Эд несся в стае волков. Сначала держался последним, стараясь не отстать, потом легким наметом прошел в середину и уже скоро стал во главе. В затылок дышали братья. Он весело оборачивался, ловил желтые искры взглядов, чуял густой звериный дух и бежал дальше.

Его шерсть была чуть длиннее и светлее, нежели у собратьев, но это не мешало чувствовать себя главарем. В его роду через поколение женились на волчицах. Волчицами были его мать и прабабка. Равное количество собачей и волчьей крови обеспечивали власть над обоими видами.

Для составления желаемого марьяжа, в вольные кланы отправляли шпионов, которые высматривали подходящую кандидатуру. Они же и обеспечивали появление девушки в замке.

Не всегда, точнее никогда, водворение невесты в замке не проходило гладко - привезли, оженили, мило потупилась и согласилась на все. Мать Эда устроила бунт и выдержала длительную осаду, запершись в своих покоях. Отец со смехом рассказывал наследникам, как приручал прекрасную дикарку, попутно в нее влюбляясь. Прабабка чуть не зарезала прадеда в первую брачную ночь. Предок сумел выстоять в диком противостоянии. Но утром простыня была окрашена его, а не ее кровью. Из более ранних легенд сохранилась…

Эд открыл глаза. Синева ударила, вышибая слезы. Начали возвращаться звуки. Рядом шуршали тихие голоса.

Он же умер. Он точно помнил, как копье вошло в бок, и жизнь потекла сквозь прореху. Пришедшая в больной мозг стая собратьев, должна была увести его в седые поля, в чащи Пращуров. Но, судя по тому, что вместе со слухом и зрением возвращалась боль, он был пока жив.

И сразу накрыло: Цыпа! - стон, похожий на вой; дикий спазм, скручивающий внутренности; ярость, которая будит зверя внутри… бессилие, способное толкнуть в пропасть, дном которой уже точно будет смерть. Сознание опять потекло толчками волчьего бега. Прошло много времени, пока Эдвард Дайрен очнулся.

События не желали выстраиваться в логическую цепочку. Все что всплывало в памяти, было связано с болью. Его калечили и ломали. И, кажется, доломали-таки. То, что лежало сейчас на траве, было островком, кусочком прежнего Эда. Основная часть его сейчас убегала со стаей в призрачные поля.

Эд не шевелился. Неизвестно, кто шушукается рядом. Покажи, что жив, прибегут и начнут опять мучить. Сколько боли он хватил в последние дни! Довольно! Полежит так тихонько и умрет…

Он стал прислушиваться к разговору, невидимых собеседников. Человеческий голос рассказывал о портале, сквозь который просочились дикари.

— Думаю, она и раньше посылала Нюха на ту сторону Границы. Порученец по особым делам… бля! Добегался - сдал госпожу со всеми потрохами. Жаль, портала больше нет. Прямая была дорожка домой.

— Это только кажется, - отозвался голос, от которого у Эда пробежали по коже мурашки. Или он все же умер и сейчас находится в компании покойников? Саньке неоткуда взяться среди живых. Эд видел, как его накрыло взрывом. Кот на свою беду оказался в самом центре ловушки.

— Ты там был? - спросил человек. - В заграничье?

— Да. Сначала попал в Дебри - блохоноги чуть не сожрали - потом вообще в трубу. Идти можно только вперед или назад. Там еще один оказался на железной машине. Мы с ним вместе пробивались.

— На кокой машине? - заволновался человек.

— БМП. Поменьше ырха. Броня на гусеницах. И воняет, хоть нос затыкай.

— Где человек, который на ней ехал?

— Нам там добрые люди дорожку показали. В конце, говорят, каждый попадет к себе домой. И точно: его вода приняла, а передо мной камень расступился. Когда проходишь рубеж, сразу становится ясно, что ты уже в другом… месте. Иное все. Я как сквозь скалу прошел, мигом сообразил, что уже тут. Ломился напролом, какие там посты! - так обрадовался.

