Рассказ священника
Не раз спрашивали меня духовные дети: – А правда ли, отец Иоанн, что прежде вы были военным?
– Правда, – отвечаю. Хотя, по правде говоря, не по нраву мне их любопытство. Да, был я прежде военным… уволен в запас в звании полковника войск ПВО. А теперь несу я иную службу – у алтаря Господня. С прежней же жизнью расстался навеки, когда монашеский постриг принял. Стоит ли былое вспоминать? Былое быльем поросло…
Однако они, похоже, на этот счет иное мнение имеют:
– Тогда как же, – любопытствуют, – вы потом батюшкой стали?
Да, чада мои духовные, и задали же вы мне вопрос – сразу не ответишь… Ведь, по правде говоря, скажи мне кто-нибудь еще лет десять назад – мол, быть вам, товарищ полковник, иеромонахом – я бы счел это за шутку. А именно так и случилось. Так что, пожалуй, все-таки стоит мне вам рассказать о том, как я стал священником… а уж выводы делайте сами.
* * *
Надо вам сказать, что о Боге я впервые услышал куда позднее, чем вы – уже будучи взрослым, пожалуй даже немолодым человеком. Да и откуда мне было о Нем узнать? Ведь родился я в середине теперь уже прошлого, двадцатого века. А тогда ни дома, ни в школе людям о вере ничего не рассказывали. Если же и говорили, так только то, будто религию выдумали всякие жрецы и эксплуататоры, чтобы обманом держать людей в подчинении и в страхе. А наука, мол, доказывает, что никакого Бога на самом деле нет. И потому верить в Него могут только дикари да неграмотные старухи. А современный образованный человек верит в науку, в победу коммунизма, в светлое будущее… короче, во что угодно, кроме Бога. Вот и мой покойный отец тоже верил… верил в то, что его дети должны жить лучше, чем он сам. И самым лучшим будущим для меня, своего единственного сына, считал военную карьеру. Тем более, что и сам он в молодости служил в войсках противовоздушной обороны. А его старший брат занимал в Москве, в генштабе, весьма важный пост, и мог составить мне протекцию. В итоге по настоянию отца поступил я в Ленинградское военное училище, а по окончании его, с помощью своего высокопоставленного дяди, получил у себя на родине, в городе Михайловске, место при тамошнем штабе войск ПВО. С женитьбой не спешил… когда же холостяцкая офицерская жизнь мне наскучила, нашел я себе невесту, первую городскую красавицу (звали ее Инной), и вскоре уже вел ее в ЗАГС. А через год после этого родился у нас сынишка. Я его в честь дяди Михаилом назвал. На редкость смышленый уродился парнишка, и такой непоседа… весь в меня. Как же я его любил, своего Мишку-сынишку! Только он мне однажды так подкузьмил, так подкузьмил… что вся моя штабная карьера оборвалась в одночасье.
* * *
Как-то ночью просыпаюсь я от стука в дверь. Что такое? Кому еще там не спится? Кто там по ночам колобродит, людям спать не дает? Может, это опять сосед спьяну дверь перепутал? Встать, что ли, да сказать ему, что не в ту квартиру ломится? Или сам как-нибудь разберется? Лежу, прислушиваюсь. А стук все сильней и сильней – того и гляди, жена с Мишкой проснутся… Встал я, прошлепал к двери.
– Кто там? – спрашиваю. – Сдурели вы, что ли? Ночь на дворе. А ну, уходите отсюда…
А мне из-за двери в ответ:
– Игорь Сергеевич, собирайтесь! Вас в штаб вызывают! Срочно!
Да что же у них там случилось? К чему такая спешка? Собрался я, выбегаю из подъезда, а внизу меня уже служебный УАЗик ждет. Так что уже через пять минут, ровно в час ночи, был я в штабе…и получал нагоняй от своего начальника, генерала Бурмагина.
Христос. 1884 г. Худ. Илья Репин
Поскольку, сам того не ведая, сорвал проверку оперативности реагирования офицерского состава местных войск ПВО. Проще говоря, показательные учения, которые устроили специально приехавшие для этого проверяющие из Москвы.
