Глава 1: О том, что нельзя судить о человеке по подозрению и вообще не верить никаким подозрениям

1. Из жития святого Иоанна Милостивого

Как — то один монах прибыл в Александрию с красивой девушкой. Некоторые клирики Александрийской церкви, увидев их вдвоем и расценив это как большой соблазн для окружающих, отправились с доносом к патриарху. Блаженный Иоанн, поверив им на слово и решив, что они так поступают только по ревности к Богу, велел высечь плетьми монаха и девицу и заключить их в темницу раздельно. Его повеление было исполнено, и тюремные камеры приняли новых узников. В ту же ночь патриарху во сне явился избитый монах, показал окровавленную спину и спросил просто и бесхитростно:

— Неужели тебе нравится это, владыко? Поверь, ты тут ошибся, как нередко бывает с людьми.

Святой Иоанн проснулся и сразу послал за монахом. Узника освободили из — под стражи и привели к нему — после бичевания тот едва держался на ногах. Патриарх посмотрел на него и понял, что именно его он видел во сне. Чтобы убедиться, видел ли он во сне те же самые раны от бичей, велел ему обнажить спину. Монах (это произошло явно промыслительно) стал разматывать полотенце, и так случилось, что открылись его тайные уды — бедняга покраснел от стыда: он оказался скопцом. Кто бы мог подумать, ведь он был так молод! Патриарх сразу же приказал снять доносчиков с должностей и на три года отлучить от церкви, а боголюбивого монаха попросил простить ему грех, совершенный по неведению.

— Только, — сказал святой муж, — не могу одобрить твое поведение. Как ты, монах, так неосторожно ходил по всему городу, сам весьма юн и еще вместе с женщиной. Ты многим подал повод к соблазну.

— Благословен Господь, Владыко, не стану лгать, — ответил смущенный юноша с явным смирением. — Недавно, когда я был в Газе и торопился на поклонение святым Киру и Иоанну, вечером ко мне подошла эта девушка. Она упала мне в ноги и попросила взять ее с собой, сказав, что она еврейка и хочет стать христианкой. Я убоялся осуждения от Господа, повелевшего не презирать ни одного из малых сих (Мф 18,10), и вняв ее просьбам, разрешил ходить со мной. Ободрило меня и то, что я калека, и потому враг не сможет ввергнуть меня в искушение. Когда мы прибыли сюда в храм святых и помолились, я начал ее оглашать. С тех пор так и нахожусь здесь, храню в сердце простоту, живу подаянием, усердствуя ради того, чтобы, если это будет возможно, устроить ее в обитель дев.

Выслушав его, блаженный муж воскликнул:

— Горе нам, сколько рабов Божиих служат Господу втайне, а мы остаемся в неведении.

Патриарх велел выдать монаху сто монет, но тот не взял денег, сказав:

— Если у монаха есть вера, деньги ему не нужны. А если у него возникает любовь к деньгам, то совершенно не остается места для веры.

Он поклонился патриарху и ушел.

2. После этого патриарх стал наставлять всех воздерживаться от осуждения монахов. Он повторял изумительное высказывание приснопамятного государя Константина. Когда на Вселенском Соборе в Никее императору вручили записки с обвинениями некоторых епископов, он не стал их читать, воскликнув:

— Даже если рядом со мной епископ или монах будет предаваться блуду, я лучше сниму с себя мантию и накрою его, чтобы никто не видел.

Государь прекрасно понимал, что грехи таких известных мужей сразу становятся всеобщим достоянием и не только учат пренебрегать тем, что прежде было в чести и взывало к совести, но и становятся поводом ко злу, совершенно оправдывая его. Поэтому и патриарх впредь не читал доносы на монаха — скопца, которые потом не раз ему подавали в письменном виде, ни устные жалобы на Виталия Великого.

Этот Виталий раньше совершал подвиг безмолвия в монастыре монаха Серидона и к этому времени перебрался в Александрию, где стал вести такой образ жизни, что встречался со многими людьми, чем тотчас же воспользовались клеветники. Но перед Богом он был ревнителем благодати, как показала вся его жизнь.

Виталий появился в городе, когда ему было уже за шестьдесят. Он сразу же тщательно переписал имена всех блудниц, которых находил в притонах, и устроился на работу, получая за нее двенадцать оболов в день: один тратил на свою ежедневную похлебку, а после захода солнца шел к какой — нибудь блуднице и отдавал ей оставшиеся одиннадцать оболов со словами:

— Возьми, и эту ночь храни себя без скверны.

Так поступая, он проводил всю ночь, стоя на коленях в углу какой — нибудь каморки, где жила такая женщина. Воздев руки к небу, он читал вслух псалмы и молитвы к Богу о заблудшей душе, а утром уходил, взяв с нее обещание никому не рассказывать о том, что было ночью.

Но одна из них дерзнула нарушить клятву и рассказала то, о чем говорить было не велено. Но молитва старца тотчас предала ее бесу. Увидев, как она беснуется, больше уже ни одна из этих несчастных не отваживалась говорить что — либо про Виталия. Старца же беспокоило только одно: как спасти души тех, кто клеветал на него, и он молился, чтобы грех был прощен им. Его усердные труды положили начало спасению многих. Ведь продажные женщины видели его всенощные бдения, слышали, как его уста твердили божественные молитвы, в которых блаженный муж не уставал просить, чтобы они исправились и спаслись, оставив свой лукавый промысел, вернулись к целомудренной жизни по истинным и добрым правилам. Некоторые из них решались изменить свой образ жизни и отказывались от своего порочного занятия. А некоторые и вовсе отрекались от мира, избрав любезный им монашеский путь. Но никто даже не догадывался о тайном подвиге Виталия, кроме Бога, который верно вел его по пути спасения.

Как — то раз, когда старец выходил из столичного притона, ему встретился какой — то развратник, собравшийся за плату получить мерзостное удовольствие. Он со всей силой ударил подвижника по шее и обругал:

— Когда же ты, христопродавец, наконец, отстанешь от своих лукавых занятий?

— Несчастный человек, — ответил старец, — тебе самому такую пощечину дадут, что на твой крик сбежится вся Александрия.

Прежде чем этот божественный муж переселился ко Господу, он по — прежнему ютился в тесной келье, построенной в городе Гелиополе, рядом с небольшой домовой церковью, в которой он часто совершал богослужение. Когда Виталий уже отошел ко Господу, но об этом еще никто не знал, к блуднику, ударившему старца, подошел некий чрезвычайно безобразный эфиоп и нанес тяжелейшую и резкую пощечину, — звон был слышен далеко вокруг. Эфиоп при этом прибавил:

— Теперь покажи всем пощечину, которую в свое время тебе велел дать монах Виталий. Несчастный сразу же начал кататься по земле, одержимый бесом. Чуть ли не вся Александрия сбежалась посмотреть на него, как и предсказывал праведник. Прошло немало времени, прежде чем он смог встать. Бесноватый сбросил с себя одежду и так побежал к дому святого с криком:

— Помилуй меня, раб Божий Виталий, велики мои грехи перед Богом и перед тобой.

Народ видел, как он, наконец, добежал до кельи старца. И тут бес поверг его на землю и, издав ужасный крик, вышел из несчастного. Люди подошли к дому и только тут заметили, что святой стоит на коленях, а душа его уже отошла к Богу. На полу лежала записка. Ее подняли и прочли.

— Мужи александрийские, — говорилось в ней, — не судите прежде времени, пока не придет судить Господь.

Туг одержимый бесом признался, как он оскорбил праведника, как потом услышал пророческие слова, которые исполнились в этот день. Об этом случае рассказали патриарху. Тот вместе со всем клиром прибыл на место, прочел предсмертную записку святого, и сказал:

— Если бы я придавал значение словам клеветников, то пощечина предназначалась бы мне.

На похороны пришло великое множество блудниц. Они несли свечи и курильницы с фимиамом и горько, от всего сердца оплакивали кончину духовного наставника, от которого получили столько полезнейших назиданий. Они всем рассказывали о его жизни. Он приходил к ним не с лукавыми помыслами, даже ни разу не взглянул ни на одну из них как на женщину, даже ни к кому не прикоснулся, не то чтобы лечь рядом. Некоторые стали упрекать их в том, что они до сих пор скрывали это, из — за чего многие соблазнились о старце. Но они оправдывались, что старец заклинал их никому ничего не говорить о нем.

А муж, получивший пощечину от беса в наказание за дерзость, пришел в себя и с тех пор не переставал до конца своих дней ходить на могилу блаженного, ставшую сокровищницей многих благодатных даров, и поминал его песнопениями. Через несколько лет он принял постриг в монастыре монаха Се — ридона. За его великую веру в заступничество покойного божественного Виталия, ему была отдана келья старца. В ней он провел безмолвную жизнь до своей кончины.

Патриарх воздал хвалу Господу за Его великие милости и за то, что Он не попустил ему, недостойному, сказать и даже подумать плохо об этой блаженной и приснопоминаемой душе. И многие александрийцы повели себя весьма мужественно в духовной жизни. Если раньше они довольно легко осуждали кого угодно, то теперь отказались от такой греховной привычки. «Нам, братья, — наставлял их патриарх, — следует внимать себе и не допускать легкомысленного осуждения других».

Как — то раз я читал житие какого — то великого отца, и дошел до одной весьма поучительной повести. В свое время произошло вот что:

3. В город Тир прибыли два монаха с каким — то поручением. Когда один из них шел по улице, к нему подбежала блудница по имени Порфирия и обратилась к нему:

— Честный отче, спаси меня, как Иисус Христос спас блудницу.

Тот, совершенно не задумываясь о человеческой мнительности, взял ее за руку и на глазах у множества людей повел через весь город. Тотчас разнесся слух, что монах взял в жены блудницу Порфирию. Между тем монах с блудницей ходили по городам и селам и однажды увидели на дороге брошенного младенца. Порфирия сжалилась над дитятей и взяла его на воспитание. Через некоторое время жители Тира узнали, где живут монах и блудница. Увидев младенца на ее руках, они принялись смеяться и глумиться над благородным мужем, а ей говорили:

— Ты и впрямь добилась своего, смотри, какой красивый у тебя ребенок от монаха.

Насмешники, вернувшись в Тир, разнесли повсюду слух, что от монаха родился ребенок, точь — в–точь Порфирия. Все уже были готовы поверить этим догадкам, особенно люди испорченные и развратные, у которых у самих дома хватает примеров, заставляющих поверить и не в такое. Зная свою порочность, они легко допускают порочность других и осуждают всех и вся. Они просто наслаждаются любыми догадками и сплетнями о чужой грязи, ибо жаждут, чтобы и другие так же погрязли в разврате, лишь бы только заглушить угрызения собственной совести.

А честной монах тем временем постриг Порфирию и дал ей в монашестве имя Пелагии, а после определил в обитель дев обучаться безмолвию. Он знал день своей кончины, и незадолго до этого дня отправился вместе с ней в Тир, ведя с собой ребенка, которому тогда уже было около семи лет. Тут сразу все стали шептаться, что Порфирия вернулась вместе с мужем — монахом. Но когда увидели, что он болен и близок к смерти, то множество жителей пришли его навестить. Он велел поставить печь для воскурений и набить ее углем, и во всеуслышание сказал:

— Благословен Господь, в древности сохранивший купину неопалимой! Господь, да будет мне верным свидетелем — этот сильный огонь даже не приблизится к моей одежде, если я никогда не прикасался к этой женщине.

И огонь не приблизился. Увидев это, все изумились и воздали хвалу Богу, Который перед всеми явно прославляет тех людей, кто Ему служат втайне. А монах, доказав свою чистоту, предал душу в руки Бога.

Вот почему увещеваю вас всех, духовные чада, как я уже говорил, не станем спешить в осуждении, но будем бдительны к самим себе, ведь это вполне возможно.

2. Из аввы Исаии

Брат! Если хочешь получить что — нибудь и нуждаешься в этом, не сетуй на брата и не говори, почему он сам не догадался и не дал мне то — то из своих вещей. Но скажи брату дерзновенно, в прямоте сердца: «Сотвори любовь, дай мне такую — то вещь, она мне очень нужна». Это и есть святая чистота сердца. А если так не скажешь, то начнешь сетовать на брата, осуждать его в своем сердце и окажешься повинен греху.

3. Из святого Максима

Кто проявляет любопытство к чужим грехам или на основании подозрений осуждает брата, тот не положил даже начала покаянию и не умеет исследовать и распознавать свои грехи, которые поистине тяжелее многих брусков свинца. Он не понимает, что становится человеком жестокосердным, возлюбившим суету и отыскивающим для себя ложь. Поэтому он бродит, как безумец, во тьме, забыв о своих грехах и думая только про чужие, может быть, действительные, а может быть, только мнимые.

4. Из Патерика

Некий брат, ведя битву с бесом и поверив своим догадкам, пришел к старцу и сказал:

— Такие — то два брата сожительствуют.

Старец понял, что бесы смущают брата, и послал за этими двумя монахами. Когда стемнело, он застелил одно ложе для обоих, положив им одну подстилку, и сказал:

— Чада Божии святы.

А ученику своему велел:

— А того брата нужно поселить в келье подальше, ибо его терзает страсть, и поэтому он о других судит по себе.

2. Авва Пимен сказал: «В Писании сказано, что только о том, что видели очи твои, свидетельствуй. А я говорю вам, что, даже если вы своими руками осязали что — то, все равно не свидетельствуйте. Расскажу вам, как один брат оказался посмешищем из — за того, что носил в себе лукавые домыслы против своего брата. Однажды ему привиделось, что другой брат согрешил с женщиной. И был он в великом борении, пошел и пнул их ногой, думая что это они, со словами: «Прекращайте, доколе так будете поступать?» И тут он увидел, что это были снопы пшеницы. Поэтому я и сказал вам, что даже если вы ощутите что — то своими руками, не обличайте».

3. Сказал старец: «Не держи в сердце своем осуждение брата, сколь бы серьезным ни было дело».

 

Глава 2: О том, что не следует осуждать даже того, кто явно грешит, и что не нужно упрекать других, но внимать себе и не проявлять любопытства к чужим делам, ибо кто внимает совершаемому им злу, тот не станет осуждать ближнего

1. Из жития святого Иоанна Милостивого

Некий юноша, движимый нечистыми побуждениями, пришел в город Александрию. Он совратил девицу из тех, что возлюбили монашескую жизнь, и сделав ее предметом наслаждения своей необузданной похоти, вскоре бежал с ней в Византий. Когда чудный Иоанн узнал об этом, то весьма опечалился и, как говорится, готов был горы свернуть, только бы поскорее удержать их от тягчайшего падения. Через некоторое время Макарий рассказывал душеполезную повесть кому — то из клириков. Упомянул он между прочим и об этом юном одержимом похотью беглеце. Когда об этом услышали стоявшие рядом, то единогласно осудили его и обличили. Они сказали, что юноша погубил не только две христианские души, свою и чужую, но и души множества людей, для которых он стал дурным примером.

Макарий сразу же обличил их за столь легкомысленное осуждение:

— Не говорите так, благословенные чада; не позволяйте своему языку осуждать ближнего. Ведь если вы так поступаете, то оказываетесь повинны двум злым грехам. Во — первых, вы преступаете заповедь Господа, Который велел никого не осуждать, пока не придет час Его пришествия, и прибавил, что каким судом судите, таким и будете судимы (Мф 7, 2). Во — вторых, вы не знаете, в каком духовном состоянии брат, и торопитесь стать ему судьями. А вам ведь неведомо, пребывает ли он во грехе до сих пор или уже обратился и исправился. Поэтому прошу вас, предоставьте только Богу суд над ближним. Если же вы в точности знаете, что человек открыто совершил блуд или какой — то другой тяжкий грех, то, когда вы осуждаете его как блудника, вы не знаете, что он, может быть, тайно покаялся, и уже оправдан и признан целомудренным.

2. Из Патерика

Авва Иоанн Колов сказал: «Самая большая добродетель — никого не унижать».

2. Кто — то из братьев спросил авву Иосифа:

— Что мне делать, если я не могу переносить страдания, но и не могу работать и подавать милостыню?

— Если ты, — ответил старец, — не можешь делать даже этого, то храни свою совесть и не держи никаких злых помыслов о своем ближнем, не унижай его и тогда спасешься.

3. Брат спросил авву Пимена:

— Как может человек научиться не осуждать ближнего? Старец ответил:

— Мы и наши ближние — два образа. Всякий раз, когда человек внимает себе и порицает себя, то оказывает своему ближнему всяческий почет. А если он себя показывает прекрасным, то своего ближнего выставляет дурным в сравнении с собой.

4. Другой брат пожаловался ему:

— Я в смятении — хочу уйти отсюда.

Старец спросил:

— Почему?

Брат ответил:

— До меня дошли слухи об одном брате, которые мне не полезны.

— Ну, это не правда, — сказал старец, — не обращай внимания.

— Конечно, отче. Но брат, который мне все это рассказал, заслуживает доверия.

— Этот брат не заслуживает доверия, — заметил старец. — Если бы он заслуживал доверия, то не говорил бы такие вещи. Если бы Бог услышал о Содоме, то не поверил бы, пока не увидел Своими глазами. Так и мы не должны верить тому, что говорят.

Брат спросил:

— А если я видел своими глазами?

Услышав это, старец посмотрел на землю и, подняв маленькую веточку, спросил:

— Что это?

— Маленькая веточка.

Тогда старец посмотрел на кровлю кельи и спросил:

— А это что?

— Кровля, — ответил брат.

— Положи в сердце своем, — сказал старец, — что твои грехи — как кровля, а грехи брата — как веточка.

Когда авва Тифой услышал эти слова, восхитился и сказал:

— Какими словами утешить тебя, авва Пимен! Ты точно драгоценный камень! А твои речи преисполнены радости и всякой славы.

5. Он же рассказал следующее. Брат спросил авву Моисея:

— Каким образом человек может стать, как мертвый, для всякого ближнего?

— Если человек, — ответил авва, — не положит в своем сердце, что он уже три года как в могиле, он не постигнет эту мысль.

6. Два брата пришли однажды к авве Памво. Один из них спросил:

— Авва, я пощусь два дня, а на третий ем только два хлебца. Но спасаюсь ли я или заблуждаюсь?

— Авва, — задал вопрос другой, — я зарабатываю рукоделием два кератия в день, и оставляю на еду только несколько нумиев, остальное раздаю бедным. Но спасаюсь ли я этим или заблуждаюсь?

Братья долго расспрашивали его, но авва ничего не отвечал. Через четыре дня они решили вернуться к себе, так и не дождавшись ответа. Клирики утешали их:

— Не скорбите, братья. Бог вознаградит вас. У старца такой обычай — он не отвечает, пока не известит его Господь.

Они пошли к старцу и попросили:

— Авва, помолись о нас.

— Вы уже уходите?

— Да, — сказали они.

Тут он, сопоставив в уме их труды, начал писать на земле, приговаривая:

— Памво два дня постится, а на третий вкушает два хлебца. Но разве монашество в этом? Нет. Памво зарабатывает рукоделием два кератия и раздает их как милостыню. Но разве монашество в этом? Тоже нет, — и сказал им. — Труды хороши. Но если сохраните свою совесть чистой перед ближним, спасетесь.

Услышав это, братья ушли, довольные.

7. Блаженная Синклитикия говорила: «Кто стоит, пусть смотрит, как бы не упасть снова. А кто упал, тот должен думать только об одном: как бы встать (поскорее). Кто встал, должен быть осторожным, дабы не упасть снова. Много бывает ошибок. Кто пал, тот лежит, но, может быть, никаких повреждений при падении он не получил. А бывает, человек стоит, но из — за отсутствия простоты он и, не падая, сползает в страшную гибельную пропасть и совсем пропадает. Ведь со дна глубокой пропасти и крика не слышно, и самой глубины сверху не видно. Как же тебе там взывать о помощи? Как сказал великий Давид: Да не поглотит меня пучина, да не затворит надо мною пропасть зева своего (Пс 68, 16). Тот, кто пал раньше тебя, просто лежит на земле. А ты упадешь и так расшибешься, что станешь добычей зверей. Человек впадает в грех, потому что не присматривает за дверью своей души. Поэтому никогда не позволяй себе дремать, но всегда с пением произноси божественные слова: Просвети очи мои, да не усну я сном смертным (Пс 12,4).

8. Один святой муж, увидев грешника, заплакал и с горечью произнес: «Он согрешил сегодня, а я непременно согрешу завтра. Но он, конечно, покается, а я, может, и не успею».

3. Из Антиоха Пандекта

Осуждение ближнего — наихудшая из страстей. Она не только обрекает виновного на страшные мучения, как похитителя божественного достоинства, самозванно объявившего себя Богом, но и лишает его божественного покрова и помощи, когда он впадает в уже осужденный им грех. А кого осуждают, тот избавляется от тяжести греха, если не сердится на осудившего. Осуждающий взваливает бремя его греха на себя. Лучше всего это показал пример фарисея и мытаря (См. Л к 19, 9–14).

4. Из аввы Исаии

Человек, занятый великим множеством покаянных трудов, если увидит другого человека и осудит его, пусть даже тот все время грешит и даже не думает об исправлении, делает все свои покаянные труда напрасными. Ведь он отверг часть тела Христова, осудив человека, и не оставил суд Господу, а присвоил самому себе. О собственных грехах он даже не подумал. В настоящей жизни мы все, как в лечебнице: у одного болит глаз, у другого — рука, у третьего может быть свищ или иная болезнь. Некоторые уже выздоровели. Но если тот, кто выздоровел, съест вредной для себя пищи, он опять заболеет и вернется в прежнее состояние. Так и кающийся, если осудит кого — нибудь или унизит, перечеркнет все свое покаяние. Когда люди лежат в лечебнице, каждый болеет своей болезнью. Если кто — то закричит от боли, то никто не станет спрашивать его, почему он кричит. Каждому хватает своих болезней. Ты страдаешь от тяжких грехов: зачем же ты смотришь на грехи другого? Все, кто еще не вышли из лечебницы, общаются только с врачом и не едят то, что может отсрочить выздоровление. А среди нас разве найдется кто — нибудь совершенно здоровый?

2. Всякий согрешивший после Святого Крещения пусть не проявляет небрежности, потому что он еще пребывает в разряде кающихся. Даже если он совершает великие чудеса и исцеления, если воскрешает мертвых и наделен всяческим ведением, то он должен быть внимателен, смотреть, какие грехи совершил, потому что он еще кающийся. Что значит согрешить? Телом впасть в блуд, естественный или противоестественный, страстно посмотреть на телесную красоту, украсть что — нибудь или самому оказаться похищенным какой — либо греховной страстью, вплоть до того, что съесть что — нибудь тайком, чтобы тебя никто не увидел, или же когда кто — нибудь надевает плащ, поинтересоваться, что это за плащ. Кто так поступает, тот уничижает Иисуса.

Авву Исайю спросили:

— Но кто сможет в точности соблюсти все это, отче?

— Человек, — ответил авва Исайя, — сделал подкоп под дом и украл деньги по наущению диавола. Ты ничем от него не отличаешься. Он потом победил грех, и ты победи свой грех. Ведь кто потерпел поражение в малом, тот потерпит поражение и в великом.

3. Если увидишь прегрешение брата, не унижай его, а то попадешь в плен к врагам. Смотри, никого не порицай за его внешность — это повредит твоей душе.

4. Бог показал святому апостолу Петру, что ни одного человека нельзя считать пустым или нечистым. Ведь если освящено сердце человека, то любого другого он будет считать святым. А если сердце человека опутано страстями, то никто для него не свят, но какие страсти он видит в себе, те и приписывает другим. Если ему скажут, что такой — то человек хорош, он сразу разгневается. Вы, возлюбленные, следите за собой, чтобы никого ни упрекать: ни устами, ни в самом сердце.

5. Если страсть унижать побеждает тебя и велит скорее умалить ближнего, вспомни, что именно за эту страсть Бог предал тебя в руки врагов, и обретешь успокоение. Знай одно: кто продолжает осуждать брата, тот далек от милости Божией.

5. Из аввы Марка

Брат, когда ты слышишь о преступлении Адама и Евы, знай только одно. То, что в начале произошло с ними как случай, сейчас происходит со мной и с тобой как событие, требующее немалого размышления. Мы возродились в лоне церкви через святое Крещение и были поселены в раю церковной жизни. Но мы преступили заповедь Возродившего нас. Господь повелел нам любить всех единоверцев и терпеливо принимать всякий плод, откуда бы он ни происходил. Он сказал: от всякого дерева в саду ты будешь есть (Быт 2,16). Но мы предпочли помыслы, внушенные змием. Поэтому одних людей мы считаем добрыми и любим, а других — лукавыми и ненавидим. Это и есть древо познания добра и зла. Мы не можем вынести ближнего, если он допускает ошибки, и внимательно исследуем его поведение. Как только он совершит что — нибудь хорошее, мы сразу его любим, а совершит то, что нам покажется плохим, начинаем его ненавидеть. Но ум, вкусив от древа, сразу же впадает в те же самые ошибки, которые осудил в других. Он видит, что оказался нагим и беззащитным из — за того, что везде искал лукавство. Своей наготы он раньше не замечал, потому что она была прикрыта состраданием к ближнему.

Итак, в миг осуждения умирает наше разумение. Бог смерти не творил, но сотворил ее сам человек, как только возненавидел ближнего. Бог смерти не творит, не радуется гибели живых и не бывает движим страстью гнева, не измысливает дела обороны и не меняется применительно к достоинству каждого человека. Он все премудро сотворил, предопределив все на основании духовного рассуждения. Поэтому Бог и не сказал Адаму: «В тот день, когда вкусите, Я вас умерщвлю», но как предупреждение раскрывает перед нами закон справедливости: В день, в который ты вкусишь от него (от древа), смертью умрешь (Быт 2,17). Господь установил, что за каждым делом, добрым или злым, естественным образом следует воздаяние. Это вовсе не то, что, мол, Господь придумывает воздаяние, как считают некоторые, не знающие о духовном законе.

2. Мы совершенно отчетливо это понимаем и потому должны знать: если мы возненавидим кого — либо из единоверцев как злого, то и Бог нас возненавидит, как не менее злых. И если кого — нибудь из грешников мы не можем представить себе кающимся, то и нас, грешных, лишат покаяния. Если мы не прощаем грехи своему ближнему, то и нам они не простятся.

3. Об этом законе Христос Законодатель сказал совершенно определенно: Не судите, да не судимы будете (Матф 7, 1). Не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете (Лк 6, 37). Сознавая это, святой апостол Павел сказал: Тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя (Рим 2, 1). Также говорил и пророк: Ты воздашь каждому по делам его. И другой пророк дерзнул сказать от лица Бога: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь (Рим 12,19). Одним словом, все Писание Ветхого и Нового Завета со всей ясностью раскрывает перед нами этот закон. Видя, что этот закон духовен и предначертан таинственно, мы, убоявшись его на всех путях наших, поспешим любить братьев не только явно, но и тайно. Это уже не закон Моисея, который судит явное, но закон духовный, который обличает тайное. В нем исполнился ветхий закон, по слову Господа, сказавшего: Не нарушить (закон) пришел Я, но исполнить (Мф 5,17).

4. У нас должна быть одна цель во всякое время и на всяком месте и во всяком деле: когда люди обижают нас словом и делом, то радоваться, а не скорбеть. Радоваться мы должны не просто так и не впустую, а так, чтобы найти основание простить грешнику его зло и тем самым получить отпущение своих грехов. Это и есть истинное боговедение, которое обширнее всякого другого знания, потому что благодаря боговедению можно призвать Бога и быть услышанным. Такое ведение плодотворят молитвы. В нем проявляется вера во Христа. Благодаря ему мы можем возлюбить Бога от всего сердца и ближнего как самого себя. Ради него мы должны в бдениях и всяческом телесном злострадании умолять Бога, чтобы Он отверз для нас Свои утробы и сердце и не отринул нас. Тогда благодать, дарованную нам сокровенно во святом Крещении, мы получим уже не тайно, но совершенно явно и действующей ощутимо, если станем прощать ближнему его прегрешения. Этой добродетели прощения противодействуют два злых греха: наслаждение, стремящееся разлиться по всему нашему телу, и тщеславие. Нужно сначала мысленно отречься от этих двух грехов, и тогда можно будет удержать эту добродетель.

5. Если же мы предаемся этим грехам, то нам не нужно никого обвинять: ни сатану, ни людей. Будем по воле своей вести битву, не станем относиться к ней с презрением. Это междоусобная брань, она идет внутри нас, и тут уже не привлечешь союзников извне. И в этой брани у нас один помощник — Христос, тайно скрытый в нас во Святом Крещении, непобедимый и непогрешимый. Он будет сражаться за нас, если мы по силе исполним заповеди Его. Два наших врага обманули обещаниями Еву и ввели в заблуждение Адама.

6. Наслаждение показало: Дерево хорошо для пищи и приятно (Быт 3,6) для размышления, а тщеславие сказало: Вы будете, как боги, знающие добро и зло (Быт 3, 5). Как первозданные Адам и Ева стали стыдиться друг друга, так и мы, когда лишаем незлобия очи нашего ума, видим самих себя и друг друга нагими и искренне стыдимся. И тут же срываем фиговые листья, то есть прикрываем себя посторонними словами, помыслами и оправданьями. Но Господь приготовил нам одежды кожаные и сказал: Терпением вашим спасайте души ваши (Лк 21, 19). И далее Он предупреждает нас так: Сберегший душу свою (в злопамятстве или каком — нибудь другом грехе) потеряет ее, а потерявший ее (ради Меня), т. е. распявший ее, сбережет ее в жизни вечной (Ср.: Мф 10, 39).

7. Имеющий некий благодатный дар и сострадающий тем, кто его не имеет, сохраняет этот дар. А кто хвастается, тот погубит его, из — за своего бахвальства попав в гущу искушений.

8. Только о своем любопытствуй, а не о чужом. Не то в кузницу твоего ума ворвутся грабители.

6. Из святого Анастасия Синаита

Вопрос: Как можно не осуждать того, кто открыто грешит?

Ответ: Вспомни слова Господа: Не судите, и не судимы будете, не осуждайте, и не будете осуждены (Лк 6, 37). И апостол советует нам и предупреждает: тот, кто думает, что он (крепко) стоит, пусть остережется, как бы не упасть. И еще: тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя (Рим 2, 1). Никто не знает дел человека, только, по слову Спасителя, Дух, обитающий в нем.

Многие часто грешат так, что другие это видят, но тайно исповедуются Богу и получают отпущение грехов. Благоугодив Богу, они получают Святого Духа. Поэтому те, кого мы считаем грешниками, у Бога могут оказаться уже оправданными. Мы увидели грех, но ничего не знаем о добрых делах, которые тайно сделали эти люди. Поэтому не следует никого осуждать, даже если человек грешит на наших глазах.

Уже на расстоянии десяти шагов мы не знаем ни тайные дела грешника, ни волю Божию, сказавшуюся на нем. Предатель Иуда еще в Великий Четверг был со Христом и с учениками. А благоразумный разбойник был тогда злодеем и человекоубийцей. Но настала пятница, и Иуда отправился во тьму внешнюю, а благоразумный разбойник поселился в Раю со Христом.

Вот какие бывают внезапные изменения с человеком. Поэтому доброе дело — не судить никого, пока не придет Христос, ведающий ум человеческий, и не откроет сокровенное в сердцах. Отец даровал Сыну весь суд. Поэтому всякий, кто судит ближнего, присваивает себе достоинство Судьи и становится антихристом. Некоторые люди получили оставление грехов, когда подверглись различным искушениям, о которых мы не знаем. А другие получили очищения благодаря телесным немощам и долгим болезням. «Наказуя, — сказано в Писании, — наказал меня Господь, смерти же не предал меня».

И апостол говорит: «Судимые Господом наказуемся, чтобы не быть с миром осужденными». Апостол так и поступил с блудником, предав его власти сатаны на погибель плоти, чтобы спасти его дух в час Суда. Из этого примера мы узнаем, что даже одержимые люди, если с благодарностью терпят свою одержимость, спасаются благодаря этому наказанию. А некоторые, пораженные смертельной болезнью, умолили Бога горячими слезами и сподобились милости, как царь Езекия.

Некоторые тайно заключили завет покаяния с Богом, и за несколько дней перед кончиной спаслись. В чем обретен будет человек, в том и судим, в благом или лукавом. Как сказал Бог через пророка Иезекииля, что, если сотворит человек всякую неправду, но, обратившись, сотворит правду, беззаконий его Я не вспомню. В чем застану его, в том и сужу. (Ср.; Иез 18, 24–28). Некоторые получили отпущение грехов благодаря праведникам, ибо волю боящихся Его сотворит Господь. Об этом свидетельствует божественное Писание. Аарон, поставивший в Хориве Израилю золотого тельца, получил прощение по молитвам Моисея. Также и сестра Аарона Мариам очистилась от проказы, когда Моисей умолил Бога за нее. И Навуходоносор сподобился милости от Бога по молитвам пророка Даниила.

Часто бывает, что святые ангелы, как истинные Божии служители, имеющие большое дерзновение к Богу как ни в чем перед Ним не погрешившие, просят о спасении какого — нибудь человека, и Бог исполняет их просьбу. Они молят днем и ночью Бога, служа и благоугождая Ему. Так и земные цари, если их попросят верноподданейшие друзья, отдадут им даже приговоренного к смертной казни. Святые ангелы весьма человеколюбивы и сострадательны к нашему роду. Ведь они узрели Бога Слово в нашей плоти, как и хотели видеть Его от века. Об этом прямо говорили первоверховные апостолы Петр и Павел. Так, Петр сказал, что Бог даровал нам блага, которых желали и ангелы — прямое лицезрение Его. Когда Бог воплотился, мы сразу увидели Его раньше ангелов. А апостол Павел воскликнул о Вознесении Христовом: Ныне вознесся Христос, чтобы быть видимым началам и властям благодаря церкви! По этой самой причине святые ангелы весьма человеколюбивы. Об этом сказал Господь: Бывает радость у ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся (Лук 15,10). Поэтому и каждому из верующих во время Крещения дается от Бога ангел, страж, путеводитель и учитель. Смотрите, — сказал Господь иудеям, — не презирайте ни одного из малых сих; (верующих в Меня), ибо говорю вам, что ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного (Мф 18, 10). Ангел, приставленный к человеку как страж, если увидит, что человек уверовал, возлюбил благо и принуждает себя посильно творить это благо, содействует Ему, умоляя за него человеколюбивого Бога и прося даровать этому человеку спасение и отпущение грехов, и Бог удовлетворяет его просьбу. Если праведные мужи, как уже говорилось, умолив Бога, часто спасали грешников, то сколь более могучи молитвы святых ангелов!

Итак, не будем судить человека, даже если увидим, что он грешит у нас на глазах. Лучше наставим его смиренно и помолимся о нем. А если то, что я сказал, прозвучало не убедительно, то добавлю еще вот что.

Скажи мне, возлюбленный, кто из людей поверил бы, что известной всему Иерихону блуднице Раав Бог простил ее грехи и оправдал ее за то, что она спасла (от преследователей) израильских лазутчиков? А неправедный и алчный мытарь, который молился вместе с Фарисеем, за искреннее сокрушение сподобился такой милости от Бога, что ушел из храма домой оправданным? Или Самсона, самоубийцу, о котором апостол Павел свидетельствует, что он находится вместе с ангелами. Или Манассию, который пятьдесят два года почитал идолов, и весь народ Израиля заставлял совершать беззакония и стать отступником от Бога? Кто бы мог подумать, что за единый час, после недолгой молитвы он удостоился прощения, как рассказывается в Писании? Когда ассирийский владыка запер его в утробе медного быка, там, внутри, он помолился Богу своей обыкновенной молитвой, то Божией силой утроба разверзлась, и ангел Господень перенес его в Иерусалим, о чем рассказывают историки, и после этого он жил до самого покаяния. Не говоря уже об остальных событиях Ветхого Завета, достаточно вспомнить святого разбойника, которого помянул Господь, и на этом завершить речь. Если бы благоразумный разбойник не покаялся во всеуслышание, то разве кто — нибудь из живущих на земле поверил бы, что исполнилось таинство покаяния? Этот страшный человек, грабивший, убивавший взрослых и детей, праведных и неправедных, обучавший и других разбойному ремеслу, был оправдан в конце жизни за одно слово и первым вошел в Рай!

Все это я рассказал не для того, чтобы затянуть беседу, но потому что знаю: язык у многих острее обоюдоострого меча на то, чтобы осуждать чужие дела. Они видят в человеке много хорошего. Но стоит им заметить в нем малейший недостаток, который он допускает в своем поведении, (ибо кто может быть непогрешим, кроме одного Бога?), как они сразу забывают и не считаются ни с какими твоими подвигами и только разносят слухи и судачат об этом ничтожном недостатке. Таких людей настигнет возмездие от Бога, потому что не только самим себе, но и другим они несут духовный вред и погибель.

7. Из святого Максима

Не следует переживать, ни изумляться, ни сомневаться, но только помнить, что Бог Отец никого не судит, а весь суд передал Сыну. Сын же Его призывает нас: Не судите и не будете судимы (Лк 6, 37). И Павел тоже говорит: Не судите до времени, пока не придет Господь. Тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя (Рим 2,1). А люди, забыв о своих грехах, отняли суд у Сына и осудили самих себя. Небо было изумлено, земля задрожала, но эти бесчувственные люди даже не устыдились.

8. Из Патерика

Рядом со старцем жил монах, небрежный в монашеской жизни. Когда он умирал, к нему пришли несколько братьев. Вдруг старец увидел, как душа брата весело и легко покидает тело, и чтобы укрепить братьев, он сказал:

— Знаешь, брат, мы все знали, что ты не был замечен в усердном подвижничестве. Почему же ты так бодро направляешься на небо?

— Поверь, отче, — ответил умирающий, — ты сказал истину. Но с тех пор, как я стал монахом, то не знаю, чтобы я осудил кого — либо, (а если и допускал чего — нибудь), то мирился с человеком в тот же день. И хочу сказать Богу: «Ты говорил, Господи: Не судите, и не будете судимы и прощайте, и прощены будете (Лк, 37 и 18, 9–14)

— Мир тебе, чадо, — воскликнул старец, — ибо ты спасся без тяжких трудов.

2. Когда авва Агафон видел какой — нибудь случай или чью — либо ошибку, и помысел подсказывал ему осудить этого человека, то он говорил себе: «Агафон, будь осторожен, как бы тебе и самому не натворить того же». И помысел сразу же замолкал.

3. Однажды авва Антоний пророчески сказал авве Аммону:

— Ты преуспеешь в страхе Божием, — потом вывел его из кельи, показал камень и сказал, — Обругай его и ударь.

Авва Аммон так и сделал. Авва Антоний сказал:

— Так и ты тоже достигнешь этой меры.

Так и произошло. Авва Аммон достиг столь великого незлобия и благости, что даже не представлял, что такое зло. Когда он стал епископом, к нему привели деву, соблазненную и понесшую в чреве, и самого соблазнителя и сказали:

— Наложи на них епитимию.

Епископ перекрестил чрево женщины и велел выдать ей шесть связок чистых пелен.

— Может так случиться, — заметил он, — что при родах умрет она или ребенок, и тогда придется обмотать тело пеленами.

Стоявшие за спиной женщины, видя, что происходит, сказали авве Аммону:

— Что ты делаешь? Наложи епитимью!

— Видите, братья, — сказал он, — я уже на пороге смерти. Зачем мне это делать?

С этими словами он отпустил беременную и не осудил ее.

4. Как — то в обед он пришел в обитель, где жил брат, прослывший блудником. Случилось так, что женщина, из — за которой страдал брат, как раз находилась у него в келье. Братья заметили, как она зашла к блуднику, и решили все вместе придти к нему и выгнать грешника вон. Епископ из разговоров узнал об их затеи, подошел к ним и попросил разрешить ему пойти вместе с ними, чтобы обличить брата, и тогда тот сразу уйдет из обители. Но брат увидел, что к нему идут, и успел спрятать женщину в большую бочку, поставив ее к верху дном. Авва Аммон догадался об этом, первым вошел в келью, сел на бочку и велел обыскать все кругом. Братья все тщательно обыскали, но женщины не обнаружили. Тогда авва Аммон сказал:

— Бог да простит вас, — и, помолившись, благословил всех в обратный путь. Взяв брата за руку, добавил, — А ты будь к себе внимательным, брат.

Он попрощался и ушел.

5. Священник исключил согрешившего монаха из братства. Авва Виссарион подошел к священнику вместе с провинившимся и сказал:

— Я тоже грешник.

6. Авва Исайя сказал: «Если придет помысел осудить ближнего за какой — нибудь грех, сначала подумай о том, что ты грешнее его и что дела, которые ты считаешь добрыми, вряд ли непременно угодят и Богу. Тогда ты больше не дерзнешь осуждать ближнего».

7. Он же сказал: «Не судить и не унижать ближнего — это путь к успокоению совести».

8. Старец увидел брата, оставшегося наедине с другим, не обличил его, подумав про себя: «Если сотворивший их Бог видит и не сжигает их, то кто я такой, чтобы обличать их».

9. Как — то авва Исаак Фивейский пришел в общежительный монастырь, увидел брата, творившего всякие грехи, и осудил его. Когда он вернулся в пустыню, ему явился ангел Господень, встал пред дверями его кельи и сказал:

— Я тебя не пущу в келью.

Авва стал умолять его.

— Что случилось? — спросил он.

— Бог, — ответил ангел, — послал меня с такими словами: «Спроси у него: в какую область ада ты велишь Мне отправить согрешившего брата, которого ты осудил?»

Авва тотчас принес покаяние:

— Я согрешил, прости меня.

— Вставай, — сказал ангел, — Бог простил тебя. Но впредь берегись, чтобы не осуждать никого, прежде чем Бог не осудит всех (ср.: 1 Кор. 4, 5).

10. Говорили об авве Макарии Великом, что он был, как сказано в Писании, богом на земле (ср.: Ин 10, 34). Как Бог облекает покровом весь мир, так и авва Макарий накрыл своим покровом все прегрешения, которые видел, словно бы не видел, и все прегрешения, о которых слышал, словно бы не слышал.

11. Один брат согрешил в Скиту. Когда монахи собрались, то послали за аввой Моисеем, но он отказался прийти. Тогда к нему направили пресвитера со словами:

— Приходи, народ тебя ждет.

Авва встал и отправился в путь, но с собой взял дырявый мешок, наполнил его песком и взвалил на спину. Встретившие его братья спросили:

— Что это значит, отче?

— Мои грехи за моей спиною сыплются, а я и не вижу. А вот теперь мне придется осуждать чужие грехи.

Услышав это, братья не стали судить и простили брата.

12. Он же сказал:

— Человек должен умереть для всякого другого, чтобы не судить никого ни за что. Когда рука Господня умертвила каждого первенца в земле Египетской, не было ни одного дома, где бы не было мертвеца (Исх 12, 29–30).

— Что это значит? — спросил брат.

— А вот что, — ответил старец. — Если нам откроются наши грехи, то мы не будем смотреть на грехи ближнего. Ибо неразумно человеку, у которого дома умерший, бросать его и идти оплакивать покойника в доме ближнего. А умереть для ближнего означает смотреть на свой грех и никого не судить, хороший он человек или дурной, и никому не творить зла. Не держать ни о ком лукавые помыслы в своем сердце. Не унижать никого из творящих зло и не соглашаться с причиняющим зло ближнему. Это и означает умереть для ближнего. Не говори плохо ни о ком, а тверди одно: «Бог весть жизнь каждого». И не соглашайся со злословящим, не радуйся, когда злословят ближнего, но и не ненавидь злословящего. Это и означает не осуждать. Не враждуй ни с кем. Не держи вражду в сердце. Не ненавидь враждующего против ближнего. Это и называется хранить мир. К этому подвигай себя. Ибо этот труд не займет много времени, но вечным будет потом отдохновение».

13. Брат спросил авву Пимена:

— Скажи мне, как стать монахом?

Старец ответил:

— Если хочешь обрести покой и здесь и в будущем веке, то при всяком деле спрашивай себя: «Да кто я такой?» И никого не осуждай.

14. Как — то пресвитер из Пелусия услышал, что некоторые его братья часто ходят в город, моются в бане и забывают о своем спасении. Тогда он во время богослужения снял с них монашеские рясы. Но потом его стала мучить совесть. Он пришел к авве Пимену, едва держась на ногах от смущавших его помыслов, и стал каяться. Держа в руках рясы братьев, священник исповедал старцу, как все было. Авва Пимен спросил его:

— Не чувствуешь ли ты в себе остатки ветхого человека?

Пресвитер ответил словами апостола:

— В чем осуждаешь другого, себя осуждаешь; и осуждая, делаешь то же самое. Ты такой же, как и эти братья. Если в тебе есть хоть малая доля ветхого человека, ты по — прежнему находишься во власти греха.

Священник вернулся в монастырь, созвал братьев (всего их было одиннадцать), покаялся перед ними и, вновь облачив их в монашеские одеяния, отпустил.

15. Брат спросил авву Пимена:

— Если я вижу падение брата моего, хорошо ли будет скрыть это падение?

Старец ответил:

— Всякий раз, когда мы покрываем прегрешение брата, Бог покрывает наше прегрешение, а когда мы объявляем прегрешение брата, Бог объявляет наше прегрешение. Речь идет не о только брате, спасающемся в твоем монастыре, но и о том, кто живет по соседству или даже совершает подвиг в том же монастыре, что и ты, но под руководством другого духовника. А если у брата тот же духовник, что и у тебя, то скрывать его грех и вменять этот грех ни во что будет грехом весьма значительным. Ты не извинишь себя тем, что должен думать только о самом себе. Если вы живете общинной жизнью, то, будучи в разных телах, вы все равно одно тело. Уставы отцов велят вам думать друг о друге как о собственных членах тела и смиренно напоминать друг другу о духовных правилах. Поэтому если увидите, что какие — то братья грешат, то нужно им сделать замечание, а если они откажутся исправляться, сказать настоятелю. В таком случае поистине освятится долг любви по отношению к братьям».

16. Другой брат спросил его же:

— Если я слышал о брате, что он грешит, то не хочу пускать его к себе в келью. А если вижу хорошего брата, то радуюсь вместе с ним.

— Если, — ответил старец, — ты оказываешь хорошему брату какое — нибудь малое благо, то другому, о ком слышал плохое, отнесись в два раза лучше, поскольку он немощен. Тогда Господь и тебе сотворит милость.

17. В одной киновии был насельник по имени Тимофей. Когда игумен услышал, что один брат впал в искушение, то стал советоваться о нем с Тимофеем. И тот поощрил его изгнать брата. Как только игумен так сделал, то искушение брата перешло на Тимофея — тот уже готов был даже согрешить на деле. Тимофей разрыдался перед Богом, говоря:

— Я согрешил, прости меня, Господи

И был ему глас:

— Запомни, Тимофей — Я посылаю тебе искушение только за то, что ты презрел брата во время его искушения.

18. Один брат в киновии согрешил. А неподалеку жил отшельник, который многие годы не выходил из затвора. Авва монастыря пошел и рассказал о грехе брата старцу, который посоветовал прогнать грешника. И брата прогнали, несчастный пришел в ущелье, сел и заплакал. Так случилось, мимо проходили по дороге братья. Они направлялись к авве Пимену. Услышав плач, путники подошли и увидели, как тяжело брат страдает. Они позвали его вместе с ними пойти к старцу, но он отказался.

— Лучше мне умереть здесь, ибо я согрешил.

Монахи пошли к авве Пимену и рассказали ему о брате. Авва утешил их и отправил к брату со словами:

— Передайте ему: «Авва Пимен зовет тебя».

И несчастный пришел к старцу. Тот увидел, в каком он отчаянии, встал, расцеловал его и пригласил к обеду. Между тем авва Пимен послал одного брата к отшельнику со словами:

— Я уже много лет хочу встретиться с тобой, ибо весьма о тебе наслышан, но из — за нашей общей лености мы так и не увиделись. А теперь Бог благословил нашу встречу, и есть, о чем поговорить. Приходи ко мне поскорее, чтобы мы могли увидеться.

Отшельник никогда не выходил из своей кельи, но, услышав о приглашении аввы Пимена, подумал: «Если бы Бог не известил старца, то он и не послал бы за мной», — и сразу пошел в гости. Они встретились, с радостью облобызались и сели в келье. Авва Пимен стал рассказывать:

— В одном селе жили два брата. И у того и у другого дома умерли родственники. Но один брат оставил своего скончавшегося родственника и пошел оплакивать чужого.

Услышав эти слова, старец умилился, вспомнил, как поступил с братом, и сказал:

— Пимен пребывает высоко в небе, а я — низко на самой земле.

19. Отцы спросили авву Пимена:

— Если мы увидим согрешающего брата, ты благословишь обличить его?

— Если мне понадобится идти через Кельи, — ответил авва, — и я увижу согрешающего брата, то пройду мимо и не обличу.

20. Они спросили у него:

— Как же авва Нисферой всю жизнь терпел своего ученика?

— Если бы, — ответил авва, — это был я, то я бы и подушку клал ему под голову.

Авва Анув спросил:

— А что бы ты сказал Богу?

Авва Пимен ответил:

— Богу я бы сказал: «Ты говорил: Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф 7, 5).

21. Брат спросил авву Пимена:

— Что мне делать?

— В Писании сказано, — ответил авва, — беззаконие мое я сознаю, сокрушаюсь о грехе моем (Пс. 37, 19).

22. Как — то авва Пимен пришел в Египетскую землю, чтобы там поселиться, и случилось так, что рядом с ним жил брат, у которого была жена. Но авва не обличал его. И вот однажды ночью женщина родила. Старец, поняв это, позвал своего младшего брата, жившего вместе с ним, и сказал:

— Возьми сосуд вина и отнеси соседу — ему сейчас это очень нужно. Никто не знал, что женщина родила, но младший брат сделал так, как велел старец. А брат получил пользу, раскаялся и через несколько дней отпустил жену, снабдив ее всем необходимым. Он сказал старцу:

— С сегодняшнего дня я начну каяться.

Брат построил себе келью рядом со старцем, часто заходил к нему, и авва просвещал его, каким путем идти к Богу и так привел его душу к спасению.

23. Однажды весь Скит собрался обсуждать согрешение брата. Отцы выступали, но авва Пиор молчал. Затем авва встал и вышел, взял мешок, наполнил его песком и взвалил себе на плечи. Потом еще и в кошель насыпал песок и подвесил его спереди. Когда отцы спросили его, что это значит, он ответил:

— Мешок, доверху заполненный песком, — мои грехи. Их много, но я ношу их за спиной, не печалюсь о них и не плачу. А малые грехи брата всегда передо мной, я думаю о них и осуждаю его. Но так делать нельзя. Свои грехи следует держать перед собой, о них думать и просить Бога о прощении.

Отцы встали и сказали:

— Поистине, это путь к спасению.

24. Авва Пафнутий рассказывал:

— Однажды я шел в тумане, сбился с дороги и оказался у какого — то селения и увидел, что там все осуждают друг друга. Я остановился и стал молиться Богу о своих грехах. И вот ко мне спустился ангел, державший в руках меч, и сказал:

— Пафнутий, все, осуждающие братьев своих, погибнут от этого меча. А так как ты никого не осудил, но смирил себя перед Богом как грешник, за это твое имя будет написано в книге жизни.

25. Старец сказал: «Не осуждай блудника, даже если сам целомудрен. Ты так же преступил закон, как и он. Ведь Кто сказал не прелюбодействуй (Мф. 5, 27), Тот сказал и не суди (Мф. 7, 1).

26. Рассказывали про одного старца, который жил в крошечной келейке в Египте. Обычно его навещали молодой монах и дева — монахиня. Как — то гости засиделись до вечера, и старец постелил циновку и лег между ними. Но молодого брата одолело искушение, он накинулся на деву и совершил грех с ней. Старец лежал, будто ничего не видел, и ничего не сказал им. Когда наступило утро, он проводил их и даже не подал вида, что знает. Они всю дорогу рассуждали, видел ли он их грех или нет. Они вернулись к старцу, раскаялись перед ним и спросили:

— Авва, ты видел, что сатана посмеялся над нами?

— Нет, не видел, — ответил он.

— А где был твой помысел в это время? — спросили они.

— Мой помысел был там, где распяли Христа и в час крестной смерти стоял рядом и рыдал.

Они ушли от старца, получив покаянную епитимью, и стали сосудами избранными.

27. Был старец, который питался только тремя сухарями в день. Как — то его навестил брат. Когда они сели есть, старец предложил гостю три сухаря. Но, увидев, что тот остался голоден, принес еще три. Когда они насытились и встали, старец осудил брата, сказав:

— Брат, не стоит потакать плоти.

Брат поклонился ему до земли и ушел. На следующий день, когда настало обеденное время, старец положил перед собой три сухаря. Когда он съел их, то почувствовал голод, но сдержался. На следующий день произошло то же самое. Бедняга начал слабеть. Тут он понял, что Бог оставил его, и бросился ниц перед Всевышним со слезами и, рыдая, спросил, почему Он оставил его. Ему явился ангел и сказал:

— Ты осудил брата — вот почему это произошло с тобой.

Тогда старец понял: кто может воздерживаться или творить какое — либо благо, тот достигает это не собственными силами, но Божией благодатью, которая укрепляет человека.

28. Святой муж, увидев человека, совершающего грех, со слезами сказал: «Он грешит сегодня, а я непременно согрешу завтра».

29. Он же сказал: «Если кто — то грешит у тебя на глазах, не осуждай его, но считай себя грешнее его, даже если он мирянин».

30. Кто — то из отцов сказал: «Нет народа под небесами, равного народу христиан. Нет чина под небесами, равного чину монахов. Но одно только вредит им страшно: злопамятство и осуждение. Если бы они изгнали это из своих сердец, то жили бы ангельской жизнью на земле».

31. Два брата в киновии стали великими. Они удостоились дара видеть Божью благодать на своем брате. И вот как — то раз один из них вышел из монастыря в пятницу и увидел утром, что человек ест, и сказал ему:

— Как ты можешь есть в пятницу в такой ранний час?

На следующий день, как обычно, во время богослужения другой брат посмотрел на него и увидел — благодать оставила его и огорчился. Когда они вернулись в келью, он спросил:

— Что ты сделал, брат — я не видел на тебе Божией благодати, как прежде?

— Но я ни в помыслах ни на деле не сотворил ничего лукавого.

— И ты никому ничего не говорил?

Только тут он вспомнил.

— Вчера утром я увидел, как человек ест за стенами монастыря, и сказал: «Как ты можешь есть в пятницу в такой час?» Вот в чем мой грех. Потрудись в молитве, прошу тебя, вместе со мной две недели, будем просить Бога, чтобы Он простил мне этот грех.

Они так и сделали. Через две недели брат увидел, как Божья благодать снова сошла на брата. Они утешились и возблагодарили Бога.

32. Брат спросил старца:

— Если я приду к старцу и спрошу: «Я хочу жить рядом с таким — то братом, но знаю, что мне это не полезно, что тот ответит мне?» Ведь если он скажет «не общайся с ним», то не осудит ли его в помысле?

Старец ответил:

— Такой тонкостью, то есть гибкостью и остротой мышления, мало кто обладает. Если старец будет подвигнут страстью и скажет «не общайся с ним», то повредит себе, и его слово окажется лишенным смысла и сути. Поэтому что ему нужно сказать? Только «не знаю». Тогда он не позволит страсти овладеть собой. А если он уже свободен от страсти, то никого не будет осуждать, но только себя будет почитать причиной вреда и скажет: «Конечно, вот я не переселяюсь ни на какое другое место, и тебе не будет полезно переселяться». И если брат разумен, то с верой примет сказанное, и исполнит то, что ему было возвещено, осознав суть этого совета.

33. Один святой старец услышал, что брат впал в блуд, и сказал:

— О, как плохо он поступил.

А через несколько дней согрешивший брат почил. Ангел Господень явился к старцу с душою брата и спросил: «Видишь, осужденный тобой почил. Куда прикажешь его отправить, в Царство Небесное или в ад?»

После этого старец до самого своего смертного часа просил у Бога прощения за свое осуждение, плакал и жестоко страдал.

34. Сказал старец: «Если ты увидишь кого — то смеющимся или много едящим, не осуждай его, но скажи: «Блажен он, что греха не имеет», и пусть душа радуется за него.

35. Старец говорил: «Если ты увидел, как кто — нибудь пал у тебя на глазах, скажи сразу: «Анафема тебе, сатана, а человек туг не при чем». И утверди в своем сердце то, чтобы не осуждать брата, иначе Святой Дух отступит от тебя. И снова повтори себе: «Как он проявил слабость, так и я». Плачь и проси помощи у Бога. Посочувствуй тому, кто пострадал против своей воли. Никто не хочет грешить перед Богом — просто все мы часто заблуждаемся.

36. Кто — то из старцев рассказывал: «Когда я жил в отдаленной пустыне, ко мне пришел один брат из монастыря. Я спросил его, как живут отцы. Он ответил мне:

— Хорошо, вашими молитвами.

Тогда я спросил его об одном брате, о котором шла дурная слава. Он ответил:

— Поверь, отче, он совсем избавился от всякого поношения.

Услышав это, я сказал:

— Ну и ну.

Только я это произнес, как пришел в исступление и увидел себя, как бы во сне перед святой Голгофой, где Господь наш Иисус Христос распят между двумя разбойниками. Я бросился ниц перед Ним. Господь увидел меня, повернулся к предстоящим Ему святым ангелам и громко сказал:

— Бросьте его во тьму внешнюю, ибо он антихрист. Он осудил брата прежде Моего суда!

Услышав это, я бросился вон из кельи, но рясой зацепился за дверной косяк, и кусок ее так и остался там. Тут я пришел в себя и сказал своему собеседнику:

— У меня сегодня лукавый день.

— Почему, отче?

Тогда я рассказал ему о том, что видел, и добавил:

— Моя ряса, то есть Божий покров, был на мне, а теперь я его лишился.

И с того дня, Господь Славы мне Свидетель, я семь лет скитался по пустыне, не вкушал хлеба, не входил ни к кому под крышу и не встречался с людьми, пока не увидел, что Господь не явился мне во сне и не вернул мой покров».

37. Старца спросил кто — то:

— Почему я не могу жить вместе с братьями?

— Потому что ты не боишься Бога, — ответил старец. — Если бы ты вспоминал сказанное в Писании, что в Содоме Лот спасся, поскольку никого не осудил, то смог бы жить даже среди диких зверей.

38. Сказал старец: «Двадцать лет я воевал с одним помыслом и молился Богу видеть всех людей как одного».

9. Из святого Ефрема

Монах, не унижай мирянина в своем помысле. Только Господь ведает тайны сердца. Почитай всех ради Господа, как тебя почтил Господь всех.

Пояснение Павла Благолибового: Святой Ефрем дивно добавил: «в своем помысле». Ведь бывает, что монах бранит мирян только языком для поучения монахам, которые чрезмерно любят мирское или же близки к отчаянию. В другом месте святой Ефрем произносит об этом особое поучение.

 

Глава 3: О том, что нарушение заповедей может ввести других в соблазн, и что означает само слово «соблазн»; и о том, что не должно соблазняться, а тех, кто соблазнился, следует исцелять беседой

1. Из Отечника

Братья из киновии пришли к анахорету в пустыню. Он принял их с радостью. И по обычаю пустынников, увидев, что они устали с дороги, покормил их до наступления времени вечерней трапезы всем, что у него было, дабы они восстановили силы. С наступлением вечера анахорет прочел двенадцать псалмов. Так же он поступил и в полночь. И вот когда старец стал засыпать, то сквозь дремоту услышал, как гости говорят друг другу, что отшельники в пустыне больше отдыхают, чем монахи в монастырях. Когда те собрались утром пойти к соседнему старцу, анахорет попросил их:

— Облобызайте его от моего имени и передайте: «Не поливай зелень».

Они так и сделали. Тот, услышав, понял его слова и заставил их до вечера работать голодными. Когда наступил вечер, он совершил длительное богослужение.

— А теперь отдохнем только ради вас, потому что вы устали, — сказал он и добавил. — Обычно мы едим не каждый день, но ради вас поедим сегодня.

Он принес сухари и соль и сказал, что для гостей нужно устроить праздник, и добавил в соль немного уксуса. Когда они встали от трапезы, сразу началось богослужение, длившееся до утра. Старец сказал:

— Мы не можем совершить обычное правило ради вас, знаем, что вам надо немного отдохнуть, ведь вы пришли в гости.

Когда рассвело, братья собрались уходить. Старец попросил:

— Останьтесь с нами еще на какое — то время. А если не можете остаться, потому что на вас возложено поручение, то хотя бы, по обычаю пустыни, пробудьте у нас три дня.

Они поняли, что старец их не отпускает, встали и ушли тайком.

2. Как — то два монаха пришли из Египта в Скит и зашли к старцам. Они сели за трапезу и увидели, что скитяне едят жадно, изможденные строгим постом, и тем были введены в соблазн. Священник, желая уврачевать их, так объявил братьям в церкви:

— Поститесь, братья, и придерживайтесь того образа жизни, которого требует ваш подвиг.

Египтяне уже собрались было уходить, но священник их не отпускал. После первого дня поста у них уже было темно в глазах. Им разрешили по два дня поститься и по два дня вкушать пищу, тогда как скитяне постились всю неделю. Когда же наступила суббота, и египтяне сели за трапезу вместе со старцами, то с алчностью набросились на еду, но старец удержал их руки, заметив:

— Вам нужно есть с рассуждением, раз вы монахи.

Но египтянин оттолкнул его руку, сказав:

— Позволь — я умираю. Я целую неделю не ел вареного.

— Если вы, — сказал священник, — постились по два дня и так изголодались, как же вы соблазняетесь о братьях, которые постоянно совершают такой подвиг?

Он простил им грех на исповеди, и египтяне, получив пользу, с радостью ушли.

2. Из святого Варсонофия

Брат спросил старца:

— Если я занимаюсь каким — нибудь делом, которое считаю разумным, а меня станут поправлять неразумно, должен ли я выступить в свою защиту или лучше промолчать, чтобы избежать тщеславия?

— Если в оправдании нет нужды, — ответил старец, — то молчи. А если твое дело вселяет в брата помысел, то побори тщеславие и уврачуй брата.

Монах снова спросил:

— Я выполняю одно безотносительное дело, которое точно не греховно, но знаю: если меня увидит брат совершающим это дело, то войдет в соблазн. Я скрываю совершаемое дело, чтобы избежать тщеславия, но стыжусь, вдруг меня застанет брат. Должен ли я не скрывать свое дело, подвергая себя опасности тщеславия, или же скрывать, опасаясь соблазна. И если я не знаю в точности, что это может стать брату соблазном, но только предполагаю, то как мне поступить?

— Если сердце извещает тебя, — ответил старец, — что твой брат может соблазниться, скрывай делаемое тобой, чтобы не вселить в брата помысел. А если в точности не знаешь, а только предполагаешь, то спокойно делай свое дело.

2. Брат спросил:

— Если я скажу слово, которое задевает человека, но он этого не поймет, должен ли я покаяться перед ним или промолчать, чтобы не вселять в него помысел?

— Если брат, — был ответ, — не поймет, что ты его уязвил, молчи и не смущай его, но постарайся принести Богу покаяние за грех против него.

3. Брат спросил:

— Скажи мне, владыко, что собой представляет свобода в Делах и как нужно употреблять ее?

— Свобода, — ответил старец, — в том, чтобы открыто говорить истину. Так, кому — то нужна пища, одежда или вообще какая — то вещь. Он должен ясно об этом сказать тому, кто может ему дать ее. Но не ко всякому человеку следует применять эту свободу, но только к тем, кто не соблазнится таким свободным обращением.

Кто обладает даром различения, тот стоит на прочном основании и радуется этому. А без него человек часто впадает в соблазн. Однако кто применяет этот дар, должен поступать бесстрастно и не для того, чтобы любыми средствами уврачевать докучающую ему страсть, но лишь для удовлетворения необходимых потребностей. Только когда ты не ввергаешь в соблазн ни единого человека и себя не отдаешь во власть страсти, то можешь пользоваться своей свободой.

А если кто — нибудь соблазняется ею, то следует действовать как домоправитель, а не применять ее неосмотрительно, вводя ближнего в соблазн. Например, кто — то пришел после тяжких трудов и хочет скорее поесть. А другой, услышав или увидев, что человек захотел есть или уже принялся за еду, впадает в соблазн. Или, бывает, попросишь какую — нибудь вещь, а твой брат еще не стоит на прочном основании. Тогда нужно наедине излагать свою просьбу тому, кто может тебе дать эту вещь, тогда помысел брата не претерпит никакого вреда. Как говорят, хороша та свобода, которая совершается со страхом Божиим.

А разрушаешь ты свою свободу вот в каком случае. Тебе нужна вещь, но ты не говоришь о своей нужде тому, кто может дать ее, а ждешь, что он сделает это по собственному почину. Получается так: он совсем не знает или мало знает о твоей нужде, или же не помогает тебе, чтобы испытать твое терпение. А ты сидишь и ропщешь на него и вводишь себя в соблазн. Так ты погрешаешь против этого человека.

Если же ты воспользуешься своей свободой и прямо скажешь, что тебе нужно, то ничего из названного выше не помрачит твой помысел. А если ты попросишь то, что тебе нужно но не получишь, не огорчайся, не соблазняйся, не сетуй. Скажи своему помыслу: «Либо он сейчас не может мне помочь, либо я недостоин, и эта вещь мне не полезна, поэтому Бог и не попустил, чтобы мне это было дано». Смотри, если будешь оглядываться на эту неудачу, то разом упразднишь всю свою свободу. Поэтому если нужда требует, обратись к нему повторно. Повторю еще раз: везде и всегда храни себя, тогда тебя не смутят неудачи.

Подобным образом, если кто по своему почину спросит тебя о вещи, нуждаешься ли ты в ней, скажи правду. А если ты забудешься и скажешь, что не нуждаешься, не постыдись после признаться и сказать правду. Соберись с мыслями и скажи: «Прости меня. Я по гордыне сказал, что вещь мне не нужна. А мне она очень нужна».

4. Брат спросил:

— Но если я не извещен и сомневаюсь в человеке, с которым веду дело, не будет ли для него соблазном такая моя большая свобода, и как мне быть в таком случае?

— Ты можешь узнать это на опыте, — ответил старец, — соблазн для него твои просьбы или нет. Допустим, ты хочешь поесть. Не говори ему: «Дай мне это». Скажи лучше: «Я чувствую, что я голоден по такой — то и по такой — то причине. По тому, как он тебя будет слушать, станет ясно, что он думает. Ты сразу поймешь его расположение, повергает ли его это в соблазн или нет.

— Но как же ты говорил, отче, — спросил брат, — что свобода состоит в том, чтобы открыто просить то, в чем нуждаешься? И почему, когда брат Иоанн спросил великого старца, можно ли ему отказаться от овощей, тот велел ему вкушать овощи, которые приносят посетители, но не выпрашивать? Можно ли сказать, что его свобода была ограничена?

Старец ответил:

— У Иоанна был помысел совершенно не есть овощей. Поэтому великий старец, отвечая на вопрос, сказал тем самым, что помысел этот внушают бесы, и, желая изобличить их, велел самому не просить об овощах. Он распознал злобу врагов, что бес, внушавший вообще не есть, потом заставит сетовать на то, что тебе приносят мало или вообще не приносят. Поэтому великий старец так и ответил, когда Иоанн его об этом спросил. Кроме того, он давал своему ученику заповедь. А свобода полезна только там, где дана заповедь.

3. Из святого Ефрема

Если ты живешь вместе с братьями, не становись ни для кого поводом уйти из братства, чтобы не быть осужденным в том мире. Следи за тем, чтобы никого не ввести в соблазн, и тогда и ты не будешь отлучен от Царства Небесного вместе с учинителями соблазнов.

 

Глава 4: О том, что христианин должен подчинять все помыслы Христу, ибо духовные люди (в том числе и некоторые миряне) даже через скверные вещи приходят к благим помыслам

1. Из жития святой Пелагии

Однажды антиохийский первосвященник вместе с подчиненными ему епископами сидел перед храмом мученика Иулиана и беседовал о душеполезном. Мимо проезжала Пелагия в своем обычном украшенном драгоценностями наряде, стоя в колеснице, которую сопровождала большая толпа. Воздух вокруг наполнился благоуханием ароматов, соперничавшим с блеском ее драгоценных камней и жемчугов, сверкавших всеми цветами радуги. Когда пастыри увидели, с каким дерзким бесстыдством она проезжает мимо, то некоторые из них тут же осудили ее за кричащую роскошь, свойственную блудницам. Ибо они видели только то, что было выставлено напоказ и что мешало увидеть скрытое от их проницательного взора — святые отцы только покраснели от смущения и отвернулись.

Лишь один Нонн рассмотрел ее, и вывод его созерцания был прямо противоположным. Только его души коснулось тонкое сожаление, от которого, как от лучины, в нем загорелся огонь Добродетели. В отличие от других отцов, он не спускал с нее глаз и пока она ехала, внимательно разглядывал ее. Она уже давно скрылась из виду, а он все еще продолжал смотреть ей вслед.

Наконец, Нонн глубоко вздохнул, и на его глаза навернулись слезы. Блаженный муж стал оплакивать самого себя и говорить, что ему самому в осуждение то, как она себя украшает. «Она, — считал Нонн, — влюбляясь в тленные тела и оскверняя себя, хотя и обладает подлинно цветущей телесной красотой, не ленится однако приумножать природную красоту чудесами своей изобретательности. С помощью одежды и косметики ей удается достичь необычайного блеска только для того, чтобы заполучить горькое рабское наслаждение. А мы, когда Возлюбленный нашей души и Любящий нас бессмертен, когда нас ждет неувядающая благодать и вечные обители (на небесах), настолько пренебрегаем украшением своей бессмертной души, что беззастенчиво срамим ее естественную красоту. Мы глумимся над собой и жалким образом отделяем себя от несказанного и дивного наслаждения. Неужели мы забыли о том, какие муки нам приготовлены и что Суд над нами будет суровым?»

Когда блаженный Нонн так говорил себе, думаю, он видел не только настоящее, но и предвосхищал будущее. Он (наверняка) знал — очень скоро Пелагия и духовной красотой превзойдет телесную, и своими духовными подвигами блудница станет выше самих епископов.

2. Из Отечника

Как — то авва Макарий с братией шел по Египту и услышал, как мальчик говорил матери:

— Мама, один богач любит меня, а я его ненавижу. А нищий ненавидит меня, а я люблю его.

Его слова вызвали восхищение у аввы, и братья спросили его:

— Что ты так восхитился детским лепетом?

Старец ответил:

— Поистине, Господь наш богат и любит нас, а мы не хотим Его слушать. А наш враг дьявол нищ и ненавидит нас, а мы любим его нечистоту.

2. Однажды несколько братьев пришли испытать авву Иоанна Колова, чтобы понять, каким образом он не позволяет своему помыслу отвлекаться и никогда не разговаривает о делах века сего. Они сказали ему:

— Мы благодарим Бога за то, что в этом году было много дождей, финиковые пальмы напитались и дали побеги, и теперь у братьев есть рукоделие.

— Так и Дух Святой, — сказал авва Иоанн. — Когда Он нисходит в сердца святых, то они обновляются и пускают побеги в страхе Божием.

3. Епископ Александрийский блаженный Афанасий попросил авву Памво прийти из пустыни в Александрию. Памво пришел, и когда увидел выступавшую на зрелищах женщину, прослезился. Братья спросили, почему он плачет.

— Меня тронули две вещи, — ответил он. — Одна — ее душевная гибель, другая — что у меня нет такого усердия, чтобы угодить Богу, как у нее — угождать бесстыдным людям.

3. Из святого Ефрема

Возлюбленный, если твоя душа прямо устремлена к Господу, то, что бы ты ни увидел, — все тебе принесет пользу. Если увидишь торговца, скажи себе: «Душа моя, он так много трудится и так много всего терпит ради удовлетворения временных желаний и достижения того, что не вечно. Почему же ты забываешь о нетленных вещах?» А когда увидишь спорящих в суде, скажи себе: «Они, ни в чем не испытывая нужды, проявляют такое усердие и так стараются одолеть друг друга. Почему же ты, душа, задолжавшая Богу мириады талантов, не припадаешь к Нему с мольбами, чтобы получить прощение».

2. Если увидишь строителей, скажи: «Душа моя, они, строя Дома из брения, усердно стараются завершить намеченное дело, а ты презираешь вечные обители и не борешься за то, чтобы воздвигнуть в самом себе Божию обитель, соединив и подогнав друг ко другу добродетели?» Не будем перечислять все, чтобы наша речь не слишком затянулась. Просто, если увидим что — нибудь в жизни, то постараемся мирские и житейские помышления превратить в духовные, и тогда с помощью благодати непременно ото всего получим пользу.

 

Глава 5: О коварстве и лукавстве, простоте и незлобии, откуда они рождаются и какой от них бывает вред или польза, и о зависти

1. Из аввы Исаии

Жить в простоте и не ценить себя освящают сердце, и в него не войдет лукавство. А кто общается со своим братом лукаво, того не оставит сердечная скорбь. Кто говорит одно, а в сердце лукаво держит другое, у того в руках все развалится.

2. Не связывайся с лукавым человеком, а то будет на тебе пятно от его смертельного яда. Общайся с незлобивыми людьми, чтобы стать причастником их славы и чистоты. Не держи зла на человека, чтобы все твои труды не оказались напрасными. Освящай свое сердце при общении со всеми, чтобы узреть мир Божий в себе. Если человека ужалит скорпион, то яд разольется по всему телу и поразит даже сердце. Злоба в сердце так же действует и на ближнего. Яд этой злобы поражает душу. Вот настолько опасно лукавство! Кто щадит труды свои и не хочет, чтобы они погибли, пусть скорее стряхнет с себя скорпиона, то есть лукавство и злобу.

3. Если брат даст тебе что — нибудь на сохранение, без его Разрешения не открывай и не смотри, что там лежит. Если тебе вверяют нечто ценное, попроси дать тебе посмотреть.

4. Если тебя терзает зависть, вспомни, что все мы члены тела Христова и что почет или позор ближнего мы все вместе с ним разделяем, и тогда обретешь покой.

2. Из святого Максима

Если завистник чувствует скорбь, нужно пресекать ее всеми силами. Завистник считает твои успехи бедствием для себя. Его зависть нельзя ничем пресечь, кроме как все скрывать от него. Если твое преуспевание многим полезно, но огорчает завистника, то им можно пренебречь.

