Действующие лица:
Вениамин Почечуев. Молодой человек, двадцати шести лет.
Врач-терапевт. Иван Иосифович Кац. Мужчина, лет пятидесяти (полностью лысый).
Хор пациентов, ожидающих в вестибюле.
Сцена первая
(поэтическая)
Длинный коридор городской поликлиники. Перед входной дверью кабинета врача-терапевта на обшитой дерматином скамейке сидит человек пять пациентов. Изнуренные часовым ожиданием уныло поют:
Хор:
Когда же впустят нас и исцелят?
Уж битый час сидим в оцепенении!
Всё ждем, когда всесильный Кац
Болезных чад рукой лохматой ободрит!
Зажгись призывно лампа на стене!
Звездой блесни у неприступных врат…
Мы жаждем избавления, ободрения,
Как завещал премудрый Гиппократ.
Зажгись, зажгись…
Пение не прекращается на протяжении всей первой сцены, то усиливаясь, то утихая. Мелодия хора крайне навязчивая.
Среди ожидающих молодой парень, лет двадцати пяти. Робко пытается подпевать. Худой и бледный, небрежно одетый в не глаженную белоснежную рубашку и джинсы, заправленные в резиновые сапоги. Сжимает в трясущихся руках пухлую медицинскую карту. Всякий раз, когда до него доходит очередь, нервно поднимается с места для того чтобы войти, но словно осекаясь, пропускает за ним стоящего в очереди человека. В конце концов, следующая за ним бабка не выдерживает и, вроде как, жалея парнишку, твердо хватает за плечо и силой вталкивает в кабинет.
Вениамин (чуть заикаясь и спотыкаясь). З… з… здравствуйте. М..м..ожно?
Врач-терапевт (сидит за столом, что-то пишет). Входите. Там есть стул. Садитесь. На права?
Вениамин (осторожно присаживаясь на краешек стула). Нет. Что, простите?
Врач. Справку в институт?
Вениамин. Какую справку? Нет, я…
Врач (не отрывая глаз от своих бумаг). Что беспокоит? Жалобы какие?
Вениамин. Я из другого отделения, переводом…
Врач. Зачем?
Вениамин. Обслуживание лучшим быть желает…
Врач. Ааааа, хе-хе, бывает! Но, знаете ли вы, что в принципе, везде оно одно. Неважно, впрочем. Что же беспокоит?
Вениамин (протягивает медицинскую карту). Тут у меня анализов итог…
Врач. А, хорошо, давайте, посмотрю… Так что тревожит? Не стесняйтесь, говорите, друг мой…
Вениамин. То сложно объяснить.
Врач (чуть улыбаясь). Вы уж постарайтесь. (Сам, тем временем смотрит результаты анализов).
Вениамин. Я… в общем…
Врач (словно не слушая, смотрит в медицинскую карту Вениамина). Анализы, я должен вам сказать, отменные… да и УЗИ, и энцефалограмма. Все в норме: почки, печень, голова! А щитовидка, будто у младенца! (Вдруг неожиданно поднимает удивленно брови). Ответьте, юноша, зачем, понадобился вам рентген стопы? О, Господи и шейки, да еще обеих бёдер? Имели переломы вы, ушибы?
Вениамин (опуская глаза и едва слышно бурчит себе под нос). О, нет… но просто … ощущение такое, что… поломалось что-то… треснуло…
Врач (чуть раздраженно). Слушайте, любезный, сдается мне, морочите вы голову врачу? Конкретней говорите, что тревожит? Вы, по анализам, здоровы абсолютно и нечего впустую рассуждать. Простите уж, на вас пахать возможно… А вы мне: «Треснуло!»
Вениамин (чуть осмелев и краснея). А почему вы так со мною говорите?
Врач (с удивленным видом откидывается на спинку стула и снимает очки). Как?
Вениамин. Столь грубо.
Врач. Да? (еще более удивленно). Ну, хорошо. (Смиряет пыл). Оставим. Что вас привело и извиняюсь за повтор, что беспокоит? (Опять смотрит, перелистывая карту, едва слышно). Надо же, всех специалистов обошел. Эндокринолог, лор, нефролог, инфекционист, хе-хе, и даже.., ну, уж это зря! (Смеется). Надо же, какой!
Вениамин (торжественно и громко, затем осекается). Всё! То есть, много чего.
Врач. Ну, например?
Вениамин. Боль при глотании неясного оттенка, так подло отдающая в затылок! Причем, в затылок с правой стороны!