* * *
Здесь придется объяснить вам, что у каждого из нас, штабных офицеров, дома имелось специальное вызывное устройство. С виду оно похоже на обычный радиоприемник, вроде тех, что стоят у кое-кого из вас на кухнях: пластмассовое, спереди белое, а сзади розовое. Только, в отличие от радиоприемника, который включается в розетку, это устройство работает на батарейках. В случае тревоги оно издает особый сигнал, и тогда мы должны немедленно прибыть в штаб. И в ту злополучную ночь, когда у нас проводились учения, все мои сослуживцы по вот такому сигналу собрались в штабе. Кроме меня. Мое вызывное устройство почему-то не сработало. Но почему? Что с ним могло случиться?
Ответ на этот вопрос я получил спустя несколько часов, когда притащил его в штаб для проверки, в полной уверенности, что оно просто-напросто сломалось. И это снимет с меня вину перед начальством и приезжими москвичами. В самом деле, кто виноват в том, что мое вызывное устройство внезапно вышло из строя? Уж во всяком случае, не я.
Однако не зря сказано: наперед не узнаешь, что найдешь, что потеряешь…
– Да у вас тут все в исправности, – сказал техник, осмотрев мое вызывное устройство. – А вот батарейки полностью разряжены. Сколько дней вы его не проверяли? Похоже, очень долго…
Долго! Да я его проверял за полдня до этих злосчастных учений! Тогда что же произошло? Уж не подменил ли кто-нибудь батарейки? Специально, чтобы сорвать наши учения. Например, какой-нибудь там американский агент 007, мистер Джеймс Бонд… Или, как в кино про старые времена кто-то говорил: бес попутал? Бред какой-то… вот только, выходит, виноват все-таки я. Хотя и без вины. Ведь мало того, что я вызывное устройство регулярно проверял… я же в него только позавчера новые батарейки поставил. Мы в тот день с Инной и Мишкой по магазинам ходили: сперва в Универмаг, потом в «Хозтовары». Надумали кое-чего в новую квартиру прикупить… правда, с телефонным аппаратом решили повременить до тех пор, когда нам телефон проведут. Вот тогда-то и купил я в «Хозтоварах» новые батарейки. А напоследок заглянули мы в «Детский мир». И приобрел я там Мишке танк на батарейках. Он с ним весь день проиграл, пока батарейки не сели. Стоп! Ведь Мишка опять вчера весь вечер свой танк по квартире гонял… Тогда где же он мог раздобыть для него новые батарейки?
Тут-то я и понял, откуда он их взял…
* * *
Мишка и не думал отпираться – да, это он позаимствовал у меня батарейки. Всего на один вечер, а утром назад поставить собирался. Но больше он никогда ничего не будет у меня брать без спросу…
Хотел я его отодрать хорошенько… да только кому от этого легче бы стало? Эх, Мишка, Мишка-сынишка… экую же медвежью услугу ты своему отцу оказал! Строг был наш начальник штаба генерал Бурмагин и своим подчиненным оплошностей по службе не прощал. В итоге через неделю после той злополучной проверки я получил приказ о моем переводе в воинскую часть, находившуюся на одном из островов посреди Белого моря. Я назначался ее командиром. Разумеется, это была «ссылка с повышением». Прости-прощай, городское житье! Прости-прощай, работа в штабе! Да если бы только это… Как услышала Инна о том, что меня переводят и куда именно, так сразу заявила:
– Я с тобой в эту глухомань не поеду. Я же там с тоски помру. А тут у меня работа, квартира, подруги… Опять же, Мишке скоро учиться идти. А там, может, вообще школы нет. Зато здесь есть специальная школа, где английский язык со второго класса изучают. И мне один знакомый обещал пристроить туда Мишку. Со знанием языка он потом везде устроиться сможет. Не о себе – о нас подумай…
Подумал я – а ведь она права. Сам я эту кашу заварил, мне ее и расхлебывать. Пусть остаются в Михайловске, я в часть один поеду. А там… авось, со временем все как-нибудь образуется. И вернут меня назад. Как в той старой байке про цыгана: «не плачь, жена: зима-лето, зима-лето – тут я к тебе и приеду».