— Повезло тебе. Рахна всех людей на казнь велела согнать…

— Да, повезло, так повезло, - невесело перебил Саня. - Я ведь чуть-чуть не успел… когда Цыпу…

— И что бы ты сделал?

— Не знаю. Сделал бы что-нибудь…

— Успокойся, Санечка, - прошелестел откуда-то сбоку голос Сольки, - никто не смог бы помочь. Но она не мучилась. Я точно знаю. Я бы почувствовала.

— Ты не забыла, что мы в приграничье? Отшибает тут чутье.

— Не забыла, - всхлипнула девушка.

Они были рядом. И они были живые. Санька в своей бархатной куртке, которая стала похожа на фуфайку углекопа; Игор, подбрасывающий в костер ветки; Солька, устроившаяся недалеко от Эдда. Она первой заметила, что Дайрен очнулся.

— Эдди!

— Живой? - подпрыгнул Санька.

— Живой, шевелится, - констатировал Игор.

Эда окружили. Солька притащила половинку ореховой скорлупы, до краев полную горячим отваром. Эд проглотил его, превозмогая кашель. Внутри что-то было не так. Там разверзлась рана. В животе поселился еж. Или даже дракон, который грыз стенки своего узилища и поливал их огнем. Дыхания не хватало. Казалось бы, вот он воздух, дыши сколько влезет. Не влезало.

Питье принесло небольшое облегчение. Санька подложил под голову Эда свернутую куртку, устроился рядом и начал рассказывать о своих приключениях. Оказалось, ушлый котяра, походя сумел избавить ойкумену от рогатой напасти. Эд только хмыкнул. В животе разгорался пожар.

Солька сидела нахохлившись. Она сильно хромала и старалась поменьше ходить. Санька заставил ее размотать ногу. Стопа девушки превратилась в подобие деревянного утюга, из которого во все стороны торчали побеги бамбука. Дриадка надломила один росток. Из раны потекла кровь.

— Что делать, Солечка? - спросил кот. - Скажи, какой тебе травки принести, я за любой сбегаю, хоть к океану.

Солька отрицательно помотала головой. От ее роскошной гривы ничего не осталось. В стороны торчали, похожие на паклю, обрывки волос. Лицо осунулось. Она тупо смотрела в одну точку.

— Солечка, - Санька протянул ей горсть ягод, - поешь.

— Спасибо, - пробормотала девушка, осторожно взяла губами ягодку, вдруг сморщилась и заплакала.

Они ее не утешали. И у них внутри все болело той болью, которая порой хуже телесной. У Эда грызло тело и душу. Он как-то ясно и спокойно вдруг представил себе, что скоро умрет. Уйдет. Не зря за ним приходила призрачная стая. Они будут его сопровождать, они приведут его…

— Я ухожу, - вдруг громко сказала Солька.

— Куда ты на ночь глядя? Дождемся утра, я тебя на руках понесу, - взмолился кот.

— Я больше не могу. Очень болит. Если сейчас ничего не сделать, завтра корешки прорастут выше. Я скоро превращусь в бамбуковую рощу.

— Что же делать?! - взмолился кот.

— Я знаю, кто мне поможет. Жаль, вас с собой взять не могу. Простите меня…

— Ты идешь к Зеленому? - тихо спросил собака.

— Да.

— Иди, - выдохнул Эд и закашлялся.

— Простите меня.

— Нам не за что тебя прощать. Живи, девочка. Ты была нашей радостью.

— Саня, прости меня… Цыпа была моей единственной подругой. Никто никогда в жизни… Саня!

Кот подошел к Сольке, легко поднял ее и начал баюкать. Девушка рыдала, уткнувшись ему в грудь. Отплакала, пока не остались судорожные всхлипы, и попросила:

— Поднеси меня к Эду.

Щеку обдало горячим дыханием. Эд всегда заново удивлялся, исходившему от Сольки запаху цветочной поляны.

— Эдди, я тебя люблю. Я вас всех люблю. Не забывай меня.

