Вы, жены, здесь уже давно, не так ли? Злодейка где ж? В чертоге заперлась? Или в бегах Медея? Только ад Иль неба высь да крылья птицы разве Ее спасти могли бы. За тиранов Она иначе роду их ответит. Иль, может быть, убив царя земли, Она себя считает безопасной, Коли ушла отсюда?.. Но о ней Я думаю не столько, как о детях: Ее казнить всегда найдутся руки. Детей бы лишь спасти, и как бы им Креонтова родня за материнский Не мстила грех – вот я чего боюсь. О, ты, Ясон, еще не знаешь бедствий Последнего предела; не звучат Они еще в твоих словах, несчастный. Так где же он? Иль очередь за мной? Детей твоих, детей их мать убила. Что говоришь? О, смерть, о, злая смерть! Их больше нет, их больше нет на свете. Убила где ж, при вас или в дому? Вели открыть ворота – сам увидишь. Гей! Вы! Долой запоры, с косяков Срывайте двери – два несчастья видеть Хочу я, двух убитых и злодейку.

Не надо дверь ломать, чтобы найти Убитых и виновницу убийства — Меня. Не трать же сил и, если я Тебе нужна, скажи, чего ты хочешь. А в руки я тебе не дамся, нет: От вражьих рук защитой – колесница, Что Гелий мне послал, отец отца [34] . О, язва! Нет, богам, и мне, и всем, Всем людям нет Медеи ненавистней, Которая рожденью своему Дыханье перервать ножом дерзнула И умереть бездетным мне велит… И ты еще на солнце и на землю Решаешься глядеть, глаза свои Насытивши безбожным дерзновеньем. О, сгибни ж ты. Прозрел я наконец. Один слепой мог брать тебя в Элладу И в свой чертог от варваров… Увы! Ты предала отца и землю ту, Которая тебя взрастила, язва!.. Ты демон тот была, которым боги В меня ударили… Чтобы попасть На наш корабль украшенный, ты брата Зарезала у алтаря. То был Твой первый шаг. Ты стала мне женой И принесла детей, и ты же их, По злобе на соперницу убила. Во всей Элладе нет подобных жен, А между тем я отдал предпочтенье Тебе пред всеми женами, и вот Несчастлив я и разорен… Ты львица, А не жена, и если сердце есть У Скиллы [35] , так она тебя добрее. Но что тебе укоры? Мириады Их будь меж уст, для дерзости твоей Они – ничто. Сгинь с глаз моих, убийца Детей бесстыжая! Оставь меня стонать. Женой не насладился и детей, Рожденных мной, взлелеянных, увы, Не обниму живыми! Все погибло. Я многое сказала бы тебе В ответ на это. Но Кронид-отец Все знает, что я вынесла и что Я сделала. Тебе же не придется, Нам опозорив ложе, услаждать Себе, Ясон, существованье, чтобы Смеялись над Медеей. Ни твоя Царевна, ни отец, ее вручавший, Изгнать меня, как видишь, не могли. Ты можешь звать меня как хочешь: львицей Иль Скиллою Тирренской; твоего Коснулась сердца я и знаю – больно… И своего. Тем самым – двух сердец. Легка мне боль, коль ею смех твой прерван. О дети, вы злодейкой рождены. И вас сгубил недуг отцовский, дети! Моя рука не убивала их. Но грех убил и новый брак, невинных. Из ревности малюток заколоть… Ты думаешь – для женщин это мало? Не женщина, змея ты, хуже змей… И все ж их нет, – и оттого ты страждешь. Нет, есть они и матери грозят… Виновника несчастий знают боги… И колдовство проклятое твое. Ты можешь ненавидеть. Только молча… Не слушая. Иль долго разойтись?.. О, я давно горю желаньем этим… Дай мне детей, оплакав, схоронить… О нет! Моя рука их похоронит. В священную я рощу унесу Малюток, Геры Высей, и никто Там вражеской десницей их могилы Не осквернит… В Сизифовой же мы Земле обряд и праздник установим, Чтоб искупить невинную их кровь… Я ухожу в пределы Эрехтея… И с сыном Пандиона разделю, С Эгеем, кров его [36] . Тебе ж осталось Злодейскую запечатлеть свою Такой же смертью жизнь, а брака видел Ты горького исход уже, Ясон… О, пусть За детские жизни казни́т Тебя Эриния кровавая и Правда! Кто слышит тебя из богов, Ты, клятвопреступник, – кто слышит? Увы! Увы! Детоубийца! В чертог воротись. Хоронить Ступай молодую жену. О дети, о двое детей, От вас ухожу я. Не плачь еще: рано — Ты старость оплачешь. Любимые дети! Для матери, не для тебя. Убийце… нет! [37] Да, и тебе на горе… О, как горю я К устам прижаться, К устам их детским. Ты оттолкнул их… Теперь и ласки И поцелуи… О, ради богов… О, дай мне Их нежное тело Обнять… только тронуть. Ты просишь напрасно.

Зевс, о, ты слышишь ли, Как эта львица, Грязная эта убийца, Что она с нами Делает; видишь ли? Свидетелем будь нам, Что, сколько я мог И слез у меня Сколько хватало, Я умолял ее. Она ж, убив их, Нас оттолкнула; Рукой не дала мне До них коснуться, Похоронить их… О, для того ль, Дети, рождал вас Я, чтоб оставить Мертвых убийце? (покидая орхестру вслед за Ясоном) На Олимпе готовит нам многое Зевс; Против чаянья, многое боги дают: Не сбывается то, что ты верным считал, И нежданному боги находят пути; Таково пережитое нами.