2. Конечно, польза для многих необходима, но нельзя забывать и о завистнике. Ведь эта лукавая страсть может его сгубить. Тебе придется иметь дело не только со страстью, но и со страждущим и держать оборону. Поэтому смиренно почитай, что он лучше тебя, и во всякое время, во всяком месте и во всяком деле отдавай ему предпочтение.

3. А свою собственную зависть ты можешь изжить, если будешь радоваться тому, чему радуется твой завистник, и печалиться вместе с ним о том, о чем он печалится. Тогда ты исполнишь сказанное апостолом: Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими (Рим 12,15).

3. Из аввы Марка

Творящий злодеяния тайно, хуже тех, кто делает их открыто, но за это его ждут и большие мучения.

2. Кто плетет коварные замыслы, но скрывает свои злодейства, тот, по слову Писания, становится аспидом на пути, уязвляющим ногу коня (Быт 49, 17). Кто при одном человеке хвалит своего ближнего, а при другом ругает, тот одержим тщеславием и завистью. Он пытается похвалами скрыть свою зависть, а осуждением превознести себя над ним.

3. Как невозможно в одном стаде пасти овец и волков, так невозможно сподобиться милости, если строить козни ближнему.

4. Из святого Ефрема

Кто, будучи обличаем, молчит по лукавству, тот прячет злопамятство в сердце. А кто отвечает мирно и кротко, тот незлобив.

 

Глава 6: О том, что это большой грех презирать и насмехаться над бесхитростными и смиренными людьми

1. Из жития святого Григория Чудотворца

Как — то Григорий Великий возвращался из города Команы к себе. Все знали, что святой особенно заботился об утешении нуждающихся. На пути его решили подстеречь два еврея. То ли они искали наживы, то ли хотели посмеяться над ним, предполагая, что им удастся очень легко обмануть его. Один из них ничком лег у дороги, по которой должен был пройти святитель. Так он и лежал неподвижно у обочины, а другой проливал над ними притворные слезы, делая вид, будто он оплакивает его как покойника. Когда великий святой проходил мимо, еврей окликнул его:

— Какое несчастье! Бедняга неожиданно скончался, лежит нагой, даже не в чем его похоронить. Не упусти, прохожий, этот святой миг, услышь рыдания нищего и пожертвуй что — нибудь, чтобы можно было облечь тело того, кто уже отошел в иной мир.

Так молился и канючил притворщик. Святой, не раздумывая, снял с себя накидку, накрыл лежавшего у дороги и продолжил свой путь. Обманщик сразу же напялил на себя накидку и уже не плача, а смеясь, велел лежавшему вставать и с радостью сказал, как ловко и с выгодой удалось обмануть святого. Но тот не вставал и не двигался. Тогда он позвал его громче дернул его за ногу, но тот уже ни голоса не слышал, ни ударов не чувствовал и продолжал лежать, как и лежал. Он умер в тот миг, когда его накрыла накидка. Это была настоящая смерть. Она постигла его за то, что они решили посмеяться и изобразить притворную смерть. Да не обманут лукавые Божьего человека! Сам святой не смог их обмануть: он отдал плащ, как они просили, — для погребения.

Вера и духовная сила великого святого оказалась губительной. Но пусть никто не считает такую кару ненужной, но обратится к примеру апостола Петра. Он творил блага только силой, данной ему от Бога. Даже тень от него избавляла больных от страданий. Но та же сила осудила на смерть Ананию, прибегшего к обману. Думаю, от страха перед такой кончиной всякий беспечный человек вразумится, глядя на поучительный пример, лишь бы избежать подобного наказания.

Разумеется, Григорий явил себя благодатным подражателем Петра в отношении лжи. Ложь была выявлена, и лжец от лжи обратился к правде. Кто хотел осмеять силу величайшего святого, тот стал уроком для других: не сметь лгать, потому что обвинителем таких дерзких людей становится сам Господь.

2. Из святого Ефрема

Если увидим трудолюбивого и весьма усердного человека в добродетелях, мы не должны его унижать, но, напротив, держаться его. Такие люди и Богу угодны и товарищам полезны. В этом нас убеждает сражение евреев с иноплеменниками, когда Давид сразился в единоборстве с Голиафом. Так же и потерпевшие кораблекрушение в открытом море спаслись благодаря оказавшемуся вместе с ними праведнику. Как сказано в Писании: Не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот Бог даровал тебе всех плывущих с тобою (Деян 27, 24).

 

Глава 7: О том, что верующий должен делать все добросовестно, а не напоказ, ибо Бог оценивает всякое дело не по внешнему виду, а по цели, ради которой оно делается

1. Из Григория Двоеслова

Многое, Петр, нам кажется хорошим, хотя оно и не таково на самом деле, ибо совершается не с доброю целью. Потому и в Евангелии Истина говорит: Если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно (Мф 6,23).

Если нечисто намерение, предваряющее действие, то и самое действие будет скверно, хотя бы и мнилось хорошим.

2. Старец говорил о Моисее, что прежде чем поразить Египет, он посмотрел туда — сюда, то есть исследовал свои помыслы, и ничего не заметил, то есть увидел, что никакого зла себе не причиняет, но делает все ради Бога и только тогда поразил Египет.

3. Бывает, дело явно совершается как благое, и благая цель у него. Не только дела так совершают люди, но и слова произносят точно так, как мы упомянули. Но одни искажают дело по неопытности или невежеству, другие портят своими лукавыми намерениями, а некоторые — и благочестивыми целями.

4. Кто в словах похвалы прячет клевету, того непросто разоблачить, особенно простецам. Подобен ему и тот, кто тщеславится, принимая при этом смиренный вид. Такие люди своими измышлениями затмевают истину и, далеко уйдя по пути лжи, потом оказываются обличенными своими собственными делами.

5. Можно совершать всеми видимое добро, чтобы защитить ближнего; а можно не совершать, а предстать полезным душе человека. Бывает, человек обличает другого по злобе или ради самозащиты, а бывает, и со страхом Божьим и истиной. Свой помысел он всецело открывает Владыке: ибо человек видит лишь лицо, а Бог — самое сердце. Кто грешит тайно, пусть не думает, что сможет скрыться. Все открыто, как есть, пред Его очами, о чем мы и говорим.

6. Бог судит о делах по намерениям. Да даст тебе [Господь] по сердцу твоему, сказано в Писании (Пс 19,5). Если человек исполняет заповедь, но явно по страсти, то своими лукавыми помыслами уничтожает свое же благое дело.

7. Исполнение заповеди — это одно, а труд добродетели — совсем другое, хотя они и взаимосвязаны. Исполнение заповеди есть выполнение повеления, а труд добродетели — угождение Богу ради истины.

8. Как материальное богатство одно, и существует немало способов его стяжания, так и добродетель одна, но путей ее достижения много. Кто хочет сделать что — нибудь, но не может, того сердцеведец Бог провозглашает как сделавшего. Один хочет совершить добродетель, а другой — порок. Ум даже без участия тела творит много и добра, и зла, а тело без ума вообще ничего не может совершить. Но ведь закон свободы всегда распознается в уме до совершения самого дела.

9. Что бы мы ни делали, Бог прежде всего смотрит на цель: Ради Него мы это делаем или по какой — то иной причине. Когда ты слышишь слова Писания: Ты воздаешь каждому по делам его (Пс 61,13), то знай, что Бог не воздаст добром за те дела, которые хотя и кажутся добрыми, совершены с ложной целью, но только за те, у которых верная цель. Ведь суд Божий разбирает не происходящее, но цель происходящего.

10. Часто бывает, люди будто бы делают добро, но оно вовсе и не добро в силу изначальных причин. Таковы пост и бдение, молитва и псалмопение, милостыня и гостеприимство. Они по природе — добрые дела, но когда их творят по тщеславию, они перестают быть добрыми.

11. Награда за труды добродетели — бесстрастие и ведение. Они — предвозвестники Царства Небесного, как страсти и невежество — предвестники вечного мучения. Кто добивается благих дел ради славы человеческой, а не ради самого добра, пусть услышит слова Писания: Просите и не получаете, потому что просите не на добро (Иак 4, 3).

2. Из святого Исаака

Добродетель не в том, чтобы показывать много всяких своих дел, совершаемых телесно, но лишь в том, чтобы сердце было целомудренно и надеялось. Верная цель в делах, преследуемая ради Бога, совпадает с намерением такого сердца. Разум может и без телесных дел вершить благо, а тело без сердечной мудрости, как бы ни старалось, пользы не получит.

 

Глава 8: О том, что совесть есть величайшее благо, дарованное нам Богом, она весьма помогает смущающимися ее голоса

1. Из Отечника

Авва Агафон сказал: «Монах не должен доходить до того, чтобы совесть обличала его за совершённый поступок».

2. Старцы говорили: «Душа — как родник. Если расчистишь его, будет изливаться вода прозрачная, а если завалишь, то он исчезнет». Думаю, здесь «душой» названа совесть. Кто слушается совести, у того она становится все чище, а кто не слушается и попирает ее, то она мутнеет.

2. Из святого Исаии Отшельника

Братья! Поревнуем всем святым, которые не слушались греха до самой смерти, но были послушны только собственной совести и поэтому унаследовали Царство Небесное. Со страхом Божиим будем молиться по совести, чтобы она, наконец, свободно разговаривала с нами. Тогда и состоится наше соединение с ней.

2. Да будет она нашим стражем, показывая каждому из нас, что для нас стало камнем преткновения. Но если мы не будем слушаться ее, она от нас отступит и оставит нас, и тогда мы попадем в руки врагов, которые не пощадят нас. Как учит Владыка: Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта (Мф 5,25–26). Это толкуется так: соперник — это совесть, которая противостоит человеку, который хочет исполнять желания своей плоти. Если он не будет слушаться ее, то его предадут врагам.

3. Из святого Марка

Кто хочет исцелиться, пусть прежде всего спросит свою совесть. Что она скажет, то и нужно делать, и от этого будет только польза.

2. Много советов дается отовсюду, но если думать о пользе, то нет ничего лучше собственного мнения, если, конечно, совесть чиста.

3. Тайное в каждом человеке ведает Бог и совесть, и от этого ведения можно получить исцеление.

4. Кто мужественно не рассматривает свою совесть, тот не сможет предпринять и телесные труды ради благочестия.

5. Совесть — это природная Библия. Кто по ходу дел читает ее, тот на опыте познает Божью помощь.

6. Благую совесть можно обрести благодаря молитве. И чистая молитва происходит от благой совести. Совесть и молитва взаимосвязаны естественным образом.

4. Из святого Максима

Не унижай совесть: она всегда советует тебе самое лучшее. Она влагает в тебя мысль божественную и ангельскую и освобождает тебя от тайной скверны сердца, даруя тебе дерзновение к Богу в час исхода из жизни.

 

Глава 9: О том, что следует постоянно быть внимательным и со всех сторон окружить себя обороной, ибо враг всегда готов напасть с любой стороны

1. Из жития преподобной Синклитикии

Когда монахини собрались, святая Синклитикия сказала: «Вы всегда должны держать наготове оружие против врагов. Они нападают на вас извне, а борьбу ведут с вами изнутри. Так и корабль — он может утонуть, захлестнутый волнами нагрянувшей бури или из — за щели, образовавшейся в корпусе. Так и душа: то ей угрожает вторжение злых духов извне, то ее пленяют внутренние помыслы. Нужно сдерживать натиск духов извне, но и следить, чтобы внутри тоже не было никаких злых помыслов. Так что мы должны быть бдительными, особенно в том, чтобы следить за помыслами. Они часто восстают на нас и, если мы забудемся, то увлекут в погибель.

Когда корабль попадает в шторм, то моряки бьют тревогу, и очень часто корабли, оказавшиеся неподалеку, приходят на помощь. А если в корабле появиться течь, а команда в это время будет отдыхать, то даже при спокойном море вода прорвет днище, и все потонут, что даже опомниться не успеют. Поэтому нужно особое внимание уделять помыслам. Враг, желая разрушить душу, подходит к ней, как к дому: либо станет вести подкоп под основание, чтобы дом рухнул, либо начнет разбирать крышу, чтобы стены развалились, либо входит в дверь, связывает хозяина, а потом и разрушает дом, как хочет. Основание дома — это добрые дела, кровля — вера, двери — чувства, и все это враг берет приступом.

Вот почему кто хочет спастись, тот должен быть зорким. В этой жизни нам нельзя позволить себе беззаботность. Как говорит Писание: Кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть (1 Кор 10,12).

Наша жизнь — как море, в нем полно рифов, множество опасных животных, но есть места, где относительное затишье, и бури случаются не часто. Можно считать, что мы, монахи, плывем спокойными морскими путями, тогда как миряне все время подвергают себя опасностям. И мы плывем днем, потому что путь нам указывает Солнце Правды, а миряне — в ночной тьме, потому что блуждают во (мраке) неведения. Нередко случается, что мирянин, плывя в темноте среди бушующих волн, взывает к Богу и благодаря молитвам спасает свое судно, а мы, плывя по тихой глади, тонем из — за нерадения, бросив весла правды. Нужно смотреть, чтобы стоящий не упал. А кто пал, тот должен думать об одном: как скорее встать, а уж если поднялся, то пусть больше не падает».

2. Из Отечника

Авва Виссарион сказал, умирая, что монах должен быть, как херувимы и серафимы, — весь око.

2. Сказал авва Пимен, что мы нуждаемся только в одном — трезвении сердца.

3. Он же сказал: «Враги прячут свое лукавство за спиной».

4. Авва Пимен рассказывал о брате, который говорил авве Симону:

— Когда я выхожу из кельи и вижу, что брат отвлекся на пустое, и я отвлекаюсь на то же самое. И когда он смеется, я тоже смеюсь. А когда вернусь в свою келью, не могу найти покоя.

— Ты выходишь из своей кельи, — удивился старец, — встречаешь смеющихся и тоже смеешься, встречаешь разговаривающих и начинаешь разговаривать? И после этого ты хочешь войти в свою келью таким же, каким вышел?

Брат спросил:

— Ну а что же мне делать?

— В келье следи за собой, — ответил старец, — и вне кельи следи.

5. Один старец пришел к другому. Во время беседы один сказал:

— Я умер для мира.

— Не полагайся на себя, брат, до исхода из тела, — заметил другой. — Ты говоришь, что умер, но не умер сатана.

6. Святому мужу в час смерти предстал сатана и сказал:

— Ты меня избежал.

— Я об этом не могу знать, — ответил старец.

7. Авва Агафон перед кончиной три месяца провел не смыкая очей и неподвижно. Однажды братья растолкали его и спросили:

— Авва Агафон, что с тобой?

— Я стою на суде Божием.

— И тебе страшно, отче? — спросили они.

— Я до сих пор изо всех сил соблюдал заповеди Божии, — ответил он, — но я человек. Откуда мне знать, угодны ли мои дела Богу?

— Разве ты, — спросили они, — не уверен в своих делах, что они согласны с волей Божией?

— Не дерзну сказать это, — ответил он, — пока не дам ответ Богу. Ибо одно дело суд Божий, а другое — человеческий.

Они хотели задать ему много вопросов, но он остановил их словами:

— Сотворите любовь, не разговаривайте со мной, я сейчас не могу отвечать, — и умер в радости. И все увидели, как он возносится на небеса, и выражение его лица было таким, как будто он встречал своих самых дорогих и любимых друзей.

8. Как — то авва Макарий отправился в самую глухую часть пустыни. На дороге ему встретился ветхий старик, весь с ног до головы увешанный множеством кувшинчиков, причем, из каждого торчало перо, и все это служило ему вместо одежды. Макарий остановился, воткнул дорожный посох в землю и посмотрел на старика. Тот притворно покраснел и спросил:

— Что привело тебя в такую глухомань?

— Хочу обрести Бога, — ответил Макарий, — и избавиться от заблуждений. А ты кто, старче, скажи мне. Ибо облик твой чужд спасению человеков и что это ты нацепил на себя?

— Я тот, кого вы называете сатаной и диаволом, — признался старик. — Привлекаю к себе людей различными способами. Для каждой части тела я придумал греховный соблазн. Перьями вожделений низвергаю послушных мне и радуюсь падению побежденных мною.

Услышав это, святой Макарий дерзко спросил:

— Христос предал тебя на поругание Своим ангелам, но разъясни мне, почему снадобья, которые на тебе, различны по виду. Ведь тебе пришлось мне явиться, чтобы мы узнали многосложную ворожбу твоего злого ремесла и, поняв, почему так искусны твои стрелы заблуждения, впредь не уступали твоему намерению.

— Я отвечу, хотя и против своей воли, о своей науке, — ответил сатана. — Что ж теперь скрывать, когда ты все видишь сам. Узнай смысл каждого сосуда. Если я увижу того, кто непрестанно изучает закон Божий, то чиню ему препятствия, вызывая у него головную боль, помазав из сосуда, который у меня на голове. А если он хочет бодрствовать пением и молитвами, то беру сосуд с бровей моих и, слегка помазав перышком, вызываю дремоту и заставляю отойти ко сну. А те, что висят возле ушей, использую для преслушания: благодаря им, я заставляю не слышать слово истины тех, кто хочет спастись. Благовониями от моих ноздрей я подвигаю молодежь к блуду. А приготовленными при устах моих снадобьями соблазняю подвижников сладостью всяких яств — и они делают все, что захочу, и при этом доходят до оговоров и сквернословия. И мои поклонники все вместе усердно трудятся на моей ниве и потом пожинают достойный меня урожай.

Кого я облачаю в превозношение, — продолжал сатана, — того снабжаю орудиями высокоумия, висящими у меня на шее. Тем самым даю поклонникам моих соблазнов и славу в жизни, и богатство, и прочие достижения, которые отошедшим от Бога кажутся благом. Вот посмотри, что у меня на груди? Это сосуды моих помыслов, которыми я спаиваю сердца до нечестивого похмелья, помрачая благочестивые мысли тех, кто желает помнить о будущем, и забвением истребляя в них память. А те сосуды, которые висят на чреве моем, исполнены бесчувственности, и с их помощью превращаю людей в бессмысленные существа, живущие хуже скотов. А сосуды, находящиеся под чревом, возбуждают невоздержанность и постыдный разврат.

А теперь видишь, что у меня в руках? — спросил сатана. — Эти сосуды как раз сделаны для зависти и убийств, чтобы все мои замыслы осуществлялись на деле. А те, что висят сзади, на спине и плечах — это мрак моих искушений, с помощью которых я неотступно сражаюсь с теми, кто пытается бороться со мной. Я готовлю нападения с тыла и поражаю тех, кто полагается на собственные силы. А на те сосуды, что развешаны на бедрах и на голенях до самых ступней, обратил ли ты внимание? В них заключены ямы и ловушки — когда я кроплю из них, то прямые пути становятся скользкими, я делаю трудно проходимой дорогу благочестия и заставляю сворачивать на мою тропу. Я сижу посреди путей жизни и смерти и ставлю всякие препятствия: кто идет по дороге жизни, тех сталкиваю на путь смерти и укрепляю их в том, чтобы они шли по моим стопам. На своих пашнях я сею терние и волчцы (Евр. 6, 8);); и те, в ком они прорастают, уже не приемлют путь истины.

А ты, — с сожалением сказал сатана Макарию, — даже ни разу не захотел выслушать меня, не даешь мне ни малейшего утешения и все время испепеляешь своим великим оружием. Так что, лучше я поспешу поскорее прочь от тебя к своим послушным рабам. У тебя и твоих людей — добрый Владыка, Он кротко беседует с тобой и относится к тебе как к Собственному чаду.

Когда опытнейший подвижник Христов услышал это, то осенил сатану крестным знамением и сказал:

— Благословен Бог, предавший тебя на позор надеющимся на Него. И меня Он да хранит совершенно от твоих заблуждений, чтобы, одержав над тобой победу, я получил награду от своего Владыки. А ты, Велиар, сгинь поскорее, ибо Христос низложил тебя. Не прикасайся к тем немногим, которые идут узким и тернистым путем спасения (Ср.: Мф 7,14). Тебе хватит и своих. А пустынников оставь в покое.

Как только святой произнес эти слова, сатана стал невидимым, оставив после себя лишь клуб дыма, как от огня. Святой, преклонив колена, помолился:

— Слава Тебе, Христе Боже наш, Прибежище обуреваемых и Спасение прибегающих к Тебе. Аминь.

9. Об одном старце говорили, что он попросил Бога удостоить его дара видеть бесов, но ему было сказано:

— У тебя нет никакой нужды видеть их.

Но старец настаивал:

— Господи, ты можешь покрыть меня Твоей благодатью.

Тогда Бог открыл ему глаза, и старец увидел нечисть, которая, точно пчелы, кружится вокруг него, лязгая зубами перед самым лицом, и ангел Господень бичами отгоняет их.

10. Авва Исайя сказал: «Я подобен воробью, которого мальчик привязал за лапку. Если он ослабит веревку, то воробей сразу взлетает, думая, что его отпустили. Но мальчику, чтобы остановить птицу, достаточно потянуть за веревку. Я это говорю по тому, что до самого последнего вздоха ни к чему нельзя относиться с пренебрежением, ибо злоба врага многообразна».

11. Он же сказал: «Если человек получил великую власть ведения, исцеления и даже будет воскрешать мертвых, но стоит ему впасть в грех, как он уже не вправе забыть — ему не избежать покаяния».

Будем прилагать все наши силы, братья, падем ниц перед Богом, и Его благость помилует нас и ниспошлет нам силу сбросить с себя бремя нечистых страстей. Ведь враг не успокоится и будет ежечасно преследовать нас, чтобы похитить наши души. Но Господь наш Иисус Христос — с нами! Он запрещает ему действовать, если мы соблюдаем дарованные нам заповеди.

Блажен человек, который со всем своим ведением стыдится и молится об отпущении грехов. Но горе тем, кто потратили все свое время в небрежении. Думая, что непогрешимы, они попрали собственную совесть. Им просто не хотелось, чтобы совесть их упрекала, и не понимали, что такая «малость» — в сущности превеликое дело.

Земледелец сеет зерно, но если всходов не будет, он сочтет всю работу напрасной и расстроится, что ничего не взошло. Так и человек, даже если он знает все тайны и всякое ведение, если творит великие чудеса и исцеления, если даже переносит множество самых различных страданий, даже если ему нечего одеть, он все равно должен бояться греха и не относиться к совести самоуспокоенно. Ведь у него есть враги, которые строят ему всякие козни и охотятся на него. Они не отстанут от него, пока человек не достигнет совершенной любви. И тогда понимаем, что любовь никогда не перестает… все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. В ком есть страх Божий, тот всеми силами совершает подвиг, терпя постоянно выпадающие на его долю злострадания и храня себя, и даже после этого считает себя недостойным произносить своими устами имя Бога.

12. Он же говорил: «Брат, пока ты в теле, не давай поблажек сердцу. Как крестьянин не может быть уверенным, получит ли он урожай на своем поле, потому что не знает, что может произойти до жатвы, так и человек не должен сводить с сердца глаз, пока в его груди теплится дыхание. Пока он жив, хотя бы и страдал многими телесными немощами, он не знает до самого последнего вздоха, какая страсть может начать нагонять его. Вот почему ему нельзя ни на миг пренебрегать своей душой, ибо со всех сторон его окружают враги. Жизнь — вражеское окружение, и потому должно всегда взывать к Богу, прося помощи и милости.

Братья! Нужно, чтобы духовные люди, как преуспевшие в духовной жизни, так и менее преуспевшие и уже подуставшие, крепились в вере до последнего издыхания. Как говорят, кто пренебрегает малым, тот сначала впадает в малый грех, а потом постепенно и в большие. Не говори, что люди духовные, мол, не падают, и великие столпы не рушатся.

Совершит он малую уступку, поддастся вражескому внушению, не покается, и этот малый порок надолго в нем задержится и разрастется. Ведь малый грех совсем не сирота. У него огромная родня, и он соберет ее вокруг себя. Только кликни, как понаедет море друзей и знакомых. Нужно взять оружие и с боем уничтожить малый грех — тогда человек сохранит достигнутую им меру. Если он и нарушит свое бесстрастие, то лишь в той степени, какая потребна для одоления нагрянувшего зла. Но если после этого он прервет труд молитвы и не потеснит врага дальше, то будет поражен ядовитыми стрелами других страстей. И так привыкая к каждой последующей страсти, он все дальше будет уходить от Бога, оставляя себя без Его помощи. Он не хочет этого, но враги заставят его силой.

Дьявол пытается навязать нам, что маленькие грехи — это мелочи. Ведь иначе он не может вовлечь нас в еще большее зло, которое усиливается: одна страсть тащит за собой другую. Так и благое усиливается с помощью всего благого, продвигая вперед носителя блага.

3. Из святого Палладия

Один монах, любивший безмолвие, поселился в самом глухом уголке пустыни. Он сидел в пещере и предавался только одному деланию: молитве, песнопению и созерцанию Бога. И Господь во сне и даже наяву не раз удостаивал его многих откровений. Можно сказать, он во всем вел бессмертную и бестелесную жизнь: совершенно не думал ни о пище, ни о телесных удобствах. Однажды вручив себя Богу, он с тех пор жил в пустыне, покинув мир и не встречаясь с людьми. Исполненный надежды на Бога, он даже в мыслях не допускал ничего телесного.

За такую стойкую веру Господь вознаградил его. Раз в два — три дня ангел приносил ему пищу. Когда аскет входил в пещеру, почувствовав голод, то находил хлеб. Он благодарил Бога и отдавал телу необходимое. А потом по своему обыкновению снова обращался к божественным песнопениям, молитвам и созерцаниям, непрестанно держась их, постоянно наслаждаясь ими и радуясь. Так день ото дня он возрастал в духовных свершениях, проявляя к Богу свою любовь и рвение. Аскет достиг того, что, можно сказать, у него уже почти в руках было лучшее завершение жизни.

Но подвижник начал надеяться на самого себя и чуть — чуть ослабил суровость своего подвига, настолько он был уверен в своем бесстрастии. И тут же подвергся бесовскому искушению, которым и был побежден. Он так бы и остался обезображенным трупом, если бы несравненный Господь не уберег его своей милостью.

Когда аскет дошел до такой самоуверенности, в сердце его незаметно вкралась мысль, что он выше других и что он знает и имеет больше других, раз он уже состарился в таком состоянии. От этого зародилась в нем беспечность, сначала небольшая, но постепенно выросшая до заметных размеров. Не так бодро, как прежде, он начал вставать от сна на молитву. Он стал лениться и пение его перестало быть продолжительным. Душа его захотела покоя, ум опустился к земному, и мысль стала рассеянной.

Из — за этого в тайниках души отшельника росла какая — то бессмысленность, только стародавняя привычка к труду все же возвышала его ум и направляла мысли к божественному деланию.

По вечерам после обычных молитв входя в пещеру, он еще иногда на столе находил хлеб, посылаемый ему Богом, и питался им, но не изгонял из ума негодных мыслей и не думал, что невнимательность губит труды его, не обращал внимания на растущее в нем зло. Небольшое уклонение от обязанностей ему казалось маловажным.

7. И вот похотливая страсть, овладев его мыслями, стала звать в мир. Но аскет пока еще сдерживался. Однажды, проведя день в обычных подвигах, он вошел после молитвы и песнопений в пещеру и там, как и прежде, нашел хлеб, но уже не так тщательно приготовленный и не такой чистый, как раньше, а с мусором. Он удивился и несколько опечалился этому, однако подкрепился хлебом. Вот настала уже третья злая ночь. Ум его еще больше предался любострастным помыслам, и воображение представляло ему нечистые мечты так живо, как будто они сбывались на самом деле. Несмотря на это, он, однако, еще и на другой день продолжал свои подвиги: молился, пел псалмы, но уже не с чистым расположением и часто оборачивался, разглядывая все по сторонам. Его добрые дела прерывали разные мысли.

Вечером, почувствовав потребность в пище, он вошел в пещеру и, хотя нашел на обычном месте хлеб, но как бы изъеденный псами и мышами, а вне пещеры сухие остатки. Тогда начал он стенать и плакать, но не столько, сколько нужно было бы для обуздания нечистой похоти. Хоть и не столько, сколько ему желалось, он все же вкусил хлеба и начал успокаиваться. Тогда множество помыслов обрушилось на него, растоптав его ум. Они, как пленника, повлекли инока в мир. Он бросил свою пустыню и ночью пошел в селение. День застал его еще в пути, а до селения было все еще далеко. Аскет, палимый зноем, изнемог и начал осматриваться вокруг себя, нет ли где монастыря, в котором ему можно было бы отдохнуть.

Впереди и в самом деле показался монастырь, куда он и направил свои стопы. Монастырские братья встретили его с радостью, как настоящего отца, омыли ему лицо и ноги, которые после долгого путешествия покрылись пылью. После молитвы они предложили ему трапезу, прося его принять с любовью то, что у них было.

Затем братья просили его сказать им слово аскета о том, как спасаться, избегать сетей дьявола и оставаться выше нечистых помыслов. Старец наставлял их многими примерами из своей аскетической жизни и рассказал о борьбе с помыслами, добавив, что должно ревностно совершать подвиги и переносить страдания с непоколебимой надеждой на будущие блага и наслаждения на небесах, куда им предстоит переселиться в скором времени. Окончив наставления, аскет невольно задумался о себе: как, вразумляя других, он сам оставался невразумленным. Осознав свое падение, подвижник тот час встал и возвратился в пустыню, в ту уже ставшую родной пещеру, к постилке из мешковины на земле, чтобы тяжко стонать и оплакивать свои грехи.

Аскет не прекращал своего плача, пока не услышал голос ангела, сказавшего ему во сне: «Бог принял твое покаяние и помиловал тебя; только смотри не обольщайся. Тебя придут посетить братья, которых ты наставлял и принесут тебе на благословение хлебы; раздели их вместе с ними и всегда благодари Бога».

С тех пор он постоянно оплакивал всю свою оставшуюся жизнь и (вспоминал) эту знаменательную божественную трапезу.

4. Из святого Максима

Уклоняйся от зла и делай добро (Пс 33,15). То есть сражайся с врагами, чтобы уменьшились страсти, и снова сражайся с ними, чтобы стяжать добродетели. А потом трезвись, чтобы эти добродетели сохранить. В этом и состоит дело, чтобы возделывать его и хранить (Быт 2,15).

5. Из Отечника

Авва Антоний слышал, как говорили об одном молодом монахе, который шел по дороге и совершил чудо. Он встретил старцев, которые устали от долгого пути. Юноша подозвал зебр, чтобы они позволили старцам сесть на их и отвезли к авве Антонию. Старцы приехали на зебрах к авве и сообщили ему о том, какое чудо совершил монах. Авва Антоний им сказал:

— Мне думается, этот монах — как судно, наполненное добром, но не знаю, доберется ли оно до пристани.

А через некоторое время вдруг авва Антоний заплакал, начал гневно рвать на себе волосы и тяжко стонать.

— Почему ты плачешь, авва? — спросили ученики, и он ответил:

— Великий столп церкви только что пал, — старец имел в виду молодого монаха. — Пойдите к нему и посмотрите, что там произошло.

Ученики пошли, куда сказал авва. Молодой монах лежал на циновке и оплакивал совершенный им грех. Увидев учеников, он сказал:

— Попросите старца, чтобы он умолил Бога дать мне хотя бы десять дней, и я надеюсь заслужить оправдание пред Ним. Но через пять дней он умер.

2. Авва Виссарион сказал: «Когда мы смиряемся и молимся, как бы не вошла в нас чуждая радость, то мы начинаем кичиться, прекращаем следить за своим сердцем и ввергаем сев брань. Часто Бог ради нашей немощи творит на нас милость и изгоняет из нас сатану. А если мы пренебрегаем собой и отметаем страх Божий и внимание, тотчас нам попускаются искушения».

 

Глава 10: О том, что должно строго следить за собой, исправлять ошибки и преумножать добрые дела

1. Из жития святой Синклитикии

Сказала блаженная Синклитикия: «Я знала одного человека, жившего добродетельно. Он сидел в келье, следил за нападением помыслов и подсчитывал, какой помысел будет первым, какой вторым и сколько времени будет держаться каждый из них, и сравнивал, сильнее или слабее было нападение помыслов сегодня, чем вчера. Таким образом, он в точности познавал благодать Божию и собственную стойкость и преуспеяние, и низложил врага.

2. Нужно, чтобы мы приняли такие правила и сохранили их. Те, кто торгуют недолговечными вещами, в конце каждого дня производят учет, и если прибыль за день оказывается большой, радуются, а если терпят убытки, печалятся. Тем более нам следует бодрствовать, ведь мы приобретаем себе истинное сокровище и стараемся приобрести себе как можно больше благ. А если враг хоть немного нас обсчитал, мы должны крайне возмутиться и даже разреветься от понесенного ущерба. Только не следует отчаиваться и бросать все из — за одной ошибки.

3. Если у тебя девяносто девять овец, ищи пропавшую. Пусть тебя не смущает одна допущенная тобой ошибка, не беги из — за нее от Владыки, иначе живодер дьявол захватит и погубит все стадо твоих дел, как только заметит, что стадо осталось без покрова Владыки. Не покидай монашеское войско из — за одного греха. Владыка наш благ, Он тебя примет столько раз, сколько раз ты к Нему обратишься. Поэтому старайся искренним покаянием получить прощение.

2. Из Отечника

Авва Нисферой говорил, что монах должен «каждый вечер и каждое утро давать себе отчет: что он сделал из того, что требует Бог и чего не сделал из того, что запрещает Бог. И так проверять себя всю жизнь».

2. Авва Моисей спросил авву Силуана:

— Может ли человек каждый день полагать начало исправлению?

— Если он труженик, — ответил старец, — то и каждый час может полагать начало спасению.

3. Старец сказал: «Если ты принялся за подвиг, но потом расслабился, снова соберись и не прекращай поступать так до самой смерти. В чем человека застанут, в том и будут судить: в лени или воздержании. Исследуй себя каждый день и неделю, месяц и год, продвинулся ли ты в безмолвии, посте, молитве и особенно в смирении. Истинное преуспевание души — в том, чтобы она каждый день находила себя все более смиренной, оттого человек исправляет прегрешения, постоянно случающиеся, и каждого считает лучше себя. Без такого умонастроения, даже если он творит знамения и воскрешает мертвых, он все еще далек от Бога.

4. Сказал авва Вениамин: «Ходите царским путем, считайте мили и не унывайте».

3 Из святого Исаии

Постоянно думай, в чем именно ты согрешил, и если помолишься о своих грехах, Бог простит тебя. Беспрестанно суди себя здесь (на земле), тщательно исследуй, где ты допустил промах, и тогда не будешь испытывать страданий в страшный смертный час. Готовься к тому, чтобы дать ответ перед Богом, и тогда исполнишь волю Его. Каждый день проверяй, победил ли ты сегодня какую — то страсть, и не будь самоуверен. Не ты победитель, но только милость и сила Божия.

2. Когда просыпаешься, вспоминай, как ответишь Богу за каждое дело, каждое слово и каждый помысел. Тогда ты не согрешишь перед Богом, и страх Божий будет в тебе.

4. Из святого Ефрема

Братья! Мы духовные купцы, подобны обычным купцам, которые каждый день подсчитывают прибыль и убытки. Если они видят, что потерпели ущерб, то прилагают особые усилия и усердие, чтобы его возместить. Так и ты, возлюбленный, каждый день, вечером и утром тщательно проверь свою торговлю. Вечером, вступив в область твоего сердца, все посчитай и скажи себе: «Не прогневил ли я Бога? Не говорил ли праздного слова? Не был ли равнодушен, не раздражал ли брата, не оговаривал ли кого? Не было ли такого, что уста мои пели, а ум помышлял о вещах мирских? Не входило ли в меня похотливое вожделение и не принимал ли я его с удовлетворением? Не одолевали ли меня земные заботы и не забывал ли я в это время о Боге?»

Подумай хорошенько об этом и другом подобном и, если увидишь, что в чем — то потерпел провал, поспеши возместить ущерб. Стенай и плачь и молись Богу, чтобы не повторить ту же ошибку А утром подумай о том же и спроси себя: «Как я провел эту ночь? Получил ли выгоду или ущерб? Бодрствовали ли мой ум и мое тело? Плакали ли мои глаза? Не пленял ли меня сон во время земных поклонов? Не входили ли в меня лукавые помыслы, а я, вместо того, чтобы сразу прогнать их, с удовольствием сочетался с ними?»

Вот так нужно со всех сторон рассмотреть самого себя: быть может, в чем — то из названного ты погрешил. А после нужно работать над тем, чтобы исправить эти ошибки и стоять на страже сердца, чтобы не претерпеть того же самого снова. Если так всегда будешь думать, то сохранишь свою торговлю и надежно разместишь свою прибыль в небесных сокровищницах.

 

Глава 11: О том, что верующему опасно нарушать даже одну заповедь, ибо от нее зависит исполнение всех остальных; и о том, что даже малое зло, приносит огромный вред

1. Из жития святого Пахомия

Пахомий Великий говорил своим ученикам: «Представьте, братья, — в доме сто комнат, но, если кто — нибудь купит главную залу, то хозяин уже не сможет войти ни в одну из комнат. Так и верующий, если он обладает всеми плодами Духа, но по небрежности и по злобе врага лишится хотя бы одного, променяв добродетель на обман, то станет немощен, ибо добровольно потеряет все свое достояние».

2. Если человек не пробудит собственную душу трезвением и не укрепит себя даже против слабых вражеских нападений — он погубит всю свою добродетель. Если войско наступает на противника, но в их строе окажется разрыв, то сквозь него враг прорвется в тыл, и его уже будет трудно выбить оттуда, и все войско скорее всего погибнет. Поэтому каждый из нас должен укреплять себя всеми добродетелями. Ибо немалый урон происходит, когда пренебрегают хотя бы самой незначительной добродетелью.

2. Из Отечника

Брат спросил авву Пимена:

— Может ли человек полагаться на какое — то одно свое делание?

Старец ответил:

— Авва Иоанн Колов говорил: «Я бы хотел, чтобы человек перенимал понемногу ото всех добродетелей, а не придерживался всегда только одной».

3. Из святого Исаии

Братья! Нам всем следует исполнять добродетели по мере своих сил. Маленькие люди — в меру своих слабых сил, а большие — в меру своих больших возможностей. Те, кто вносили свои пожертвования в сокровищницу, были богачи. Но Господь больше всего радовался двум лептам бедной вдовы. Ибо Он смотрит на наши намерения и по ним судит о наших поступках. Горе душе, которая не хочет бежать от грехов, ведь ее постигнут скорби от завистников и ненавистников.

2. В Египте израильтяне ели и пили вволю, но были рабами фараона. Когда Господь послал им помощника, то есть Моисея, чтобы вывести из египетского плена, фараон начал их притеснять и угнетать. Это не была месть Моисея, сколько бы казней Бог ни посылал на Египет и на фараона, и его не радовало горе египтян, пока не настало время и Бог не сказал Моисею: еще одну казнь Я наведу на фараона… И тогда скажешь фараону, чтобы отпустил на свободу мой народ, иначе умрет всякий первенец в земле Египетской… (Ср.: Исх 11,1–5). Только после этого Моисей поднял голову. Затем Бог дал совет Моисею: внуши народу (тайно), чтобы каждый у ближнего своего…выпросил вещей серебряных и вещей золотых [и одежд] (Исх 11, 2). Эти вещи (потом) позволили покрыть расходы на строительство скинии.

3. Старцы поясняют, что вещи и одежда — это чувства, которые в рабстве у вражды. Только когда человек совершенно освободит их от вражды и заставит приносить плоды Богу, то Божий покров осенит его. Ведь облака не было, пока шло строительство, но как только оно закончилось, покрыло облако скинию собрания (Исх 40, 34). То же самое произошло, когда строился храм. Пока работы продолжались, облако не появилось, а когда полностью закончили храм, и в нем принесли в жертву кровь и тук всесожжений, и это было приятное благоухание Богу, тогда облако наполнило дом Господень (3 Цар 8,10–11). Эти примеры показывают: пока человек не возлюбит Бога всей крепостью своей и всем разумением своим и не прилепится к Нему от всего сердца, Божий покров не осенит его.

4. Как корабль не может отправиться в плавание, пока не закончена погрузка, так и душа не сможет миновать волны страстей, если ей не хватает каких — либо добродетелей. Так и воин, который выходит биться с врагами царя, не сможет противостать им, если выйдет не во всеоружии. И монах не сможет противостать страстям, если забудет о какой — либо добродетели. Город, обнесенный стеной, легко будет захвачен, если хотя бы в одном месте стены окажется пролом. Сколько хочешь поставь стражей у ворот, они не смогут остановить врагов у городских стен, пока пролом не заделают. Точно так же и монах, которым овладела какая — то страсть, не справится с врагами.

5. Не я об этом говорю, но божественное Писание. В книге Бытия сказано: И сказал Господь [Бог] Ною… тебя увидел Я праведным предо Мною в роде сем (Быт 7,1). И сказал ему (Аврааму): будь непорочен; и поставлю завет Мой между Мною и Тобою (Быт 17,1–3). То же самое свидетельствует Писание и об Иове. И Исаак, благословляя сына своего Иакова, сказал: Бог же Всемогущий да благословит тебя (Быт 28, 3), чтобы ты смог совершить всю волю Его.

6. Екклезиаст учит нас: даже мельчайшая страсть истребляет всю силу добродетелей: Мертвые мухи портят и оскверняют благовонную масть (Еккл. 10,1). А в книге Иезекииля сказано: В он же день обманется праведник праведностью своей, не помяну Я его (Ср. Иез 18, 24). И апостол заметил: Малая закваска квасит все тесто (1 Кор 5, 6). Иаков сказал: Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем — нибудь, тот становится виновным во всем (Иак 2,10).

7. Об этом же мы узнаем из истории. Вспомним, как Ахан, укравший дары Иерихона, лишил помощи Божией весь народ. Израиль не мог одолеть врагов и вообще выйти на битву, пока не изгнал Ахана (Нав 7,1). Мы видим, что и Саул лишился царства, когда принял приношение Амалика (1 Цар 15,1). И неведение Ионафана, как он по неведению преступил клятву своего отца, и Бог не услышал Израиля в этот день (1 Цар 14, 24).

8. Анания и его жена Сапфира удержали от цены поля и, солгав, тотчас упали к ногам апостолов и отдали душу (Деян 5, 1). И множество других примеров можно привести из Ветхого и Нового Завета. Но для благочестивого читателя достаточно сказанного. Одно нужно знать: человек, совершающий зло, не сможет совершать добро. Бывает, человек, намереваясь добиться блага, совершает зло. Такое происходит, когда человек грешит и не кается. А если человек истинно кается, то и не согрешит. Кто познал истинное покаяние, тот не делит время на часы для Бога, в которые он совершает благодеяния, и часы для дьявола, в которые погрязает в невоздержанности. Он не живет то в благочестии, то в беззаконии, не бывает то рабом Божиим, то рабом дьявола, но всегда один и тот же.

9. Всякий, делающий грех, — говорит Господь, — есть раб греха (Ин 8, 34). А раб греха не может служить Богу. Как изрек неложно Господь в Евангелии: Никто не может служить двум господам (Мф 6, 24). Какое общение праведности с беззаконием? — говорит апостол. — Что общего у света с тьмой? Какое согласие между Христом и Велиаром? Какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами? (2 Кор 6,14–16). Очистим себя от всякой скверны плоти и духа совершая святыню… (2 Кор 7, 1) в любви Христовой, то есть во всяком благом делании. Кто множество грехов избежал, но каким — то малым грехом все еще пленен, тот еще не Свободен. Кто кем побежден, тот тому и раб (2 Пет 2, 19).

Если кого малое легко побеждает, того тем более поработит великое. Нельзя справиться с большими страстями, если сначала не победишь малые.

4. Из аввы Марка

Божие Слово обладает царской властью и на деле полезно слушателям, влагая в их сердца смысл сказанного. А если это не так, то почему Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, пока не вскисло все (Мф 13, 33). То есть ум человеческий принимает слово Господа, скрывая его в своем трехчастном составе: теле, душе и духе, по апостолу. И всю тонкость своих помышлений, многомерно рассыпанную вроде муки, собирает в единое тесто веры, чтобы всецело уподобить его действующему слову.

2. Вот точное значение этой притчи. Апостолы были очищены через слово (Ин 15, 3), которое они слышали (от Господа), и соположную слову силу и стали пригодны к деланию. Ибо живо слово Божие и действенно. Поэтому Господь осудил тех, кто не восприняли эту сопутствующую слову силу, как неверных: Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха: а теперь не имеют извинения во грехе своем (Ин 15, 22).

3. Все мы, крестившиеся, должны полностью верить Христу и исполнять все Его заповеди, так как мы получили от Него силу для этого. Но не так, чтобы сначала исполнить только одну заповедь, потом другую и по очереди каждую, можно сказать, постепенно. Нет, должно постичь такие заповеди, которые охватывают сразу многие другие и таким образом исполнить в совокупности все. Нельзя также опускать и такие, которые касаются отдельных случаев и потому не так часто применяются.

4. К заповедям, описывающим единичные случаи, относится, например: Всякому просящему у тебя давай, и от взявшего твое не требуй назад (Лк 6, 30) и от хотящего занять у тебя не отвращайся (Мф 5, 42). А общая заповедь, включающая в себя частные, — это продай имение твое и раздай нищим (Мф 19, 21) и возьми крест свой, и следуй за Мною (Лк 9, 23). Крестом Господь называет терпение скорбей.

5. Кто раздал имущество нищим и взял свой крест, тот одним своим поступком исполнил все названные выше заповеди. И еще о частных случаях говорится: не прелюбодействуй (Исх 20, 14) и тому подобное. А над ними стоят заповеди об очищении помыслов и избавлении от всякого превозношения, надмевающего против ведения Бога. Кто очищает свои помыслы, тот исключает всякий повод к названным грехам.

6. Так как мы погреблись с Ним крещением (Рим 6,4) и очищены от греха, и грех потому более не властен над нами, то должны исполнять все заповеди, дабы обрести дарованное нам в крещении совершенство. Если мы не поступаем так, то становимся неверными. Вера не только в том, чтобы во Христа креститься, но и в том, чтобы творить заповеди Его. А если мы, оставив заповеди в стороне, прилежны в наслаждениях, то по справедливости понукает нас грех. Ведь как пес возвращается на свою блевотину (2 Пет 2, 22), по слову Писания, так и мы.

7. В крещении человек обретает свободу, дарованную Христом, так что он уже без принуждения может совершать дела свободы, если захочет. А на своем любимом своеволии он вправе настаивать и после крещения, потому что оно не терпит никакого понуждения. Волю человека даже после крещения не может насильно изменять ни Бог, ни сатана. Когда Господь говорит, что Царство Небесное силою берется и употребляющие усилие восхищают его (Мф 11, 12), то имеет в виду волю, свойственную каждому человеку, и каждому из нас должно понуждать себя после крещения и не обращаться ко злу, но надлежащим образом придерживаться блага. Если даже нас начнут принуждать власти, непременно Бог, давший Нам свободу, сделает нас непоколебимыми перед насилием.

8. Сейчас насилия нет. Сам Бог Крещением освободил нас от рабства, держащегося на насилии, — упразднил грех Своим Крестом и дал нам заповеди свободы. А грешить или не грешить — это Он предоставил нашей воле, раз мы знаем заповеди. Если мы исполняем заповеди, то они обеспечивают нам любовь Бога, сделавшего нас свободными. А если мы пренебрегаем заповедями и отвергаем их, то лишь проявляем свое нездоровое пристрастие к наслаждениям.

9. Кто говорит: «Мы хотим соблюдать заповеди, но не можем», — над теми и после крещения властвует грех, повелевающий ими во всякое время. Пусть такие люди знают, что их святое крещение еще не стало совершенным, и что Святой Дух еще не даровал им всецелую свободу от греха и силу для исполнения всех заповедей. Поэтому они все еще подвластны греху. Закон духа жизни во Христе Иисусе, — сказано в Писании, — освободил меня от закона греха и смерти (Рим 8, 2), отменив его навсегда.

10. В нашей воле или опять связать себя путами сладострастия, или быть свободными благодаря исполнению заповедей. Бывает так, что мы ненавидим грех, но лукавый помысел насильно завладевает нашим умом. Да, так бывает, не спорю. Но это след уже не Адамова греха, но презрения нашего к заповедям после крещения. Если после очищения в купели мы можем исполнять заповеди, но не делаем этого, нами невольно овладевает грех и управляет, пока мы не покаемся и не умолим Бога помочь нам исполнять их — тогда Он очистит нас от греха презрения заповедей.

11. Есть две причины действия зла в нас, и в обеих мы виноваты. Одна действует тем сильнее, чем больше мы пренебрегаем заповедями, а другая неизбежно завладевает нами из — за беззаконий, совершенных после крещения. Это действие зла может упразднить только Бог, если мы Его умолим, совершая милостыню, произнося молитвы и терпя выпадающие нам беды. Ведь все названное выше дает нам, хотя и таинственным образом, дарованную еще в Крещении Божию благодать. Совершающий подвиг всегда воздерживается и не перестанет воздерживаться, пока не истребит Господь «семя вавилонское».

12. Подумай: существует двенадцать постыдных страстей. Если ты изволишь полюбить одну из них, она восполнит место и остальных одиннадцати. Поэтому не оставляй ни один грех неизглаженным, даже если он самый малый, чтобы он потом не увлек тебя к большему злу.

13. Если ты начал уживаться со злом, не говори, что оно не владеет тобой. Как только ты связался с ним, то уже побежден им. Всякое происшествие начинается с малого и, постепенно подпитываясь, растет и увеличивается. Событие зла — что мелкая сеть. Если хоть немного в ней начать запутываться по небрежению, то вскоре запутаешься полностью и задохнешься. Ни одна из добродетелей сама по себе не может отворить предназначенную для нас дверь Царства, а только все добродетели в их общей взаимосвязи. Кого малое зло легко побеждает, того великое поработит неизбежно. А кто презирает всякое зло, тот борется с ним с Божией помощью.

5. Из святого Диадоха

Воздержание — общее название всех добродетелей. Кто воздержан, тот воздержан во всем. Если повредить хотя бы незначительную часть тела, то весь человек уже не будет цельным, даже если повреждение невелико. Так и тот, кто пренебрегает хотя бы одной добродетелью, он уничтожает все воздержание, будто его и не было.

2. Нужно не только быть старательным в телесных добродетелях, но и уметь очистить нашего внутреннего человека. Ибо какая польза сохранять тело девственным, если душа от Непослушания прелюбодействует с бесом?

3. На какую награду рассчитывает тот, кто сдерживает чревоугодие и всякие телесные желания, а своего самомнения и тщеславия не замечает?

4. Надежная скрепа будущего суда да раскроет в Божием свете предназначение человека, чтобы не было никаких упущений и потерь, и да оправдает тех, кто творит дела правды в духе смирения.

6. Из святого Максима

Господь после Воскресения сказал апостолам: Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам (Мф 28,19–20). Всякий человек, крещенный во имя Отца и Сына и Святого Духа, должен исполнять все Евангелие. Господь именно потому связал с правой верой хранение всех заповедей, что ведал невозможность спасения человека при опущении хотя бы одной из них.

Вот почему и Давид, стяжавший правую веру, направленную к Богу, сказал, что я исправился во всех заповедях Его и всякий путь лжи ненавижу (Ср.: Пс 110,10; 118,128). Все заповеди даны нам Господом для отрицания всякого пути неправды. Если хотя бы одна будет забыта, то противный ей путь зла найдет продолжение уже в самом человеке. Господь даровал нам и силу соблюдать все заповеди. Се, — сказал Он, — даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам (Лк 10,19)

Павел, восприявший эту силу и власть, сказал: Будьте подражателями мне, как я Христу (1 Кор 11,1). И еще: Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал 5,24). И еще: Для меня мир распят, а я для мира (Гал 6,14). Все заповеди, хотя их много, сводятся к одной: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею крепостию твоею… и ближнего твоего, как самого себя (Лк 10, 27). Если подвижник соблюдает ее, он выполняет все заповеди до единой.

7. Из аввы Исаака

Страсти подобны псам, которые любят заглядывать в мясные лавки. Если их прогонять, они будут убегать от одного звука шагов, а если не обращать внимания, то они начнут лезть со смелостью огромных львов.

2. Уничтожай в себе малое вожделение, как только оно начало в тебе зарождаться, иначе воспламенишься от его безудержного горения. Усиленное внимание к мелочам позволяет избежать самых страшных опасностей. Ведь если ты не победишь слабое, как потом избавишься от сильного?

3. Покажи Богу свое терпение в малом, чтобы Он не потребовал с тебя отчета за большое. Пусть малое станет для тебя рубежом, на котором ты повергнешь врага, так что он не сможет направить тебя к большому злу.

4. Кто непокорен врагу, внушающему отойти от кельи на пять шагов, тот никогда не согласится оставить пустыню или перебраться в селение. А кто не позволяет себе даже выглянуть по внушению дьявола за дверь своей безмолвной обители, ни в коем случае не поддастся внушению выйти наружу.

5. Кто разве что по принуждению вечером вкушает немного пищи, того не устрашат помыслы малодушия и чревоугодия, принуждающие есть раньше положенного времени. Кто довольствуется сухой пищей, никогда не захочет обильных яств. Кто даже на самого себя не смотрит, не увлечется красотой другого.

6. В этом и состоит искусство различения, позволяющее противостоять нападениям врага. Искушенные в нем не ввергают себя в борьбу и великие битвы, но в малых сражениях показывают свое терпение. Таким образом, они берегут себя и могут не отправляться на великие труды. А кто презирает малые сражения и, бывает, терпит в них поражения, тот сам уступает господствующую высоту и облегчает нападение его войскам. Дьявол прежде всего старается уничтожить в сердце непрестанную молитву, а потом убеждает опускать молитву и в уставные часы, а потом и канон и прочие молитвы.

Затем он старается внушить помысел, чтобы человек вкусил пищи до урочного часа и тем самым отрекся от воздержания, чтобы якобы не ослабеть. После дьявол сразу начинает внушать человеку невоздержанность и расточительность. Также он соблазняет хоть разок посмотреть на свое обнаженное тело, полюбоваться благолепием рук и ног, когда человек переодевается, наклоняется над водой или сидит и справляет нужду. Дьявол хочет, чтобы человек не стыдился запускать под одежду свою руку и касался своего тайного уда.

Если человек хоть в чем — то уступит, зло начнет расти и усиливаться. Подвижник, который прежде хранил строгость ума и считал даже малое его парение ущербом для себя, теперь сам открывает горестные и тягостные окна для греха. Помыслы подобны воде в водопроводе: пока труба со всех сторон цела, вода течет без нарушений, а если труба прохудится, ее прорвет, и вода затопит и разрушит весь дом.

Враг всегда следит за нами, высматривая, какая дверь наших чувств распахнута по нашей небрежности, и сразу же через нее проникает в нас. Ведь он видит, что охраны никакой нет, и тащит за собой все зло. Но да будем предпочитать малые труды великим и тогда легко справимся с врагом.

 

Глава 12: О том, что получившие божественное ведение монахи и благоговейные миряне даже за малые прегрешения подвергаются тяжким наказаниям

1. Из повести о странствиях (Иоанна) Богослова

После Вознесения Господа апостолы собрались в Гефсимании и по Его повелению стали расходиться по всему миру, чтобы обращать язычников. Они поделили по жребию ойкумену, и Иоанну выпала Азия.

Иоанн воспринял это тяжело, считая произошедшее несчастьем, скорее по человеческому промыслу, чем по вере. Он думал, что ему придется ходить далеко от родных мест по землям, заполненным идолами. Поэтому душа его испытывала сильные сомнения.

Но вскоре он понял, что из — за немощи помыслов он грешит против Господа и угодил в бездну сомнений. Он заплакал, опустился на колени и принялся умолять Божиих апостолов простить его. Он говорил со слезами и стонами:

— Согрешил я, отцы и братья, обидевшись на выпавшую мне по жребию Азию. Я оказался немощным в вере, не вспомнил слова Господа, сказавшего: Все возможно верующему (Мк 9, 23). Поэтому Господь и указал мне, что я очень виноват перед Ним, и подверг меня морским опасностям. Давайте сначала хорошенько помолимся и, куда повелит Господь, туда и направимся.

Помолившись, двенадцать апостолов отправились в назначенные им места. И каждый из них взял себе по одному из семидесяти апостолов в качестве слуги. Иоанн выбрал Прохора. Они пришли в Иоппию и, сев на корабль, отплыли в Азию.

Иоанн заплакал и сказал Прохору (они сидели вдвоем на корме, и никто их не слышал):

— Чадо Прохор, скорбное предчувствие морской катастрофы уже нависло надо мной. Мой дух в большой тревоге — Господь ничего не открыл мне о жизни и смерти. Если ты спасешься, то продолжи путь в Азию. Прибудешь в Ефес, оставайся там три месяца. Если за это время я появлюсь, то пойдем вместе исполнять служение. А если нет, возвращайся в Иерусалим к Иакову, брату Господню, и что он скажет, то и делай.

Был девятый час утра, когда Иоанн произнес эти слова.

Вдруг на море поднялось страшное волнение. Яростные волны сокрушили корабль, и мореплаватели оказались в воде. Все сорок шесть человек, по воле Божией уцепившись за доски, добрались до берега невредимыми. А Иоанна унесло далеко в море.

Прохора выбросило на берег под Селевкией, и он сразу же отправился в путь и через сорок дней добрался до Азии. Когда он проходил по приморскому селению по названию Мармарет, то, взглянув вдаль, вдруг увидел, как большой водяной вал, разбившись о сушу, вынес на берег человека.

Прохор поспешил на помощь спасенному. Как только он добрался туда, то в изумлении увидел Иоанна. Увидев друг друга, они обнялись, заплакав от радости и воздав хвалу милосердному Богу за свое спасение и помощь. После того как Иоанн окончательно пришел в себя, он рассказал, как сорок дней и ночей (о чудо из чудес!) хранимый Божьей силой, он неведомым образом держался на волнах, что научило его слушаться Бога, беспрекословно подчиняться его воле и не обращать внимания на немощи человеческих помыслов.

2. Из Отечника

Блаженный Епифаний сказал: «Кающимся грешникам Бог прощает даже самые большие грехи, как блуднице и мытарю, но с праведников требует и прибыль. Как Он сказал апостолам: Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное (Мф 5, 20).

2. Старец говорил: «Бог терпим к грехам в миру, но не в пустыне. В миру есть много извинений для греха, а у отшельника нет ни одного — все они остались за границами пустыни. Нужно только одно: хранить себя и совершать подвиг».

 

Глава 13: О том, что нужно мужественно переносить уныние и скорбь, происходящие от бесов, и иметь терпение

1. Из жития святой Синклитикии

Блаженная Синклитикия говорила пришедшим к ней, что бывает печаль полезная и печаль вредная. Полезная печаль происходит от сожаления о собственных грехах и о неведении ближнего, от боязни потерять хорошее расположение, какое кто имеет, от томления при мысли о желаемых добродетелях. Эта печаль соприкасается с совершеннейшей добродетелью.

Совсем иную печаль внушает нам враг. Она преисполнена неразумия, часто называется унынием и ее следует изгонять молитвой и псалмопением, понимая, что ничего в жизни не дается без разумения и печали.

Ведь в Писании говорится: Всякая глава в болезни и всякое сердце в печаль (Ис 1, 5). Этим кратким изречением Святой Дух очертил монашескую и мирскую жизнь. Голова — образ водительского начала души. Как сказано в другом месте: У мудрого глаза его — в голове его (Еккл 2,14). В этих словах обозначен дар прозорливости. А слово «болезнь» говорит о том, что всякий росток добродетели требует тяжких трудов.

А слова всякое сердце в печаль указывают на непостоянный и утомляющий всех нрав. Ведь сердце всегда находится в движении и является пристанищем гнева и печали. Мирские люди не могут совсем освободиться от этой печали и непостоянства. Они горюют, что их не прославляют, горят вожделением чужого добра, жалуются на свою нищету, а если приобретут богатство, начинают буйствовать, не могут даже заснуть, замороченные заботами и необходимостью охранять накопленное.

2. Пусть нас не смущает мысль, что люди в миру живут без забот. Если сравнивать, то они мучаются больше нас. Я говорю, обращаясь не ко всем людям, но только к тем, кто вошел в монашескую жизнь. Как разным животным полезен различный корм, так и разным людям — разные речи. Сказано: Не вливают вина молодого в мехи ветхие (Мф 9, 17). Одним образом принимаются удостоившиеся созерцания и ведения, другим — усердные в подвиге и делании, а иначе — те, кто в миру.

3. Как животные делятся на земных, водных и летающих, так и люди. Некоторые избирают в жизни средний путь, как бы земной, некоторые небесный, точно птицы, а иные погрузились в воды греха, словно рыбы. Я вошел во глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня (68, 3), сказано в Писании. А мы, как орлы, взмахивая крыльями, всегда устремляемся ввысь к небесам.

4. Брат мой! Соблюдай совершенное смирение в том деле, к которому призван, и не будь беззаботен, не презирай труды, совершаемые ради Господа. Если мы обязаны нашему Богу Спасителю, то да не постыдимся цепи скорбей ради Него, но с радостью их потерпим, чая небесных уз, сопричисляющих нас к лику святых.

5. Общники страстей Господа станут общниками и утешения. А если кто — то сетует на трудность дела, то пусть вспомнит, сколько в миру людей с больными руками и ногами, не только богатых, но и бедных, которые ни днем, ни ночью не знают покоя, всегда мучаясь от неутолимой боли и подвергаясь беспрерывной пытке тяжкими оковами недомогания.

6. Мы же сами добровольно избрали боль и терпение ради Царства Небесного. Сердце наше укреплено надежно. Даже если у нас возникнет некоторое уныние, мы не впадем в малодушие, но станем понуждать себя, как делают усердные путники. Если случится ему дорогой чуть приболеть, он не отказывается от путешествия, даже если до цели еще очень далеко. Он утешает себя такими словами: «Еще немного — и покажется гостиница, там и отдохну». Господь, глядя на приложенные усилия, дает ему силы, сглаживающие все трудности пути. А лень и бездействие приводят лишь к обнищанию — человек лишается духовных даров и даже самых необходимых телесных.

7. Не будем робеть, братья, но поработаем друг для друга ради Господа. Многие влюбленные готовы хоть в рабство не ради Бога, но ради своей любви. Так не будем же унывать, сидя в келье, но вспомним, как святые мученики сидели взаперти, в тяжких железных оковах, при этом подвергаясь множеству мучений.

8. Не будем бежать от тягот кельи. Бог праведен и не забудет трудов твоих. Сквозь тьму, которую тебе приходится переносить, пока сидишь в келье, воссияет для тебя свет истины. Как сказано в Писании: Во тьме восходит свет правым (Пс. 111, 4). Не будем сетовать во время работы, вспоминая, что многие святые были отправлены на рудники за свою любовь к Богу. Если бы мы жили в их времена, готовы ли мы были бы предать свою жизнь на мучения и нищету?

9. Будем всегда помнить, братья, о всяческих благодеяниях нашего Бога, сотворившего нас, возведшего ветры из сокровищниц своих на служение нам, приславшего облака от края земли на помощь нам (Ср.: Пс 134, 7), умножившего число скотов, птиц и рыб на помощь роду нашему, сотворившего солнце во свет дня, а луну и звезды во свет ночи ради рода нашего и спасшего нас таинством Своего Честного Креста. Поработаем Ему с великим страхом и трепетом и благой надеждой, ибо в этой жизни мы странники, по слову Писания: странник я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои (Пс 38,13).

10. Брат мой! Будь стойким там, где живешь, и противостань всякому малодушию. Укрощение страстей достигается не переходом с одного места на другое и стремлением уйти все дальше в пустыню, но только вниманием ума. Мы нуждаемся в терпении, чтобы, творя Божью волю, достичь обетованного нам. Кто бродит уныло, тому далеко до терпения, как больному — до здоровья. Добродетель познается в терпении, а не в унынии. Терпение, будучи возобновляемо, удерживается тем средством, что ты занимаешь ум созерцанием и размышлением о чаемых благах.

11. Воспитываемый таким созерцанием ум обретает крепость, как тело укрепляется от чувственных яств. А если ум обделит себя такой благодатью и достоинством, то он поистине впредь окажется нищим и немощным. Итак, отринь всякое пристрастие к материальным вещам, займи ум тем божественным деланием, и у тебя не будет никакой нужды переходить с место на место, прерывать свое делание из — за переездов без благой причины и позволения предстоятелей. Царствие Небесное внутрь вас есть (Лк 17, 21), сказал Господь.

12. Вспомни, возлюбленный, сколько в миру людей разным образом обделенных: некоторые, испытывая недостаток в средствах, заложили имущество, другие, будучи детьми влиятельных людей, попали в плен и были проданы в рабство, и Работают на тех, кто ниже их и даже на варваров в чужой земле. Другие нищенствуют и не каждый день видят кусок хлеба. Они выходят на площади и улицы городов в рубище, грубом, рваном и грязном, терпят холод и зной, а некоторые страдают от тяжелых болезней, не говоря о тех, кто сидят в тюрьмах и изнемогают на рудниках. А нам это все почти неизвестно, потому что у нас есть кров, который даровал нам Бог, и нет забот о мирских делах и волнениях.

13. Помни об этом и благодари Бога за неисчислимое множество Его благодеяний, которые Он сотворил и творит нам Тем, кто, как кажется, благоденствует в мирской жизни, какое благо приносит мир? Одни только труды и бесчисленные житейские заботы. Женился человек — начало забот. Родился сын — одна забота. Родился другой — новые заботы. Умер сын — у родителей безутешное горе. А если ребенок вырастит злым, то причинит родителям больше горя, чем если б он умер.

14. Наконец, когда настанет час смерти, человек скорбит о супруге, которая остается вдовой, и о своих детях, которые остаются сиротами. Смерть разлучает его с родными, и боль пронзает все его человеческое существо. От всего этого освободило нас иго Христово, благое и легчайшее. Более всего содействует в борьбе с унынием память о смерти. Поэтому, если нас смущает уныние, прежде всего нужно помолиться Богу, чтобы Он подал нам терпение и мужество, а затем утешить собственную душу, сказав ей: Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога; ибо я буду еще славить Его, Спасителя моего и Бога моего (Пс 42, 5).

15. Или нам всегда предстоит жить в этом мире? Послушай слова Писания: Странник я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои (Пс 38, 13). Подумай о тех, кто до тебя жил в монастыре, где ты сейчас живешь, и знай, что как они преставились в этой жизни, так и мы по воле Божией, пожив здесь, отойдем (в мир иной), ибо после смерти есть истинная жизнь. Поэтому Пророк, мечтая о иной жизни, восклицает: Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!.. Когда приду и явлюсь пред лице Божие! (Пс 41, 2–3).

16. Святые считали эту жизнь узилищем. Поэтому в другом месте сказано: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром (Лк 2, 29). Вот почему апостол тоже имел желание разрешиться и быть со Христом (Флп 1, 23). Если человек возненавидит этот мир и его заблуждения и будет стремиться к небесному, то он покажет себя рабом Господу от всего сердца и всей души и будет искать средства, как добиться желаемого, поэтому его никогда не сможет одолеть малодушие и уныние. А пока душа видит перед собой земное, то множество соблазнов этого мира и бессмысленных наслаждений, оставляемых ей помыслами, расслабляют напряжение, и она поэтому унывает.

2. Из Антиоха Пандекта

Бес уныния довольно страшен и тягостен. Около шестого часа он нападает на монаха, причиняя ему предсмертное изнеможение, чтобы монаху опротивел и монастырь, и братья, с которыми он живет, и все его труды, и даже чтение Божественного Писания.

При чтении монах начинает зевать и легко склоняется ко сну, трет кулаком глаза, потягивается и, отведя взгляд от книги, тупо смотрит в стену. Затем взгляд возвращается к книге, он почитает немного, заглянет в начало, потом в конец, полистает, пересчитает страницы, проверит тетради, побранит или похвалит почерк и миниатюры, и, наконец, закроет книгу, наклонит голову и начнет дремать, но не заснет, потому что от уныния ему еще и есть захочется, в душе проснется жажда жизни, и долго спать ему не придется.

А через некоторое время он встанет, увидит, что уже день прошел, посмотрит на то, как заходит солнце, и в ожидании часа трапезы будет держать слух наготове, чтобы не пропустить сигнала. И как только ударят в било и позовут вкушать пищу, он весь оживет и в сердце прославит наступивший миг.

2. Унывающий монах готов взяться за любое служение, считая заповедью для себя исполнение велений собственной страсти. Как больной не может ничего доесть до конца, а требует себе чего — то другого, так и унылый монах не может удержаться на одном деле, но постоянно перескакивает с одного а другое, а потом опять возвращается к прежнему делу. За все — то он хватается, всем недоволен и ничего не доводит до конца. То бедняга посетит больных, то побеседует с братьями о духовном, то побежит на праздничную службу в честь святых, но всюду он только тешит собственное желание. Как легкое облачко гонимо любыми ветрами, так и монах, в котором нет терпения, гоним духом уныния.

3. Унывающий монах скор только на празднословие, а на молитву весьма медлителен. Когда зовут на службу, он остается в келье, говоря, что у него много дел. Но только это время как говорится, не идет на пользу, и не так уж и было необходимо пропускать службу. А молясь на службе, он часто думает о ежедневном рукоделии.

4. Око унывающего часто смотрит на дверь, а в уме вертится мысль, кто же сейчас войдет. Вот скрипнула дверь? О, это очень интересно. Его слух напрягся, глаза уставились на вход, не в силах оторваться. Так он и застывает, прильнув к дверям. От уныния исцеляет только терпение в искушениях и совершение всех дел со страхом Божиим.

5. Во всяком деле назначай себе срок и не оставляй его, пока не закончишь. Молись с разумением и бодро, и дух уныния убежит прочь от тебя. Когда молишься, произноси слова Давида, разумея их чувством души и сокрушаясь: скоро услыши меня, Господи, и уныл во мне дух мой… (Пс 142, 4) и покажи на мне знамение во благо (Пс 85,17)

3. Из Исаии Отшельника

Брат, храни себя от уныния: оно истребляет плод монашеского труда. Когда сражаешься с этой страстью, не злись, но предай себя Богу, произнеся: «Не могу справиться со страстью уныния, Господи, помоги мне несчастному». Скажи это от всего сердца и обретешь покой. Совсем не ходи к брату, сиди в своей келье со страхом Божиим, внимая своему рукоделию, подвижническому деланию и молитве. И не раздумывай о своем рукоделии, ты сделал больше брата или брат больше тебя.

4. Из святого Марка

Если впадаешь в уныние, и тебя всячески угнетает это зло, вспомни о исходе твоей души и страшных адских мучениях. Но лучше прилепляться к Богу с молитвой и надеждой, чем помнить о вечных муках, хотя такое памятование тоже полезно.

5. Из аввы Кассиана

Страшен дух уныния! Когда он вселится в человеческую душу, то помрачит ее всю, помешает всякому благому деланию и наполнит ее всевозможным злом. Он не даст ни усердно творить молитву, ни быть прилежным в полезном душе священном чтении. Он покажет человека гневливым и безумным перед братьями. К тому же он вложит в брата ненависть к его монашескому призванию. Если говорить просто, печаль губит все спасительные желания души и уничтожает всякую бодрость и стойкость, лишая ее разума, ошеломляя и, наконец, наполняя помыслом отчаяния.

2. Как моль точит одежду, а червь — дерево, так и печаль разъедает человеческую душу. Она заставляет человека избегать благих встреч и не позволяет даже от настоящих друзей выслушать советы и дать правильный и миролюбивый ответ. Нет, печаль охватывает всю душу, наполняя ее горечью и ропотом и, наконец, внушая и вовсе избегать людей, как причину смятения, и даже не дает задуматься, что болезнь возникла не извне, а изнутри. Искушения, посылаемые человеку в обучение, только вывели ее наружу. Ничто так не вредит человеку, как утаивание в себе начала болезней.

Посему Господь наш Иисус Христос, Целитель душ, единый точно Ведающий как Создатель душевные недуги и назначающий всякий раз надлежащее врачевание, советует не избегать общения с людьми, но в самих себе пресекать причины зла. Ибо Он ведает, что здоровье души достигается не отделением от людей, но постоянным общением с добродетельными людьми и точным обучением от них.

А кто под каким — то благовидным предлогом избегает братьев, тот пусть знает наверняка, что своим бегством он не отсекает повода к печали, но только переменяет их, потому что болезнь внутри него остается, и боль будут причинять уже другие вещи. Поэтому не будем никого из внешних обвинять в мятеже наших страстей, но только самих себя, и всякая борьба наша пусть будет идти против внутренних страстей. Когда мы с Божией помощью исторгнем их из себя, то сможем легко находиться вместе не только с людьми, но и с дикими зверями. Как сказал блаженный Иов, и звери полевые в мире с тобою (Иов 5, 23).

3. Прежде всего, будем сражаться с духом уныния, вызывающим отчаяние. Надеждой на Бога изгоним его из нашего сердца. Этот дух не позволил Каину покаяться после убийства брата, как и Иуде — после предательства Господа. Нам следует упражняться только в одной печали, которая во благой надежде позволяет нам покаяться в наших прегрешениях и необходима нам для стяжания небесных благ. Эту печаль сам Христос именует блаженной, говоря: Блаженны плачущие… (Мф 5, 4). Апостол тоже восхваляет ее: Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению; а печаль мирская производит смерть (2 Кор 7,10).

4. Спасительная печаль питает душу надеждой покаяния, поэтому с ней смешана радость. Она делает человека готовым и послушным на всякое доброе дело, простым в обращении, кротким, незлобивым, терпеливым во всяком благом труде. Она согласна с Божьей волей и по ней познаются в человеке плоды духа: любовь, радость, мир, великодушие, благость, вера, воздержание.

А плоды враждебной ей печали таковы: уныние, нетерпение, гнев, ненависть, возражение, отчаяние, леность в молитве и псалмопении. От такой печали нам нужно бежать как от блуда, сребролюбия, гнева и прочих страстей. Она врачуется молитвой, псалмопением, надеждой на Бога и изучением божественных глаголов да еще терпением в искушениях.