— Никогда. Я тебя не забуду до самой смерти. Ты, мой цветочек.

— Прощай, Эдди.

— Прощай, девочка.

Солькины губы перехватили дыхание. Стало больно в груди и горько. Дриада поднялась и, волоча отяжелевшую ступню, качнулась к Саньке.

— Котик, отнеси меня к ручью.

Санька подхватил ее, на пути оказался Игор.

— Спасибо тебе, - шепнула ему Солька. Тот молча, проводил кота и дриаду взглядом.

— Игор, - позвал Эд, - подойди. Слушай. Мне осталось всего - ничего. Я тебя попрошу, оставь нас с котом ненадолго. Мне надо с ним поговорить. То, что я ему скажу, тебе знать опасно.

В животе стало вдруг тихо. Боль сконцентрироовалась в пульсирующую огненную точку. А еще, на грани слышимого мира Эд уловил движение и даже вой. К ним приближались волки. Не те, которые уводят детей рода в пределы пращуров - обыкновенные. Их вел старый матерый зверь. Эдвард не звал их. Сами торопились.

Как только на полянку вернулся Санька, Игор, ушел в лес. Эд слышал, как он шуршит кустами. Хотел крикнуть, чтобы далеко не забирался, но сил не хватило. Силы приходилось экономить, для главного.

— Куда ушел рябой? - спросил кот.

— Я его отослал.

— Хочешь поговорить без посторонних ушей?

— Да, Александр. Когда разговор кончится, ты тоже уйдешь. Сюда идет стая. Я останусь с братьями.

— Я донесу тебя до какого-нибудь жилья. Эд, мы выберемся!

— Нет. Я останусь. Не спорь. У меня нет сил, и жаль терять время на пререкания. Его осталось совсем немного. Слушай. Я Эдвард Дайрен - младший сын покойного герцога.

— Они же все погибли, - от неожиданности встрял Санька.

— Слушай и не перебивай. Мне может не хватить сил.

Я заканчивал университет. Отец, сильно сдав за последние годы, готовился передать власть старшему брату. Крен стал во главе Клира и распространил свое влияние на человеческую популяцию. Но ему было этого мало. Он рвался к верховной власти. У нас с ним вышел конфликт. Когда герцог со своими сановниками посетил университет, я хотел поговорить, открыть глаза. Меня схватили люди Крена и кинули в подвал. Встретиться с отцом нам так и не дали. Но я все же кое-чего добился. После посещения университета и скандала со мной, герцог начал отдалять от себя председателя Клира. Наглость выскочки, наконец, заставила его задуматься.

Но Крен пустил свои корни уже очень глубоко. Сотни, порабощенных им людей, слепо исполняли его волю. По стране прокатилась волна насилия над колдунами. Отец возмутился. Крен продолжал пугать его страшными последствиями мягкосердечия.

Теперь самое главное. Когда Аллария распалась на три области, центральной стал править мой род. Львы, древние властители этой земли, отказались от трона. Род Льва удалился на остров в океане. Но мои предки продолжали встречаться с ними. Львы были носителями древней мудрости. Отец однажды уже просил у них совета. Случившаяся в стране катастрофа, заставила отца направить Львам просьбу о встрече. Глава рода согласился. Он тоже был обеспокоен. За герцогом на материк послали корабль. Отец не опасался за свою жизнь. Наследника престола он взял с собой.

Уже взойдя на корабль, отец узнал, что у львов случилось несчастье - утонула жена главы рода. Но несчастный случай был официальной версией. На самом деле, Раду похитили.

Все это отцу рассказал сам Александр Лев. Он прибыл на корабле, в надежде, что отец, пользуясь своей властью, немедленно начнет поиски.

Разумеется, герцог перед отплытием отдал такой приказ. Корабль отвалил от берега, но не прошел и половины пути до острова, когда начался шторм. Как позже объявил Крен, в корабль попала молния.

