний день лично для вас нет никаких мотивов, чтобы, например, сложить с себя полномочия, ответив тем самым положительно на протесты, которые имеют место, и сказать: «Все. Не буду я губернатором и ухожу».

М. Е. Абсолютно никаких. Я рассказывал, объяснял в разных инстанциях, что край мы приняли, когда он был на 78-м месте в стране. За 8 лет, пока им руководил товарищ Суриков, или господин, край опустился на 78-е место с 54-го, когда его принял Суриков. Сейчас край занял, ну, пусть даже не 62-е, ну, а 65-е место, потому что стали уже говорить, что не 62-е. Хотя есть же министерство экономики, есть специалисты, которые за этим следят…

В. В. То есть даже статистика фиксирует.

М. Е. Есть статистика, конечно. Ну, пусть даже 65-е место. Но это же до нового года. Это даже не до апреля, а до нового года. Извините, пожалуйста, ну, я что, тогда? Я не понимаю, что тогда я должен сделать, чтобы меня не преследовали? Ну, вот эти люди, погрязшие в бизнесе, у них там все повязано, подкручено, я никого не трогал, и они обрадовались. Наверное, мне нужно было бы быть пожестче.

В. В. Надо было трогать, надо.

М. Е. Да. Но я видите, такой какой-то добрый, хотя я призывал к совести всех сразу. Давайте открывать заработные платы, давайте не заниматься черным налом. Давайте открыто жить, платить налоги. Я поддерживал всех: и частные предприятия…

В. В. Не вышло, не получилось. Добрый губернатор…

М. Е. Ну почему это не получилось?

В. В. Нет, я имею в виду – не получилось убедить их жить по-новому.

М. Е. Нет, развитие же все равно произошло.

В. В. Сейчас, когда столько всего произошло, не жалеете о том, что закончились те времена, когда в ваш адрес раздавались только аплодисменты? Я имею ввиду сценические выступления.

М. Е. Да нет, ну, а что жалеть? Там сделано немало, честно говоря, и уровень достигнут достаточный, чтобы не считать себя каким-то середнячком. Я нормальный крепкий актер как в кино, так и на эстраде. Я очень хороший режиссер, потому что у меня никогда не было режиссеров, я сам все делал. И я очень хороший писатель, потому что половину классики, которую я исполнял, написал я сам. И так далее. Поэтому здесь жалеть-то о чем? У меня есть возможность, и будет еще возможность написать, посидеть, и в любой момент, если пригласят сняться в кино, я знаю, что я отыграю классно, достойно. Стыдно не будет.

В. В. А вы какие-нибудь из своих монологов помните?

М. Е. Ну а как же. Если у меня было пять спектаклей. Я все их наизусть помнил, наверное, помню и сейчас.

В. В. А за губернаторское время приходилось, может быть, там, в кругу своих друзей, знакомых что-нибудь читать из прежнего?

М. Е. Да как-то до этого не доходило. Не было такого времени, такой обстановки, в которой можно было что-то вспоминать. Не до этого сейчас.

В. В. Вот вы, говоря об артистических временах, сказали, что никогда у вас не было режиссера. Ну, вот политик, не то, что без режиссера, ну, хотя бы без помрежа, без команды своей, ну, не бывает. Крайне трудно работать, в наших условиях почти невозможно. И год назад все задавали вопрос: кто стоит за Евдокимовым? Сейчас, по-моему, четкого ответа на этот вопрос до сих пор нет. Кто-то говорит, что это «алюминиевые короли». Другие, что РАО ЕЭС России стоит за вами. Можете, наконец-то, прояснить ситуацию?

М. Е. Никого за мной нет. В том-то и трагедия! В том-то и проблема, заключается, что за мной никто не стоит. Там какие-то разговоры о 10 миллионах долларов. Вот сейчас, не далее чем позавчера, мне сказали, что один человек, – я не буду называть его фамилию, – известный депутат заявил, что Евдокимов занес в Кремль 10 миллионов долларов, но ему отказали. Да ну, такой бредятины я не знаю. Я 10 миллионов во сне-то не видел никогда.

В. В. Ну, вот сейчас, кстати, без какого-либо чемодана Михаил Сергеевич пришел к нам на «Эхо», и не видно, чтобы нал таскали.