Если монах не укрепит себя таким оружием, то покажет себя нестойким мечтателем и легкомысленным бездельником. Тогда пусть готовится ходить по множеству монастырей, смотреть только, где как угощают и подают ли вино. Разумение легкомысленного монаха ничего не представляет собой, кроме рассеянности во всех вещах. Он ввязывается в мирские дела и постепенно отравляет себя вредоносными увлечениями и, наконец, совершенно отступает от своего монашеского призвания.

5. Апостол, ведая, что болезнь уныния самая тяжелая, и, желая исторгнуть ее из наших душ, показал причины, по которым она возникает: Завещеваем же вам, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас, ибо вы сами знаете, как должны вы подражать нам; ибо мы не бесчинствовали у вас…Ибо когда мы были у вас, то завещевали вам сие: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь. Но слышим, что некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, а суетятся. Таковых увещеваем и убеждаем Господом нашим Иисусам, Христом, чтобы они, работая в безмолвии, ели свой хлеб (2 Фес 3,6–12).

Прислушаемся к тому, как ясно апостол раскрывает причины уныния. Он называет не работающих «бесчинниками», в одном слове собрав все произошедшее от них зло. Бесчинник не знает благоговения, поспешен в своих речах, скор на поношение и совершенно неспособен к безмолвию, будучи рабом уныния. Апостол советует нам скрываться от уныния, то есть ограждать себя от него, как от заразы. Затем он говорит, что бесчинники не следуют преданию, которое приняли от нас. Этими словами он показывает, что они надменны и презрительны и потому разрушают апостольские предан И еще говорит: ни у кого не ели хлеба даром, но занимаясь трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого вас, не потому, что мы не имели власти, но чтобы себя сам дать вам в образец для подражания нам.

Горе нам! Учитель языков, проповедник Евангелия, вознесшийся до третьего неба, сказавший, что Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования (1 Кор 9, 14), сам в трудах и изнеможении день и ночь работал, чтобы никому не быть в тягость!

Как же быть нам, если мы унываем на своей работе и гонимся за телесным отдыхом, хотя нам не поручено ни проповедь Евангелия, ни попечение о церквях? Показывая, какой вред рождается от безделья, апостол прибавляет ничего не делают, но суетятся, то есть делают не то. А от безделья происходит бесчиние, от бесчиния же — всякое зло. Египетские святые отцы, обученные этими апостольскими наставлениями, не допускают, чтобы у монахов вообще было свободное время, особенно у молодых. Ведь они знают, что терпеливые в своем труде монахи и пищу себе обеспечивают и помогают нуждающимся.

Они работают не только ради своих нужд, но и подают милостыню странникам, нищим и заключенным от своих трудовых доходов, веруя, что такое благодеяние становится жертвой… святой, благоугодной Богу (Рим 12, 1). И отцы говорят, что трудящийся зачастую сражается только с одним бесом, хотя и терпит от него притеснения, а бездельник полностью в плену у мириада лукавых. Тут кстати упомянуть слова аввы Моисея, которые он мне говорил.

Когда я жил некоторое время в пустыне, и меня начало смущать уныние, то пришел к авве Моисею и рассказал, что вот вчера мне досаждало уныние, я очень ослаб и смог освободиться от уныния только, когда пошел и все рассказал авве Павлу. Авва Моисей сказал мне:

— Ободрись! Ты не освободил еще себя от уныния, но напротив, предал себя ему и поработил. Знай, что гораздо сильнее уныние подавляет тех, кто покинул строй и пошел, куда захотел. А победить уныние можно только терпением, молитвой и усердным рукоделием.

6. Из святого Максима

Все страсти, кроме уныния, связаны только с гневливой или только с вожделевательной способностью души, или только с разумной, такими, как забвение и неведение. Уныние же воздействует на все душевные силы и, можно сказать, в едином порыве возбуждает все страсти. Вот почему это самая тяжелая из всех страстей. Господь, даруя исцеление от нее, истинно сказал: Терпением вашим спасайте души ваши. (Лк 21,19)

7. Из Отечника

Когда авва Антоний жил в пустыне, он однажды впал в уныние и великое помрачение ума и сказал Богу: «Господи, я хочу спастись, но помыслы мне не позволяют. Что мне делать в скорби моей? Как спастись?» Вскоре он вышел из кельи и увидел — какой — то человек, очень похожий на него, сидит и трудится, затем встает от дела и молится, вновь садится и плетет веревку, потом снова встает на молитву. Это был ангел Господень, посланный для исправления и укрепления Антония. Божий посланник сказал авве:

— Вот так твори и спасешься.

Услышав его слова, авва Антоний преисполнился великой Радости и бодрости и, делая так, спасся.

2. Брат сказал авве Антонию:

— Помыслы меня гнетут и говорят: «Раз ты не можешь поститься и не можешь трудиться, то хотя бы навещай немощных, ибо и это любовь».

Авва, разгадав бесовское коварство, посоветовал:

— Иди, ешь, пей, спи вволю и не трудись, но только из кельи не выходи.

Ибо авва Антоний знал, что терпеливое пребывание в келье рождает в человеке монашеское сознание. Брат вернулся к себе в келью, не выходил из нее три дня и впал в уныние. Тогда он нарезал тонкой лозы, подготовил ее и принялся плести корзину. Когда он проголодался, то сказал помыслам: «Вот тут еще немного лозы, когда я ее всю использую, тогда и поем». Закончив работу, он сказал: «Теперь я немного почитаю и тогда поем». А после чтения решил: «Прочту несколько псалмов и потом поем, уже не зная забот». Так понемногу с помощью Божьей благодати он преуспел и стал опытным монахом, победив уныние и получив дерзновение над помыслами, в конце концов, победил и их.

3. Брат спросил старца:

— Почему я впадаю в уныние, когда сижу в келье?

— Потому что, — был ответ, — ты еще не видел ни чаемого отдохновения, ни будущего мучения. Если бы ты действительно это увидел, то хотя бы и черви наполнили твою келью, закрыв тебя по шею, ты бы терпел это и не унывал.

4. Один брат спросил старца:

— Мои помыслы летают повсюду, и это меня повергает в скорбь.

— А ты сиди в своей келье, — посоветовал старец, — и они от тебя далеко не улетят. Если ослица на привязи, ее осленок прыгает и там и сям, но куда бы он ни бегал, все время возвращается к матери. Так и помыслы человека, который ради Бога пребывает в своей келье. Куда бы они ни улетали, потом все равно вернутся.

5. Один из отцов рассказывал: «Когда я жил в Оксирринхе, ко мне в субботу пришли нищие монахи за милостыней. Они легли спать, но только у одного была циновка, на которой он лежал и ей же укрывался, а было очень холодно. Когда я вышел ночью на двор, то услышал, что он страдает от холода и утешает себя так: «Благодарю тя, Господи. Сколько сейчас в тюрьме богачей, закованных в кандалы. А у других ноги сдавлены деревянным сапогом — они даже не могут справить нужду, а я, как царь, растянулся на ложе и, как царь, могу пойти, куда хочу». Услышав его слова, я пересказал их братьям для пользы и укрепления их.

6. Кто — то из отцов определил себе — не выходить из кельи всю четыредесятницу поста до самой Пасхи. Но дьявол, всегда завидующий подвижникам, наполнил всю его пещеру от пола до потолка клопами, они облепили все стены, воду, хлеб, все вещи старца. В пещере не осталось ни малейшего свободного места — так что от клопов даже некуда было просунуть палец. Но этот благородный муж перенес искушение. Он сказал: «Даже если умру, все равно не выйду из кельи до святого праздника Пасхи». На третью неделю поста он увидел с утра немыслимое множество муравьев, которые ползли в пещеру, чтобы погубить клопов. Они двинулись на битву с клопами, перебили их всех и вынесли убитых из пещеры. Вот как благотворно терпеть искушения: все тогда приходит к благому завершению.

7. Брат спросил авву Пимена:

— Что мне делать? Я унываю, когда сижу в келье.

— Никого не унижай, не осуждай и не брани, — ответил старец, — и Бог успокоит тебя, и твое сидение в келье станет безмятежным.

8. Один брат жил в пустыне и безмолвствовал в своей келье. Его страшно одолевало уныние, заставляя выйти из кельи. Брат спросил себя: «Почему ты унываешь, несчастный, и рвешься выйти из кельи? Разве тебе мало, что, хотя ты не совершаешь ничего благого, но зато никого не вводишь в соблазн или скорбь и сам не терпишь ни от кого соблазна и скорби? Знай, от скольких зол избавил тебя Господь. Ты не празднословишь, не слышишь ничего неполезного, не видишь ничего вредного. Одна только у тебя война — с унынием. Бог может и эту войну остановить, если ты будешь во смирении и сокрушении сердца непрестанно обращаться к Нему и призывать Его на помощь. А пока знай свою немощь во всем. Бог не попустит тебе искушения сверх твоих сил». Такие и многие другие слова брат говорил себе и получил большое утешение по Божией благодати. А научился он этому от святых отцов, проживших в пустыне до глубокой старости и благодаря своему подвигу обогатившихся великой близостью к Богу.

9. Старца спросили, почему он никогда не унывает. Он ответил: «Потому что каждый день ожидаю смерти».

10. Брат спросил авву Пимена об унынии, и старец ответил: «Уныние нападает на человека при всяком благом начинании, и нет страсти хуже этой. Но если человек распознает эту страсть правильно, то обретет покой, потому что побудит себя к терпению и усердию».

8. Из святого Ефрема

Малодушный и беззаботный монах, когда придет ему какой — нибудь помысел, запирает дверь в келье и мечется по ней туда — сюда, как корабль без руля. А кто терпеливо сидит в келье, тот не поддается суетным помыслам.

2. Если твоя душа малодушествует, скажи ей слово утешения, и Господь укрепит твое сердце.

3. Унылый монах и бездельник в поисках места для себя бродит повсюду. Но меч против беса уныния — это память о смерти и адских мучениях.

4. Начало и цель верующего — вера, надежда, любовь. А самое страшное для него — это уныние, особенно если оно объединится с неверием. Многие плоды его наполнены смертельным ядом.

5. Возлюбленный, всегда помни о страшном суде, и это станет для тебя утверждением, и тогда ты одолеешь злоумышленников против твоей души.

6. Уклоняющийся от Божьих заповедей убивает душу. А истинно соблюдающий их наследует неизреченную радость.

7. Унылого монаха мучит малодушие. А с терпеливым монахом воюет превозношение. Боящийся же Господа поистине побеждает и то и другое.

8. Унылый монах много теряет, а трезвящийся не упуска — етни единого часа.

9. Из святого Исаака

Малое облако закрывает весь круг солнца, но облако проходит, и солнце греет по — прежнему. Таково и уныние, оно ненадолго закроет доступ солнечного света в душу, но когда уныние пройдет, радость будет великая.

2. Если умножилось терпение в наших душах, это признак того, что мы втайне получили радость утешения. Терпение крепче всего, это самый сильный из всех радостных помыслов, появившихся в душе.

10. Из Отечника

Как — то авва Аммон должен был перейти реку. Там обычно ходил крепко сколоченный паром, но он был на ремонте. Тут приплыла лодка, и взяла всех на борт. Люди сказали старцу, чтобы он тоже садился и переправлялся на другой берег вместе со всеми. Старец ответил, что пользуется только общественным паромом. У него была с собой вязанка лозы. Он сел и принялся плести корзину и, закончив ее, расплетал и плел снова, пока паром не починили и не спустили на воду. Братья поклонились авве до земли и спросили:

— Почему ты так поступил?

— Чтобы не находиться во власти докучного помысла, — ответил старец, показав нам пример, как нужно спокойно идти по Божьему пути.

 

Глава 14: О том, что подвижник не должен, даже если телесно болен, давать себе послабления в виде наслаждений и уменьшать свой подвиг; и о том, что надежду на выздоровление следует возлагать не на лекарства, а на Бога, ибо болезни случаются по Божьему промыслу

1. Из жития святого Пахомия

Святой Паламон, учитель святого Пахомия, от чрезмерных подвигов в старости страдал селезенкой, и все его тело ослабело. Он ел изредка и не пил воду, а иногда только пил воду и совсем ничего не ел.

Братья пришли к нему и принялись уговаривать его не разрушать свое тело, но проявить о нем хотя бы небольшую заботу, чтобы из — за чрезмерного напряжения не причинять себе сильной и долгой боли. Только через несколько дней он послушался и принял лекарство, смягчающее боль.

Вскоре оказалось, что боль не проходит, а, напротив, стала усиливаться. Тогда старец оставил целебную пищу, сказав: «Мученики Христовы, когда им отсекали части тела, отрубали голову, жарили на огне, были стойкими ради Бога до самой смерти. Неужели я проявлю слабость при малейшей боли и поврежу себе? Неужели сбегу с поля боя, испугавшись кратковременной скорби? Когда я уступил и стал принимать пишу, которая должна была бы, казалось, дать облегчение телу, никакой пользы я не получил. Так что вернусь к прежнему своему подвигу, в котором, как я убежден, и заключено всякое успокоение. В нем я и получу исцеление. Ибо принимаюсь за подвиг не по человеческому разумению, но ради Бога».

И так мужественно совершая подвиг, он целый месяц терпел тяжелую болезнь, в ней же посетил его Господь. Пахомий предстал перед ним, и Господь даровал ему послабление, чтобы он в добром расположении духа прожил старость.

2. Как — то братья во главе с Пахомием Великим отправились на остров, чтобы нарезать (свежих) веток. Феодор готовил обед, и тут Пахомия скрутило болезнью. Он дрожал, и Феодор прикрыл его власяницей. А тот, как только понял, что сделал Феодор, сказал: «Сними это с меня, и накинь мне на плечи циновку, как и положено братьям».

Феодор, казалось, забыл о строгом повелении брата. Он нашел коврик из пальмовых листьев и протянул Пахомию, убеждая принять этот удобный покров. Тот взглянул на коврик и со слезами сказал: «Брат, в нашей власти и труды, и отдохновение братьев. Мы домостроительствуем обо всех их нуждах. Поэтому, конечно же, мы должны полностью пренебрегать собой. Зачем нам нужно то, что сверх наших нужд или несвоевременно, или нарушает обычай? Где у тебя страх Божий? Скажи мне, брат, ты обошел все скитские помещения? Посмотрел ли ты, нет ли в них немощных, которые действительно нуждаются? Меня не обманешь, брат! Ведь совершать беззаконие что в малом, что в великом — это одно и то же. Если они свои скорби переносят с благодарностью Богу, то почему мы должны сетовать?»

3. По данной ему благодати святой Пахомий претерпевал все болезни, которые с ним случались. Ведь он знал, что бесы что угодно измышляют, лишь бы помешать верным проходить испытания. Как — то постигла его в монастыре сильнейшая лихорадка, и целых пять дней он не мог вкушать никакой пищи. Он понял, что здесь было искушение от лукавого, который всегда хочет поставить святым препятствия. Он не преминул сразу встать и совершить молитвы перед Богом о вожделенном здравии. Через некоторое время болезнь утихла, и он отправился обедать вмести со всеми здоровыми братьями, благодаря Бога, даровавшего ему различение искушений. Таким он был человеком, никогда не забывавшим о больных, но благим и сострадательным ко всем братьям, как никто другой.

4. Как — то у Феодора заболела голова, причиняя жесточайшие мучения. Он попросил у Пахомия благословения обратиться к врачу. Авва сказал ему: «Ты думаешь, брат, что страдания или что — нибудь иное в том же роде происходит не по попущению Божию? Посему, чадо, терпи, и Господь, когда пожелает, исцелит тебя. Знай: когда ты проходишь испытания, то должен быть благодарен, как совершенный Иов, и тогда обретешь покой. Доброе дело подвижника — терпение по воле Божией с молитвой и воздержанием! Оно может и в немощах принести великую награду, благодаря стойкости и долготерпению.

5. Другой брат в этом же монастыре, по имени Закхей, проведший многие годы в подвиге, заболел проказой. Он вынужден был поселиться в отдельной от братьев келье и пробавлялся только хлебом с солью, чтобы ни в чем не уступать прежнего своего подвига многих лет, и циновки он плел каждый день наравне со всеми. И такому великому сокрушению он подвергал себя, что часто, когда плел, царапал свои больные руки концами прутьев до крови. Вот какая стойкость была у него, и он показывал ее на деле.

Хотя больной страдал от ужасной слабости, но не пропускал ни одной братской службы и до самого исхода из жизни никогда не спал днем. И еще был у него обычай: ночью, прежде чем лечь спать, он читал наизусть главы из Священного Писания и все монашеское правило полностью. Только освятив себя молитвой и воздав Богу славу, он ложился спать. Вставал он в полночь и до утра совершал песнопения.

Однажды кто — то из братьев увидел, что руки Закхея сильно повреждены работой, и раны кровоточат, и сказал:

— Брат, что ты истязаешь себя работой, тем более, когда у тебя такая страшная болезнь? Разве будет тебе грехом, если ты станешь работать? Неужели Бог обвинит тебя за то, что ты не трудишься? Ведь Он видит твои страдания. Никто из тех, кто оказывался ввергнут в такую скорбь, не брался за дело, тем более не понуждал себя к тяжелому труду. Слава Богу, мы помогаем многим странникам и нищим, неужели не поможем и тебе, совсем родному для нас и такому прославленному духовному отцу?

Закхей ответил:

— Я не могу не работать.

— Если тебе так угодно, — сказал брат, — то хотя бы каждый вечер смазывай руки елеем, чтобы они не болели и не кровоточили.

Закхей послушался и поступил так, как его наставили. Но боль так резко усилилась, что он уже не в силах был терпеть ее, побежал к Пахомию Великому, торопясь застать его в келье, и рассказал, что с ним произошло.

— Неужели, — сказал ему Пахомий, — ты думал, что елей поможет? Разве кто — то заставлял тебя работать, чтобы, отстояв права на надлежащий труд, ты возложил надежду на выздоровление на чувственный елей, а не на Бога? Разве Бог не властен исцелить тебя? Или Он не ведает наших немощей и нуждается в напоминании? Или Тот, Кто по природе человеколюбив, презирает нас и смотрит на нас с ненавистью? Бог все устраивает для пользы нашей души и попускает нам скорби, чтобы мы, перенося их мужественно, проявили стойкость, положившись на Него. И когда Он решит и пожелает, тогда дарует успокоение от тягот».

— Прости меня, отче, — сказал Закхей, — помолись обо мне, чтобы этот грех и все мои грехи изгладил наш Бог и Владыка.

Как нам потом говорили, Закхей целый год скорбел о проявленной слабости, продолжая подвизаться и принимая пищу только раз в два дня.

2. Из жития святой Синклитикии

Блаженная Синклитикия говорила, что, если ты действительно сделал пост своим обычаем, не ссылайся на болезнь и не прерывай его. Ведь и не постящиеся подвержены тем же самым болезням и даже худшим. Если ты положил доброе начало, не отступай от него, потому что враг нападает на тебя и искушает тебя твоей немощью, а ты прояви стойкость, и враг будет попран.

2. Мореплаватели, чтобы отправиться в путь, дожидаются попутного ветра, и сразу распускают паруса, а если поднимется противный ветер, то немедленно, пока еще только намечается шторм, выбрасывают лишний груз за борт. После этого можно противостоять буре, а когда она кончится, снова направить корабль к цели.

Так и мы, когда враждебный дух нападает на нас, поднимем крест как крепкий парус и решительно направим свой корабль вперед.

3. Из жития святого Луки Эллина

Как — то, когда святой спасался на острове недалеко от Каламия от нашествия турок, враг надумал поразить его тяжкой и непереносимой болезнью — опухолью в детородном органе. Боль была дикой и страшной. Враг явился ему во сне и показал одну траву, которой, по его словам, можно исцелиться от постигшей болезни, но вместе с тем дал ясно понять, что, получив облегчение, он потеряет свою награду за терпение.

Когда святой проснулся, то уже не мог предпочесть злое полезному. Он не избрал временное облегчение недуга, вместо вечного воздаяния, и решил страдать до тех пор, пока Господь, ведающий нашу жизнь и засчитывающий нам за деяние одно наше намерение, не исцелит рану так, как Сам знает, полностью сохранив будущую награду для страдальца.

4. Из святого Максима

Добродетели бывают телесные и бывают душевные. Телесные — это пост, бдение, служение, сон на земле, рукоделие ради того, чтобы никого не обременять и раздавать милостыню, и тому подобные. Если из — за какой — то нужды или телесного обстоятельства, например, болезни или чего — нибудь еще в том же роде, случится, что мы не сможем исполнять плотские добродетели, то получим прощение от Господа, знающего наши возможности. Но если мы не выполняем душевные добродетели, то никакого извинения нам не будет, ибо они исполняются не по необходимости.

5. Из Отечиика

Говорили об авве Амое, что он болел и лежал без движения много лет, но никогда не позволял своему помыслу рассматривать внутренность кельи и пересчитывать, какие вещи в ней лежат. Ему, как немощному, приносили разные яства. Когда ученик входил или выходил, или клал перед ним еду, старец смыкал глаза, чтобы не видеть, что именно принес брат. Такую строгость старец соблюдал даже в немощи и хранил себя, чтобы не потакать гортанобесию и не искать чего — либо ублажающего его желания. Он довольствовался с радостью всем, что готовил и приносил ему ученик. Постараемся и мы по возможности подражать этому старцу.

2. Однажды Авва Исаак тяжело заболел, и болезнь затянулась. Брат приготовил немного каши, положил в нее чернослив и принес старцу. Тот взглянул на блюдо, но даже не притронулся к нему. Брат стал его упрашивать:

— Ну, попробуй, хоть немного, авва, — уговаривал его брат.

— Поистине, брат, я хотел бы тридцать лет провести в такой немощи, — ответил авва.

3. Авва Лонгин, когда однажды заболел и ослаб, сказал себе: Ты недомогаешь и умрешь. Ты хочешь есть не в положенное время. Тогда не буду давать тебе и обычной ежедневной пищи».

6. Из святого Ефрема

Господь говорит в Евангелии: В малом ты был верен, над многим тебя поставлю (Мф 25, 21). Слово «малое» обозначает житейские занятия: пищу, одежду — все, что относится к телу. Господь повелел не заботиться об этом, но Ему предоставить попечение об этих вещах — «многих» дарах будущего века, которые Он обещал дать верующим в Него и все свое время уделяющим заботе об этих вещах и постоянно ищущим их. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, — сказал Господь, — и это все приложится вам (Мф 6, 33).

Это «малое» и временное становится выявлением и испытанием веры каждого во Христа. Кто верует, что ни о чем из этого нам не нужно хлопотать, но только о будущем проявлять заботу, тому обещаны щедроты без меры. Ясно, что такой человек уверовал в вечное и искренне стремится к этому. Вот чем это доказывается.

2. Веруешь ли, что ты можешь стать сыном Божиим и сонаследником Христовым (См.: Рим 8, 17) и многие веки со — царствовать с Ним? Конечно, ты скажешь да. По этой причине, от мира и от всего что в мире отрекшись, мы избрали работать Христу. Знай себя, да не овладеют тобой вновь земные заботы и премногое попечение о теле, ведь о нем тебе велено нисколько не заботиться. А если такое случится, то ты признаешь себя лжецом, потому что тогда ты не веришь в будущие блага.

3. Но ты уверовал без всяких колебаний, что примешь те будущие великие и нетленные блага! Поэтому никак нельзя проявлять неверия к Господу в том, что касается мелких и тленных вещей. Господь возвестил тебе, что даст тебе это, без сомнения, ибо Он благ, как он дает все и зверям, и птицам, и нечестивым людям. Как же ты можешь проявлять неверие Господу из — за бессмысленных земных вещей? Ведь ты признаешь что веришь Ему в том, что относится к будущим вечным благам.

4. Спрошу тебя и так: веришь ли ты, что Господь может даровать исцеление твоей душе от всех ран и страстей. Ты непременно скажешь, что веришь и что твердо стоишь на этой надежде. Подумай тогда, может быть, ты и здесь сам себя обманываешь, когда торопишься позвать врачей при любом телесном недомогании. Неужели ты и Христа хочешь представить немощным, что Он не может исцелить тебя? Как Он может оставить тебя, если ты всецело вверился Ему?

5. Ясно, что душа не больше ли пищи, и тело одежды, по слову Господа (Мф 6, 25), значит, и душа больше тела. Если ты веришь, что язвы души, которые не исцелить людям, может исцелить Господь, то тем более ты должен верить, что Господь может исцелить язвы тела. На одного Господа полагайся, а о врачебном искусстве забудь.

Ты скажешь, конечно, что Бог не запрещает обращаться к врачам и что Он создал растения, исцеляющие тело. Совершенно верно. Но знай, что эти растения предназначались человеку в раю. Когда человек из — за преступления заповеди лишился райского наслаждения и был сослан в этот скудный мир, он стал подвержен многим страстям и телесным болезням. Поэтому Бог, по своей великой милости, попустил врачевание для людей мира сего, которые совершенно не умеют верить в Бога. А ты решил стать совершенным и чуждым мира сего, стать сыном Божиим, то есть стать выше первого бесстрастного Адама, поскольку принял и большие обещания. Поэтому тебе подобает и совершенно новое жительство, разумение и вера, а не то, что известно мирским людям.

6. Бог не запрещает жениться, богатеть, заниматься торговлей и пользоваться всеми благами мира. Все это он устроил для человека, но после того, повторяю, как он стал повинен греху. А ты окончательно разорвал с грехом, чтобы соединиться с Богом. Как ты отдалился от названных вещей, так отдались и от любых врачеваний, чтобы всецело себя вверить Христу, обещавшему дать все рабам Своим.

7. Человек, стремящийся жить в Христовой истине и поверивший невероятной проповеди, что поистине существует наследие небесного града, наслаждение вечного Царства, осящение сердца и совершенное очищение Святым Духом, тот должен вверить Богу всякую заботу о теле. А бедность свою надлежит почитать богатством, страдания — утешением, поношение — честью, а поругание — славой. Таковы приметы рабов Христовых, в неподдельной истине уверовавших в Его слово.

 

Глава 15: О том, когда и к каким врачам нужно прибегать и что монаху не следует покидать монастырь для телесного лечения, но лучше терпеть свою немощь и довольствоваться только заботой братьев

1. Из Отечника

Как рассказывали о епископе Оксирринхоса по имени Апфи, когда он был монахом, то жил в великой строгости, а, став предстоятелем, хотел жить в миру также строго, но не смог. Тогда он пал ниц пред Богом и спросил: «Неужели благодать Божия отступила от меня из — за епископства?» И ему было открыто, что нет, не из — за этого: «Раньше ты был в пустыне, где рядом никого не было, и только Бог думал о тебе. А здесь мир, и люди заботятся о тебе».

2. В Скиту был один старец. Когда он тяжело заболел, братья ухаживали за ним. Увидев, как монахи устают, заботясь о нем, больной решил:

— Лучше уйду в Египет, чтобы не утруждать моих братьев.

Авва Моисей сказал ему:

— Не уходи, ибо там ты впадешь в блуд.

— Тело мое уже умерло, как ты можешь мне говорить такое, — обиделся старец и ушел.

В Египте, когда услышали о приходе старца, все стали забиться о нем. Среди помощников оказалась девица, которая пришла с благими намерениями ухаживать за больным. Через некоторое время старец поправился и пал с ней. Она забеременела и родила сына. Люди спросили ее:

— От кого ребенок?

— От старца, — ответила она, но ей не верили.

Тогда старец признался:

— Да, это мой сын. Только об одном прошу — берегите мое чадо.

Когда ребенок был отнят от груди, старец взял его с собой. Он вернулся в Скит в день праздника, неся сына на плечах и войдя в церковь, сказал братьям:

— Посмотрите на него: он сын преслушания. Храните себя, братья, ведь этот грех я совершил на исходе лет, в глубокой старости. Об одном прошу: помолитесь обо мне.

Увидев это, все заплакали. А старец пошел в келью и продолжил свои прежние подвиги.

3. Рассказывали еще об одном монахе, которого ужалила змея. Он пошел в город, чтобы получить помощь. Женщина благочестивая и боящаяся Господа приютила его и вылечила. Когда он почувствовал облегчение, дьявол принялся внушать ему похотливые помыслы. И вот как — то монах взял ее за руку.

— Не надо, отче, — сказала она. — Ты же раб Христов. Подумай, как ты будешь скорбеть и каяться в своей келье. Подумай о том, как ты будешь стенать и рыдать.

Когда он услышал эти и другие подобные слова, брань в нем затихла. Раскаявшись, он решил уйти, ибо больше не мог смотреть ей в глаза. Но женщина по своему милосердию стала уговаривать его:

— Не торопись уходить, ибо ты еще не выздоровел. Твой помысел был не от нечистоты души, а от зависти дьявола.

И так, не уступив соблазну, она вылечила его и отпустила с миром, дав денег на дорогу.

2. Из того же отца

Видишь, как и этот брат, отчаявшись в уповании на Бога, проявил малодушие и без зазрения совести пошел в город ради врачевания телесного недуга. Благодать оставила его, и враг начал угнетать его. И он впадет в блуд, если его примется уговаривать какая — нибудь прекрасная жена. В таком случае пусть монах проявит стойкость и не падает окончательно. А мы со страхом Божиим всегда будем осторожны.

3. Из святого Диадоха

Нет никаких возражений против того, чтобы звать врачей во время болезни. Целебные травы для того и существовали с начала времен, чтобы позднее люди накопили опыт и создали врачебное искусство. Но надежду на исцеление должно возлагать не на врачей, а на истинного нашего Спасителя и Целителя Иисуса Христа.

Это я говорю ради тех, кто в общежительных монастырях и в городах соблюдают сдержанность, потому что в разных случаях, которые происходят с ними, они иногда могут потерять постоянную веру в (Божью) любовь к ним, впасть в самонадеянность, поддаться искушению дьявола, а некоторые начинают говорить всем, что не нуждаются во врачах.

А если кто — то ведет аскетическую жизнь в пустынных местах вместе с двумя или тремя единомысленными братьями, тому должно с верой говорить о болезнях и немощах только Господу, нашему Целителю, даже если его страдания будут весьма сильны. Ибо в болезнях полным утешением для аскета служит пустыня, где врачует его Сам Господь.

Вот почему пусть никогда не прекращается в отшельнике действие веры, и тогда он не узнает никаких лишений. А Терпение породит в нем добродетель, скрытую от людских глаз благим покровом пустыни. Поэтому и сказано: Бог одиноких вводит в дом (Пс 67, 7).

4. Из святого Варсонофия

Брат спросил старца:

— Так как вы нашли меня пригодным для служения в больнице, скажи мне, отче, должен ли я читать врачебные книги и пытаться применять прочитанное или лучше пренебречь ими, избегая всего, что отвлекает ум? Трезвения у меня мало, и чтение ввергает меня в тщеславие. Может быть, достаточно того, что я уже знаю, и просто буду применять елей, прижигания и притирания, как делают те, кто не берут в руки книг?

— Мы, — ответил старец, — еще не достигли совершенства, окончательно освобождающего от рабства страстям. Поэтому лучше думать не о врачебных методах и о различении болезней, но о Боге, умерщвляющем и оживляющем и сказавшем: Я поражаю и Я исцеляю (Втор 32,39). Поэтому читай врачебные книги, спрашивай знатоков об их содержании, но не забывай, что без участия Бога нет никакого исцеления. Кто берет на себя ответственность врача, пусть делает это во имя Бога, и Он поможет ему. Само по себе врачебное искусство не мешает благочестию. Но относись к нему как к одному из ремесел братства, совершай со страхом Божиим то, что совершаешь, и тогда выполнишь задачу.

— В свое время, — сказал брат, — ты мне говорил, что нужно отсекать свою волю, даже когда не споришь, просто не нужно настаивать на своей воле и своем слове. И вот, отче, я дал полезное лекарство больному, а оно ему повредило, и я скорблю, что настоял на своем. Также вижу, что весь день я провел в хлопотах и почти не вспомнил о Боге. Скажи, что мне делать? Я верю, что спасение — внутри меня.

— Если считаешь, — ответил старец, — что твое лекарство поможет больному, так и думай, а если окажется, что оно повредило, Бог, ведающий твое сердце, не осудит тебя. Он знает — ты хотел принести пользу. Если опытный врачеватель посоветует тебе что — нибудь, а ты отнесешься к его словам с презрением и сделаешь по — своему, то это будет превозношением и своеволием. А о хлопотах вот что я тебе скажу. Многие всю жизнь только и слышат о городе. А когда им доведется попасть в него, они не понимают, что это и есть город. Брат, ты весь день памятуешь о Боге, а сам этого не замечаешь. У тебя есть заповедь, ты всячески исполняешь ее, это и есть послушание и памятование о Боге!

Хорошо сказал брат Иоанн, — продолжал старец, — отторгни сначала листья, то есть действие страстей, и по велению Божию отторгнешь и плоды, то есть сами страсти. Если ты еще не знаешь, что полезно тебе, следуй словам знающих. Это и есть смирение, и обретешь Божию благодать. А когда говоришь, что внутри тебя спасение, то это правда. Ты не можешь найти свой путь без Божией помощи, и Он направит тебя. Крепись о Господе. Хлопоты, о которых ты говоришь, приносят плоды и немалую пользу.

5. Из святого Ефрема

Не забывай о больном. Ибо в Писании сказано: Кто затыкает ухо свое от вопля бедного, тот и сам будет вопить, — и не будет услышан (Притч 21,13).

2. Если твой брат страдает, посочувствуй ему и тогда удостоишься, что Господь услышит тебя в день Суда: Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф 25,40).

3. Кто забывает о немощном человеке, гневит Бога, и Он накажет его. Кто радуется падению ближнего, тот сам рухнет невероятным падением.

4. Возлюбленный, если ты опытен во врачебном искусстве и лечишь людей, трезвись. Не то, желая уврачевать других, сам покажешь себя страстным, как сказал апостол, да не хулится ваше доброе (Рим 14, 16).

 

Глава 16: О том, что монах не должен без нужды мыться и вообще обнажать свое тело

1. Из жития святого Антония

Антоний Великий всегда совершал значительнейший и напряженнейший подвиг. Он постился во все дни, на теле носил власяницу, а сверху надевал кожаную одежду и не снимал ее до самой кончины. Подвижник не допускал, чтобы вымыть тело от грязи, даже ноги не мыл и не ходил босой по воде без нужды. Никто не видел, чтобы великий аскет снимал одежду: за всю жизнь с тех пор, как стал монахом, он никогда не обнажал своего тела.

2. Однажды Антоний сидел на горе, и ему было видение: некий человек возносился на воздух, и его встречали ангелы, преисполненные премногой благодати. Антоний подивился и назвал этого мужа блаженным. Желая узнать, кто он, подвижник услышал голос, что это душа Аммуна, монаха из Нитрии, который и в глубокой старости продолжал совершать подвиг.

3. Существует много рассказов о чудесах Антония. Вот одно из них. Как — то ему нужно было перейти реку Лик во время разлива. Он попросил сопровождавшего его Феодора отойти подалыпе, чтобы они не видели друг друга нагими при переходе реки вброд. Когда Феодор удалился, Антонию стало стыдно раздеться донага. Как только он почувствовал этот стыд, туг же оказался на другом берегу, восхищенный по воздуху.

2. Из повести о святых отцах, умученных на Синае и в Раифе

Варвары, убив множество монахов, уходили через пустыню. Там они увидели рощу тенистых деревьев и густую траву и поспешили к ней. Подъехав ближе, они увидели небольшую лачугу, в которой совершал подвиг юноша, чье великодушие и мужество изумило даже варваров. Хотя они угрожали ему смертью, он отказался сказать, где поблизости есть еще монастыри, хотя пришельцы уверяли его, что не собираются разорять монастыри и убивать монахов. Он не соглашался даже выйти к ним и снять с себя рясу.

— Говорить о тех, кто скрывается, — смело сказал он, — это предательство, и подчиняться тем, кто чинит насилие, — трусость и душевная изнеженность. Совершающие подвиг должны быть долготерпеливы и не поддаваться страху и угрозам, даже если за это его ждет смерть. Привычка — путь, ведущий к великому. А робость, стоит ей лишь раз одержать верх над тобой, как она заставит презирать самые великие блага, а потом и предать само благочестие. Страх перед ужасными последствиями, несомненно, вселяет робость в само сознание человека. И поэтому, — продолжал он, — если я сейчас легко поступлюсь свободой своего намерения, опасаясь угроз скорой смерти, то что будет, если меня станут заставлять отречься от Веры плетями и пытками? Не перебегу ли я тогда сразу в стан Нечестия от того, что привык предпочитать отсутствие боли чувству долга? Поэтому можете хоть сейчас приводить в исполнение свои угрозы и совершать задуманное вами. Я знаю, что никогда не скажу, где находятся любящие Бога, не выйду из дома, как бы вы ни грозили, и не сниму рясы, и никто не увидит обнаженным человека, еще не утратившего способность чувствовать и управлять своими желаниями. Да не увидят глаза человека мое тело, которое должно быть постоянно скрыто. А после смерти, когда я уже ничего не буду чувствовать, делайте со мной, что хотите. За свою жестокость вы получите по заслугам, а не я, ибо мое намерение не переменится. Поэтому пусть я умру, как решил, одетым, но ничем не нарушу своего решения, дабы не продать самого себя в рабство. Лучше я погибну в этой лачуге, где я совершал подвиг. Прежде она видела пот мужества, а теперь примет кровь доброделания и станет моей могилой.

Такой отваги варвары не могли вынести. Уязвленные острыми и мужественными словами, они набросились на него и терзали до тех пор, пока все его тело не покрылось ранами. Всем им хотелось выместить на нем всю свою ярость, и каждый старался вонзить в него свой меч и нанести ему последний смертельный удар и удовлетворить свою ненасытную жажду крови.

Растерзав юношу и не оставив на его теле живого места, палачи двинулись дальше, все еще пылая гневом. Убийство юноши был небольшим эпизодом в их жизни, наполненной необузданной ненавистью.

3. Из жития святого Иоанникия Великого

Однажды к дивному Иоанникию пришел игумен монастыря Бессеребренников Евстратий с несколькими монахами, и они долго беседовали. Живший по соседству инок по имени Илия, совершавший подвиг под руководством святого Иоанникия, принял Евстратия Великого и пришедших с ним братьев.

Божественный Иоанникий осуждал суету жизни, говорил о ее непостоянстве и ненадежности и советовал держаться дальше от городов и селений и между прочим заметил что Илия больше других должен стараться выполнять это правило.

— Не переживай за меня, отче Иоанникий, я уже столько лет провел в пустыне и ни разу ни с кем из мирских не встречался, — сказал инок.

Но уже на следующий день он попросил у святого благословение сходить в селение, где есть минеральные источники, потому что у него обнаружилась тяжелое заболевание. Авва не хотел его отпускать, но тот настаивал на своем, и Иоанникий, в конце концов, снизойдя к его немощи, благословил. Но Илия не успел даже обжиться около минеральных источников, как на него напала тоска, и местные жители помогли ему перебраться повыше в горы. Там, найдя себе келью, он присел отдохнуть. А в полночь брат решил отправиться в путь, чтобы вернуться к своему прежнему многотрудному подвигу. И как только он принял это решение, тело его исцелилось, словно и не было болезни.

4. Из святого Ефрема

Монах не должен мыться ради удовольствия, постоянно мыть ноги, как это делают любители наслаждений и гоняющиеся за благообразием тела и одежды. Подвижнику благочестия должно пренебрежением к своему телу противостать вредным для него наслаждениям.

5. Из аввы Исаии

Если, утомившись с дороги, зайдешь к брату и захочешь натереть себе ноги елеем, чтобы снять усталость, то сделай это наедине. Стыдись показывать свои ноги, а тело вообще никогда не умащай, разве что по болезни или немощи.

2. Если сидишь в келье, а к тебе пришел брат — чужестранец, то поступай точно так же: ноги ему умасти, а затем скажи:

— Сотвори любовь. Вот, немного масла, можешь закрыться и умастить тело.

Если он не захочет принять масла, не принуждай. А если он старец — подвижник, то можешь настаивать, чтобы он взял масло и натер себя всего.

6. Из святого Диадоха

Хождение в баню не кажется греховным и неразумным делом. Но ради воздержания нужно отказываться и от бани, ибо такое решение мужественное и весьма целомудренное. Тело наше пусть никогда не будет размягчать та усладительная влага, а наша нагота да не будет напоминать о бесславии Адама. Зачем нам опять скрывать наш позор теми листьями, искать себе повода, когда уже скоро предстоит исход из жизни. Поэтому лучше, чтобы чистота нашего тела была неразрывно соединена с красотой целомудрия.

7. Из Отечника

Авва Палладий рассказывал: «Как — то я пришел в Александрию вместе с аввой Даниилом по какой — то надобности. Мы увидели, как из бани вышел помывшийся молодой монах. Старец, увидев его, глубоко вздохнул и сказал мне:

— Видишь этого брата? Из — за него хулится Божье имя. Но пойдем за ним, посмотрим, где он живет.

Мы последовали за ним. Старец догнал его и сказал ему с глазу на глаз:

— Брат, ты еще молод и здоров, тебе не следует ходить в баню. Послушай меня, чадо, ты многих вводишь в соблазн, не только мирян, но и монахов.

— Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабам Христовым (Гал 1, 10), — возразил он. — А в Писании сказано: Не судите, да не судимы будете (Мф 7,1).

Тогда старец положил перед юношей поклон и сказал:

— Прости меня ради Господа — я ошибся как человек.

Мы пошли своей дорогой, и я говорю старцу:

— Может, брат болен, а мы возвели на него напраслину.

Старец вздохнул и со слезами сказал:

— Да будет тебе известна истина, брат. Я видел больше пятидесяти бесов, окруживших его и ливших на него помои. Одна эфиопка сидела у него на плечах и покрывала лобзаниями, другая же спереди щекотала его и учила бесстыдству, а бесы так и вились вокруг него и веселились. Но вот святого ангела его я не видел ни рядом, ни в отдалении.

Это показывает, что он преисполнен всяких постыдных занятий. О том же говорят и его одежды: они нежные, из козьего пуха, с тонкой вышивкой. К тому же он так бесстыдно расхаживает по главным улицам города, когда даже состарившиеся в подвиге, когда им приходится по необходимости прийти в город, совершив необходимые дела, торопятся за ворота, чтобы не претерпеть душевного вреда.

Если бы он не был себялюбцем, сластолюбцем и блудолюбцем, то не обнажал бы себя в бане и не смотрел бы без всякого смущения на таких же нагих, как и он. Наши святые Антоний и Пахомий, Аммун и Серапион и прочие богоносные отцы советовали нам, что монахи, кроме случаев тяжкой болезни и крайней необходимости, не должны обнажать себя. Даже когда им доводилось переправляться через реку, где моста не было, они не дерзали обнажать себя, даже если никто из людей их не видел, чтобы не предстать в бесстыдстве перед сопровождающим их святым ангелом и светлым солнцем. Они обращались с молитвой к Богу и переносились через реку по воздуху, потому что человеколюбивый и всемогущий Бог сразу исполнял их праведную и благоговейнейшую просьбу. Дивно было исполнение и немыслимо совершенное дело. После этих слов старец замолк.

Когда мы вернулись в Скит, то через несколько дней узнали вот что. Пришли из Александрии братья и сказали, что этот юный брат, священник (а он был рукоположен), клирик храма святого Исидора, незадолго до этого приехавший из Константинополя, был схвачен в спальне жены селендаря. Рабы и соседи, заставшие его, тут же отсекли ему уд вместе с мошонкой. После этого он прожил три дня и умер, бросив тень позора на все монашество.

Услышав это, я пошел к авве Даниилу и рассказал ему; что произошло. Старец, выслушав меня, зарыдал.

— Наказание надменному — падение, — сказал он.

Этими словами авва объяснил: если бы этот человек, страдавший превозношением, принял его совет, то не претерпел бы ничего подобного. Его падение учит гордецов бежать прочь от пагубной самоуверенности.

8. Из святого Ефрема

Возлюбленный брат, скажи, ради чего ты так тщательно моешь лицо. Наверняка, чтобы твой ближний от тебя не отвернулся. Тем самым становится очевидным, что ты еще не расстался с плотскими страстями, но по — прежнему остаешься их рабом.

2. Если хочешь умыться, то умой его слезами и очисти рыданием. Тогда ты просияешь со славой перед Богом и святыми Ангелами. Лицо, омытое слезами, хранит неувядающую славу.

3. Но, может быть, ты скажешь, что тебе стыдно ходить не умытым. Но знай, если твое сердце чисто, то грязь на ногах и на лице засияет ярче солнца перед Богом и святыми силами.

 

Глава 17: О том, что нет ничего, что бы Бог не предопределил и что все происходящее, в том числе и внезапная смерть, определены божественным провидением

1. Из Григория Двоеслова

Благочестивый муж Анастасий был настоятелем монастыря, расположенного в горах у крутого обрыва. Однажды ночью с вершины горы раздался голос: «Собирайся, Анастасий!» Затем голос назвал по имени еще семерых братьев. После недолгого молчания голос позвал и восьмого брата. Вся братия слышала голос, и ни у кого не было сомнения, что это предвещало близкую кончину всех названных монахов. И действительно, через несколько дней скончался Анастасий, потом и другие в той же последовательности, в какой их назвал голос. Тот брат, имя которого было произнесено после некоторого молчания, пережил всех остальных на несколько дней. Отсюда очевидно, что молчание голоса означало несколько дней жизни. Но вот какое при этом совершилось чудо. Когда святой Анастасий приближался к кончине, пришел к нему брат, которому не хотелось пережить своего настоятеля. Припав к стопам святого, он начал со слезами умолять его:

— Заклинаю тебя Богом, к Которому ты отходишь, не допусти, чтоб более семи дней оставался я здесь после тебя.

И действительно, не прошло и семи дней после смерти Анастасия, как этот брат тоже отошел ко Господу, хотя голос и не назвал его среди других имен в ту ночь. Очевидно, что только молитва святого Анастасия могла даровать ему кончину.

2. Петр: Отче, если этот брат покинул мир только по молитвам святого Анастасия, хотя и не был призываем к тому гласом, то нельзя ли отсюда заключить, что великие угодники Божии могут иногда по своей молитве получить даже то, что не предопределено Богом?

Григорий: Нет, что Богом не предопределено, того они получить никак не могут. Что они получают по своей молитве, то предопределено и совершается по молитве. Даже наследование Царства Небесного так предопределено всемогущим Богом, что избранники получают его за подвиги, смотря по тому, как им удается молитвою стяжать дары, которых их удостоил заранее всемогущий Бог.

Петр: Прошу тебя, отче, объясни мне пополнее, как молитва может содействовать предопределению?

Григорий: Сказанное мною я могу тебе, возлюбленный Петр, объяснить в кратких словах. Ты, без сомнения, знаешь, что Бог сказал некогда Аврааму: в Исааке наречется тебе семя (Быт 21, 12); и в другом месте: Я сделаю тебя отцом множества народов (Быт 17, 5). Еще дано было ему следующее обетование: Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря (Быт 22, 17). Эти обетования ясно показывают, что всемогущий Бог предопределил распространить семя Авраама через Исаака; а между тем, вот что читаем в другом месте: И молился Исаак Господу о [Ревеке] жене своей, потому что она была неплодна; и Господь услышал его, и зачала Ревекка, жена его (Быт 25, 21).

Если было предопределено, что потомство Авраама распространится чрез Исаака, то почему же жена его была неплодна? Но это — то и показывает, что предопределение совершается молитвою: ибо тот, кому предопределено было распространить семя Авраамово, только по молитве получил детей.

Петр: Отче, твои слова открыли мне тайну, и теперь никакое сомнение не смущает меня.

 

Глава 18: О терпении немощей и о происходящей от этого пользы, а также о том, что Бог посылает некоторым добродетельным людям тяжкие страдания ради их окончательного очищения и спасения

1. Из Диадоха

Благочестивейший отец по имени Спаис основал несколько монастырей в месте под названием Кампле. Всемогущий и милостивый Бог наставил и избавил его от вечных мучений. В великом Своем смотрении Он показал суровость и сострадание и, наказав, явил потом всю Свою любовь, полностью исцелив отца.

Сорок лет старец терпел полную слепоту, что не видел даже белого света. Такую кару никто бы не смог вынести. Но милостивый Отец небесный, пославший это мучение, даровал и терпение. Ибо от нетерпения это наставление свыше только бы ввергло в грех и не принесло бы никакой пользы. Поэтому Бог, ведая нашу немощь, бичевание сопровождает и дарованием терпения: Он праведен и тогда, когда наказывает Своих избранных чад, ибо со всей справедливостью проявляет к ним милосердие.

Этого благоговейнейшего мужа Бог низверг во внешнюю тьму слепоты, но вовсе не лишил внутреннего света. Хотя Спаис и изнывал под телесным бичом, но под покровом Духа получал и сердечное утешение. Когда он уже прошел через сороковой год своей слепоты, Господь вновь даровал ему свет, напомнив что он уже близок к смерти, и повелел возгласить слово жизни во всех основанных им монастырях. Кто получил телесный свет, тот должен был открыть для света сердца братьев.

Спаис, послушавшись повеления Владыки, обошел все братские общины и изложил им заповеди жизни, которые изучил за годы своего делания. Через пятнадцать дней проповеди он вернулся в собственный монастырь, созвал братьев в доме молитвы и, став среди них, причастился Владычнего Тела и Крови и под пение тайносовершительных псалмов умер. Братья еще пели, а Спаис, произнеся слова молитвы, отдал душу Богу.

Все братья увидели, как из его уст вылетела горлица, потолок храма вдруг раскрылся (это видели все братья!), и она вознеслась на небо. В голубином образе всемогущий Бог показал, в какой чистоте сердца этот муж служил Богу.

2. Из того же Диадоха

Если мы слишком сетуем на происходящие с нами телесные недомогания, то должно знать, что наша душа еще подвластна плотским вожделениям. Ведь если она хочет грубого благополучия, то еще не решилась удалиться от житейских благ. Она весьма терзается, когда по болезни не в состоянии воспользоваться удовольствиями этого мира.

А если душа с благодарностью воспринимает неудобства, возникающие от болезни, это означает, что она уже приблизилась к границе бесстрастия и тогда с радостью принимает смерть, как порог истинной жизни. Как воск не может сохранить оттиск печати, если сначала не размягчить и хорошо не подогреть его, так и человек, если не будет закален трудами и болезнями, не сможет вместить в себя печать Божией добродетели.

Поэтому Господь и говорит богоречивому Павлу: Довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи. Дальше апостол объясняет: И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова (2 Кор 12,9). «Немощами» он называет восстания против него врагов Креста Христова, которые в то время часто были направлены против него и против святых, чтобы они, как он сам говорит, не превозносились чрезвычайностью откровений (Ср.: 2 Кор 12,7) перед противниками и лучше всего пребывали бы в состоянии совершенства по смирению, с которым нужно относится к окружающим обидам, и тщательно хранили таким образом этот божественный дар совершенства.

А мы теперь называем «немощами» просто лукавые помыслы и телесные недомогания. Ведь в те моменты, когда тела святых подвижников, сражавшихся с грехом, предавались смертоносным истязаниям и многим другим скорбям, подвижники были выше всех страстей, которые вторгаются в человеческую природу из — за греха. А так как теперь мир о Господе наполняет церкви, следует, чтобы наше тело постоянно страдало от частых болезней, и лукавыми помыслами испытывались тела подвижников благочестия. Только тогда они будут далеки от всякого тщеславия и самопревозношения и смогут понести в своих сердцах, как я уже говорил, благодаря премногому своему смирению, печать божественной красоты. Как сказал пророк, яви нам светлица Твоего, Господи (Пс 4,7).

Следует с благодарностью терпеть Божие решение. Ведь тогда постоянные болезни и брань с бесовскими помыслами будут засчитаны нам не меньше мученичества. Дьявол, который в прошлом говорил устами беззаконных правителей, требуя от мучеников отречься от Христа: «вожделейте житейскую славу», то же самое навязывает Божьим рабам и сейчас, но уже собственными устами.

Тогда он наставлял последователей своих клеветнических помыслов мучить тела праведников и крайне унижать честных учителей, а теперь он сам внушает различные страсти исповедникам благочестия с множеством унижений и издевательств. Поэтому нам следует твердо и терпеливо являть свидетельства нашей совести перед Богом. Твердо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне (Пс 39, 2).

3. Из жития святой Синклитикии

Блаженная Синклитикия говорила, что у дьявола много уловок. Не удалось совратить душу с истинного пути голодом? Пытается поймать ее на крючок богатства. Не одолел унижениями и поношениями? Соблазняет похвалами и славой. Со здоровьем потерпел крах? Навлекает телесные болезни. Если не может заморочить душу наслаждениями, то пытается сломить невыносимыми трудностями.

2. По Божиему попущению, он насылает весьма тяжкие болезни, чтобы мы испугались и забыли о любви к Богу. Но даже если твое тело терзается, страшно горит от воспалений, мучается от неутолимой жажды, все терпи, как грешник, вспоминай о нескончаемых муках, вечном огне и неукротимых карах. Что бы с тобой ни было, не бойся ничего.

3. Радуйся, что тебя посетил Господь. Пусть из твоих уст не перестают исходить благословенные слова, произнесенные пророком: Строго наказал меня Господь, но смерти не предал меня (Пс 117,18). Может, ты горишь, как железо в огне? Но так ты избавляешься от ржавчины. Ты заболел, будучи уже праведным? Тогда ты от великого поднимаешься к еще более великому. Может, ты стал, как золото? Огонь проверит тебя.

4. Если дано тебе жало в плоть, ангел сатаны (2 Кор 12,7), то ликуй. Посмотри, кому ты уподоблен: великому светочу вселенной Павлу. Огневица тебя испытывает? Лихорадит тебя? Ты проходишь через огонь и воду, как железо, и становишься готов к любому подвигу и обретаешь спокойствие. Достигнув чаемого, жди обетованного.

5. Не печалься, что из — за телесной немощи ты не можешь стоять на молитве и громко читать псалмы. Все это и последующее нам назначено для упразднения плотских вожделений: пост сон на голой земле — все это предпринимается из — за наших скверных похотений и наслаждений. Если болезнь их убила то излишни труд поста и другие подвиги.

6. Но что говорить «излишни». Прежде всего, нужно сказать, что болезнь — самое великое и возвышенное лекарство, ибо оно полностью уничтожает плотские помыслы. В том и состоит великий подвиг, чтобы терпеть все болезни и благодарить Бога.

7. Из — за болезни мы лишились зрения? Не будем тяжело роптать. У нас исчез орган нашей ненасытности, но внутренними очами мы ясно увидим славу Божию.

8. Мы лишились слуха? Будем благодарить Бога. Мы уже не воспримем суетные слухи, а умными очами всегда будем слышать Божье слово.

9. У нас болят руки и ноги? Мы себе же на пользу лишились членов, соделывающих грех. Но у нас есть руки и ноги души, которыми мы можем побеждать врага и твердыми шагами идти по дороге, восходящей прямо на небо.

10. Все наше тело изнемогло от болезни? Но внутреннему человеку стало теперь свойственно совершенное здоровье.

11. Поэтому не будем расстраиваться из — за болезни, но благодарить Бога, все устрояющего наилучшим образом и часто дарующего через временную немощь тленного тела вечное здоровье и спасение бессмертной душе.

4. Из жития святого Луки

Монах по имени Григорий был знаком со святым Лукой. И вот как — то ему довелось вместе со святым вести божественную службу во время поста. Он не преминул воспользоваться этим случаем и попросил Луку помолиться о нем и умолить Бога избавить его от неприятного недуга, который мучил его постоянно. У него сильно болел желудок, и от этого бедный Григорий телесно ослабел.

Однако Лука по своему смирению отказал ему в просьбе объяснив, что она выше его силы. Григорий же, которому желание выздороветь придавало смелости и которому хорошо была известна ревность своего знакомого к Богу, решил не отступать. Он стал еще горячее просить Божиего человека, и тому уже больше ничего не оставалось делать, и Лука сказал:

— Смиренный Григорий, ты уже здоров, и твой желудок уже больше не будет болеть от приема пищи.

Так и произошло на самом деле, и с тех пор монах наслаждался полным здоровьем.

5. Из аввы Исаии

Авва Исайя сказал: «Когда немощь застанет тебя безмолствующим в келье, не унывай, но благодари Бога. А если смущается твоя душа, скажи ей: «Разве для тебя эта немощь не лучше геенны, в которую ты отправишься? И душа сразу успокоится».

2. Как — то немощного авву Исайю навестил его ученик авва Петр. Увидев, как тот тяжело страдает, Петр огорчился. Но старец, улыбнувшись, сказал, что только проходя через эти немощи, он может памятовать о горестном часе смерти и суда. Ведь от здоровья нет никакой пользы телу. Плоть требует себе удалой мощи, чтобы враждовать с Богом. Если дерево поливать каждый день, то оно лишится той сухости, которая позволяет принести плод.

3. Он же сказал тому же авве Петру: «Труд, в котором есть надежда на успокоение, не тяжел. Поэтому меня ничуть не тяготят страдания от моей болезни. Я боюсь только того чернейшего часа, когда буду отвергнут от лица Божия, и никто меня Не услышит, и не смогу даже чаять успокоения».

6. Из Варсонофия

Брат этого великого старца, оставшийся в миру, тоже в преклонном возрасте, пришел в киновию, где святой совершал подвиг безмолвия, и послал за ним с просьбой о встрече.

Старец велел передать ему: «Мой брат — Иисус. Но если ты, презрев мир, станешь монахом, то будешь моим братом».

Услышав эти слова, старик заплакал и ушел. Но вскоре снова вернулся в монастырь и принял монашество. Через некоторое время он почувствовал слабость, поскольку заболел водянкой, и послал за старцем, чтобы тот избавил его от болезни.

Старец ответил: «Тебя постигла эта немощь, чтобы ты не отошел к Богу с пустыми руками и без духовных плодов. Если будешь терпеть и благодарить Его, то тебе зачтется, вместо многих годов монашеской жизни. Отчасти же для того была тебе дана эта скорбь, чтобы ты перестал ценить меня и себя, ведь я ничто. Ты называл меня великим человеком, а себя братом великого человека, не сознавая, что мы чада преступления Адама — земля и прах.

Поблагодари Бога, приведшего тебя к такому состоянию. Если бы мы обладали смирением Иисусовым, то сказали бы: Кто Матерь Моя? и кто братья Мои? (Мф 12,48).

7. Из Отечника

Один старец все время страдал от слабостей и болезней. Но вот так случилось, что один год он ни разу не заболел, и бедняга весьма встревожился и стал плакать: «Бог оставил меня, — сетовал он, — и не посещает».

2. Авва Пимен сказал: «Если трое в одном месте, и один совершает добрый подвиг безмолвия, другой болеет и благодарит Бога, а третий ухаживает за ними с чистым помыслом — все три совершают одно делание».

3. Старец, живший один в отдаленной келье, заболел, и у него никого не оказалось рядом. Тогда он встал и сам нашел себе что поесть. Так он делал много дней, и никто не пришел к нему. И через тридцать дней никто не навестил его. Тогда Бог послал ангела, чтобы прислуживать ему, и Божий посланник провел с ним семь дней.

Тут братья вспомнили о нем и пришли к нему. Как только они постучались к нему, ангел сразу отступил. Старец крикнул им:

— Уходите, братья!

Те, навалившись на дверь, открыли ее, вошли внутрь и спросили:

— Почему ты кричишь?

— Я тридцать дней изнемогал, — ответил он, — и никто не пришел ко мне. Вот уже семь дней, как Бог послал ангела, и он служит мне. Как только вы пришли, ангел отступил от меня.

И с этими словами старец скончался. А братья изумились и прославили Бога.

Старец сказал: «Если случается с тобой телесная немощь, не унывай. Если Владыка хочет, чтобы твое тело терпело невзгоды, смеешь ли ты жаловаться? Разве Бог не опекает тебя во всем? Разве ты далек от Бога? Переноси всякую немощь и проси Бога даровать тебе необходимое, зная, что такова Его воля. Сиди терпеливо и принимай помощь от людей.

4. Один монах, сражавшийся с сатаной, лишился зрения. Но не о прозрении он молился, а сохранении терпения. За его стойкость Бог даровал ему зрение, и монах вновь стал видеть.

8. Из святого Ефрема

Любезный брат! Если ты впал в немощь, вспомни слова: Наказания Господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением Его; ибо кого любит Господь, того наказывает и благоволит к тому, как отец к сыну своему (Притч 3, 11–12). Если заключенный в темнице задумает восстать против царя, Добьется ли хоть чего — нибудь полезного? А если он падет ниц и будет умолять о милости, скорее всего получит прощение.

 

Глава 19: О том, что праведникам даже предание насильственной смерти на пользу

1. Из Григория Двоеслова

Римлянин по имени Валентий был настоятелем моего монастыря и моим духовным отцом, а перед этим он возглавлял святую обитель в области Валерии. Однажды свирепые лонгобарды ворвались в его монастырь и, как он мне сам рассказывал, повесили на дереве двоих монахов, которых братья в тот же день предали земле.

С наступлением вечера над этим местом души повешенных начали петь громко и ясно, так что убийцы, услышав голоса мучеников, страшно удивились и испугались. Их голоса также слышали находившиеся там пленные, ставшие свидетелями псалмопения убиенных. Всемогущий Бог устроил так, чтобы все пребывающие во плоти своими ушами услышали пение душ и узнали о их спасении.

2. Я узнал об этом из рассказов благочестивых мужей, которые раньше находились в том монастыре.

Они рассказали, что во времена лонгобардов в области, называемой Сура, настоятель монастыря по имени Суран раздал все монастырское достояние пленным и беженцам, пострадавшим от ломбардских грабежей. Он раздал обездоленным и свою и монастырскую одежду, запасы продовольствия, словом, все монастырское имущество.

Вскоре после этого пришли лонгобарды. Они схватили настоятеля и потребовали от него золото. Он сказал, что у него больше ничего не осталось. Тогда они отвели его на ближайшую гору в густой лес без конца и края.

В это время там как раз в дупле дерева прятался человек, бежавший из плена. Возле этого дерева лонгобард заколол мечом славного мученика. От падения его тела содрогнулась гора и лес. Земля как бы вскрикнула — не в силах вынести величия его святости.

3. В Марсийской области был диакон весьма достопочтенной жизни. Ломбарды схватили его, и один из них отсек ему голову мечом. Когда тело его упало на землю, в убийцу вселился злой дух и поверг его на землю. Тем самым всем было показано: кто убивает Божьего человека, тот предает себя во власть Божьего врага.

4. Петр. Скажи, пожалуйста, почему всемогущий Бог попускает убийство святых и потом Сам прославляет их после смерти?

Григорий. Если в Писании сказано: Праведник, если и разновременно умрет, будет в покое (Прем 4, 7), то не будет ли от этого вред для избранных, избравших стремление к вечной жизни, если они иногда умирают горькою смертью?

Может быть, и у них иногда бывает прегрешение, хотя бы и незначительное, которому и надлежало быть очищенным такой смертью. Потому и случается, что преступники при жизни получают власть над праведниками, но после смерти тем суровее их ждет возмездие, чем больше жестокости они проявляют. Так убийца, которому попущена была расправа над вышеупомянутым достопочтенным диаконом, при жизни не удалось порадоваться смертью праведника (ибо он стал бесноватым).

То же подтверждает и Священное Писание. Муж, посланный в Самарию, оказал неповиновение Богу (ел в дороге), и был умерщвлен за это львом. Но далее сказано: осел же и лев стояли подле тела; лев не съел тела и не изломал осла. И поднял пророк тело человека Божия (3 Цар 13, 28). Отсюда видно, что грех неповиновения был полностью очищен смертью тот же самый лев, который осмелился умертвить его живого не решился коснуться его мертвого. Лев получил позволение умертвить, но не получил позволения пожрать труп, потому что тот, который был виновен при жизни, после наказания и смерти уже перестал быть виновен. Посему и лев, прежде отнявший жизнь у грешника, охранял потом останки его как праведника.

Бывает часто, что души праведников, когда должны отделиться от тела, сильно робеют и боятся смерти. Я слышал об одном святом муже, что, будучи при смерти, он боялся страшно. А после смерти явился своим ученикам в белых одеждах, показав, в какой великой славе он пребывает. Поэтому мы и говорим, что, если у них были прегрешения, то страхом смерти они совершенно очистились от них.

2. Из жития святого Стефана Нового

Когда арестованный святой Стефан сидел в тюрьме Претории и беседовал с другими заключенными преподобными отцами о душеполезных и спасительных вещах, вдруг в темницу ворвались, словно дикие звери, те, кто хотели угодить тирану. Они повалили святого на землю, избили его, надели ему на ноги цепи, чтобы не смог бежать, и повели по главной улице. Мучители толкали его в спину, били палками, бросали в него камни, чтобы он как можно больше претерпел страданий и унижений.

Так его подвели к главным воротам Претории и остановились как раз перед храмом мученика Феодора. Упав на землю и распростерши руки, Стефан едва смог приподнять голову, чтобы воздать мученику последний поклон. Даже в столь скорбном бедствии боголюбец не мог не показать своего благочестия. Увидев это, один из злодеев по имени Филоматий, Г°ваченный безумной яростью, воскликнул:

— Смотри — ка, непоминающий, тоже, наверно, хочет умереть, как мученик.

С этими словами он побежал к неподалеку стоявшим пожарным бочкам и, оторвав доску подлиннее, подскочил к еле волочившему ноги Стефану, изо всех сил ударил его по затылку и убил. Стефан стал мучеником, а изувер — самым омерзительным из всех убийц.

Но, как по большей части и бывает, правосудие не замедлило свершиться. После убийства Филоматий сам вдруг рухнул на землю, сраженный бесовским ударом. Он страшно скрежетал зубами, изрыгал пену, и эта ужасная кара терзала и не оставляла его до самой смерти.

3. Из Отечника

Авва Марк спросил авву Арсения:

— Для чего у некоторых добрых людей душа в предсмертный час отделяется от тела только после великих страданий и многих телесных мучений?

— Чтобы они, как бы здесь осолившись солью (См. Мк. 9, 49), — ответил старец, — (на небо) отправились очистившимися.

2. В Лавре Ептастома, которая находится в семи стадиях от Лавры святого отца нашего Саввы, жил анахорет чудотворец по имени Иоаннис. У него был ученик, который видел переживания своего духовного отца за святой город Иерусалим, которому грозило нападение персов, спросил своего старца анахорета Иоанниса, суждено ли городу быть захваченным врагами.

Но тот сначала не хотел отвечать:

— Да откуда мне это знать, — сказал он, — ведь я всего лишь грешный человек.

Но ученик принялся настойчиво уговаривать его, и старец, в конце концов, заплакал и сквозь слезы произнес:

— Вижу, чадо, что ты с болью спрашиваешь об этом, и потому скажу, что Господь открыл мне. Я пять дней думал о нынешних событиях и вот увидел себя восхищенным прямо к святой Голгофе. Там собрался весь народ и клир, который просил: «Господи, помилуй!». Всмотревшись внимательно, я увидел Господа нашего Иисуса Христа, пригвожденного к Древу, и Пресвятую Богородицу, Владычицу мира, заступающуюся за народ. Но Он отвернулся от народа, сказав: «Не послушаю их, ибо они осквернили жертвенник Мой» (Иез 9, 7; 15,11; 23, 38–39).

Мы многократно со слезами и стенаниями просили: «Господи, помилуй!». Потом направились в храм святого Константина, всю дорогу умоляя: «Господи, помилуй!». Вместе со всем священством, то есть клиром, я вошел в храм. Потом пошел искать место, где были обретены «Честные Древа» Животворящего Креста, и почувствовал зловоние, проникшее в храм. Рядом со мной оказались два старца, два величественных истинных служителя святости. Я спросил их: «Вы не боитесь Бога, что даже здесь мы не можем молиться от зловония? Откуда этот запах?»

Они ответили: «От беззаконий местных клириков». «И вы не можете очистить это место, чтобы можно было молиться?» «Поверь, брат, такое не очищается ничем — только огнем».

После этих слов старец снова заплакал, затем продолжал:

— Вот что я еще скажу тебе, чадо. Было принято решение меня обезглавить. Я много просил Бога простить меня, и Он мне открыл, что всему надлежит быть. И только Он знает, что Я не проливал ничью кровь.

Вскоре после этого разговора варвары напали на монастырь. Ученик от страха убежал, а старец был схвачен и убит. Когда варвары ушли, ученик вернулся и нашел своего духовного отца мертвым. Он горько заплакал, и, взяв его тело, похоронил рядом со святыми старцами.

3. Как — то братья окружили авву Моисея, который говорил им:

— Сегодня в Скит придут варвары, вставайте и уходите отсюда.

— А ты разве не уходишь, авва? — спросили они.

— Я уже столько лет жду этого дня, дабы исполнилось слово моего Владыки, который сказал: «Все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф 26, 52).

— Мы тоже не уйдем, — воскликнули они, — и погибнем вместе с тобой.

— Мне до этого нет никакого дела. Пусть каждый сам решает, где ему быть.

Братьев было семеро. (Вдруг) он сказал:

— Вот, варвары подошли к воротам. Братья вместе со старцем вышли из монастыря. Их убили. Но один из них спрятался за воротами и увидел, как семь венцов спускаются с неба и увенчивают мучеников.

 

Глава 20: О том, что не следует удивляться тому, что происходит с праведными мужами

1. Из Палладия

На Нитрийской горе жил чудный муж по имени Вениамин. Он вел добродетельную жизнь и к своим восьмидесяти годам достиг невероятных высот в добродетельных подвигах, удостоившись дара исцелений. Ему достаточно было возложить руки или помазать благословенным елеем, как страждущий тотчас же исцелялся от болезни.

За восемь месяцев до своей блаженной кончины чудотворец заболел водянкой. Все тело несчастного опухло, и обеими руками невозможно было согнуть даже его мизинец. Тяжело было видеть страшные мучения больного, и братья отводили глаза в сторону.

И тут блаженный муж сказал нам:

— Чада, помолитесь, чтобы мой внутренний человек не заболел водянкой. Ибо от моего тела, пока оно благоденствовало, не было никакого проку, а теперь, когда оно страдает, тоже ничем не вредит мне.

Восемь месяцев он провел, сидя в кресле, которое приходилось все время расширять. Старец опасался лечь в постель, потому что тогда он уж точно не встал бы. Тем не менее сам он, страдая от неизлечимого недуга, продолжал исцелять всех, кто к нему приходил, как бы тяжело ни было заболевание.

Когда он умер, то дверной проем пришлось расширять, чтобы вынести его тело из кельи. Таким грузным стало за время болезни тело блаженного и приснопоминаемого Вениамина.

2. Из того же автора

Стефан Ливийский, родом из области между Мраморным морем и Мариотским озером, проживший в монашестве около шестидесяти лет, стал суровейшим подвижником, наделенным даром рассуждения. Кто бы в какой бы скорби ни пришел к нему, всегда уходил от него радостным. Часто навещавшие этого чудесного старца Аммоний и Еваргий рассказывали мне, что они застали его уже прикованным к постели тяжелой болезнью. По их словам, у него была раковая опухоль в паху. За больным ухаживал врач. Во время разговора с нами, рассказывали Аммоний и Евагрий, старец не прекращал вить (веревку) из лозы. Больной переносил страдания с радостью и терпением, будто болезнь поразила не его, а кого — то другого и гниение нижней части тела было все равно что выпадение волос. Он этого не чувствовал и продолжал жить по — прежнему, благодаря безграничному божественному попечению о нем. Увидев, что мы опечалены, блаженный муж сказал:

— Не ропщите, чада. Что Бог ни делает, все к лучшему. Даже если иногда это и зло, оно дается для нашего оправдания. Наверняка мне посланы эти муки и страдания за мои грехи, чтобы я заплатил за них здесь, а не на посмертном поприще.

Такими смиренными словами он утешал нас, укрепляя в Терпении скорбных обстоятельств и в том, чтобы не пугаться при виде святых, терпящих мучения.

3. Из Григория Двоеслова

В церкви города Анконы был весьма благочестивый епископ по имени Маркеллин. Он страдал тяжелым заболеванием ног и не мог ходить, Когда ему нужно было пойти куда — нибудь то слугам приходилось класть его на носилки.

И вот однажды, по чьей — то небрежности, в Анконе вспыхнул пожар. Огонь быстро распространялся, и много народу сбежалось на борьбу с ним. Но как ни старались люди залить пожар, он продолжал усиливаться, грозя уничтожить весь город. Испепелив значительную часть городского центра, он перекинулся на окраину, и, казалось, что уже ничто не в силах остановить пожар, и в это время вынесли епископа. Потрясенный народным бедствием, он велел слугам вынести его на руках прямо ко огню.

Когда это было исполнено, и епископ оказался там, где сильнее всего бушевало пламя, ко всеобщему изумлению, оно остановилось, словно показывая, что не пойдет дальше. Огонь пожара, замерев в одном месте, затем вдруг сам собой погас повсюду, не тронув больше ни одного здания.

Представляешь, Петр, насколько благочестив был этот человек, что, будучи беспомощным и даже не в силах стоять на ногах, своей молитвой смог погасить огненную стихию.

Петр: Представляю и весьма изумляюсь!

4. Из жития святой Синклитикии

Когда ненавистник добра дьявол увидел, что блаженная Синклитикия молча обходит все расставленные им западни (и не только названную, но и многие другие) и своими делами и поучениями открыто провозглашает победу над ним, решил дать ей последний бой. Нечистый поразил тяжелой болезнью ее внутренние органы, прежде всего легкие, так необходимые для жизни, и начал жестоко мучить блаженную неыыносимой и неутихающей болью, чтобы поскорее лишить ее жизни.

Дьявол, получив над ней власть, мог бы довольно быстро умертвить ее. Но этот кровожадный изувер по временам ослаблял удары, чтобы раны по прошествии времени не болели так жестоко. Затяжными болезнями и тяжкими муками враг рода человеческого стремился склонить святую к отречению.

Ее легкие медленно разрушались, и бедняге приходилось выплевывать их кусками. Порой больную терзал неукротимый жар, и ее многострадальное тело горело и сохло, как на сковородке.

Так иногда палачи, когда хотят подольше помучить свои жертвы, не разжигают огонь слишком сильно и пытают их медленно, постепенно лишая последних сил. Так и дьявол, распалив огонь внутри блаженной Синклитикии, медленно сжигал и истреблял ее тело, не прекращая мучений ни днем, ни ночью.