Но я сам лично разговаривал с единственным спасшимся в той катастрофе матросом. Он клялся, что молния была не обычная. Она прилетела не с неба, а с другого корабля, который вынырнул из темноты, плюнул огнем и скрылся. Этому моряку повезло дважды. Он вплавь добрался до львиного острова, выбрался в дальней бухте на берег и стал свидетелем того, как люди Крена убивают остатки львиной семьи. Их всех вырезали, а заодно и жителей. Моряк спрятался. Его не заметили. Убийцы покинули остров, только убедившись, что живых не осталось. Моряк потом отыскал лодку и в одиночку ушел на запад. Он знал моего отца, и когда через много лет увидел меня, подошел сам.

Эд замолчал, переводя дух. Над поляной стояла глухая ночь. Шевелился в кустах Игор. Волки были уже близко.

— Дай воды, - попросил Эд, хлебнул и заговорил дальше. - Известие о смерти отца и брата застало меня в университете. Первым моим порывом было, скакать домой. Там осталась мать. Но меня перехватил Арп. Пользуясь голубиной почтой Пелиноров, я отправил домой письмо. Ответа не получил. Тогда Ванька связался с Владом и попросил помощи. От него мы и узнали, что в замке поселился Крен, объявивший, что последней волей отца, была передача власти ему. Мать не протестовала. В обмен на покорность ей пообещали, сохранить мне жизнь.

Университет взяли в кольцо. Днем и ночью перед воротами дежурили егеря и черные колдуноборцы. Крен вскоре надел герцогскую корону. Меня неоднократно пытались выманить за стены университета. Но, когда от Влада Пелинора пришло известие о болезни матери, я сам решился на побег. Так получилось, что в это время в окрестностях университета объявился брат Арпа. С его помощью мы рассчитывали быстро покинуть пределы охраняемой зоны. Никто из нас не подозревал, что Крен узнал о наших приготовлениях. Мать к тому времени уже умерла. Пелинору специально намекнули на ее болезнь, зная, что он сообщит мне. Герцог подстроил хитрую ловушку. Ему непременно надо было, чтобы попались и я и вольный конь, который служил в университете экзекутором. Трон был неустойчив, пока оставался законный наследник. А вольный конь Арп знал о Крене нечто такое, что могло погубить его карьеру в самом начале.

— Что? - спросил Санька.

— То, что мы с тобой тоже уже знаем. Крен, герцог Арий - бестер - сын человека и двуполого аксолотля. Арпу рассказал об этом старик, живущий высоко в северных гольцах. Конь говорил, что тот промышлял колдовством. К нему иногда приходили люди… не важно. Старик еще что-то знал о герцоге, но Арпу говорить не стал…

Волки подобрались совсем близко. Пара серых пошла в обход поляны. Они могли вот-вот нарваться на Игоря.

— Позови человека, - велел Эд, - иначе его загрызут. За мной пришли родичи.

Кричать не пришлось, встревоженный Игорь выскочил из кустов сам.

— Иди к нам, - позвал Эд. - Тут тебя не тронут.

— Волки! - Не слушая его, крикнул человек.

— Это мои братья, - тихо отозвался Эд.

Игорь встал плечом к плечу с Санькой. Из темноты вышел матерый волчище, обогнул стоявших, подошел к Эду, обнюхал и лег справа, слева опустилась на траву светлоподпалая волчица. Они застыли, похожие в полутьме на двух сфинксов. Стая кружила по поляне, далеко обходя чадящий костер. Игорь дико озирался. Саня смотрел только на Эда.

— Мы с Арпом решили выбраться из Сарагона, спустившись со стены по веревке. Уже все было готово, когда за нами увязался мальчишка из рода собаки, тоже студент. Не родственник. Я даже не знал их семью. Разве - отец. Парень сильно просился, и мы решили взять его с собой. Сначала все шло по плану. Только щенок подвернул ногу. Потом…

Как оказалось, Крен приготовил для нас особый сюрприз. Его люди привезли, похищенную несколько лет назад жену Арпа, и начали истязать. Мы кинулись в ту сторону. По дороге, Арп крикнул мне, чтобы я уходил. Я побежал искать повозки Шака и нарвался в темноте на егерей. Лес был ими просто нашпигован. Оружия никакого. Пришлось драться голыми руками.

