В комнате не было совсем никого. Меркурий похолодел. Он выбежал из дома вон, внимательно осмотрел всё здание, но ничего не нашел. Стоять на месте совершенно не представлялось возможным, а потому он побежал в сторону общей деревни, откуда ранее, как ему казалось, доносился вой сирен.

Бежал он очень долго, вокруг ни души и только сгустки однообразных полей, тяжелые отпечатки гусениц. В глазах тускнело, искрилось, восстанавливалось и вновь по кругу. Постепенно пришло осознание того, что бежит он совсем не к, а наоборот — от неё. Меркурию стало сильно не по себе.

В определенный момент он всё-таки развернулся и побежал обратно. Несколько минут и окончательно потемнело.

Спустя неопределённый промежуток времени Меркурий открыл глаза, укутанный со всех сторон холодной и мокрой травой. Что-то тихим шелестом пронеслось в небе. Озадаченно он посмотрел вниз: маленькое синеющее насекомое под покровом ночи предпринимало тяжелый переход сквозь его запачканную землёй руку. Следом вереницей тянулись полчища насекомых, готовых немедленно предпринять попытку набега в целях занять новую территорию, если, в свою очередь, подвиг храбреца увенчается грандиозным успехом.

Меркурий встал и быстрым шагом устремился в сторону оставленного дома. Тусклый лунный свет недалеко от крыльца мягкими переливами играл водой в ржавеющей бочке.

Внутри никого не было, лишь послевкусие мягкой постели, оставленной обитательницей в прежнем виде. Старинный кабинет на втором этаже, переделанный под библиотеку полусгнивших книг, сквозь окно освещался лучше всего. Продрогший Меркурий оставшуюся ночь решил переждать там.

Один из грубых деревянных стеллажей опрокинул ворвавшийся сквозь окно ветер. Темнеющие обложками книги рассыпались по всей площади не менее удручающего кабинета. Чуть дальше от окна, в слегка освещённой половине, скопилась основная масса.

Меркурий очистил от грязи пол у огромного дубового стола, утеплил двойным слоем подручных книг и, прикрыв дверь, мрачно лёг, укрывшись парой старых плакатов. Первый этаж, в частности комната с удобной постелью, его нисколько не прельщали. Здесь он чувствовал себя далеко от утренней неудачи. Сдаваться, конечно, он совсем не собирался. Утром он покинет здание и в спокойном состоянии отправится в путь по горячим следам.

Меркурий практически уснул, когда особо выделяющаяся своими размерами горка сваленных книг чуть покачнулась и поплыла. Первыми вниз съехали маленькие, пока не отсыревшие томики. Следом лавиной покатились огромные сборники, видимо словари, справочники, энциклопедии. Наконец, осталось только черное пятно. Следом что-то знакомо зашевелилось маленькими воронками, образуя черные подобные вихрю конструкции.

Вскоре перед Меркурием в полный рост предстала человекообразная фигура, обрамлённая неким переливающимся волосяным покровом. Они находились посреди пустого безразмерного зала. Окружающая панорама продолжала вполне закономерно перестраиваться. Постепенно впереди материализовался огромный стол, уходящий вперед в темноту. Он примыкал к сходящимся у потолка стенам почти вплотную, отводя немного места желающим.

Меркурий посмотрел вниз и без свойственного удивления понял, что окружающая действительность менялась не произвольно, а вследствие их плавного перемещения. Следом стол исчез, уступая пространство небольшой пещере, далеко впереди виднелся поблёскивающий выход. Чудище подошло к двери, обернулось и поманило за собой. Меркурий вдруг понял, что смотрит в ту же кучу сваленных книг, и видит лишь первый пробегающий луч восходящего Солнца. Нет, дверь обязана открыться, иначе зачем он здесь?

Дверь в кабинет дернулась. Сквозь просвет можно было различить будто сошедшую со старого фильма улочку. Меркурий встал и, спотыкаясь о разбросанные повсюду книги, подошёл, повернул ручку и с силой потянул на себя. Дверь не поддалась, что-то внутри мешало распахнуться. Тогда он оглянулся и увидел позади прежний мощный дубовый стол. Правда теперь он был совсем не похож на виденный в кабинете ранее при первом затуманенном взгляде. На этот раз он тянулся далеко вдаль, чернеющий, расплывающийся пропорционально глубине взгляда.

