Не в первый раз я вижу, сколько зол Влачит упорство злобы. Ты и город Могла б иметь, и дом теперь, царей Перенося смиренно волю. Если В изгнание идешь ты, свой язык Распущенный вини, жена. Конечно, Мне все равно – ты можешь повторять, Что низость тут виной моя; но меру Возмездия за то, что ты семье Властителя сулила, ты, Медея, Должна считать за благо. Сколько мог, Я гнев царей удерживал, оставить Тебя просил я даже – ни к чему Все это было… У безумья вожжи Совсем ты распустила – злых речей Поток не умолкал, и город наш Тебе закрыт отныне. Но в заботах, Как верный друг, я устали не знаю. Я хлопочу о вас, чтобы нужды Не испытать жене моей и детям, Без денег не остаться [16] . Мало ль зол Увидишь на чужбине… Ненавистен Тебе Ясон, но, право ж, не умеет На вражеский себя настроить лад. О низкий… о негодный… я не знаю, Как выразить сильнее языком, Что ты не муж, не воин, – хуже, злее Нельзя уж быть, чем ты для нас, и к нам Ты все-таки приходишь… Тут не смелость… Отвага ли нужна, чтобы, друзьям Так навредив, в глаза смотреть? Иначе У нас зовут такой недуг – бесстыдство. Но все ж тебе я рада… сердце я Хоть облегчить могу теперь и болью Тебя донять… О, слушай… Как начну? Вот первое из первых… Я тебя Спасла – и сколько эллинов с собою На корабле везли тогда мы, все Свидетели тому, – спасла, когда ты Был послан укротить быков, огонь Метавших из ноздрей, и поле смерти Засеять. Это я дракона, телом Покрывшего в морщинистых извивах Руно златое, умертвила, я, Бессонного и зоркого, и солнца Сияние глазам твоим вернула. Сама ж, отца покинув, дом забыв, В Фессалию с тобой ушла, – горячка Была сильней рассудка. Пелий, царь, Убит был тоже мною – нет ужасней Той смерти, что нашел он – от детей! И все тебя я выручала, – этим От нас ты не побрезгал, а в награду Мне изменил. Детей моих отец, Ты брак затеял новый. Пусть бы семя Твое бесплодно было, жажду ложа Я поняла бы нового… А где ж? Где клятвы те священные? Иль боги, Которые внимали им, теперь Уж не царят, иль их законы новы? Ты сознаешь – нельзя не сознавать, Что клятву ты нарушил… Сколько раз Руки искал ты этой и колени Мне осквернял прикосновеньем! Все Обмануты надежды. Что же друга В тебе вернет Медее, ждать чего ж Могла бы от тебя она? Но сердце Мне жжет еще уста – ясней позор Твой обличить вопросами… Итак, Куда же нам идти прикажешь? Или К отцу, домой? Тебе в угоду дом Я предала. К несчастным Пелиадам? У них отца убив, конечно, буду Я принята радушно. О друзьях Подумаю ли старых, – ненавистна Я стала им, а те, кому вредить Пришлося мне – не для себя – в угоду Тебе ж, Ясон, – теперь мои враги. О, горе мне! Так вот она, та слава, Блаженство то меж эллинов, что мне Тогда сулил ты лживо… Да, гордиться Могу я верным мужем, это так… И славою счастливый младожен Покроется не бледной, если, точно, Извергнута из города, одна И с беззащитными детьми, скитаясь, И с нищими та, что спасла его, Пойдет дивить людей своим несчастьем. О Зевс, о бог, коль ты для злата мог Поддельного открыть приметы людям, Так отчего ж не выжег ты клейма На подлеце, чтобы в глаза бросалось?.. Неисцелим и страшен гнев встает, Когда вражда людей сшибает близких. Кто не рожден оратором, тому Теперь беда. Как шкипер осторожный [17] , Я опущу немножко паруса Надутые, иначе, право, буря Злоречия и эти вихри слов Потопят нас, жена. Свои услуги Ты в гордую сложила башню… Нет, Коль мой поход удачен, я Киприде Обязан тем, Киприде меж богов И меж людьми Киприде, – может быть, Та мысль иным и не по вкусу будет. Но оцени в ней тонкость: если кто Одушевлял Медею на спасенье Ясоново, то был Эрот… Зачем Рассматривать