Когда в лесу вспыхнул пожар, я почувствовал, что ни Арпа, ни Кары нет в живых.

Мне повезло. Прямо на меня вышел Шак. Не он бы, праздновать бы Крену двойную победу. Вдвоем мы смогли отбиться, но меня ранили. Конь взвалил меня на закорки и побежал к своим кибиткам. Не тут-то было. Дорога оказалась отрезана. Нас окружали. Шак метался по лесу со мной на плечах. Нам удалось выйти из окружения, главным образом по тому, что Крен нашел обгорелый труп несчастного щенка, решил, что это я и снял осаду. Егерям был дан отбой.

Мы потом долго отлеживались в какой-то норе. Шак уходил только однажды, а, вернувшись, сказал, что его товарищи арлекины живы и вне опасности.

Но главное не это…

— Что? - спросил Саня.

— Главное - ты. Похищенная львица Рада была беременна. Я не знаю, как ей удалось спастись. Судя по тому, что корзина с тобой приплыла из Дебрей, Рада прошла Границу… Я не о том…

Эду стало, заметно, тяжело говорить. Во рту пересохло. Санька наклонился, поднес к губам друга половинку ореховой скорлупы с остатками воды. Серый охранник заворчал. Эд сделал несколько глотков и прошептал, уже едва слышно:

— Я шел в столицу, убить герцога. То, что ты к нам прибился, показалось мне знамением. Пращуры послали живой талисман. Львы… вы приносите удачу. Пелинор тоже это понял… по тому и обхаживал. Вы способны менять ход событий. Санька… Александр Лев… ты - последний. Теперь только ты сможешь остановить Ария. Иди в северные гольцы, найди там… старика… он знает что-то важное…

Лежавший одесную Эда, волк заворчал, вскинулась волчица. Саня отступил. Лицо собаки светилось в темноте белым пятном. Речь прервалась. Эдвард Дайрен младший сын герцога и законный наследник престола потерял сознание. Наверное, стоило дождаться, когда он придет в себя, - если придет, - и расспросить подробнее, но Саня пошел с поляны. Последние минуты Эда должны пройти в мире. Он и так отдал все силы, чтобы просветить глупого кота.

Котейка… плутал по земле, работал, сражался, любил… знал себя парнем без затей. Только книжки мешали, - мреяло в голове. Еще - подначки злоехидного собаки и понукания коня по имени Шак, которого люди прозвали Апостолом. Еще - долгие взгляды некрасивой птицы - другой такой нет и не будет. Еще ласковое тело дриады, любившей всех…

Никого не осталось. Только чужой человек поспешает, боясь отстать в ночном лесу от кота. Как эхо. От всех осталось одно блеклое эхо. Александр Лев… Санька! Пусть бы все так и оставалось. Он бы таскал короба, ругался с собакой, отводил глаза по вечерам от Цыпы и валялся в сене с Фасолькой. Почему он все время теряет самое дорогое? Был дом в Камишере…

Мамка, а для чего звезды? Чтобы люди находили дорогу. А для чего дороги? Чтобы люди не потеряли друг друга…

Была лунная дорожка, на которой он поймал холодную верткую Лильку и впервые понял, что такое женщина.

Ничего не осталось. Темный чужой лес под ногами, чужой человек за спиной, да сиплый вой умирающего собаки: ты последний! Только ты сможешь остановить…

Санька запнулся о пенек, чуть не упал, перепрыгнул, вернулся и сел, обхватив голову руками. Человек нерешительно топтался поодаль.

Пусть там стоит. Ни к чему ему видеть, как плачет Александр Лев - последний.

Утро застало их на опушке. Большой приграничный лес, тянувшийся до северных гольцов, тут как раз и обрывался. Вверх мягко поднималось поле, утыканное камнями. Дольмены торчали в траве наподобие гигантских грибов. Трава на опушке стояла в рост. Выше зеленый покров мельчал, появлялись проплешины, переходившие в причудливые каменные контрфорсы. Солнце подсвечивало, мутный утренний воздух. Над полем носилась стайка сереньких птичек.