Меркурий осмотрел потолок: очевидной и главной помехой явились сводящиеся на непроглядной высоте тяжелые каменные стены. Прямоугольная дверь никак не вписывалась в специфическую арку. Попытки протолкнуть её внутрь также не увенчались успехом. Спонтанно и незаметно исчезло волосатое существо, нигде не продемонстрировав никаких отметок-помощников.

Меркурий ещё раз осмотрел комнату: книги, окно, дубовый письменный стол. В итоге — ничего полезного. Позади прогремел душераздирающий плачущий крик. Сквозь щель в комнату с улицы залетела птица. В полном отчаянии она рванулась куда-то вверх и исчезла в темноте потолка.

Что-то знакомое, но далекое подобно забытому несколько лет назад сну, промелькнуло в голове у Меркурия. Он прислушался. Что-то с диким страхом смотрело на него сквозь пропитанные ужасом линзы. Меркурий потянул себя вперед, зацепился взглядом за правый глаз рыдающей резкими порывами птицы и прорвал что-то похожее на натянутую тряпичную перегородку.

У Меркурия вырвался радостный клич. Птица — чайка! Учение Лару испытало в тот момент неоспоримое превосходство. Он бросился к щели, ветер неровными порывами, казалось, изо всех сил старался помешать выбраться наружу. Тогда чайка устремилась вверх и, на мгновение поддавшись потоку, словно уносимая бурным течением рыбка, спланировала вниз, отдавая себя манящей уличной прохладе сравнительно свежего воздуха.

Ки переглянулась со своим отражением в стеклянно-прозрачном озере. Кажется, вернулась обратно. Босые ножки медленно коснулись воды. Похожее ощущение она испытала, уносясь прочь ото всюду сковывающей клетки. Чеканно-спокойные всплески воды в полном смысле слова танцующих рук постепенно несли её всё ближе к домику.

Вскоре стройная фигура со струящимися от одежды капельками приблизилась ко крыльцу, вошла внутрь и, не оборачиваясь, на носочках пробралась в свою комнату. И зачем она потратила день на не представлявшую никакого интереса реализацию. Правда вот первые и последние минуты она бы приберегла.

Ки вернулась в уже не общий, но всё ещё предварительный поток. Стоило выбрать что-нибудь совсем иное. Задача оказалась совсем не простой: запутанность присутствовала в каждом промежутке. Тогда Ки предпочла поступить идентично первой попытке. Её расслабленное тело вынесло на пустую золотисто-сероватую улочку.

Небольшое причудливое сооружение оазисом красовалось посреди почти совсем пустого пространства. От огромного куба в сторону тянулись два небольших перпендикулярно совмещенных вытянутых прямоугольника.

С противоположной стороны куба вырвался журчащий переливающийся клич. Ки напряглась. Знакомое присутствие. Небольшое белое существо поднялось над кубом и неловко, конфузясь, устремилось вперед, держась вдоль примыкавшей дороги.

Переждав некоторое время, Ки обошла кубическое сооружение. Там оказалась не до конца запертая дверь. Из щели наружу сочилась та самая старая знакомая запутанность. Ки побыстрее с усердием потянула на себя дверь и сильно захлопнула, сопроводив резким успокаивающим щелчком.

Обрамлявшие горизонт далекие дома её внимание совсем не привлекали. В раздумьях Ки вскарабкалась на крышу куба, оттолкнувшись от торчащих перпендикулярных прямоугольников. Так она провела некоторое вновь неопределённое ни для неё, ни для Меркурия время, свесив и скрестив ноги над гранью, где располагалась дверь, и глядя на убегающую дорогу.

Чуть позади, совсем внизу, Ки не смогла разглядеть сразу, материализовался кто-то живой, следовало подползти поближе. Небольшой старик пытался припрятать огромный шар под перпендикулярные прямоугольники.

Ки повернула голову вправо, повернула голову влево. Ничего не понятно. Старичок продолжал силиться, но у него никак не получалось. В конце концов он повернулся и сел. Ки с полнейшим изумлением наблюдала. Человек заметил и, улыбаясь, протянул Ки шар, указывая на крышу куба. Ки свесилась вниз и, до сих пор ничего не понимая, приподняла предмет. Скорее это был эластичный сосуд шарообразной формы. Ки положила его недалеко от края грани и посмотрела вниз. Старик бесшумно убегал в сторону приближавшегося двора.