в деталях дело? Да, Я признаю твои услуги. Что же Из этого? Давно уплачен долг, И с лихвою. Во-первых, ты в Элладе [18] И больше не меж варваров, закон Узнала ты и правду вместо силы, Которая царит у вас. Твое Здесь эллины искусство оценили, И ты имеешь славу, а живи Ты там, на грани мира, о тебе бы И не узнал никто. Для нас ничто И золото в чертогах, и Орфея Нежнее песни голос, по сравненью С той славою, которая меня Так дивно увенчала. О себе Упомянул я, впрочем, лишь затем, Что этот спор ты подняла. Отвечу По поводу женитьбы. Поступил, Во-первых, я умно, затем и скромно, И, наконец, на пользу и тебе, И нашим детям. Только ты дослушай. Когда из Иолка цепью за собою Сюда одни несчастия принес я, Изгнаннику какой удел счастливей Пригрезиться мог даже, чем союз С царевною?.. И ты напрасно колешь Нас тем, жена, что ненавистно ложе Медеи мне, и новою сражен Я страстию, или детей хочу Иметь как можно больше… Я считаю, Что их у нас довольно, и тебя Мне упрекать тут не за что. Женился Я, чтоб себя устроить, чтоб нужды Не видеть нам – по опыту я знаю, Что бедного чуждается и друг. Твоих же я хотел достойно рода Поднять детей, на счастие себе, Чрез братьев их, которые родятся. Зачем тебе еще детей? А мне Они нужны для пользы настоящих. Ну, будто ж я не прав? Сказала б “да” И ты, когда б не ревность. Все вы, жены, Считаете, что если ложа вам Не трогают, то все благополучно… А чуть беда коснулась спальни, нет Тут никому пощады; друг ваш лучший, Полезнейший совет – вам ненавистны. Нет, надо бы рождаться детям так, Чтоб не было при этом женщин, – люди Избавились бы тем от массы зол. Ты речь, Ясон, украсил, но сдается Мне все-таки, меня не обессудь, Что ты не прав, Медею покидая. О, я во многом, верно, от людей И многих отличаюсь. Наказанью Я высшему подвергла бы того, Кто говорить умеет, коль при этом Он оскорбляет правду. Языком Искусным величаясь, человек Такой всегда оденет зло прилично… Под маской же на что он не дерзнет? Но есть изъян и в мудрости, увы!.. Ты, например, и тонкою и хитрой Раскинул сетью речь, а поразить Нам ничего тебя не стоит. Честный Уговорил бы близких и потом Вступал бы в брак, а ты сперва женился… Скажи тебе заранее, сейчас Ты так бы и послушалась, – ты злобу И до сих пор на сердце бережешь. Другого ты боялся, чтоб женатым На варварской царевне не остаться: Вам, эллинам, под старость это тяжко. Пожалуйста, не думай, что жена При чем-нибудь в моем союзе новом; Я говорил уже, что я тебя Спасти хотел, родив единокровных Твоим сынам царей, опору дома. Нам счастия не надо, что ценой Такой обиды куплено; богатства, Терзающего сердце, не хочу. Моли богов, желания иные Влагая в грудь Медее, умудрить Ее, чтоб ей полезное – обидой И счастие не грезилось несчастьем… Глумись… тебе приюта не искать. Изгнанница пред вами беззащитна. Твой выбор был – других и не вини. Так это я женилась, изменяла? Безбожно ты кляла своих царей. И твоему проклятьем дому буду. На этом мы и кончим. Если вам — Тебе иль детям нашим – деньги нужны Ввиду пути, прошу сказать теперь; Отказа вам не будет. Я и знаки Гостиные [19] могу послать друзьям, Помогут вам… Не хочешь брать? Напрасно. Открой глаза, не гневайся, тебе ж, О женщина, поверь – полезней будет. Твоих друзей не надо нам, и денег Я не возьму – не предлагай, – от мужа Бесчестного подарок руки жжет. Богов беру в свидетели, что пользы Я всячески и детской и твоей Искал, жена, но доброты не ценит Надменная моей, – и ей же хуже.

Ступай. Давно по молодой жене Душа горит – чертог тебя заждался. Что ж? Празднуй брак! Но слово скажет бог: Откажешься, жених, и от невесты.