Где-то в предгорьях проходил рубеж восточного Приграничья. Санька прикидывал, куда податься. Выходило - только на юг. Корячиться по скалам, не зная дороги, - вообще никуда не попадешь. Второй вопрос, что делать с Игорем? Он спасать герцогство не подряжался. Санька, вроде, тоже, да вот пришлось.

Грива елозила по спине. Куртка осталась под головой Эда. Свежий ветерок с гор пробирал до мелкой дрожи. Есть пока не хотелось, но на долго ли? Пробегутся по холодку, и хоть травку жуй. Другого тут не подавали. Хорошо хоть, воды волю. Поляну прочертили, спускающиеся с гольцов ручьи.

— Герцогство отсюда на юг? - уточнил Саня у попутчика.

— Вроде. Карту помню, у Ария видел. Там Приграничье заштриховано было черным, гольцы - белым, герцогство - зеленым, Аллор - красным. Мы как раз выбрались на рубеж, если идти на юг, попадем либо в вольные кланы, либо в герцогство. Как повезет. Но я так понял, тебе-то как раз - в горы надо?

— Ага, - задумчиво протянул Санька. - А тебе?

Пора было определяться. Увяжется человек за котом, тьфу… а… в общем, за котом, Санька его гнать не станет. Игор остался последним звенышком, связующим с прошлым. Он когда-то колесил вместе с Шаком, помнил Апостола молодым и целеустремленным. Он и во дворце успел пожить, лично, так сказать, знаком с господином нынешним, его подлой светлостью.

Саньке было интересно, каков Арий. Игор обрисовал. Получалось, тот как две капли воды походил на, съеденного Кера.

Они разговаривали, потихоньку продвигаясь к югу. Грело солнце, летали тучами стрекозы. Выше кружила стая птичьей мелочи, метавшаяся от одиноких, налетающих с гольцов, хищников. Трава была невысокой и зеленой до сияния. В ней светились синие, как небесная глубина звездочки неизвестных цветов.

Игорь, державшийся поначалу за спиной, шел теперь рядом и рассказывал. За двадцать лет на чужбине хватило впечатлений. Саня сначала больше думал о своем, потом начал прислушиваться и даже сопереживать. Взгляд Игоря оказался взглядом со стороны. Он, разумеется, был человеком, но человеком другого Мира, иного разума и культуры.

Слово, которое можно было услышать из уст многоученого собаки, само выскочило и завертелось в голове. Игорь оценивал ситуацию с обеих сторон, не делая поблажек ни людям, ни не людям. В нем просто отсутствовало, поколениями воспитанное в местных, почитание аллари высшими существами. Они, несмотря на проведенные в герцогстве годы, так и остались для чужака невидалью, сродни сказочным персонажам. Но - равными! В нем отсутствовала подспудная ненависть, или чувство неполноценности, которые Крен растревожил в людях и заставил служить себе.

— Понимаешь, - говорил человек, прыгая с камня на камень, иногда забегая вперед и заглядывая Сане в лицо, - проблему нельзя списывать со счетов, если она имеет место быть, как бы она ни была неудобна. Я думаю, когда в герцогстве еще все внешне было хорошо, подспудно какие-то процессы уже назревали. Иначе, появление Крена, даже будь он трижды магом, а не примитивным фокусником, не вызвали бы обвала. Послушали бы состоятельные и равноправные граждане человеческой национальности наущения выскочки и послали бы его куда подальше, еще и наломали бы, чтобы людей не смущал. Аллари не хватило гибкости и… да просто лень, думаю, было менять сложившийся уклад. И покатилось…

— Тебе бы герцогским советником быть, а не церемонимейстером, - усмехнулся Саня.

— Еще не все потеряно, - откликнулся Игор.

Эхо. От всех остался он один, - в который раз горько подумал Саня.