Только, как говорится, человек только предполагает. А располагает Кто-то Другой…
* * *
Прослужил я в той части командиром около полугода. Конечно, поначалу очень тосковал по Инне, по Мишке, по прежней штабной жизни. С горя даже попивать было стал… однако как раз в это время завезли к нам новое оборудование – не до выпивки стало. Только его установили, как начались учения. Потом – другие. Так что не было у меня времени себя жалеть, целыми днями крутился, как белка в колесе. Недосуг бывало и с сослуживцами лишним словом перемолвиться – успеть бы все дела переделать. Раз, в самую горячую пору, сунулся ко мне наш замполит… то ли сектант какой-то у нас в части объявился, то ли какую-то книжку религиозную в казарме нашли… так я и его налево кругом отправил:
– Некогда мне с этим разбираться! За идеологию в части вы отвечаете! А мне новые радиолокаторы ставить нужно. Вы, что ли, их за меня поставите?! Вот и занимайтесь своим делом, а мне работать не мешайте!
Однако вскоре после этого разговора вызвали меня телефонограммой в Михайловск к генералу Бурмагину. Что такое? – думаю. – Явно не к добру… Видно, вправду говорят: лиха беда не приходит одна. Только что же на сей раз могло случиться?
Неприветливо встретил меня генерал Бурмагин. И, по обыкновению, с порога устроил мне очередной нагоняй:
– Ты это что, – спрашивает, – в своей части за бардак устроил? У тебя там религиозная пропаганда махровым цветом цветет, а тебе и дела нет!
Я только руками развел: какая такая пропаганда? Ничего не знаю, первый раз слышу, никто не докладывал! И тут подает он мне рапорт от нашего замполита, а в нем черным по белом написано, что, мол, один из наших солдат, баптист, читает своим сослуживцам религиозные книжки, после чего они вместе обсуждают прочитанное. И, хотя замполит неоднократно докладывал об этом командиру части (то есть мне), он проигнорировал его слова и не принял никаких мер, чтобы пресечь религиозную пропаганду, чем способствует ее дальнейшему распространению.
– Ну, что ты на это скажешь? – вопрошает генерал. – Опять в немогузнайку играть будешь?
А что я могу сказать: виноват, проглядел, незамедлительно приму меры…
Надо вам сказать, что генерал Бурмагин был человеком резким и вспыльчивым, но отходчивым. Вдобавок, доносчиков не жаловал. Может, поэтому на сей раз не стал он меня наказывать. А вместо этого дал совет:
– Вот что. Мы тут с недавних пор с обществом «Знание» стали сотрудничать. Есть у них там разные специалисты… о чем хочешь лекцию прочтут. Вот, как вернешься ты в часть, пошли сюда рапорт с просьбой прислать к вам специалиста по антирелигиозной работе. Прочитает он у вас лекцию – и сектант этот угомонится, и замполит уймется, и лектору этому для отчета палочка, и тебе – галочка. Понял?
С тем я и ушел. Правда, перед отъездом забежал в гости к Инне. Только странное дело – похоже, жена моему приезду была не рада. Видно, отвыкла от меня – шутка ли, полгода мужа не видела… Оставил я ей кое-какие гостинцы и денег – и улетел восвояси. А как добрался до своей части, сразу же телефонограммой послал в штаб рапорт с просьбой прислать к нам лектора-антирелигиозника. Честно говоря, ко всем этим лекторам я тогда относился весьма скептически. Знаем мы таких докладчиков… вроде того, что в фильме «Карнавальная ночь», выйдя из избушки, по пьяни вместо лекции про жизнь на Марсе лезгинку на сцене сплясал. Хотя и любопытно послушать, что там этот лектор городить будет. Наверняка, какую-нибудь заумную ерунду.
Мог ли я знать, что именно от этого человека впервые услышу о том, что с тех пор станет смыслом всей моей жизни?! О Боге и о вере…
* * *
Спустя три дня после того, как я послал в штаб свой рапорт, военный самолет доставил к нам пресловутого лектора-антирелигиозника. Надо сказать, что с виду он и впрямь смахивал на докладчика из «Карнавальной ночи». Или, скорее, на священника, переодетого в светский костюм, однако всем своим видом подтверждающего поговорку «попа и в рогожке узнают». Неудивительно, что мне сразу стало любопытно – что это за птицу прислали к нам в часть?