Врач. Интересно. И давно?
Вениамин. Что, давно?
Врач (чуть раздраженно). Давно у вас такое началось?
Вениамин. Уж года полтора, как я страдаю.
Врач (улыбаясь). И что, ни капли улучшений?
Вениамин. Напротив, ухудшения одни.
Врач. Какие?
Вениамин. По ночам, особенно, когда луна полна и ядовита, стреляет в левую затылка… часть…
Врач. А что же вы не спите по ночам, глотаете?
Вениамин. Конечно, сплю, хотя, не скрою, дурно. Да, я глотаю, но непроизвольно.
Врач. Значит и бессонница еще тревожит вас?
Вениамин. Да, но меня она всех меньше беспокоит. Ее воспринимаю я, как следствие моих недугов прочих.
Врач (смеясь в кулак, словно что-то вспомнив). Такой вы молодой, а уж недужите, по-взрослому? Печально! Что еще?
Вениамин. Боль в области спины, должно быть почки, с правой стороны, при шаге, а порой и сильной тряске.
Врач. Ну, судя по анализам мочи, у вас и здесь в порядке всё отличном. К тому же нет песка и конкрементов. А можно ли узнать, зачем, простите, вы трясетесь? Должно быть в транспорте, скажите, я все верно понял?
Вениамин. (робко). Нет. С некоторых пор, я растираю кожу головы.
Врач. Зачем?
Вениамин. Лысею с неприличной быстротой. О, алопеция – змея! С ума меня сведёт!
Врач. А кто ж вас надоумил растирать. Да, кстати, чем вы трёте, спиртом или маслом?
Вениамин. (торжественно). Помётом заячьим! Сей метод выдуман одной американкой. Она на этом центнер соли съела.
Врач. Ну, помогает, хоть?
Вениамин. Да, хотя…
Врач. Откуда же помёт целебный тот берете?
Вениамин. Знакомый егерь. Честь ему с хвалой! Мне доставляет в месяц килограмм.
Врач (недоверчиво хмурится). Прошу прощения за очередной повтор: по факту, исходя из результатов анализов отменных ваших, неплохо всё…
Вениамин (чуть раздраженно). В той клинике мне так же говорили.
Врач. Боюсь, мой дорогой, я нового вам так же не скажу. Мы, знаете, врачи, всегда на объективных данных лепим вывод.
Вениамин. Так что же делать мне? Пришел я к вам с единственной надеждой! И на глазах моих она вот-вот растает. Сия надежда на выздоровление.
Врач (откладывая бумаги в сторону). Во-первых, друг мой, чтобы жить надеждой, как вы поете, на выздоровление, нужно хоть малость чем-то заболеть. Хоть капельку, а Вы?
Вениамин. Болею я, клянусь вам! (с подвохом) Ну… а во вторых?
Врач. А во-вторых… (теряясь) Не знаю, что и говорить. Сдается мне, вы мнительны чрезмерно. Внимательны ко всяким пустякам. Попробуйте отвлечься, отдохнуть. Займитесь чем-нибудь. Работу новую найдите. Влюбитесь, наконец.
Вениамин (довольно расплываясь в улыбке). У меня есть девушка – Мария!
Врач. Рад за вас. (И почти шепотом самому себе). А вот за Машу страшно… (встает из-за стола с намерением проводить Вениамина).
Вениамин (суетливо, словно опомнившись). Но это далеко не всё. Да и вообще…
Врач (почти не слушая). Ну, что еще?
Вениамин. Мне кажется, те самые узлы, что в книгах лимфатическими кличут, в размерах увеличились изрядно! Я думаю, в незамедлительном лечение нуждается мой друг – иммунитет!
Врач (строго). Все кажется ему… Все думает… Креститься надо. Ладно, раздевайтесь. Посмотрим ваши горе-узелки.
Вениамин снимает резиновые сапоги, джинсы и рубаху.
Врач (удивленно смотрит). Скажите мне, пожалуйста, мой друг, зачем вы летом ходите в резине? Да и рубашка странная на вас!
Вениамин (оживленно из-за того что к нему проявили интерес). А как иначе? У меня, коли промокнут ноги, суставы дико ноют по ночам и от любой не хлопковой одёжи, ужасный зуд. И тоже по ночам. Рубашки все перестирал (я цинковою взвесью на ночь мажусь), одна осталась, не успел погладить…
Врач (раздраженно молчит). (затем осматривает Вениамина, щупает узлы во всех названных местах, ничего подозрительного не находит). Одевайтесь. Всё у вас, «хоккей»! Так что простите нашенского брата. Ничем, как говориться, не могу помочь. Вы, батенька, великий фантазёр!…
Вениамин (со слезами в голосе). Так что же делать мне? Я очень, слышите, я очень очень плох, и чувствую себя, как при смерти, поверьте!