Местность постепенно понижалась. За перегибом поля лежало небольшое озеро. Ближний берег обрывался невысоким уступом к песчаному пляжу, дальний был горбатым. На том берегу рассыпались деревянные домики.

— Люди! - обрадовался Игорь.

— Может люди, а может - нет, - поправил его Саня. Какой-никакой опыт заставлял осторожничать. Новый товарищ вмиг остыл, на лице появилось сосредоточенное выражение.

В каких только передрягах не побывал, - подумал Саня, - а все еще надеется. Это и роднит с арлекинами. Если увяжется, - решил бывший кот, - не стану гнать.

В разведку отправился человек, но вернулся ни с чем. Похоже, именно по озерку пролегала пресловутая невидимая порубежная полоса, отделяющая Приграничье от остальной земли. Солнце давно ушло на запад. Дело близилось к осени, вечера стали заметно коротки. Путешественники решили остановиться на ночлег у воды.

Мужик греб стоя. Игорь спал, завернувшись в куцый кафтан гвардейца. Саня, продрогнув до костей, старался поглубже зарыться в ворох, натасканной с вечера травы, и еще поспать. Мужик не прятался. Весла нагло шлепали по воде.

А чего ему прятаться? Сразу было не понять, что больше: лодка, или венчающая ее фигура. Как вообще такой верзила, уместился в легкой плоскодонной скорлупке?

Саня толкнул Игоря:

— Просыпайся. За нами транспорт прислали.

— А? - вскинулся тот.

— Мужик через озеро чешет, только буруны завиваются. Никой границы по воде нет. Вот тебе и проход.

— О! - Игорь сел и начал протирать глаза. - Не вооружен, - через некоторое время сообщил он Сане.

— Места тут тихие, по таким праздно не ходят, - засомневался кот.

Можно было дальше пересмешничать, но лодочка с громоздким вожатым приближалась. Срочно следовало выбирать линию поведения.

— Давай, представимся людьми, - предложил Игорь. - Тебя с первого взгляда не отличить… волосы только длинноваты. Люди таких не носят.

— Посмотрим, - решил Саня. - Ты с ним поговори, а я в сторонке посижу.

Мужик лихо причалил и по хозяйски встал, расставив ноги и уперев руки в бока:

— Привезли?

— Что? - оторопел Игорь.

Мужик нахмурился, пристально рассматривая гостей.

— Вы кто такие?

— Заблудились мы, в герцогство идем. Перевези нас, добрый человек?

— Где руда?! - вместо ответа взревел лодочник.

— Мы не знаем ни о какой руде. Приграничье… Ты что?!

Мужик метнулся к лодке, схватил весло и с ним пошел на Игоря. Саня сообразил, если не вмешаться, товарищу в миг проломят голову.

— Стой! - Рявкнул, аж мелкая рябь по воде пошла, и встал на дороге, ни мало не смущаясь, занесенным веслом.

Хак! Толстый дрын с лопастью на конце должен был опуститься на голову Сани, но почему-то ушел в сторону, уводя за собой владельца. Мужик от неожиданности не выпустил оружие, его и завертело. Этим же веслом Саня прижал нападающего к земле. Тот рычал, барахтался, но выбраться из-под тяжеленного парня не мог.

— Ты чего дерешься? - спросил Саня.

— Руда где? - вместо ответа прохрипел мужик.

— Не знаем мы ни какой руды. Мы из Приграничья бежим. Слышал про Рахну?

— Отпусти… дышать…

Лицо гребца посинело. Саня немного ослабил хватку. А зря. Мужик рванулся, чуть не освободившись.

— Я смотрю, ты по-человечески не понимаешь, - заключил бывший кот, - сейчас свяжем тебя… Игор, держи лодку. Мы и без хозяина спокойно переправимся.

Игорь подошел к лодке, качнул плоское суденышко.

— Сань, ты с такой управишься?

— Попробую, - не совсем уверенно отозвался кот.

— Ничего у вас не получится, - захрипел, придавленный к земле мужик. - Не пропустит вас рубеж.