Забегая вперед, скажу, что этот человек и впрямь когда-то был священником и богословом. Мало того – доцентом одной из тогдашних духовных семинарий. Однако лет за пять-шесть до нашей встречи он публично отрекся от Бога, порвал с Церковью и подался к воинствующим атеистам. Разумеется, те встретили его с распростертыми объятиями… и не выпустили из своих лап до самой его смерти. Хотя, как слышал я, перед смертью он хотел покаяться да только слишком поздно спохватился – не успел. Впрочем, тогда этот ренегат был одержим духом богоборчества и колесил по всей стране с атеистическими лекциями. Не зря же говорят – предать Бога – предать и совесть… Приехал он и к нам в Михайловск. Тут-то ему и предложили прочесть лекцию в нашей части, на что он охотно согласился. Вот так мы с ним и встретились.
…А я-то прежде думал, что все священники глупые, вроде того попа из сказки Пушкина: «жил-был поп, толоконный лоб». Только, как слушал того бывшего священника – заслушался. Неужели, думаю, все попы такие же умные? Так, еще толком не зная священников, и зауважал я их. И потому решил побеседовать с этим человеком, как говорится, с глазу на глаз. Ведь всегда приятно поговорить с тем, кто тебя умней.
После лекции зазвал я его к себе в кабинет, выставил на стол закуску: семужку, балычок, икорку. Все свое, здесь добытое… А в довершение всего достал заветную колбу с чистейшим спиртом. Нам его для протирки оптики давали. Ну, мы и протирали… даже не разбавляя. К чему ценный продукт портить?
Надо сказать, что я не столько пил, сколько ему подливал. Не дурак выпить оказался этот бывший батюшка. Ну, а собутыльник быстро становится задушевным собеседником. Вот мы с ним и сидели так душевно, и говорили за жизнь. Сперва о житейском, а потом незаметно и о духовных предметах речь повели. Тут я и надумал задать ему один вопрос… Ведь кому, как не ему, бывшему священнику, это должно быть доподлинно известно? Наверняка их в семинариях этому учат…
Вот осушил он очередную стопку, за семгой потянулся. Выбрал самый жирный кусочек и отправил себе в рот. Тут я и полюбопытствовал:
– А скажите, уважаемый Александр
Александрович, есть все-таки Бог или нет? Усмехнулся он и сам меня спрашивает:
– А вы как думаете?
– Не знаю, – признался я. – Это вам видней. Вас же, наверное, этому учили… А он мне в ответ:
– «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». Много чему людей учат… А вы-то что услышать желаете? Хотите, докажу вам, что Бога нет. А могу и обратное доказать. Чего вы хотите?
– Хочу знать правду, – отвечаю я.
Тут он опять усмехнулся и потянулся рукой к колбе со спиртом… едва не опрокинул… сильно уже был пьян. А потом посмотрел на меня сквозь очки, как учитель на первоклассника, и говорит:
– Полноте! Кому она нужна, эта правда? Я по молодости тоже правду искал… потому что глуп был. Вот и верил всяким фанатикам и обманщикам… и сам был таким же, тоже людей обманывал. Да вовремя прозрел… раскрыл мне глаза атеизм, внес в мою жизнь свет и радость. Мой вам совет – не забивайте себе голову ненужными вопросами. Не то еще, пожалуй, в религию ударитесь. Вон, в Библии написано, что есть Бог и что душа человека бессмертна. И в Церкви так говорят, и учат людей в это верить… они и верят. А наука доказала, что после смерти нет ни рая, ни ада, одним словом ни-че-го! Просто химическое и физическое разложение человеческого организма. Умрем – и нас не будет. Так что живите и радуйтесь жизни, пока живы. Что нам еще остается? А после нас – хоть потоп. Это я вам как атеист и ваш друг говорю. Давайте-ка, выпьем за радость жизни!
Не по себе мне стало от его слов. Выходит, нет у меня будущего…да и у кого оно есть, если все кончается смертью? И как же мне радоваться жизни, зная, что в конце-концов она оборвется, а дальше…дальше (как там он сказал?) наступит химическое и физическое разложение. Ничего себе радость! Нет, это не по мне. Да и непохоже, чтобы этот бывший поп, отрекшись от Бога, чувствовал себя счастливым. Это он только говорит так, чтобы других убедить, а заодно – и самого себя. Потому что не дает ему покоя больная совесть, как ни заливает он ее спиртным, как ни кричит с трибуны, что Бога нет…можно отречься от Истины, но сокрушить ее – невозможно.
Вот так этот богоотступник, сам того не желая, показал мне, что жизнь без Бога – это путь в никуда.