Мужественная подвижница три с половиной года билась с врагом, с благодарностью переносила тяжелейшие муки и стойко отражала удры. Она не допускала себе даже мысли о том, чтобы сдаться врагу. Тем яростнее нападал на нее дьявол. А наносимые им многочисленные раны блаженная врачевала своими поучениями.

Увидев это, дьявол пришел в ярость. Он не мог стерпеть поражения от доблестной жены и добавил еще одну более тяжкую месть. Коварный недруг поразил ее язык, чтобы она не могла давать свои советы, преисполненные духовной пользы и укрепляющие многих людей в христианской жизни.

Теперь приходившие к ней люди не могли услышать ее душеспасительных наставлений, зато своими глазами видели не Менее ценное сокровище. Пред ними была во всей своей очевидности картина ее невыносимых страданий, которые блаженная переносила так терпеливо и так стойко, что помогало им стать сдержаннее в мыслях и смелее до дерзости в отчаян ной битве с врагом.

Итак, враг поразил ее уста, из которых перестали проистекать сладчайшие источники наставлений. У нее заболел зуб и разрушилась вся челюсть, затем гниение перешло на щеку. Вся нижняя часть лица стала разлагаться. Через сорок дней истлела кость. А через два месяца обозначилось прободение. Все лицо святой почернело, и вид у нее был крайне измученный.

От гниющих частей тела исходило тяжелое и гнетущее зловоние, так что никто из прислуживавших сестер не в силах были близко подойти к ней — такой был невыносимый запах. Когда ей нужна была помощь и она звала кого — нибудь, то сестры, прежде чем войти к ней, долго окуривали себя ароматами, и потом входили и старались побыстрее уйти, поскольку не могли вынести висевшего в воздухе тлетворного смрада.

Благородная жена воочию видела перед собой ополчившегося на нее врага. Она мужественно сражалась с ним и не допускала даже мысли воспользоваться врачебной помощью для лечения недуга. К ней приходило множество женщин, желавших поддержать ее в болезни. Они предлагали помазать ее раны миром, т. е. благовонным маслом, чтобы смягчить дурной запах и сделать болезнь более терпимой. Но блаженная не соглашалась, считая, что человеческая помощью в духовной брани лишит ее воинской славы.

Тогда сестры пригласили врача, чтобы с его помощью попытаться еще раз уговорить святую принять лекарства. Но она не согласилась:

— Зачем же вы хотите, чтобы я прекратила такое благое сражение? Почему вы видите только внешнее и не замечаете скрытое? Почему вы так привязаны только к происходящему, но не хотите видеть воли Творца?

Пришедший врач сказал ей:

— Я принес лекарство не для врачевания и снятия боли, но для того, чтобы прижечь часть тела, которая отмерла и потому стала чужеродной, чтобы гниение не распространялось дальше. Я принес те же вещества, которыми умащают умерших: алоэ и мирт, растворенные в вине.

Блаженная выслушала совет и согласилась принять помощь больше из сострадания к сестрам. Так удалось устранить исходивший от нее невыносимый запах. Она продолжала свой подвиг, хотя у святой остались одни мышцы. Ее суставы совсем обессилили, и тело держалось только Божией силой. Блаженная даже не могла принимать пищу. Тело ее по — прежнему продолжало гнить. Она и спать не могла, потому что непрерывно испытывала острейшую боль, которая прерывала сон и отгоняла его прочь.

Когда Синклитикия приблизилась к последней стадии своего доблестного поединка и уже должна была получить венец праведности, то мысленно увидела ангелов и сияние неизреченного света, святых дев, приглашавших ее к восхождению.

Придя в себя, блаженная рассказала о видении сестрам, побуждая их тем самым мужественно переносить все тяготы и никогда не падать духом. К этому она добавила, что через три дня ровно в этот час ее душа разлучится с телом.

И по прошествии трех дней точно в предсказанный ей час она отошла ко Господу, приняв награду за свои труды — блаженное жительство и наслаждение на небесах.

 

Глава 21: О том, что верующему, даже если он лишается необходимых и весьма полезных вещей, не следует жаловаться, но терпеть и благодарить Господа, твердо надеясь, что всеблагой Бог непременно о нем позаботится; и о том, что аскету, истинному Божьему слуге, стыдно обращаться к мирянам и просить что — либо, даже если он испытывает нужду

1. Из жития святого Феодосия Киновиарха

Был праздник, первый и главный из всех, — божественная Пасха. На следующий день после святой ночи оказалось, что у тех, кто ходил обучаться к Феодосию Великому, не было даже самой необходимой пищи: ни хлеба, ни елея — в общем никаких припасов. И ученики, их оказалось двенадцать, стали жаловаться на такую скудость. При том они сетовали не только ради себя, но прежде всего потому, что из — за отсутствия просфор не смогут совершить пасхальную жертву и причаститься Тела Христова. Тогда юноши пошли к учителю и рассказали ему о своей нужде.

Наставник сказал, что надлежит только, чтобы священный престол был благообразен, а об остальном не может быть даже речи. В древности Господь накормил тысячи сыновей Израиля в пустыне и потом насыщал множество людей. Он и теперь позаботится, ибо сила Его не ослабевает и помощь не истощается.

Так сказал святой Феодосий. И его слова исполнились довольно скоро, чтобы надежда учеников не была посрамлена. Как древле агнец в кустах Савека предстал Аврааму как на жертва готовая к приношению, так и теперь то же самое произошло в обители блаженного мужа.

Солнце уже клонилось к закату, как на дороге показалась упряжка из двух мулов. Это приехал знакомый монах и привез телегу, полную всякой снеди. Ибо Господь наш, видимый и умопостигаемый Хлеб жизни, никогда не оставлял братскую трапезу, но разделял ее со всеми братьями, как некогда с учениками. Привезенного продовольствия хватило до самой Пятидесятницы.

В следующий раз один богач, услышав, что богатеть нужно прежде всего благими делами, раздал все свое имение бедным, положив земной капитал в основу спасения своей души, щедро наделил деньгами тех, кто избрал жизнь по Божьей воле и удалился от мира ради приближения к Богу, только святому Феодосию он не дал ничего, то ли не знал, то ли забыл. Лучше сказать, тут проявилась Божья воля в том, чтобы испытать и прославить святого.

Ученики пришли к жертвователю и стали его упрекать, почему он так щедро одарил всех, а им не дал ничего, в то время как они терпят большую нужду, когда им нечего есть, кроме нескольких горстей муки, а когда и мука кончилась, им пришлось питаться финиковыми косточками как утешение в горькой бедности.

Очень неблагородно поступили эти монахи, потому что по малодушию вынудили своего учителя (который всегда старался скрыть нужду от всех и обращал свои очи только к Богу) протянуть руку за людской помощью, забыв о Его открытой руке, исполняющей все живущее по благоволению (См. Пс 144, 15–16). Как будто святой не понимал, в каком они стесненном положении и готовы драться за каждое зернышко.

Они негодовали, а он спокойно увещевал их:

— Кто из тех, кто когда — либо решительно полагался на Бога, был Им оставлен? Или кто, ожидавший Господа до конца не получил утешения? Господь всякой душе дает все необходимое. Он приготовит ворону корм его, когда птенцы его кричат к Богу (Иов 38,41). Видите, в мою пользу говорят и Иов и божественный Давид.

— Мы, — продолжал святой, — должны знать все различие между человеческим усердием и божественным промыслом, касающемся даже самых незначительных вопросов. Если мы это знаем, то поймем: те вещи, от которых мы отреклись ради Христа, изобильно вкусим снова по промыслу Христову.

Только святой Феодосий произнес эти слова, как на дороге показался мул, груженый мешками. Погонщик гнал мула мимо монастыря и хотел побыстрее добраться до места. Но мул старался сбросить груз с себя. Как только мул поравнялся с монастырскими воротами, сразу остановился и перестал слушаться человека — погонщик бил его плетью, раз за разом, но мул стоял неподвижно, как скала.

Наконец, человек догадался, что тут не обошлось без Божьего вмешательства, оставил животное в покое. Тут уже не человек управлял мулом, а мул — человеком. Ослабив узду, он предоставил мулу свободу идти, куда он захочет. Почувствовав свободу, мул без всякой подсказки, как будто кто — то его тянул и направлял незримой уздой, вошел в монастырь.

Когда погонщик вошел вслед за мулом и увидел собственными глазами, в какой нужде живут монахи, изумился невыразимому божественному промыслу. Монахи заслужили венцы своей скорбной нуждой, а ему было предназначено утешить их скорбь. Об этом с ясностью говорило непослушание животного, ибо сам промысел Божий призвал его доставить пропитание нуждающимся монахам. Так сотворил Бог, чтобы укрепить немощь тела, без устали служившего духовным целям.

Погонщик, изведавший волю Божию, отдал монастырю в два раза больше, чем мог бы дать тот первый жертвователь. Впредь ученики перестали смущать благотворителей и малодушествовать, а, напротив, устремились ревностно подражать своему духовному отцу в его надежде на Бога и вере.

2. Из жития святого Саввы

Когда блаженнейший Савва усердно трудился, чтобы построить множество обителей в Кастеллионе, так чтобы все это место превратить в Киновию (и в этом его постоянно торопили ученики), то он перестал думать о необходимых вещах, даже о насущном снабжении монахов питанием. Все новые насельники Кастеллиона обратились умом к Богу, к Тому, Кто заповедал: не заботьтесь и не говорите: что вам есть? или что вам пить? или во что одеться? (Мф 6, 31), Кто любит людей больше родной матери и заботится о них больше отца, Он ниспослал все необходимое прямо на глазах доблестного Маркиана, который был тогда настоятелем монастырей в Вифлееме. Вот как Господь оказал многое попечение всем вообще монахам, повсюду сущим.

Ночью Маркиану было удивительное ангельское видение, сиявшее чудным нежным светом, и послышался глас: «Ты, Маркиан, проводишь ночь без скорбей и тягот, поскольку твое тело ни в чем не нуждается, а раб Божий Савва, почитающий Господа с такой великой преданностью, что забыл обо всем остальном, терпит в Кастеллионе нужду вместе со всеми своими братьями. У них подчас не бывает даже хлеба, и никто не думает пойти и отнести им хотя бы малую толику необходимого. Выдели им немного из своего имущества сейчас, не откладывая на потом, чтобы нужда, наконец, перестала их угнетать».

Вот такое было видение. Маркиан немедленно собрал много всего необходимого и сразу же отправил Савве, употребив для перевозки груза весь вьючный скот, числившийся в монастыре. Савва, получив вещи, и узнав, какова была причина такой милости, заключил из этого, что есть воля Божия на то, чтобы монахам селиться в этом месте. Глядя на полученную помощь, он обратил самые пламенные благодарственные молитвы ко Господу и решил еще больше ускорить возведение стен общежительного монастыря.

После этого иерусалимский Патриарх Илия приложил много усилий, чтобы собрать по всей епископии храма святого Воскресения, по всем кельям, разбросанных вокруг башни Давида, отличившихся усердием монахов. Когда братья явились к патриарху, святой Савва скупил многие из отставленных ими прежних келий и определил их для приема тех, кто приходил к нему в Лавру.

Он хотел купить и кельи, непосредственно примыкавшие к Лавре, что было бы целесообразно, но недостаток золота не позволил ему осуществить это. Тем не менее ему очень хотелось приобрести их, но не нашлось никого, кто бы протянул ему руку помощи или подал малую милостыню.

Но святой Савва видел исходящие от Бога благорасположение, мудрость и всяческую крепость и возложил на Него все свое упование. Собранные средства он вручил владельцам келий как залог и сказал, что, если на следующий день не расплатиться полностью, то они могут оставить залог себе.

После такой договоренности святому Савве ничего не оставалось, как надеяться только на неоскудевающую Божью десницу. И вдруг явился гость, который ничего о делах Саввы не знал, но не было никакого сомнения, что он послан Богом. Ничего не сказав и никого ни о чем не спросив, он вынул сто монет, а потом еще семьдесят, отдал золото и сразу же ушел даже не назвав своего имени.

Савва сразу понял, что такое скорое пожертвование могло исходить только от Бога. Он сразу полностью расплатился за кельи и превратил их в гостиницу для монахов с чужбины, денег хватило и на приобретение двух обителей в Кастеллии: одной в Святом Граде, другой в Иерихоне.

Когда предстоятель Иерусалимской Церкви Илия был незаконно выслан из Палестины, настал голод. Было трудно найти даже самое необходимое, а потом еще целых пять лет Палестина страдала от засухи, саранчи и других тяжких бедствий. Святой Савва с Божией помощью не переставал заботиться о благополучии семи своих монастырей, но ему постоянно приходилось ломать голову, где добыть средства, и возлагал все свои надежды только на Спасителя.

Когда все изнывали под гнетом нужды, святой Савва не только не показывал и не испытывал малодушия, хотя само время этому содействовало, но созывал у себя монастырских игуменов и увещевал их не падать духом и не заботиться вообще ни о чем телесном, но веровать Отцу небесному, ведающему обо всех человеческих бедах, и надеяться на грядущую помощь из Его неистощимой десницы.

Вот каким благодарным и мужественным был Савва. Все же Лавра попала в такую нужду, что не было даже муки, чтобы испечь просфоры для совершения Литургии. Очередной священник сказал о бедственном положении. И по мере приближения воскресного дня возрастало его тревога, что невозможно будет совершить таинство евхаристии, потому что нет ни просфор, ни других необходимых для Литургии вещей.

Такими были слова священника. Только одна воистину великая и дивная душа святого Саввы не отчаивалась, полагать на постоянную Божию заботу и неисповедимые пути Его промысла. Он сказал:

— Ничто нам не помешает отслужить Божественную Литургию. Если мы окажемся в великой нужде, то продадим какую — нибудь святыню из ризницы и купим все необходимое для Литургии. Но верен Господь, повелевший нам быть свободны ми от мысли о завтрашнем дне и обо всем, что потребно для телесных нужд.

Не успел наступить воскресный день, как разнеслась весть, что люди, словно по Божиему Промыслу, привезли на ослах тридцать мешков. В них был и хлеб, и вино, и елей и все необходимое для монахов, ведь к этому времени в Лавре не осталось ничего съестного.

Божественный Савва сказал священнику, который еще недавно назойливо напоминал ему о нужде:

— Что это ты там говорил? Что нельзя совершать Литургию?

Священник понял, что авва обличает его помыслы и нерешительность в том, чтобы во всем уповать на Бога. Он пал в ноги святому, прося у него прощения и от всего сердца каясь в своей слабости и малодушии.

Савва простил своего ученика и дал ему доброе наставление, посоветовав не бояться и всегда дерзновенно держаться божественной надежды и стать, подобно Давиду, который говорил: Возложи на Господа заботы твои (Пс 54,23), ведь Он печется о наших нуждах гораздо больше, чем наши собственные отцы.

3. Из святого Ефрема

Брат! Если случится тебе впасть в немощь, не пиши о своих бедах родственникам по плоти, знакомым и мирским друзьям. Не прибегай ни к помощи, ни к покровительству людей, которые для тебя мертвы. Напротив, терпи и надейся на Господа и тогда примешь от Него милость, и Он поможет тебе во всем.

2. Бог, пославший тебе болезнь для твоей же пользы, явит на тебе и Свой промысел и не попустит… быть искушаемым сверх сил, по слову Писания (1 Кор 10,13). А мы постараемся во всем благоугодить Богу, всегда готовому прийти нам на помощь.

3. Я знаю брата, который однажды заболел, но все равно понуждал себя к труду. А оставшись один в своей келье, он молил Бога даровать ему здравие, говоря так: «Господи Иисусе Христе, ведаю я, что немощь моего тела — врачевание моей души. Но чтобы я не обременял своих братьев, молюсь тебе человеколюбче, Сам Своею благодатью исцели мне душу и тело, ибо Ты еси Господь милости и врач душ и телес наших, и даруй мне покаяние и на мне покажи величие Твое и беспредельные и неисследимые милости Твои, им же несть числа».

Так он молился Богу и во время работы вдруг получил исцеление.

4. Из аввы Исаии

Брат! Строго внимай себе, всегда предстоя самому Богу, и ни на что ни в каком деле ни на кого не возлагай надежду, но только на Бога. Если нуждаешься в чем — нибудь, то помолись Богу, чтобы Он даровал тебе необходимое по Своей воле. И где бы ты ни находился, всегда воздавай благодарность Ему, потому что Он дает тебе все.

2. А если ты неожиданно лишишься чего — нибудь, то не надейся на человеков, не горюй и ни на кого не обижайся, но переноси все стойко и безмятежно, думая о том, что ты заслужил многие скорби за свои грехи и что если Бог захочет, то помилует тебя. Если ты будешь так думать, то Он возместит твою нужду.

3. Когда один человек оказывается полезным другому словом, делом или имуществом, то пусть оба прославят благодать Божию. А кто не признает Его, тому придется признать над собой власть того, кто чтит Бога.

4. Кто лицемерно или корыстно хвалит ближнего, а через некоторое время начнет его бранить, тот сам устыдится прежних слов.

5. Если ты называешь благим не Бога, а ближнего за окаянное тебе телесное благодеяние, то потом он покажется тебе лукавым.

6. Всякое благо прибывает от Господа промыслительно носители блага — просто его служители.

7. Крот, роющийся под землей, слеп и не может смотреть на звезды. Так и тот, кто не верит в то, что Бог подает временные благодеяния, не сможет уверовать и в вечные.

8. Благодать на благодать истинное знание даровано человекам от Бога, и причастники этого знания учатся прежде всего прочего веровать Богу, подавшему столь великий дар.

9. Человек, возлагающий во всех делах надежду на Бога, не будет об этих делах спорить с ближним.

10. Всяким злом руководит невежество, а за невежеством сразу следует неверие.

5. Из святого Исаака

Если ты веришь, что Бог промышляет о тебе, то зачем же тогда беспокоишься и хлопочешь о временных вещах и потребностях плоти?

А если не веришь, что Бог промышляет о тебе и потому, отвратившись от Бога, сам добываешь себе необходимое, то ты самый несчастный из людей — тогда ради чего ты живешь?

Возложи на Господа заботы твои (Пс 54,23) и тогда не убоишься страха, нападающего на тебя. Как только посвятишь себя Богу станешь жить с миром в уме, (зная) что о тебе заботится Бог.

6. Из святого Максима

Каждого человека должно любить всей душой, а возлагать надежду только на Бога и служить Ему всей крепостью своей. Если Он бережет нас, то и друзья нам помогут, а недруги ничего не смогут сделать с нами. Если же Бог отвратится от нас, то враги нас сразу сломают.

7. Из Отечника

Старец сказал: «Святые, которые обрели Бога, унаследовали в своем бесстрастии блага и тут и там. Ибо и то и другое благо Христово, и стяжавшие Христа получили все Его достояние. Кто же обрел мир, то есть страсти, получил вовсе не мир, а лишился всего, потому что его поработили страсти».

2. Сказал авва Евпрепий: «Если веруешь, что Бог верен и могуществен, то надейся только на Него и тогда приобщишься ко всем Его дарам. А если ты малодушен, то у тебя явно нет веры в Божие всемогущество. Ибо если ты не веришь Ему в простых житейских делах, то как поверишь, что Он могуч в великих и не относящихся непосредственно к тебе делах и может творить все?»

3. Об авве Моисее Скитском рассказывали, как однажды он пошел в Петру, туда, где пещеры, и по дороге, когда устал, задался вопросом: «А где я там буду брать воду?». И был ему глас: «Иди и ни о чем не думай».

Он пришел в Петру и стал там жить. Когда его навестили отцы, то у него оставалась только одна крынка воды. Авва Моисей сварил себе немного каши, и истратил всю воду. Это его весьма опечалило. Он стал входить и выходить из кельи и молиться Богу. И тут пришла большая туча, остановилась над Петрой, и из нее хлынул дождь и наполнил все сосуды.

Тогда отцы спросили его:

— Скажи, для чего ты то и дело входил и выходил из кельи?

— Я обращался к Богу и жаловался Ему, — ответил старец. — Зачем Ты привел меня сюда, где нет воды, и рабам Твоим нечего пить. Поэтому я ходил туда и сюда и все время просил Бога, пока Он не послал нам воду.

4. Сказал авва Силуан:

— Я раб, и Господь мой велел мне: «Ты делай Мое дело, а Я буду кормить тебя, но как все это произойдет, не спрашивай». И вот я тружусь и кормлюсь тем, что заработал, то есть Божией милостью».

5. Один человек принес старцу деньги и сказал:

— Трать их, как тебе угодно, потому что ты стар и немощен.

А старец и в самом деле еле двигался, но ответил ему:

— Вот уже шестьдесят лет, как я в этой немощи, и ни в чем не знал нужды — Бог помогал мне и все время питал меня, а теперь ты пришел, чтобы Бог перестал кормить меня? — и не взял деньги.

6. Старцы рассказывали, как один монах садовник трудился и все заработанное раздавал нищим, а себе оставлял только на самое необходимое. Но вот как — то сатана внушил ему помысел: «Скопи себе немного денег, потому что, если ты состаришься или заболеешь, то тебе ведь придется потратиться». И тот начал копить деньги и собрал кружку мелочи.

Вдруг у него заболела нога — в ней образовался гнойник. Бедняга потратил все деньги на врачей, но не получил никакой пользы. Тут зашел к нему странствующий врач и сказал:

— Надо отрезать ногу, иначе загниет все тело.

Было решено, что надо отнимать ногу.

И вот однажды ночью садовник пришел в себя, раскаялся в том, что натворил, стал плакать и молиться: «Помяни, Господи, мои давние дела, как я работал и раздавал все заработанное братьям моим. По Твоей благости и беспредельным Твоим щедротам прости меня по великой и богатой Твоей милости».

Только он произнес молитву, как перед ним предстал ангел Господень и спросил:

— Где деньги, которые ты скопил, и где надежда, которую ты на них возлагал?

Садовник сразу все понял и ответил:

— Согрешил я, Господи, прости меня, я больше не буду так поступать.

Тут ангел коснулся его ноги, и садовник тотчас исцелился. Он встал на заре и пошел работать в поле.

Вскоре пришел врач, как и было условленно, с инструментами, чтобы отнять ему ногу, и спросил, где садовник. А ему говорят:

— Он с утра пошел работать в поле.

Врач удивился и пошел в поле, где садовник работал, и когда увидел как тот копает землю, прославил Бога, который исцелил больного чудесным образом.

6. Одного аскета одолела страсть к деньгам. От продажи своего рукоделия он сначала отложил одну монету, потом две, потом три, а как — то и целых пять. И его тут же поразила болезнь: у него опухла нога, и открылся гнойник.

Он послал за врачами и истратил на них пять монет. Но болезнь не прошла, а только усугубилась, и вся нога стала гнить. Последний вызванный им врач сказал:

— Придется отрезать ногу, авва, иначе все тело загниет.

Больной вынужден был согласиться, и операцию назначили на следующий день.

Ночью аскет начал плакать, и ему явился ангел Господень и спросил:

— Вот как тебе помогли пять монет?

В страхе аскет вскочил, не чувствуя под собой ног. Тут ангел шлепнул его ладонью по больной ноге, и язва затянулась. Исцелив больного, ангел исчез. Почувствовав себя здоровым, аскет воздал хвалу Богу.

На следующий день пришел врач и постучался, авва поднялся с ложа и сам открыл ему дверь. Врач, увидев, что нога цела и здорова, изумился и, узнав, что произошло ночью, обратился в христианство, а до этого был язычником.

 

Глава 22: О тех, кто без раздумья уповает на Христа

1. Из святого Исаака Сирина

Упование на Бога у человека бывает от сердечной веры. Оно истинно и возникает от различения и ведения. А бывает иное, искаженное, порождаемое безрассудством и ленью. Такое упование ложное.

2. Человек, который совершенно не помышляет о мимолетных вещах, но всецело себя вручает Богу и все свое время и занятие посвящает постоянно, днем и ночью, служению и благоугождению Ему. И поэтому ему безразлично, как он обеспечит себе телесное благополучие. Такой человек хорошо и весьма разумно надеется на Господа, и Он ниспосылает ему все необходимое. И это справедливо, что на нем Бог являет Свое попечение, заботясь о его нуждах, как Своему верному слуге, полностью соблюдающему Его заповедь: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф 6, 33).

3. Кто всего себя возвысил до служения Богу, тому весь мир, словно в раю, дает все готовое, подчиняется его воле, слушается его слова во всем и смотрит на него как на могущественного властелина.

4. Так устроено для того, чтобы он не отступил от предстояния Богу и постоянного общения с Ним и Его благой воли. Ведь если человек непрестанно думает только о Боге, то не позволит себе мыслить о чем — либо другом. Поэтому подобает, чтобы все творение служило ему и легко и без усилий давало ему все необходимое. Творение повинуется повелениям общего Владыки всего, Который дает пропитание искренне работающим Ему, как птицам, без трудов и раздумий.

У такого человека упование доброе и благоразумное, и не может быть, чтобы он никогда не достиг того, чем теперь обладает.

А бывает, человек еще привязан умом к земным пристрастиям и землю ест, как змей — искуситель, предается мечтаниям и пленениям сердца, да и тому же празднословию, ложится и лениво потягивается, но говорит: «Верую, что Бог даст мне все». Такому человеку необходимо поскорее вспомнить, что Бог сказал через пророка: этот народ приближается ко Мне устами своими… сердце же его далеко отстоит от Меня (Ис 29,13–14). Хотят знать пути Мои, как бы народ, поступающий праведно и не оставляющий законов Бога своего; они вопрошают Меня о судах правды (Ис 58, 2), но не оставляют Мне правосудия. Для таких людей Божий брат Иаков говорил: Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь. Но вера без дел мертва (Иак 2,19–20).

5. Не обманывай себя, безрассудный человек. Сначала должны быть труд и пот ради возделывания добродетелей, а за ними уже последует надежда на Бога. Если веришь, что Бог совершает промысел о Своих творениях и всемогущ, покажи труд, оправдывающий твою веру. Тогда Бог услышит тебя и во всем, как и надлежит, подаст тебе помощь, исторгнув тебя из всякой беды, ущерба и скорби.

6. Всем прочим людям Бог повелел рассудительно распоряжаться своими владениями и сопоставлять с промыслом и ведением Божьим то, что получили от Него.

7. Тот, кто всю свою жизнь препоручил Богу и думает только о том, как благоугодить Ему, может, пребывая в таком ведении, уже не погружаться во всякие заботы о себе. Ибо вместо заботы о делах, в нем преобладает вера, она ниспровергает… всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и всякие человеческие и природные замыслы.

Поэтому такой человек, превзойдя природу и не отступая от Бога, благодаря своей непоколебимой и твердой вере, обретает дерзновение и во всяком обыденном деле. При этом он не искушает Господа, но дерзновенно полагается на Него, вооружаясь непобедимой силой Духа.

О таком человеке истинно сказал Бог: С ним Я в скорби; избавлю его и прославлю его; долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое (Пс 90,15–16).

 

Глава 23: О том, что не должно преступать даже самой малой заповеди ради телесной нужды, даже если в этом есть необходимость или из — за страха перед людьми

1. Из жития святого Иоанна Милостивого

Когда превеликое множество монахов, желая избежать персидского меча, стеклось в Александрию, то продовольствия для всех не стало хватать (ибо в этот год не произошло обычного разлива Нила). В церковной казне не стало денег, и великому Иоанну пришлось занять тысячу фунтов золотом.

Когда деньги кончились, патриарха начала тревожить мысль, как отдать долг. Он стал взывать к милосердию Божию, чтобы Всевышний помог найти выход. Хотя предстоятель и оказался в таком бедственном положении, но совсем не пал духом, не преступал Божьи законы и правила и не пренебрегал ничем из того, что полагалось для надлежащего окормления вверенного ему стада.

Между тем один клирик, живший во втором браке и располагавший значительным богатством, мечтал о рукоположении в диакона. Узнав о весьма стесненном положении патриарх и сочтя, что теперь самое подходящий случай ссудить патриарха деньгами и добиться желаемого сана, он отправил блаженному мужу записку: «Узнал я, что от большого стеснения оскудела щедрая десница моего владыки и посему счел я, что негоже мне проводить жизнь в удовольствиях и изобилии когда мой владыка угнетаем нуждой. Есть у меня много тысяч мер муки и сто пятьдесят фунтов золота.

Даю обет Христу, что все это через тебя жертвую Ему, если только удостоюсь стать Его диаконом по твоему святому расположению. Ведь и апостол говорил, что по нужде может и закон меняться.

Патриарх послал за этим человеком, чтобы поговорить с ним наедине, потому что не хотел стыдить его перед народом, и (при встрече) сказал ему:

— Жертва твоя, чадо, великая, а в нынешнее время весьма нужная, но она принесена с насмешкой и посему не может быть принята.

Ты ведь знаешь, что по Закону овец, если в них есть изъян, даже если они и крупные, нельзя приносить в жертву. По такой же причине Бог не принял жертву Каина. А под переменой закона по необходимости апостол разумел ветхий закон. Здесь же в уме нужно держать другое. Выслушай слова брата Божия Иакова: Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем — нибудь, тот становится виновным во всем (Иак 2, 10). Даже если мы в нужде не можем помочь нашим нищим братьям, то питающий нас доселе Бог наперед позаботится и о наших нищих, только бы мы непреклонно соблюдали Его заповеди.

Разве Тот, Кто некогда пять хлебов в пустыне умножил, не сможет или откажется по моей молитве многократно и обильно умножить десять модиев, оставшихся в амбаре? А ты, чадо, приложи к себе слова, обращенные в Деяниях апостольских к Симону волхву: Нет тебе в сем части и жребия (ср. Деян.8,21).

Не успел дойти до дома этот незадачливый клирик, как Патриарху сообщили, что в порт прибыли церковные корабли привезшие с Сицилии тысячи модиев зерна. Когда святой это услышал, пал на колени и воздал благодарность Богу:

«Взыскающие же Господа и исполнящие заповеди Его не лишатся всякого блага. Тем самым величаю всесвятое имя Твое, ибо Ты не попустил рабу Своему благодать Твою поменять на вес монет».

Так приснопоминаемый святой в бедственном положении изведал широту благодати, не пожертвовав строгостью канонов даже в стеснении и нужде.

2. Из святого Ефрема

Брат, будь всегда трезвен, внимай себе и не будь лицеприятен наперекор своей душе ни с малым, ни с великим, ни с всесильным человеком. Ибо ни один из них не сможет избавить тебя от неугасимого (геенского) пламени. Послушай слова Господа: Какая пользу человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? (Мф 16, 26).

2. Не отказывайся от славы перед Богом ни ради человеческих почестей, ни ради куска хлеба, ни ради одежды, ни ради еще чего — либо даже самого необходимого. Все это обратится в тлен, а деяния каждого человека, добрые и лукавые, записываются и пребывают вечно и неизменно.

3. Думай о горнем, а не о земном, дабы достигнуть обетований Отца твоего небесного и удостоиться славы святых, благоугодивших Ему.

 

Глава 24: О том, что верующий, даже попав в смуту, не должен приспосабливаться к внешним обстоятельствам, но видеть перед собой всемогущего Бога и поступать угодно Ему

1. Из жития святого Саввы

Наш святой отец Савва во второй раз уже прибыл в Константинополь по повелению и просьбе тогдашнего патриарха Иерусалимского Петра. Ему предстояло ходатайствовать перед императором и попытаться смягчить его гнев на палестинских христиан и спасти от нависшей над ними угрозы, ибо их обвинили в мятеже в Самарии и измене.

Когда Савва прибыл в столицу, то удостоился ласкового приема у императора Юстиниана. Как только святой вошел в зал, тот встал с трона и с превеликим благоговением поцеловал его и усадил рядом с собой… Святой рассказал, как на самом деле происходили события, и император сразу пошел ему навстречу. Гнев не просто угас в его душе, но сменился милостью: он счел бы величайшим для себя ущербом, если бы не отблагодарил святого по — царски и не оказал бы ему всяческие почести. Император стал настаивать на том, что необходимо назначить денежное содержание подчиненным Савве монахам.

На это святой сказал:

— О наших средствах, как и обо всех наших нуждах, заботится единый Господь. Как некогда Он напитал в пустыне народ, такой строптивый и неблагодарный: извлекал воду из скалы подавал не только самое необходимое, но подчас даже особо щедрые дары (см. Исх 16, 5–7).

— Если ты, властитель, — продолжал Савва, — решил облагодетельствовать нас, то существуют и премногие другие достойные способы, как оказать нам честь. Послушай, как можно сделать твой дар общим для всех нас — даровать жителям Палестины на год освобождение от всех налогов, потому что и так они попали в тяжкую денежную зависимость от самаритян. А для прибывающих в Святой Град поклониться Животворному Гробу — построить гостиницу, где они могли бы останавливаться и отдыхать. Останови и ереси, которые до сих пор смущают Церкви Божии, и воздвигни вокруг своих монастырей крепкие стены, чтобы они могли служить убежищем во время вражеских нашествий.

Такие предложения внес божественный муж. Император обещал святому сделать все, что тот просил, и тотчас же разослал повсюду письменные распоряжения, чтобы все было исполнено обязательно и не теряя времени. Иначе слишком позднее прибытие дарованных им благодеяний помрачит блеск императорских почестей.

Император сразу вызвал на совещание квестора — трибунария. Святой тоже присутствовал на этом совещании, проходившем в Великом Зале. Но как только настал третий час, Савва извинился и ушел из дворца, чтобы в одиночестве совершить уставные молитвы Богу. В число молитв третьего часа были включены прежде всего священные псалмы Давида.

Ученик святого Иеремия подошел к нему и спросил:

— Что случилось, отче? Император так старался ради тебя, так от всего сердца пожелал исполнить все твои просьбы, а ты встал и ушел».

Святой Савва дал достойный ответ:

— Так и надо было, чадо. Он выполняет свои обязанности, а мы свои.

Ни временная нужда, ни какое — либо другое обстоятельство не могли склонить святого к низкой лести, ни к какому — либо раболепству. В отношениях со всеми людьми он вел себя с достойной сдержанностью, и его речь была преисполнена великой почтительности.

2. Из Отечника

Амму Феодору спросили, может ли человек, живущей в суете и слушающий мирские речи, внимать умом Богу. Амма ответила: «Ты сидишь за трапезой, на которой много яств. Если ты что — то берешь себе, но не с целью наслаждения, осужден не будешь. Так и мирские речи. Если они влетают к тебе в уши, внимай сердцем Богу и не забывай Его. Только не имей никакого расположения к мирским речам, и тогда не потерпишь ущерба».

2. Сказал старец: «Куда пчела летит, там и мед творит. Так и монах, где бы он ни оказался, везде творит Божий труд».

3. Сказал авва Пимен: «Авва Сисой говорил, что бывает стыд, грешащий отсутствием страха Божия. Когда человек, прославляемый или порицаемый людьми, не делает добра, он прямо навлекает на себя обвинение в отсутствии страха Божия».

4. Сказал старец: «Куда бы ты ни отправился, внимай себе во всем, ибо ели — жилище аисту (Пс 103,17). Монах сравнивается с аистом, потому что живет без крова над головой, возлюбив пустыню. Куда бы он ни пошел, всюду находит себе пристанище, для которого ему подходит любое место. Постарайся, где бы ты ни находился, совершать молитвенное правило и не пренебрегать уставными молитвами. Следи за своими мыслями, насколько это возможно. И всякую скорбь имей пред очами своими. А совершить вышеназванное невозможно без внимания и большого труда».

 

Глава 25: О том, что нужно стараться угодить Богу и не ценить ни людскую славу, ни бесславие

1. Из Отечника

Брат пришел к авве Макарию Египетскому и спросил:

— Авва, скажи мне слово, как спастись?

— Пойди на могилы и обругай мертвых, — сказал старец.

Брат пошел, обругал мертвых, бросил на могилы камни, вернулся и сказал об этом старцу. Старец спросил:

— Они ответили тебе что — нибудь?

— Нет.

— Теперь пойди утром и прославь их, — сказал старец.

Брат пошел и прославил их такими словами:

— Вы апостолы, святые и праведные!

Он вернулся к старцу и сказал:

— Я прославил их.

— И что они ответили тебе? — спросил старец.

— Ничего.

— Вот видишь, — сказал старец, — сколько ты ни унижал их, они ничего тебе не ответили; и сколько ты ни прославлял их, они тоже тебе ничего не сказали. Так и ты поступай, если хочешь спастись. Будь мертвым. Не обращай внимания ни на бесчестье от людей, ни на честь, как мертвец, и тогда ты сможешь спастись.

2. Сказала амма Сарра: «Если я помолюсь Богу чтобы все люди были извещены обо мне, то должна буду с покаянием подойти к двери каждого человека. Поэтому лучше помолюсь, чтобы мое сердце было чистым при любых разговорах с людьми».

3. Сказал старец: «Не желай не испытывать людского презрения».

4. Он же сказал: «Горе человеку, если его имя стало выше его дел».

5. Авва Антоний говорил, что наступит время, когда люди обезумеют. А если они увидят, что кто — то не безумствует, то восстанут на него и скажут: «Ты безумный», — потому что он не такой, как они. На таких людей подвижник не должен обращать никакого внимания.

2. Из святого Ефрема

Братья, если случится, что нас будут бранить за благое дело, не станем смущаться несправедливыми людскими поношениями и гореть от стыда перед людьми. Ведь в Писании сказано: Послушайте Меня, знающие правду, народ, у которого в сердце закон Мой! Не бойтесь поношения от людей, и злословия их не страшитесь. Ибо, как одежду, съест их моль и, как волну, съест их червь; а правда Моя пребудет вовек, и спасение Мое — в роды родов (Ис 51,7–8). И еще сказано: Я не воспротивился, не отступил назад. Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания. И Господь Бог помогает Мне: поэтому Я не стыжусь, поэтому Я держу лице Мое, как кремень, и знаю, что не останусь в стыде (Ис 50, 5–7).

Поэтому и мы, возлюбленные, когда нас ругают, издеваются или еще как — нибудь недоброжелательно относятся к нам за наши благие дела, не устрашимся и не свернем с прямого пути. Как сказал пророк: Если ополчится против меня полк, не убоится сердце мое (Пс 26, 3). И еще: Гордые крайне ругались надо мною, но я не уклонился от закона Твоего (Пс 118, 51) и ради Тебя несу я поношение, и бесчестием покрывают лице мое (Пс 68, 8). И сам Спаситель нам говорит: Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать (Мф 5,11).

2. Не устыдимся, возлюбленные, что люди, отвергающие Господни заповеди, называют нас «лицемерами». Ведь ясно, что они напоминают нам о лицемерии не для того, чтобы нас исправить, но чтобы сбить нас с толку, дабы мы устыдились и стали бесстыдными, самонадеянными и чуждыми благоговения и всякой добродетели. Они всех благоговейных людей называют лицемерами.

А мы да не устыдимся поношений, когда заслышим их непристойные выражения. Таких невежливых людей, по слову Писания, ждет погибель. В другом месте говорится: Если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу (1 Ин 3,21). И еще: Но если и страдаете за правду, то вы блаженны (1 Пет 3,14), ибо слава и Дух Божий на вас почили — только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или как вор..; а если как Христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь (1 Пет 4,15–16). И еще: Если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится? (1 Пет 4,18).

3. Будем избегать дерзости и смеха, ибо они разрушают душу монаха. Поэтому Писание говорит: блажен человек, который всегда пребывает в благоговении (Ср.: Притч 28, 14). Будем отвращаться от насмешливых и несдержанных людей. Ибо какое общение, — сказано в Писании, — праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие междy Христом и Велиаром? (2 Кор 6,14–15).

3. Из аввы Марка

Беззаконники насмехаются над тем, кто искренне кается, но их насмешки — признак того, что он угодил Богу.

4. Из Отечника

Авва Иоанн Колов сказал ученику: «Чадо! Почтим Единого и все почтят нас. А если мы презрим Единого, Который есть Бог, то будут презирать нас все, и мы отправимся в погибель»

2. Авва Матой сказал об авве Тифое, что ни один человек не смог вступить в спор с ним ни по какому вопросу. Авва Тифой был как точные весы, на которых взвешивают золото.

 

Глава 26: О том, что добродетели следуют творить втайне, не превозноситься, не хвалиться; а также о тщеславии и человекоугодничестве и еще о том, откуда тщеславие берется, что оно творит и как избавиться от него

1. Из жития святой Синклитикии

Как блаженная Синклитикия говорила пришедшим к ней, мы поистине удостоимся великих благ, если будем переносить, взыскуя испытанного серебра заповедей, такие великие труды, какие претерпевают, хотя и без всякого смысла, миряне, которые гонятся за вещами суетного мира.

Они терпят и кораблекрушения, и выносят длительные испытания, и попадают в плен к пиратам. Говоря кратко, они подвергают себя мириадам страшных опасностей, и даже часто получая выгоду, выставляют себя бедняками, опасаясь завистников, и скрывают свой доход.

Поэтому и мы не дерзнем говорить о тех незначительных опасностях, в которые попадаем. Тогда мы получим истинную выгоду. Если нам и придется немного потерпеть, будем думать о том благе, которое мы из этого извлекаем. Но да не возвеличим себя и не станем показывать наше благо людям, еще и преувеличивая свои страдания. Ибо тогда нашим воображением мы растеряем все, что собрали.

Миряне, даже если они много скопили, стремятся получить еще больше. Мы же скопили крайне мало и собираемся довольствоваться этим как чем — то великим! Неужели у нас нет похвального желания поработать еще немного и совершить нечто большее?

Нужно всегда, простираясь вперед (Флп 3,13), стремиться к высшему и прикладывать все свое усердие, чтобы уже приобретенная выгода была скрытой. Если сокровище выставить напоказ, от него ничего не останется. Так и добродетель, если трубить о ней всем и вся, она совсем исчезнет.

Кто рассказывает людям о своих достижениях, пусть не скрывает и грехи. А если он умалчивает свои пороки, чтобы не услышать порицаний, то пусть тогда поостережется рассказывать и о своих успехах, потому что молва о его грехах все равно разнесется раньше всего.

А кто дружит с добродетелью, тот рассказывает и о своих самых малых пороках, подчас даже преувеличивает их и добавляет, чего не было, лишь бы не допустить людских похвал, а свои свершения скрывает — он крепко хранит свою душу. А если кто — нибудь откроет, и его начнут хвалить за это, то все его потраченные усилия пропадут даром.

Как тает воск от огня, так душа расслабляется от похвал и теряет весь свой высокий настрой.

Если мы живем в киновии, то поставим послушание превыше подвига. Ибо подвиг может научить нас превозношению, а послушание обязательно даст нам смиренномудрие.

2. Из Отечника

Как — то сидел в церкви авва Иоанн Колов и вздыхал, не чувствуя, что кто — то стоит у него за спиной. Когда же он обернулся и увидел человека, то поклонился ему со словами: «Прости меня, авва, я человек невежественный».

2. Авва Иосиф Пилусиот рассказывал: «Когда я монашествовал на Синае, был там один брат, доблестный подвижник, благообразный видом. Он пришел в церковь на службу в одном латанном — перелатанном коротком и ветхом мафории.

Когда я увидел, что он так ходит в храм на службу, спросил:

— Брат, ты разве не видишь, что твои братья стоят в церкви, как ангелы? Почему же ты не приходишь сюда в достойном облачении?

— Прости меня, авва, — ответил он, — у меня нет другой одежды.

Я принес одежду из своей кельи и отдал ему левитон и все, что было нужно. Он стал носить одеяние, как и все остальные братья, и обрел ангельский вид.

Как — то отцам нужно было послать десять братьев к императору с какой — то просьбой. В число посланцев попал и он. Как только он об этом услышал, стал на колени перед отцами и сказал:

— Ради Бога, простите меня — я был рабом у одного придворного, и если он меня увидит, то расстрижет и заберет к себе на службу.

Услышав это, отцы отпустили его. А позднее они узнали от человека, хорошо знавшего его в миру, что этот брат был начальником дворцовой охраны, и чтобы его никто не узнал во дворце и не смутил, он и придумал такую отговорку. Вот как старательно отцы бегали от людской славы и почестей.

3. Старец сказал: «Бегая, бегай от людей. Ругаясь, ругай мир и людей — и стань безумным для них».

3. Из святого Ефрема

Если ты отрекся от мирской жизни и ушел из своей земли, подальше от родных, и упокоил тебя Господь Бог в том месте, где ты собрался Ему служить, не носи там своего имени, даже если ты у себя был величайшим правителем. Скажи своему помыслу и людям словами пророка: Я беден и нищ (Пс 85,1).

2. Монах, не выставляй своего благоговения напоказ, Чтобы в келье предаваться беспечности. Не то уподобишься гробам повапленным, которые снаружи выбелены, а внутри полны человеческих костей и нечистоты. Во всяком месте един Бог, на Которого всегда взирая, совершай все дела и никогда не согрешишь.

3. Дом, построенный на песке, не устоит. А подвиг, смешанный с человекоугодничеством, не долговечен. Кто трудится со страхом Божиим, не лишится платы. Разве может земля долго скрывать посеянное семя? Достаточно небольшого дождя чтобы зерно проросло и дало многократный урожай, порадовав сеятеля.

4. И ты, возлюбленный, исполняй тайно заповеди Божии и тогда Бог воздаст тебе явно. Даже если ты в глазах брата, что чистое золото, сам считай себя негодным сосудом. Тогда избежишь превозношения, которое и Богу и людям ненавистно.

5. Смотри, возлюбленный, может быть, стремясь к большим почестям, навлечешь на себя бесчестие. Истинная честь для мужа — делать все по Божией воле и великое бесчестье — нарушать заповеди.

4. Из аввы Исаии

Если в своей жизни ты станешь переносить телесные страдания ради Бога, а люди начнут завидовать тебе и превозносить за это, оставь этот образ жизни и возьми на себя другой, не то весь твой труд окажется напрасным.

2. Если избегаешь тщеславия, не обращай внимания на людей. Ведь тебе известно, что ты поступаешь так, как условился с Богом.

3. Если в доме не закрывать ни окон, ни дверей, то в него легко заберутся всякие змеи. Так бывает и с тем, кто совершает тяжкий труд, но не проявляет бдительности.

4. Как ржавчина съедает железо, так и людские почести съедают внемлющее им сердце.

5. Как вьюн, сплетясь с лозой, уничтожает ее плоды, так и тщеславие, если монах внимает ему, истребит все труды монашеской жизни.

6. Победу над тщеславием считаю великим и почтенным и преуспеянием в постижении Бога. А кто впал в позор лютой страсти тщеславия, тот лишился мирной жизни, ожесточился сердцем против святых. В нем живет зависть, им понукают бесы. Конец всех этих зол таков: человек впадет в безбожное высокоумие.

7. А ты, воин, скрывай свои труды и думай обо всем с тяжестью на сердце, иначе твой язык выдаст тебя и предаст врагам. Если хочешь, чтобы Господь покрыл твои грехи, не объявляй людям о своих добродетелях. Как мы смотрим на свои добродетели, так и Бог посмотрит на наши пороки.

8. Скрывай добродетель: не превозносись, когда несешь правду. А она ведь не только в том, чтобы скрывать сделанное тобой добро, но и чтобы не держать в уме ничего непотребного.

9. Храни свое слово от кичливости, а помысел — от превозношения, дабы ненароком не причинить себе вред. Ибо одних человеческих сил недостаточно, чтобы делать благо.

5. Из святого Исаака

Пес, лижущий пилу, пьет свою кровь, и от ее сладости не чувствует, что ест самого себя.

Таков и монах, который тешится тщеславием. Он истощает свою собственную жизнь ради одного только наслаждения на малое время, совершенно не осознавая, что уродует сам себя.

Мирская слава — как острый риф, скрытый под водой. Моряк, ведя корабль, не видит его, и корабль может напороться на риф, в пролом хлынет вода, и судно пойдет ко дну.

Так и тщеславие — оно не прекращает впускать в душу горькие и мятежные воды мира сего, если борт поврежден, пока душа не пойдет на дно навстречу погибели.

Отцы подразумевали все это, когда говорили, что страс — Ти' °дажды побежденные упорными подвигами, могут вдруг Снова пробудиться и возродиться в душе.

6. Из аввы Кассиана

Страсть тщеславия, многообразная и тончайшая, и искушаемый ею опознает ее не сразу. Вторжения других страстей сразу видны, поэтому с ними легко сражаться. Только бы душа видела поле боя: тогда молитвой и боевыми приемами можно быстро отбить их нападения.

2. А зловредное тщеславие, будучи многовидным, как уже было сказано, узнается с трудом. Оно может проявить себя не только в любом человеческом деле, но даже и в выражении лица, тоне голоса, слове, действии, бдении, посте, молитве, чтении, безмолвии, смирении. Вот таким множеством самых различных вещей тщеславие стремиться поразить воина Христова.

3. Если тщеславие не может соблазнить человека разными дорогими нарядами, то начинает искушать его примитивной простотой. Если оно не в силах сбить с толку почестями, то сводит с ума крайним терпением бесчестия. Если оно не смогло заставить надмеваться произнесением благоразумных речей, начинает отравлять молчанием, первым непременным условием безмолвника. Если не может найти слабое место во множестве яств, тогда расслабляет таким суровым постом, чтоб только его похвалили. Проще говоря, любое дело или предприятие дает лукавому основание вести битву. Кроме того, демон внушает мысль жить в одиночестве, воображая себя клириком.

4. Вспоминаю рассказ одного старца (это было, когда я жил в Скиту). Старец пошел навестить брата и, подойдя к двери кельи, услышал, как тот что — то говорит. Ему показалось, что брат читает Писание, но, прислушавшись, понял: несчастный сошел с ума от тщеславия — сам себя «рукоположил» в дьякона и читает отпуст на литургии оглашенных.

Старец постоял, слушая это, потом толкнув дверь, вошел в келью. Брат поклонился ему, как положено, и спросил, почему старец так долго стоял у двери и не входил.

— Я не мог зайти, — ответил гость, — пока ты не произнесешь отпуст.

Брат покраснел, в раскаянии пал в ноги старца и попросил помолиться за него, чтобы он избавился от заблуждения.

Вспомнил я это для того, чтобы показать, до какого бесчувствия доводит человека диавол. А кто хочет его окончательно одолеть и украситься венцом правды, пусть всеми способами старается победить этого многоликого духа, постоянно вспоминая пророческие слова: Рассыплет Бог кости ополчающихся против тебя (Пс 52, 6). Ничего нельзя делать в расчете на человеческую похвалу, но искать награды только от Бога, все время отгоняя приходящие в сердце помыслы. Восхваляй Бога и унижай самого себя перед Ним — только с Его помощью ты сможешь избавиться от духа тщеславия.

7. Из святого Максима

Когда победишь какую — нибудь из позорнейших страстей: чревоугодие, блуд, гнев или стяжательство — сразу же в тебя ворвется помысел тщеславия. А когда одолеешь и его, на смену ему придет превозношение. Низкие страсти души несовместимы с тщеславием — именно когда эти страсти побеждены, вот тут душа и становится добычей тщеславия.

2. Когда смотришь на Ирода и Пилата (Лк.23, 12), ставшими друзьями ради казни Христа, то представь себе союз беса блуда и беса тщеславия, родившийся ради убийства добродетельной мысли и потому достигших такого согласия.

3. Бес тщеславия, заставив душу возомнить о себе, что она ведает духовную жизнь, тут же передает ее духу блуда, который, в свою очередь, заставляет бедняжку возомнить себя чистой и возвращает ее обратно бесу тщеславия. Поэтому в Писании и сказано, что Ирод в светлых одеждах отправил Иисуса к Пилату.

4. Тайное дело уничтожает тщеславие, а возведение к Богу всех своих достижений уничтожает превозношение. Кто совершает добродетели из тщеславия, тот и знания приобретает ради тщеславия. Такой человек ничего не делает и ни о чем не рассуждает для утверждения своей души, но только постоянно охотится за славой зрителей и слушателей. Эта страсть обычно вылезает наружу, стоит кому — нибудь изобличить неблаговидность его дел и слов, что крайне огорчает такого человека. Но не тем, что он не смог выстроить дом своей души (он даже такой цели себе не ставил), но тем, что его унизили.

5. Тщеславие и сребролюбие порождают друг друга. Тщеславные люди стремятся обогатиться, а богатеющие все больше тщеславятся. Но так поступают миряне. Монах же обычно кичится нестяжательством. Он скопил серебряные монеты, но стыдится этого, а потому и прячет их, понимая: это не подобает его ангельскому образу.

Такое тщеславие имеет ту отличительную особенность, что монах тщеславится добродетелью. А это порождает прочие особенности его тщеславия. В надменности гордец превозносится своими свершениями и унижает других братьев. Он приписывает все себе, и ничего — Богу.

А отличительная черта мирского тщеславия и превозношения — в том, что люди в миру превозносятся красотой, богатством и могуществом и еще разумностью.

6. Человеку нужно немало потрудиться, чтобы избавиться тщеславия. Он достигает этого благодаря тайному совершению дел и частому обращению к молитве. И признаком этого освобождения служит то, что человек больше не обижается на тех, кто злословил и злословит его.

8. Из Отечника

Об авве Арсении и авве Феодоре Фермийских говорили, что они больше всего ненавидели людскую славу. Авва Арсений никогда никому не спешил ответить. Авва же Феодор давал ответ, но всякое слово его разило, как лезвие меча.

2. Великий аскет и пресвитер по имени Евлогий постился через каждые два дня, а нередко целую неделю ел только хлеб с солью и за такой подвиг люди прославили его.

Однажды он пошел к авве Иосифу в Панефо. Он надеялся увидеть у него еще более суровую жизнь. Старец принял его с радостью и угостил всем, что у него было, стараясь угодить гостю. Но ученики Евлогия сказали: наш пресвитер не ест ничего, кроме хлеба и соли. Авва же Иосиф ел молча.

Прошло три дня, и было не видно, чтобы иосифовы ученики пели и молились, потому что они все делали втайне, и гости ушли, не получив от встречи никакой духовной пользы.

Но по Божьему замыслу спасения в пустыне их застигла песчаная буря. Они долго блуждали и вынуждены были вернуться обратно к старцу. Они подошли к келье и как только хотели постучаться в дверь, услышали монашеское пение.

Они долго слушали голоса и только потом решились постучаться. Братья прекратили псалмопение и приняли их с радостью. Поскольку путников томила жажда, ученики Евлогия налили кружку воды и дали своему старцу. Но пресная вода, которой пользовались в монастыре, была смешана с морской, старец не смог ее выпить. И тут аскет Евлогий, словно прозрел и все осознал, он пал в ноги авве Иосифу и стал просить рассказать об их образе жизни.

— Как же так получилось, авва, — спросил гость, — что сначала вы не пели, а теперь, когда мы ушли, запели? И почему мне в кружку налили соленой воды?

— Да это вон тот брат сумасбродный, он по ошибке налил в сосуд морскую воду, — ответил Иосиф.

Но Евлогий продолжал добиваться от старца истины. Тог¬да тот сказал:

— Та малая чаша вина была чашей любви. А такую соленую воду братья пьют всегда, — сказал Иосиф и научил аскета Евлогия, как различать помыслы и избавиться от мирских привычек

Благодаря этому случаю Евлогий стал благоразумным управителем своей жизни, и ел все, что ему предлагали, и понял, что такое тайное делание. А наставнику этих монахов сказал:

— И правда, ваше делание истинно.

3. Кто — то из отцов рассказывал, как авва Феодор Фермийский однажды вечером пришел к нему и увидел, что тот носит рваный подрясник, даже не прикрывающий грудь, а куколь свесился ему на лицо. Тут зашел к нему какой — то крестьянин и постучался. Старец открыл ему, поздоровался, сел с ним у дверей и начал разговаривать. Тогда я взял часть мафора и прикрыл ему плечи. Но старец рукой сбросил его.

Когда крестьянин ушел, я спросил:

— Авва, зачем ты так сделал? Человек пришел, чтобы получить от тебя духовную пользу, а ты мог его ввести в соблазн.

— О чем ты говоришь, авва? — ответил старец. — Разве мы должны угождать людям? Мы расплатились со всеми долгами и оставили их в прошлом. Кто хочет получить духовную пользу, тот ее получит. А в соблазн впадет тот, кто хочет этого. Кто бы ко мне ни пришел, я встречу его в таком виде, — и наказал своему ученику:

— Если кто придет, чтобы меня повидать, не говори ему ничего из человекоугодия, но если я в это время ем, скажи, что ем, а если сплю, скажи, что сплю.

Вот видите, до какой крайности он ненавидел человеческую славу. А мы немощны и совершенно не можем воспроизвести подобного дивного делания старца так же топтать свое человекоугодничество. Давайте лучше возненавидим этот порок чтобы не марать совести, а то угождая людям, станем врагами Богу.

4. Брат спросил того же старца:

— Повелишь ли, авва, чтобы я несколько дней не ел хлеба?

— Правильно поступаешь, — ответил он, — и я так делаю.

— Я хочу, — сказал брат, — взять семена еревинфов и отнести в хлебную, чтобы из них сделать муку.

— Если пойдешь в хлебную, — сказал старец, — там и приготовь себе хлеб и поешь, иначе что за нужда в таком походе?

5. Брат спросил авву Мотия:

— Если я пойду на чужбину и там поселюсь, можно ли мне будет учительствовать?

— Если ты живешь в новом месте, никогда не открывай своего имени, даже не говори, что ходишь на службу и не ешь на трапезах любви, а то тебя начнут попусту прославлять, и будет тебе потом от этого смущение. Люди как только встретят хоть какую — нибудь добродетель, начинают сбегаться.

6. Где бы ты ни жил, поступай, как все. Если видишь, что самые благоговейные люди, о которых ты получил извещение, совершают подвиг, совершай и сам тот же подвиг и обретешь успокоение. Вдвойне обретешь благо, если будешь жить тон же жизнью, что и прочие, стяжаешь смирение и избежишь человеческой славы и смятения.

7. Авва Нисферой Великий шел вместе с братом по пустыне. Вдруг они увидели ядовитую змею, и авва свернул с дороги.

— Неужели и ты боишься, отче? — спросил брат.

— Я не боюсь, чадо, — ответил старец, — но мне полезно бегать от змеи. Иначе не избегу духа тщеславия, то есть превозношение.

8. Говорил авва Даниил: «Однажды мы пришли к авве Пимену и после того, как потрапезничали вместе, он сказал нам:

— Пойдите, отдохните немного, братья.

Все пошли отдыхать, а я остался, чтобы поговорить с ним наедине, и пошел вслед за ним в его келью. Авва Пимен увидел, что я вошел, лег и сделал вид, что уснул. Такое у него было правило — все делать втайне.

9. Как — то епископ Илиупольский Адельфий навестил авву Сисоя на горе аввы Антония. Когда он собрался уходить, прежде чем попрощаться с ним, авва Сисой приготовил ему и его спутникам завтрак. Но был постный день. Только накрыли на стол, как ученики аввы Сисоя постучались в дверь.

Авва Сисой велел дать уставшим братьям немного каши. Тут авва Адельфий посоветовал:

— Не надо, а то будут говорить, что авва Сисоя уже с утра начинает есть.

Старец посмотрел на него, а брату сказал:

— Пойди и покорми их.

Когда монахи увидели кашу, то спросили:

— У вас, наверное, гости. Иначе зачем бы старец стал есть вместе с вами?

— Да, — ответил брат.

Они начали сокрушаться и говорить:

— Да простит вам Бог, что мы заставили старца сегодня с утра есть. Разве вы не знаете, что теперь он будет измождать себя многодневным трудом?

Услышав это, епископ покаялся перед старцем:

— Прости меня, авва, за то, что я думал о человеческом. А ты сотворил дело Божие.

— Если бы Бог не прославил человека, — ответил авва Сисой, — человеческая слава была бы ничем.

10. Об отшельниках говорили, что, если кто — нибудь другой постигал, в чем их делание, то есть узнавал о них что — либо, то они уже вменяли себе это делание не в добродетель, а в грех.

11. Сказал старец: «Человекоугодничество уничтожает чего достиг человек: и приверженность добродетелям, и доблестную привычку, и оставляет за собой выжженную пустыню».

12. Он же сказал: «Тот, кто объявляет и везде разглашает о своих добрых делах, подобен тому, кто сеет прямо по целине. Слетаются птицы небесные и поедают все зерна. А кто проводит жизнь в тайне, тот сеет глубоко в землю и потому собирает обильный урожай».

 

Глава 27: О том, что не следует заводить дружбы со знатными мира сего

1. Из жития святого Арсения

Арсений Великий стал знаменитым не только среди местных жителей, многие из которых приходили к нему в поисках спасения. Слава о нем распространялась все шире, и немало людей стало пребывать и издалека — всем им хотелось увидеть Арсения и напитаться сладостью его речей. Когда молва о его добродетельной жизни разнеслась повсюду, достигнув слуха множества людей, то к нему стали приезжать даже из Александрии. К ним принадлежал и архиепископ этого города Феофил. Он почел за великое благо отправиться к Арсению, не взирая на трудности далекого пути и прибыл к старцу вместе с начальником города, чтобы услышать столь необходимые душеполезные слова аввы. Помолчав немного, авва сказал:

— Я скажу вам нечто, если вы пообещаете сохранить это в тайне. — Они, конечно, пообещали, и авва продолжал. — Об одном вас прошу, если услышите, где сейчас Арсений, не ходите к нему.

Такая просьба не огорчила их, но обрадовала, потому что они поняли его любовь к безмолвию и невиданное смирение.

Между тем архиепископ пригласил Арсения посетить Александрию, а потом через друга отшельника спросил, откроет ли ему Арсений дверь, если он придет еще раз. Авва передал ему ответ: «Если открою тебе, то вынужден буду открыть многим другим. А после этого мне придется уйти отсюда еще дальше». Когда архиепископ это услышал, то уже больше ни о чем не решался просить авву.

2. Из Отечника

В тех краях, где жил авва Ор, был крестьянин по имени Лонгин, отличавшийся великим милосердием. Однажды к нему пришел кто — то из монахов, и крестьянин попросил гостя познакомить его с аввой Ором. Когда монах пришел к старцу, то принялся хвалить крестьянина, рассказывая, как он добр и как много совершает дел милосердия.

— Да, он добр, — согласился старец.

Тогда монах попросил:

— Позволь, авва, придти ему, чтобы увидеть тебя?

— Чтобы меня увидеть, достаточно войти к нам во двор, — ответил старец.

2. При императоре Феодосии Юнейшем в предместье Константинополя жил один монах. И вот как — то император, проходя мимо его кельи по дороге, оставил свою свиту, подошел и постучался к нему. Монах открыл дверь и, поняв, кто перед ним, принял его, как принимал всякого вельможу. Когда гость вошел, они помолились и сели. Император принялся расспрашивать о жизни египетских отцов.

— Они все молятся о твоем спасении, — ответил отшельник.

— Не перекусить ли нам, — предложил гость.

— Монах омочил хлеб, налил в блюдце немного масла, насыпал соли и передал ему. Потом налил воды и протянул ему.

— Ты знаешь, кто я? — спросил гость.

— Бог тебя знает, — был ответ.

— Я император Феодосий.

Старец поклонился ему.

— Блаженны вы, не имеющие житейских попечений, — сказал император. — Хотя я родился во дворце, воистину никогда не пробывал подобного хлеба и воды, как у тебя. Я получил превеликое удовольствие от твоей еды.

С тех пор император стал почитать монаха. Тогда старец собрался и вернулся обратно в Египет.

3. Сказал старец: «Не води знакомства с игуменом и не ходи к нему часто. От этого появится в тебе дерзновение, и ты сам захочешь начальствовать».

3. Из Исаии Отшельника

Сказал авва Исайя: «Горе нам, что происходя от бедных и безвестных родителей, мы себе не внимаем, и будучи призваны Богом возлюбить нищету и бесчестие, тщимся сравнивать себя с богатыми и славными. Горе нам, что когда мы встречаемся с богачами и владыками, то стараемся угодить им, а если к нам приходят нищие и просители, то отворачиваемся от них, как от надоевших людей».

Некогда правитель страны, наслышанный об авве Моисее, пошел в Скит, чтобы увидеться с ним. Монахи сказали о нем авве, и тот оставил келью и ушел в лощину. На пути правитель встретил Моисея и спросил:

— Не скажешь ли нам, старче, где келья аввы Моисея?

— А зачем он вам понадобился? — спросил старик. — Он же ненормальный.

Правитель пришел в церковь и рассказал клирикам:

— Я наслышан об авве Моисее и пришел, чтобы увидеть его, а по дороге нам встретился старик, шедший в Египет. Мы спросили у него, где келья аввы Моисея, а тот сказал: «Зачем он вам понадобился, он же ненормальный».

Услышав эти слова, клирики огорчились и спросили:

— Что же это за старец, дерзающий так говорить о святом?

— Он был старый, в ветхой одежде, высокий и чернокожий, — сказал правитель.

— Но это же был сам авва Моисеи, — сказали клирики, — но так как он не хотел беседовать с вами, он вам и сказал так.

Правитель ушел, получив большую пользу.

4. Однажды архон (правитель) пришел, чтобы увидеть авву Симона, который, услышав о прибытии высокого гостя, препоясался, подошел к финиковым пальмам и стал очищать их стволы. Увидев его, глашатаи спросили:

— Эй, старик, где тут живет отшельник?

— Не было тут никакого отшельника, — ответил он.

Услышав это, они ушли.

5. В другой раз еще один архон захотел увидеть его, но клирики заранее предупредили старца:

— Авва, подготовься, к тебе скоро пожалует наслышанный о тебе архон, чтобы взять у тебя благословение.

— Ладно, я подготовлюсь, — сказал старец, надел на себя рубище, взял в руку хлеб и сыр, сел в дверях и начал есть.

Когда архон пришел вместе со своей свитой и увидел жующего старика, отнесся к нему без всякого уважения.

— Неужели это и есть отшельник, о котором мы так много слышали? — удивленно воскликнул он и тотчас повернул обратно.

6. Один киновиарх был в чести у людей. Он был духовным отцом двухсот монахов. И вот как — то к воротам его обители пришел Христос под видом нищего и попросил передать авве, что пришел такой — то брат, его сподвижник. Привратник весьма неохотно поднялся к авве и увидел, что тот беседует с людьми. Он немного подождал, а потом заговорил о нищем у ворот, не зная, что это Христос. Но киновиарх с раздражением прервал его:

— Разве ты не видишь, что я разговариваю с людьми? Не беспокой меня сейчас.

Привратник ушел. Но Господь продолжал терпеливо ждать, пока о нем вспомнят. Около пяти часов пришел богач, и киновиарх сам вышел встречать его.

Увидев, как авва встречает богача, Бог, богатый милостью и любящий смиренных, обратился к нему:

— Авва, мне нужно поговорить с тобой.

Но тот отправился обедать с богачом, всячески стараясь угодить знатному гостю. После обеда этот заложник множества попечений проводил богача до ворот и вернулся к себе, забыв о нищем и незлобивом Старце.

Наступил вечер, но благословенный истинный Гость так и не удостоился внимания. Он ушел, сказав привратнику:

— Передай авве — раз ты избрал славу человеческую, то Я ради твоих прежних трудов и великого твоего образа жизни пришлю тебе утешителей со всех четырех концов земли, и ты будешь других умащать, и тебя будут умащать. А благ моего Царства ты не вкусишь.

По этим словам и был узнан в нищем Господь Вседержитель.

 

Глава 28: О том, что в монастыре не следует в угоду себе работать больше других братьев

1. Из жития святого Евфимия

Евфимий Великий считал совершенно неразумным и вредным для некоторых братьев, особенно юных, выставлять на всеобщее обозрение свой пост, превышающий пост других братьев в монастыре. Это разрушает правила братства и показывает только своеволие и самоуверенность этих людей. О благе поста не должно трубить и не должно придавать своему посту известность и пускать молву, но соблюдать его в тайне.

Поэтому, говорил преподобный Евфимий, лучше воздерживаться в пище только в такой мере, чтобы не есть досыта. Просто нужно вставать из — за стола, чувствуя легкий голод. А противостоять страстям плотским нужно в тайне, со всех сторон надежно защитив себя оружием добродетелей, а они таковы: смирение, целомудрие, рассуждение, различение и послушание воле Божией. Последняя добродетель поистине подражает Богу.

2. Из жития святого Пахомия

Преподобный Пахомий вызвал к себе брата, который не хотел знать правильного пути, но следовал собственной воле и сказал ему наедине:

— Брат! Господь сказал: Я сошел с небес не волю Свою сотворить, но волю пославшего Меня Отца. И ты будь мне послушен. Я вижу, что тебе завидует враг и многими способами похищает плоды твоего тяжкого труда.

Соблюдай монастырский устав, — продолжал святой. — Тебя зовут на трапезу не затем, чтобы ты на ней ничего не ел. Приходи и вместе с братьями вкушай в меру, как и они, и хлеб, и вареные овощи, которые дают тебе. Только не насыщай чрево: тогда тело твое взбодрится, и ты уставать не будешь от истощения чрезмерным постом. Лучше поработи себя необходимости поддерживать тело, пока не победишь беса превозношения. Он слишком на тебя насел.

Брат, услышав эти слова, сначала подчинился совету. Но потом вновь впал в заблуждение. «Разве это так? — спрашивал он сам себя. — Где написано, что нельзя поститься и совершать подвиг?» Так брат опять стал следовать собственным побуждениям, и враг совершенно им овладел.

Пахомий Великий вызвал Феодора и сказал:

— Ты знаешь, как я опечален тем, что происходит с нашим братом? Сходи к нему и узнай, чем он сейчас занимается.

Федор пошел к брату и увидел, что он вроде и молится, но непонятно, какими молитвами. Он пошел и рассказал об этом святому.

Федор сразу понял, что это было действие врага, и рассудил, как многообразны дьявольские нападения на людей. Он очень был поражен и напуган, когда представил, какого же трезвения должен достичь монах, чтобы противостать злонамеренным козням врага. Когда святой пришел и помолился за брата, всемилостивый Господь исцелил его. И брат, уцеломудрившись, впредь хранил себя, забывая задняя и простираясь вперед (Флп 3,14).

6. После этого случая божественный Пахомий собрал братьев и сказал:

— Нам, монахам, для спасения потребно великое трезвение. Я часто слышу, как лукавые бесы похваляются, рассказывая, как они ввели подвижников в заблуждение. Поэтому всегда храните себя и ограждайте себя неприступным именем Христовым. Если будете следовать воле Христовой, враги ничего не смогут с вами сделать. Они станут, как чад и дым, и не будет у них над вами никакой власти, и побегут они от лица боящихся Господа.

7. Как — то в монастыре Пахомий Великий сидел вместе с другими великими братьями. И вот один брат в тот день сделал две циновки и положил их прямо напротив своей кельи, как раз у того места, где блаженный Пахомий сидел вместе с братьями. Он так сделал, потому что его распирал помысел тщеславия и надеялся, что преподобный похвалит его. Ведь по уставу каждый брат должен делать одну циновку в день, а он сплел в два раза больше.

Великий святой, обратив на это внимание и поняв, что брат сделал такое напоказ, глубоко вздохнул и сказал сидевшим рядом братьям:

— Посмотрите на этого брата. Он трудился с самого раннего утра, но весь свой труд отдал дьяволу. Он даже малой части своего труда не оставил в утешение своей душе. Ведь он возлюбил славу человеческую больше славы Божией. Он все свое тело измучил трудом, но душу свою совершенно опустошил поступком ради жажды наслаждения.

Святой подозвал этого брата и наложил на него епитимию. Он повелел ему пойти к братьям, неся в руках две циновки и, встав в сторонке, попросить: «Братья, помолитесь за мою жалкую душу, чтобы всемилостивый Господь вашими молит вами помиловал ее. Душа моя продала Царство Божие за эти две циновки».

А когда братья собрались на трапезу, Пахомий Великий велел ему точно так же стоять посреди зала с циновками в руках до тех пор, пока братья не закончат есть. И к тому же велел ему жить в келье в затворе целых пять месяцев и каждый день изготовлять по две циновки, есть один хлеб с солью и чтобы никто из братьев к нему не заходил.

3. Из Отечника

Об авве Данииле рассказывали, что, когда варвары вторглись в страну и подошли к Скиту, все разбежались. Он остался один и сказал: «Если Бог обо мне не позаботится, то чего ради я сидел здесь до сих пор?» Авва Даниил прошел мимо варваров, и они даже не заметили его. Тогда он сказал себе: «Воистину Бог позаботился обо мне, и я не погиб. Так что давай, поступай по — человечески, беги так же, как бежали отцы».

4. Из святого Ефрема

Брат, если ты живешь в киновии, не отступай от устава и апостольского правила. Даже те упущения, которые кажутся малыми, могут причинить значительный вред. Лучше всего — не впадать в высокоумие, не совершать вовсе дел себялюбия, чтобы не подпасть под осуждение. Лучше поступать так, как поступают другие и быть единодушным во всем с братьями монастыря: в совершении службы, в бдении, рукоделии и в мелких делах. Это величайший признак смиренномудрия.

Подобным образом и в трапезе нужно участвовать, если ты не болен, а не воздерживаться от еды своевольно. Следуй уставу со всем благоговением и страхом Божьим, даже если, бывает, по преданию отцов едят не один, а два раза в день. Принимай пищу с благодарностью и поступай так, как поступают самые благоговейные из братьев, сохраняя совесть чистой. Тогда вскоре преуспеешь в Господе.

Может, твой помысел начнет терзать сомнение, что слишком много еды подали. Но вспомним, что не мы распоряжаемся тем, какую еду нам готовят. А если обед окажется бедным и скудным, и твой помысел начнет роптать, то подумай над тем, что Господь славы, вочеловечившись, не счел недостойным для Себя вкушать ячменные лепешки.

Мыслью о духовном благе нужно отвечать на каждый выпад врага. Его коварства рушатся перед силой Креста. Нужно знать, что он часто придает некоторым братьям — подвижникам великое воодушевление, позволяя им переносить суровые трудности и достигать больших высот аскетической жизни. Но если брат смиренномудр и отрекся от собственной воли, то не будет соблазняться лукавыми помыслами, но тотчас их прогонит или же доложит обо всем игумену и будет повиноваться его наставлениям и советам.