М. Е. Да, с чистыми абсолютно руками. В том-то и беда, что победил-то я честно совершенно, победил-то я без денег! В том-то и трагедия! А я, а чего мне жалеть? Наоборот, я, между прочим, считаю, что достаточно серьезное волнение создал, в хорошем смысле слова. Добрые люди, которые были раньше просто в безмолвии, сейчас о чем-то советуются, пишут. У меня очень здорово работает стол писем, в котором несколько человек принимают жалобы, принимают пожелания, советы и т. д. И все это я успеваю перемолачивать, перерабатывать, встречаться лично с крестьянами, с людьми, которые приезжают из далеких районов. Я всех принимаю, как говорится, живьем, всем помогаю практически, еще ни один не ушел так, чтобы оказался без внимания… Пусть не в полной мере, но в какой-то обязательно помогу, потому что не все в моих руках и нет у меня таких денег. И сейчас, кстати, пока не забыл, скажу, что на пресс-конференции в «АиФ» я заявил совершенно честно, что буду писать письмо о доверии президенту. Но это будет, когда я отработаю хотя бы два года. Потому что смешно и мечтать, нереально даже для любого специалиста – промышленника или сельскохозяйственника, прийти и за год что-то так уж сильно изменить. Тем не менее были перестановки в кадрах, что их тоже почему-то сильно заволновало, и они стали называть это «кадровой чехардой». Какая-то глупость. То есть мы работаем, а они все это время, когда мы работаем, тратят на интриги, на всякие «переплетения» – там кто-то кому-то сказал, снаушничал, кто-то кому-то заявил. Занимаются тем, чем я в жизни не занимался никогда.

В. В. Вот если говорить о команде. Вопрос от Алексея Иванова из Москвы на нашем Интернет-сайте: «Собираетесь ли вы, может быть, призвать на помощь в работе политическую партию? И если да, то какую?» Вообще вот интересно понять вашу политическую ориентацию. Кто вам ближе: может быть, коммунисты, «Единая Россия», правые и т. д.?

М. Е. Спасибо. Это почему-то всех беспокоит и опять же оппонентов тоже, потому что они начинают через разные партии рассказывать всякую гадость, которую меня… ну, по-другому не назовешь, гадость и все. Пользуясь тем, что я совершенно беспартийный человек. Но я вообще не был ни в партии – ни 15, ни 20 лет назад. Ну, так получилось, ну, не повезло мне, не был я в партии! Я просто был нормальным парнем, который ничего дурного не делал на земле. Вот и все.

В. В. Нет, ну, можно же использовать партию как помощника в работе.

М. Е. Вообще-то, я шел работать, а не играть в эти…

В. В. То есть вам не нужна никакая партия?

М. Е. Пока нет.

В. В. Ну а по вашим политическим, экономическим воззрениям какая партия вам ближе?

М. Е. У нас был вопрос с одним из, так скажем, кураторов «Единой России» – руководителем, куратором, как угодно. Был разговор. И я честно сказал, я совершенно ведь честно сказал как нормальный парень, российский парень. Я сказал, что поработаю год. И если я сработаю хорошо, то вступлю в вашу партию. Но только потом надо помогать вместе краю. Но если я буду работать плохо, естественно, я никуда вступать не буду – я просто уйду. Но я-то знал прекрасно, что сработаю хорошо! Потому что я, ну, не умел ничего в этой жизни делать плохо. Я хорошо сработал.

В. В. Но смотрите, у вашего рязанского коллеги – Шпака возникли проблемы. Неделю назад вступил в партию «Единая Россия», похоже, что проблемы закончились. Может быть, надо тоже, ну, чем-то поступиться и пойти в «Единую Россию»?

М. Е. Ну, я позвоню Шпаку, спрошу, где бумагу взять на заявление. Спрошу.

В. В. Это серьезно?

М. Е. Позвоню сегодня Шпаку обязательно. Что же он не делится-то?

В. В. Известно ли вам, какова позиция администрации президента, ну, или президентского полпреда Квашнина в связи с обстановкой вокруг губернаторского поста в Алтайском крае? Тем более что вы попросили главу государства как бы выражения вам доверия. У вас есть какая-то информация, что в Кремле думают по этому поводу?

М. Е. Я не знаю, что там думают. Как я могу знать, если я вам скажу, что…

В. В. Но вы с Квашниным ведь встречались?