* * *
Неудивительно, что после разговора с ним я захотел узнать о Боге. И тогда уже, взвесив все «за» и «против», решить – поверить мне в Него или нет. Собственно, я уже сделал свой выбор, хотя и не догадывался об этом. Ибо захотел УЗНАТЬ О БОГЕ. Только как мне было это сделать? Не замполита же о Нем расспрашивать… Вот и надумал я: как окажусь в Михайловске, пойду в областную библиотеку и возьму там книгу, о которой упоминал тот бывший священник. Книгу, где написано о Боге. Название ее я хорошо запомнил – Библия. Тем более, что слова «Библия» и «библиотека» звучат похоже – как тут было не запомнить?
Вам непонятно, с чего это я улыбаюсь? А улыбаюсь я потому, что был тогда на дворе 1984-й год. И что из этого? Да откуда вам знать… к счастью, сейчас иные времена! Ладно, лучше послушайте, как я в библиотеку за Библией ходил.
Явился я туда и спрашиваю библиотекаршу:
– Есть у вас Библия? Я бы хотел ее почитать.
Посмотрела она на меня как-то странно, словно я у нее белого слона попросил. А потом пошла куда-то в фонды. И принесла мне оттуда не одну Библию, а целых две: «Библию для верующих и неверующих» какого-то Емельяна Ярославского и «Забавную Библию» Таксиля, а к ней в придачу – еще и «Забавное Евангелие» того же автора. Обрадовался я – нашлась-таки Библия! И говорю библиотекарше:
– Пожалуй, этого мало будет. Дайте мне еще что-нибудь про религию. Я хочу про нее как можно больше узнать. Опять библиотекарша в фонды пошла. И принесла мне оттуда целую стопу книг:
– Вот, держите. Прочтете их – как раз всю правду о религии и узнаете.
Вы спросите, почему это она так расстаралась? А потому, что приняла меня за верующего. Вот и решила разубедить. И для этого дала мне атеистические книги. О чем я, разумеется, догадался лишь позднее. Хотя, по правде сказать, в те времена многие люди, вроде меня, желая хоть что-то узнать о вере, читали для этого атеистические книги. Понятно, это было все равно, что искать ложку меда в бочке дегтя. Однако мы и этим крупицам знаний радовались. Ведь откуда нам, тогда еще далеким от Православия людям, было церковные книги раздобыть? Их в ту пору, как говорится, днем с огнем искать приходилось. Слава Богу, что прошли те времена, и дай Боже, чтобы они не повторились никогда.
Вернулся я в часть, засел за чтение. Не одну ночь за книгами просидел…в том числе и за книгами того бывшего священника, который к нам в часть с атеистической лекцией приезжал. Только, чем больше читал, тем больше уверялся, что Бог существует. Ведь, если бы Его не было, тогда зачем было бы всем этим богоборцам из кожи вон лезть, чтобы это доказать? Зачем доказывать то, чего нет? Значит, Бог есть.
* * *
Итак, я поверил в существование Бога. И (к чему лукавить?) очень гордился тем, что дошел до этой истины. Тем самым оказавшись умнее других людей (да-да, я рассуждал совсем как тот Евангельский фарисей: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди…»). В итоге я остановился на признании того, что Бог есть, не сделав ни одного шага навстречу Ему. Впрочем, разве именно так не поступают многие люди, считающие своей величайшей заслугой то, что они поверили в существование Всевышнего? И убежденные – за это Он обязан осыпать их всевозможными земными благами Увы, мало верить, что Бог есть – надо еще и жить по вере в Него. Но это я понял позднее…
Тем временем меня в очередной раз вызвали в Михайловск к генералу Бурмагину. Как я решил, для очередного нагоняя. Увы, обжегшись на молоке, дуют и на воду. Беда поджидала меня совсем не там, откуда я ее ожидал…
* * *
Напрасно я опасался начальственного гнева. Меня вызвали в Михайловск исключительно по служебным делам. И я вздохнул спокойно – пронесло. А после беседы с генералом Бурмагиным зашел к своим бывшим сослуживцам. Выпили чайку, поговорили о том о сем. После этого один из них, майор Сорокин, первый штабной сплетник (и, как поговаривали, еще и стукач) отвел меня в сторону и заговорщическим тоном произнес:
– Вот что, брат. Хочу я тебя по секрету предупредить кой о чем. Не стал бы расстраивать, а все-таки лучше, чтобы ты правду узнал. Как-никак, тебя касается…
Насторожился я. Неужели опять замполит на меня генералу донес? Или что-то другое случилось?