А брат, живущий особняком и делающий то, что ему угодно, скрывает свою страсть и ни перед кем не распахивает свою душу. Хотя он и так живет отдельно от братьев, но не хочет менять образа своей жизни, чтобы вожделения управляли им как попало. Так он доходит до непременной погибели. Предав себя в руки врагов, он вынужден признать их власть над собой. Ведь он воздвигал основание не на камне, то есть не на смирении и непоколебимой вере, а на песке, то есть человекоугодничестве и превозношении. Поэтому, когда налегли на дом дождь, разлив реки и ветры (Ср.: Мф 7, 26), он рухнул от отчаяния в погибельную бездну.

Так, когда человек отделит себя от братства, он проходит через искушение множества помыслов. Он воображает продолжительное время, ему оставшееся, долгую жизнь и говорит: «Как это трудно, претерпеть до конца столь суровой образ жизни. Так мое тело истощится до невозможности — я не смогу справиться даже с самыми необходимыми потребностями». Подобные помыслы, как только овладеют человеком, внушат ему беспечность и повергнут в отчаяние. Так человек лишает себя Божьей помощи из — за превозношения и самоугождения.

 

Глава 29: О том, что одного превозношения достаточно, чтобы погубить христианина; и что превозносящиеся своими успехами лишают себя благодати, падают и разбиваются

1. Из Палладия

Некий Валент, родом из Палестины, ушел в пустыню и долгое время прожил вместе с нами. Весьма сурово обходясь с собой, он достиг вершин подвига. Но он впал в превозношение, и бес настолько прельстил его, что он думал, что ангелы являются ему и прислуживают ему во всем.

И вот что произошло с ним однажды вечером. Валент шил котомку, а уже темнело, и уронил иголку. Как рассказывали знакомые, бес зажег светильник, чтобы он смог найти иголку. После этого события несчастный Валент стал еще более заносчивым.

В другой раз какие — то странники принесли всем братьям плоды. Пресвитер Макарий послал по горсти каждому в келью, в том числе и злополучному Валенту. Но тот ударил и обругал посланца, сказав:

— Передай своему Макарию, что я не раб ему, чтобы он посылал мне подачки.

Макарий понял, что Валент в прелести. На следующий день он вызвал его к себе и сказал:

— Брат Валент! Ты обманут дьяволом. Прекрати так поступать, помолись Богу.

Но тот не внял предостережению и сказал, что слушаться не будет и советов его никогда не примет. После этого дьявол убедился, что Валент полностью в его власти. Он принял образ спасителя и пришел к нему ночью в мнимом видении вместе с тысячами бесов со свечами, окруженный огненным кольцом, и сам стал в середине кольца будто бы спаситель. Один бес прибыл раньше и сказал Валенту:

— Христос полюбил тебя за чистоту и высоту твоей жизни и прибыл, чтобы увидеть тебя. Выйди за порог кельи и, созерцая Его издали, пади и поклонись.

Валент вышел на улицу и увидел полчище свещеносцев и где — то на расстоянии поприща врага Христова и, пав на колени, поклонился антихристу. После этого несчастный совсем очумел и стал преданным рабом дьявола. На следующий день он пришел в храм и в присутствии всех сказал:

— Мне больше не нужно причащаться. Я сегодня видел Христа.

Тогда отцы схватили его, заковали в оковы на год и стали беспрерывно молиться за него. Особым отношением и правильным распорядком жизни они избавили его от надменности и совершенно исцелили его, ибо противное изгоняется противным.

2. Однажды мы с блаженными диаконами Евагрием и Альбином договорились отправиться к преподобным отцам Кронию, Иакову и Пафнугию. Мы хотели узнать у них причины падения отпавших братьев.

Наделенные даром рассуждения названные светильники сказали обо всем этом так. Все события делятся на два рода: одни происходят по благоволению Божию, другие по Его попущению. Что случается от добродетели во славу Божию, то случается по Его благоволению. А все зловредное, подрывное и шаткое бывает по попущению Божию от легкомыслия и превозношения богооставленных человеков. Если ты мыслишь верно и живешь благочестиво, Бог тебя не оставит. Ты просто не сможешь пасть позорным падением или поддаться бесовской прелести.

А если люди приступают к добродетели с лукавыми целями, не оставив помыслов человекоугодничества и превозношения, то скорее всего они будут допускать ошибки и падать, потому что их цель была с самого начала распутной. Бог оставляет их, и, как мы понимаем, они исправятся, когда освободятся от своего лицемерия на деле или в намерении. Несчастные иногда грешат намерениями, а иногда и делом. Так, развратник, который дает милостыню девице с позорным намерением на будущее, грешит. Грешит и тот, кто добивается правильной цели, оказывая милость болящим или старым или обедневшим, но при этом жадничает да еще и ропщет. Цель правильная, а вот дело недостойно ее. Ведь нужно подавать милостыню, не думая о бережливости и с радостным лицом.

Они сказали, что у души может быть много различных способностей. Одни более способны к помощи людям, другие — к строгому подвигу. Но если добро совершается не по — доброму, не в Божьих целях, то каковы бы ни были способности к этому делу, как бы легко ни совершалось служение, оно не только не принесет пользы, но и станет причиной вреда. Кто кичится красотой своей речи, тот приписывает дар красноречия и подаваемое ему ведение не Богу, но только своей природе и своему подвигу.

Тогда Бог отнимает у этого человека ангела промысла, посланного ради поддержания названной благодати, и оставшимся без всякой помощи человеком овладевает враг. Кто превозносится гибкостью своего ума, впадает в разные несдержанности. И только собачья, даже можно сказать скотская невоздержанность может потом изгнать беса превозношения.

2. Из жития святой Синклитикии

Блаженная Синклитикия говорила пришедшим к ней сестрам: «Все мы должны бояться двух страшных вещей: возвращения по малодушию к прежнему состоянию, поддавшись натиску врага, и опасности сойти с нашего поприща под действием дьявольских устрашений. Дьявол будет тянуть нас к себе, назад, если увидит, что душа медлительна и ленива; а если она, как кажется, усердна в подвиге, то станет потихоньку незаметно проникать в нее, пока, в конце концов, совсем не погубит, заставив впасть в гордыню.

Гордыня — последнее оружие врага. Она превосходит всякое другое средство в борьбе с нами. Даже его самого с неба свергла гордыня. Поэтому этим оружием он и пытается уничтожить самых сильных людей. Воины, один вид которых наводит страх, действуют обычно так: когда они израсходуют все стрелы, но не смогут отразить врагов, тогда достают кованый меч. Так и дьявол, опустошив свой колчан, сверкающим лезвием крайней гордыни рубит подвижника.

Каковы же первые стрелы врага? Страшны чревоугодие, сладострастие, блуд. Ими он поражает самых юных. За ними следуют сребролюбие, стяжательство и тому подобные страсти. Когда подвижник справится с ними по благодати Божией, тогда лукавый, не находя других средств, внушает ему помысел превозношения и возвеличивает его безудержно, чтобы тот кичился перед братьями. Он заставляет его воображать, будто он понимает то, что многим неведомо, превосходит многих в посте, бдении и прочем подвиге и что множество других его благодеяний даже исчислить невозможно.

А память о прегрешениях он из ума изглаживает и заставляет предать собственные прегрешения полному забвению, лишь бы человек не смог обратиться к Богу с мольбой об исцелении: «Помилуй меня, ибо Тебе единому согрешил я» (Пс 50, 4). Надменный человек говорит себе, как некогда дьявол.

Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой. Он представляет себя большим начальником, председательствующим на собраниях, как он поучает и исцеляет других.

Душа, введенная в столь великое заблуждение, развращается и гибнет, пораженная глубокой язвой. Что же нам делать, если нас захлестывают такие помыслы? Непрестанно вспоминать божественные слова: Я же червь, а не человек (Пс 21,7), я земля и прах. И еще слова Исаии: Вся Праведность наша — как запачканная одежда (Ис 64,6) и проч.

Если сестра сама себя сделает отшельницей и будет принимать эти душетленные помыслы, пусть вступит в киновию и принудит себя есть не один, а два раза в день. Ведь из — за чрезмерности подвига ее и уловила страсть превозношения. Пусть лучше она сносит укоры и брань со стороны сверстниц, что она не совершила ничего благого, и выполняет всякую службу, которую ей скажут.

2. Блаженная рассказывала о житиях выдающихся святых, и сестры устремлялись умом к их подвигам и осознавали, что ничего особенного в сравнении со святыми они не совершили. Монахини становились благоразумнее и каждый день говорили: «Чего мы воображаем и превозносимся? Что не пьем вина? Но некоторые, строгие в подвиге, даже воду пили не больше глотка. Ты вот воздерживаешься от масла, не ешь вареное. Но иные подвижницы и хлеба не едят, а утоляют голод лишь зеленью. И в том, что ты ешь только поздно вечером, нет ничего значительного. Некоторые едят только на второй и на третий день. И великим ты сочла, что не моешься? Не забывай, что и многие мирские люди не моются по болезни.

Ты возгордилась, что спишь на циновке или власянице? Нашла чем гордиться! Иные спят всегда только на голой земле. Даже если и на земле начнешь спать, не прославит это тебя. Есть подвижницы, для которых острые камни становятся ложем, чтобы не испытывать приятность от сна. А некоторые подвижницы всю ночь добровольно висят на опорках. И даже если и совершишь все это и взойдешь к строжайшему подвигу, все равно не высокоумствуй.

Бесы тоже совершают и делают больше, чем люди. Они вообще не едят, не пьют, не пользуются мирскими вещами и никогда не спят. Даже если ты обитаешь в пустыне, сделав своим жилищем пещеру, не думай, что совершаешь нечто великое. Только такие твои помыслы и деяния могут по благодати Божией исцелить тебя от гордыни. Огонь, сильно разгоревшийся, можно потушить, только если его разметать. Всякая добродетель хочет скрыться, если видит гордыню, какой бы суровый подвиг ты ни взялась совершать. Как бы ни был наточен меч, удары о камень быстро его притупляют. Так и самый напряженный подвиг губит превозношение.

Поэтому подобает всячески оберегать душу; и свой суровый подвиг, воспламененный огнем гордыни, нужно поскорее перенести в тень. Лучше отсечь всякие излишества, чтобы корень стал крепче и здоровее. Превозношение — худшее из зол. Это очевидно из его противоположности благу смиренномудрия, самому великому благу. Дьявол пытается подражать любой добродетели, но он не знает, что такое добродетель».

4. Из Отечника

Сказал авва Исидор: «Если вы совершаете подвиг по закону Божию, то не надмевайтесь, когда поститесь. Если вы постом гордитесь, то какая будет от него польза? Полезнее человеку есть мясо, чем поститься в надменности и кичливости».

2. Старцы говорили: «Если ты увидишь юношу, который по собственной воле восходит на небо, удержи его за ногу и повергни вниз. Это ему будет полезно».

3. Три брата как — то пришли к старцу в Скит. Один сказал:

— Авва, я знаю Ветхий и Новый Завет наизусть.

— Ты наполнил воздух словами, — сказал старец.

— А я, — сказал другой, — переписал Ветхий и Новый Завет для себя.

— А ты, — сказал старец, — наполнил полки свитками.

— Мой котел зарос сорняками, — сказал третий.

— Ты отогнал от себя гостеприимство, — сказал старец.

4. Старец вспоминал: «Как — то я беседовал с одним старцем, а к нему пришла дева и сказала:

— Отче, я постилась шесть дней в неделю в течение двухсот недель и выучила наизусть Новый и Ветхий Завет. Что мне еще осталось сделать?

— Принимаешь ли ты после этого унижение за честь для себя? — спросил старец.

— Нет, — ответила она.

— А ущерб как выгоду, а странника как кровного родственника и нужду как богатство?

— Нет, — ответила она.

— Значит, — сделал вывод старец, — ты не постилась шесть дней в неделю, не выучила Ветхий и Новый Завет и обманываешь сама себя. Иди и трудись, а пока ты не достигла ничего.

5. Один монах в Фиваиде вел суровейшую аскетическую жизнь. Он постоянно предавался бдениям и молитвам. И постился он довольно сурово — ел только раз в неделю по пятницам вечером немного бобовых стручков и зелень диких трав единственно для того, чтобы только физически не ослабеть. Так он прожил довольно много лет.

Но изобретатель зла дьявол позавидовал ему и напал на него, чтобы опорочить его гордыней. Лукавый принялся внушать ему помысел зазнайства, чтобы он начал говорить самому себе: «Вот я достиг такой вершины поста и бдения, какой не достигал ни один человек. Так что мне пора бы уже совершать знамения, чтобы и самому воодушевиться на новые подвиги и утвердить людей в вере — они увидят Божьи чудеса и прославят нашего Отца небесного. Попрошу у Бога силы чтобы творить чудеса, ведь Спаситель Сам говорил: Просите и дано будет вам» (Мф 7,7). И монах долго молился, обращаясь к Нему с этой просьбой.

А человеколюбивый и благой Бог, Который хочет, чтобы все люди спаслись (1 Тим 2, 4), видя его заблуждение и помня его труд и подвижничество, не попустил врагу ввести его в соблазн и низвергнуть в пропасть гордыни, ибо это худшая погибель. Как раз о такой помощи Божией говорится в псалме: Когда он будет падать, не упадет, ибо Господь поддерживает его за руку (Пс 36,24). И монаху пришли на ум слова апостола Павла, который призывал не думать, чтобы мы сами способны были помыслить что от себя. «И если апостол признает себя неспособным, — подумал монах, — то тем более я нуждаюсь в наставлении. Отправлюсь — ка я к анахорету, и что он мне скажет и посоветует, то и приму как руководство от Бога ко спасению».

Авва, к которому он отправился, был великим и именитым, преуспевшим в созерцании Бога. Он духовно помогал всем, кто приходил к нему ради истинного назидания. Монах вышел из кельи и отправился к анахорету. Когда он вошел к нему в келью, старец увидел двух обезьян, сидевших на его плечах, что его шея опутана цепью, и каждая обезьяна тянет цепь на себя. Увидев это и поняв причину, ибо отшельник был научен Богом распознавать смысл таких видений, он вздохнул и тихо заплакал. После молитвы и обычного лобзания они сели и ничего не говорили целый час: таков был обычай у отцов.

Затем монах попросил:

— Отче, помоги мне и дай залог пути спасения.

— Чадо, — сказал анахорет, — немощен я для этого и сам нуждаюсь в руководстве.

— Не откажи мне в помощи, мои господин и отец, — умолял гость — Ибо я был вполне извещен о тебе и дал себе слово принять любой твой совет.

Но тот отказывался, объясняя:

— Все равно ты меня не послушаешься, и поэтому не дам тебе совета.

Но юноша продолжал упрашивать его и пообещал:

— Что ни повелишь мне, послушаюсь тебя, как ангела.

Тогда старец сказал:

— Возьми свой кошелек, пойди в город и купи десять хлебов, десять секстов вина и десять фунтов мяса и принеси сюда.

Монах опечалился, но так как он дал слово анахорету исполнить все, что он скажет, то отправился в город. По дороге у него возникало множество помыслов: «Зачем старцу все это понадобилось, и как я все это куплю? Для мирян будет соблазном, если увидят меня с такими покупками».

Так он шел (по дороге), весь в слезах и горько рыдая. И от стыда купил хлеб и вино не сам, а через одного человека. И сказал: «Горе мне, убогому! Как же теперь покупать мясо, самому или через кого — нибудь другого?» Со стыдом, но со спокойствием душевным он нашел мирянина, которому отдал деньги, и тот купил ему мясо.

Монах взял покупки и отнес к старцу. Анахорет спросил:

— Ты не забыл, что дал мне слово: все, что повелю тебе, исполнишь? Возьми все это, пойди в свою келью и с молитвой вкушай один хлеб, один секст вина и один фунт мяса каждый день. И через десять дней опять приходи ко мне.

Услышав это, монах не осмелился возразить и ушел, подавленный и весь в слезах: «Я же был великим постником, а он что мне велит? Слушаться его или нет? Если не послушаюсь, прогневлю Бога. Ведь я дал слово сделать все, что старец ни скажет, поэтому приму, как сказанное от Бога. И теперь, Господи, призри на смирение мое и помилуй меня, прости прегрешния мои, ибо сейчас я вынужден поступать вопреки своему всегдашнему стремлению к воздержанию».

И так в слезах, он пришел к себе в келью и сделал все как велел анахорет. Молитва его стала еще более сильной и когда он садился за еду, то обливал ее слезами и говорил: «Господи, неужели Ты оставил меня?»

Бог, видя его покаяние и смирение, даровал утешение его сердцу. Монах понял, почему с ним так обошлись, поблагодарил Бога и применил к себе изречение пророка: Вся праведность наша — как запачканная одежда (Ис 64, 6) И еще: Если Господь не созиждет дома… и не охранит города… напрасно бодрствует страж. Через десять дней он вернулся к старцу, истощенный телом и сокрушенный душой более, чем когда постился целыми неделями.

Старец, увидев его смирившимся, возрадовался за него. Сотворив молитву, они сели в молчании.

Затем старец сказал:

— Чадо, человеколюбивый Бог посетил тебя и не позволил врагу завладеть тобой. Ибо всегда под благими предлогами враг вводит в заблуждение тех, кто пребывает в добродетели, ввергая их в помысел гордыни. Лукавый вынуждает таких людей совершать великую меру подвигов, чтобы затем низринуть их в пропасть. Ибо никакая греховная страсть так не омерзительна пред Богом, как гордыня. И никакое деяние не заслуживает большего почтения, чем истинное смирение. Убедись в этом на примере мытаря и фарисея.

Всегда опасны обе крайности. Кто — то из старцев сказал, что все крайности от бесов. Иди царским путем, как сказано в божественном Писании, и не уклоняйся ни вправо, ни влево, но держись середины. Вот твое правило вкушения пищи: ешь каждый день, но в меру. А если почувствуешь сильный голод, вкушай пищу не задумываясь: ибо из — за болезни или по какой другой причине можно вкушать пищу раньше времени. И если случится, что ты будешь есть через день, не сочти это чем — то великим. Ибо мы не под законом, а под благодатью.

Ешь, но не досыта, сдерживай себя, особенно избегай вкусных яств. А простую пищу всегда одобряй. И свое сердце всегда храни в смиренномудрии. Как сказал святой Давид, жертва Богу — дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже (Пс. 50, 19). Он же добавил: Я изнемог, и Он помог мне (Пс. 114, 6). А через пророка Исайю Господь говорил: А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духам и на трепещущего перед словом Моим (Ис 66, 2). На Господа Бога я возложил упование мое (Пс 72, 28) и смиренно иду своим путем. И Господь выведет, как свет, правду твою и справедливость твою, как полдень (Пс 36, 6).

Так брат, получив пользу и укрепленный назиданиями, разделил с анахоретом трапезу и ушел, ликуя о Господе и повторяя дорогой: Да обратятся ко мне боящиеся Тебя и знающие откровения Твои (Пс 118, 79). Строго наказал меня Господь, но смерти не предал меня (Пс 117,18). Ибо пусть наказывает меня праведник: это милость; пусть обличает меня: это лучший елей (Пс 140, 5). Он говорил про себя: Возвратись, душа моя, в покой твой, ибо Господь облагодетельствовал тебя (Пс 114,7) и прочее. И так он вернулся в келью и жил по заветам старца, став опытнейшим монахом.

6. Один брат много лет прожил за селением и ни разу даже не зашел в него.

— Сколько лет я тут живу, но даже ни разу не заглянул в селение, а вы туда все время ходите, — упрекал он монахов.

Братья рассказали об этом авве Пимену.

— Если бы это был я, — заметил старец, — то ночью пошел бы к селению, обошел его вокруг, лишь бы мой помысел не гордился тем, что я не хожу туда.

7. Старец анахорет, живший в пустыне, решил, что уже совершил все добродетели, и попросил Бога:

— Господи, покажи, может быть, мне чего — то не хватает, тогда я и это совершу.

Бог, желая смирить его помысел, сказал:

— Пойди к такому — то архимандриту, и что он тебе скажет то и делай.

Бог открыл архимандриту: «К тебе придет анахорет. Вели ему взять кнут и пасти свиней».

Анахорет пришел, постучался в дверь и вошел к архимандриту. Они облобызались и сели. Отшельник спросил:

— Скажи, что мне делать, чтобы спастись?

— А ты исполнишь то, что я тебе скажу? — спросил его архимандрит.

— Да, исполню.

— Тогда бери кнут, иди и паси свиней.

И анахорет пошел пасти свиней.

А люди, много слышавшие о нем и знавшие его, увидев, что отшельник пасет свиней, начали говорить:

— Посмотрите — ка на этого великого анахорета, о котором мы наслышаны. Он сошел с ума, одержим бесом и теперь пасет свиней.

Бог же, увидев смирение, с которым тот терпит поношения от людей, устроил так, что анахорет снова вернулся к себе в келью.

8. Брат спросил старца:

— Что делать, авва, меня гнетет тщеславие?

Ты правильно поступаешь, — ответил старец, — ибо это ты сотворил небо и землю.

От такого ответа брат умилился и принес покаяние:

— Прости меня, ибо ничего из этого я не сотворил.

Старец добавил:

— Сотворивший это пожил на земле смиренномудренно, а чем тебе, брению, тщеславиться? Что ты совершил, ничтожный?

9. Старец сказал: «Что я делал неудачно, того я больше не повторял, а что исполнил правильно, над тем после не размышлял. Я иду, забывая заднее и простираясь вперед (Флп 3,14).

10. Брата одолевал помысел гордыни, который льстил душе. «Ты совершила добродетели». Тогда он, желая победить этот помысел, протягивал руку под котел, висевший на огне, и говорил: «Лучше обжечься, чем превозноситься. Три отрока не сгорели в пламени, но не возгордились сердцем, а с превеликим смирением воспевали Бога в огненной печи: С сокрушенным сердцем и смиренным духом да будем приняты (Дан 3, 30). А ты стоишь без стеснения и превозносишься?»

Так брат победил беса гордыни.

4. Из Антиоха Пандекта

Надменный монах — как дерево без плодов и без корней: оно не устоит под напором ветра. Как если губка порвется, ее можно только выбросить, так и память о гордеце погибнет после его смерти. Как молитва смиренного умоляет Бога, так и молитва надменного гневит Всевышнего.

5. Из аввы Иоанна Кассиана

Как заразная и смертельная болезнь поражает не одну часть, но все тело, так и гордыня поражает и губит не отдельный уголок, но всю душу. Остальные страсти, хотя и смущают всю душу, но воюют только против одной, противоположной данной страсти добродетели, стремясь победить ее, а именно: чревоугодие пытается уничтожить воздержание, блуд — целомудрие, а сребролюбие — нестяжание, гнев — кротость, а все виды зла — противоположные им добродетели.

2. А гордыня, если овладеет несчастной душой, поведет себя как жестокий тиран, который, захватив великий и славнейший город, разрушает его до основания. Подтверждение тому — ангел, павший с неба за превозношение. Он был светом и звался утренней звездой, но из — за высокомерия сделался тьмой и был низвергнут в ад и, вместо небесной славы, унаследовал огнь неугасимый и мучение нескончаемое.

Помня об этом, убоимся и со всем тщанием будем хранить наше сердце от пагубного духа гордости, повторяя про себя слова апостола всякий раз, когда совершим какой — нибудь добродетельный поступок: Не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною (1 Кор 15,10). Подумаем и о словах Господа, сказавшего: Без Меня не можете делать ничего (Ин 15, 5). И слова пророка: Если Господь не созиждит дома, напрасно трудятся строящие его (Пс 126, 1). И слова апостола Иакова: Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов (Иак 1,17). А что спасение наше бывает по благодати и милости Божией, тому непреложный свидетель — разбойник на Кресте, который не трудами добродетели унаследовал Царствие Небесное, но милостью и благодатью.

Когда страсти перестают мучить душу, в дело вступает гордыня. Страсти отступили или потому, что нет вокруг причин, вызывающих эти пороки, или бесы коварно затаились, готовясь ввергнуть человека в гордыню. Бес гордыни вдвойне лукав. Он заставляет монаха приписывать себе, а не Богу все успехи, хотя только Бог несет благо и помогает во всяком деле; а если монах не слушается беса, тот толкает молитвенника на то, чтобы он стал высокомерно унижать нерадивых братьев.

Человек, поддавшийся воздействию гордыни, не осознает, что это бес внушил ему отказаться от Божией помощи. Если он унижает других за то, что они ничего не могут делать, то ясно, что себя он представляет человеком, способным все сделать собственными силами. Но последнее невозможно, потому что Господь сказал: Без Меня не можете делать ничего (Ин 15, 5).

Поскольку при нашей немощи нас трудно подвигнуть на добрые дела, если нам не помогает Податель всякого блага, то сами мы ничего не в состоянии довести до полного завершения. Кто познал немощь человеческой природы, тот на опыте постиг силу Божию. И кто с Его помощью совершил что — нибудь, тот не станет унижать других, ибо знает, Кто помог ему и Кто освободил его от множества тяжелых страстей. Значит, Господь силен помочь всем, как только изволит, особенно тем, кто ради Него совершают подвиг. Он по неведомым нам Судам Своим не избавляет нас от всех страстей сразу, но от каждой в свое время. Как благой и человеколюбивый врач, Он исцеляет всякую нашедшую на нас кару.

Если хочешь быть признательным и смиренным и не попасть в рабство страсти гордыни, пристально вглядывайся в суть вещей, где столько (тайн) скрыто от твоего понимания. Когда ты познаешь, сколько самых различных вещей спрятано от тебя, сам удивишься своей простоте и неведению и умеришь свой помысел (высокомерия). Познав таким образом самого себя, ты постигнешь многие великие и дивные дела Божии. Но до тех пор, пока ты считаешь себя знатоком, то не можешь преуспеть в ведении.

 

Глава 30: Откуда рождается хула и чем исцеляется

1. Из Отечника

Одного брата терзали хульные помыслы, но он стыдился признаться в этом. Когда он слышал о каком — нибудь великом старце, то шел к нему открыть свои помыслы, но, встретившись с ним, смущался исповедовать их. Часто юноша приходил и к авве Пимену. Старец видел, какие мысли терзают брата, и огорчался, что тот не осмеливается открыть их. И однажды прямо спросил:

— Ты уже столько времени ходишь сюда со своими помыслами и хочешь открыть их мне. Но когда ты приходишь, то ничего не говоришь и потом уходишь и продолжаешь терзаться. Скажи, чадо, что с тобой?

Тот ответил, что враг воюет с ним, внушая хульные помыслы на Бога, а ему стыдно в этом признаться. И как только он рассказал об этом, тотчас почувствовал облегчение.

— Не мучайся, чадо, — посоветовал старец, — и как только придет к тебе такой помысел, скажи: «Я тут не причем. Хула твоя только на тебя, сатана. Душа же моя чужда какой — либо хулы». А всякая вещь, которой душа не желает, недолговечна.

И монах ушел, исцеленный.

2. Брат спросил кого — то из отцов о помысле хулы:

— Авва, мою душу гнетет бес хулы. Сотвори милость, скажи, откуда этот помысел и что мне делать?

— Этот помысел, — ответил старец, — появляется от оговоров, унижений и осуждений. А лучше сказать, от гордыни, от того, что мы творим свою волю, а о молитве Богу забываем. Да и еще и от гнева и раздражения. Все это признаки высокомерия. Гордыня входит в нас через все названные страсти, а отсюда в нас бывает и хульный помысел. Если он задержится в душе, то бес хулы передает ее бесу блуда и доводит человека до безумного исступления. Если человек не будет трезвиться, то погибнет.

2. Из святого Анастасия Синаита

Вопрос: Почему человеческая душа часто высказывает внутренние помыслы: позорные, нечистые и скверные слова, причем, невольно и непреднамеренно?

Безбожные и хульные слова подчас направлены против Бога и Святых Тайн в час богослужения, молитвы и божественного Причащения. Человек ввергается в малодушие и отчаяние из — за таких безбожных и непотребных вещей, даже перестает считать себя христианином.

Некоторые даже пытались наложить на себя руки, отчаявшись в своем спасении, вспоминая слова Господа: Если же кто скажет (слово) на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф 12, 32).

Ответ: У многих людей хульный помысел возникает от гордости. Бог попускает сатане искушать этих людей, чтобы, смирившись, они пришли к покаянию и избавились от надменного помысла.

А у благоговейных и боголюбивых людей он возникает по бесовской зависти. Ведь многие даже добродетельные преподобные аскеты пустынножители попадали под воздействие этого помысла.

Самое худшее в этой битве, что ни один искушенный не решается признаться в таком помысле и старается, чтобы никто не услышал об этом. Он считает, что никто из людей в мире никогда не ведал такой мерзкой хулы.

Если человек совершает какой — нибудь другой грех, то решается признаться в нем ближнему, но в том порочном помысле сам никогда никому не признается. Человек помнит о нем и думает, что земля поглотит его, разверзшись у него под ногами, или что с неба ниспадет на него всеистребляющий огонь. Поэтому от скорби и отчаяния некоторые люди просто изнемогают и слабеют.

А некоторые начинают изнурять тело суровым подвигом и многоразличным страданиями, таким образом надеясь освободиться от этого помысла, но никак не могут избавиться от него. Ведь он появляется не по человеческой воле, а невольно, по бесовскому крайне назойливому искушению. Поэтому ни один верный не будет осужден за этот помысел — он ни в чем не виноват.

Ибо как мы можем и чтить Бога и хулить Его? Даже язычники не хулят богов, которых почитают. Тем более как мы можем хулить Господа нашего, создателя, промыслителя, поклоняемого и славимого нами. Мы же Его призываем, Его же единого Бога и Владыку нашего ведаем и исповедаем, Ему же поклоняемся телом и духом и непрестанно припадаем к Нему. Ради Него мы отреклись от дома, отечества, отцов, матерей, братьев, родных, друзей, жен и детей и даже от самой своей плоти. Ради Него мы распяли самих себя со всеми страстями, похотями и наслаждениями, охотно, с великой радостью переносим и мучения, и гонения, и нищету, и все прочие скорби. Когда же бесы и люди преследуют нас за нашу приверженность истине и готовы нас уничтожить, хулят нас и предают бесчисленным скорбным истязаниям, мы это считаем не тяготой и скорбью, но облегчением и наслаждением. Столь велика наша любовь ко Владыке! Ради Него мы умерли бы не один раз, но столько, сколько потребуется, и это было бы для нас высшим наслаждением.

Итак, не по своей воле мы поносим и хулим единого нашего Бога, столь чтимого и возлюбленного! Нельзя допустить даже мысли о том, что хула исходит по нашей воле. Не каким — либо нашим действием вызвано искушение, но только бесовским наваждением. Если бы частью нашей воли была хула мы бы произносили хульные речи вслух. А мы знаем, что пусть лучше мы сгорим огнем, чем произнесем хулу.

Поэтому о том мы должны подумать, что любой грех всегда в нашей воле. Мы добровольно беремся совершить грех, предпочитая повиноваться своим собственным страстям. Поэтому если мы добровольно начнем прислушиваться к появляющимся злым помыслам, то пробудим в себе страсти. А от страстей недалеко и до действий.

Если хотим противостоять обычным помыслам и избавиться от них, то можем, с Божией помощью применив непрестанную молитву, противостать им и всякой злой скверне. Мы сами хотим поскорее избавиться от глумливого дьявола, и, удостоившись помощи Божией и мужественно выдержав любые подвиги и страдания, обрести свободу. Поэтому, если мы не можем избавиться от хульных мыслей, то это показывает, что они совершенно чужды нашим намерениям и представляют собой не что иное, как обычный сатанинский соблазн.

Поэтому мы чисты и невиновны перед Богом. Мы будем давать ответ только за добровольно принятые нами страсти и помыслы, которым мы могли поставить препятствие, но не поставили. А за помыслы, которые невольно входят в нас, давать ответ не станем.

Бес, будучи духом, незримо влагает эти безбожные речи в уши нашей бестелесной души, вопреки всякой ее воле. Более Всего он в этом усердствует, когда мы стоим на молитве, преклонив колени пред Богом и ополчившись против бесов. А часто и во время службы, на которой нам предстоит причаститься святых страшных Христовых Тайн, мерзостный бес желая любыми способами отлучить нас от Бога и помешать нашему сближению с Богом и животворному причастию, внушает нам хулу.

А мы, зная его коварство, не будем даже задумываться об искушении. Как только появится бес, чтобы внушить нам свою хулу, мы скажем: «Да вернутся все твои усилия на твою главу, лукавый и нечистый. На верх главы твоей да ниспадет твоя хула. Я Господу Богу моему поклоняюсь и Ему единому служу все дни жизни моей. А тебе за твое богохульство будет еще более тяжкое мучение. Ты от Бога отступил да еще и подвигнул против него свой безбожный язык». Вот таким способом, а не каким — либо иным, ты сможешь победить беса хулы.

Отсюда можно понять, что хульный помысел не наш, но вражеский. Мы ненавидим его, но враг все равно нам себя навязывает и долго не отстает от нас. Если мы всем сердцем и всей душой ненавидим другие помыслы и страсти, то они вскоре перестают нам мешать и исчезают, обратившись в бегство. Помысел хулы ненавистен нам, и несмотря на это, нечистый не отстает от нас, наоборот, старается всеми силами навязать нам его. Из этого явствует, что это не наш помысел, а сатанинское искушение и соблазн. Для вящей убедительности приведем одну древнюю историю.

Как повествует историк Филон, один из скитских отцов, сильно смущаемый хульным помыслом, исповедал его александрийскому епископу и мученику Петру, который сказал ему:

— Иди, чадо, подумай о своих прегрешениях, а суд и обвинение за помысел предоставь мне. Не будет осужден за хульный помысел тот, кто от всей души верует в Бога и поклоняется Ему. Все это дьявольское искушение. Дьявол хочет затруднить нам бой против него и разом отвлечь нас от служения и верного почитания Бога. Если хочешь, то я сам расскажу тебе, что претерпел и чему научился.

Некогда меня тоже весьма смущал хульный помысел Я исповедовал его Божьему служителю Пафнутию, и он сказал:

«Во времена моего исповедничества в судебной тюрьме Мое тело подвергали различным страшным пыткам. Меня жгли раскаленным железом и жарили на огне. А бес тем временем нашептывал мне всякую хулу.

Я обратился к нему в гневе и сказал: «О, лукавый устроитель всякого зла! Я всего себя предал на множество мучений, каждое из которых грозит смертью, дабы никогда не отречься от Господа и не похулить Его. А ты шепчешь мне слова хульные? Если похулю Бога моего, как я пролью за Него кровь, предав свое тело на растерзание? Исповедую Господа и перед всеми людьми поклоняюсь Ему. Всем видно, что доброе исповедание и мученичество — это мое. А хула на Бога — это твое, и на тебя обратится». Так блаженный Петр ответил в назидание подвижнику.

От преподобного Памво я слышал, что он одно время его тоже смущал этот бес. Помолившись Богу, он услышал глас свыше, который сказал ему: «Памво, Памво, не теряйся перед чуждым тебе образом греха, но только о содеянном тобой помышляй, а хулу лукавого беса оставь ему».

И мы, братья, будем презирать хулу как вещь сатанинскую и нам чуждую. Тогда, презрев ее, мы сможем навсегда забыть, по благодати Божией, об этой хуле. А иначе мы не победим искушение. Прочие страсти и битвы с помыслами упорны и требуют времени и сил, но человек может выстоять и отразить их нападения.

А этот помысел подобен молнии, летящей стреле и мгновению ока. Он безудержно огибает душу. Нельзя его ни хватить, ни побороть. Поэтому никаких препятствий ему не поставишь, чтобы заткнуть уста бестелесному бесу.

3. Из святого Максима

Когда ум начнет преуспевать в любви к Богу, тогда бес хулы сразу же станет его искушать, стараясь внушать ему такие помыслы, какие не под силу изобрести никому, кроме разве одного только беса. Это он делает из зависти к боголюбцу, чтобы заметивший в себе подобные мысли пришел в отчаяние, не дерзая воспарить к Богу в привычной молитве.

Но глумливый дух ничего не добьется, как бы ни старался, а только сделает нас еще более стойкими в вере. Отражая удары и отбиваясь, мы становимся опытнее и освоившимися в любви Божией. Меч Божий поражает сердце дьявола и сокрушает его стрелы.

 

Глава 31: О том, что дар различения — величайшая из добродетелей, и верующий, чтобы он ни предпринял, должен делать все с рассуждением, а то, что делается без рассуждения и без смысла, если даже и доброе, не приносит никакой пользы, а подчас только вред

1. Из Отечника

Авва Антоний говорил: «Есть люди, которые все свое тело истощили подвигом, но так как они не привили себе дар различения, оказались далеко от Бога».

2. Сказал авва Аммон: «Человек всю жизнь носит с собой топор, но не может срубить дерева. А человек опытный легко срубает любое дерево». И объяснил, что топор — это различение.

3. Старца спросили:

— Какое дело монаха?

— Различение, — ответил он.

4. Он же добавил, что различение выше всех добродетелей.

5. Старец говорил: «Заблуждение ума исправляют чтение, бдение и молитва. А пламя вожделения гасят голод, труд и отшельничество. Смятенный дух укрощают псалмопение, великодушие и милость. Но только если все это делается в должное время и должной мере. А что не ко времени и не к месту, то человек быстро бросает, и от этого будет вред, а не польза».

6. Авва Лонгин спросил авву Лукия о трех своих помыслах. Первым своим помыслом авва Лонгин назвал:

— Хочу странствовать.

— Если, — был ответ, — не будешь обуздывать свой язык, то куда бы ты ни пошел, странником не станешь. Так что, сдерживай свой язык и станешь странником.

— Хочу поститься, — сказал авва Лонгин.

— Пророк Исайя, — начал авва Лукий, — говорил, что, если даже склонишь голову, как тростник, то и тогда твой пост не примет Бог (Ис.58, 5–7). Поэтому лучше воздерживайся от лукавых помыслов.

Затем авва Лонгин назвал последнее желание:

— Хочу бежать от людей.

— Если прежде не обретешь добродетель среди людей, — сказал авва Лукий, — то не сможешь стяжать ее и в пустыне.

7. Старец говорил: «Прежде чем сделать что — либо, сначала испытай свое сердце, по Божьей ли воле ты собираешься предпринять это».

8. Сказал авва Антоний: «Кто кует кусок железа, сначала задается вопросом, что ему нужно сделать: серп, меч или топор, и, представив в своем уме образец, — такой и делает. Так должны поступать и мы: ради какой добродетели мы беремся за труды, чтобы не изнемогать попусту».

9. Сказал старец: «Что сверх меры, то все от бесов».

10. Авва Пимен говорил: «Если мы не представляем своего дела наперед, то не сможем исполнить его успешно».

11. Старец сказал: «Я не сделал ни шага, не убедившись заранее, куда ступит моя нога. Я стоял в раздумье, не шелохнувшись, (и ждал), пока Бог не направит меня».

12. Он же сказал: «Что бы я ни делал, малое или великое, прежде всего размышлял и представлял, какой плод принесет мой помысел или мое дело».

13. Говорили старцы, что дело монаха должно сжигать страсти, как огонь дерево.

14. Брат спросил авву Нисфероя Великого:

— Какое доброе дело мне сотворить, чтобы я обрел жизнь в нем?

— Для этого подходит не всякое дело. В Писании говорится, что Авраам был гостеприимен, и Бог был с ним; Илия любил безмолвие, и Бог был с ним; Давид был смиренным, и Бог был с ним. Так что загляни в свою душу. Чего она желает в согласии с волей Божией, то считай необходимым, берись за это, делай и храни свое сердце. Так и спасешься.

15. Брат спросил старца:

— Скажи мне слово, как спастись?

— Постараемся трудиться умеренно и обретем жизнь.

16. Авва Сисой говорил: «Лучше работать легко и равномерно, чем тяжело и с остановками и передышками».

2. Из аввы Марка

Ничего не обдумывай и не делай без цели, согласной с Божьей волей. Кто путешествует без цели, напрасно тратит силы. Когда ум забывает о цели, согласной с Божьей волей, тогда даже добродетельное дело ничего хорошего не приносит.

3. Из аввы Кассиана

Когда мы с моим другом святым Германом пришли в пустынь Скит, где жили опытные монахи, и встретились с аввой Моисеем, мужем святым и духоносным, то со слезами попросили его сказать нам слово, которое помогло бы нам достичь совершенства и спастись. Уступив нашим просьбам, старец сказал:

— Чада мои! Все ремесла и занятия, прежде чем вы займетесь ими, должны иметь цель. Исходя из этой цели, люди определяют, какие дела нужно делать. Только так они достигают искомой цели. Например, пахарь терпит и палящее солнце и суровый холод, со всей душой трудясь на земле. У него цель — не дать траве и сорнякам заглушить поле и потом получить плоды своего труда.

И воин забывает об опасности сражений и о трудностях походов в чужих краях, но все добровольно терпит, ибо его цель — совершить воинский подвиг, получить награду, а за наградой честь и достойную жизнь. Проще говоря, все, кто посвящают себя какому — либо ремеслу и занятию, сначала ставят себе цель, а после действуют, исходя из цели, пока, наконец, не достигнут задуманного.

Цель нашего монашеского призвания — чистота сердца, а его завершение — Царство Небесное. Невозможно, чтобы оно вошло в нас, если нет чистоты сердца. И пусть наш ум, все наши помыслы, слова и дела постоянно стремятся к этой цели. Будем же всегда стараться работать ради этого. А если вдруг сердце свернет с прямого пути, то мы сразу возвратимся на него и исправимся, пользуясь целью, как указателем.

Блаженный апостол Павел, зная это и так поступая, говорил: Забывая задняя и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания (Божия во Христе Иисусе) (Флп 3,13–14). Ради этой цели будем совершать все дела. Ради этой цели начнем презирать все: отчизну, происхождение, деньги — весь мир, растопчем удовольствия жизни, не станем мстить обижающим нас, не будем гневаться на унижающих и оскорбляющих нас. Но все будем покрывать и терпеть дабы стяжать чистоту сердца. А если забудем о цели, то непременно получится так, что мы начнем блуждать во тьме, и сбившись с правильного пути, только и будем спотыкаться о свои заблуждения.

Так произошло со многими, которые в начале своего отречения от мира презрели богатство, деньги и все мирское, а потом из — за иголки, гвоздя, стила (пера) или куска папируса ссорятся и раздражаются. Такое гневливое отношение они проявляют к братьям из — за самых жалких материальных вещей, преисполненные жаждой всего самого ничтожного, испытывая пристрастия и наслаждаясь всякими пустяками, о чем не стоит и говорить.

Они бы не опускались до этого, если бы помнили о цели ради достижения которой презрели вещи мира сего. Будем пренебрегать всем ради любви к Богу и к ближнему. Чтобы стяжать эту любовь, очистим сердце от всякого наслаждения и мирской славы. Кто отдалил себя от пристрастия к материальному и возненавидел всякое наслаждение и мирскую славу, тот будет жить в мире со всеми. Поэтому и в свое сердце он не пускает никакую нечистоту.

Благодаря чистому сердцу приходит к человеку Царство Небесное. Блаженны чистые сердцем, — сказано в Писании, — ибо они Бога узрят (Мф 5, 8). Мы узнаем из этих слов, что совершенство после отречения от вещей и ухода из мира приходит не сразу, но только после полноты любви к Богу и к ближнему. Эта любовь и дарует сердцу чистоту.

Нужно делать все, думая об этой любви, презирать всякое наслаждение и славу, с радостью принимать пост, бдение и всякое злострадание и усердствовать в чтении и псалмопении, постигая очищение сердца. Необходимость этого будет видна, когда неотложное дело, согласное с Божьей волей, заставит нас нарушить привычный пост, чтение или иной подвиг. Зачем нужны пост и чтение, если ты навредил себе тем, что с презрением оттолкнул ближнего и огорчил его? Посты и бдения, изучение Писаний и отречение от всего мира — это еще не совершенство, как мы уже сказали, — это только кузница совершенства.

Ведь совершенство не пребывает в этих добродетелях, Но лишь возникает благодаря им. Напрасно мы привержены посту, бдению, нестяжанию и чтению Писаний, если не питаем любовь к Богу и ближнему. Кто сотворил любовь, тот чист сердцем и несет в себе Бога, и его ум постоянно пребывает с Богом и представляет себе красоту Его.

2. Нужно знать еще вот что. Если монах не будет изо всех сил и со всем усердием следовать различению и с его помощью проверять размышления, рассуждения вслух и действия то невольно будет, как блуждающий в ночи, и не только упадет в самую мрачную пропасть зла, но и станет спотыкаться даже на прямых и гладких дорогах.

Различение — это не малая добродетель, а один из самых значительных даров Святого Духа. Этому учит апостол: Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом… иному различение духов. И ниже: Все же сие производит один и тот же Дух (1 Кор 12, 8–11).

Различение — это твердыня и стольный град прочих добродетелей. Когда в человеке возникает различение, оно учит его уклоняться от всяких упущений и чрезмерностей и всегда следовать царским путем, не уклоняться ни вправо из — за чрезмерных увлечений, кажущихся оправданными, ни влево — по малодушию и расслабленности.

Различение — око и светильник для души. Оно показывает человеку все так, как оно есть, позволяя четко отделять хорошее от плохого и понимать, какие ловушки расставил нам враг, и отличать их от воздействия Божьего промысла. Различение все делает для того, чтобы человек жил богоугодно, идя сквозь тьму, не блуждая и не спотыкаясь, непроторенной дорогой жизни, следуя за светом, указующим путь и укрепляющим его в добродетелях. Без этого добродетели не могли бы ни возникнуть, ни быть наименованы. А если добродетели утратили свое отличие, то они вовсе уже и не добродетели, но скорее всего будут восприниматься как зло.

Многие люди изнурили себя постами и бдениями, удалились в пустыню, предались крайнему нестяжанию и оказывали такую безграничную милостыню, что им не хватило всего своего имущества, чтобы удовлетворить необычайную жажду своего добровольного решения, и проявили всякую добродетель, а потом жалким образом пали и докатились до зла. Они пострадали из — за того, что были лишены дара исцеления. Об этом говорили святые, в том числе и Антоний Великий, и с ним согласны и другие отцы церкви. Этому же нас учит и история.

Саул, ему первому было вверено царство Израиля, был лишен такого дара различения, поэтому помрачился умом и не мог осознать, что прежде всего нужно, как советовал святой Самуил, принести жертву, угодную Богу, и убить Агага, царя Амаликова. Но он пощадил его, решив, что так угодит Богу. На самом деле Саул попрал Божью волю и был свергнут с престола (1 Цар.15). Можно было привести и другие примеры из более близкого нам времени.

Вспомните о старце Ироне, наверняка, вам известном, и о его жалком, достойном мириады слез падении, которое он претерпел на глазах у всех. Пятьдесят лет старец провел в пустыне, придерживаясь крайне строгого поста в еде и сурового воздержания и преследуя более всех прочих здешних пустынников высочайшее пустынножительство и уединение.

Но после стольких лет подвигов и трудов отшельник впал в страшную опасность из — за того, что в нем не было различения.

Он стал слушаться собственного помысла и до того довел пост и обособление от людей, что даже на праздник святой Пасхи не пришел в церковь, не желая быть вместе с отцами и братьями и есть вместе с ними вареные бобы и другую пищу, приготовленную на огне и поданную на трапезу. Ему казалось, что общение с братьями — отпадение от намеченной цели и установленных им самим пределов.

Долгое время он руководствовался только своим собственным произволением и удалялся от отцов. Наконец, он принял беса за ангела света и поклонился ему. Нечистый велел ему в полночь броситься в самый глубокий колодец, чтобы на опыте познать, сколь великой славы сподобился он от Господа за свои премногие добродетели и труды, совершенные ради Бога, и понять, что впредь не угрожает ему никакая опасность.

Не разобравшись, кто вложил в него такой помысел и, поверив бесовской лжи, как истине, несчастный ночью бросился в колодец. Через некоторое время по Божьему промыслу братья почувствовали неладное. С большим трудом они извлекли из колодца еле живого старца. После этого случая бедняга прожил два дня и на третий умер, причинив безутешное горе братии и пресвитеру Пафнутию. Этот святой отец, движимый человеколюбием, ценя немалые труды покойного и то, сколько лет тот стойко провел в пустыне, не лишил его отпевания, чтобы брат не был причислен к самоубийцам.

И еще два брата из Фиваидской пустыни (расположенной на другом берегу Нила, где некогда совершал подвиг блаженный Антоний), однажды решили между собой отправиться в самую дальнюю и обширную область пустыни, где никто никогда не селился. Они рассудили так: раз они не будут получать пищу от людей, то их чудесным образом прокормит Господь.

Они долго блуждали по пустыне и совершенно обессилили от голода. Мазийцы, самое дикое и суровое из всех племен, издали заметили их, сгоревших на солнце и едва живых, по милости божественного промысла сменили привычную им дикость на человеколюбие и принесли монахам пищу.

Один брат, когда к нему начал возвращаться рассудок, с радостью и благодарностью принял помощь. Восстановив силы, он понял, что эти дикие и суровые люди, всегда готовые пролить человеческую кровь, проявили сострадание к ним, совершенно обессилившим, и принесли еду только потому, что подвиг их к этому Бог. Но второй отказался от еды из — за того что ее принесли люди, и, закоснев в своем безрассудном упрямстве, умер, обессилев от голода.

Оба положили дурное начало неразумному и гибельному намерению. Однако один из них проявил рассудительность и исправил решение, принятое поспешно и неосмотрительно. Другой же, так и не смог избавиться от безумного упрямства и, лишенный рассудительности, сам обрек себя на смерть, от которой Господь велит отвращаться.

Что же я могу сказать об аскете, чье имя намеренно не называю, ибо он еще здравствует? Он часто принимал беса за ангела и от него узнавал откровения, постоянно видел сияние в своей келье, как от светильника. Потом лукавый дух велел ему принести в жертву Богу своего сына, который жил вместе с ним в монастыре, чтобы удостоиться столь же великой чести, что и Авраам. Этот замысел так овладел несчастным, что он непременно заколол бы своего сына, если бы тот не заметил остро заточенного меча, которого раньше не было в келье, и вязанку дров для принесения жертвы всесожжения, и не убежал бы, тем самым сохранив себе жизнь.

Понадобилось бы много времени, чтобы перечислить всех тех, кто стал посмешищем бесов и от добродетели низвергся во зло, потому что был лишен дара различения помыслов. Различение — корень, глава и связь всех добродетелей. Оно только тогда возникает у человека, когда он обретет истинное смирение. А признак истинного смирения в том, чтобы открывать духовным отцам не только наши дела, но и наши помыслы и ни в каком деле не доверять самому себе, но во всем следовать наставлениям отцов и называть добром или злом то, что назовут добром или злом они. Такое делание монаха позволяет ему без вреда идти по жизни, и, преодолев все дьявольские козни, шаг за шагом подняться на самое небо.

Кто упорядочит свою жизнь рассуждением и разумением происходящего, тот никогда не впадет в бесовский обман. Кто не доверяет суду только своего собственного разума, но во всяком деле следует учению и примеру отцов, тот вскоре с Божьей помощью удостоится благодатного дара истинного различения. Оно учит монахов постоянно избегать чрезмерности как вещи вредной и в еде, и во сне, и в бдении, и во всяком прочем подвиге. Мы знаем людей, которых не могло победить чревоугодие, но сломил чрезмерный пост, и несчастные впали в те же страсти, которым подвергаются чревоугодники, потому что неумеренностью в посте сделали себя расслабленными.

Вспоминаю, как я и сам из — за неумеренного поста пережил нечто подобное. Я постился так много, что даже совершенно потерял желание есть. Я очень долго ничего не вкушал, потому что даже видеть не мог пищу. Так как я не мог есть, то моим соседям пришлось кормить меня насильно, потому что сам я уже не мог даже глотать. Таким образом, только благодаря принуждению у меня постепенно восстановилось желание есть.

Точно так же я бодрствовал днями и ночами, и желание спать оставило меня. Думаю, это произошло по бесовскому замыслу — еще много ночей я провел бы без сна, если бы Господь по своему человеколюбию не сжалился надо мной и не даровал мне сон, позволивший прийти в себя и больше не доводить себя до изнеможения. Крайним голоданием и бдением я довел себя до угрожающего состояния, более опасного, чем если бы я ел досыта и спал вволю.

4. Из святого Максима

Если хочешь быть праведным, то всему уделяй внимание по достоинству: и душе и телу. Разумное начало души питай чтением, духовным созерцанием и молитвой. Гневливому началу — предпиши духовную любовь, исключающую ненависть. А вожделевательному — целомудрие и воздержание. Плоти же давай пищу и одежду, больше ей ничего не нужно.

2. Ум действует по природе, когда подчиняет себе страсти, проникает в их суть и направляет к Богу.

3. Как телу присуще здоровье и болезнь, глазам — свет и тьма, так и душе свойственны добродетель и порок, а уму — ведение и неведение. Не следует все внимание уделять плоти, ей нужно назначить подвиг по силам и весь ум обратить на внутреннее (делание). Телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно (1 Тим 4, 8).

4. Кто еще не может ходить духовным путем, тот не знает, как избавиться от страстных мыслей и все внимание уделяет плоти, предается чревоугодию и невоздержанности. Он сердится, гневается, злопамятствует и тем самым помрачает ум. А если он предается неумеренному подвигу, то совершенно глупеет.

5. Писание не исключает того, что дано нам в употребление, но только осуждает неумеренность и исправляет бессмысленность. Оно не запрещает есть, не запрещает иметь деньги и правильно ими распоряжаться, но запрещает чревоугодие, сребролюбие и все прочее. Оно не запрещает думать, ибо для этого мы и рождены, но запрещает думать страстно.

6. Заповеди Господни учат нас благоразумно пользоваться вещами как средствами. Благое и разумное употребление вещей как средств очищает состав души. А чистота душевного состава порождает различение.

5. Из святого Ефрема

Прежде, чем взяться за какое — либо дело, поразмысли, чем оно может обернуться. Прежде битвы подумай о противнике. Как сказано в Писании: Рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему (1 Ин 5,18).

2. Монах! Да не найдет тебя враг делающим что — либо кроме того, к чему ты призван. Тогда он ничем тебя не испугает.

6. Из святого Исаака

Отдых и безделье — погибель для души: они вредят ей больше бесов.

Если твое тело немощно, а ты принуждаешь его к непосильным занятиям, то вносишь в душу одно помрачение за другим, и в ней остается одно смятение.

А если у тебя крепкое тело, а ты предаешь его отдыху и безделью, то в душе, живущей в этом теле, начинает зарождаться любое зло. Душа забывается, не хочет больше благ и начинает желать только погибельных вещей.

Когда душа опьянена духовным ликованьем, надеждой на вечность и весельем у Бога, тело уже не чувствует никаких скорбей, даже если и немощно. Оно может выдержать двойную нагрузку и не заметить этого, потому что вместе с душой вкушает духовной пищи и утешения.

Тело, скорбящее из — за своей немощи и бессилия в исполнении телесных трудов, самой этой скорбью восполняет не сделанные телесные труды, которые без скорби разума сами по себе — что тело без души.

Кто сердцем скорбит и от чувств свободен, подобен человеку, который своими руками готов принести в жертву единственного сына. Скорбь разума по Богу — почтенный дар, кто претерпевает ее как должно, несет в себе святость.

 

Глава 32: О том, что без помощи свыше подвижник не может освободиться от зла, ни снискать добродетели; и о том, что усыновление человека Богу происходит не по делам, но по благодати

1. Из аввы Марка

Сотвори любовь, вспомни, как Господь сказал: Без Меня не можете делать ничего (Ин 15, 5). Бог есть начало всякой добродетели, как восходящее солнце — начало дня. Господь говорит, что прежде всего нужно исполнить все заповеди: Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк 17,10). Поэтому Царство Небесное — не награда за труды, но благодать Господня, подготовленная для верных рабов. Раб не требует свободы как плату за труды и, получив освобождение, остается благодарен господину, чувствуя себя должником. Ведь он принял свободу даром (по благодати).

2. Христос умер за грехи наши, как сказано в Писании. Он даровал свободу тем, кто служит Ему добром. Он сказал: Хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего (Мф 25, 21). Не тот раб верен, который только знает, что нужно делать, и дальше этого не идет, но тот, кто по послушанию верит дарителю заповедей Христу. Кто чтит Владыку, тот исполняет Его повеления. А кто допускает ошибки и не слушается, получает наказания по заслугам.

3. Некоторые не исполняют заповедей, но продолжают считать, что веруют правильно. А некоторые исполняют заповеди, но воспринимают Царство как плату за свои труды, и те и другие грешат против истины, полагая, что Владыка — их должник. Также и те, кто не служат Богу верно, не получают свободы.

4. Если Христос умер за нас (Рим 5,8), по слову Писания, и никто из нас не живет для себя, но для умершего и воскресшего ради нас Господа (Рим.14, 7–8), то мы, конечно, должны служить Ему до самой смерти. Поэтому как мы можем считать, что Бог задолжал нам усыновление?

5. Христос Владыка и по сущности, и по промыслу. Он из ничего сотворил мир и нас, умертвивших себя грехом, и искупил нас Своей кровью, даровав благодать уверовавшим в Него.

6. Когда ты слышишь, как в Писании сказано, что каждому воздастся по плодам дел его (Иер 17, 10), то это говорится не о том, что одни дела достойны геенны, а другие — Царства, но о том, что одни — дела неверия, а другие — дела веры. Ибо Христос каждому воздает не как заказчик поденной работы, но как Бог, Творец и Искупитель.

7. Мы все удостоились купели нового рождения. Поэтому будем приносить Богу благие дела не ради воздаяния, но чтобы сохранить нам дарованную чистоту. Всякое благое дело, которое мы делаем по нашей природе, позволяет нам держаться в стороне от всякого бесовского зла. А усилить свою святость без благодати невозможно.

8. Воздержанный пусть избегает чревоугодия. Нестяжатель — многостяжания. Безмолвник — многословия. Целомудренный — блуда. Скромный — сребролюбия. Кроткий — возмущения. Смиренномудрый — тщеславия. Послушный — ссоры. Осторожный — притворства. Так и молитвенник пусть остерегается утраты упования на Бога. Бедный — многостяжания. Исповедник — отречения. Мученик — идолослужения.

9. Как видишь, всякая добродетель, которую мы не оставляем до самой смерти, есть не что иное, как воздержание от греха. Это дело природы, за которое неуместно требовать себе царства. Человек таким образом просто сохраняет достояние своей природы. Христос на Кресте даровал человеку усыновление. Тот, кто творит благо и требует воздаяния, тот не Богу служит, но собственному произволу. Бог дарует грешнику единое воздаяние — способность покаяться и загладить вину.

10. Некоторые говорят: «Мы не можем творить благо, пока не примем явным образом благодать Духа». Эти люди, всегда добровольно опутывающие себя наслаждениями, требуют благодати, хотя исправление в их власти. Благодать даруется таинственным образом тем, кто крестился во Христа. А действует она по мере исполнения заповедей. Она никогда не перестает помогать нам тайно. И в наших силах — совершать или не совершать благо.

11. Благодать прежде всего боголепно пробуждает совесть. Поэтому даже злодеи каются и начинают угождать Богу. Затем она, бывает, скрыта в поучении нашего ближнего. Она же посещает наш ум во время духовного чтения, а при изучении порядка природы обучает ум своей истине. Если мы не зароем свой талант и полностью проследим порядок благодати, то наверняка войдем в радость нашего Господа. Тот, кто еще даже не взялся за исполнение заповедей, но уже требует себе благодеяний Духа, подобен выставленному на продажу рабу, который при совершении сделки требует заодно подписать ему вольную.

12. Божия помощь приходит после совершаемых ради благочестия трудов. Об этом нам сообщает божественный закон и наша совесть. Семя не произрастет без земли и воды; а человек не получит пользы без добровольно взятых на себя трудов и божественной помощи.

13. Кто праведно покаялся, тот не подсчитывает, сколько у него было грехов и сколько у него теперь заслуг. Он лишь ищет благой милости Божией. Все, что ни есть доброго в нашей природе, мы должны ежедневно возобновлять и совершать. Как мы иначе дадим Богу ответ за все наше прежнее зло? То, что у нас сейчас избыток добродетели и что мы творим добро, это все только в обличение наших прежних грехов, а вовсе не в смысле какого — то воздаяния нам.

14. Страх Божий вынуждает нас воевать со злом. И когда мы отравляемся на битву, благодать Господня уничтожает зло.

15. Братья! Наша война временная, а воздаяние и почести вечные. Человек сражается воодушевленно, но не отстает от него враг, беснующийся и нападающий на человека злобно, как никогда. Но Божья благодать не перестает подавать воинам свою любезную помощь, когда человек молитвенно просит о ней от всей души.

А если кто расслабится и не пошевелится, чтобы призвать ее на помощь, то враг немедленно берет в плен такого оставшегося без благодатной помощи человека. Пусть тогда человек винит сам себя за беспечность. Это все равно, как если бы человек поленился бы протянуть руку и взять кушанье, когда перед ним поставлены обильные яства, и сам оставил бы себя голодным. Таков же точно тот, кто ленится призвать благодать, которая сразу бы преисполнила бы его силы. Такой человек уготовил себе падение и гибель.

16. Кто трезвится ежечасно и призывает благодать, тот удостаивается воздаяния от нее. Благодать быстро побеждает врага и повергает его под ноги человеку, делая его славным и прославленным. А без благодати сердце никогда не довольно собой. Оно не получает благоговения и не может достойно исповедоваться Господу, как и сделать какое — либо другое благо. Оно будет бедным и нищим, лишившимся блага; поселятся в нем скверные и непотребные помыслы, как филин на развалинах (Пс 101, 7).

 

Глава 33: В чем причина искушений, какова от них польза и какое между ними различие

1. Из аввы Марка

Братья! Никакое из случающихся с каждым из нас искушений не бывает несправедливым, но все происходит по праведному суду Божию. Одни страдают из — за собственных зол, другие — из — за ближнего. В Писании говорится, что нас окружает несправедливость, а вся справедливость у Господа, и все решения — от Него. И еще: Что посеет человек, то и пожнет (Гал. 6,7).

Именно об этом думал святой Давид, когда Семей (2 Цар 16, 11–12, 3 Цар.2, 39–40) его притеснял по воле Божией. Он признался, воскликнув, что терпит скорбь ради правды Божией. Об этом он сказал и в Псалме: Знаю, Господи, что суды Твои праведны и по справедливости Ты наказал меня (Пс 118,75). И еще: От всех беззаконий избавь меня, не предавай меня на поругание безумному. Я стал нем, не открываю уст моих, потому что Ты соделал это (Пс 38, 9–10).

2. Исайя, Иеремия, Иезекииль, Даниил и другие пророки предсказывали народу Божию и языческим народам будущие события, всякий раз объясняя, что они происходят за грехи. Пророки сразу раскрывали причины любого бедствия и всегда заранее предупреждали: за то, о чем вы говорите и начали делать, наступит для вас то — то и то — то.

3. Признак совершенного мужа — не забывать о своих ошибках. Ведь если сейчас даже явные ошибки иногда трудно осознать, что же тогда говорить об ошибках прошлого. А мы не знаем по большей части о том зле, которое совершили, и потому всякое бедствие приводит нас в смятение.

4. Мы должны знать, как существа разумные, что Господь наводит на нас беды для нашей же пользы и приносит нам тем самым превеликое благо. Прежде всего мы начинаем находить в себе лукавые помыслы, которые овладели нами незаметно для нас. После этого открытия приходит истинное, не знающее притворства смиренномудрие. Также мы начинаем видеть, сколь суетна надменность. Как сказано в Писании: Делающие беззаконие цветут, чтобы исчезнуть на веки (Пс 91, 8).

5. Если мы терпим бедствия с верой и благодарностью, мы уже не можем держать в себе скрытое зло. А пока мы не обнаружили и не отдалили от себя это зло, то не сумеем ни отметать восстающие на нас подложные помыслы, ни просить о милости в постигающих нас бедах, ни получить знаки, надежно возвещающие о будущем. Нужно знать, что беды и обличения показывают, что болезнь измеряется не причиной, но только той духовной правдой, которую она позволяет соблюсти.

6. Мы можем помнить пример из Священного Писания. Кто погибли под развалинами Силоамской башни, те прежде убили и раскачивавших эту башню. Были отведены в Вавилон на семьдесят лет покаяния те, кто прежде сами брали других в плен и учили покаянию.

Таким образом, наказание превышает преступление. Так воины, уличенные в мародерстве, подлежат наказанию, но претерпевают не такое же зло, какое причинили другим: их не грабят, но наказывают строже. Так и мы бываем наказываемы находящими на нас бедствиями, всегда уместно, как надо ради покаяния; но не тем же самым способом, не в то же самое время, не в тех же самых делах. Это как раз приводит многих к неверию в Божие правосудие — их смущает временная отсрочка и невозможность совместить грех и бедствие.

7. Вопрос: Перед нами стоит такой вопрос. С нами происходит немало несчастных случаев. Много зла причиняют нам люди, завидующие нам, оговаривающие нас, клевещущие, доносящие, льстящие, обманывающие, обворовывающие, соблазняющие, презирающие, ненавидящие, враждующие, ударяющие, склоняющие ко злу, преследующие. Зло причиняют нам не только другие люди, но и собственное наше тело: оно докучает нам, восстает на нас, требует отдыха, оказывается подвержено множеству болезней. А еще бывают и укусы извне: собак, ядовитых змей и хищных зверей. Что говорить о голоде, землетрясении, морозе, жаре, старости, бедствии, одиночестве и прочих вещах!

Зло причиняют нам и лукавые духи. Их борьбу с нами изобличил апостол. Они выслеживают все наши дела и все наши слова. И самые помыслы наши они пытаются настичь. Если наш самовластный ум поведет беседу с этими искусительными помыслами и, оставив общую надежду, возбудит помыслы в самом себе, то они и мысли внушат, и на дела подвигнут.

Итак, спросят меня, если ты хочешь сказать, что все бедствия с каждым человеком случаются по определенной причине, можешь ли ты раскрыть причины, чтобы мы действительно поверили, что мы повинны в наших бедствиях и потому должны терпеливо переносить случающиеся с нами скорби? Ведь иначе на страшном суде мы будем обвинены не только как согрешившие, но и как отказавшиеся от врачевания своих грехов, и наказание нам будет назначено в два раза тяжелее.

Ответ: Причина любого бедствия — помысел человека. Точнее будет сказать — слова и дела. По той простой причине что словам и делам предшествует замысел, я и отношу все бедствия на счет помыслов. Сначала появляется помысел, а за ним приходят и дела, и мы общаемся с другими людьми уже через дела.

Есть два способа общения: с любовью и со злобой. В общении с людьми мы можем усвоить и тот и другой способ. За встречей следует бедствие, как говорит Писание: ты поручился за ближнего твоего и дал руку твою за другого (Притч 6, 1). Ибо каждый не только на себя навлекает зло, но и на ближнего, с которым сошелся.

Вопрос: Мы вполне понимаем этот способ навлечения на себя бед. А какие беды происходят от злобы?

Ответ: Восприятие беды по злобе происходит вопреки воле, вот так. Человек воспринимает искушения, не желая того: грабитель — от ограбленного им, клеветник — от оклеветанного, обманщик — от обманутого, угнетатель — от угнетаемого, словом, всякий творящий неправду перенимает искушение от того, с кем поступил несправедливо.

Об этом свидетельствует и Писание: Праведник спасается от беды, а вместо него попадает в нее нечестивый (Притч 11, 8). И еще: Кто роет яму, тот упадет в нее, и кто покатит вверх камень, к тому он воротится (Притч 26, 27). Если наша несправедливость делает очевидной Божью справедливость, согласно апостолу, что тут скажешь? Разве не праведен Бог, наводящий гнев на тех, кого не научили бедствия и кто на эти бедствия только обозлился? Да не будет такого с нами!

Вопрос: Слава Тебе, Боже наш! Теперь мы верим, что именно так и бывает. Но хотим далее послушать. Итак, скажи нам как беды воспринимаются с любовью?

Ответ: Восприятие бед с любовью передал нам Господь наш Иисус Христос. Он сначала исцелил немощи нашей души, а потом уврачевал всякую болезнь и всякую немощь, взял грех мира, восстановил природу нашу чистой, подал искупление от смерти всем твердо в Него уверовавшим, завещал богопочитание, научил благочестию, ради любви претерпел зло до самой смерти.

Господь показал во всем терпение и, благодаря сошествию Святого Духа, даровал нам будущие блага — их же око не видело, ухо не слышало и на сердце человеческое не восходило. Поэтому Он и принял на себя все искушения ради нашего спасения. Его поносили, оскорбляли, на Него клеветали, Его заушали, связывали, предавали, уязвляли, поили уксусом… да что там говорить! Пригвождали, распинали, копьем уязвляли… Он во всем приобщился к нам: плотью и духом и ради нас воспринял страсти. Такой закон Он и передал своим апостолам, пророкам, отцам, патриархам, одних научив еще до Своего Пришествия Святым Духом, а другим указав причащением Его пречистого Тела.

Разъясняя, как при этом воспринимаются беды, Он сказал: Мужайтесь: Я победил мир (Ин 16, 33). И еще: И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною (Ин 17, 19). И еще: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин 15, 13). Поэтому и святой Павел, подражая Господу, говорил: Ныне радуюсь в страданиях моих За вас и восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых за Тело Его, которое есть Церковь (Кол 1, 24). В этих словах он обозначил восприятие страдания по любви.

Хотите еще яснее представить, как все апостолы словом, делом и помышлением соединились с нами и в этом общении взяли наши искушения на себя? Помыслом соединились, когда открыли нам Писание и изложили пророков, научили веровать Христу как Искупителю и поклоняться Ему как истинному Сыну Божию, молясь за нас, проливая слезы и умирая за нас. Это что касается помышления.

Словом же они наставляли и вразумляли нас, обличали наше маловерие и порицали, высмеивали наше невежество и призывали к благочестию, проведывали Христа и отсекали зловерие во всякое время, во всяком месте и во всяком деле. Они не одобряли лжеца, избегали общения с хвастунами, не разговаривали с тщеславным, бранили дерзкого и хвастливого и уничижали лукавого, но сближались со смиренными, жили вместе с благоговейными и учили нас поступать так же.

В жизни их преследовали и ругали, им приходилось терпеть лишения, скорби, злострадания, тюрьмы и казни. Все это они перенесли ради нас. Так в общении они приняли наши искушения. Скорбим ли мы, скорбим для вашего утешения и спасения (2 Кор 1,6).

Они восприняли закон от Господа и передали его нам, сказав: Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев (1 Ин 3,16). И еще: Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал 6, 2).

Итак, мы знаем два способа общения людей и что воздаяние неизбежно, а искушения закономерны. Поэтому не будем любопытствовать, как, когда и почему приходят искушения. Что кому будет избирательным средством, чему надлежит быть непременно и как этому поспособствует вся природа, ведает только Бог. А мы должны верить в Божие правосудие и понимать: у всего, что происходит с нами вопреки нашему желанию, две причины: злоба или любовь. Поэтому нужно терпеть искушения, а не отвращаться от них, чтобы не прибавлять к нашим грехам новые грехи.

Нужно знать также, что существует три способа богопочитания, благодаря которым человек может спастись. Первый состоит в том, чтобы не грешить, второй — в том, чтобы согрешивший терпел выпавшие ему скорби, третий — в том, что, если он терпеть не может, то по крайней мере скорбел о недостатке терпения. Кого не исправляют необходимые бедствия, неизбежно будут повинны Божьему суду. А если мы плачем и смиряемся, Бог ведает, как Своей всемогущей благодатью изгладить наши грехи.

Если первое для нас пока неосуществимо, приложим все усилия ко второму. А если и это не будет получаться, усиленно будем думать о третьем, чтобы не отпасть навсегда от спасения.

Прежде всего прошу вас, братья, строго внимать сказанным словам, чтобы претерпеваемые нами искушения не прошли без пользы и чтобы услышанные сейчас слова не были преданы забвению. Забвение порождается легкомыслием, а они оба — потомки неверия. Всякое скорбное бедствие влагает в разумного человека память о Боге, а тяготы и печаль заставляют очнуться и вспомнить о Боге. Всякая нежеланная боль пусть будет для тебя наставницей в памяти о Боге и не перестанет быть для тебя отправной точкой покаяния.

Всякая скорбь ради Бога — основополагающее дело благочестия. Ведь истинная любовь познается в беде. Не говори, что ты стяжаешь добродетель без скорби. Не укрепится добродетель в безделье. При всякой горькой скорби думай о том, чем она должна завершиться, и тогда обретешь уничтожение греха. Скорбь готовит благо для людей, а тщеславие и наслаждение — зло.

Если человек, явно грешивший и не покаявшийся, ничего не претерпел до самой смерти, то знай, что Высший суд будет над ним безжалостным. Как страдающему желудком прописывают для исцеления горчайшую полынь, так и злонравным весьма полезно претерпеть зло. Полынь очищает соками, а страдание — покаянием.

Если не хочешь страдать, не совершай зла, ибо такие муки непременно следуют за злодейством. Что человек посеял, то и пожинает. Кто по своей воле сеет лукавство, тот поневоле пожинает его. Божие правосудие поистине достойно восхищения. Кто добровольно не берет на себя труды ради истины, тот будет тяжело наказан нежелательными трудностями.

Знающий волю Божию и не творящий ее по своим силам не хочет малыми муками в будущим избежать больших. Скорбь не всегда преследует человеков за грехи. И угодившие Богу тоже терпят искушения. В Писании та и сказано: Беззаконные будут извержены (Пс 36, 28), и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2 Тим 3,12).

Кто чтит Владыку, тот исполняет все, что Он повелит. А кто не выполняет Его повелений или выполняет их неправильно, тот пусть готовится — придется ему претерпеть заслуженную кару. Любишь учиться? Люби и трудности терпеть. Знание без дела надмевает человека. Искушения, которые вопреки нашим желаниям происходят с нами, промыслительно учат нас любить страдания и невольно влекут нас к покаянию.

Находящие на людей скорби — порождение их собственных зол. Поэтому если мы с молитвой терпим эти скорби, то видим, как нас опять встречают добрые события. Знамение истинного ведения — терпение скорбей, при котором человек не обвиняет других людей в собственных бедах.

Осознав, что беды выпадают нам по праведному суду Божию, взыщи Господа и обрети ведение правды. Когда ты поймешь умом, что, по слову Писания, по всей земле суды Господни, то любое событие станет для тебя обучением благочестию. Если ум теряет из виду истинное ведение, он начинает бороться с трудностями, хотя они полезны человеку. Грешная душа не принимает постигающих ее скорбей, но ангелы про нее говорят: Врачевали мы Вавилон, но не исцелился (Мер 51,9).

