Мы привели желанную добычу, Не попусту старались, царь Пенфей. Но зверь ручным тот оказался: он Бежать не думал, сам и руки дал, “Вяжите, мол”, и молча улыбался; С лица румяного не побледнев, Себя связать он дал и увести нам. И я с почтением ему сказал: “Пришелец, не моя на это воля: Мой господин связать тебя велел”. А с теми, царь, вакханками, которых, Связавши раньше, запер ты в тюрьму, Случилось чудо: узы их распались И убежали пленницы. Поди Теперь они к полянам горным скачут И в чащу леса Бромия зовут. Никто не помогал им снять оковы, С дверей никто запоров не срывал. Да, этот человек немало в Фивы Принес чудес. А воля, царь, твоя. Оставьте руки пленника. Хоть боек, А из моих сетей [18] не убежит. Ну, дай взглянуть, каков ты. Ишь красавец, Как раз на женский вкус! А ведь для жен Ты в Фивы и пришел. Да, не в палестре, Конечно, локон нежный твой взращен, Что вдоль щеки лежит, соблазна полный; Не на припеке солнца, – в холодке Ты кожу белую свою лелеял, Когда красой Киприду уловлял… Откуда родом? Вот вопрос мой первый. Мне хвастать нечем; все ж тебе отвечу: Ты, может быть, слыхал про Тмол цветущий? Чтó город Сарды охватил кольцом? Оттуда я. Мне Лидия – отчизна. А таинства зачем в Элладу вводишь? Меня послал сын Зевса, Дионис. Есть Зевс у вас, богов родитель новых? Он здесь с Семелой сочетался браком. Тебе внушал во сне иль наяву? Лицом к лицу – и таинства преподал. В каком же роде таинства? Скажи. О них нельзя непосвященным знать. А польза в чем поклонникам от них? Узнать тебе нельзя; но знать их стоит. Поклонников вербуешь ловко ты! Нет, таинства извергнут нечестивца. Каков же из себя он был, тот бог? Какой хотел [19] , без наших указаний. Опять виляешь. Дело говори! Глупец, кто мудро говорит с невеждой. Ты с этим богом прямо к нам пришел? Все варвары уж чествуют его. Умом слабее эллинов они. Как в чем, но в этом варвар выше грека. А служите вы ночью или днем? Ночь лучше. Мрак имеет обаянье. Ловушка, чтобы женщин развращать… Как будто днем позорному нет места! За злые выдумки наказан будешь! И ты – за нечестивые слова. Поклонник Вакха дерзкий! Ты речист. Да чем же ты грозишь мне? Что придумал? Во-первых, локон нежный остригу. Священен он: его ращу в честь бога. Затем ты тирс из рук мне передашь. Сам отними. Мой тирс – от Диониса. Потом в тюрьму тебя мы заключим. Раз захочу – сам бог освободит. В толпу вакханок прежде попади. Зачем? Бог тут, – он видит, что терплю я. Ну, бога что-то подле не видать. Он здесь, но нечестив ты – и не видишь. Взять дерзкого! Он оскорбил царя. Оставьте! Зрячий – говорю слепцам. Слуги останавливаются в нерешимости. Вяжите же! Я царь, а он в плену. Ты сам не знаешь [20] , что желает сердце; Ты сам не знаешь, что творит рука; Ты сам не знаешь, что ты есть и будешь. Пенфей, Агавы сын от Эхиона. Пенфей!.. И имя мрак тебе сулит. Вон, дерзкий! В стойле подле яслей крепче Его вы привяжите! Там темно: Пусть пляшет. А его пособниц, женщин, Что он с собой привел, я распродам Иль, отучив от глупого стучанья И кожаной той музыки, к станку Приставлю, – мне работницы годятся. Пойдем. Не бойтесь: быть чему не должно, Тому не быть. Тебя же за глумленье Тот Дионис, которого признать Ты не хотел, накажет. Понося Меня, ты Диониса оскорбляешь.