О город Фив [1] , краса земли азийской, Не из тебя ль с усладой золотой Увезена, очаг царя Приама Узрела я, чтоб Гектору женой Мне стать, детей ему рождая? О, Завиден был ты, жребий Андромахи! Сегодня ж… есть ли женщина, меня Несчастнее? Я Гектора, Ахиллом Убитого, видала, на моих Глазах дитя мое, Астианакта, От Гектора рожденного, с высокой Ахейцы башни сбросили, копьем Взяв Илиона землю… Я ж, увы! Рабынею я, дочь не знавших ига, Увидела ахейский небосклон. На острове рожденный, как добычу Отменную, меня Неоптолем К себе увез из Трои… и в равнине, Где фтийские с фарсальскими сады Сливают тень, я обитаю… Эти Когда-то, брак с Пелеем заключив, Поля себе избрала Нереида, Таясь толпы… И фессалийский люд Фетиды им оставил имя, гордый Невестою Пелея. Внук его Фарсальское оставил царство деду; У старика он скипетра из рук Не хочет брать… А я в чертоге фтийском С Ахилловым наследником, моим Властителем, соединившись, сына Ему дала. Сначала, и бедой Повитая, я берегла надежду: Вот вырастет ребенок – будет мне Опорою среди беды… Но ложе Мое презрев невольничье, – увы! — Лаконянку в супруги Гермиону Взял повелитель мой, и с этих пор Гонима я: царица уверяет, Что снадобьем неведомым ее Бесплодною я сделала и мужу Постылою и будто я хочу Ее занять в чертоге место, силой Законную супругу удалив. Неправда это. И тогда неволей Его прияла ложе я – свидетель Великий Зевс тому; теперь же, с ним Разлучена, вдовою я живу. Но убедить нельзя ее, и смерти Моей царица ищет. С ней отец Соединил и Менелай заботы… Он здесь теперь… Чтоб дочери помочь, Из Спарты он приехал… Ужас бледный Меня загнал в соседний с домом храм Фетиды: жизнь богиня не спасет ли? И сам Пелей, и царский род его Лелеют храм, который миру память О браке Нереиды бережет… А сын его чтоб не погиб, я тайно Его к чужим послала… С нами нет, Увы! – того, кем он рожден, и сыну Ничто теперь Неоптолем, и мне… Царь в Дельфах, – он за гнев безумный платит: Когда отца убили у него [2] , Он Феба звал к ответу в том же храме, Где молит о прощении теперь, Чтоб возвратить себе улыбку бога…

О госпожа! Звать именем таким Я не боюсь тебя… Я помню – имя Достойно ты носила это, в Трое Когда еще мы жили и тебе И Гектору покойному служили Мы всей душой… С вестями я к тебе… Чтоб из царей кто не проведал, страшно, Да и тебя-то жалко… Берегись: Недоброе замыслили спартанцы. О милая подруга! Для меня, Твоей царицы прежней, ты – подруга В несчастиях… Придумали-то что ж? Какую сеть для Андромахи вяжут? О горькая! Они горят убить Рожденного и скрытого тобою. О спрятанном проведали?.. О, горе! Откуда же? О, смерть, о, злая смерть! Не знаю уж откуда, но слыхала, Что Менелай отправился за ним. Погибли мы – два коршуна захватят И умертвят тебя, мой сын; а тот, Кого зовут отцом твоим, не с нами. Да, при царе ты б, верно, столько мук Не приняла – друзей вокруг не видно. Но, может быть, Пелей… Как говорят? Когда б и здесь он был, старик не помощь. К нему гонцов я слала и не раз… Гонцов… да, как же! До тебя ль им ныне? Но если б ты к нему пошла… Что скажешь? Чем долгую отлучку объясню? Ты женщина, тебя ль учить уловкам? Опасно: зоркий глаз у Гермионы. Вот видишь ты… В беде и друг с отказом. Нет… подожди с упреками – к Пелею Я все-таки пойду… А коль беда Со мною и случится, – разве стоит Рабыни жизнь, чтоб так щадить ее?

Иди. А я, привычная к стенаньям И жалобам, эфиру их отдам. Природою нам суждено усладу Тяжелых бед в устах иметь, и слов Для женщины всегда отрада близко. Одно ли мне в груди рождает стон Несчастие? Где Фивы? Где мой Гектор? Как жребий мне суровый умолить, Что без вины меня рабыней сделал? Нет, никого из смертных не дерзай Счастливым звать, покуда не увидишь, Как, день свершив последний, он уйдет. В Трое Парис не невесту, он в Трое только слепое Миру безумье явил, ложу Елену отдав. Из-за нее и тебя на сожженье и тяжкие муки Тысяче вражьих судов бурный оставил Арес. Горе… О, Гектор, о, муж – и его вокруг стен Илиона На колеснице повлек сын Нереиды, глумясь… Следом и мне, уведенной на брег из чертогов Приама, Горького рабства позор тяжкие косы покрыл… Сколько я слез пролила, покидая для дальнего плена Город и брачный чертог, мертвого мужа в пыли… Или вам надо еще и рабыню спартанской царевны, Солнца лучи, обливать, если, измучена ей, Я, изваянье богини с мольбою обвивши руками, Стала скалой и одни слезы лучам отдаю?