В неприятных скорбях удивительным образом скрыта милость Божия: ведь претерпевающий скорби приближается к покаянию и освобождается от вечных мук. Почти невозможно найти человека, благоугодившего Богу без претерпевания искушений. Поэтому нужно благодарить Бога за то, что с нами происходит. Если бы Петр не отчаялся во время ночного лова, то у него не было бы удачи днем (Ин 21, 1–11). Если бы не был Павел ослеплен телесно, то не прозрел бы духовно (Деян. 9, 8–9). Если бы Стефан не был богохульно оклеветан, не узрел бы Бога через разверзшиеся небеса (Деян. 7, 54–60).

Дело ради Бога называется добродетелью, а неожиданная скорбь — искушением. Бог «испытывал Авраама» не тем, что допытывался, кто он такой, а тем, что посылал ему скорби для его же пользы. Ибо Он знал, кто такой Авраам, еще до его рождения. Бог знает все вещи еще до их возникновения. Но Бог должен был даровать Аврааму первоначальный толчок к обретению совершенной веры.

Всякая скорбь изобличает уклончивость нашей воли: она то вправо уклоняется, то влево. Поэтому всякая случающаяся скорбь и называется «искушением», она «искушает» людей, выявляя их скрытые желания.

2. Из Исаака Сирина

Кто — то из святых говорил, что монах, который не трудится для Господа боголюбезно и не сражается усердно для спасения своей души, но высказывает небрежение к подвигу добродетелей, непременно подвергается, по попущению Божию, самым различным искушениям и претерпевает немощи (Иак 1, 2): чтобы из — за своей большой праздности не уклониться к пороку. Бог потому насылает искушения на беспечных и нерадивых, чтобы они помышляли об этих трудностях, а не о суетных вещах.

2. Вспоминай о Боге во всякое время и не убоишься искушений. Твоя падшая природа, о, человече, весьма восприимчива к страстям. А в настоящем мире искушений много, и зло не отступает от тебя и захлестывает тебя изнутри, сбивая с ног своими потоками. Только не сходи с места, на котором стоишь. Когда Господь посетит тебя и склонится над тобой, Он освободит тебя и позволит забыть все зло.

3. Как ресницы растут близко друг к другу, так и искушения там, где людям тесно. Искушения промыслительно устроил Бог в премудрости ради твоей пользы, чтобы ты настойчиво стучался в дверь к Нему. Тогда от страха перед скорбями память о Нем, как семя, проникнет в твой разум. Ты приблизишься к Нему благодаря молитвенным правилам, и твое сердце освятится живой памятью о Нем. А когда ты помолишься, Бог услышит тебя, и ты узнаешь, что Он возносит тебя над искушениями, и почувствуешь, что Создатель укрепляет тебя и хранит.

3. Из святого Максима

Всякая появившаяся у нас скорбь дается нам в назидание — либо для изглаживания прежних грехов, либо для исправления от небрежности, либо для отсечения будущих грехов.

Нужно хорошо усвоить, что искушение происходит именно для этого, и не гневаться, когда тебя бьют, обижают и причиняют еще какую — нибудь скорбь. Сознавая свои грехи, не нужно обвинять того, кто доставил тебе искушение. Ибо сознающий грехи понимает: через этого человека или какого — либо другого он должен испить чашу Божественного Суда, взирать на Бога и благодарить Его, допустившего это искушение, винить только самого себя и принимать наказание охотно, как Давид от Семея.

2. Неразумный часто просит Бога о милости и об освобождении от тягот, но ниспосланную милость принять не хочет. Ибо Бог милует не так, как человеку хочется, а как врач, знающий, что полезно больным. Вот почему человек впадает в малодушие и смущение, подчас раздражается на людей, а то и хулит Божию волю, порой проявляя неблагодарность и не приемля утешения.

3. По попущению Божию нас искушают тем, что или распаляют вожделевательное начало души, или раздражают гневливое начало души, или ставят препоны разумному началу души или причиняют телесные болезни, или лишают имущества или же через людей бесы толкают нас ко злу, или же ополчают против нас тех, кто не боится Бога. Через них же искушают нас, когда мы удалились от человеков в пустыню. И через людей искушают, когда мы живем среди людей, как Господа искушали фарисеи.

4. Глядя на Господа как на пример, отвергнем и те и другие искушения. Почти всякий грех происходит от наслаждения. А всякое упразднение греха происходит от скорбей и страданий. Оно может быть добровольным через наше покаяние или по Божьему замыслу спасения, когда Его промыслом посылаются нам беды: Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром (1 Кор 11,31–32).

5. Из искушений одни доставляют нам наслаждение, другие печаль, третьи телесную боль. Все зависит от причины страстей, поселившейся в нашей душе. Лекарство для каждой души Врач подбирает по Своим судам.

6. Когда на тебя найдет нежданное искушение, не вини никого в нем, но лучше исследуй, от чего оно произошло, и когда поймешь, исправляйся. Благоразумный человек, сопоставляя это врачевание с Божьими судами, благодарно переносит все беды, которые с ним случаются, и никого не обвиняет, но думает только о своих только грехах.

Неразумный человек не замечает мудрейшего Божьего промысла. Он грешит и получает за это по заслугам. Но обвиняет он в постигшем его зле или Бога или людей. Кто хочет спастись, тот не должен отталкивать от себя целебные снадобья. К ним относятся — страдания и скорби, дающие о себе знать в самых различных обстоятельствах. Кто противится врачеванию, тот не понимает, ни как происходит лечение ни какая польза от этого.

7. Если твой путь окажется очень мирным, и ты долго не будешь встречать никаких помех, это должно насторожить тебя — слишком далеко отклонился от правой стези, которой шли святые отцы своими натруженными стопами. Но если ты идешь царским путем и приближаешься к Божьему граду, То искушения будут всеми силами противодействовать тебе. Чем больше преуспеваешь, тем больше искушений. Когда же почувствуешь в душе: враги все сильнее борют тебя искушениями, знай — ты стяжал немалую благодатную силу и достиг более высокой степени преуспевания. Бог попускает тебе искушения по силе данной тебе благодати.

8. Искушение никогда не приходит, пока душа не получит силы больше своей меры и не укрепится благодатью. Подтверждение тому — Сам Господь, Который был искушаем после Крещения, и апостолы, которым только после того, как они приняли Утешителя, было попущено претерпеть искушения. Кто приобщился благу, тому полагается выдержать искушения ради блага. Никакое благо не дается человеку без скорбей.

9. Благодать предшествует искушению. Она делает его сильным перед человеческим разумом, чтобы он вышел на битву во всеоружии, как воин. А после того, как искушение будет разбито и восторжествует победа, тогда душевное чувство примет благодать и насладится дарованным покоем.

10. А кто немощен и тем более робок и в делах не скор, пусть не стремится испытать искушения, хотя бы для своей пользы. Если же он попросит об этом Бога, то Он услышит его. Но пусть этот смельчак знает: если он не готов к большим искушениям, то не готов и к великим благодатным дарам. Как не коснется его натиск великих искушений, так пройдут мимо него и величайшие дары.

11. Когда я говорю об искушениях, то имею в виду не те мирские испытания, которые предназначаются для обуздания зла, и не телесные смятения. Речь идет об искушениях, предназначенных для монахов исихастов (отшельников), взявших на себя подвиг безмолвия. Душа подвижника закаляется и преуспевает по воле Божией в борьбе с этими искушениями, к которым относится лень, медлительность, вялость, уныние, смятение разума, мнительность, временное отчаяние, помрачение помыслов, отсутствие помощи от людей, нехватка самых необходимых вещей и тому подобное.

12. Во время великих искушений необходимо стяжать два противоположных чувства: радость и страх. Радость, что мы идем Христовым путем, что подтверждают искушения. А страх оттого, что мы, может быть, искушаемся не из — за нашего опыта и успехов, а из — за нашего превозношения. Однако смиренномудрых благодать умудряет, помогая различать и распознавать, какие искушения выпадают для обличения нас и в наказание за превозношение и какие нападения выражают чистую любовь. Тогда человек возрастает в направлении блага и удостаивается еще большей благодати.

Из этих двух противоположностей человек приобретает твердую надежду на Бога, не вверяя себя больше никому другому, а также сердце смиренное и мертвое для всего видимого. Кроме того, а лучше сказать, благодаря всему этому, он восходит к устремленности и любви к Творцу. Во всех бедствиях скрыто и утешение, пусть недолгое, словно свет, вспыхивающий во тьме, и передышки между сражениями.

Итак, из — за сердечной надменности человека, то есть по гордыне Бог попускает искушения. Они весьма угнетают душу и вызывают чувство безысходности, возлагая на нее непосильное бремя. Они мощно толкают ее к хуле и прочим грехам. Искушения совершают свои нападения внезапно, действуя грубо и мощно через душевные страсти, телесные болезни и немощи, или через бедствия, причиняемые людьми или другие какие — либо обстоятельства, например, человек падает с высоты и разбивается, попадает в бурю на море, лишается всего имущества и едва не погибает. Такие искушения выше людских силы, и человек после них не скоро приходит в себя.

Все они выпадают человеку по Божьему попущению за его гордыню. А если искушение сопоставимо с твоими привычками и по силам, то оно дано за твое высокоумие и образ жизни.

13. Нужно знать еще вот что: когда Бог хочет ввергнуть человека в великую скорбь, то отдает его во власть малодушия. Тогда со всей силой нападает на него уныние, и душа начинает задыхаться, словно в гееннских муках. Человеком овладевает дух исступления, из которого проистекают мириады искушений: смятение, гнев, хула, ропот на судьбу, похотливые помыслы, неуживчивость и тому подобное.

От всего этого есть только одно утешающее душу врачевание. Это смирение сердца, наступающее благодаря молитве и плачу, а также благодаря тому, что человек повергает себя перед Богом и укоряет себя. Без смирения невозможно освободиться от искушений. Смирение дарует терпение, облегчающее тяжесть скорби и посылающее утешение, умножает любовь к Богу, радость и ликование в Духе Святом.

4. Из святого Варсонофия

Брат спросил старца:

— В Писании сказано: Искуси меня, Господи, и испытай меня (Пс 25, 2); и еще: С великой радостью принимайте… когда впадаете в различные искушения (Иак 1, 2). А в другом месте: не введи нас в искушение (Мф 6, 13) и молитесь, чтобы не впасть в искушение (Мф 26, 41). Кажется, эти высказывания взаимоисключающие. Прошу тебя, отче, скажи, почему мысли такие различные?

Старец ответил:

Брат! Бывает искушение, в нас возникающее, а бывает искушение по попущению Божию. В нас возникшее искушение вредит душе. О нем вопиет апостол Иаков: В искушении никто не говори: Бог меня искушает; потому что Бог не искушается злом… (Иак 1,13). А что по попущению Божию, то на пользу душе. Такое искушение испытывает человека, а от опытности — надежда, а надежда не постыжает, как сказано в Писании (Рим 5, 3–4), а тот, кто не постыжен, спасен о Господе.

Поэтому Искуси меня, Господи, и испытай меня — то слова подвижника, который нацелился быть испытанным искушением. А терпение, как уже сказано, делает человека опытным и доставляет ему другие блага — несомненную пользу и преуспеяние! Ибо такому искушению воля подвижника не содействует, а напротив, сопротивляется. Поэтому человек прилагает собственный труд, чтобы не быть побежденным искушением.

Слова Не введи нас во искушениеозначают: «Не позволь нам быть искушаемым собственной волей или вожделением», ибо от этого происходит смерть. О нем Спаситель сказал: молитесь, чтобы не впасть в искушение.

5. Из святого Ефрема

Когда раздается звук трубы, войско готовится к битве. Но начинается сражение, и не все оказываются бойцами. Много монахов в рясах, но подвижников мало. Опыт монаха бывает явлен в час искушения. Когда выпадает снег, зверь оставляет следы, а когда приходит искушение, сатана подкарауливает монаха.

6. Из аввы Исаии

Брат! Во всяком деле тебя подстерегают искушения: угроза смерти, невыносимая скорбь и страшные опасности. Переноси эти искушения охотно и безмятежно, думая о том, что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие (Деян 14, 22).

7. Из Отечника

Сказал авва Антоний: «Никто без искушений не сможет войти в Царство Небесное».

2. Старец говорил: «Если бы мы больше внимали смиренномудрию, не нуждались бы в наказании. Все страшное происходит с нами из — за нашей гордыни. Если даже апостолу был дан ангел сатаны удручать его, чтобы он не превозносился (2 Кор 12, 7), то сколь более должен нас, превознесшихся, попирать сам сатана, пока мы не смиримся».

3. Кто — то из отцов спросил авву Сисоя:

— Я сидел в пустыне, и тут пришел варвар, чтобы меня убить, а я сильней, убивать ли мне его?

— Нет, — ответил старец. — Предай его воле Божией. Какое бы искушение ни случилось с человеком, он должен осознать его и сказать, что оно случилось за мои грехи, но если благое, то по благоволению Божию.

4. Кто — то из отцов говорил, что, если ветры не будут раскачивать дерево, оно не станет разрастаться вглубь и укореняться. Так и монах, если не пройдет стойко через искушения, не обретет мужества.

5. Сказал старец: «Исключи искушения — и не будет святых. Кто бежит от полезнейшего искушения — бежит от вечной жизни».

 

Глава 34: О том, как должно противостоять искушениям и что не следует самого себя ввергать в искушения; и когда и при каких обстоятельствах нужно избегать искушения или, напротив, принимать его

1. Из жития святого Иоанна Милостивого

Тринадцать нагруженных кораблей Церкви, предстоятелем в которой был великий Иоанн, попали в страшную бурю в Адриатическом море. Чтобы спасти свою жизнь, моряки выбросили весь груз за борт, а цена ему была не то триста, не то три тысячи фунтов золотом.

Суда пришли в Александрийский порт пустыми. Моряки, опасаясь гнева Патриарха, скрылись в храме. Когда первосвятитель узнал об этом, воскликнул:

— Так, это же была Божья воля!

Он послал им записку, в которой прощал долг. Она начиналась словами Иова:«Господь дал, Господь и взял (Иов 1, 21). Братья, попавшие в беду, вы ни в чем не виноваты. Приходите. О завтрашнем дне позаботится Господь».

Много горожан собралось у него, чтобы выразить сочувствие. Патриарх вышел к ним и сказал:

— Не должно вам так унывать из — за опасности, которой подверглись корабли. Я единственный виновник: если бы не Мое высокомерие, я бы не стал подменять Божью прибыль человеческой, и этого бы не произошло. Бог наверняка, желая усмирить мою гордыню, попустил случиться этому несчастью. Бог ведает, что гордыня часто причиняет беду, когда человек не внимает никаким предзнаменованиям. А бедность как сказано в Писании, смиряет мужа. Итак, я виновник двух зол. Первое, что по тщеславию лишился мзды за милость и, второе, что из — за него же стал причиной таких потерь. И теперь на себе чувствую всю вину за страдания стольких душ. Пускай же Бог, хоть не через меня, но только ради попечения о нуждающихся подаст все необходимое. Бог… не отступит от тебя и не оставит тебя (Втор 31 6), сказано в Писании.

Итак, кто пришел с искренним намерением утешать святого, сам ушел утешенным. А вскоре Бог вернул вдвойне имущество нового Иова, который стал еще великодушнее и щедроподательнее к нуждающимся, чем прежде.

2. Из жития святого Пахомия

Один весьма известный брат, совершавший подвиг уединенно, услышал о житии святого Пахомия, пришел к нему и попросил принять его в монастырь. Аскет был принят. А через несколько дней он решил принять мученическую смерть. Тогда повсюду установился мир, Церковь по Божьей милости жила в тишине и благоденствовала, ибо это были времена правления святого императора Константина.

Аскет часто упрашивал блаженного Пахомия:

— Помолись, авва, за меня, чтобы мне стать мучеником.

— Брат, — вразумлял его святой, — терпи монашеский подвиг мужественно и без порока, чтобы совершить житие, благоугодное Христу, и тогда в небесах будешь общаться с мучениками. А помысел о мученичестве не впускай в свое сердца

Но брат не слушался его и в уединении подогревал в себе желание мученичества и надоедал святому, прося помолиться за него. Великий святой, чтобы избавиться от докучного брата, сказал:

— Помолюсь я за тебя, если ты так хочешь, и тебя схватят и поведут на муки. Но укрепляйся заранее, а то когда придет час, вместо того, чтобы претерпеть мученичество, ты отречешься от Христа. Поистине, ошибается тот, кто добровольно оставляет свой чин и ввергает себя во искушение, когда Господь наш Иисус Христос велел нам молиться, чтобы не впасть в искушение.

Прошло два года. Как — то великий святой отправил нескольких братьев в селение вверх по течению, чтобы нарезать лозы для корзин. А на это селение совершало набеги дикое племя влеммиев. Пока братья резали лозу, блаженный муж направил аскета, желавшего мученичества, в селение, чтобы передать монахам еду и деньги. Он наставил его быть осторожным, приводил слова Писания, указав ему скрытое в словах Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения. Мы никому ни в чем не полагаем претыкания, чтобы не было порицаемо служение (2 Кор 6, 2–4).

Брат взял осла, навьючил на него груз и отправился к братьям. Когда он ехал по пустыне, варвары как раз спустились с горы набрать воды, и он им попался. Они ссадили его с осла, связали, взяли осла с мешками и увели в свой стан в горах.

Когда варвары увидели аскета, принялись издеваться над ним.

— Эй, монах, — глумились они, — иди и поклонись нашим идолам.

Они закололи баранов, совершили возлияния своим богам, привели монаха и стали заставлять его принять участие в идолослужении. Когда монах отказался, они разгневались, обнажили мечи и стали угрожать, что, если он не принесет жертву истуканам, будет убит на месте.

Тот страшно испугался, увидев обнаженные мечи и злобные лица варваров, поклонился истуканам и ел вместе с ними идоложертвенное мясо. Испугавшись смерти телесной, он умер духовно, отрекшись от Владыки Христа.

Варвары отпустили его. Он пошел вниз по горной тропе и только тут пришел в себя, осознав беззаконие, лучше сказать, свой позор и, разорвав на себе одежду, принялся бить себя по лицу, исцарапав его в кровь, и в таком виде, в конце концов, вернулся в монастырь.

Блаженный Пахомий уже знал о том, что произошло с ним, и вышел ему на встречу, глубоко жалея беднягу. Когда брат увидел Пахомия, пал ниц на землю и со слезами и рыданиями воскликнул:

— Согрешил я перед Богом и перед тобой, отче, что не послушался твоего доброго совета. Если бы я внял тебе, то не претерпел бы такого

— Встань, несчастный, — сказал блаженный старец, — ты лишил себя таких великих благ, жалкий человек. Тебя воистину ждал венец, а ты отвернулся от него.

— Владыка Христос, — продолжал Пахомий, — стоял рядом с тобой вместе со Своими святыми ангелами, чтобы возложить на твою голову венец, а ты от Него отрекся, испугался смерти, которой все равно никто из людей не избежит, отрекся от Бога, лишив себя вечной жизни. Что ты теперь скажешь? Что изберешь?

— Согрешил я, отче, во всем, — сквозь слезы говорил бедняга, — не могу поднять глаз на небо. Погиб я, отче, нет уже у меня никаких надежд на покаяние. Что мне делать, отче? Я не думал, что все так будет.

Много еще такого говорил брат, горько рыдая.

— Жалкий ты, горемыка, показавший себя совершенно чуждым Богу, — снова заговорил святой. — Благ Господь и не карает человека Своим гневом, но проявляет только милость и прощает нам грехи, если мы каемся. Ибо не хочет смерти грешника, но только покаяния, чтобы павший не оставался лежать, но вставал. Ты тоже не отчаивайся, потому что есть надежда на спасение. Даже если подрубить дерево, оно снова даст побеги. Если хочешь, делай, что я тебе скажу, и получишь прощение у Бога.

Брат, проливая горькие слезы, сказал:

— Впредь буду слушаться тебя во всем, отче.

Пахомий Великий велел ему удалиться в затвор в уединенной келье и ни с кем не встречаться до самой смерти. Есть через день только хлеб с солью и больше ничего, пить только воду, каждый день плести по две корзины, тогда как по правилам монаху полагается плести только одну, совершать бдение и молиться по мере сил и никогда не оставлять плача по грехам.

Тот принял эти условия с радостью и удалился в затвор, как и было велено, и исполнял все назначенное ему правило с особой ревностью. Никто с ним не разговаривал всю оставшуюся жизнь, Только святой Пахомий, брат Феодор да еще несколько духоносных старцев. И через десять лет подвига брат почил по благодати Господней ко благу, и великий святой засвидетельствовал, что душа брата обрела покой и спасение.

3. Из святого Варсонофия

Некоторые из живущих в монастыре и избавившихся от многих искушений молитвами святых отцов, услышав о нашествии разбойников, хотели уйти из монастыря и спросили великого старца, что делать.

Тот ответил:

— Мы уже убедились на опыте, что Владыка и человеколюбец Бог наш избавлял нас от всяких скорбей и искушений. И на этот раз не будем сомневаться, что Он избавит и покроет нас от всякого зла. Итак, все наше заботы и надежду возложим на Него. И где бы вы ни были, уповайте на молитвы святых и не бойтесь никакого зла, но пребывайте, утверждаясь верою Христовою и пойте с пророком Давидом: Господь за меня — не устрашусь: что сделает мне человек и прочее (Пс 117, 6); и еще: Господь сохранит тебя от всякого зла; сохранит душу твою [Господь]. Господь будет охранять выхождение твое и вхождение твое отныне и до века (Пс 120, 7–8). Берегитесь, чтобы не узнали люди, что, возложив надежду на Бога, вы по — прежнему боитесь людей. Это введет их в искушение. Сказано: если я пойду и долиною смертной тени (Пс 22, 4), всякий раз, обращаясь к Богу, повторяйте: Не убоюся зла, потому что Ты со мной (там же). Если это говорите искренне, то чего вы боитесь? Скажите оробевшей душе, чтобы она дерзновенно воспряла: Господь сил с нами, Бог Иакова заступник наш (Пс 45, 8).

Один брат, услышав такой ответ, спросил старца:

— Прошу, ответь, авва, должен ли кто — то с такой верой без страха жить там, где много разбойников?

— Мы всегда должны дерзновенно уповать на Господа, — был ответ. — Он не позволит нам быть искушаемым сверх наших сил. Но так как Он Сам научил нас: молитесь, чтобы не впасть в искушение (Мф 26, 41), то будет преступлением Божией заповеди самим предавать себя на смерть. Если мы живем в мирном месте и слышим о нашествии разбойников, нас это не должно пугать, ибо над нами Божий покров. Бог видит, что мы сами себя не вводим в искушение.

Если мы молимся, но искушение, такое, как нашествие разбойников или что — нибудь иное, приходит, то не будем теряться. Это произошло ради того, чтобы испытать нас по попущению Божию для нашей же пользы. Так как искушение было нам попущено, будем утверждаться в учении апостола, сказавшего: Верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так, чтобы вы могли перенести (1 Кор 10,13).

А если, внимая слухам, мы переходим с места на место, то нас уже гонит дьявол, не дававший нам жить на одном месте. Если же в точности мы знаем о данном месте, что оно таит в себе опасности, то мы должны проявить осторожность. А если место мирное, а искушение наступает внезапно, Бог видит, что не мы в том виноваты, и осеняет нас покровом по Своей воле.

Как в горниле испытываются золото и серебро, так и в рушениях испытываются людские души. Прежде искушения не возвеличивай себя, но когда приходит искушение, смотри, хватит ли тебе сил, и если увидишь, что легко можешь пасть, призови Бога на помощь. И Бог избавит тебя от искушения, и ты твердо станешь против греха. Не бойся самого искушения. Испытание не повредит мужественному страстотерпцу, но только сделает его еще более стойким.

Часто огонь может выдержать только то, что прошло через огонь. Пока кирпич сырой, он легко мнется и крошится. А если его положить в огонь и обжечь, он не пропустит больше никакого огня — кирпичная стена выдержит любое пламя. Любая печь сложена из кирпичей, держит в себе разгоревшийся огонь и не дает ему выйти точно так же, как глиняный сосуд держит воду.

И ты, брат, противостой искушениям и скорбям, призывая Бога быть тебе поборником. Ты станешь весьма опытным и мужественным. От скорби происходит терпение, от терпения — опытность и так далее (Рим 5, 3–4).

Когда случится с тобой искушение, сразу не падай духом, но жди радости, которая всегда ближе всего к искушению, и утешай себя надеждой на приближающуюся радость, глядя на пример моряков. Когда поднимается ветер и разразиться свирепая буря, они не отчаиваются в своем спасении, но противостоят натиску волн, ибо ждут улучшения погоды и так преодолевают волнения.

А когда на море штиль, они готовятся к шторму и со всех сторон укрепляют корабль и сами проявляют бдительность, чтобы, если внезапно налетит шквал, то не застал бы их врасплох и не погубил бы корабль и их самих.

Так и ты в скорбях должен надеяться на избавление от зла и мужественно проходить через все искушения, не обращая внимания на отчаяние, если таковое вдруг возникнет. А в радости, если она посетит тебя, не становись всецело ее сообщником, а то размечтаешься и забудешь о скорбях. Держи себя в рамках, ожидая скорби, и когда она нагрянет, не пугайся ее как чего — то непредвиденного, но мужественно встреть ее как то, чему и должно было настать. Как сказано в Писании, я был готов и не смутился.

4. Из святого Исаии

Чувство благодарности в час искушения отвращает и оставляет позади все находящие искушения.

5. Из аввы Марка

Тот, кто хочет без молитвы и терпения победить искушения, не только не отвратит, но еще глубже в них погрязнет.

2. В час скоби жди приближающееся утешение. А когда ожидание успокоит душу, тогда ты будешь готов легко воспринят и утешение.

3. Кто принимает настоящие бедствия как обещание последующих благ, тот обрел ведение истины и легко может стать свободным от гнева и печали.

4. Кто хочет помешать нападению зла, тот должен в молитве примирить с Богом все свои дела, в уме хранить надежду на Него и презирать в меру сил заботу о чувственных вещах.

5. Когда пришло искушение, не нужно искать, почему, как и из — за чего оно пришло, но терпеть его без печали и злопамятства.

6. Чужое зло не может ввергнуть нас в грех, если мы сами не думаем об этом зле.

7. Если тебя обижают, и твое сердце и все внутри ожесточается, не печалься, ибо такое движение души случилось в тебе промыслительно. Лучше с радостью отсекай все вскипающие в тебе помыслы. Знай, что если намеренно ты уничтожишь эти помыслы, то разумеется, уничтожишь вместе с ними и всякое зло и возникшее волнение в душе. А если помыслы в тебе бурлят, то и зло от этого только больше вскипает.

6. Из аввы Исаака

Поминай Бога во всякое время, и Бог вспомнит о тебе, когда попадешь в какие — нибудь злые обстоятельства.

2. Прежде чем начать войну, найди союзников. Прежде чем разболеешься, позови врача. И прежде чем найдут на тебя скорби, молись и в час печалей обретешь Бога как необоримого помощника.

3. Ноев ковчег был сооружен в мирное время, но деревья для него росли сотню лет. И только в час скорби, когда неправедники погибли, ковчег стал спасением для праведника.

7. Из Отечника

Авва Иперехий сказал: «Духовная песнь да будет всегда на устах твоих, и монашеское делание да заглушит тяжесть находящих на тебя искушений. Пусть вдохновляющим примером послужит тебе образ путешественника, который несет тяжелый груз и песнями облегчает тяготы пути».

2. Старец говорил: «Если найдет на человека искушение, то умножатся и скорби у него, чтобы он роптал малодушно». И рассказал следующее: «В Кельях жил брат. И вот как — то у него случилось искушение. С ним никто не здоровался, не звал к себе в келью. А если ему нужен хлеб, то никто не давал ему. Когда он возвращался с поля, никто его не приглашал в церковь на трапезу любви, которую обычно устраивали. Однажды он вернулся с поля, и в келье не было хлеба. Несмотря на это он продолжал благодарить Бога. Видя его терпение, Господь отъял борьбу искушения против него. И вот кто — то пришел и постучался в его дверь. Это оказался человек, который пришел из Египта и привел верблюда, навьюченного тюками с хлебом. Брат заплакал и воскликнул:

— Господи, неужели я не достоин еще немного потерпеть скорбь ради имени Твоего!

А когда искушение прошло, братья начали снова замечать его и звать к себе в келью и в церковь».

3. Старец пошел продавать свои корзины. Ему встретился бес, выхватил у него корзины и спрятал. Старец встал на молитву и сказал:

— Благодарю Тя, Боже, что Ты избавил меня от искушения.

Бес не вынес мудрой благодарности монаха и закричал:

— Вот твои корзины, злой монах.

Старец взял корзины и все продал.

4. Кто — то из старцев сказал о бедном Лазаре: «Мы не видим, чтобы он сотворил какую — нибудь добродетель. Но видим, что он никогда не роптал на Бога за то, что Он не оказывает ему милость, а с благодарностью терпел тяготы и не осуждал богатого. Поэтому Бог и взял его к Себе».

5. Монах, который готов мужественно переносить, что бы с ним ни случилось, не долго печалится в час искушения. А кто не ждет искушения, сильно болеет.

6. При пожаре все таскают ведрами воду. А во время искушения нужны слезы.

7. Вода гасит пламя, разгоревшееся в здании, а слезы — лукавые страсти, возникающие во время молитвы.

 

Глава 35: О том, что не должно стремиться к чудотворению, но просить об этом смиренно; и что не следует добиваться и требовать благодатных даров, а если удостоишься их, то не превозносись и храни их со всем смирением; что боголюбцы ни чем не уступают чудотворцам и что, кроме чудотворения, есть и другие, еще более великие и благодатные дары, по которым опознаются духовные люди

1. Из Григория Двоеслова

Григорий: Ты спрашиваешь, Петр, можно ли сейчас найти мужей, способных творить чудеса, подобно нашим отцам. Я знаю, что много их и сейчас в мире, и говорю об этом с уверенностью. Но даже если они и не творят их, то это ничем не умаляет их величие. Ибо их жительство по Богу распознается по их делам, а не по знамениям. Известно ли тебе, что апостол Павел был послан на проповедь как собрат первоверховного Петра. Вспомни, Петр ходил по морю, а Павел в открытом море потерпел кораблекрушение. Их способности творить чудеса на воде весьма различны, но их достоинства на небесах совершенно одинаковы.

Петр: Не знаю, как думают другие, но я превыше всех чудес ставлю воскрешение мертвых, когда душа возвращается в тело.

Григорий: Если смотреть на внешнюю сторону чуда, то это. без сомнения, так. Но если взять внутреннюю сторону, то, конечно, обращение грешника назидательным и утешительным словом окажется выше чуда воскрешения умершего тела. Ибо в последнем случае воскресает плоть, которая некогда опять умрет, а в первом — душа, предназначенная к вечной жизни. Предложу тебе два примера: в котором из них, по твоему мнению, выразилось высшее чудо? Лазаря, который, конечно, был из числа верующих, Господь воскресил плотски, а Савла — душою! О добродетелях Лазаря, после его воскресения по плоти, в Писании ничего не сказано. Но что говорится в Писании о добродетелях Павла после его душевного воскресения, того не может даже объять наше слабое воображение: от его проповеди самые жестокие души вставали на путь благочестия; он желал умереть за братьев, смерти которых прежде радовался; обладая полнотою знания всего Писания, он почитал себя ничего не ведающим, кроме Иисуса Христа Распятого. Ради Христа, Которого он до своего обращения преследовал мечом, с радостью терпел избиение палицами. Как апостол он высок, но сам себя называл самым меньшим среди учеников. Он был восхищен и созерцал тайны третьего неба, но движимый любовью, обращает умные очи свои к устроению брачных отношений, говоря: жене муж должную любовь да воздает, такожде и жена мужу. Причастный к созерцанию вместе с сонмами ангелов, он, однако, не пренебрегает думами и заботами о делах иноческих. Он радуется в немощах и благоволит в досадах. Для него жизнь ради Христа и смерть за Христа — приобретение. Живя во плоти, он, однако, весь вне плоти. Вот так жил тот, кто от жизни чувственной обратился к жизни благочестия! Итак, воскрешение мертвого телесно — меньшее чудо, если только в данном случае не оживает и душа, так, чтобы через видимое чудо человек ожил и внутренне, словно после обращения.

Петр: Если раньше я считал воскресение мертвого чудом несравненно выше всего, то теперь убежден, что оно — гораздо ниже обращения ко спасению.

2. Из Отечника

Как сказал Антоний Великий, не должно хвалиться, что ты изгоняешь бесов, ни превозноситься даром исцеления. Не стоит и восхищаться тем, кто изгоняет бесов, умаляя того, кто не может делать этого. Кто стремится получить пользу, пусть изучит подвиг и того, и другого и подражает ему со всей ревностью, не откладывая своего исправления. Ведь творить знамения — не наше дело, но Спасителя, Который говорил Своим ученикам: Тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но тому, что имена ваши написаны на небесах (Лк 10, 20).

Имена пишутся на небесах, чтобы засвидетельствовать добродетельную жизнь человека. А изгоняет бесов благодать, даруемая Спасителем. Поэтому кто похваляется не добродетелями, но совершенными знамениям и говорит: Господи! и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? Им Спаситель ответил: никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие.(Мф 7, 22–23). Господь не хочет знать путей нечестивых. Нас не осудят за то, что мы не изгоняли бесов или не обладали прозорливостью. Но с каждого на Суде спросят, сохранил ли ты веру и исполнял ли заповеди, как полагается.

Поэтому не стоит много думать и биться за это, но совершать подвиг так, чтобы угодить Богу добрым обращением, и молиться непрестанно, дабы Господь содействовал нашей победе над дьяволом.

2. Однажды святой Паламон вместе с учеником своим Пахомием совершал всенощное бдение. Монахи разожгли костер, и какой — то брат, пришедший из другого монастыря и у них остановившийся, встал и сказал Паламону:

— Если у кого из вас есть вера, пусть встанет на угли и в точности исполнит сказанное в Евангелии.

Старец, заметив его надменность, запретил ему и сказал:

— Прекрати безумствовать, брат, и никогда не говори так — ты заблуждаешься.

Но тот, помраченный гордыней, пошел прямо в огонь, даже не оглянувшись. По Божьей милости и по диавольскому действию он даже не обжегся. Но его безумие перешло все границы, по слову Писания: Превратен путь человека развращенного (Притч 21, 8).

Затем, все собрались разойтись по кельям, гордец презрительно спросил:

— Ну, и где же ваша вера?

Тут бес увидел, что брат глубоко погряз в своем заблуждении и легко ему подчиняется, и обернулся миловидной женщиной в светлом платье. Бес в женском обличье подошел к келье и постучался в дверь. Брат открыл, и она сказала ему:

— Меня преследуют заимодавцы. Я боюсь наказания, потому что мне нечем вернуть им долг. Прошу, спрячь меня у себя в келье. Бог послал меня к тебе, чтобы ты спас меня.

Ум у брата был настолько разгорячен, что он даже не сообразил, кто с ним говорит. Несчастный впустил мнимую женщину. А бес, поняв, что монах поддался злу, внушил ему похотливую страсть. Побежденный вожделением, бедняга не устоял и набросился на нее, но только понапрасну хватал руками воздух и затих на полу, безгласный, словно мертвец.

Через несколько дней, осознав свое безумие, он подошел к святому Паламону и со слезами на глазах сказал:

— Знаю, что сам стал причиной своей погибели. Ты много меня наставлял, отче, но я не слушался тебя. Прошу, не оставляй меня своими преподобными молитвами. Помоги мне в моем несчастии, а то бес меня совсем погубит.

Не успел он произнести эти слова, а сострадательный Паламон и Пахомий со слезами выслушать его, как нечистый овладел им. Брат выскочил из кельи и устремился в горы. Гонимый бесом, он прибежал в город Пан. Там диавол вскоре вверг его в горящую печь в бане, и он тут же сгорел.

3. Как — то в монастырь, находившийся под началом святого Пахомия, пришли подвижники — еретики — во власяницах подвижников, но внутри сущие волки. Встав у ворот, они сказали братьям, что посланы своим духовным отцом к святому, чтобы войти и сказать ему, что если он поистине человек Божий, то он должен без сомнений слушаться Бога. Можно вместе не омочив стоп, перейти реку, чтобы узнать, кто (поистине) обрел большее дерзновение перед Богом.

Когда братья сообщили об этом Пахомию, он рассердился и сказал им:

— Да как вы, скажите на милость, вообще могли слушать такие речи? Неужели вам неведомо, что это вражда с Богом. Они чужды, не говоря уже о нашем образе жизни, даже благоразумным мирянам, вообще любым настоящим христианам! Какой закон повелевает нам такое предлагать и такое совершать! Что может быть печальнее такого безрассудного невежества! Оставить плач о своих грехах, думу о том, как избежать вечного мучения, и, рассуждая как дитя, принять такое предложение.

Братья сказали:

— Но они же еретики и чужды Богу и потому дерзнули призвать тебя к таким высотам.

— Да, это предложение еретиков, — заметил святой. — Вы не можете не помнить апостольские слова: Но по упорству твоему и нераскаянному сердцу… предал их Бог превратному уму (Рим 2, 5 и 1, 28). По попущению Божьему они вполне могли пройти по реке, как по суше. Дьявол в этом всегда посодействует, чтобы они утвердились в своем пристрастии к нечестивой ереси. Такое наигранное притворство сделает их веру совсем заблудшей. Мне этого не нужно.

Поэтому выйдите и скажите им: «Вот что говорит раб Божий Пахомий. Мой подвиг и все мое старание не в том, чтобы уметь пешком переходить реку, летать над горными вершинами или подчинять себе диких зверей. Но в том, чтобы всегда держать в уме суд Божий и проходить мимо дьявольских ловушек с Божьей помощью. Бог повелел наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию (Лк 10, 19). Это Господь мне даровал, а все остальное приложится.

Сказав это, святой Пахомий стал увещевать братьев не гордиться собственными успехами, не оглушать себя видениями и не искушать Бога просьбами об этом. Многочисленны уловки дьявола, но все они вредны и опасны для любого человека. Потому Спаситель ответил врагу: Не искушай Господа Бога твоего (Мф 4, 7).

4. Брат, если ты удостоился благодатного дара, не превозносись. Всякое благо, которое ты получил, дал тебе Бог. Если ты не будешь поступать по воле Его, Он отнимет у тебя Свое достояние и вручит более скромному и смиренномудрому человеку.

5. О ком — то из отцов говорили, что он семь лет просил у Бога один благодатный дар и получил его. Он пошел к великому старцу и сказал о полученном даре. Когда старец услышал об этом, опечалился.

— Это великое бремя, — сказал. — Иди и еще семь лет проси, чтобы Бог взял этот дар обратно, ибо он не полезен тебе.

Брат пошел и молился семь лет, пока дар не был взят у него.

6. Одному старцу Бог за великое смирение даровал прозорливость. И одаренный стал понимать, что на уме у тех, кто приходит к нему, и взмолился, чтобы Бог отнял у него этот дар. Более того он пошел к великому старцу и попросил его:

— Потрудись со мной, чтобы этот дар был у меня отнят.

И так, каждый в своей келье, они молились Богу об этом. И был глас старцу:

— Забираю этот дар у тебя, но ты получишь его обратно, как только пожелаешь.

7. Одному брату явился дьявол, превратившийся в ангела света, и сказал:

— Я Гавриил и послан к тебе.

— Может быть, ты послан к другому? — спросил его брат. — Ибо я недостоин, — и дьявол тут же исчез.

8. К авве Лонгину привели однажды одержимого.

— Разве я смогу вам помочь? — спросил авва. — Лучше пойдите к авве Зинону.

Авва Зинон принялся выгонять беса из одержимого, и тот закричал:

— Авва Зинон, неужто ты думаешь, что я выхожу из — за тебя? Это авва Лонгин там молится сейчас, чтобы изгнать меня. Я так боюсь его молитвы, что выхожу. А на тебя я бы и внимания не обратил.

9. Женщина, заболевшая раком груди, услышала об авве Лонгине и стала искать случая, чтобы увидеть его. А жил он в девяти милях от Александрии. Так случилось, что, когда она разыскивала его, авва как раз собирал хворост у взморья. Больная увидела старца.

— Авва, не знаешь ли, где живет раб Божий авва Лонгин? — спросила она, не догадываясь, что перед ней сам старец.

— И зачем тебе этот мошенник? Не ходи к нему — он преступник, и зачем он тебе?

Женщина сказала ему о своей беде. Старец перекрестил больное место и отпустил ее с такими словами:

— Иди спокойно — Бог исцелит тебя. А от Лонгина не будет никакой пользы.

Женщина пошла домой, поверив старцу, и по дороге внезапно исцелилась. Потом, когда она рассказала людям, как было дело, и назвала приметы старца, то узнала, что это и был сам авва Лонгин.

10. Однажды в Скит пришел бесноватый. Братья стали молиться о нем в церкви, но бес оказался слишком силен и не выходил. Клирики сказали:

— Что тут поделаешь? Никто не может изгнать его — только авва Виссарион. Но если мы попросим авву, то по своему смирению он не пойдет в храм. Давайте поступим так. Рано утром авва придет в храм. А мы еще раньше посадим на его место болящего, который в это время будет спать. Когда старец войдет, встанем на молитву и скажем ему: «Разбуди брата»

Так они и сделали. Когда старец пришел утром, они встали на молитву и сказали ему:

— Разбуди брата, авва.

Старец сказал спящему:

— Ну — ка, давай уходи.

И бес тотчас оставил одержимого, и человек исцелился навсегда.

11. Мирянин вместе с сыном пошел к авве Сисою на гору аввы Антония. По дороге его сын умер. Но мирянин не отчаялся, принес его к старцу, с непоколебимой верой пал с сыном на руках ему в ноги, чтобы получить благословение. Затем отец положил ребенка к ногам старца, встал и вышел из кельи.

Старец, думая, что ребенок совершает земной поклон, сказал ему:

— Встань и иди, — он не знал, что тот умер. Вдруг ребенок встал и вышел.

Отец, увидев это, изумился. Войдя в келью, он совершил поклон перед старцем и сказал, что произошло с мальчиком. Когда старец услышал это, разволновался — он не ожидал этого, тогда ученик чудотворца попросил отца ребенка никому об этом не рассказывать до смерти старца.

12. Брат спросил старца:

— Почему некоторые видят откровения и созерцают ангелов?

— Чадо, блажен, кто постоянно созерцает свои грехи, потому что всегда в трезвом уме.

13. Брат сказал:

— Отче, несколько дней назад я видел, как один монах изгнал беса из другого.

На это старец ответил:

— Мне не хотелось бы изгонять бесов и исцелять страсти, я только хочу и молю Бога, чтобы не вошел в меня бес. Вот поэтому очищаюсь от нечистых помыслов и в этом я велик. Если кто очищает свое сердце от нечистых помыслов и неленостно совершает свое служение, то удостоится пребывать вместе с отцами — чудотворцами небесного Царствия.

14. Некий брат отрекся от мира вместе со своим родным отцом, и они стали жить в одном монастыре. Через некоторое время брат услышал, что его отец исцелил одержимого бесом. Он пошел и сказал об этом великому старцу, что он весьма расстроен этим:

— Авва, мой отец преуспел и беса из брата изгнал, а я живу в небрежении и не преуспеваю.

Старец на это ответил:

— Право, чадо, преуспевание не в том, чтобы изгонять бесов или исцелять больных. Ибо это делает не человек, а Божия сила и вера немощного. И многие, не понимая этого, из — за совершенных ими исцелений впали в гордыню и погибли. А я говорю: если человек придет к истинному смирению, то большего успеха не нужно и желать, ибо человек не лишится его. Однажды смиривший свою душу долу, не может пасть, потому что он уже ниже всех на земле. А признак этого — радость, когда тебя бесчестят.

15. Как говорил авва Питирион, ученик аввы Антония, кто хочет изгонять бесов, должен прежде этого покорить свои собственные страсти. Кто становится выше страстей, тот изгоняет бесов. За каждой страстью: гневом, похотью или скорбью — следует родственный ей бес, ей угождающий. Поэтому кто ставит преграду страсти, тот изгоняет беса, который следует за этой страстью.

16. Один анахорет прожил во внутренней пустыне около тридцати лет, питаясь только плодами малоа, и как — то сказал сам себе, что напрасно погубил столько лет своей жизни. «Я провел тут много лет, не ел ничего, кроме этого злосчастного малоа, не было у меня ни одного видения и ни одного чуда, какие творили тут монахи до меня. Брошу — ка я все это и пойду в мир».

Когда он так думал, ему явился ангел Господень и спросил:

— От чего у тебя такие сомнения?

И монах поведал ему все, что изложено выше. Тогда ангел спросил:

— А какое чудо хотел бы ты сотворить, которое было бы выше стойкости и мужества, которые даровал тебе Бог? Кто укрепил тебя столько лет стойко провести на этом месте, питаясь только плодами малоа? Так что терпи и умоляй Бога даровать тебе смирение.

Так воодушевленный ангелом, анахорет остался в пустыне и стойко продержался в ней до скончания своих дней.

 

Глава 36: О том, что любовь выше всех добродетелей; и кто удостоился любви от Бога, тот заботится о пользе и спокойствии ближнего больше, чем о себе

1. Из Палладия

Египтянин по имени Серапион, по прозвищу Сидоний, потому что надевал на себя один только синдон (тонкая бумажная или льняная ткань и все, что сделано из нее: платье, простыня, покрывало), своими подвигами достиг высшей ступени добродетелей. Он превзошел всех в нестяжательстве. Серапиону даже в келье не сиделось спокойно. Отказавшись от житейской суеты, он не обзавелся и никаким имуществом, жил, переходя с места на место, ел, что попадется и то не каждый день. Так протекала его жизнь, и не было у него ничего, кроме синдона, прикрывавшего бренное тело.

При посредничестве одного известного подвижника, Серапион продал себя в каком — то городе одному язычнику актеру за двадцать номизм. Получив деньги, он спрятал их. Новообращенный раб во всем служил актеру и его жене и брал на себя все заботы по дому, трудясь со всем усердием и аккуратностью, ничего не требуя, кроме хлеба и воды. Он частенько обрекал свои уста на молчание, прилежно изучая божественное Писание.

Так Серапион провел в услужении немало времени, и день за днем они вели беседы о христианстве. Так сначала он привел к вере актера, потом его жену, а там и весь его дом. Когда они крестились, то перестали выступать на зрелищах и потянулись к боголюбивой жизни. Новообращенные хвалили своего наставника и говорили:

— Мы даем тебе свободу, потому что ты освободил нас от самого позорного рабства.

Тут он признался им:

— Так как вы по милости моего Бога и при вашем желании через меня спасли свои души, то открою вам тайну. Я египтянин, был свободным подвижником. Увидев, в каком глубоком заблуждении вы живете, сжалился над вами и решил продать себя вам, чтобы вы, освободившись от своих ужасных грехов, спаслись. Бог сотворил то, что Он хотел. А я отправляюсь в путь дальше, чтобы помогать другим людям.

С этими словами он вернул им золото (которое они заплатили за него). Но они отказались взять деньги и попросили его раздать бедным то, что стало залогом их спасения. Но подвижник сказал:

— Раздайте сами, потому что золото ваше, а мне не пристало раздавать чужие деньги.

Тогда они взяли золото, а его стали просить остаться с ними, обещав, что впредь станут любить его, как отца и владыку их душ.

Они долго уговаривали Серапиона, но так и не уговорили. Наконец, они попросили его навещать их хотя бы раз в год. Блаженный старец охотно согласился. Затем он отправился к лакедемонцам и там узнал, что кто — то из первых лиц города впал в манихейскую ересь и весь дом его, а на людях притворялся добродетельным и благоговейным. Тогда при посредничестве одного человека Серапион продал себя в рабство ему. Через два года он отвратил его и его семейство от ереси и воцерковил их. Попрощавшись с ними, подвижник отправился странствовать по вселенной, неся людям благо в меру своих сил.

2. Из жития святого Иоанникия

Иоанникий Великий, отправившись из Эфеса в Кантурию, встретил по дороге монахинь: мать и дочь. Дочь по молодости лет страдала от мучивших ее дурных помыслов, а мать своими увещеваниями старалась всячески умирить разжжение ее плоти.

При встрече, почувствовав душой, как страдает девушка, он подозвал ее и сказал, чтобы она положила ему руку на шею. Когда она прикоснулась к нему, он стал молиться, чтобы девица освободилась от досаждающего ей зла, которое перешло бы на него, и она избавилась от плотской брани и вернулась к монахиням, с которыми жила прежде. А в святом поднялась ужасающая брань.

Как только он понял, что гнусные помыслы толкают его к злым поступкам, то в первой попавшейся пещере отыскал большого змея и отдал себя на съедение ему, а если б и не съел, то хотя бы коснулся его. Он думал — лучше умереть, чем погубить благородную душу похотью.

Отдав себя во власть ползучей твари, старец тотчас освободился от змеиного семени — лукавых помыслов. С тех пор, какое бы плотское желание ни досаждало ему, он тотчас лишался сил и тем самым отталкивал мысленного змия. Так подвижнику была дарована стойкость против всякой твари, видимой и невидимой.

3. Из жития святого Евфимия

Когда божественный Евфимий был на пороге смерти, он позвал учеников и сказал:

— Отцы и братья, мои возлюбленные о Господе чада! Я отхожу последним путем моих отцов, и ваш долг — доказать свою любовь ко мне соблюдением заповедей. Ибо истинная любовь прежде всего — узы, связывающие добродетели в их совершенстве. Как соль для пищи, так и любовь для добродетелей. Без любви нельзя достичь ни одной добродетели, и всякая добродетель надежно узнается по любви и смиренномудрию.

2. Смиренномудрие возводит знающего меру человека к высоте свершений, а любовь объемлет крепко все эти свершения и не позволяет человеку упасть с этой высоты. Любовь выше всех добродетелей, как показывает пример Самого Владыки и нашего Создателя. По любви к нам Он смирил Себя и стал, как мы. Мы обязаны всегда исповедоваться Ему и петь ему славу. Сколь позволяют силы, будем заботиться о тех, кто попал в беду.

3. Любовь — это печать души. Как сказал Господь наш, даруя заповедь ученикам: По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собой (Ин 13, 35). Кто эти «все»? Ясно, что речь идет не только о людях, но прежде всего о силах справа и слева, то есть об ангелах и бесах, обступающих человека в час смерти.

4. Когда противники увидят, что душа возносится под покровом любви, то в страхе отступят от нее, и тогда возрадуются вместе с ней все святые силы. Будем совершать подвиг, возлюбленные, чтобы всеми нашими силами стяжать такую любовь. Да не завладеют нами враги!

5. Если ты совершаешь рукоделие, а брат тебя позовет, сперва спроси, что он хочет, а, узнав, совершай это дело наравне с ним, а о своем забудь. Если за работу положена плата, раздели ее с братом, чтобы он не позавидовал тебе. А если дело небольшое, и один скажет другому: «Иди, делай свою работу, брат, а с этим я один справлюсь», то следует послушаться его. Кто слушается брата, тот велик в подвиге.

6. Если ты пойдешь куда — нибудь, чтобы устроиться там, наметишь себе келью, построишь ее от начала до конца, станешь дать в ней, а потом оставишь свою постройку брату, а потом вскоре вернешься, то не выгоняй его. Лучше найди себе другую, чтобы не погрешить против Бога. Если брат сам уйдет, тогда ты будешь не виноват. А если ты оставил в келье свои вещи, а брат испортил их, ничего за них не спрашивай с него.

7. Когда уходишь из кельи, смотри, не бери то, что нужно брату. Оставь все ради его нищеты, а Бог даст тебе все, что надо, куда бы ты ни отправился. Если ты живешь в одной келье с братом, а помысел внушает тебе быть умереннее в еде, скажи помыслу: «Этот немощный брат — мой владыка». Если же ты стремишься к большему воздержанию в еде, то построй себе отдельную маленькую келью и не доставляй огорчений немощному брату».

4. Из Отечника

Как — то старец пришел к авве Иоанну, который был скопцом от рождения, и авва Иоанн сказал ему:

— Когда я жил в Скиту, главным для меня были дела души, а рукоделие — второстепенным. А для нынешних монахов дела души стали второстепенными, а второстепенные — основными.

— Какое же это дело души, которое для нас теперь стало второстепенным? — спросил брат. — И какое второстепенное дело теперь считается основным?

— Все, что делается по Божией заповеди, — это дело души, — ответил старец. — А работать и копить средства для самого себя следует считать делом второстепенным.

— Разъясни мне это, — снова попросил брат.

— Вот, ты услышал, — ответил старец, — что я заболел, и тебе нужно меня навестить. А ты говоришь про себя: «Но тогда я должен буду бросить мою работу и пойти к старцу? Нет, лучше сначала закончу свое дело, а потом пойду к нему. Потом у тебя находится еще какой — нибудь повод остаться и никуда не ходить. Или брат попросит тебя: «Не откажи помочь мне брат». А ты думаешь: «Что же это, мне нужно бросить свое дело и идти работать вместе с ним?» Но если ты не пойдешь помогать ему, то презришь заповедь Божию, которая и есть дело души, а делать будешь только вспомогательное дело, каким и является твое рукоделие.

2. Сказал авва Антоний, что от ближнего — жизнь и смерть. Если обретаем брата, Бога обретаем. Если вводим брата в соблазн, то погрешаем против Христа.

3. Сказал авва Иоанн Колов:

— Невозможно построить дом сверху вниз, но только с основания до крыши.

— Что означают твои слова? — спросили его.

— Основание — это ближний, которого тебе надлежит приобрести прежде всего. В любви к ближнему заключаются все заповеди Христовы.

4. Брат спросил старца:

— Почему в наше время некоторые трудятся по всем правилам монашеской жизни, но не получают благодати древних отцов?

— Тогда у них была любовь, — ответил старец, — и каждый увлекал за собой ближнего в высоту. А сейчас любовь охладела, и каждый тянет своего ближнего вниз. Поэтому мы и не получаем благодати.

5. Сказал авва Агафон: «Если бы я смог найти прокаженного и отдать ему свое тело и взять его, это было бы наслаждением для меня. Ибо в этом совершенная любовь».

6. О нем же рассказывали, что однажды он отправился продавать свои изделия в город и увидел на площади больного чужестранца, не знавшего, к кому бы обратиться за помощью. Старец пошел вместе с ним и остался в комнате, которую тот снимал. И с продажи своего рукоделия он оплачивал комнату, а оставшиеся деньги тратил на нужды больного. И так он оставался с ним четыре месяца, пока больной не выздоровел. Только после этого спокойно вернулся в свою келью.

7. Как — то авва Агафон пошел в город, чтобы продать свои изделия, и увидел прокаженного, лежавшего у дороги. Тот спросил его:

— Куда ты идешь?

— В город, продавать рукоделья, — ответил старец.

— Сотвори любовь, возьми меня с собой, — попросил больной.

Авва поднял его и взял с собой в город. Прокаженный сказал:

— Положи меня там, где ты будешь продавать свои изделия.

Авва так и сделал. И когда он продал первое изделие, больной спросил:

— За сколько продал?

— За столько — то.

— Купи мне чего — нибудь вкусненького.

Агафон купил. И второе изделие у него купили. Больной спросил:

— А эту за сколько продал?

Старец ответил, и прокаженный попросил:

— Купи мне то — то и то — то.

И авва купил. Когда он продал все изделия и хотел уже уходить, больной спросил:

— Ты уже уходишь?

— Да.

Прокаженный сказал:

— Сотвори любовь, отнеси меня туда, где нашел.

Старец поднял его и отнес на прежнее место. Вдруг прокаленный произнес:

— Благословен ты, Агафон, Господом на небе и на земле.

Авва оглянулся кругом, но никого не увидел — то был ангел Господень, который испытывал его.

Еще рассказывали о нем, что где бы он ни был, всюду спешил всем услужить. Если он садился в лодку, то первый брался за весла. И если приходил к нему брат, то после молитвы сразу начинал готовить еду, ибо его переполняла любовь к Богу.

8. В Келлиях был старец по имени Аполлос. Если его звали на работу, он с радостью шел, приговаривая: «Со Христом сегодня поработаю для души».

9. Авва Феодор из Энатонского монастыря рассказывал: «В молодости я жил в пустыне. Как — то я пошел в пекарню, чтобы испечь два хлеба для себя, и там увидел брата, который готовил тесто, но ему некому было помочь. Я забыл о своем деле и помог ему.

Когда хлеб был готов, пришел еще один брат, и ему я тоже помог испечь хлеб. Тут пришел третий, и я поступил так же. Итак, кто бы ни приходил, я всем помогал и испек шесть хлебов. И только потом, когда никого не было, я испек два хлеба и для себя».

10. Сказал авва Антоний: «Я никогда не предпочитал собственную выгоду пользе брата».

11. Авва Петр рассказывал, что однажды авва Макарий пришел к анахорету и увидел: старец болен. Он спросил, что принести ему поесть, так как у него не было помощников. Анахорет попросил сладостей. Авва Макарий не поленился сходить в Александрию и принести ослабевшему брату то, чего ему хотелось. И удивительное дело, авва Макарий об этом никогда никому не рассказывал.

12. Авва Иосиф рассказывал об авве Агафоне, что у него был нож, которым он резал лозу. Но когда к нему пришел брат и похвалил нож, старец не отпустил гостя, пока тот не взял нож в подарок.

13. Говорят, авва Пимен жил в Скиту вместе с двумя родными братьями. И младший часто причинял всем неприятности.

Авва сказал другому брату:

— Этот малый совсем нас извел. Давай уйдем отсюда.

И они ушли, оставив брата одного. Когда младший понял, что они больше не вернутся, и увидел, что они уже далеко, с воплями побежал за ними.

Авва Пимен сказал:

— Подождем его, ведь он, наверное, устал.

Брат догнал их, покаялся перед ними и сказал:

— Как же вы ушли и бросили меня одного?

— От тебя одно горе, — сказал старец, — поэтому мы ушли.

— Простите меня, я пойду с вами, куда угодно.

Старец, увидев его незлобивость, сказал:

— Возвращаемся, брат, ведь он поступал так не по своей воле — его заставлял дьявол, — и они вернулись на прежнее место.

14. Однажды сарацины напали на авву Сисоя и его брата и ограбили их, забрав у них все, даже одежду. Монахи пошли в пустыню, чтобы найти чего — нибудь съедобное. Старец увидел (засохший) верблюжий навоз. Старец разломал его — в нем оказались зерна овса. Одно зерно он съедал, а другое откладывал.

Брат увидел, что он что — то жует, спросил с обидой:

— Разве любовь в том, что ты нашел что — то и ешь один, а про меня забыл?

— Я не обидел тебя, брат. Твоя доля у меня в руке, — и разжал кулак с зернами.

15. Говорят, авву Пафнутия было невозможно уговорить выпить вина. Однажды он шел по дороге и наткнулся на шайку разбойников, которые пили вино. Атаман был знаком с аввой и знал, что тот не пьет вина. Но увидев, что старец очень устал, атаман наполнил чашу вином, взял в руку меч и грозно сказал:

— Если не выпьешь — убью.

Старец, зная, что должно исполнить Божью заповедь и спасти ближнего, взял чашу и выпил. Атаман тут же покаялся перед ним, сказав:

— Прости меня, авва, что оскорбил тебя.

— Верую Богу, — сказал старец, — что благодаря этой чаще Он проявит на тебе Свою милость и в этом веке и в будущем

— Верую Богу (и обещаю), что отныне не буду злодействовать.

Так старец, отвергнув свою волю ради Господа, сделал всю шайку своими братьями.

16. У одного высокопоставленного аристократа, молодого, привлекательной наружности, был замечательный друг. А у этого друга была молодая жена. Друг часто приглашал аристократа к себе в дом и вместе с женой угощали его. И женщина, сама не понимая причину, стала думать о нем, мысли о госте настолько завладели ею, что она начала сохнуть и слегла в постель.

Муж пригласил врачей. Осмотрев ее, они сказали, что физически она совершенно здорова, тут что — то душевное. Муж принялся подробно расспрашивать ее, чтобы всеми способами найти причину ее недуга, и с трудом убедил ее сказать правду.

— Видишь ли, господин мой, — сказала она, — ты по любви ко мне или по своей простоте приводишь в дом молодых людей, а я женщина и влюбилась в твоего друга.

После этих слов муж успокоился. Через несколько дней аристократ, как обычно, зашел к ним, и муж рассказал ему о жене. Услышав это, аристократ заверил его, что у него и в мыслях ничего о ней не было и весьма скорбит по этому поводу.

— Не печалься, друг мой, — сказал он, — Бог поможет.

Аристократ пошел, обрил голову и изуродовал лицо так, что утратил всю свою красоту, и стал похожим на больного проказой. Потом зашел к ним, показал свою голову и сказал:

— Посмотрите, как поступил со мной Господь.

Она, увидев, что из прекрасного он стал безобразным, изумилась. А Бог, видя его поступок, и ее избавил от душевных мук и от прежних помыслов. Аристократ попрощался с ними и ушел и больше никогда не приходил в их дом.

17. Как — то старец заболел в Скиту, и захотелось ему свежеиспеченного хлеба. Об этом услышал один подвижник. Он взял плащ, сухари и отправился в Египет. Там он поменял сухари на свежий хлеб и принес старцу. Когда монахи увидели горячий хлеб, удивились.

Больной даже не стал его есть, сказав, что для него это все равно, что питаться кровью брата. Но старцы убедили его, сказав: «Ешь ради Господа, чтобы жертва брата не оказалась напрасной». Только после этих слов старец взял этот хлеб.

18. Подвижник встретил одержимого, который не мог поститься. И от любви к Богу, которая, как сказано в Писании, никто не ищи своего, но каждый пользы другого (1 Кор 10, 24), подвижник потребовал, чтобы бес вышел из этого человека и вошел в него. И Бог услышал его мольбу. А монах, в которого переселился бес, решил еще строже и настойчивее быть в посте, молитве и подвиге. И самое великое дело, благодаря его любви к ближнему Бог уже через несколько дней освободил подвижника от лукавого.

19. Был один монах, а немного ниже, в десяти милях от него, жил другой. И сказал ему помысел: «Пригласи своего брата, чтобы он пришел и взял у тебя хлеба». А затем подумал: «Чего я из — за хлеба буду заставлять моего брата идти десять миль. Лучше сам отнесу ему половину хлеба». И взяв хлеб, он направился в келью старца.

Но дорогой брат споткнулся о камень и разбил палец на ноге, из которого сильно пошла кровь. От резкой боли он закричал, и к нему спустился ангел небесный и спросил:

— Почему ты плачешь?

— Я разбил палец, — ответил он, — очень больно.

— И из — за этого ты плачешь? Не плачь. Ибо все твои шаги, которые ты делаешь ради Господа, будут засчитаны, и станут твоей наградой пред лицом Господа. Знай, что я соберу потерянную тобой кровь и отнесу к Господу.

Монах поблагодарил ангела и пошел к брату. Отдав ему половину хлеба, он рассказал о Божьем человеколюбии и вернулся к себе.

На следующий день он взял другую половину хлеба и направился к другому монаху. Но тот проявил такое же рвение и пошел к этому же брату. Они встретились на пути, и монах, который первый сотворил благо, спросил:

— У меня было сокровище, и ты собрался его похитить?

— Разве где — нибудь написано, что тесный путь выдержит только тебя? Позволь и мне пойти вместе с тобой

Во время разговора внезапно явился им ангел Господень и сказал:

— Ваш спор, как благоуханное дуновение, вознесся к Богу.

 

Глава 37: О том, что за ближнего следует полагать свою душу

1. Из святого Палладия

В книге Ипполита, заставшего еще апостолов, я нашел (поучительный) рассказ. В Коринфе жила одна девушка, благородная, прекрасная и добродетельной жизни. В годы гонений на нее донесли судье, который был идолопоклонником, что она якобы хулит императоров и идолов. К тому же доносчики рассказали о ее красоте, зная, что безбожный судья помешан на женском поле, и ему будет приятно об этом знать.

Когда девушку привели к мерзостному палачу, от ее красоты в нем разгорелась неудержимая страсть. Он пустился на всякие хитрости, но ничего не добился. Тогда он подверг неприступную девушку истязаниям. Но ничто не могло заставить ее отказаться от исповедания Христа. Взбешенный судья отправил ее в блудилище, повелев хозяину приносить ему за нее тридцать монет ежедневно.

Подлый развратник, продав ее за поденную плату на постыдное занятие, принялся рассказывать о ней всем, чтобы как можно больше людей пожелало получить беднягу за деньги. Но она говорила приходившим к ней развратникам, что у нее язва в тайном месте, которая сильно смердит, и она опасается, что ее возненавидят, если будут иметь с ней дело Девушка просила дать ей несколько дней, а потом все могут делать с ней все, что хотят, даром.

После таких убедительных доводов от нее отставали. Тогда она обратила свои молитвы к Богу и долго с горькими слезами просила Его избавить ее от искушения. Сердцеведец Бог ведал, что она всей душой хранит чистоту, и пробудил любовь к ней у прекрасного юноши, который полюбил ее всей душой. Господь удостоил его божественным рвением, что смельчак был готов отдать за нее все, даже свою жизнь.

Он явился в блудилище под видом развратника поздно вечером и заплатил хозяину за нее пять монет со словами:

— Дай мне эту девицу на всю ночь, — заперся с ней в укромном месте и сказал, — Я спасу тебя.

Он принес ей свою рубашку, плащ и исподнее. Мужская одежда преобразила ее до неузнаваемости.

— Теперь, — сказал он, — прикрой лицо краем одежды и выходи.

Она, перекрестившись, так и сделала. Девушка вышла из дома, и никто не остановил ее. Она была спасена.

Наутро все узнали, что произошло. Юношу привели к безжалостному судье, и тот отдал его на съедение зверям. Так смельчак приял мученический венец, потому что совершил подвиг, чтобы спасти душу свою и блаженной и приснопоминаемой девы.

2. Во времена нашествия неистовых вандалов многие местности в Италии были опустошены. Вся Калабрия стала полностью необитаемой. Жители в большинстве были взяты в плен и отправлены в Африку. Епископ города Нолы Павлин раздавал пленным и нищим все, что ему удавалось достать как предстоятелю церкви.

Когда он раздал все имущество, которое у него оказалось, без остатка, к нему пришла вдова и сказала, что ее сын захвачен в плен зятем короля вандалов, и она просит человека Божия об одной милости: по воле Господа внести выкуп за освобождение сына.

Почтеннейший епископ со всем старанием и охотой стал искать средства. Но никто ему ничего не давал даже в долг. Вернувшись ни с чем, он ответил вдове:

— Жено, мне нечего тебе дать. Я отдаю себя в твою власть как раб, чтобы ты встретилась со своим драгоценным сыном, а я, вместо него, могу быть в рабстве.

Когда женщина услышала такие слова из уст святого мужа, то сочла их насмешкой, а она не получила даже сострадания. Но этот ученый и острый умом муж, увидев ее растерянность, заверил убитую горем мать, что все сказанное им — правда, и пусть она не боится продать его в рабство, чтобы вызволить сына.

Они вдвоем отправились в Африку. Когда зять короля проезжал мимо, женщина подошла к нему и стала умолять его о встрече с любимым сыном. Но варвар, ослепленный высокомерием, не то чтобы выполнить просьбу, но даже и слушать ее не хотел.

Вдова подошла к нему ближе и сказала:

— За своего сына я отдаю тебе вот этого человека. Только окажи мне милость, отпусти моего единственного сына.

Тогда варвар, взглянув с улыбкой на стоящего рядом Павлина, спросил, какому ремеслу тот обучен. Человек Божий ответил:

— Ремесла не знаю, но умею хорошо ухаживать за садом.

Услышав это, варвар сразу взял себе Павлина, а женщине вернул сына. Обретя друг друга, мать и сын сразу отправились домой, прочь подальше от Африки. А Павлин получил работу — ухаживать за садом.

Его хозяин нередко приходил в сад, потому что ему нравилось разговаривать с новым садовником о различных предметах. Он понял, что его раб — человек мудрый. Поэтому, забыв обо всех своих давних друзьях, он стал часто с ним встречаться, получая незабываемое наслаждение от его речей. Павлин готовил каждый день своему господину трапезу, собирая кодимент и прочие благоуханные травы и запекая их в тесте но и не забывал о работе в саду.

Так продолжалось весьма долго. И вот как — то во время разговора Павлин сказал:

— Подумай о том, что ты будешь делать, ибо к тебе перейдут полномочия твоего государя. Ведь в ближайшие дни король непременно умрет.

Королевский зять, услышав это, очень разволновался, потому что любил тестя больше всех на свете. Он не мог не сказать об этом королю. Тот потребовал позвать раба. Зять сказал:

— Это он каждый день готовит мне завтрак в саду. Я принесу то, что он готовит, чтобы ты узнал, кто тебе это говорит.

Когда король сел обедать, Павлин принес собранный им кодимент и другие травы. Когда епископ вошел, король увидев его, вдруг задрожал. Подозвав зятя, он сказал:

— Ты открыл мне тайну. Теперь спроси, правда ли то, что ты слышал. Прошлой ночью я видел во сне князей, собравшихся за столом, чтобы меня судить. Среди них я видел и его, и он взял мой бич, которым я вершил суд. Спроси его, кто он такой. Я не могу поверить, что человек в столь великом достоинстве может быть простым мирянином.

Зять короля отвел Павлина в сторону и спросил:

— Кто ты?

Человек Божий ответил:

— Я раб твой, которого ты взял в обмен на сына вдовы.

Тот рассердился и стал заклинать его ответить правду:

— Я спрашиваю, не кто ты теперь, а кем ты был в своей стране?

Человек Божий вздохнул и из уважения к произнесенному заклятию и не смея противиться, признался, что он епископ.

Когда хозяин это услышал, то весьма испугался. Смиренномудро он поклонился ему со словами:

— Проси у меня, чего пожелаешь, чтобы вернуться к себе на родину с великими дарами.

— Если ты и вправду хочешь сделать для меня благое дело, то прошу об одном — отпусти всех пленников из моего города.

После этого сразу начались поиски пленников из Нолы.

Королевские люди прошли через всю Африку, погрузили жителей Нолы на корабли, выдав им пропитание на дорогу, только бы уважить просьбу достопочтенного Павлина, и, наконец, попрощались с ним самим и его согражданами. Вскоре король вандалов умер, выронив из рук бич, как и предсказал Павлин.

3. Однажды лангобарды схватили одного дьякона и посадили его в темницу, собираясь казнить в ближайшее же время. Когда день уже клонился к вечеру, Санктул, человек Божий, живший среди лангобардов, стал их умолять, чтобы они смилостивились над дьяконом, но они не послушали его.

Благоговейнейший муж понял, что диакону уже не избежать смерти. Тогда он попросил их выдать дьякона ему на поруки. Они сказали в ответ:

— Мы можем отдать его тебе, но с одним условием: если он убежит, в тот же час ты будешь казнен.

Почтенный муж охотно согласился с таким условием и взял дьякона под свою ответственность.

В полночь, когда все лангобарды спали, погрузившись в глубокий сон, Санктул разбудил дьякона и сказал:

— Скорей вставай и беги. Освобождает тебя всемогущий Бог.

Дьякон, вспомнив о его обещании, сказал:

— Никак не могу бежать, отче. Если убегу, тебя казнят за меня.

Но Санктул продолжал его уговаривать:

— Вставай и иди, всемогущий Бог освобождает тебя. А я в руке Его. Он властен над моей жизнью. Произойдет то, что Он попустит.

Тогда дьякон выполнил повеленное ему, а Санктул лег спать, притворившись обманутым.

Когда рассвело, пришли к нему лангобарды и спросили, где тот, кого он взял на поруки. Благоговейнейший Санктул сказал:

— Дьякон, видимо, решил бежать.

— Ты хорошо знаешь, что тебе за это полагается.

Раб Божий мужественно ответил:

— Да, знаю

— Ты хороший человек, — сказали они, — поэтому мы не будем убивать тебя, подвергая множеству мучительных пыток. Ты получаешь право сам выбрать вид казни.

На это Божий человек ответил:

— Я в руках Божиих. Какой смертью Он попустит мне умереть, такой меня и убивайте.

Варвары посовещались и решили отсечь ему голову.

Жившие в тех краях лангобарды узнали, что Санктул, которого они премного почитали за его святость, приговорен к казни. Будучи людьми грубыми, они восприняли это как должное, и все собрались на казнь, как на праздник. Столпившись на площади, они стали ожидать исполнения приговора. Санктула вывели, и стали выбирать из толпы мужа, который превосходил бы других телесной мощью, чтобы он уж точно мог отсечь голову одним ударом.

Санктул стал просить, чтобы ему дали хотя бы немного времени для молитвы. Получив такое право, он пал ниц на землю и стал молиться. Молился он долго, и избранный палач подошел и стал толкать его ногой:

— Поднимайся, вставай на колени и подставляй шею.

Санктул сделал, как было велено. Головорез обнажил меч, размахнулся изо всех сил, чтобы нанести удар, но его рука застыла в воздухе, и он замер в таком положении.

Собравшиеся лангобарды были совершенно ошеломлены и сразу обратились с молитвой к Богу. Они окружили святого и попросили его встать, помолиться и исцелить палача. Санктул встал и сказал:

— Я не стану молиться за него, пока не поклянется мне, что больше никогда не будет своей рукой убивать христиан.

Палач, подавленный мучительным ожиданием, поклялся, что никогда впредь не казнит ни одного христианина. Тогда святой велел ему опустить руку — она у него сразу ожила, и палач вернул меч в ножны.

Увидев это, лангобарды убедились в святости Санктула и стали предлагать ему в дар овец и коров и захваченные ими трофеи. Но человек Божий ничего не принял, но попросил о других дарах:

— Если вы хотите сделать мне добро, то подарите всех ваших пленников, и тогда я буду за вас молиться.

Они согласились и отпустили вместе с ним всех пленников. Так исполнился вышний промысел — Санктул, предав на смерть себя одного, избавил от смерти многих.