Врач (посмеивается). Людей здоровых абсолютно в мире нет!
Вениамин. Как не понять вам! Я же жить хочу и ощущать себя при этом сносно… А лучше – хорошо. Вот было б мне на двадцать лет по боле, я б не отчаивался так, но мне всего лишь 26. А я развалиной себя трухлявой ощущаю. И этот факт меня пугает ежечасно. Вот уже год, как я не в состоянии спокойствие весомое обресть. И просто жить, как все обычнейшие люди.
Врач. Я все сказал. И повторять не вижу смысла. И знайте, здесь, как медик говорю, в ближайший день вы точно не умрете. По крайней мере, собственною смертью.
Вениамин (стоя уже у двери). Нет. Я не уйду. Творите, что хотите. Я к вам пришел за помощью. И вот, желаю эту помощь получить. А вы, как врач, обязаны помочь. В конце концов, давали клятву Гиппократа.
Врач. Давал и ей стараюсь следовать вполне. Но вы меня не слышите…
Вениамин. Нет, вы…
Врач. Нет, вы…
Вениамин. Нет, вы…
Врач. Нет, вы…
Вениамин. Нет, вы…
Врач (шепотом). Дебил! (махает рукой). Если сейчас вы не оставите меня, я вызову, как водится, охрану… Помимо вас, к тому же, есть еще больные и… давно уж ждут они. Благоразумны будьте, странный человек… (Изрядно усилившись, доносится непрекращающееся пенье хора посетителей).
Вениамин. Вот мне ответьте (прищурившись) … Симптомов столько разных я озвучил, а вы никак не отозвались адекватно. (Пренебрежительно) Врач!!! Ведь, например, глотательная боль, так подло отдающая в затылок – тиреоидита явные звоночки. И почему не интересны вам они?
Врач (усмехаясь). Ти-ре-о-иди-та! Где вы прочитали? (серьезно) Да потому, что по анализам сужу, а те – в порядке… Всё, до скорых встреч! Э, нет, скорей, прощайте…
Вениамин. Постойте… У меня не всё. Я вам озвучил крошечную часть.
Врач (подходит к окну, тяжело вздыхает, открывает форточку и закуривает). Озвучивайте!
Вениамин. Когда бессонница меня ночами мучит, в ногах своих я чувствую такое! Конечности, что мне принадлежат, в одно мгновенье кажутся чужими. Их точно, сводит! Дергаются падлы, мешая мне как следует уснуть… Такое, знаете ли, гаденькое чувство!
Врач (себе под нос). И у меня, поверьте, чувство не из лучших… (и обращаясь к Вениамину со злой усмешкой). Хотите ампутировать?
Вениамин. Понятно! В общем… Вам, вижу я, отчаянно плевать, как чувствуют здесь ваши пациенты. Я буду жаловаться главному врачу!
Врач (раздраженно). Скажите честно! Что же вы хотите?
Вениамин. Чтоб глубже вникли вы в мои проблемы, воспринимая все мои болячки, как будто вам они принадлежат.
Врач (чуть оживляясь и створяя иронию на лице, шепотом). Того мне точно не хватало! (в полный голос). Хотите, юноша, (чтоб только вы отстали), я выпишу лекарства вам от каждой предполагаемой болезни? Но за последствия, ответ держать не стану.
Вениамин. Как так «не стану»?! Э, нет, так дело не пойдет. Профессия врача таит ответственность – она на первом месте!
Врач (садясь на стул, теперь уже в полном отчаянии). Не знаю я, что может вам помочь.
Вениамин. Кстати, о самом главном не успел…
Врач (со злой иронией). Не может быть, а я уж ободрился… Ну, что еще?
Вениамин. Опять же, перед сном, в момент сладчайший, засыпания, я словно в яму падаю иль бездну. Очень пугает это ощущение. Совета жду от вас. Откликнитесь, светило?!?
Врач (задумчиво поглядывая на часы). Ну что тут можно говорить. Гулять по больше на озоне… А в общем, бездна, знаете, любая, имеет дно. Не устрашитесь, упадите, посмотрите, что там на дне… И страх в момент исчезнет! Я ручаюсь.