– О чем это ты? – спрашиваю. – Давай, не темни, говори, что произошло? А он в ответ:
– Да, лучше бы тебе этого не слышать. Сочувствую, искренне сочувствую. Но увы, это чистейшая правда. Об этом все наши давно знают, только тебе не говорят – жалеют. А я считаю, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Для меня истина превыше всего. В общем, жена твоя…
И когда он закончил, бросился я к себе домой… все правдой оказалось. Инна нашла себе другого. А я-то думал, с чего это она ко мне так охладела! Впрочем, что ее винить – рыба ищет, где глубже, человек – где лучше. Вот, как видно, и встретила она свое счастье… и я оказался третьим лишним. А третий, как поется в песне, должен уйти. Вот я и ушел. Собрал кое-какие свои вещи, поцеловал сына и ушел. Навсегда.
* * *
Вернувшись в часть, я целиком погрузился в дела насущные. Тем более, что их было, как всегда, невпроворот: учения, строевая подготовка, замена техники… Вдобавок, и о подчиненных надо было позаботиться. Особенно о солдатах. Каково им, совсем еще мальчишкам, служить на краю света, вдали от дома? Не зря ведь сказано – солдатская служба – веселое горе. Вот и старался я сделать так, чтобы они служили, да не тужили… сам горя нахлебался – научился людей жалеть… В итоге моя часть вскоре превратилась, как говорится, в образцово-показательную. Хотя я этим нисколько не гордился. Потому что просто исполнял свой служебный долг: не за страх – за совесть.
Надо сказать, что за всеми этими делами я перестал думать о Боге. Только, если люди о Нем и забывают, то Он о них всегда помнит. Не прошло и семи лет после того, как наш замполит донес генералу Бурмагину, будто я потакаю религиозной пропаганде в части, как у нас в военном поселке построили церковь. Причем инициатива ее постройки исходила (вы не поверите!) от того самого замполита.
* * *
Здесь следует вам объяснить, что тогда было уже начало девяностых годов. И совсем недавно в нашей стране широко отпраздновали тысячелетие Крещения Руси. После чего по радио и телевидению стали транслировать церковные песнопения, призывать к покаянию, к поиску «дороги к храму». А в газетах и журналах начали появляться статьи о возрождении храмов и монастырей и фотографии, на которых рядом с членами правительства стояли представители духовенства. И наш ушлый замполит, смекнув, куда и откуда ветер дует, поспешил, так сказать, стать из Савла Павлом и принялся убеждать жителей нашего поселка (прежде всего, офицерских жен) что им просто необходим православный храм. Поскольку, как только он будет построен, все их житейские и служебные проблемы разрешатся в одночасье. Ведь вон как хорошо жили люди в былые времена – и земля плодоносила, и люди не болели, и у каждого мужика в сундуке золотые червонцы водились, и… короче, только что реки медом и молоком не текли… а все почему? Да потому, что в каждом селе тогда храм стоял, а в городах были они на каждой улице. И если построим мы у себя храм, настанет у нас не житье, а благодать.
Народ ему поверил. Еще бы! Ведь кто не мечтает жить без проблем? От них, как говорится, не застрахован ни рядовой, ни генерал… И пошли по нашему поселку пересуды да толки: мол, хорошо бы выстроить здесь православный храм. Да только разрешит ли командир?.. Кто его знает…
Когда же дошли эти разговоры до меня, задумался я: что делать? И надумал обсудить вопрос о храме с народом. Пусть все открыто выскажутся – нужна им церковь или нет, а там видно будет. Созвал офицерских жен и работников поселка и спрашиваю их:
– Значит, вы хотите, чтобы у нас при части была церковь?
Смотрят они на меня и молчат. То ли не ожидали такого вопроса, то ли испугались. Ведь одно дело – по углам да кухням шептаться, и совсем другое – открыто сказать, что думаешь. Тем более, что еще совсем недавно Православная вера была гонима… А потом кто-то посмелее подал голос из задних рядов:
– Хотим!
Тут и все остальные словно очнулись. И послышалось:
– Хотим! Хотим! Хотим!