4. Когда блаженный Савва был еще молод и жил в монастыре, называемом Флавианы, тамошний пекарь попал под дождь и вымок до нитки. А была зима, солнце на небе не показывалось, и одежду нельзя было повесить посушить, и поэтому он положил ее сушиться в печь. Потом он занялся другими хлопотами, а про одежду в печи забыл. Но тут как раз настало время печь хлеб. Пришел Савва с монахами. Они замесили тесто, растопили печь, а пекарь и не вспомнил про одежду.

Только когда пламя разгорелось, он понял, что горит его одежда. Но к печи уже нельзя было подойти близко, так бушевало в ней пламя. По малодушию сердце его охватило глубокое горе.

Савва не мог спокойно смотреть на горевавшего брата. Вся душа его загорелась состраданием к бедняге, с не меньшей силой, чем огонь в печи. Он не подумал о своем собственном теле, ни о бушующем пламени, перекрестился и полез прямо в печь — огонь в ней тотчас погас, и Савва вынес одежду, оставшись совершенно невредимым. Жар в топке замер перед ним, как некогда перед отроками, на этот раз уступив скорее не перед благочестием, а перед братолюбием.

 

Глава 38: О том, что стяжавший любовь и смирение о Господе никогда не огорчает ближнего, но всячески ему угождает и улаживает его дела как свои собственные

1. Из Отечника

Сказал авва Агафон, что он не просто подавал милостыню, но всегда заботился о том, чтобы милостыня дошла до того, кому он подает. Он считал, что выгода брата для него самая большая прибыль.

2. В Келлиях жили два брата. Один из них, уже престарелый, сказал молодому:

— Будем жить в одной келье, брат.

— Я грешник, — ответил молодой, — и не смею пребывать вместе с тобой, авва.

— Почему нет, разве есть препятствия? — спросил старец, который был чист душою и не хотел слышать, что в монахе могут возникнуть блудные помыслы.

Брат попросил:

— Дай мне неделю, а после мы решим.

Через неделю старец снова пришел к нему, а молодой, желая испытать его, сказал:

— Авва, я впал на этой неделе в великое искушение. Я пошел в селение по монастырским обязанностям и пал с одной женщиной.

— Для этого есть покаяние, — сказал старец.

— Разве?

— Я возьму на себя половину греха, — сказал старец.

— Теперь, — сказал молодой, — мы можем жить в одной келье.

И так они пожили вместе до самой кончины.

3. Три брата как — то пошли на жатву. Они взялись убрать урожай на шестидесяти участках. Но один брат в первый же день заболел и вернулся к себе в келью. И сказал один брат другому:

— Видишь, наш брат заболел. Ты понемногу понуждай свой помысел, и я понемногу буду понуждать свой — и так верю, что по молитвам нашего болеющего брата мы справимся и с его частью.

Завершив труды, они решили пойти за платой и позвали с собою больного:

— Приходи, брат, получи свою долю.

— Разве мне положена доля, — удивился тот, — если я не участвовал в жатве?

— Жатву мы закончили благодаря твоим молитвам, — ответили они, — поэтому приходи и забирай свою долю.

Они долго спорили, ибо больной отказывался брать плату, а те не уступали ему и требовали, чтобы он ее взял. В конце концов, они пошли к великому старцу, чтобы он их рассудил.

— Отче, — обратился к нему больной, — мы втроем пошли на жатву. Но в поле я в первый же день заболел, сидел в келье и ни одного дня не работал. А теперь братья понуждают меня, чтобы я пошел и получил плату за то, что ничего не делал.

Тогда его братья сказали:

— Отче, нам троим нужно было убрать урожай с шестидесяти участков. Если бы нас было трое, мы бы не смогли с этим справиться. Но по молитвам брата мы со всем быстро упрвились вдвоем. Поэтому и говорим ему: Получи свою долю, но он отказывается.

Услышав это, старец удивился и сказал своему ученику.

— Ударь в било, чтобы собралась вся братия.

Когда все собрались, старец сказал:

— Братья, послушайте сегодняшнюю тяжбу, — и рассказал как все было.

Монахи рассудили, что брат должен получить свою плату и может делать с ней все, что хочет, но брат ушел, огорченный их решением до слез.

4. Говорили старцы, что каждому следует стать родным человеком для ближнего своего и во всем ему сострадать: радоваться вместе с ним и плакать вместе с ним. Нужно так к нему относиться, как будто его тело — твое. Ведь в Писании сказано: Мы… составляем одно тело во Христе (Рим 12, 5). И еще: У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа (Деян 4, 32).

5. Старец узнал, что его сосед по келье пал со служанкой, которая приносила ему все необходимое, но не стал обличать, а молча плакать и больше молиться за него, попросив и его самого за него помолиться. Он сказал ему, что много согрешил и хочет одного: освободиться от грехов до своей кончины. Согрешивший удивился и стал молиться и каяться вместе с ним. Потом не согрешивший старец был призван Богом и в час смерти открыл соседу, что не грешил.

6. Рассказывал старец: «Мы слышали о согласии неких четырех святых пресвитеров, которые подали друг другу руку, поклявшись, что они проживут единой душой и одно время в веке сем и вместе же окажутся на небесах, веруя обещанию Владыки: Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного (Мф 18,19).

Трое из этих ревнителей подвига жили в безмолвии в пустыне, а четвертый служил им, снабжая их всем необходимым. Потом двое почили во Христе и, уйдя из этой жизни, попали в место покоя, а на земле остались двое: исихаст и послушник. По козням лукавого беса послушник впал в блуд. И одному прозорливому старцу было открыто, что двое почивших просили, чтобы Бог отдал послушника на растерзание льву или другому дикому зверю, чтобы он, омыв грех своею кровью, попал туда же, где они пребывают и чтобы их союз не нарушился.

И вот послушник, как обычно, пошел на свое дело и когда направился к исихасту, ему на дороге встретился лев, приготовившийся растерзать его. Исихасту было открыто, что грозит послушнику. Он тотчас встал на молитву, умоляя Бога спасти брата. И тут же лев остановился. Между тем два старца, уже почившие, просили Бога: «Молим тебя, Владыко, попусти ему быть растерзанным, чтобы он был с нами в этом блаженстве, и не внемли, Святый, просящему за него на земле».

А в это время старец в келье длительной молитвой изо всех сил со слезами умолял Бога помиловать брата и избавить от пасти льва. Бог услышал его вопль и сказал отцам сущим на небесах: «Справедливо будет послушать старца, живущего на земле. Ибо вы здесь в тишине, свободны от трудов и тягот жизни. А тот старец изможден телесным трудом и битвами с духами лукавства. Поэтому справедливо одарить его, а не вас».

И лев тотчас оставил послушника. И когда счастливец вошел в келью, то увидел, что старец оплакивает его. Он рассказал святому все, что с ним случилось, и исповедал ему свой грех. Осознав, что Бог его пощадил, он покаялся и в скором времени достиг прежней меры. Они умерли в один день и упокоились во Христе. Одному прозорливому святому было открыто, что четверо пребывают в одном месте, согласно правдивым словам Господа нашего Иисуса Христа.

7. Два брата отправились на рынок продавать свое рукоделие. Один из них только чуть отошел в сторонку от брата, как тут же впал в блуд. Когда же они вновь встретились, брат сказал:

— Пойдем обратно в келью.

— Не пойду, — ответил согрешивший.

— Отчего же, брат?

— Когда ты ушел, я впал в блуд.

И тот, не желая потерять брата, сказал:

— А у меня, когда я отошел от тебя, произошло то же самое. Пойдем, покаемся усердно, со многими трудами, и Бог простит нас.

По возвращении они рассказали о своем грехопадении старцам, которые дали им заповеди покаяния. И один из них каялся ради другого, как если бы сам тоже согрешил. Бог, видя его труд, спустя несколько дней явил одному из старцев, что ради великой любви невиновного брата грех прощен и другому.

8. Однажды брат пришел к старцу и сказал:

— Мой брат изводит меня тем, что все время порывается уйти в мир.

— Терпи, брат. Бог видит труд твоего терпения и остановит его. Брата не заставишь остаться, прибегнув к суровым мерам, ибо бес беса не изгоняет. Его остановит только доброе отношение. Ведь и Бог возвращает к Себе людей, даруя им утешение.

И старец рассказал ему такую историю: «В Фиваиде жили два брата. Один, который вел войну с блудным искушением, сказал:

— Уйду в мир.

— А я тебя не отпущу, брат, — сказал другой, — не позволю, чтобы погибли твои труды и твоя девственность.

Но тот и слушать не хотел.

— Я не успокоюсь, если не уйду, — говорил он. — Или иди со мной и потом вернемся назад вместе, или оставь меня, и я буду жить в миру.

В недоумении брат пошел и рассказал об этом великому старцу. Тот посоветовал:

— Иди вместе с ним, и Бог ради твоих трудов не даст ему пасть.

И братья направились к людям. А когда они пришли в село Бог, увидев труд любви к брату, избавил искушаемого от похотливой брани, и тот сразу сказал:

— Давай лучше вернемся в пустыню, брат. Я так подумал про себя: ну, согрешу, а какая мне от этого польза?

И они вместе вернулись, и никто из них не получил вреда.

9. Авва Агафон сказал: «Я никогда не ложился спать, если держал что — либо против кого — нибудь и не допускал, сколько было в моих силах, чтобы кто — нибудь отходил ко сну, имея что — нибудь против меня».

10. Авва Исаак говорил: «Я никогда не входил в келью с помыслом о брате, который бы беспокоил меня. И сам старался, чтобы и брат не вошел в келью, имея помысел обо мне».

11. Как — то авва Иоанн вместе с братьями отправились в путь из Скита, а была ночь, и проводник их заблудился. Братья сказали авве Иоанну:

— Что делать? Брат сбился с дороги. Так мы можем зайти далеко и погибнуть.

Старец ответил:

— Если я скажу ему, он огорчится и не будет знать, куда деться от стыда. Лучше поступим так. Я притворюсь, что мне плохо, и скажу, что не могу дальше идти и лучше мне посидеть здесь до рассвета.

Так он и сделал. Братья сказали:

— Мы дальше не пойдем и останемся с тобой.

Так они просидели до утра и не ввели брата в соблазн.

12. В Египте, это было еще до прихода братии аввы Пимена, жил старец. Он обладал даром ведения и был весьма почитаем. Когда пришел из Скита авва Пимен с братьями, то ученики оставили своего старца и перешли к авве Пимену, который этим был крайне огрочен.

Он сказал братьям:

— Что нам сделать для того великого старца, когда его ученики причиняют нам скорбь: они оставили его и пришли слушать нас, никчемных? Как нам выручить его?

И он велел:

— Приготовьте немного еды, возьмите мех с вином, мы пойдем к нему и отобедаем вместе. Тогда, наверняка, успокоим его.

Они взяли еду и отправились в путь. Когда постучались в дверь кельи старца, им открыл ученик и спросил:

— Кто вы?

— Передай авве, — ответили они, — Пимен просит благословения у тебя.

Когда ученик сказал об этом старцу.

— Уходи, мне не до тебя, — ответил старец.

Но они остались стоять на жаре и сказали:

— Мы не уйдем, пока не удостоимся увидеть старца.

Старец, заметив их смирение и терпение, умилился и впустил их. Они вошли и устроили трапезу вместе с ним. Во время трапезы старец сказал:

— Хотя я не раз слышал о вас, но ваши дела воистину сказали о вас в сто раз больше.

И с того дня стал их другом..

13. Авва Пимен сказал: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин 15,13). Ибо если кто слышит оскорбления и может ответить ему тем же, но старается не отвечать; или если ближний наносит ему вред, а он терпит и не мстит обидчику; тот полагает свою душу за ближнего.

14. Кто — то из старцев пришел к авве Лоту на малый луг в Арсеноите и попросил у него келью, и авва Лот дал. Старец был немощный, и авва сам ухаживал за ним. А когда кто — нибудь приходил к Лоту, то он просил гостей навестить и немощного. Старец же всем пересказывал мысли Оригена, чем весьма огорчал авву, ибо старцы могли подумать, что тут все мыслят так же, но и прогнать старца не мог, опасаясь нарушить заповедь.

Тогда авва Лот встал и пошел к авве Арсению и поделился с ним своими мыслями. Авва Арсений посоветовал:

— Прогонять не надо, но скажи: «Ешь, пей все, что от Бога получаешь, но речей таких не веди». Если он захочет, то исправится, а если откажется, попроси оставить это место, и на тебе не будет вины.

Авва Лот вернулся к себе и поступил, как советовал авва Арсений. Старец выслушал его, но исправляться не захотел и стал просить:

— Ради Господа, уведи меня отсюда, я не могу переносить жизнь в пустыне.

Он ушел, и все проводили его с любовью.

15. Один брат ухаживал за больным старцем. Как — то у старца лопнул нарыв и потек зловонный гной. Помысел сказал брату: «Уходи, ты не сможешь вынести эту вонь».

Тогда он взял кувшин, налил в него воды, которой мыл больного, и ответил помыслу: «Если я захочу уйти, то буду пить эту воду». Помысел сказал: «Не уходи и не пей это зловоние». И брат продолжал усердно трудиться, ухаживая за больным. А Бог, видя усердие брата, исцелил старца.

16. Братья в Скиту сидели и готовили волокна для веревок. Один из них, ослабевший от подвига, все время кашлял и сплевывал мокроту и нечаянно чихнул на брата. Тот по внушению помысла хотел сказать: «Не чихай на меня». Но он победил помысел и сказал про себя: «Если хочешь, чтобы я съел эту мокроту, тогда можешь сказать ему. Поэтому лучше не ешь и не говори ему ничего».

17. Брат спросил авву Сисоя:

— Если мы идем по дороге, а проводник заблудился, нужно ли говорить ему об этом?

— Нет, — ответил старец.

— Но тогда мы все вместе с ним заблудимся?

— Я знаю братьев, которые ночью отправились в путь и проводник сбился с дороги. Их было двенадцать, и все знали что заблудились, но каждый боролся сам с собой, чтобы не сказать об этом. Когда рассвело, проводник понял, что он потерял дорогу, и сказал:

— Простите меня — я сбился с пути.

— Мы знали, но молчали, — ответили они.

Когда он это услышал, удивился и сказал:

— Братья, до самой смерти вам властвовать над собой и не преслушаться, — и прославил Бога.

А ушли они в сторону от дороги на двенадцать миль.

18. Старец сказал, что смиренномудрие сильнее всякого могущества. Как рассказывал кто — то из отцов, два епископа, жившие по соседству, как — то поссорились. Одни из них был богатым и могущественным, а другой смиренным. Могущественный искал, как можно повредить слабому. Тот когда услышал об этом, сказал клирикам, прекрасно понимая, что будет дальше:

— Мы победим благодатью Божией.

— Владыко, да кто же может победить его!

— Потерпите, чада, — сказал епископ, — и увидите милость Божию.

Он выждал некоторое время, и когда в епархии первого епископа праздновался день святых мучеников, он созвал клириков и сказал:

— Следуйте за мной, и делайте то, что буду делать я, и мы победим его.

— А что нужно будет делать? — спросили его.

Смиренный пришел к могущественному и после молебна, а там собрался весь город, пал в ноги епископу вместе со всеми своими клириками и воскликнул:

— Владыко, прости нас, рабов твоих.

Тот изумился и тут же сам раскаялся, ибо Бог изменил его сердце — упал ему в ноги ему и сказал:

— Ты владыка и отец.

И с тех пор между ними воцарилась великая любовь.

Потом смиренный епископ сказал своему клиру:

— Не говорил ли я вам, чада, что мы победим Христовой благодатью? Так и вы, если враждуете с кем — нибудь, поступайте так же и победите благодатью Господа нашего Иисуса Христа.

19. Старца спросили, что такое смирение.

— Оно в том, — ответил он, — что если брат погрешит перед тобой, ты простишь ему раньше, чем он попросит у тебя извинения.

20. Брат спросил другого старца:

— Что такое смиренномудрие?

— Смиренномудрие в том, — ответил он, — что ты делаешь благо тому, кто причиняет тебе зло.

— А если, — спросил брат, — ты не достиг еще этой меры, как тогда поступать?

— Нужно просто уйти молча, — был ответ.

21. Один египетский старец всегда говорил: «Нет пути короче смирения».

22. Авва Зинон вспомнил один рассказ, который он слышал от Блаженного Сергия, игумена Педиады: «Как — то я отправился в путь вместе со святым старцем и несколькими братьями, и мы заблудились — куда идти, неизвестно. Мы оказались среди хлебного поля и потоптали колосья. Случилось так, что в поле работал крестьянин, он разгневался и стал нас бранить:

— Какие вы монахи! Разве вы боитесь Бога? Если бы страх Божий был у вас перед глазами, вы бы так не делали.

Святой старец сразу же предупредил нас:

— Ради Господа, ничего не говорите.

Он стал успокаивать крестьянина со всею кротостью:

— Твоя правда, чадо. Был бы у нас страх Божий, мы так не поступили бы. Но ради Господа, прости нас, — мы согрешили.

Крестьянин был изумлен его незлобивостью и смирением. Он быстро подошел к нам, бросился в ноги старца и произнес:

— Прости меня ради Господа и возьми с собой.

В заключение блаженный Сергий добавил: вот что может сотворить с Божьей помощью кротость и добрая воля святого! Он спас душу, созданную по образу Божию, которая для Него дороже мириад миров со всем их достоянием.

2. Из святого Ефрема

Если возникнет спор между двумя братьями, победный венец достанется тому, кто первым извинится. Будет увенчан и второй, если не отложит извинения на потом, но со тщанием поспособствует делу примирения.

3. Из святого Варсонофия

Брат спросил старца:

— Бывает, я прошу извинения в присутствии кого — нибудь и тогда слегка краснею, чувствуя в себе тщеславие. Следует ли мне стараться приносить извинения только наедине, чтобы одолеть тщеславие или сразу, как только необходимо?

— Сразу, как только необходимо, — сказал старец.

2. Брат спросил:

— А должен ли я просить прощения у нижестоящих? Или я должен просто словом успокаивать их, а иначе понемногу начну тщеславиться тем, какой я смиренный?

— Бывает, — ответил старец, — что великие и почтенные люди задолжали ничтожным и незаметным и отдают долг, но они же не тщеславятся, а просто поступают, как нужно поступать. Так и ты, задолжал ли низшему или высшему, кайся перед ним. И не будет в тебе тщеславия, если ты осознаешь это как должное. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф 16, 26).

4. Из аввы Исаии

Будь внимателен к себе. Если помысел уязвляет тебя, внушая что брат обижен на тебя, не оставляй этот помысел в столоне. Приноси перед братом покаяние, открыто вырази сожаление, пока он тебя не простит. Смотри, не будь жестокосерден к брату, ибо всех нас сталкивает вражда.

5. Из святого Диадоха

Равнодействующая святого ведения немало заставляет нас огорчаться, когда от раздражения мы кого — то оскорбим и сделаем своим врагом. Она не перестанет уязвлять нашу совесть, пока после многих извинений мы не вернем прежнее расположение оскорбленного нами человека.

Это высочайшее умиление, даже если кто — то из мирских людей неправедно на нас разгневается, заставит нас обратить внимание прежде всего на себя, все вспомнить и обо всем подумать. Ведь это мы стали преткновением для кого — то из говорящих мирское.

От этого и ум наш стал беден на созерцание. А средоточие ведения, поскольку всецело принадлежит любви, не позволяет разуму расшириться для постижения божественных созерцаний, пока мы не примем с любовью даже того, кто понапрасну на нас гневается.

А если он не захочет с нами мириться и может быть даже не захочет вообще нас слушать, то мы будем вынуждены представить себе особенности его личности с такой силой душевного воображения, как будто он перед нами. Тогда в глуби — Не сердца мы исполним закон любви. Нужно, говорили отцы, чтобы те, кто желают стяжать ведение Бога, прозревали в сво — ем разуме нераздраженным помыслом и лица тех, кому доста — вили ненужное раздражение.

Когда такое произойдет, наш ум сможет не только беспрепятственно богословствовать и в этом продвигаться вперед, но и взойти к любви к Богу с великим дерзновением, то есть беспрепятственно перейти от вторичного к первичному.

Согласно апостолу Иоанну, кто любит брата своего, тот любит Бога, а кто не любит брата своего, тот не любит Бога. Очевидно, кто огорчает брата своего, тот огорчает Бога, который сказал: Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф 25, 40). Поэтому угождающий брату своему угождает Богу.

Вы знаете, возлюбленные братья, что когда мы не огорчаем ближнего, мы услуживаем Богу. Мы не даем никому предлога или повода обидеться на нас обидой ненапрасной или напрасной. А иначе наша молитва не будет принята, будет она что негодная овца.

Скажем: когда один молится, а другой проклинает, услышит ли кого Господь? И еще: если один строит, а другой разрушает, будет ли толк? Зачем эти труды?

6. Из святого Максима

Тот настоящий друг, кто в скорбных и тяжелых обстоятельствах, искушениях и бедах, в час испытания берет на себя все страдания ближнего, будто они собственные, без страха и волнения.

Верный друг — это надежный покров. Когда у друга все хорошо, он дает благие советы и от души помогает в любом деле. А когда другу плохо, он от всей души берет тяготы на себя и с состраданием выходит на битву.

Только строгие хранители заповедей и настоящие сотаинники Божиих судеб не оставляют друзей, попавших в искушения по попущению Божию.

Кто презирает заповеди и не посвящен в божественные судьбы, тот, когда другу хорошо, наслаждается вместе с ним. Но если выпадает другу искушение и злострадание, он оставляет его а, бывает, и переходит на сторону врага.

 

Глава 39: О том, что кто любит Божьей любовью, тот спешит сотворить благо ближнему, которого он даже не знает

1. Из жития святого Николая

Некий муж из преславного и богатого превратился в бесславного и бедного и не видел из этого совершенно никакого выхода, потому что лишился самых необходимых вещей. И увы, до чего только не доводит нищета! Своих дочерей (а их у него было три и довольно привлекательных) он вознамерился отдавать за деньги всем желающим ради похотливых целей и на заработанные таким путем средства покупать пропитание себе и детям. Трудно даже вообразить себе, что человек может решиться на такое, если только не от превеликой нужды и отчаяния.

Однако Бог так управил, что слух о бедном отце семейства дошел до дивного Николая. И посмотрите, каким великим состраданием и благоразумием наделен был святой.

Он даже в мыслях не допускал, чтобы пойти к несчастному отцу и хотя бы накоротке обсудить с ним это дело, как и вообще показывать свою щедрость, ибо так поступают только малодушные люди, когда оказывают милость. Ибо он знал, как это тяжело тем, кто прежде был богат и славен, а теперь познал нужду. Такие люди стыдятся даже своей памяти и гонят от себя прочь всякую мысль о своем былом благоденствии.

Чтобы исключить всякое честолюбие и исполнить евангельское слово: да не знает левая рука, что делает правая, святой Николай не пожелал, чтобы облагодетельствованный стал свидетелем благодеяния. Ибо он был крайне далек от того, чтобы искать людской славы. Любое свое благодеяние он скрывал так же, как иные стараются всячески скрыть свои неблаговидные поступки. Итак, святой взял мешочек золота и глубокой ночью подошел к дому несчастного мужа, через окошко бросил его внутрь и поспешил к себе домой, стараясь остаться незамеченным.

Наутро, когда отец семейства проснулся, увидел денежный мешочек, развязал шнурок и, увидев золото, пришел в крайнее изумление. Сначала он подумал, что это сон. Может быть, то, что он видит, вовсе и не золото. Бедняга принялся вертеть его в руках, внимательно разглядывать и все же убедился, что это (настоящее) золото. Он удивлялся, улыбался, недоумевал и проливал горячие слезы радости. Затем, придя в себя, так как некому было рассказать о своем счастье и разгласить произошедшее событие, он обратился со слезами благодарности к Богу.

Прежде всего он позаботился уничтожить самый повод к тому задуманному греху перед Богом. Одну из дочерей, самую старшую, он решил сразу выдать замуж, выделив ей достаточное количество золота в качестве приданого. Об этом узнал дивный Николай Угодник и понял, что отец семейства действует по его замыслу, и потому нужно, чтобы брак и другой дочери уничтожил всякий повод ко злу. Ночью, тайно, чтоб никто не видел, он вновь подбросил через окошко точно такой же мешочек с золотом.

Утром отец встал и опять нашел золото точно в таком же мешочке и был потрясен сильнее прежнего. Пав ниц и обливаясь слезами, он воскликнул: «Боже, Творяший милости и Управитель нашего спасения! Как прежде Ты вочеловечился ради моего преслушания, так и теперь ради моих детей Ты исторг меня из сетей супостата. Есть среди людей ангел и подражатель Твоей благости, покажи мне, кто он, этот избавитель от гнета нищеты и освободитель от моих гнусных замыслов. Теперь по Твоей милости я и вторую дочь выдам замуж за честного человека, и она не станет добычей дьявола, не будет приносить деньги, отягощенные великим преступлением».

Сказав это, он велел готовить свадьбу и второй дочери, надеясь, что и третья не будет обделена, поэтому сразу отдал дочери приданое. Он уже обрел дерзновение о младшей дочери по примеру старших, стал уже тщателен и внимателен, и все ночи не спал, чтобы застать доброго подателя богатства. Кто бы ни проходил мимо, он весь напрягался, силясь понять, кто это и почему ему было дано золото. Так он бодрствовал, ожидая нового появления благодетеля.

Вот и в третий раз Божий слуга Николай глубокой ночью направился в знакомое место. Он едва слышно подошел к дому и через то же окошко опустил в завязанном мешочке равное прежнему количество золота и поспешил домой. Отец семейства, услышав стук упавшего мешочка, сразу понял, что снова приходил знакомый ему податель богатства. Он выскочил из дома и погнался за ним. Догнав незнакомца и узнав его в лицо, он пал ему в ноги, ибо святой Николай был человеком известным в городе и своей добродетелью, и знатностью рода. Отец лежал в его ногах, называя его избавителем, помощником и спасителем душ, оказавшихся на краю гибели.

Все это он говорил со слезами благодарности и горячей верой. А святой был огорчен тем, что о его поступке стало известно. Он наклонился к нему и принялся умолять его никогда до конца своих дней никому не рассказывать о произошедшем, чтобы не сделать его милосердие предметом молвы.

2. Из Отечника

Старец послал своего ученика в Египет, чтобы тот пригнал верблюда, на котором можно было бы возить корзины. Когда брат пригнал верблюда в Скит, навстречу ему вышел другой старец и сказал:

— Если бы я знал, что ты идешь в Египет, я бы тебя попросил привести верблюда и мне.

Брат пошел и рассказал об этом своему авве, и тот сказал:

— Возьми верблюда и отдай старцу и скажи: «У нас еще ничего не готово, поэтому возьми верблюда для своих нужд». А сам вместе с ним сходи в Египет и приведи верблюда для перевозки наших изделий».

Брат пошел к старцу и сказал:

— Мой авва говорит, что у нас еще ничего не готово. Бери верблюда для своих нужд.

Старец взял верблюда и навьючил на него корзины. Когда они прибыли в Египет и разгрузили верблюда, брат взял верблюда и сказал старцу:

— Помолись за меня.

— А ты куда? — спросил старец.

— В Скит, чтобы привезти наши корзины.

Старец, умилившись, принес покаяние со слезами:

— Простите меня, ибо ваша великая любовь лишила меня плода добродетели.

2. Как рассказывали, один брат как — то сплел корзины и приделал к ним ручки и тут услышал, что сосед говорит:

— Не знаю, что делать, пора собираться на рынок, а у моих корзин еще нет ручек?

Тогда брат открепил ручки от своих корзин и отдал ему.

— Вот, возьми, они у меня лишние, — сказал он, — и прикрепи к своим корзинам.

Так он оставил свое дело и помог брату.

3. Два брата, собрав лен, стали делать из него веревки, не смыкая глаз. Один из них работал не очень умело, и у него часто волокно рвалось и выпадало из веревки. Это стало раздражать другого монаха, и у него появился помысел против неловкого брата, потому что у того не все получается. Но, желая победить свой гнев и не огорчать брата, когда тот не справлялся с волокном, он обрывал его и у себя. Так оба вновь востанавливали волокно, не огорчая друг друга, и первый не знал, что делает второй.

 

Глава 40: О том, что верующий, продает ли он, покупает или делает нечто подобное, должен всегда иметь перед своими глазами Бога и при этом не допускать, чтобы ближний потерпел ущерб, даже если сам ближний уверяет, что всем с доволен; и о том, что нужно с любовью поддерживать в себе скромность, особенно это относится к молодым, потому что создавать в общежительном монастыре кампании губительно и этого надо остерегаться

1. Из жития святого Пахомия

Был голод, и у братьев, учеников Пахомия Великого, не осталось муки, и ее невозможно было достать нигде во всем Египте. Тогда святой велел одному брату обойти все города и села, найти муку и купить на сто монет.

Брат обошел много мест и добрался до города под названием Ермоф. Там он встретил одного знатного господина, к тому же весьма благоговейного и богобоязненного, которому было вверено обеспечивать народ хлебом и который был наслышан о житии святого Пахомия и его братии.

Брат из монастыря святого Пахомия подошел к нему и попросил продать ему муки на сто монет. Тот ответил:

— Поистине, брат, — ответил господин, — была бы у меня я бы у детей своих отнял и отдал вам, ибо наслышан о Вашей богоугодной и добродетельной жизни. Послушай, что тебе скажу. У меня есть общественного запасы зерна, и начальник его не затребовал. Хочешь, возьми, сколько тебе нужно, кроме меня об этих общественных запасах никто не знает. После помола зерна, будь совершенно уверен — ты сможешь вернуть мне мукой сполна.

— Нет, — сказал брат, — мне не хотелось бы так поступать. Что будет, если я не смогу вернуть то количество, которое взял? Лучше продай мне зерна на сто монет, а потом после помола на эти деньги и купишь себе муки. Так будет надежнее.

Знатный господин ответил, что может продать не только на сто, но и на двести монет, только бы иноки помолились за него. Но монах сказал, что денег у него таких нет. Тогда господин предложил: он отгрузит ему весь хлеб, а потом монахи вернут деньги за дополнительную часть.

Итак, на корабль погрузили тринадцать артавов муки, когда во всем Египте не набралось бы и пяти. Брат поплыл в монастырь, преисполненный радости.

Когда великий святой услышал, что прибыл корабль, груженный хлебом, и узнал, каким образом он был приобретен, велел передать: «Ни зерна не вносите в монастырь, и пусть покупатель на глаза мне не показывается, пока не вернет хлеб на место. Он совершил полное беззаконие, взяв хлеба на двести монет, ибо я не велел ему так поступать. Снедаемый страстью стяжательства, он продал нас в рабство, сделав должниками, с алчностью злоупотребив человеколюбием продавца и во всем действовал по закону излишества. А если бы случилось то, что обычно случается с людьми, и корабль потерпел бы крушение, что бы нам оставалось делать? Разве тогда не стали бы мы все рабами господина?

Поэтому, брат, если ты так действовал, продай всю эту муку окрестным мирянам по той цене, по которой купил.

А продав ее, возьми все золото и отнеси продавцу. А уже после мы купим хлеба на наши сто монет. Брат так и сделал, и больше из монастыря его уже никуда не отпускали. Ему пришлось сидеть за монастырскими стенами, а на это послушание поставили другого.

Но этот брат, как — то получив от башмачника много сандалий и другие вещи на продажу, выручил денег гораздо больше чем говорил башмачник, и принес их ему. Башмачник посмотрел, посчитал цену кожи и труда своих рук, прибавил стоимость работы за день по пятьдесят лепт. Когда он увидел, что денег в три раза больше, пошел к великому святому и сказал:

— Поистине, отче, доброе дело ты сделал, что поставил на такое ответственное послушание этого брата. Но помысел у него еще мирской.

Великий святой спросил, что неправильно сделал брат.

— Я дал ему сандалии и другие вещи, чтобы он продал, и сказал, за сколько все это продать. А он продал дороже и принес мне в три раза больше денег, чем я велел.

Услышав это, великий святой вызвал брата и спросил:

— Почему ты так поступил?

— Я называл покупателям такую цену, которую назначил брат. А они мне говорят: «Нам не нужно чужого, твой товар стоит дороже. Я смутился и сказал: «Это правильная цена, за нее мне и велели продавать товар. Но сколько дадите, столько и давайте. Они и дали столько, сколько сочли нужным, а я не пересчитывал деньги».

Святой, выслушав его оправдания, сказал:

— Ты очень согрешил, потому что любишь излишества. Скорее иди и отдай покупателям лишние деньги. А потом возвращайся, кайся в своем грехе, сиди в монастыре и занимайся своим делом. А это послушание тебе не полезно.

2. Из Отечника

Рассказывали, что однажды авва Пимен и его братья изготавливали фитили, но работа вдруг встала из — за того, что они не могли купить льна. Друг аввы рассказал об этом какому — то купцу. Но авва Пимен ни у кого ничего не хотел принимать, чтобы ни для кого не стать обузой.

А купец, желая, чтобы у старца была работа, сделал вид будто ему нужны фитили, и привел верблюда для обмена на все фитили. Брат пришел к авве Пимену, рассказав, что сделал купец, и стал хвалить его:

— Видишь, авва, он даже без нужды взял фитили, чтобы у вас была работа.

Когда авва Пимен услышал, что купец взял фитили без нужды, сказал брату:

— Иди, верни ему верблюда и забери фитили назад. Если ты не принесешь их, Пимен уже не будет жить вместе с вами. Ибо я не чиню несправедливостей никому, и если человеку не нужен наш труд, не следует наносить ему ущерб ради нашей выгоды. Брат пошел и с большими трудами убедил купца расторгнуть сделку. А иначе старец бы от них ушел. И когда старец увидел фитили, обрадовался, словно обрел великое сокровище.

2. Брат спросил авву Пистамона:

— Что делать, если мне тягостна мысль, что нужно продавать свое рукоделие?

— Авва Сисой и другие старцы, — напомнил авва, — продавали свое рукоделие, ибо торговля не вредит душе. Когда продаешь что — нибудь, называй цену товара только один раз. А если хочешь немного снизить цену, то это твое право. Тогда в душе у тебя будет покой.

Выслушав его, брат спросил:

— Если у меня есть другой доход, ты все равно велишь мне думать о рукоделии?

— Откуда бы ты ни получал необходимое, не оставляй своего рукоделия. Делай, сколько можешь, только без суеты.

3. Как говорили про авву Агафона и его ученике, когда они продавали изделие, то называли цену один раз и брали плату молча и со спокойной душой. А когда они приходили купить что — нибудь то, какую бы цену им ни называли, платили молча. Даже слова ни проронив, они покупали то, что им нужно.

Пояснение Павла Евергетиноса:

Этому мы можем только удивляться, но не подражать. Велика была надежда старца на Бога и бесстрастие. Кто стяжает такую же надежду и бесстрастие, сможет совершать тот же подвиг.

3. Из аввы Исаии

Если ты отправился в город продавать свое рукоделие, никогда не спорь о цене, как мирские люди, ибо если хоть раз поддашься, растратишь все умения, которым научила тебя келья.

Если покупаешь что — нибудь необходимое, не спорь, что, мол, не могу столько дать. Если вещь тебе требуется, можешь и потерпеть некоторое стеснение, а если денег у тебя нет, молча пройди мимо.

Если будут смущать тебя помыслы: где бы тебе раздобыть деньги на эту вещь, скажи им: всех святых Бог испытывал нищетой, пока не убедился, что выбор их верен и не предоставил им свободу действий.

4. Из святого Ефрема

Не входи в келью брата, не постучавшись, а иначе смутишь его.

2. Не связывай себя клятвой перед братом, но добивайся согласия с ним в страхе Божием.

3. Великое прегрешение монаху — вступать в сговор с кем — либо; возмездием будет скорбь и раскаяние.

5. Из святого Варсонофия

Брат спросил старца:

— Хорошее ли дело — подружиться со сверстником?

— Хорошее дело — вообще никогда не дружить ни с кем из сверстников, — был ответ. — Ибо привязанность не дает прийти плачу. Не дружи ни с кем, кто мешает прийти плачу. Пользы от этого не будет, а вред получишь большой. Никто не может стяжать какое — либо благо без премногого плача и труда. Обучи свои глаза никогда никого не разглядывать. Иначе они преисполнят все твое сердце ужасающей дерзости, а такая дерзость загубит все плоды монашеского делания.

— Скажи мне, отче, — спросил брат старца, — какую меру нужно блюсти в братской любви?

— Одно дело, — ответил тот, — любовь отцов к своим чадам, а другое дело — любовь братьев к братьям. Любовь духовных отцов к своим чадам не заключает в себе ничего плотского и вредоносного. Ибо их укрепляет духовное разумение, и в своих словах и делах они всегда стараются принести всецелую пользу молодым. Любя, они не замалчивают ошибки любимых, но духовным словом обличают их и наставляют. О них и сказано в Писании: обличай, запрещай, увещевай (2 Тим 4, 2), как твой Авва часто и делает, а ты еще не осознаешь этого.

Если твой авва, любя тебя, не молчит о твоих ошибках, то ясно, что его любовь к тебе духовна. Каждый любит своего ближнего в меру, им достигнутую. Мера совершенной любви — после любви к Богу любить и ближнего, как самого себя.

Молодые люди должны быть осторожными во всем, ибо дьявол часто сбивает их с толку. Вот они встретятся и начнут разговаривать друг с другом о душевной пользе. Но вскоре их беседа переходит на другое: шутки, дерзости, смех, осуждение и на множество других зол. Так исполняется на них апостольское слово: Начав духом, теперь оканчиваете плотью (Галл 3, 3). Поэтому юные и падают, что любят неразумно и привязываются друг к другу.

Мера любви друг к другу должна быть таковой: не оговаривать друг друга, не злобствовать, не уничижать, не искать своего, не предпочитать собственное спокойствие пользе брата, не любить за телесную красоту и телесные благодеяния, не селиться вместе без крайней нужды, чтобы дело не дошло до губительной дерзости, которая уничтожает, как я уже сказал, все плоды монаха, превратив его в сухое дерево.

Поэтому пусть юные монахи хранят себя и остерегаются дерзости и празднословия, стремясь щадить и своих братьев. Бойся неуместного сближения с другими, чтобы не попасть самому в ловушку и не увлечь за собой и братьев. Таковых постигнет пророческое предупреждение: Горе тебе, который подаешь ближнему твоему питье с примесью злобы твоей (Авв 2, 15). И апостол говорил, — Худые сообщества развращают добрые нравы (1 Кор 15, 33). Как раз такой должна оставаться мера братской любви друг к другу.

 

Глава 41: Как нужно встречать посетителей, как их приветствовать и беседовать с ними

1. Из Палладия

Как — то мы отправились из Иерусалима в Египет и зашли к великому авве Аполле. Братья из его общины вышли за ворота встречать нас с песнопениями, как они обычно встречают монахов, поклонились нам до земли и облобызали. Они сопровождали нас до самого монастыря аввы, следуя позади нас с песнопениями, пока не подошли к обители.

Авва Аполло, услышав пение, вышел навстречу, как он всегда встречал всех приходящих к нему братьев, первый поклонился до земли и облобызал нас. Введя нас в монастырь, он совершил молитву и своими руками омыл нам ноги и усадил отдохнуть. Таков был его обычай встречать гостей.

Он сказал своим ученикам, что перед приходящими братьями нужно совершать поклон по примеру великого Авраама, ибо ради братьев они совершают поклон перед Богом. Когда ты видишь брата, то видишь Бога, и нужно стараться, чтобы брат вкусил всяческий покой по примеру блаженного Лота, на гостеприимство которого ангелы не могли не откликнуться.

2. Из Отечника

Старец сказал: «Если к тебе идут, и ты завидел их еще издали, прежде чем выйти к ним, встань на молитву и произнеси: «Господи Иисусе Христе, избави нас от оговоров и поношений». И затем мирно вводи их в монастырь.

2. Авву Петра, ученика аввы Лота, спросили:

— Когда я сижу в келье, на душе у меня мир. А если заходит ко мне брат, говорит мне слова, поверхностные для меня, моя душа смущается.

Авва Петр ответил:

— Как говорит авва Лот, мою дверь открывает твой ключ.

— Что означают эти слова? — спросил брат.

— Заходит к тебе человек, — ответил старец, — а ты спрашиваешь: «Как живешь? Откуда пришел? Как дела у братьев? Помогают ли они тебе?» Так ты открываешь дверь своему брату и слушаешь то, чего слушать не хотел.

— Все так и бывает, — сказал монах. — А что делать, когда приходит брат?

— Скорбь учит всему. Где нет скорби, там не усвоишь осторожности, — сказал старец.

— Но когда я в келье, эта скорбь со мной. Но когда кто — нибудь приходит ко мне или я выхожу из кельи, то уже не чувствую в себе никакой скорби.

— Это случается, — заметил старец, — потому что ты не властвуешь над скорбью, а просто пользуешься ей. Если она признает свою власть над тобой, то больше не оставит тебя.

3. Сказал старец: «Если придет к тебе брат, смахни скорбь с лица и сокрой ее в сердце, пока не попрощаешься с братом — тогда опять пусти скорбь на лицо, ибо от тебя будут бежать бесы, видя, что скорбь неразлучна с тобой».

3. Из святого Ефрема

Если придет к тебе монах или мирянин, не хлопочи сверх силы, чтобы его принять, а то после его ухода будешь раскаиваться, что уже потратил то, что тебе необходимо. Потчуй его тем, что послал Господь. Лучше ставь овощи, но с любовью, чем дорогую еду со скорбью. Доброхотно дающего любит Бог (2 Кор 9, 7).

— Говорю я это тебе, брат, не затем, чтобы отвратить тебя от гостеприимства, но чтобы твоя жертва была благоприятной и непорочной. Как сказано: Будьте страннолюбивы друг ко другу без ропота (1 Петр 4, 9)

2. Смотри, монах, желая угодить тем, кто мыслит мирское, ты утратишь монашеское житие. Поэтому со страхом Божиим совершай все свои дела. Все, что человек делает ради Господа, засчитывается ему в прибыль. Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то, и другое (1 Кор 6,13).

3. Возлюбленный, если ты приглашаешь кого — то в свою келью, постарайся, чтобы он ушел от тебя, ничем в твоей келье не введенный в соблазн. Поэтому ничего не делай без страха Божьего, а иначе покажешь ему образец неподобающего дела. Как говорит апостол: Не подавайте соблазна ни Иудеям, ни Эллинам, ни церкви Божией(1 Кор 10, 32).

4. Почитай всех людей не потому, что ожидаешь от них воздаяния, но ради Господа. Человекоугодник хлопочет, чтобы многим угодить. А боящийся Господа не преткнется, потому что свет заповедей освещает ему путь.

4. Из аввы Исаии

Если придет к тебе брат с чужбины, то с радостью на лице приветствуй его. Возьми у него вещи и с радостью донеси их до кельи. А когда провожаешь его, тоже неси его вещи. Приветствуй его со всею кротостью и страхом Божиим, чтобы не причинить ему недолжного.

Усади его и не приставай с расспросами. Это тебе не полезно. Пусть лучше он помолится, и этого будет довольно. После этого дай ему книгу, чтобы было у него делание. А если он придет уставшим, вымой ему ноги, чтобы облегчить ему усталость.

Если он начнет говорить нечто неподобающее, попроси с любовью: «Прости меня, я немощен, и такой разговор выше моих сил». А если он начнет просить милостыню, а у тебя есть еще люди, не приводи его к ним, сам найди для него все необходимое ради Божией любви.

Если этот брат странник Бога ради и зашел к тебе отдохнуть, не отвращай своего лица от него, но прими с радостью вместе с другими пришедшими людьми. Даже если ты нищ, не провожай его с пустыми руками, но поделись с ним частью пожертвований, которыми одарил тебя Бог. Ты знаешь: все, что у тебя есть, не твое, но Бог дал в пользование.

Всем приходящим к тебе верным подавай все необходимое с радостью в очах. Когда они завершат трапезу, скажи им еще раз или два раза: «Сотворите любовь, немного поешьте».

Если ты поешь вместе с братьями, то каждый из вас пусть споет свою молитву как надо. А если среди вас монах, пришедший с чужбины, попросите его с любовью, чтобы он вместе с вами участвовал в молитве. Говорите ему так до третьего раза, но не спорьте.

Если к вам придут братья, вообще не спрашивайте их ни о чем, что слушать вредно, как я уже говорил раньше, а то они уйдут, а вы останетесь в своей келье, отягощенные помыслами. А если кто — то из ваших гостей не смог сдержаться и сказал одному из вас что — то вредное для души, не следует допускать, чтобы слышавший пересказывал это кому — нибудь еще из братьев, а то он наполнит душу брата смертельным ядом.

Не расспрашивайте о делах века сего, а то станете как отхожие места, в которые все заходят, чтобы опорожнить свое чрево, от чего зловония там премного. Станьте, напротив, Жертвенником Божиим, в чистоте совершая внутреннее богослужение, воскуряя ладан утром и вечером, чтобы не оставался ваш жертвенник не окурен каждением (Ср. Пс. 140, 2).

Всегда понуждайте себя пред Господом во всяком молении, дабы Господь даровал вам простоту и незлобивость и избавил вас от противоположного: хитроумия, бесовской изворотливости и любопытства и тому подобных вещей, которые разрушают все ваши созидательные труды.

Итак, если человек разумно боится Бога и если его слух повинуется совести его, как велит Бог, то всему названному он сам обучится втайне. А если нет в его внутреннем доме хозяина, и дом его всегда в руках чужой прихоти и говорит человек все, что хочет, то этому несчастному даже сердце его перестало подчиняться, подпав под власть врагов.

Если какой — нибудь брат с чужбины придет к вам, а вы заподозрите, что он притворщик, не пытайтесь разговорить его и поймать на слове — он своими речами сам выдаст свой порок.

5. Из святого Варсонофия

Сказал старец: «Если кто — нибудь войдет к тебе в келью или ты войдешь к кому — нибудь, и он попросит вместе стать и помолиться, отказывайся со словами: «Прости меня». Только на третий раз, если он будет настаивать, со всяческим смирением соверши то, что он тебе велит. И ты тоже приглашай до трех раз, а если человек не пожелает остаться, попрощайся с ним. Спорить — это одно зло.

Так же и о всякой вещи. Если тебе понадобиться что — нибудь взять у другого или попросить чем — либо попользоваться, проси до трех раз. Если брат откажет, разойдись с миром и не заставляй его. Вот истинный путь Божий.

Не полезно монаху расспрашивать своих гостей о ком — либо другом. Пойми, из — за этих расспросов ум отвлекается от молитвы и беседы с Богом, впадает в болтовню и оговоры, а затем в чрезмерные душевредные излишества и становится пленником страстей. Нет ничего лучше, чем молчать или отвечать кратко.

 

Глава 42: О том, что когда ревнители воли Божией заходили в гости, многие из отцов, чтобы дать гостям отдохнуть и себе позволяли некоторое послабление в подвиге, не нанося себе тем самым вреда благодаря своему бесстрастию, правда, некоторые из них за это краткое облегчение потом налагали на себя некоторые мучения; и о тех, кто при встрече гостей или в случае прихода нескольких человек не отступает от своего подвига, а если и делает послабление, то лишь самую малость, удостаиваясь похвалы в глазах тех, кто правильно судит; а так же о том, что не нужно равняться на тех, кто на больших встречах понуждает себя сверх меры

1. Из Отечника

Несколько отцов пошли к авве Иосифу в Панефо, чтобы спросить его о том, как встречать братьев, приходящих к ним в гости: нужно ли снисходить к ним и Разрешать им вести себя, как дома.

И прежде чем успели его спросить, старец сказал своему Ученику:

— Следи за тем, что я сейчас буду делать, и молчи.

Старец положил две подушки, одну справа, другую слева от себя, и сказал гостям:

— Садитесь.

Они сели. Тогда он вошел в келью в одежде нищего и вышел, пройдя мимо них. И опять вошел в келью в своей обычной одежде, потом вышел и, вернувшись, снова сел между ними.

Они удивились тому, что делает старец. Он спросил:

— Вы поняли, что я сделал?

— Да, — сказали гости.

Он спросил:

— Изменился ли я от того, что надевал одежду нищего?

— Нет.

— Я всегда оставался собой, — сказал авва, — Первая одежда не изменила меня и вторая не повредила мне. Вот так же и мы должны поступать, принимая братьев издалека, по слову святого Евангелия: Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф 22, 21). Когда у нас гостят братья, сделаем так, чтобы они чувствовали себя, как дома, а когда мы наедине с собой, скорбь постоянно должна пребывать в нас.

Услышав рассуждение старца, они удивились, ибо он им сказал то, что было в сердцах их еще прежде, чем они задали вопрос, и прославили Бога.

2. В Скиту была дана заповедь: «Поститесь всю эту неделю». И в это время к авве Моисею пришли братья из Египта, и он им сварил немного еды. Когда соседи увидели дым костра, то сказали клирикам:

— Смотрите, Моисей нарушил заповедь и сварил еду.

— Когда он придет в храм, — сказали клирики, — мы ему укажем на это.

Когда наступила суббота, клирики убедились в великом подвиге аввы Моисея и сказали ему перед братией:

— Авва Моисей, ты нарушил человеческую заповедь, но Божию исполнил.

3. Брат пришел к авве Пимену через две недели после Че — тыредесятницы и, открыв ему свои помыслы и получив от старца успокоение, сказал:

— Недавно я сдерживал себя, чтобы не прийти к тебе сегодня.

— Почему? — спросил старец.

— Я подумал, что, может быть, на Четыредесятнице мне не откроют.

Авва Пимен ответил:

— Мы научены запирать не деревянную дверь, но только дверь своих уст.

4. Брат пришел к одному отшельнику, и когда он побеседовал с ним и отдохнул у него, то на прощание сказал:

— Авва, прости меня, что заставил тебя нарушить правило.

— Мое правило, — ответил старец, — в том, чтобы успокоить тебя и отпустить с миром.

5. Говорили об одном старце, что он жил в Сирии, недалеко от дороги через пустыню, а его делание было таково: всякий раз, когда мимо проходил монах из пустыни, приветливо встретить его и услужить ему.

И вот как — то появился анахорет. Старец подбежал к нему и пригласил отдохнуть. А тот отказался.

— У меня пост, — сказал он, — и я не могу нарушать его раньше положенного времени.

— Не презри чадо свое, — с грустью сказал старец, — прошу тебя, если хочешь, давай вместе помолимся.

Они помолились. Отшельник остался весьма доволен его гостеприимством, и старец отпустил путника с глубокой благодарностью.

6. Авва Кассиан рассказывал: «Однажды мы пошли из Палестины в Египет к одному отцу. Он гостеприимно встретил нас. Мы спросили его:

— Почему когда мы принимаем гостей, то обычно не сохраняем правило нашего поста, которое соблюдали в Палестине.

— Пост всегда со мной, — ответил он. — А вы не можете остаться со мной навсегда. Пост полезен и необходим, но он в вашей власти. А исполнить любовь неукоснительно требует закон Божий, поэтому я принимаю вас, а в вашем лице Христа и обязан со всем усердием служить вам. Но как только я вас провожу, то снова возобновляю правило поста. Могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься» (Мк 2,19–20).

7. Авва Кассиан добавил: «Мы пришли к другому старцу, и он предложил нам поесть. Мы насытились, но он просил нас еще поесть. И когда я сказал, что больше не могу, он заметил:

— Сегодня шесть раз приходили ко мне братья, и я всякий раз кормил их. Предлагая им трапезу, я тоже ел вместе с ними, но все еще голоден. А ты поел только один раз и уже так сыт, что более не можешь?

(Пояснение Павла Благолюбивого: Пусть читатель обратит внимание на точность и строгость старца. Даруя утешение гостям и обедая вместе с ними, он только притрагивался к блюдам, но не насыщался ими. Из того, что он ел шесть раз в день, но не был сыт и не удовлетворял свое чрево, ясно, что он только вкушал осторожно и понемногу. Так он мог сотрапезничать со всеми гостями и при этом себе не навредить и другим принести большую пользу).

2. Из Патерика

Два брата пришли к старцу, а у того был обычай есть днем. Но, увидев братьев, он обрадовался и сказал, что пост приносит награду, но кто ест ради любви, тот исполняет сразу две заповеди: отрекается от собственной воли и дает утешение братьям во имя любви.

2. Говорили об авве Макарии, что когда случалось ему есть вместе с братьями, он ставил себе предел. Он говорил себе:

— Если окажется на трапезе вино, пей ради братьев, но за каждую выпитую чашу проводи в келье целый день без воды.

Братья предлагали ему вино, чтобы он набрался сил, и старец с радостью принимал, но зато потом мучил себя за это. Его ученик, зная правило аввы, говорил братьям:

— Ради Господа, не давайте ему вина, иначе он будет истязать себя в келье.

Узнав об этом, братья больше не предлагали ему вина.

3. Авва Силуан и его ученик Захария отправились в путь и по дороге зашли в монастырь. Перед дорогой им предложили немного перекусить. Когда они вышли из монастыря, ученик увидел родник у дороги и хотел напиться из него.

— Захария, — остановил его старец, — сегодня пост.

— Но разве мы сегодня не ели, отче? — спросил ученик.

— То, что мы ели, было долгом любви к братьям, — ответил старец. — А теперь мы соблюдаем свой пост, чадо.

4. Об авве Серине говорили, что он много трудился и ел только два сухаря в день. Когда к нему пришел его соученик авва Иосиф, который тоже был великим аскетом, авва Серин сказал:

— У себя в келье я соблюдаю свой порядок совершения подвига, но если выхожу, то снисхожу к немощам братьев.

— Великая добродетель не в том, — заметил авва Иосиф, — чтобы в своей келье сохранять принятый порядок, но в том, чтобы сохранять его вне кельи.

5. Как — то монахи из Скита пришли к амме Сарре. Она поставила перед ними плетеное блюдо с овощами. А они пропускали хорошие овощи, а ели только плохие.

— Узнаю людей из Скита, — заметила амма.

6. Как — то принесли пожертвование на гору аввы Антония, и там оказался книдский сосуд с вином. Один из старцев взял этот небольшой сосуд и чашу, принес к авве Сисою и предложил ему. Сначала они выпили по одной чаше, потом выпили по второй. Старец протянул авве и третью, но тот не принял ее, сказав:

— Хватит, брат, разве ты забыл, что есть сатана?

Если этот старец после длительных подвигов только раз позволил себе вина и не только не превысил меру, но и не побоялся прямо отказаться от предложенной ему чаши, признавшись, что опасается вражеской брани, хотя и был бесстрастнее самых бесстрастных, то насколько больше мы, принимая на каждой трапезе вино и разные яства, чтобы не говорить, что часто набиваем желудок до сытости, поскольку часто нас принуждают съесть и выпить больше обычного, обязаны считать такое требование для себя явным вредом и душевной погибелью, и не внимать ему и тем более подчиняться. Иначе мы настолько привыкнем к насыщению, уже не сможем отстать от него, не сможем различать, что сверх нашей меры, и начнем прибавлять все больше и больше по чужим просьбам; и, в конце концов, перегрузим баржу ума через край. А если судно перегружено, то оно даже без всякого дуновения ветра, окажется на краю гибели.

6. Об авве Сисое Фивейском говорили, что он не ел хлеба, а на праздник Пасхи братья стали упрашивать его разделить с ними трапезу.

— Могу только одно из двух, — сказал авва, — съесть артос или те блюда, которые вы приготовили.

— Тогда съешь артос, — сказал они. Он так и сделал.

7. Один боголюбивый епископ каждый год приходил к отцам в Скит. Однажды его брат, привел к себе в келью, поставил перед ним хлеб и соль и сказал:

— Прости, больше мне нечего предложить.

— Желаю тебе, чтобы когда я приду на следующий год, то у тебя не нашлось бы и соли, — сказал гость.

8. Однажды Келлии пожертвовали молодого саидского вина, и каждому брату выделили по чаше. Но один брат (чтобы не пить вина) решил спрятаться в (старом) погребе, но его стена обвалилась. Братья сбежались на шум и, увидев, что постройка не выдержала, принялись ругать брата:

— Какой тщеславный, так тебе и надо.

Но авва вступился за него.

— Оставьте в покое моего духовного сына. Он сделал доброе дело и, слава Богу, жив. Этот погреб был построен во времена моей молодости, чтобы вся вселенная узнала, что он рухнул из — за чаши вина.

9. Сказал старец: «Покуда ты молод, беги от вина как от змия, а если тебя принудят пить на трапезе любви, выпей чуть и отставь чашу. Даже если заклинать тебя будут позвавшие тебя сотрапезники, отвратись от их слов. Ведь часто сатана принуждает монахов и даже пресвитеров подталкивать юных братьев к винопитию и многоядению. Не слушай их: вино и женщины отдаляют от Бога.

10. Как — то в Скит пришел один старец, и его сопровождал некий брат. Когда они решили творить подвиг каждый уединенно, старец говорит брату: «Давай вкушать трапезу вместе, брат». А было это утро в начале недели. Они поели, и разошлись на подвиг.

Наконец, наступила суббота. С утра старец отправился к брату и говорит ему: «Может быть, ты проголодался, брат, давай поедим». Брат ответил: «Нет, я каждый день ем, потому не голоден». Старец сказал ему: «А я, брат, с того времени не ел, и как могло быть иначе?» Услышав такое, брат умилился и получил великую пользу.

(Пояснение Павла Благолюбивого: Ты видишь, что старец и самого себя наедине карал за любое малое послабление и брата наставлял, чтобы он по мере сил стал ему подражателем в этом, но и укреплял его в его немощи. А то он мог бы, сразу взяв на себя такой подвиг и не справившись, впасть в пренебрежительное отчаяние или же от своих неудач начать осуждать старца. А так он смирялся, взирая на то, сколь велика сила старца).

 

Глава 43: О том, что пришедшим в Киновию, даже монахам, не следует позволять без разбору беседовать и селиться с братьями и как братьям должно вести себя с ними

1. Из жития святого Пахомия

Один исповедник по имени Дионисий, эконом Тирской церкви, был другом святого Пахомия. Он прослышал, что святой Пахомий не разрешает приходящим из других монастырей общаться со своими учениками и велит им находиться в определенном месте за воротами монастыря. Друг, весьма опечаленный этим, пришел к святому и взволнованно сказал:

— Ты неправильно поступаешь, авва, что не ко всем братьям относишься равно.

Святой Пахомий дал ему ответ, отмеченный величайшим долготерпением и кротостью:

— Бог весть, что никогда я не хотел огорчить или презреть чью — то душу. Как бы я посмел сейчас такое совершать и раздражать Господа, в немногих словах все об этом сказавшего: Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф 25,40).

— Прими то, о чем я тебя извещу, отче, — продолжал святой. — Я так решил не для того, чтобы унизить приходящих сюда. Просто в нашем монастыре много новичков, которые совсем не знают, что такое монашеский образ жизни. Среди них есть просто дети и столь велика их простота, что они не могут даже отличить правое от левого. Поэтому я пришел к тому, что полезнее братьям жить отдельно, а гости будут также находиться отдельно.

Такое разделение нужно считать, напротив, честью, оказанной отцам и братьям. В час молитвы мы все вместе, а после этого каждый пребывает в отведенном ему месте и проводит время в безмолвии. А я с Божьей помощью каждому могу услужить в его духовных нуждах.

Когда пресвитер Дионисий услышал эти слова, то стал извиняться и кланяться, осознав, что святой Пахомий все совершает по Божией воле. Переживая в себе сладость защитительной речи святого Пахомия, он с радостью отправился к себе.

2. Из святого Варсонофия

Брат задал старцу вопрос:

— В наш монастырь приходят люди, как миряне, так и духоносные отцы, и говорят вещи, полезные душе. Я остаюсь с ними, слушаю их и расспрашиваю о тех предметах, которые мне необходимо знать. Одобряешь ли ты это?

— Истинный ученик Христа, — ответил старец, — не должен ни в чем проявлять своей власти. Не нужно самому решаться на какое — то дело. Даже если тебе кажется, что ты получаешь пользу от бесед с гостями, ты противопоставляешь себя заповеди, которая велит все совершать по заповеди. Неужели отцы сказали не все, что тебе нужно знать? Если пришли люди и говорят слово, угодное Богу, спроси своего авву со смирением: «Авва, велишь ли ты, чтобы я остался и послушал или чтобы я ушел?» Что он скажет, то и делай, и будет тебе покой. А если тебе нужно спросить о чем — то неотложном монаха или мирянина, сначала спроси у аввы. Если он одобрит, то спрашивай, что хотел. Итак, задавай вопросы только тогда когда авва скажет тебе: спрашивай».

— А если, — спросил брат, — у меня нет вопросов, но случится мне с кем — нибудь разговаривать, и он напрямую задаст мне вопрос, как тут велишь действовать?

— Когда ты встречаешься с кем — нибудь, ограничивай речь приветствием и скажи: «Помолись за меня, сейчас я должен исполнить поручение», — и иди прочь. А если спросят тебя о чем — либо, если знаешь ответ, скажи кратко и иди, а если не знаешь, скажи «не знаю» и тоже иди. А если вспомнил, что кто — то из соседей или знакомых лучше тебя сможет ответить на вопрос, покажи, как к нему пройти.

— А если я буду сидеть или трудиться, а человек ко мне подсядет и заведет разговор, что делать тогда?

— Если он увидит тебя просто сидящим и подойдет, попроси у него благословения и сам его благослови, скажи: «Помолись за меня», — и удались. А если он тебя будет удерживать, желая поговорить, скажи ему: «Прости, мне заповедано ни с кем не разговаривать без ведома аввы. Я скажу ему и сделаю так, как он повелит». А если ты трудишься и кто — то придет и сядет рядом, опять же сошлись на ту же самую заповедь аввы и спокойно завершай работу.

— А почему тогда авва Исайя велел, поприветствовав брата, спросить его о том, как его дела, а после сидеть рядом с ним молча?

— Авва Исайя сказал это старцу, достигшему великих лет жизни и великой меры, — ответил он. — А ученик, во всем точно слушающийся старца и желающий стать истинным монахом, должен хранить себя от всех таких встреч. От них же происходит презрение, расслабленность, неподчинение и ужасающая дерзость. Скажи: «Иоанн об этом ничего не думает». И пусть тебя не коснутся хлопоты кого — либо из пришедших людей.

2. Брат спросил:

— Помысел говорит мне: «Прекрати раз и навсегда все встречи и будешь свободен». А другой помысел говорит: «Прекращай постепенно, чтобы не озадачивать тех, кто тебя знает» Скажи мне, что лучше?

— Если сразу прекратишь все встречи, — ответил старец, не будешь знать забот, а если изволишь понемногу прекращать встречи, то все вокруг начнут недоумевать и размышлять о тебе. Ты дашь каждому предлог сказать: «Раньше он со мной разговаривал, и я буду с ним опять разговаривать». А помысел будет у них подозрительный: «Наверное, он что — то имеет против меня, что перестал со мной разговаривать?» Принимай решение, и Бог прямо направит твои пути».

3. — У меня послушание — в больнице, — сказал брат. — В монастырь приходят немощные, и им нужно больничное лечение. Авва благословил меня снабжать их всем необходимым. Поэтому я вынужден с ними встречаться. Не получатся ли так, что тут я поступаю по своей воле?

— Итак, — ответил старец, — приходят немощные, потому что им нужно лечение. Если ты говоришь обо всем авве, то ты тут ни при чем. Тебе дано повеление, и ты выполняешь его не по своей воле. Однако нужно быть внимательным, не пользоваться этим как предлогом и не вступать ни с кем в беседы, не встречаться дольше положенного, допуская только самые необходимые слова. Пусть бывает нужно спросить пришедшего о каком — то деле или торговле. Так ты, бывало, не только о необходимом спрашивал, но растягивал беседу так, что Дальше некуда. Смотри, не давай повода злой воле. Храни это и обретешь покой.

3. Из святого Ефрема

Брат! Господь поставил тебя пастырем. Не вводи в паству хищных волков, а то ничего не останется от паствы, и будешь подсуден за это Первопастырю. Отдаляй от овец своих всякое, что таит в себе не пользу, а вред и погибель.

 

Глава 44: О том, что не следует без разбору сотрапезничать со всеми людьми подряд; и о том, что от спрашивающих, но не выполняющих наставления после первого и второго увещевания нужно отвращаться

1. Из Отечника

Авва Макарий сказал братьям, пришедшим к нему и спросившим, как спастись: «Братья мои возлюбленные, будем по мере сил избегать встреч с мирскими людьми, и от этого получим величайшую пользу. Беседа с ними по большей части лишь о продаже и купле, женах и детях, скотине и прочих вещах. Такие встречи отдаляют мысли от Бога. И не будем сотрапезничать с ними.

Ведь если даже беседа с ними отдаляет помыслы от Бога, то насколько вреднее есть и пить вместе с ними? Я говорю это не потому, что они нечисты, вовсе нет. Но они едят один или два раза в день любую пищу, включая мясо убитых животных, мы же воздерживаемся от мяса и вкусных яств и едим только раз в день. Если они видят, что мы едим вдоволь, сразу же осуждают нас и говорят: «Вот, монахи пресыщаются». Они даже не задумываются, что мы, как и они, облечены плотью.

А если они увидят, что мы воздерживаемся в пище, сразу осуждают нас такими словами: «Смотри, они постятся напоказ, человекоугодники». Злословя нас, они губят свои души. А если заметят, что мы едим, не вымыв рук, или у нас замарана одежда, говорят: «Какие монахи неряхи». А если увидят, что мы едим, вымыв руки, говорят: «Посмотрите, как они брезгливы». Так из — за нас они губят себя, и мы виноваты в их погибели.

Убегая, будем избегать их трапез! Пусть лучше они нас бранят, чем хвалят! Их брань приносит нам венцы, а их похвала ввергает в погибель.

Какая мне польза в том, чтобы угождать людям и гневить Господа Бога моего? Об этом свидетельствует божественный апостол, сказавший: Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым (Гал 1, 10). Итак, помолимся пред Господом так: «Иисусе Боже наш, исторгни нас и освободи от похвалы и поношения их». И не будем ничего совершать ради угождения им. Ибо ни их похвала не способна ввести нас в Царство Небесное, ни их поношение не может закрыть для нас вечную жизнь, но скорее, напротив, поможет этому. Да ведаем, возлюбленные, что за всякое праздное слово мы дадим ответ (Мф 12, 36). Поэтому будем бежать от праздного слова, как от змеи».

2. Братья пришли к авве Антонию и попросили его:

— Скажи нам слово, как спастись.

— Вы слышали, что сказано в Писании? — сказал старец. — Этого вам (вполне) достаточно.

— Но мы хотели бы услышать от тебя слово о спасении, отче.

— В Евангелии сказано: Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую (Мф 5, 39).

— Мы не можем исполнить это, — воскликнули братья.

Тогда старец сказал им:

— Если не можете обратить другую, то хотя бы терпите, когда вас ударили.

— Мы и этого не можем.

— Если даже этого не можете, — сказал он, — то не воздавайте злом за зло.

— Мы и этого не можем.

Старец тогда позвал своего ученика и велел ему:

— Приготовь им немного горячей похлебки, ибо они больны. Если вы этого не можете и того не хотите, то что мне с вами делать?

От отца:

Ты видишь, что святой, не теряя времени на вопросы сразу же со всей определенностью отправил их прочь. Он не позволил им даже оставаться рядом с ним, тем более задерживаться, потому что пользы им от этого не было бы, а ему они только мешали бы всецело обратиться к Богу.

Если этот верховнейший из отцов, бесстрастнейший из бесстрастных так оберегал себя, то насколько больше следует нам хранить себя, избегая тех, кто приходит к нам с тем только, чтобы поговорить и разведать о спасении. Ведь они никогда не согласятся хотя бы чем — нибудь поступиться ради заповеди Божией или сделать то, что им кажется болезненным. Поэтому если им сказать раз и два, а они не начнут исправляться, от них нужно бежать без оглядки. Нельзя открывать им легкий доступ к нам. Может быть, тогда они устыдятся, образумятся и с отвращением отнесутся к своей болезни. Они сами будут нам благодарны и перестанут досаждать нам.

А мы примером произошедшего с ними освободим не только их, но и многих других, приобретших мирские желания с опорой на мирские рассуждения, от неизлечимого недуга мирской жизни и сами станем свободными не только от назойливых посетителей, но и от того немалого вреда, который мы могли бы получить, если бы наша немощь позволяла беседовать с кем угодно без разбора.

 

Глава 45: О том, что и на чужбине нужно знать, как общаться с посетителями; как ходить и путешествовать вместе с братьями; что странствующим нужно знать, как вести себя в чужих краях и каких правил придерживаться в пути, когда идешь вместе с братьями

1. Из аввы Исаии

Если ты отправился на чужбину и гостишь в чьем — нибудь доме, а хозяин уйдет и оставит тебя одного, не поднимай глаз и не рассматривай обстановку и ничего не открывай: ни окно, ни кувшин, ни книгу. Когда хозяин уходит, скромно попроси: «Дай мне немного работы до твоего возвращения». И что он тебе поручит, то и делай без уныния.

Если услышишь разговоры с улицы, не обращай на них внимания и не пересказывай их хозяину, когда тот вернется. А то повредишь и себе, и ему.

2. Если ты молод, никогда не носи красивых плащей. Не смейся и не обнажай своих зубов. Пусть твое лицо будет смиренно обращено долу. Когда попадаешь в чужие края, обувай сандалии. А когда находишься в келье, то не пользуйся ими, Разве что во время болезни. Когда идешь по дороге, держи руки на поясе и не размахивай ими, как мирянин, и не верти головой туда — сюда. Внимай помыслу своему и обращайся к Богу в сердечной молитве.

3. Если ты пришел в город или селение, твои глаза должны быть постоянно обращены долу, иначе потом в келье может подняться против тебя брань. Если по пути женщина скажет «Мир тебе», отвечай ей только в своем сердце и не отрывай глаз от земли. Даже края женской одежды, если можешь, ты не должен видеть.

4. Если идешь вместе с братьями, держись от них подальше, чтобы хранить молчание. Когда идешь вместе со старшими, никогда не опережай их. Если вы вместе со стариком должны нести корзину, то не позволяй ему нести ее — делай это один. А если вы оба молоды, то несите понемногу попеременно, и кто несет, пусть идет впереди. Там, где останешься на ночлег, не проявляй дерзости, но будь стыдлив совершенно во всем.

5. На чужбине не ночуй в доме, где, как подсказывает сердце, есть опасность греха. Если захочешь поесть где — нибудь и узнаешь, что за трапезой будет женщина, вообще не садись за трапезу. Лучше огорчить хозяина, чем тайно соблудить в своем сердце. Когда ляжешь спать, не накрывайся одним плащом с другим человеком. И прежде чем лечь, соверши много молитв.

6. Если вы вместе идете по дороге и с вами болящий, позвольте ему идти впереди, чтобы он мог, если устанет, присесть отдохнуть.

7. Если вы в дороге вместе с братом, и ты по делу завернешь к другу, попросив брата подождать, а тебя пригласят на трапезу, позови и брата, чтобы он тоже поел и отдохнул вместе с тобой.

8. Когда с тобой еще несколько человек и неудобно такое количество вести к другу, не пренебрегай ими и тайно не ешь у друга, позабыв о них. Обсуди с ними, как в таком случае лучше поступить и что они скажут, то и делай со смирением. А когда идешь с ними, не приписывай себе никакого значения, то есть не уклоняйся от рабского служения им.

9. Если ты отправляешься на чужбину с братьями, с которыми не знаком, то даже если они моложе тебя, почитай их как первых. Когда твой любезный друг примет вас всех вместе всегда пропускай их вперед: и на омовение, и к трапезе, даже и виду не подавай, что он принимает их ради тебя. Всю честь отдай им и скажи: «Ради вас милость оказана и мне».

10. Если идешь вместе с братьями, а среди них окажется такой, к которому питаешь особую о Господе любовь, не веди дружеских бесед только с ним у всех на виду, не то среди других может оказаться духовно немощный, которого начнет снедать зависть, и ты понесешь ответственность, потому что дал место его греху.

11. Когда пойдешь к кому — нибудь, не жди, что они будут тебе особенно рады. Благодари Бога, что они приняли тебя.

12. Если ты захочешь вместе с братьями навестить нищего брата, не введите его в еще большую нужду своими требованиями. Купите все, что сами собираетесь поесть, так, чтобы еще и ему осталось. Сами ешьте как можно меньше — вам достаточно и того, что он предоставил свой кров.

13. Когда входишь в келью монаха, которого не знаешь, сиди там, куда он тебя посадил, и не заходи в другую комнату, пока тебя не пригласят.

14. Если вы идете по дороге, не упускайте из виду заботу о том, кто немощен среди вас: может быть, ему нужно сесть немного отдохнуть, а может быть, поесть раньше положенного времени.

15. Находясь на чужбине, не будьте дерзостны ни в каком деле, куда бы вы ни пришли. Тогда ваш пример будет полезным. Особенно важно молчать и тайно, и явно. Дерзость и все прочие страсти оказываются в немощном человеке из — за бездействия его сердца, потому что он не видит свои грехи.

16. Когда ты безмолвствуешь в своей келье и назначил себе есть в определенный час или не есть вареного, или что — нибудь еще в подобном роде, то на чужбине смотри, не говори никому из сотрапезников: «Прости меня, я этого не ем». Тогда весь твой труд полностью отдашь в руки врагов, и он обернется для тебя одной суетой. Владыка и Спаситель твой велел делать все в тайне, а Отец твой… воздаст тебе явно (Мф 6, 6).

17. Любящий свои труды хранит их, чтобы они не погибли

2. Из Отечника

Как — то авва Исидор отправился к авве Феофилу, архиепископу Александрийскому. Когда он вернулся в Скит, братья его спросили:

— Как тебе понравился город?

— Поистине, братья, — был ответ, — я не видел там ни одного человеческого лица, кроме архиепископа.

Браться испуганно спросили:

— Неужели всех поглотила земля, авва?

— Нет, — ответил авва, — но меня не смог победить помысел хотя бы взглянуть на кого — либо.

При этих словах все удивились вниманию и строгости старца. Постараемся и мы хранить наш взор от парения.

2. Как — то в Келлиях был праздник, и братья ели в церкви. Был там брат, который сказал служителю:

— Я не ем вареное. Только соль (сухари с солью).

Служитель подозвал другого брата и сказал во всеуслышание:

— Вот, тут брат не ест вареное. Принесите ему соль.

Тогда встал один старец и сказал ему:

— Для тебя было бы сегодня полезнее есть мясо в келье, чем слышать такое о себе перед всем народом.