Ки ударила в стенку шара и тут же упала. Окружающее пространство частично исказилось. Сохраняя иллюзию грани обычного евклидового куба, оно вдруг превратилось в полукруглое. Ки попыталась отступить, но лишь покатила назад прозрачный шар.

Грань куба треснула. Ки со всей тяжестью рухнула в темную комнату. Справа внизу от неё, мрачно примкнув к одной из стен лежало спящее тело. Но Ки не могла выбраться из шара, правда постепенно он чуть уменьшился соответственно её геометрическим параметрам. Ки ничего не оставалось, как только покатить его вглубь комнаты. Дорогу преградил огромный параллелепипед, пугающий размерами. Кто-то поднял Ки и пустил катиться по столу вглубь длинного зала.

В определённый момент действие подошло к логическому завершению, параллелепипед кончился и Ки на огромной скорости свалилась вниз. Частично придя в себя, она оказалась на лестничной площадке очень старого обшарпанного дома. Слева и справа красовались оборванные двери. Послышались шаги.

На пороге правее стоял тот спящий человек из комнаты. Быстрыми шагами человек навлек на них облако пыли. Ки чихнула и тут же будто с облаком смешалась. Человек с изумлённым спокойствием ушёл, но, немного погодя, вернулся с небольшим мешочком, куда старательно сгрёб с пола все крошки Ки.

Было досадно темно и в какой-то момент даже показалось, будто она вернулась в самое начало или же никогда дальше вообще не продвигалась.

Вновь неопределённый промежуток и времени и вдруг свет. Ки выпорхнула наружу. Человек поднял вокруг очень много пыли и чихал, очевидно, силясь повторить её фокус. В какой-то момент у него получилось, но тогда же свою первоначальную форму обрела Ки.

Она выбежала вон из квартиры, из дома. И побежала вперед, не разбирая дороги, лишь бы не дышать больше пылью. Постепенно дома вокруг исчезли. Но Ки всё летела сквозь грубые деревянные срубы и далее в сторону воды. Намечался водопой. Все братья будут там, без неё не начнут. Королева семейства, прыгучая, длинная. Серебристое пятнышко на боку придавало уверенности в собственном превосходстве.

Вон из человеческой обители, скорее, ближе к корням. Только бы преодолеть высокую грубую стену! Последняя обитель, застава, переходный пункт. Нельзя натолкнуться на человека.

Она обошла дом с правой стороны, стена оказалась в поле зрения. Сквозь поднявшуюся песчаную пыль она никак не могла разглядеть дороги. Ступать следовало тихо, медленно, постепенно перебирая метр за метром.

Шагов через двадцать пять совсем рядом промелькнул знакомый силуэт. Она шарахнулась в сторону, но внутренняя сосредоточенность придала сил и предотвратила непоправимый отход от верного пути. Ки лишь облизнулась и, тешась самовнушением безопасности и превосходства, классическим прыжком преодолела высокую заставу, в награду облачая себя родными темно зелеными локонами водопаду подобно ниспадающих лиан.

Бесшумно Ки приблизилась к стае: гепарды пили.

Имитируя слышанные в голове пару минут назад звуки, Меркурий спланировал вниз и в поисках источника продолжил полет в трёх-четырёх метрах над землёй.

Постукивания постепенно усиливались, плавно перетекая в отчетливый плеск. Небольшие животные сбегали вниз вдоль маленьких ответвлений ручья приличных размеров. Теперь уже Меркурий чуть свернул вправо, в сторону источника спонтанной паники.

Жёлтые фильтры сменили стандартно зеленую опушку леса и на каменистые выступы тяжелого водопада. Чуть поодаль водопад превращался в место водопоя животных покрупнее прежних. Меркурий спланировал в сторону, дабы не быть замеченным, возможно, голодными хищниками. Аккуратно присматриваясь из-за стабильно скрывающих веток прибрежных деревьев, он выискивал взглядом новую жертву, существовавшую в этом мире грязи немного аккуратнее прочих.

Страстные пантеры, грациозные волчицы, хитрые львицы. Если весь набор перед ним, значит искать пока совсем нечего. Снова его позвали на не оправдывающий затрат ужин. Меркурий к тому времени несколько дней бороздил пространство в десятках метров над землей ради куска потяжелее обычного рациона их племени. Он и не помнил вовсе как избежал общей стаи. Но, несомненно, за возможность благодарил всё вокруг.

