Для эллинов и для семьи твоей Немало бед пошло от Тиндариды, А теткою доводится тебе… О, не до слез нам, девушки, глядите, Глядите: там чужие… Вот они, Вот, вот они… На нас… В засаде были. Бегите же, скрывайтесь, я – домой… О, да спасут нас ноги от злодеев!.. Постой, дитя несчастное… не бойся… Феб-Аполлон! Спаси нас от убийц! О, для ножа я выбрал бы иного. Прочь… Не твоя, не трогай, говорят… По праву я руки твоей касаюсь. А меч зачем? Засада для чего? О, не беги, скажу – и вмиг поверишь. И так стою, коль силой не уйти. Я прихожу к тебе послом от брата. О, дорогой! Он жив или убит? Жив, – чтоб открыть посольство доброй вестью. За эту речь всех благ тебе, посол! Обоим нам, обоим счастья, боги! Несчастный, где ж теперь его приют? Спроси-ка: где он бед не натерпелся! По крайней мере, сыт ли он, скажи? Не голоден, но жалок, как изгнанник. Сюда ж зачем тебя направил брат? Узнать, жива ли ты, легко ль живется? Скажи ж ему, как исхудала я… Морщины слез твоих пред ним оплачу… Про волосы скажи – скосила их. Терзал тебя, царевна, жребий брата? Убитого отца терзала тень?.. Да, мир не даст уж мне людей дороже… А брату есть ли кто тебя милей? Мил, да далек… Здесь руку не протянет… В такую даль зачем ты забралась? Я замужем… О, легче бы в могилу… Жаль брата мне… Микенец, что ли, муж? Да, о другом мечтал отец когда-то… Но кто же он? Как брату передать? Вот дом его… да, от Микен не близко. Дом пастуха иль пахаря приют. Муж захудал, но знатен – я в почете… Электру чтит супруг, ты говоришь? На ложе он ее не посягает! Что ж, дал обет иль брезгает женой? Нет, брака он не признает законным: В Эгисфе прав отца не признает… Так, так: его пугает месть Ореста? Отчасти да, но дух его высок. Достойный муж, награды муж достойный… Вот погоди – вернется с поля он… А мать, тебя носившая, молчала? Что дети ей, ей были бы мужья… Но над тобой с чего ж Эгисф глумился? Он нищих мне велит плодить, Эгисф… А ты б могла дать мстителя Атриду О, мне за брак ответит он, постой… А знает он, что ты еще девица? Нет, от него, о гость, таимся мы. А эти нас не выдадут в Микенах? Шпионов нет – ты можешь говорить… Здесь, в Аргосе, есть дело для Ореста? Какой позор! И ты ответа ждешь? С убийцами покончить способ нужен. Иль нет его? Убили же отца. Ты вместе с ним, с Орестом, мать, Электра, Родимую пошла бы убивать? Топор готов [4] , и кровь отца не смыта. Смотри – я так и брату передам. Зарежу мать… А там казните дочку… О! О, если бы Орест тебе внимал. Увы! Его узнать я не могла бы. Немудрено. Вас развели детьми. Но есть один: он друг и помнит брата… Тот, что его еще ребенком спас? Да и отца взрастил, маститый старец… Могилою почтен ли твой отец? [5] Как не почтен! Из дома в поле брошен. Увы, увы! Что говоришь, жена? Терзают нас и вчуже злые муки. Но если тяжек будет твой рассказ, Все ж передать его я должен брату. И если жалость не дана в удел Сердцам невежд, а только мудрым сердцем, То диво ли, что мы платить должны Страданием за чуткость состраданья… Желанием и я горю узнать: Мы из дворца имеем вести редко, И бедствия тревожат тайной ум. Приходится рассказывать – от друга Не смею я беды своей таить И тяжкой доли отчей. Но, посланник, Уста мои раскрывший, не укрой Из повести печальной от Ореста Ни слова, я молю, скажи: в каком Здесь пеплосе я сохну – муки нищей В лачуге после царского чертога, Все, все ему поведай, – я сама Вот это платье выткала, иначе Я голою осталась бы… Сама Кувшин ношу к источнику и плачу… Как, чистая, чуждаюсь жен, но путь И в хоровод девичий мне заказан, И праздников Электре нет. Увы! Царь Кастор, некогда в мужья царевне Назначенный и кровный ей, теперь Меж звездами сияет там, в эфире. А над добычею троянской мать Ее царит, и перед троном жены Фригийские, добытые отцом, Блистают позолотою аграфов [6] , Где по стенам еще Атрида кровь Гноится и чернеет. Сам убийца Руками неомытыми схватил Отцовский жезл – он в колеснице ездит, В которой ездил царь, и как он горд! Никто не смей полить могилы царской, Украсить веткой миртовой… костер Вождя не видел жертвы, а могилу Тиран, вина пьяней, ногами топчет… И, камнями тревожа мрамор плит, Кричит вождю убийца: “Где же сын твой? Что не идет твой прах оборонять?” Все, все, молю тебя, поведай брату — За многих здесь язык мой говорит: За руки, и за губы, и за сердце, За стриженую голову, отца За имя славное… скажи: позором будет, Коль за царя, что Трою рушил, сын, Во цвете лет и крови благородной, С убийцею покончить не дерзнет. А вот и он, Электра, твой супруг: С посева, знать, домой идет на отдых.