М. Е. Так, можно я договорю? Значит, я не могу знать, какое мнение там у людей, потому что меня близкие, помощники предавали, понимаете? А то, что кто-то что-то сказал, это меня совершенно сейчас в настоящий момент не беспокоит. Важно, что произойдет. Вот это да. Вот Владимир Владимирович как скажет: «Так, Михаил Сергеевич, до свидания, там, мы разберемся сами». Ну, что это, куда я? Конечно, никуда. Я…

В. В. Как? А вы пойдете к своим сторонникам, которые собираются разбивать палатки у здания администрации в Барнауле.

М. Е. Да уже разбили, уже там люди голодовки устраивают.

В. В. Вы к этим людям должны пойти. Они за вас голосовали. Вы им говорили, что сделаете для них.

М. Е. Ну, в этой ситуации я считаю, если бы от меня это зависело, конечно, я бы все это дело разогнал и оставил меня в покое.

В. В. Разогнали бы что? Уточните.

М. Е. Ну, вот это все слухи, все эти недобрые какие-то телодвижения и т. д. Ну, нельзя так работать, нельзя строить страну во время… Ты ее строишь, а тебе вредят. Ну, вот стоит каменщик, кладет кирпич, а ему по рукам палкой бьют! Ну, так мы не построим ничего, правильно? Я – каменщик, в данном случае. Я строил… А жилья сколько расплодили, в котором нельзя жить! Ветхое, так называемое, жилье. Там не ветхое, там вообще его нет. И с этим делом я сейчас борюсь. И у меня получается!

В. В. В самом начале нашего разговора вы сказали о том, что смогли сделать за этот год много добра.

М. Е. Конечно.

В. В. А не могли вы конкретизировать это?

М. Е. Да много, Господи!

В. В. Ну что вы имеете в виду? Ну, то, что не сорвали посевную, не сорвали отопительный сезон, ну, это как бы прямая непосредственная обязанность любого руководителя.

М. Е. Конечно.

В. В. А что можете себе в актив-то записать, Михаил Сергеевич?

М. Е. Ну, например, из внебюджетных средств в крае было поставлено 218 единиц транспорта, то есть «скорой помощи», это губернаторская программа «Здоровье Алтая». «Скорые помощи», школьные автобусы для подвоза ребятишек из деревень, реанимобили для больниц. Такой программы в действии, я вам скажу, не было за всю историю Алтайского края, не было, потому что обошлось где-то в районе 1,5 миллионов долларов. Это из внебюджетных средств. Этого не делал никто. С этим никто не считается. И никто об этом нигде не говорит. А почему бы не сказать-то? Так и так, мол, Михаил Сергеевич сделал. Нет, ничего подобного. Они начинают сваливать на меня то, что сделали до меня сами. И вы прекрасно должны понимать, что то, что доведено за 8 лет до такого нищенского состояния, за один год никакой гений не перевернет с точностью наоборот. Но то, что мы сделали, что уже сделано, я вам скажу, предостаточно, чтобы человек почувствовал, что о нем кто-то думает, о нем действительно беспокоятся и заботятся. Повышаем зарплаты, и будем повышать. Создаем рабочие места, и будем создавать. И с Белоруссией скорее наводим так называемую отверточную сборку. Это уже рабочие места, это уже обеспеченные семьи. Что еще тут, я не знаю, сочинять? Дороги строим лучше, чем раньше строили, и качественнее, и больше. За те же самые деньги. Мы просто не воруем, и все.

В. В. Последний вопрос, его задают многие наши слушатели. Если президент примет негативное для вас решение, вы подчинитесь или, как тут написал наш слушатель Леонид, «возглавите личную революцию»?

М. Е. Если народ пойдет, я, конечно, пойду с народом. Обязательно. А что же?

В. В. Даже против президента?

М. Е. Если бы я был враг своей страны и тем более своего Алтая… Извиняюсь за слова «тем более», но как говорится, всегда свое болото, оно как-то ближе. Я тогда не понимаю, если я враг стране, что мы будем делать дальше? Как мы будем жить вообще? Как крестьянин сможет себя считать человеком, если о нем никто не думает? Ну, как вот вы мне можете объяснить?

В. В. Может быть, вы сможете найти ответ на этот вопрос. Спасибо большое. У нас сегодня в гостях был губернатор Алтайского края, Михаил Евдокимов. И Михаил Сергеевич, и мы, я думаю, сейчас находимся в ожидании того решения, которое должен принять президент России. Спасибо вам! И удачи, всего вам доброго!

М. Е. Спасибо, всего хорошего.