– Что ж, – отвечаю, – если вы хотите, чтобы у нас была церковь, то я как командир части сам этим займусь.
* * *
Только не такое это простое дело – выстроить храм. Надо же знать, как его нужно строить, как внутри отделывать. Опять же, кто в нем будет служить? И у кого мне все это выяснить? Навел я справки и узнал, что в Михайловске есть какое-то церковное управление, где сидит самый главный поп в нашей области, по имени епископ Панкратий. Вот я к нему и поехал за советом и содействием.
Епископ принял меня приветливо. Хотя, похоже, его несколько удивил мой визит. Обсудили мы с ним кое-какие вопросы, касавшиеся будущего храма. А напоследок он меня спросил:
– А вы, Игорь Сергеевич, сами-то крещеный?
– Нет, – отвечаю. – Но я верю, что Бог есть. Разве этого мало?
– Мало, – ответил епископ. – Как говорил святой Апостол Иаков, «…и бесы веруют, и трепещут» (Иак. 2, 19). Мало в Бога веровать – надо еще и жить по-Божьему. Вот, взялись вы делать хорошее, Божие дело. А при этом получается, что сами Бога и знать не хотите.
– Почему это не хочу? – возмутился я. – Просто я о Нем мало знаю. Читал когда-то кое-что…только это были атеистические книги. А церковные… где мне было их взять?
– Ну, это дело поправимое, – улыбнулся епископ. Потом встал, подошел к книжной полке, достал оттуда три книги и протянул мне: – Вот, почитайте-ка.
Это оказались «Закон Божий» протоиерея Серафима Слободского и двухтомная «Новая скрижаль». По правде сказать, одолел я их не без труда. Мало того, что напечатаны они были по-старинному, с «ятями» и «фитами» – то, что я там прочел, отличалось от уже мне известного, как свет от тьмы, а глазам и душам, привыкшим к темноте, свет поначалу кажется нестерпимым… Неудивительно, что из прочитанного я понял и принял едва ли половину, и потому исписал поля толстой тетрадки, куда я добросовестно законспектировал тексты «Закона Божия» и «Новой скрижали», множеством вопросов, решив в следующий раз задать их епископу Панкратию. Вдобавок, прочитав, что каждый верующий обязан знать наизусть Символ Веры, молитву «Отче наш» (вот, стало быть, откуда пошло выражение: знать что-то, как «Отче наш»!) и «Богородице Дево, радуйся», я выучил их наизусть, как когда-то учил воинский устав. Авось, пригодится.
Что до вопросов, то в следующий визит в епархиальное управление я буквально завалил ими Владыку Панкратия. И, надо сказать, он не пожалел времени, чтобы на них ответить. Вдобавок, он подробно расспросил меня о прочитанном и понятном. После чего сказал:
– А почему бы вам, Игорь Сергеевич, все-таки не стать православным? Ведь в душе вы верующий. Так что же мешает вам креститься? Ну как, вы согласны?
И я ответил:
– Да.
* * *
Владыка Панкратий не стал препоручать мое крещение кому-либо из соборных священников. Он крестил меня сам. С годами я все больше понимаю, какую честь и какое доверие он оказал мне, чужому и в общем-то, чуждому ему человеку, сам приведя меня ко Христу. Мало того – став моим духовным отцом.
Потом я много раз приезжал к нему с вопросами, касающимися постройки и отделки храма. И каждый раз он беседовал со мной, давал почитать книги – у него была весьма большая библиотека, где имелись и жития Святых, и богословские труды, и творения святых отцов, и произведения религиозных философов. Все это я прочел благодаря Владыке Панкартию… я обязан ему всем.
Тем временем строительство церкви завершилось. Теперь оставалось лишь освятить храм. А епископ должен был назначить туда священника. Чтобы окончательно уладить все эти дела, я в очередной раз отправился в Михайловск. Что до первого из этих дел, то, поскольку наш храм должен был стать самым северным в епархии, Владыка Панкратий пожелал освятить его сам. Однако со вторым делом вышла заминка.
– Некого мне к вам послать, – без обиняков заявил епископ. – Ни одного свободного священника нет. Впрочем, тут на днях приезжали от вас люди, просили, чтобы я рукоположил… вас. Не хотите ли, Игорь Сергеевич, послужить Богу?