3. Один брат в Скиту, который не ел хлеба, пришел к великому старцу. В это время у старца оказались и другие гости, и старец приготовил для них небольшое угощение. Когда они принялись за трапезу, аскет взял только моченые теревинфы и ел их.

Когда все встали после трапезы, старец отвел его в сторону и сказал:

— Брат, если приходишь к кому — нибудь, то не показывай своего образа жизни. И если хочешь всегда придерживаться принятого тобою порядка, сиди в келье и никуда не ходи.

Брат, вразумленный словом старца, стал на братских встречах вести себя, как все.

4. Старец советовал: «Если ты пришел куда — либо, не показывай своего образа жизни, что ты не ешь оливковое масло, жареное или вареное. Отказываться можешь только от вина, если опасаешься брани, даже если некоторые станут тебя порицать, пусть тебя это не трогает».

5. Брат спросил старца:

— Когда я нахожусь на трапезе любви с отцами, что мне делать?

— Вместо поста, — ответил он, — утверди безмерную молитву со смирением.

— Но как я могу есть, слушать разговоры и молиться?

— Усилие все превозмогает, — сказал старец, — и если хочешь быть монахом, всегда этого придерживайся. У кого другое отношение, тот не монах.

 

Глава 46: О том, что никого из приходящих за милостыней нельзя отпускать ни с чем, но следует с радостью принимать человека, посланного Богом, и подавать ему, что можем; даже если он назойлив, все рано следует терпеть любую его злобу и не гневаться, подражая в этом Богу, ибо Он милостивым воздает нередко гораздо больше; и о том, как в киновиях творить дела милосердия

1. Из жития святого Григория Двоеслова

Блаженный Григорий, написавший жития Италийских святых в виде диалога, бывший архиереем Римским, до своего святительства был монахом и игуменом монастыря святого Андрея, именуемого Клиоскером.

Однажды он сидел в своей келье и переписывал рукописи. К нему пришел нищий. Как истинный раб Христов, Григорий позвал своего послушника и велел дать нищему денег. Тот исполнил все, как было сказано.

Но вскоре тот же нищий снова пришел к святому и попросил:

— Будь милостив ко мне, раб Бога Вышнего. Нужда моя велика, а ты дал мне мало.

Григорий позвал своего послушника и сказал:

— Пойди, брат, и дай ему еще шесть монет.

Брат так и сделал. Нищий, теперь уже получив двенадцать монет, ушел.

Но вскоре появился снова в такой же день и сказал:

— Помилуй меня, раб Бога Вышнего, не откажи еще раз в подаянии, ибо слишком велики мои потери.

И на этот раз Григорий позвал того же своего ризничего и велел ему:

— Дай ему, брат, еще шесть монет.

— Поверь, отче, — сказал послушник, — в ризнице не осталось больше ни одной монеты.

Тогда блаженный Григорий сказал:

— Нет ли у тебя какой — нибудь вещи, одежды, чтобы хоть что — то дать ему?

— Честный отче! — взмолился ризничий, — Нет у нас других сосудов, только серебряное блюдо, на котором одна богачка, как у них принято, прислала нам угощенье.

Тогда пойди и отдай ему это блюдо.

Тот сделал так, как велел святой, а брат, забрав такое подаяние, ушел.

Когда святой Григорий стал папой Римским, то по обычаю пап он однажды велел ризничему назначить двенадцать человек, которые будут обедать у него. Тот так и сделал, но когда все пришли на трапезу, то гостей оказалось тринадцать.

Блаженный муж подозвал своего ризничего и спросил:

— Я велел тебе позвать двенадцать человек, почему ты не послушался и позвал тринадцать?

Тот перепугался и сказал:

— Поверь, честный владыко, их двенадцать.

И правда, тринадцатого видел только папа.

Пока все ели, папа смотрел, как тринадцатый гость пристроился на самом крае скамьи. И вдруг лицо его начало меняться. То он казался седым, то совсем юным. Когда все стали из — за трапезы, блаженный папа попрощался со всеми, а тридцатого, в котором узрел нечто дивное, удержал за руку и повел в кабинет.

— Заклинаю тебя величием силы Божией, скажи, кто ты? — спросил папа, — И каково твое имя?

— Почему ты спрашиваешь мое имя? Это странно! — ответил незнакомец. — Ведь Я тот нищий, который пришел к тебе в монастырь святого апостола Андрея, и ты дал мне двенадцать монет и серебряное блюдо, в котором блаженная Сильвия, твоя матерь, прислала тебе угощение.

Знай, что с того самого дня, когда ты проявил ко мне такое великодушие, Господь предназначил тебя стать предстоятелем Своей Церкви, за которую Он и кровь Свою пролил, и взойти на кафедру первоверховного апостола Петра, добродетели которого ты и подражаешь, ибо великий Петр, как и ты, раздавал все свое имущество приходящим в простоте сердца, в чем бы те ни нуждались.

— А откуда ты знаешь, что Господь назначил мне стать папой?

— Я ангел Господа Вседержителя, потому знаю. Господь тогда послал меня к тебе, чтобы испытать твердость твоего убеждения, человеколюбив ли ты и не творишь ли милостыню напоказ.

Блаженный Григорий, услышав эти слова, испугался, потому что никогда прежде не видел ангелов. Раньше он внимал ему как человеку и просто беседовал с ним. Ангел сказал:

— Не бойся, Господь послал меня быть около тебя, пока ты в нынешнем житии. О каком бы деле ты ни попросил, через меня эта просьба будет передана Господу.

Услышав его слова, святой пал ниц, воздавая поклонение Господу и говоря при этом:

— Если за такое незначительное проявление милости, которого я даже не заметил, Всемилостивый Господь показал на мне такое множество щедрот, что даже Своего ангела послал, чтобы он пребывал вместе со мною всегда, то сколь великой славу удостаиваются те, кто блюдут Его заповеди и творят правду? Истинно сказано: милость превозносится над судом (Иак. 2 13) и благотворящий бедному дает взаймы Господу (Притч 19,17).

2. Из Григория Двоеслова

Божий человек Вонифатий, ставший епископом и еще в детстве прославившийся величайшими по силе знамениями от Бога, выходил из дома одетым, а возвращался иногда без плаща, а то без рубашки. Если он видел на улице нищего, то снимал с себя одежду и одевал бедняка. При этом ему хотелось, чтобы это видели только очи всесильного Бога, ибо надеялся на награду только от Его Единого.

В детстве мать наказывала его за такие поступки, говоря, что это несправедливо, когда самим одеть нечего, а он раздает все нищим. Однажды она вошла в свою житницу, где хранился запас зерна на весь год, и увидела, что сын раздал почти всю пшеницу бедным. Она пришла в отчаяние, начала терзаться и оплакивать пропажу почти годового запаса.

Тут пришел благочестивый отрок Вонифатий и принялся утешать ее, как умел. Но поскольку он не знал, как еще можно ее успокоить, то попросил ее выйти из житницы, где осталось совсем мало зерна.

Когда она вышла, он прямо на этом месте стал на молитву. Через некоторое время он позвал мать — пшеницы оказалось в закромах гораздо больше того годового запаса, который заготовила мать. Она изумилась, увидев это чудо. Убедившись, насколько действенна молитва отрока, с тех пор она сама разрешала ему раздавать хлеб.

3. Из того же святого

В это время, когда по всей Кампании свирепствовал жестокий голод, святой муж раздал бедным все из своего монастыря, так что в кладовой не осталось ничего, кроме небольшого количества масла в стеклянном сосуде, и иподиакон по имени Агапит стал просить у него немного масла.

Святой муж, решивший раздать все на земле, чтобы сохранить все на небе, повелел дать просителю то небольшое количество масла, которое оставалось. Монах, надзиравший за кладовой, хоть и слышал приказание, но не исполнил его.

Когда же спустя немного времени монаха спросили, исполнил ли он приказание, он отвечал, что не дал масла, потому что если бы отдал его просителю, ничего бы не осталось для братии.

Тогда разгневанный святой Венедикт приказал выбросить за окно тот стеклянный сосуд, в котором было немного масла, дабы в монастыре ничего не оставалось, — за непослушание. Так и сделали. А под этим окном находился большой утес, усыпанный острыми камнями.

Таким образом, выброшенный стеклянный сосуд упал на камни, но остался совершенно невредим, как будто его и не бросали, так что и сам он не разбился и масло не пролилось. Святой муж приказал поднять сосуд и, так как он был невредим, отдать просителю. Собрав братию, он обличил перед всеми недоверчивость и гордыню непослушного монаха.

Затем святой Венедикт со всей братией стал молиться. А в этом месте, где он молился с братией, стояла пустая закрытая бочка. Во время молитвы крышка бочки начала подниматься от того, что в ней появилось масло, и стало неожиданно прибывать.

Сдвинули и сняли крышку, но прибывающее масло полилось чрез край и потекло на пол. Как только раб Божий Венедикт увидел это, тотчас прекратил молитву, и масло перестало литься на пол.

Тогда неверующему и непослушному брату он дал новое наставление — научиться иметь веру и смирение. А брат, спасительно вразумленный, устыдился, потому что достопочтенный отец чудесами доказал силу всемогущего Бога, о которой говорил в своих наставлениях.

4. Из жития святого Евфимия

Евфимий Великий и его братия однажды оказались в тяжелой нужде, от которой долго страдала новая Лавра. И как раз в это же время случилось так, что в Лавру зашло множество армян, где — то не менее четырехсот человек. Они шли из Святого Града на Иордан, но сбились с пути, потому что среди них не было никого, кто знал бы дорогу.

Как только святой увидел их, задумался над тем, как устроить их на отдых после долгой дороги. Он позвал поставленного им самим лаврского эконома Дометиана и велел приготовить трапезу. А тот начал перечить в ответ, что нужда, мол, еще не кончилась и братии едва ли хватит еды на день. Но преподобный, дерзновенно уповая на Бога, который ниспослал бедной вдове пищу в изобилии за ее добрую волю (3 Цар.17, 15–16), велел Дометиану отправиться в амбар.

— Какими бы ни были человеческие помыслы, — сказал святой, — божественная благодать все может сверх ожидания управить.

Дометиан пошел в амбар и начал было открывать дверь и сразу увидел (о, неизреченны чудеса Твои, Христе Боже!) — по Божьему промыслу и премудрости вся комната наполнена хлебом до потолка. Он даже дверь не смог открыть — так много всего лежало внутри! Эконом созвал всех братьев, чтобы они помогли ему. И когда открыли дверь, то увидели немыслимое множество хлеба, преизобилие вина и елея, сравнимое своим обилием разве что с безграничным благочестивым желанием Евфимия оказывать милость всем.

При виде этого, постигнув силу Божественной благодати, Дометиан пал в ноги великому святому, попросил прощения и принес горячее раскаяние за свою былую мелочность.

5. Из жития святого Маркиана

На освящение храма во имя святой мученицы Анастасии строительством которого с закладки самого первого камня руководил великий Маркиан, как и следовало ожидать, собрался весь город, во главе с императором, придворными и патриархом.

Вдруг к нему подошел нищий и протянул руку, чтобы получить хоть что — нибудь на пропитание. Святой муж, хотя душа его всегда была переполнена добротой и человеколюбием, на этот раз не нашел у себя ничего за пазухой. Он стал искать место, где его не увидят людские взоры. И как назло, на этот раз на нем оказался только хитон, хотя обычно он надевал под него рубашку.

Поняв, что у него нет ничего с собой, божественный муж, хотя он мог бы с легкостью и без всяких извинений отвергнуть просьбу нищего (так как Бог свидетель, что подать было нечего), разволновался, что огорчит Бога, если не отдаст ту единственную одежду, которая была на нем. Святой Маркиан снял хитон и отдал нищему, оставшись только в столи (исподнее) и фелони, которые едва прикрывали тело.

Святой муж делал все, чтобы люди этого не заметили. Когда все священнослужители вошли в алтарь, Маркиан преподал благословение первому священнику, и тот стал совершать Божественную Литургию. А сам Маркиан кутался в фелонь, чтобы никто не заметил его наготы.

Однако все стоявшие в алтаре и сам архиерей, глядя на святого Маркиана, видели невероятное и необъяснимое чудо, поверить которому могли только очевидцы: на Маркиане сверкала огнем царская риза, расшитая золотом. Ее блеск становился еще ярче, когда Маркиан брал в руки божественное тело, чтобы преподать его верным.

Одни смотрели на это чудо молча, другие перешептывались. Одни восхищались, другие завидовали. Несколько человек подошло к архиерею Геннадию, думая, что он не видит этого и что ему об этом непременно нужно сказать, и принялись наперебой хулить Маркиана и клеветать на него.

Патриарх ответил, что тоже все видит, но не знает, как это объяснить и испытывает недоумение. Когда литургия завершилась, патриарх подозвал Маркиана и наедине спросил о ризе, сказав, что она больше подходит царям, чем (простым) иереям. Святой крайне изумился, пал в ноги патриарху и, заливаясь слезами, начал все отрицать. Он сказал, что это обман зрения и что даже допустить саму мысль, что у него может быть драгоценная риза, для него безумие.

Патриарх счел слова Маркиана разумными и, поняв, что будет уже нелепо верить своим глазам, протянул руку и скинул фелонь и столи. И о чудо, видимое и названное. На святом не было золотого хитона, который только что все видели. Он стоял нагим, без священнических одежд, и было видно, что он наг и что его покрывает лишь незримый золотой хитон добродетелей.

Тогда изумился архиерей, изумились и все хулители святого. Единым голосом из всех уст был прославлен Бог и Его служитель. Ведь святой служитель алтарей был сама щедрость, и своими руками он построил много великих храмов, исцелил немало людей, позаботился о несчетном количестве нищих. Его труды стали очень известны, и мы еще скажем о них. Так для всех стало очевидным не только его человеколюбивое отношение к нуждающимся, но и то, каких великих и благодатных дарований удостаиваются возлюбившие милосердие.

Ночью этот дивный муж ходил по площадям и переулку града и помогал хоронить умерших. Если кто — нибудь умирал от голода, и некому было о нем позаботиться, то увидеть такого человека было для Маркиана великой радостью. Он омывал его и облачал, готовя к погребению, как близкого родственника.

Совершив все приготовления, он обращался к умершему, как к живому:

— Теперь иди, брат, облобызаемся во Христе на прощание.

И казалось бы, лишенный всех чувств мертвец слышал его слова. Он вставал, и о небывалое чудо, лобызал Маркиана. Не он, но промысел Христов показывал, что принято служение Маркиана. Затем покойник снова становился покойником, и в этом не было никакого сомнения.

6. Из жития святого Феодосия Киновиарха

Великий Феодосий раздачей милостей одерживал победы над нуждой бедняков и терпел поражения, потому что величина милостей никак не могла успеть за его намерениями. Ведь его намерения всегда оставались под водительством неиссякаемой щедрости Духа Святого. Последующее повествование расскажет, как это происходило в жизни.

Премного сострадая любому человеку, который попал в нужду, он еще большее сострадание проявлял к тому, кого постигло несчастье и чью нищету усугубляла еще и тяжелая болезнь. А многие тогда болели лихорадкой, самой страшной из всех постигающих человека болезней.

Был он оком для слепых, ногой для хромых, одеждой для нагих, кровом для бездомных. Всем больным он был врачом, заступником, слугой, помощником. Он становился всем для всех по своему неистощимому человеколюбию. Раны он омывал, язвы очищал. Он лобызал прокаженных со всей любовью, не опасаясь заразиться. Он так мудро всех утешал и увещевал кротко сносить все бедствия, что его называли общим пристанищем, общим врачеванием, общим потчеванием гостей, общей казной. Как это сказано прекрасно и в согласии с истиной! Все могли сподобиться его заботы, получив то, в чем сильно нуждались.

В его монастыре нельзя вспомнить, чтобы кем — то пренебрегли или о ком — то забыли. Феодосий считал, что самый простой, самый маленький человек заслуживает еще большей заботы, ибо Христос самым явным образом пребывает и в самых скромных людях.

Никого из приходящих в монастырь не прогоняли, всем уделяли внимание, ибо каждый человек почитался как достойный человеколюбия и милости. Можно вспомнить, что каждый день за трапезу у Феодосия садилось больше ста человек. Если так велик источник человеческой милости, обильно текущий, то насколько более велик источник Божественной милости. Очевидно, что он не просто превелик в своем изобилии, но и бесконечно превосходит всякую мыслимую нами милость. Об этом мы сейчас и расскажем.

Бог карал землю. Карал голодом. И этот голод был не кратким и не таким, чтобы поражал одни места, а другие щадил. Никто и нигде не мог уклониться от его бича. Такие мучения люди получили как кару за их зло, за плоды деяний их, как сказал пророк Михей1. Когда наступил праздник Ваий, множество бедняков и крестьян пришли праздновать прямо к монастырю, соблюдая принятый обычай, но в то время скорее понуждаемые голодом. Кто служили на кухне, не знали, что и делать при виде такого множества народа. Они попытались поделить всю еду на небольшие части и выдавать ее мерой, чтобы благодаря бережливости и точности еды хватило всем. Мера составляла один фунт и не более.

Когда великий Феодосий подошел и увидел, что множество людей осаждает монастырские ворота, то сразу вспомнил, как Иов думал и говорил: Странник не ночевал на улице: двери мои я отворял прохожему (Иов. 31, 32). Обладая милосердием Иова и проникшись чувством сострадания, он отдал распоряжение убрать весы в сторону, и сказал, что нужно открыть монастырские ворота и всех пустить внутрь. Также он позаботился и о том, чтобы устроить трапезу на радость гостям.

О величие Божиих чудес! Малого количества еды хватило на то, чтобы накормить множество народа, как прежде пятью хлебами было накормлено пять тысяч человек (Мф 14, 21) Все утолили голод, и все коробы были забиты остатками хлеба. Монахи, думавшие, что ничего у них не осталось, увидели, сколько у них еще запасов, что они получили больше, чем отдали и что по молитве чрево бедняков стало для них обильнее урожая садов и полей.

Так воздает Бог за доброе намерение благотворить нищим. Он не только преподал неиссякаемое изобилие за великодушное намерение, но и показал святого мужа дивным и всеми воспеваемым, не обманувшимся в своей надежде. Бог удостаивает славой тех, кто всегда прославляют Его своими делами.

В другой раз был праздник в честь Пресвятой Девы Богородицы, торжественно справляемый. На него собралось столько народа, что даже негде было всех разместить. А в монастыре тогда еды не было, только один хлеб, которым и пришлось бы угощать всех. Но Господь, прежде наполнявший монастырские закрома и отверзающий Свою неутомимую и щедрую руку и насыщавший все живущее, и теперь наполнил трапезу яствами, точнее исполнил желание чрева всех гостей. Мириады собравшихся ели досыта, а остатки складывали себе в котомки, чтобы отнести домой, а из других остатков монастырские служители накрыли еще немало трапез.

Как — то великий Феодосий увидел, что египтяне сошлись на праздник освящения большого монастыря, и их было столько, что даже воды бы им не хватило в монастырском колодце. Но они наелись досыта и унесли еду с собой, чтобы было что поесть по дороге.

Кто видел эти дивные события, тот обрел точное свидетельство, что Бог, прежде оросивший пустыню манной для ведомых Моисеем евреев, теперь даровал пропитание и для Феодосия. Кто, как мы уверились, живет во Христе, совершает великое и дивное, подавая в изобилии пищу множеству мужей. Глядя на толпы спешивших к монастырю людей, невозможно было не понять бесхитростным умом, что действует здесь сам Господь, некогда благословивший пять хлебов и досыта накормивший тысячи.

7. Из жития святого Иоанна Милостивого

Как — то к блаженному Иоанну пришли те, кому была вверена раздача милостыни, и сказали, что какие — то девушки, прилично и богато одетые, явились вместе с нищими и попросили милостыню, нужно ли давать им ее? Кротчайший святой посмотрел на них сурово и сказал:

— Вы слуги и работники не смиренного Иоанна, а самого Христа. Поэтому слушайтесь Его повелений — просящему у тебя дай (Мф 5,42). А если вы хотите служить кому — то другому, кто повелит вам все разузнавать и исследовать образ жизни просящих и их состояние, знайте, что ни Христос, ни смиренный Иоанн не нуждаются в любопытных слугах. Если бы вы раздавали свое имущество, еще было бы какое — то извинение вашей бережливости. Но вы раздаете не свое, но Богово. Поэтому всегда должны хранить Божии повеления.

— А если вы, — продолжал авва Иоанн, — по своему неверию боитесь, что множество расходов превысит церковные доходы, то я не захочу больше общаться с вами за ваше неверие. Я точно знаю, что даже если весь мир одновременно сойдется в Александрию и будет просить милостыню, то их просьбы никогда не превысят неиссякаемого изобилия Божьих богатств.

Такими разумными увещеваниями святой Иоанн исцелял Всякое неверие. Величие его намерений изумило всех присутствующих. Далее святой Иоанн рассказал такую историю.

«Когда мне было пятнадцать лет, я жил на Кипре. Однажды ночью я увидел сон: передо мной предстала дева дивной, невыразимой красоты, в блистательных одеждах, на голове венок из оливковых ветвей. Она подошла ко мне и очень сильно ткнула меня пальцем в бок. И тут я увидел, что это происходит не во сне, а наяву — она стоит передо мной (живая), я спросил, кто она, откуда пришла и почему не дает мне спать. Она посмотрела на меня кротким и радостным взглядом и сказала:

— Я первая из дочерей Великого Царя. Если кто подружится со мной, я могу заступиться за него перед Царем. Нет ни у кого большего дерзновения к Нему, потому что я убедила Его сойти с небес на землю и принять (человеческую) плоть. Сказав эти слова, она исчезла. Я пришел в себя и стал обдумывать увиденное и понял, что имя этой девы — Милость. Благодаря Милости наш Господь не счел недостойным сойти на землю и сделаться подобным людям.

Встав с одра, я пошел прямо в церковь. Уже брезжил рассвет. По дороге мне встретился муж, у которого не было даже одежды, он замерзал от утреннего холода. Я снял с себя плащ и отдал ему, сказав себе, что так и нужно поступать, если неложным было видение. Не успел я войти в церковь, как ко мне подошел какой — то человек, облаченный в светлые одежды, протянул мне мешочек со ста золотыми и сказал:

— Друг, возьми эти деньги.

Я взял их с радостью, но вскоре почувствовал раскаяние. Тогда я вернулся назад, чтобы отдать ему деньги, которые мне были совсем ни к чему, но тот бесследно исчез. Тогда я понял, что видение было не мнимым, но совершенно истинным. Из этого случая я понял, что после того как я подал милостыню, то как и было обещано, Христос воздал мне сторицей. И потом, совершая дела милосердия мириады раз, я все время убеждался в этом. Я даже говорил себе: «Прекрати, до каких пор ты будешь искушать Неискусимого?» Столь очевидны были и доказательства веры. А малодушные люди теперь пришли, чтобы отвлечь меня и показать меня сообщником своего неверия и призвать быть немилосердным».

Кто — то из иноземцев, узнав о великой благости святого, задумал искусить того, кто был выше всякого искушения. Он оделся в рубище и стал ждать около больницы, потому что святой два — три раза в неделю навещал немощных. Он подошел к нему и печальным голосом попросил:

— Владыко, сжалься над пленником.

Тот повелел казначею выдать ему шесть монет.

Мнимый попрошайка взял деньги, переоделся, подошел снова и попросил. Святой Иоанн велел ему дать милостыню.

Казначей шепнул патриарху:

— Но это тот же самый, который только что получил шесть монет, разве ты не узнаешь его?

Когда притворщик и в третий раз пришел за деньгами, казначей стал делать знаки патриарху, что это тот же самый человек. Но патриарх сказал слова, достойные вечной памяти:

— Дай ему двенадцать монет, может, это мой Господь испытывает меня.

В другой раз, когда великий святой направился в церковь, к нему подошел кто — то из знатных, ограбленный ворами и дошедший до крайней нищеты. Этот человек попросил помощи, и патриарх сразу распорядился выдать ему пятнадцать фунтов золота. Но тот, кому было поручено выдать деньги, то ли не так услышал, то ли решил, что у Церкви денег мало и их нужно приберечь, если патриарх не знает, как нужно экономить деньги, и выдал просителю только пять фунтов.

Когда патриарх выходил из церкви, какая — то богатая вдова вручила ему бумагу, в которой святейшему отписывалось пятьсот фунтов золота. Наделенный Божией благодатью, он догадался, что все произошло не так, как он сказал. Он позвал своих помощников и спросил, выдали ли они тому человеку пятнадцать фунтов или нет.

Они стали лгать, что все сделали так, как было велено. Тогда святой Иоанн послал за просителем и узнал от него что тот получил только пять фунтов. Тогда он показал им бумагу вдовы и сказал: «Бог с вас взыщет теперь тысячу фунтов золота. Если вы выдали человеку пятнадцать фунтов, тогда эта вдова пожертвовала Богу тысячу пятьсот фунтов. Чтобы на деле уверить вас, неверных, позовите эту боголюбивую жену.

Когда она пришла и принесла обещанное золото, патриарх спросил:

— Скажи, именно столько денег ты собиралась пожертвовать?

Она поняла, что от него не утаилось то, чему свидетелем была только она одна. Вдова с печалью в голосе рассказала:

— Поистине, владыка, когда я составляла бумагу, я отписала тысячу пятьсот фунтов. Но через несколько дней я развернула эту бумагу, и увидела, что слово «тысяча» непонятно как исчезло. Из этого я рассудила, что Божья воля есть на то, чтобы я пожертвовала только пятьсот фунтов.

Когда служители это услышали, то их охватил страх, пронзивший им всю душу. Они пали к ногам святого, прося отпустить им грех преслушания. Святой, преподав благословение, отпустил их с миром.

У блаженного Иоанна был обычай читать жития святых, более других преуспевших в совершении милостыни и тем прославленных, чтобы идти по их следам. Как — то ему попалось житие святого Серапиона Сидонского. Патриарх не переставал восхищаться этим мужем и рассказывать истории из его жизни. Серапион, например, встретив нищего, снял с себя омофор и отдал ему. А потом, увидев еще одного нищего, замерзавшего на улице, отдал ему свой стихарь. Наконец, он сел, будучи уже наг, сжимая в руках Евангелие. Какой — то человек подошел к нему и спросил:

— Кто тебя лишил одежды?

— Вот это, — ответил Серапион, показывая на Евангелие.

А потом он продал и Евангелие и вырученные деньги раздал нищим. Когда ученик спросил его:

— Где наше маленькое Евангелие?

— Поверь, чадо, — ответил он, — я послушался Господа, говорившего мне в том Евангелии: продай имение твое и раздай нищим (Мф 19, 21). Он не велел щадить, как я понимаю, и той книги, в которой это написано.

8. Из жития святого Алипия

Добродетель милостыни так расцвела в душе великого Алипия, что всякий раз, когда он подавал, то радовался больше получателя милостыни. Как — то раз к нему приблизился нищий и стал просить об одежде. Алипий, нисколько не задумавшись, снял с себя плащ и положил его на уступ колонны. А нищий взял плащ и отправился, прославляя Бога за сбывшийся на нем (Божий) промысел. Святой Алипий остался стоять на улице, дрожа от холода, пока кто — то из его слуг, тогда приводивших в порядок дом, не заметил его и не поспешил принести какую — то одежонку.

9. Из Отечника

Брат увидел авву Нисфероя, который накинул на себя два коротких плаща, и спросил его:

— Если придет нищий и попросит у тебя плащ, какой ты отдашь ему?

— Лучший, — ответил авва.

— А если потом другой нищий попросит у тебя, что ты ему отдашь?

— Отдам последний, пойду, сяду в какое — нибудь укромное место, пока Бог не пошлет мне одежду и не укроет меня. Ибо я ничего не прошу у людей.

2. Старец жил вместе с братом по правилам общежительной киновии. И был он милостив. Когда настал голод, и люди начали приходить к их дверям и просить милостыню, старец подавал всем. Брат, увидев, как тот поступает, сказал:

— Отдай мне мою долю хлеба, а со своей делай, что хочешь

Старец поделил хлеб и продолжал творить милостыню только из своей части. Многие приходили к старцу, слыша что он подает всем. Бог, видя это, благословил хлебы его. Брат съев свой хлеб, сказал старцу:

— Так как у меня уже мало хлеба, авва, возьми меня обратно в киновию.

— Как повелишь, так и сделаю, — сказал старец, и они опять стали жить и есть вместе.

К ним по — прежнему приходило много просителей, и никто не уходил с пустыми руками. Однажды брат вошел в келью и увидел, что хлеб кончился. Пришел нищий, и старец велел брату подать ему милостыню. Брат сказал:

— У нас больше нет хлеба, отче.

— Войди внутрь и поищи, — сказал старец.

Тот вошел и, увидев противень, полный горячих хлебов, испугался, взял хлеб и подал нищему. Тут брат осознал веру и добродетель старца и прославил Бога.

3. Некий манихей отправился навестить своих соратников, но вечер застал его посреди пустыни. Он даже не знал, где переночевать. А в том месте жил один православный анахорет, который знал этого манихея, видел его и понимал, к какой ереси тот принадлежит. Манихей, не зная, где голову преклонить, все же боялся обратиться к анахорету, думая, что тот не пустит его к себе за иноверие, но, понуждаемый обстоятельствами, подошел к двери и постучался. Старец отворил и, увидев его и узнав, принял с радостью, накормил и показал место, где тот может спокойно заснуть. Ночью манихей, размышляя о милосердии старца, подумал: «Надо же, этот человек не был пристрастен ко мне, хотя знал, кто я, и так позаботился, чтобы я отдохнул. Поистине, он человек Божий».

Встав утром, он пал в ноги ему и сказал:

— С сего дня я православный, — и до конца дней своих оставался у старца.

4. Авва Феодор Фермийский попросил авву Памво:

— Скажи мне слово.

Тот подумал, тяжело вздохнул и сказал:

— Иди, Феодор, и будь милостив ко всем. Ибо милость твоя обрела дерзновение перед Богом.

5. У одного монаха из Фиваиды был от Бога благодатный дар служения, так что каждому приходящему человеку он делал то, в чем гость нуждался. Как — то в одной деревне он раздавал милостыню, и к нему подошла женщина за милостыней в ветхом платье. Заметив, как она одета, он раскрыл кулак, чтобы подать ей много. Но пальцы его сжались в кулак, и он дал ей самую малость. Потом к нему подошла другая женщина, хорошо одетая. Увидев, как она одета, он лениво стал доставать несколько монет, но пальцы его захватила довольно много монет.

Затем он расспросил об обеих женщинах и узнал, что та, которая была одета хорошо, была из благородных людей, обеднела, и надевала прежние богатые одежды только чтобы не вызывать упреков. А вторая хотела получить побольше, и поэтому надела на себя ветхое.

10. Из святого Исаии

Если оказываешь милость нищему, не зови его помочь тебе в трудах, иначе не зачтется тебе оказанное ему твое благодеяние.

11. Из аввы Варсонофия

Брат спросил старца:

— Отче, если меня брат попросит о каком — нибудь деле, а я сомневаюсь, действительно ли ему это нужно, как я могу оказывать ему милость с радостью и весельем? Тогда я окажу ему милость через силу, а душа моя останется жестокой и немилостивой.

— Если, — ответил старец, — ты знаешь, что брат просит, потому что нуждается, подавай ему с радостью, подавая от Бога и в этом твое веселье. А если узнаешь, что нет у него в том нужды, не подавай ему, а скажи: «Авва заповедовал мне не подавать никому, кто не нуждается». И это не будет жестоко.

2. Брат спросил:

— Если я подаю человеку по его нужде и вижу, что меня гложет жадность, как бы не передать ему лишнее, в таком случае что мне делать? Подать больше необходимого, чтобы избавиться от жадности или постараться не подавать меньше того, сколько нужно. И если угождение человекам, тщеславие или простой стыд перед людьми велят подавать больше, чем надобно, то должен ли я давать меньше необходимого для одоления страсти или ровно столько, сколько необходимо, ради исполнения заповеди?

— Если жадность терзает тебя и не хочет, чтобы ты благотворил ближнему, — сказал старец, — поступай, как позволяет твое состояние. Если у тебя много средств, подай ему чуть больше, чем нужно. А если мало, то подай в точности столько, сколько необходимо. А если тебя борет помысел подавать из тщеславия или человекоугождения, не давай ни больше ни меньше необходимого, но соблюдай точность: дай столько, сколько нужно.

 

Глава 47: О том, что монаху не следует ни иметь, ни собирать деньги для раздачи милостыни и какое милосердие ему подобает оказывать

1. Из жития святой Синклитикии

Блаженная Синклитикия говорила, что аскету не следует стремиться к материальным благам, чтобы подавать милостыню. Это дело мирян — выражать милосердие в пожертвованиях. Им подобает подавать милостыню не для того, чтобы накормить голодных, но чтобы они научились любви и товариществу.

Ведь Бог, ведающий всеми богатствами богачей, властен напитать любого нищего. Как обрезание крайней плоти символически показывало снятие покрова с сердца1, так и милостыня предназначена для того, чтобы вложить в людей любовь друг к другу. А в ком любовь возникла по божественной благодати, тому милостыня не нужна.

Я говорю это не за тем, чтобы оболгать милость, но чтобы показать всю чистоту и высоту нестяжания. Ведь меньшее не Должно препятствовать большему. Немного сил тебе нужно приложить, мало совершить, но все в одно вместишь, если на правишь свою любовь к большему.

Ты несешь крест. Ты должен сказать свободно: Вот, мы оставили все и последовали за Тобою (Лк 18, 28). Прими те благодерзновенный язык апостолов и скажи: Серебра и золота нет у меня (Деян 3,6). И мирянам не подавай милостыню попросту и безрассудно, но подражай Аврааму и в этом и проявляй свое человеколюбие. Праведный Авраам, принимая гостей, прибавил к угощению и намерение. Он, как сказано в Писании, сам встал, прислуживал и позвал жену и всех домашних слуг. Поистине, эти люди удостоились награды милости, оказавшись во втором ряду.

Господь, сотворив вселенную, распределил живущих на ней по двум рядам. Одним, живущим по чести, Он предназначил брак, ради деторождения, а другим передал образец чистоты ради святости жизни, сделав их ангелоподобными. Первым Он оставил законы, чтобы все расплачивались за все, а вторым сказал: Мне отмщение, Я воздам (Рим 12,19). Первым он велел возделывать землю (Быт 3, 23), а вам, вторым, не заботьтесь о завтрашнем дне (Мф 6, 34). Мирские владыки тоже дают своим слугам различные труды. Одних они посылают в поле, чтобы они возделывали землю и обеспечивали прирост населения, а других, если они покажут себя умелыми и прекрасными, берут в свои покои на служение. Так и Господь учинил место в мире для всех, избравших честной брак, а самых лучших из них, как сподобившихся праведного намерения и возлюбивших чистоту, поставил на служение Себе.

Такие люди чужды всех земных дел: ведь они удостоились участия в трапезе Владыки. Они не думают об одежде, ни о чем материальном. Они во Христа облеклись и обрели Его как первого своего промыслителя. Их призвание состоит в том, чтобы отречься от жизни и помышлять о смерти.

Как мертвые ничего не делают для своего тела, так и мы. Все, что совершается для тела, совершали и мы, когда были младенцами. А теперь, согласно апостолу, мир для нас распят, мы для мира (Гал.6,14), и той же душой живем. Покажем в себе добродетели и по велению разума будем творить милостыню, ибо блаженны милостивые душой (Мф 5,7).

В другом месте Писания говорится, что с вожделением взирающий на красоту и уже до всякого дела совершил грех (Мф.5,28). Поэтому ясно, что милостыня должна прежде окрепнуть в разуме. Намерение производит действие, даже если телесная нужда мешает его осуществить на деле.

2. Из жития святого Арсения

Когда Арсений Великий, оставив мирскую жизнь, совершал подвиг среди Скитских монахов, воспитанный им Аркадий взошел на императорский престол после кончины своего отца Феодосия. Аркадий отправил Арсению приветственное письмо, написанное любезно и осмотрительно, в котором просил преподобного о молитвенной помощи в принятых им обязанностях, чтобы Бог управил его власть, как Ему это угодно.

Аркадий сделал Арсению самый дружеский подарок: все доходы, собираемые в Египте. Обоснованием было то, что Арсений будет раздавать все эти средства нищим и помогать святым храмам и монастырям, нуждающимся часто в самых необходимых вещах. Так писал Аркадий, в конце письма попопросил быстро прислать ответ.

Арсений, получив такое письмо, не стал писать ответ, но передал императору устно: «Распределять деньги никак мне не подобает. Я умер для мира, а у мертвого здесь нет никаких дел».

Пришедшим к нему монахам Арсений сказал: «Памятуйте братья, что наш враг дьявол употребляет множество всяких уловок, пытаясь ввести нас в заблуждение, и под предлогом гостеприимства и любезной помощи приходящим

Братьям заставляет нас есть и пить со всеми гостями, говоря, что такова настоящая любовь.

Так понемногу, незаметно он отвлекает нас и низвергает в рабство чреву и премного пакостит возникающими от этого пристрастиями и наслаждениями. Другим же он внушает мысль о милостыни и пожертвованиям нищим и влагает в них страсть к деньгам, доводя их до сребролюбия».

3. Случай из странствий святого Иоанна Богослова

На острове Патмосе, куда сослали апостола Иоанна, правителем был Мирон. Иоанн исцелил его сына Аполлонида, страдавшего от беса Пифона (злой дух прорицатель), и много любви оказал Мирону и всему его дому, так что все они уверовали и крестились.

Мирон принес Иоанну много денег и сказал:

— Возьми это, учитель, и раздай нищим.

— Твое намерение правильное, — сказал апостол, — но я знаю, что нужно мне быть послушным Богу, а не деньгам, мне вручаемым. Поэтому никак не могу принять их. Лучше ты своими руками раздай их тем, кто нуждается.

Мирон стал помогать нуждающимся, и Господь наполнил его дом всяческим достатком. Видя употребление денег на благое дело, все возрадовались.

4. Из аввы Марка

Брат! Писание говорит: Искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием к бедным (Дан 4, 24). Ты меня спросишь:

— У меня нет денег, потому что я навсегда отрекся от имущества. Как я буду благотворить нищему?

Я тебе отвечу:

— У тебя нет денег? Но у тебя остались желания. Отрекись того, что тебе желанно, и за счет этого сделай благо. Даже если ты не можешь трудиться руками, телесно, трудись своим праведным намерением.

Если брат погрешит против тебя, прости ему по слову Господа, и будет тебе за это великая милость. Если мы ищем прощения у Бога, мы должны со всем усердием прощать любого человека: прощайте, и прощены будете (Лк 6, 37).

Большое дело, когда человек раздает деньги нищим. Но будет гораздо выше, если вы оказываете милость ближнему, прощая ему грехи. Ведь душа по природе намного выше тела.

Мы попросили прощения у Бога и получили его. Почему же мы не хотим простить ближнего. Мы уподобляемся тому лукавому рабу, которому господин простил долг в десять тысяч талантов, а он не простил своему должнику сто динариев. Господин справедливо сказал ему: Злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя (Мф 18, 32–33).

И, разгневавшись, — сказано в Писании, — государь его отдал его истязателям, пока он не отдаст ему всего долга (Мф 18, 34). Далее Господь говорит: Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его (Мф 18, 35). А в другом месте, обращаясь к тем, кто приняли от Него множество великих благодеяний, но оказались немилостивы и не сострадательны, Он говорит, оплакивая их: Горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение (Лк 6, 24).

Человек бывает богат и без денег, изобилуя словом, знанием или еще какими — либо способностями, каких нередко удостаиваются люди. Пусть он принимает этот дар и отдает тому, кто его не имеет. А если он немилосерден к ближнему, То горе ему, что принял этот дар, потому что он уже получил свое утешение.

5. Из святого Диадоха

Что более подобающее и во всем полезное для нас, познавших путь истины, чем не сразу же продать все свое имущество и вырученными деньгами распорядиться по заповеди Господа (Мф. 19, 21; Мк. 10, 21; Лк. 18, 22). Недопустимо, ссылаясь на исполнение других заповедей, не слушаться этого спасительного повеления.

Итак, да будет у нас прежде всего благая беспечность, а после незлоумышляющая нищета, которая мыслью находится выше всякой неправды и правосудия, да не будет в нас больше материи, в которой разгорится пламя излишества.

Тогда осенит нас смиренномудрие, которое больше всех прочих добродетелей, и прижмет нагими к груди, как мать держит в объятьях любимое дитя, которое по младенческому неразумию сняло с себя все одежды и далеко их забросило, потому что дитя радуется, по своему великому незлобию, наготе больше, чем даже самым красочным одеждам.

Хранит, — сказано в Писании, — Господь простодушных; я изнемог, и Он помог мне (Пс 114, 6). Господь требует от нас творить милостыню тем, что у нас есть, а не тем, чего нет.

А если то, что я мог бы раздавать многие годы, за краткое время со страхом Божиим я должным образом раздам, то разве кто — то осудит меня, если ничего у меня не осталось? Пусть он знает, что не нужно позорить Бога из — за своего сребролюбия и заставлять Его ждать, пока человек сумеет распорядиться своим имуществом. Пока человек долго собирается подать милостыню, тем временем нищие голодают и мерзнут без одежды.

Лучше такое оправдание отвергнуть ради благого служения. Не нужно неразумно кичиться своим богатством. Если мы возненавидели естественное стремление помогать другим, то мы собственную душу возненавидели. Если мы не радуемся, когда раздаем свои деньги, то уничижаем нашу душу тем, что не делаем никакого блага.

Если нам хватает денег, то мы тем более должны радоваться, что раздаем их, ибо в нас действует благо, когда мы с радостью на лице выполняем Божье повеление. Но когда раздадим все, тогда нас постигнет беспредельная печаль и смирение что мы не совершаем ничего, воистину достойного. Тогда душа обратится к самой себе в великом смирении. Ведь то благо, которое она теперь не может приобретать себе каждый день милостыней, она будет приобретать трудолюбивой молитвой, терпением и смиренномудрием.

Нищий и бедный восхвалят Тебя, Господи. Никому Бог не преподаст дара богословия, если человек сам не будет готов к тому, чтобы отказаться от всего своего имущества ради Евангелия Божия. Бог возвестил: по благости Твоей, Боже, Ты готовил необходимое для бедного и прибавил: Господь даст слово: провозвестниц великое множество (Пс 67,11–12).

6. Из аввы Кассиана

Некоторые во зло перетолковали сказанное в Писании: Блаженнее давать, нежели принимать (Деян 20,35) и исказили смысл изречения в пользу жажды сребролюбия, считая, что блаженнее богатеть своевольно, чтобы из большего богатства раздавать нуждающимся. Они не усвоили поучения Господа: Продай все имущество и раздай нищим, и обретешь сокровище на небе, и тогда следуй за Мной (Мф. 19, 21). Пусть знают они, что не отреклись еще от мира и не достигли монашеского совершенства, ибо они постыдились принять поденную нищету ради Христа и апостолов, чтобы служить себе и другим не богатством, а трудом своих рук.

Если они хотят на деле исполнить свое монашеское призвание и вместе с апостолом прославиться, то, отказавшись от своего ветхого богатства, пусть совершают подвиг вместе Павлом, в гладе, жажде и наготе. Тогда они пробегут поприще совершая добрый подвиг.

Если бы святой апостол считал, что сохранение ветхого богатства необходимо для совершенства, он бы не презирал его ценности. Сам же он себя называет человеком знатным и римским гражданином и не отказывается от этого.

И кто в Иерусалиме продавали свои дома и поля, приносили цену проданного и полгали к ногам апостолов (Деян. 4 34), те не делали бы этого, если бы рассудили, что апостолы одобрят питаться на сохраненные деньги, а не плодами своих трудов и пожертвованиями со стороны язычников.

Со всей ясностью об этом учит только что названный апостол Павел. В Послании к Римлянам он говорит: А теперь я иду в Иерусалим, чтобы послужить святым, ибо Македония и Ахаия усердствуют некоторым подаянием для бедных между святыми в Иерусалиме (Рим. 15, 25–27), ибо польза от этого им будет.

Апостол Павел часто и в узах бывал, и в тюрьмах и нес на себе все издержки путешествий и поэтому, как и следует думать, был в затруднении зарабатывать необходимое для себя своими руками. Поэтому он говорит в своем поучении, что получал необходимое от братьев из Македонии: Недостаток мой восполнили братия, пришедшие из Македонии (2 Кор. 11, 9).

И к Филиппийцам он пишет: Вы знаете, Филиппийцы, что в начале благовествования, когда я вышел из Македонии, ни одна церковь не оказала мне участия подаянием и принятием, кроме вас одних. Вы и в Фессалонику раз и два присылали мне на нужду (Флп 4,15–16). Так что говорить другое будет после этих слов только тот, кто дошел до крайнего безумия.

7. Из святого Исаака

Когда в душе положишь пределы, чтобы милостью созидать ее, приучи душу свою не искать оправдания в других делах, чтобы не оказалось, что одной рукой ты трудишься, а другой — лишаешь себя заработанного.

Там нужна была бережливость, а здесь нужна широта сердца. Если милостивый не возвысится над понятием справедливости, то он еще не совершенен в милости. Именно, не только знакомым людям нужно оказывать милость, но и с радостью претерпевать несправедливость от других людей и быть милостивым к ним тоже.

Когда милость одержит победу над правосудием, тогда человек увенчается уже не венцами мирской праведности, но венцами совершенных евангельских добродетелей. Отдать нищим свои средства, одеть нагого, возлюбить ближнего как самого себя, никого не обижать, не лгать — все это предписывал и Ветхий Закон.

А совершенное Евангелие говорит: Всякому просящему у тебя давай, и от взявшего твое не требуй назад (Лк 6, 30). И не только неправду в отношении имущества и прочие внешние неурядицы нужно терпеть с радостью, но и саму душу полагать за друзей своих. Таков милостивый, Он не только подаянием милует своего брата, но и сдерживается, когда тот упрекает его, чтобы не огорчить сердце брата.

Если хочешь стяжать милостивое сердце, сначала при — Учи себя презирать все вокруг, чтобы ум не был увлечен тяжестью вещей и не покидал отведенные ему пределы. Точно определить, милостиво твое сердце или нет, можно по тому, как ты переносишь несправедливое отношение к себе.

Если ты поистине милостив, то когда у тебя отнимают что — то несправедливо, ты не скорбишь внутри, не рассуждаешь вслух о внешнем ущербе. Напротив, ты хочешь состраданием избыть зло обидчиков, как ярость вина укрощается обилием воды, и показать великую милость, воздавая благом за обиду. Так поступил и блаженный пророк Елисей по отношению к тем, кто пришли его поработить.

Стоя на молитве, он ослепил их, показав сущую в нем Божью силу. Когда же он дал им поесть и попить и отпустил то тем самым проявил милость к ним (См 4 Цар. 6, 8–23).

8. Из святого Максима

Не только по раздаче денег узнается расположение любви, но, что гораздо выше, по распространению слова Божия и телесному служению.

2. Тот, кто подлинно отрекся от мирских вещей и нелицемерно служит ближнему по любви, тот быстро освобождается от всякой страсти и становится причастником божественной любви и ведения.

3. Кто любит Бога, тот непременно любит и ближнего. Такой человек не может удерживать у себя деньги, но только управляет ими боголепно, подавая каждому нуждающемуся.

9. Из святого Варсануфия

Брат спросил старца:

— Что такое сострадание и как оно возникает в человеке?

— Сострадание в том, чтобы миловать попавшего в нужду. А тому, кто бережет свое своеволие, не сочувствуй. Оно возникает в человеке от того, что он помнит, как помиловал его Бог, и тогда он сам милует ближнего.

10. Из Отечника

Один человек принес деньги старцу и попросил взять для своих нужд, но тот не принял их, сказав, что довольствуется своим рукоделием. Но гость продолжал настаивать, говоря, что этими деньгами можно будет помогать нуждающимся.

Старец ответил:

— Это для меня станет двойным позором: я возьму то, в чем не нуждаюсь, а раздавая другим, начну тщеславиться.

2. Сказал старец: «Если ты даешь милостыню, а помысел терзает тебя, что дал много, не внимай сатанинскому внушению. Но по возможности живи в нищете и смирении, чтобы тебе самому могли подавать милостыню. Тот, кто подаст тебе, возрадуется, поняв, что сделал доброе дело. А ты сам, ничего не имея и проводя время в нищете, достигнешь величайшего смирения. Ты осознаешь, что не совершил ничего доброго, никому даже не оказал помощи и сам нуждаешься в заповеданном. Так жили отцы наши, так авва Арсений обрел Бога».

11. Из святого Ефрема

Лучше монах нищий, который безмолвствует со смиренномудрием, чем богатый монах, налево и направо раздающий милостыню с превозношением и надменностью.

2. Послушаем, братья, слова: Имея одежду и пропитание, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствия и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие (1 Тим 6,8–10).

 

Глава 48: О том, что часто живущие в нищете и оказывавшие милость в меру своих сил, когда стали получать доход, заболели сребролюбием и перестали даже давать прежнюю милостыню

1. Из Отечника

Пресвитер Скита авва Даниил рассказывал: «Сорок лет назад, когда я был молод, то пошел в Фиваиду и спустился в имение, чтобы продать свое рукоделие. А в имении был человек по имени Евлогий, по ремеслу каменотес, занимавшийся этим делом смолоду. Из заработанных денег он часть раздавал бедным и соблюдал пост до вечера.

В тот вечер он пришел в имение и по своему обыкновению взял меня вместе с братьями и устроил на ночлег. Вернувшись к себе, я оценил добродетель этого мужа и начал поститься целыми неделями, прося Бога подать ему больше средств, чтобы он мог больше помогать другим. Три недели у меня во рту не было ни росинки, и я свалился с ног, едва живой, от такой аскезы. Кто — то в священническом облачении подошел ко мне и спросил:

— Что с тобой, Даниил?

— Владыко, — отвечаю, — я дал слово Христу не вкушать хлеба, пока Он не услышит мои молитвы о каменотесе Евлогии и не подаст ему благословение, чтобы он благотворил многим другим.

— Это не будет правильно, — сказал небесный гость.

— Но Господи, — воскликнул я, — даруй ему, чтобы через него все прославили имя Твое святое.

— А вот это уже точнее. Если хочешь, чтобы Я даровал это ему и просишь за его душу, чтобы она спаслась множеством милостыней, Я дарую ему то, что ты просишь.

— Из моих рук взыскуй его душу, — попросил я.

Тут я увидел себя в храме Воскресения в Иерусалиме, на Святом Гробе сидит Отрок, а справа от Него — Евлогий. Отрок посылает за мной кого — то из предстоящих Ему и обращается ко мне:

— Ты друг Евлогия?

— Да, Владыко, — воскликнули все.

— Ты отвечаешь за своего друга, — спросил Отрок.

— Да, Владыко, только дай ему то, в чем он нуждается, — говорю я и вижу, что за пазухой у Евлогия много денег, и чем больше их берут, тем больше их за пазухой становится.

Проснувшись, я понял, что был услышан, и прославил Бога.

Между тем Евлогий вышел на работу, ударил по скале — послышался глухой звук. Он ударил еще раз и увидел небольшое углубление. Еще раз ударил — и обнаружил пещеру, и в ней полным — полно денег. Евлогий изумился и подумал: «Если я их возьму, правитель об этом услышит, придет и отберет их у меня да еще и накажет. Лучше я пойду в другую страну, где никто меня не знает». Он продал мулов, на которых возил камни, и ночью перенес деньги к реке. И бросив свое доброе дело, которое он творил каждый день, погрузил деньги в лодку и отправился в Византий. Там тогда правил император Иустин Старший. Евлогий отдал много денег императору и его вельможам и стал епархом священных преторий. Он купил большой дом, который и сейчас называется «домом Египтянина».

Через два года во сне я опять увидел, как Отрок сидит в храме Святого Воскресения. «Но где же Евлогий?» Только я это подумал, как увидел эфиопа, который тащил Евлогия далеко от Отрока. Я проснулся и воскликнул: «Горе мне грешнику! Погубил я свою душу». Я взял суму и пошел в имение продавать свое рукоделие. Я ожидал увидеть Евлогия, наступил вечер, но никто ко мне не подошел, чтобы дать мне ночлег в доме. Мимо проходила старушка, и я спросил ее:

— Смилуйся, матушка, дай мне три сухарика, я сегодня совсем не ел.

Она пошла и принесла немного вареной еды и предложила поесть. Сама села рядом и начала говорить полезные речи:

— Господин авва, разве ты не знаешь, что ты молод и тебе не полезно ходить в имение? Разве ты не знаешь, что монашеская схима требует безмолвия? — и тому подобные слова.

— Что ты мне говоришь, ведь я пришел продать свое рукоделие?

— Даже если ты пришел продать рукоделие, не задерживайся тут допоздна. Если хочешь быть монахом, возвращайся сейчас же в Скит.

— Ты права, — сказал я. — Но подожди еще немного, скажи, где тот человек, который жил в этом имении — он боялся Бога и давал приют странникам?

— Увы! — отвечала она. — Что тут говорить, господин авва? В наших краях был каменотес, и он много делал добра чужестранцам. И Бог, видя его доброту, даровал ему благодать, и сейчас он, как я слышала, стал патрицием.

Когда я услышал это, то подумал: «Я виновник его гибели». Я сел на корабль и поплыл в Византий. Выяснив, где дом Евлогия Египтянина, я сел напротив ворот, ожидая, пока он появится. И тут я увидел, как он приближается с великой пышностью.

— Помилуй меня, я хочу тебе что — то сказать наедине, — крикнул я ему, но он не обратил на меня внимания, а его телохранители побили меня. Но я забежал вперед и снова крикнул, и меня опять побили. И так я провел четыре недели и никак не мог с ним встретиться. Тогда, пав духом, я отошел и бросился ниц перед иконой Пресвятой Богородицы с рыдаем и обратился к Спасителю: «Господи, или сними с меня долг дружбы, или я уйду в мир». И произнеся это в уме, я заснул. И вот был шум великий и раздался голос:

— Идет Августа.

И перед Ней шли тысячи и тьмы небесных воинств. Я воскликнул:

— Помилуй меня, Владычице.

Она остановилась и сказала мне:

— Что ты хочешь?

— Я друг Евлогия епарха, — сказал я. — Повели, чтобы Бог освободил меня от этого долга.

— Не Мне это решать, а тебе.

Проснувшись, я подумал про себя: «Умру, но не отступлю от этих ворот, пока не встречусь с ним». Я опять пришел к воротам. Когда епарх проходил мимо, я снова окликнул его. Тогда ко мне подбежал привратник и стал меня избивать, пока не упал я на землю пластом. Пав духом, я сказал себе: «Пойду в Скит, и если Бог изволит, Он спасет Евлогия».

На пристани я увидел корабль из Александрии. И только я поднялся на борт, как от упадка сил заснул, и во сне увидел себя в храме Святого Воскресения и Отрока, сидевшего на Гробе и сурово смотревшего на меня, так что от страха я задрожал, как лист, и не мог открыть рта. И само сердце мое, казалось, вот — вот остановится. Отрок сказал:

— Ты не хочешь отвечать за дружбу?

Он отдал повеление двум из предстоящих Ему. Они взяли меня за шиворот и подняли, а Отрок сказал:

— Не проси дружбы свыше сил и не перечь Богу.

А я висел в воздухе и не мог открыть рта. Но тут услышал голос:

— Августа идет.

Увидев Ее, я приободрился. Я пал ниц перед Ней и сказал с дрожью в голосе:

— Помилуй меня, Владычице мира.

— А теперь что ты хочешь? — спросила она.

— Я вишу в воздухе, отвечая за дружбу с Евлогием.

— Я буду просить за тебя, — пообещала Она. Вижу — Она подошла и облобызала стопы Отрока, Который сказал мне:

— Больше не делай этого.

— Не буду, Господи, я просил об этом для того, чтобы он стал угодным Тебе, а не неугодным, — ответил я и добавил. — Согрешил, Владыко, прости меня.

Отрок велел меня отпустить и сказал:

— Возвращайся в свою келью. А каким образом я верну Евлогия в прежнее состояние, не пытайся узнать.

Я проснулся в великой радости, свободный от обязанностей дружбы и отправился в путь, благодаря Бога.

Через три месяца я услышал, что император Иустин скончался, и к власти пришел Иустиниан. Через некоторое время против него восстали Ипатий, Дексократ, Помпий и епарх Евлогий. Первые трое были обезглавлены, и все их имущество разграблено. Евлогию удалось ночью бежать из Константинополя. Иустиниан приказал казнить его, где бы его ни обнаружили. А беглец вернулся в свое имение, переодевшись простым селянином.

Окрестные жители пришли, чтобы посмотреть на него и сказали ему:

— Хорошо, что ты к нам зашел. Мы слышали, что ты стал патрицием.

— Разве? — переспросил он. — Если бы я стал патрицием, то неужели бы вернулся к вам? Нет, это был другой Евлогий из Египта. А я ходил по Святым местам.

Он образумился и сказал сам себе:

— Смиренный Евлогий, вставай, бери кирку и иди работай. Здесь нет дворцов. И хорошо, что ты не лишился головы. И взяв инструменты каменотеса, поднялся на гору, где нашел деньги, надеясь, что там, может быть, остались хоть сколько — нибудь. Он долбил скалу до шести вечера, но ничего не нашел и принялся вспоминать пышные процессии, лесть, роскошь и пиры. А потом стал твердить себе: «Вставай, смиренный Евлогий и трудись. Ты здесь египетский крестьянин».

Через некоторое время святой Отрок и Владычица наша Богородица вернули ему прежнее духовное состояние. Ибо Бог праведен и не забывает о прежних трудах человека.

Между тем и я пришел в это место продать рукоделие. Наступил вечер, и каменотес по своему прежнему обыкновению пригласил меня к себе. Когда я увидел его, покрытого каменной пылью, тяжко застонал и со слезами произнес: Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро (Пс 103, 24). Кто бог так великий, как Бог [наш]? Ты — Бог, творящий чудеса (Пс 76,14–15). Из праха поднимет бедного, из брения возвышает нищего (Пс 112, 7). Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает (1 Цар. 2, 7). Как непостижимы судьбы его и неисследимы пути Его (Рим 18, 33).

Он привел меня в дом, налил воды в лохань, омыл мне ноги, как и другим гостям по своему обычаю, и накормил. Когда мы поели, я спросил:

— Как идут дела, авва Евлогий?

— Помолись за меня, господин авва, ибо я смирен, и у меня нет никакого имущества.

— Лучше тебе не иметь и того, что сейчас у тебя есть, — сказал я.

— Почему, господин авва, разве я тебя чем — то ввожу в соблазн? — спросил он.

— Чем ты только не вводил меня в соблазн! — и рассказал ему все, как было. Мы оба заплакали, и он попросил:

— Помолись за меня, авва, чтобы Бог давал мне только самое необходимое и помог исправиться.

— Поистине, чадо, не ожидай от Христа, что тебе будет даровано что — либо из того, что есть в земном мире, кроме этой трудовой кирки, — сказал я и, попрощавшись, ушел.

Евлогий продолжал работать каменотесом и принимать странников до самой смерти. Даже когда ему исполнилось сто лет, он не отступил от своих правил, и Бог давал ему силы чтобы пройти свой жизненный путь до конца.

 

Глава 49: О том, что монах не должен безрассудно принимать милостыню от всех людей, тем более, если он не нуждается в ней; и о том, что принимающий должен отработать подвигом то, что ему дается

1. Из Отечника

Как — то в Раиф прибыл богатый чужестранец и раздал братьям милостыню по номисме каждому. Не забыл он послать монету и одному исихасту, жившему в Раифе в уединенной келье. В ту же ночь старцу приснилось поле, заросшее тернием, и кто — то сказал ему: «Выходи жать поле, которое подало тебе милостыню».

Наутро исихаст послал за христолюбивым благодетелем, который дал ему номисму, и, вернув ему золотую монету, сказал:

— Брат, возьми свою монету, ибо мне не по силам справиться с чужими сорняками — мне бы только убрать свои.

2. Сказал старец: «Совершенные подвижники вообще ни от кого не принимают милостыни сразу. Средние не говорят никогда, что им что — то нужно. А если кто — то от себя даст, принимают как посланное от Бога. А мы немощные даже не можем обеспечить себя необходимым нам, и потому будем просить с великим смирением, всегда порицая себя».

3. Сказал авва Макарий: «Если мне хватает своего имущества, а мне принесут еще что — нибудь, особенно если это делает мирянин, то я ничего не возьму, ибо знаю, что оно совершается по внушению дьявола. А если у меня нет чего — нибудь нужного и не раз и не два помысел требует найти это, то Бог, ведая мою нужду, посылает мне это через кого — нибудь, как Даниилу во рву со львами помог пророк Аввакум.

Если я заработаю на то, что мне нужно, серебро или медных монет, но не трачу их и жду, что кто — нибудь даст мне это даром, то уподобляюсь Иуде Искариоту, который оставил дарованную ему благодать и погряз в жажде сребролюбия.

Мы слышали о брате бедном и нуждающемся, что когда ему принесли еды сколько нужно, а после другой человек тоже ему принес что — то, он не принял и сказал: «Уже напитал меня Господь, а больше мне не нужно».

4. Сказал авва Форта: «Если Бог желает, чтобы я жил, Он знает, как управить мою жизнь. А если не желает, то зачем мне такая жизнь». Он не от всех принимал милостыню, даже когда был прикован болезнью к постели. Он говорил: «Если человек мне что — то приносит, но не ради Бога, а по человеческой обязанности, то если я это принимаю, то поступаю несправедливо по отношению к этому жертвователю, ведь мне нечем ему отплатить, и от Бога я не получаю награды».

2. Из Палладия

Мы знавали великого подвижника Виссариона, насколько он был кроток и как велико было его умиление. Как — то мы сидели и беседовали, слушая его душеполезные и спасительные наставления, и пришел авва Милий, который, облобызавшись со старцем, сказал: — Такой — то наш благодетель, постоянно навещавший нас в этой пустыни, умер. Но как при жизни он наилучшим образом распоряжался своим имуществом, так и после смерти наилучшим образом уже все управил. Он передал свое поместье женскому монастырю, который опекает Илия Подвижник, и собрал в нем уже триста подвижниц.

Услышав эти слова, старец заплакал и принялся бить себя по лбу.

— Горе мне, грешнику! — воскликнул он. — Он столько радости принес дьяволу, причинил страшный вред подвижницам и растерял все свою награды! А ты говоришь, что он наилучшим образом все управил?

Мы попытались спорить и говорить, что великая награда в том чтобы помогать подвижницам, Христу обручившимся и Ему единому работающим.

— Поверьте мне, чада, — возразил старец, — со мной то же самое было. Я видел авву Герасима, о котором упомянуто в житии Евфимия Великого. Пришел в Иерусалим, помолился и на обратном пути (а было мне двадцать пять лет) услышал о его смерти. Слушая, как лев скончался с ревом на его могиле, я был поражен в самое сердце любовью к Богу. Тотчас я раздал свое имущество, оставив за собой только одно имение, чтобы разместить там скит великого монастыря в Александрии.

Я отправился и предал себя в волю аввы Исидора Пилусиота. Я сказал ему: «Авва, я желаю, по Божьему велению, отречься от мира. Я раздал все свое имущество, оставил себе только одно именье ради подвижниц. Но его хочет купить богатый человек, императорский наместник, и он мне предлагает за него семьдесят фунтов золота. Продавать имение или нет?» Старец ответил: «Если он оценил имение в семьдесят фунтов, уступи ему за пятьдесят, а вырученное золото раздай подвижницам, и получишь большую награду. Если ты отдашь им имение, то ввергнешь их в великое смятение и суетные занятия и так доведешь до скверны блуда».

Я не послушался старца, но вернулся к себе и подписал Дарственную на имение. Подпись я ставил в присутствии Александрийского папы, всего клира, градоначальника и свирелей. Вручив монахиням бумагу, я без промедления вернулся в скит.

Через шестнадцать месяцев вижу во сне, что я оказал Вифлееме и стою перед священной пещерой. Пещера наполнена дивным несказанным светом, а мужи в священных одеяниях воспевают Жену, облаченную в багряницу. Ее красоту невозможно передать. В изумлении и в страхе от этого ужасающего видения я хотел бежать, но один из святых мужей, самый величественный, подошел ко мне, сурово на меня взглянул и сказал строгим голосом: «Скажи, Евстафий (это было мое мирское имя), чем ты оправдаешься за подвижниц? с того дня, как ты передал им имение, они гневают Господа! Велено мне умертвить тебя, если тотчас не исправишь свою ошибку». Я в страхе ответил: «Господи, я отдал им имение вместе с рабами и скотиной не для того, чтобы гневить Бога».

Тогда царственная Жена отверзла Свои святые уста и сказала тихим голосом: «Мы принимаем твое намерение, чадо, но в твоем намерении дьявол нашел свой удел. Враг человеческий поразил их душу и тело. Бог Промыслитель мог бы низвести и даровать им реки золота, но это им не полезно. Кто отрекся от мира ради Царства небесного, должны в труде и тяготе, великом смирении и нищете неотступно прилежать Богу, а не в роскоши, тщеславии и богатстве».

Протянув руку, она указала на прежнего моего собеседника: «Это Иоанн Креститель, наставник монахов. Кто хочет стоять вместе с ним, должен подражать его добродетелям». И, повернувшись ко мне, добавила: «Иди и исправляй свой грех, а Я тебе помогу». Святому Предтече она сказала, взглянув на него: «Иоанне, запечатай сердце его, чтобы он не счел морокой сказанное ему». Иоанн Креститель протянул руку и запечатал мое сердце. И я тотчас проснулся, взял посох, собрал немного хлеба на долгую дорогу и отправился к авве Исидору. Когда я рассказал авве о видении, он спросил: «Разве ты не знал, что если имение возделывать, то нужно нанимать работников? В монастырь подвижниц тогда заход» мужчины, и дьявол поражает тогда и тех, и других. Монахи вообще не должны заниматься земными заботами, тем более женщины».

Вместе со старцем я отправился к подвижницам. Мы вошли в храм, помолились, а потом позвали стариц и сказали им: «Что нам делать? Скоро придет императорский чиновник, он отберет имение и передаст его патриарху». Они ответили: «Что вы знаете, будет добрым и нужным, то повелите, и мы исполним». Я говорю: «Не могу возразить императорскому чиновнику. Если хотите, то до его прихода продадим имение здешнему властителю, и все деньги достанутся вам. А он уже будет разговаривать с чиновником». Старицы ответили: «Хорошо вы сказали, так пусть и будет».

Я тотчас отправился продавать имение, и продал его императорскому наместнику за шестьдесят фунтов, а всех рабов отпустил на свободу. Взяв золото, я вернулся в обитель и положил его перед алтарем. Затем мы, как и договаривались, отправились в дорогу вместе с аввой Исидором. Я сказал старцу: «Я едва не погиб, отче. Правильно говорили отцы: «Женщинам не твори милостыни». Старец ответил: «Не говори так, чадо, ты ошибаешься. Истину говорю тебе, что кто может и желает творить милостыню, всячески должен помогать подвижницам. Он получит большую награду, чем если помогает слепым, прокаженным, хромым и калекам. Ведь эти женщины — самая немощная часть общинного тела. Подвижницы отреклись от мира ради Бога и стали нищими, но они не могут, в отличие от нас, ходить и продавать изделия своего ремесла, они не могут справиться со всеми делами в монастыре, а выходить за стены монастыря они не смеют.

Если одна из них выйдет за ворота обители, тотчас все охотники зол направят на нее свой взгляд, словно на показавшуюся лань, и полетят в нее стрелы отовсюду. Избежать всех стрел — дело трудное и быть может невыполнимое, а получить рвение — потеря немалая. Даже если превозмочь тяжкую рану и вырваться из рук охотников, бежать будет тяжко. И даже если стрела выйдет из раны, то тот участок, который был поражен из — за твоего невнимания, начнет гнить, особенно если не начать лечить его сразу — пойдет зловоние и гной, как возвещал об этом пророк (Пс. 37, 6).

Поэтому тот, кто может послужить им ради Бога и избавить их от необходимости выходить за стены монастыря получит стократную награду от Бога в сравнении с теми, кто милосердствует к прочим нищим и немощным. Точно также тот, кто прислуживает монахам, голодающим Бога ради, получает свыше великое и несравненное воздаяние. Кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка (Мф 10 41). И еще: Кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика… не потеряет награды своей (Мф 10, 42). Только нужно быть внимательным и не подавать монастырю, будь то женскому или мужскому, как попало. Ведь это может тех, кто решил жить по воле Божией, подтолкнуть к суетным увлечениям, помыслам и смутам. Полезно им это не будет, а вред самый значительный.

А кто хочет им послужить и даровать им покой, пусть подает то, что не отвлечет от усердия в духовной жизни: хлеб, муку, уксус, мелкие деньги, одежду шерстяную и льняную или что — нибудь еще, что от нас труда не потребует, а им необходимо в повседневных нуждах. Тогда служение их Богу возрастет, потому что ничто не будет отвращать их от думы и помышления о Боге».

 

Глава 50: О том, что (христианину) следует беречь себя от всего неполезного и чуждого как от губительного

1. Из Отечника

Однажды авва Агафон шел вместе с несколькими учениками. Один из них увидел зеленый стручок на дороге и спросил старца:

— Отче, не разрешишь ли поднять его?

Старец посмотрел на него с недоумением, весьма смущенный такой нелепой просьбой брата, и спросил:

— Как, разве ты его туда положил?

— Нет, — ответил брат.

— Как же ты можешь взять то, чего не клал?

2. Об авве Зиноне рассказывали, что как — то по дороге в Палестину, утомившись, он сел поесть возле огуречной грядки. А помысел начал внушать ему: «Возьми да и съешь огурчик, разве от этого убудет?» Авва же в ответ сказал: «Воры идут в ад. Вот прямо сейчас и подумай, сможешь ли ты вынести адские муки?» Тогда, поднявшись, он простоял под раскаленным солнцем пять дней и обгорел до черноты. После этого он сказал себе: «Я не могу вынести адских мук». А помыслу ответил: «Если не можешь их вынести, не воруй и не ешь краденого».

3. Авва Исаак сказал:

— Я знаю брата, который жал пшеницу на поле и, захотев съесть колосок, спросил хозяина: «Могу ли я съесть колосок пшеницы?» Тот, услышав это, восхитился строгостью брата, сказал: «Поле все твое, отче, бери, сколько хочешь».

4. Брат пришел к авве Агафону и попросил:

— Позволь мне жить при тебе.

И вот как — то он шел по дороге, увидел кусок селитры и взял его. Старец спросил:

— Откуда у тебя селитра?

— Она валялась на дороге, и я взял ее.

— Если ты пришел, чтобы жить у меня, почему бы тебе не положить ее там, где взял? — сказал старец и велел ему отнести селитру обратно.

5. Один отец рассказывал об авве Иоанне Персидском, что тот по своей великой благодати дошел до глубочайшего незлобия. Он жил в Аравии Египетской. Как — то авва одолжил у одного брата золотую монету и купил пряжу, чтобы работать. Другой брат пришел и попросил:

— Авва, подари мне немного пряжи, чтобы я соткал себе сорочку.

Авва отдал ему пряжу с радостью. Пришел еще один брат и попросил:

— Дай мне немного пряжи, я сотку себе платок.

Старец и с ним поделился. Так он отвечал на все просьбы в простоте и с радостью. Затем пришел заимодавец и попросил вернуть долг. Старец сказал:

— Я тебе сам принесу ее.

Но ему неоткуда было взять денег. Тогда он пошел к монастырскому эконому авве Иакову и попросил дать ему монету, чтобы вернуть брату. Когда он шел, то нашел золотник на земле, но даже не прикоснулся к нему, но только сотворил молитву и вернулся в свою келью. Брат вновь пришел и потребовал вернуть монету. Старец сказал:

— Обязательно верну.

Он опять отправился к эконому, и вновь увидел монету на земле, и помолившись, опять вернулся. Третий раз брат пришел и стал уже упрекать его. Старец сказал:

— Прости меня в последний раз, я отдам монету.

Должник встал, пошел той же дорогой и опять увидел, что монета по — прежнему лежит на своем месте. Сотворив молитву, он взял ее, пришел к авве Иакову и сказал:

— Авва, когда я шел к тебе, то нашел монету на дороге. Будь любезен, сообщи всем в округе, может быть, ее потерял кто — нибудь. Если хозяин найдется, то я отдам ее.

Когда старец ушел, авва Иаков стал всем говорить о монете но за три дня не нашлось никого, кто бы потерял монету.

Тогда старец говорит авве Иакову:

— Если никто не потерял монету, то отдам ее брату, ибо я должен ему. Когда я шел к тебе за милостыней, чтобы отдать долг, то нашел ее.

Авва Иаков поразился тому, что должник, найдя монету, не взял ее сразу и не отдал заимодавцу. И самое удивительное было в авве Иоанне то, что если кто — нибудь приходил одолжить у него какую — нибудь вещь, он не сам ему ее выносил, а говорил брату:

— Иди в мою келью и бери то, что тебе нужно.

Когда брат возвращал эту вещь, авва Иоанн опять же говорил ему:

— Положи ее на место.

А если взявший не возвращал вещь, то он ему ничего не говорил.

6. Один святой подвижник по имени Филагрий жил в Иерусалимской пустыне. Он трудился изо всех сил, чтобы заработать себе на хлеб. Однажды, когда подвижник стоял на рынке и продавал свое рукоделие, кто — то потерял свой кошелек, где лежала тысяча монет. Старец нашел кошелек и остался стоять на том же месте, сказав про себя: «Потерявший наверняка придет сюда». И этот человек пришел со слезами. Старец отвел его в сторону и отдал кошелек. Тот не хотел его отпускать, прежде чем он не возьмет вознаграждение. Но старец ничего не хотел брать. Тогда хозяин кошелька стал кричать:

— Посмотрите на человека Божия и на его поступок.

Но старец скрылся в толпе и ушел из города, чтобы его прославляли.

7. Брат нашел на дороге дрова, выпавшие из вязанки, которую вез верблюд, и принес их в келью. Авва спросил его:

— Где ты их взял? — спроси авва.

— Подобрал на дороге.

Старец сказал ему:

— Если их туда занес ветер, можешь внести их в келью, а если нет, то вернись и положи, где взял.

Брат послушался и отнес дрова на дорогу.