Ба… это что за люди? Не пойму, Что привело их к сельскому порогу. Коль дело есть, не к ней же, и не след Простаивать замужней с молодежью. О дорогой! Так дурно о жене, Пожалуйста, не думай: эти люди Мне принесли Орестовы слова… Прости мне, гость, смолчать я не умела. Он жив и солнце видит, наш Орест?.. Так говорят, и хочется мне верить… А память зол семейных он хранит?.. В тумане, да, как нищий и скиталец… Им что-нибудь велел он передать? Про бедствия мои прислал разведать. У них глаза, а у тебя язык… Уж знают все, расспросов их не бойся! Так что ж во двор ворот не распахнешь? Прошу войти… за дорогие вести, Чем бог послал, мы рады угостить. Вы, спутники, несите в дом доспехи. Не спорьте, нет: вы у меня в гостях… И этот дом, конечно, очень беден, Но к очагу зовут вас не рабы [7] … Так вот он, муж Электры и союзник, Хранящий честь Атридовых детей… Да, это муж царевны горемычной. Узнай поди, какая кровь течет У человека в жилах, разберись В сердцах людей, средь этой ткани пестрой: В семье вельмож растет негодный сын, И добрые у злых выходят дети. Богач в душе пустыню обнажит, А светлый ум под рубищем таится. Чего-чего не наглядишься. Где ж И в чем искать мерила? Если в деньгах — Обманешься… И в бедности – загон: Нужда – плохой учитель. Средь военных? Но кто ж оценит доблесть их в бою? Свидетели там разве есть? Не проще ль Игру судьбы признать и покориться… Вот человек – ни власти у него, Ни родичей прославленных, и в мире Не прогремит молва о нем, – меж тем Найдется ли среди аргосцев лучший? О гордецы, оставите ль вы нас По знатности делить, забывши душу? Иль в жизни кровь, не мягкий нрав людей Достойными являет? Да, из добрых Хозяева и граждане, а те, Вельможами рожденные, не только ль Статуями на площадях стоять Прилично им? О силе рук, пожалуй, Подумаешь, чтоб подкрепить копье, И то не так – копье у храбрых метче… А храбрости душа приют дает… Но нас зовут войти… Гостеприимство Орестовых послов не оскорбит, И самого пославшего Ореста Оно бы не унизило… Рабы, Ступайте в дом. У бедняка радушный Прием милей, чем ласки богача… Мне нравится твой муж… Но как-то грустно, Что не Орест сегодня нас ведет На светлый пир в микенские чертоги… Дождемся ль мы? О да… Ведь Феба речь Не прозвучит бесследно… Не гаданье Из праздных уст его глагол святой.

О, радуйся ж, Электра… будто солнце Зимой из туч пригрело нас, судьба Твоя чуть-чуть, но к благу изменилась. Ты потерял рассудок – из углов Нужда глядит, а он – вельмож к обеду. О, если вид их души отразил, Над нищетой они не посмеются. Назвать назвал, а только как же их Накормим мы? К отцовскому кормильцу Ступай скорей. Живет он на Танае, Который, через Аргос пробежав, Спартанские пределы орошает. Приход гостей поведав старику, Ты на обед проси припасов… Боги, Как будет рад узнать он от тебя, Что жив Орест, когда-то им спасенный. К царице ж нам теперь заказан путь: Иль, горестной внимая вести, стала б Она послов Ореста угощать?.. Изволь, изволь. От старого ни слова Не утаю… Ты ж по углам пошарь, Сготовь, чтó есть. В нужде ль не извернется Хорошая хозяйка? Ведь гостям Насытиться бы только на сегодня — Уж будто ты и хлеба не найдешь? Порассудить, так деньги нам потребны На два конца: принять друзей да их Врачам платить, коль занемогут. Точно, Без денег здесь беда. А сытым быть И завтра и сегодня может всякий, И за двоих богач едва ли съест.