Вы ожидаете услышать «я согласился»? Но на самом деле я дал ему совсем другой ответ. Я начал говорить ему о том, что недостоин и неопытен, что это слишком большая ответственность… как же я лгал! Ведь на самом деле я просто не хотел ничего менять в своей жизни. Потому что был вполне доволен ею.
Тем временем Владыка Панкратий изучающе смотрел на меня. А потом произнес:
– Что ж, как видно, не убо прииде время…
Тем наш тогдашний разговор и закончился.
* * *
Храм построили и освятили в честь Святителя Николая Чудотворца, тем самым в очередной раз подтвердив нашу северную поговорку: «от Новгорода до Колы стоят тридцать три Николы». После чего Владыка Панкратий прислал к нам молоденького, только что рукоположенного священника. Однако прослужил он недолго…увы, жизнь у нас на острове суровая, и, вероятно, она оказалась ему не под силу. В итоге он уехал в Михайловск. А за ним – и его преемник. Так что наш храм остался без священника. Лишь два-три раза в год прилетал к нам с материка батюшка: крестил, служил требы и отправлялся восвояси. А я маялся угрызениями совести – может, мне все-таки стоило согласиться на предложение Владыки и стать священником? Впрочем, что теперь о том жалеть? Сделанного не воротишь…
Но вскоре в моей судьбе произошла очередная перемена: нашу часть ликвидировали. И вместе с ней пришел конец и моему командованию. Тем более, что по возрасту я давно уже должен был получить отставку – вот и пришло время уйти на покой. Разумеется, я не собирался возвращаться в Михайловск – к чему бередить старые душевные раны? Лучше куплю я себе домик на юге, у Черного моря… к зиме и птицы на юг подаются. Впрочем, сперва сдам дела. Кстати, следует позаботиться и о храме. Как командир части, я в ответе за его имущество. И потому должен выяснить у епископа – куда мне его девать? Ведь оно наверняка пригодится для какого-нибудь храма. Вон сколько их сейчас открывают в области! Так, может быть, епископ скажет мне, в какой из них передать утварь, иконы и книги из нашей церкви?
С этим вопросом я и явился к Владыке Панкратию. Выслушал он меня и говорит:
– Вот что, Игорь Сергеевич. Тут в Никольском (это деревня в десяти километрах от Михайловска) народ просит у них храм построить. Не поможете ли? С вашим-то опытом…
Что ж, думаю, один раз я Владыке отказал, второй раз отказывать как-то неудобно будет. Помогу построить храм. А на юг уехать всегда успею. Подождет меня Черное море.
…Да, не думал я, когда ехал сюда, в Никольское, что задержусь здесь надолго. А вот до сих пор так тут и живу, при этом храме. А даст Бог, и упокоюсь здесь, в родной северной земле. И никакой другой земли мне не надо. Всякому мила своя сторона.
* * *
Здешний храм я выстроил довольно быстро. Потому что перевез сюда все имущество нашей Никольской церкви…можно сказать, всю ее перевез. Десять полных контейнеров с острова на материк отправил, ничего не оставил: и иконы, и подсвечники, и колокола, и брус – до последнего бревнышка. Вот так переехал наш храм с Белого моря к вам в Никольское. Как видите, не только люди, но и церкви путешествовать могут…
Обновление храма в Подмосковье. Соврем. фото.
Когда же строительство храма близилось к концу, поехал я в Михайловск в Владыке Панкратию, просить, чтобы он назначил туда священника. А он мне отвечает:
– Где ж я его возьму? «Жатвы много, а делателей мало» (Мф. 9, 37)… Так может, Игорь Сергеевич, вы не будете на сей раз противиться воле Божией, а послужите Господу, станете священником?
Хотел я ему возразить… мол, за то, что тогда, в прошлый раз, отказался я стать священником, недостоин я им быть. Только в этот миг вспомнилось мне – я же военный, присягу давал служить. Так пристало ли мне от службы отлынивать? Отслужил я в армии – теперь пора мне послужить Господу. И я ответил:
– Раз на то Божия воля – я согласен.
…Вот и рассказал я вам всю правду о том, как стал священником. А уж вы судите сами – было ли это случайным стечением обстоятельств. Или нет в нашей жизни ничего случайного, и, как поется в старой песне, «мы выбираем, нас выбирают». Я же скажу одно – счастье нам, если мы совершим свой выбор правильно.