Вениамин. Всё отговорки (раздраженно отрывая зубами заусеницу на большом пальце). Скажите, почему, вы не желаете заняться мной вплотную?
Врач (обреченно). Да знаете ли вы, что у меня еще есть пациенты, с проблемами похлеще, чем у вас…
Вениамин. У меня тоже и не легче их! Когда, к примеру, падаю я в яму, так вздрагиваю и кричу истошно, и думаю, что жизнь на волоске! К тому же диатез и скрытая, подозреваю, форма диабета… Неужто все симптомы не весомы?
Врач. Хотите честно? Нет… Но, впрочем, если подозрения одолевают вас и скрытый сахар под вопросом, могу дать направление, и вы рассеете в душе больной тревогу.
Вениамин (выкрикивает). Не надо, то не главное!!! Ведь вы могли бы вникнуть в эти беды глубже и может быть, чем черт не шутит, труд по ним создать.
Врач. Я защитил недавно, чем вполне доволен! О, странный мой, престранный человек!
Вениамин. Уверен я, вас докторская ждет!
Врач (путаясь в мыслях, мрачнея и не зная, что ответить). Сомнительная тема, нет, увольте!
Вениамин. Могу вам предоставить сотни тем. Во мне сокрыта тысяча болезней – хоть пруд пруди. К примеру, утром не могу встать на ступни. Боль дикая, а вот спустя минуту, нормально все. По вашему, что это?
Врач (задумчиво). Не знаю. Может, пяточная шпора.
Вениамин. (зло и возбужденно) Шпора!!? Да как же вам не стыдно! Сразу, так вот, шпора, тоже мне… Да там симптомы вовсе не такие, читал я. Думаете вы, что пациенты лишены образования? Да у меня одних лишь словарей – стеллаж. Нашли, должно быть, простачка… Вообще, заметил я, любимейшая фраза: не знаю. Знает кто, если не вы? В той поликлинике, там тоже мало знают и в этой песня та же, в унисон. (Сменяя злость на жалость к самому себе). Скажите доктор, сколько мне осталось?
Врач (стоит в глубокой задумчивости и подавленности, словно не слушая Вениамина, вдруг его что-то осеняет). Вы знаете, о, юноша, я понял, что делать следует.
Вениамин (тяжело дыша, с надеждой в глазах). Правда. (Неожиданно шутливо грозит пальцем). Эх, какой вы, все ж таки решили заняться мной. Все-таки не зря, сюда я перевелся к вам, однако.
Врач (словно не обращая внимания, садиться за стол и что-то пишет, а кончив, протягивает бумажку Вениамину).
Вениамин. Это что?
Врач. К невропатологу возьмите направление и… психиатру… тоже… заодно. Без их великодушных консультаций я не могу назначить вам лечение. А психиатр, нынче до восьми, в 24-ом ждет вас кабинете. Второй этаж. Покажетесь ему, тогда поговорим со знанием дела. Сейчас, до скорых встреч, был рад… эээ… И будьте так любезны, зовите следующего, там, поди, заждались…
Вениамин (с молчаливым восторгом берет направление и, не отрывая взгляда от бумажки, выходит из кабинета).
Сцена вторая
(прозаическая)
Двадцать минут девятого. Иван Иосифович стоит на улице у входа в поликлинику. Закуривает и с легкой усмешкой поглядывает на одиноко светящееся окно второго этажа. А оттуда доносится крик и сквозь шторы тенями видны истеричные жестикуляции.
Врач (И. И. Кац). Пусть Алексей Давыдович поработает, наконец-то, а то привык только направления в псих диспансер строчить. Хе-хе… (вдруг звонит мобильный телефон). Да, Тося, вышел уже… Ну, не знаю, пельменей бы съел, под рюмочку, другую. Нормально себя чувствую… День, просто, тяжелый выдался. Ну, да… всё, всё, иду уже… (Вдруг, словно опомнившись) Слушай, Тось, хотел спросить. У тебя такого не бывает перед сном, будто в бездну или яму какую-то падаешь? Нет?! Да так, ничего… А, еще!? Ноги тебе твои не кажутся лишними? Ну, знаешь, бывает, когда дергаются во время сна? (Долго что-то выслушивает: терпит, морщится, молчит). Да, нормально все со мной и с ума я не сошел. Ладно, забудь, иду я… Пока.
Идет к машине, бурча под нос: «А ведь в этом что-то есть! Лишние ноги, бездна… А заячьим помётом можно попробовать, чем черт не шутит… Главное, егеря путёвого найти…»
Занавес