— Тебя же пропустил.

— А вас всосет. Вы дороги не знаете.

— Разберемся!

Но одно дело, хорохорится, другое - осуществить. Зажав мужика ломовой хваткой, Саня, тем не менее, понимал, что разобраться сразу и с напавшим на мирных беженцев хозяином границы, и с рубежными заморочками, будет очень не просто.

Игор тем временем, угнездился в лодочке. Но стоило оттолкнуться от причального камня, обласок перевернулся. Воды, правда, было по колено, и Игорь легко выбрался на берег. А ведь мужик греб стоя. Это какую надо иметь сноровку!

Неприветливого нового знакомца связали двумя обрывками шнурков - руками, ногами к веслу. Он лежал на земле и черно ругался. На головы пустошляхов полетели все известные под солнцем проклятия. Выговорился мужик не скоро, но все же, умаявшись, примолк. Игорь поглядывал на противоположный берег, не торопится ли к сквернавцу помощь. Пока никакого шевеления видно не было. Мужик и сам, то и дело, бросал в ту сторону косые взгляды.

— Устал? - деловито поинтересовался у него Саня. - Может, поговорим?

— Не о чем мне с вами разговаривать.

— Это ты сильно ошибаешься. Мы тут люди новые, порядков местных не знаем, дороги тоже. И твоя помощь очень бы нам пригодилась. Так, что забери назад свои слова, садись в лодку и вези нас на тот берег.

— А платить чем станете?

— Тут ты прав. Платить не чем. Когда перевезешь - отработаем.

— А не перевезу?

— Ты про Рахну слыхал?

— Ну.

— Померла правительница намедни. Товарищ мой у нее в гарнизоне служил. Таких пыток насмотрелся! Его даже в помощники палача звали. Природный дар, якобы, у него. Нам, сам понимаешь, костерок разложить не долго.

— У-у-у!!!

Мужик рванулся так, что разлетелись хлипкие шнурочки. Сане ничего не оставалось, как выпустить когти, от одного вида которых, поселянин пришел в состояние ступора. Он как стоял раскорякой, так и пал на колени. Лохматая башка бумкнула о землю:

— Не губи! Перевезу, только не губи. Прости, господин. Не признал. Прости, Долгожданный!

— Эй, эй, ты чего? - оторопел Саня.

Мужик пронаблюдал за обратной метаморфозой когтей и только после этого сообщил:

— Мы святой завет помним.

— Ты драться больше не будешь? - на всякий случай спросил бывший кот.

— Прости…

— Какой завет? Рассказал бы, - подступил мокрый Игорь.

— Любому известно пророчество Диона. Сказано: наступит великая смута. Придут глад, мор и теснота. Человек не найдет пяди, чтобы приклонить голову. Оприч же будет рыскать черное воинство, посланное хватать и казнить. Но придет со стороны Границы избавитель в облике молодого грозного аллари. Жизнь наша скорбная кончится. Новая настанет.

— И что, до сих пор таковые не являлись?

— Откуда им взяться? Каждый знает, во владениях Рахны аллариям всей дороги - до эшафота. Солар ее для того и держал.

— Солар? - встрепенулся Игорь. - Я уже это имя слышал.

— В герцогстве его Светоносом зовут.

— Так ведь и не пойму, - задумчиво обратился Игорь к Сане, - Светонос это культ или живой человек? Не человек, конечно, но… ну, в общем, личность?

— Эдвард говорил, что Светонос на самом деле существует. А есть еще какой-то Дион. Откуда их всех принесло.

— Дион живет в гольцах, - подсказал мужик.

— Старик?

— Д-а-а. Седой как облако.

Встреча показалась не случайной, как не случайно все складывалось в последний год Саниной жизни. Эд велел найти старика и вот уже, первый встречный указал, где того искать.

В событиях последнего времени сквозила некая предопределенность. Возможность оставаться прежним канула. Кот Санька остался в прошлом, на его месте потихоньку укоренялся лев Александр.