Самки молча пили, спокойно опустив голову вниз. Нельзя было назвать кладезем эмоций усталые морды самцов, лениво совокуплявшихся поодаль. Меркурий возвёл очи к небу, опустил вниз, посмотрел вправо, затем влево.

Он перелетел чуть глубже к водопаду и вновь аккуратным взглядом разобрал на части каждого потенциального героя. Так безрезультатно продолжалось несколько минут, пока, наконец, в глубине общего водопоя Меркурий не приметил обособившуюся диаспору гордых животных. Самцы, подняв голову высоко над водным слоем охраняли утоляющих жажду самок. Меркурий наблюдал оценивающим взглядом и чуть не поплатился собственной неприкосновенностью.

Пару минут спустя из-за деревьев мягкой поступью выбежала еще одна самка и приблизилась к общему водопою. Тяжёлые гепарды пропустили её вперёд в общую чреду.

Меркурий произвёл резкий рывок. Отвлекшиеся самцы пропустили его вглубь круга. Он приземлился аккурат на тёплой и главное — абсолютно чистой, приятно пахнущей спине новоприбывшей.

Внутри он совсем не чувствовал желания противостоять влечению, но ради общих инстинктов она все-таки могла воплотить смертельно опасное действие.

Несмотря на ожидания Меркурия, гепард вошла в воду по собственную шею и дала пить ему. Меркурий, стремясь поддержать общий частично пафосный тон разговора, разумеется, немного отпил. Но, вновь подняв голову, не взлетел, остался на месте в обществе прекрасной самки.

Тогда она пошла дальше и уже вплавь преодолела тяжелый водный поток. Меркурий несколько раз вынужденными движениями смыкал кончики пальцев, но на попутчицу никакого естественного воздействия не оказывал.

Противоположный берег мгновенно скрыл их от голодных взглядов животных.

Ки молча вывела Меркурия к огромной стене. Они смотрели ввысь долго, но никак не могли разглядеть удобного для перехода места. Неожиданно и крайне быстро Ки выстрелила телом вверх и вновь неопределённым движением зависла наверху, подобно канатоходцу удерживая и себя, и Меркурия в качественно тяжёлой позиции.

Позади внизу внезапно послышались тут же резко стихшие смелые голоса гепардов-самцов. Но Ки и Меркурий на огромной высоте не слышали уже ничего. Меркурий, пораженный грацией, мастерством и смыслом прыжка. И Ки, обласканная лучами открытого ею Солнца.

Меркурий опустил глаза за стену и почувствовал скрип и жжение в голове. Крошечные суставы хрустнули и обломились, гладкие резцы намертво схватили шею, следуя горячим парализующим тело потокам.

Никандр помог Меркурию встать, а после — сохранить равновесие. Для окружающего мира Меркурий не мог подобрать необходимых консистенций, и потому в основном вся работа легла на плечи Ники.

Позади обмотанный тряпками внутри импровизированной стеклянной клетки лежал, очевидно, утконос. Само существо разглядеть было никак нельзя. Возможным казалось положиться лишь на вдруг ставшие крайне ясными воспоминания далеких этапов.

Откуда-то из глубины тянулось последнее действие, стоило попытаться лишь кончиком воли его подавить, как тут же неподъёмный пресс тянул общую конструкцию обрушиться следом за собой в пропасть. Треск открывшихся глаз пробудил внутри чувство, казавшееся ранее неотъемлемым атрибутом глупости. Теперь же Меркурий ощущал глупцом самого себя, парализованного внутри понимания произошедшего.

Но в том то и дело, обладая знанием, Меркурий совсем не сомневался в правильности поступков. Издали улыбнулся Лару. Яркое свечение вдруг вспыхнуло несимметричными переливами по всему периметру клеточки пола, где стоял Меркурий. Никандр сделал пару шагов назад и остановился в радушном и гостеприимном выражении. Позади расположилась девушка. Никандр представил её Меркурию, — Познакомьтесь! Госпожа Ки, только она могла вызволить такого бедолагу как ты из пропасти, которой, при всём моём сожалении, подверг тебя я.

Меркурий сохранял тишину, не сводя глаз с улыбки Лару. Тот всё ещё сказочной добротой питал каждую клетку. Меркурий улыбнулся. Наконец он избавился от надоедливых аллюзий и кровоточащих мыслей, разрешающих каждый отдельный вздох и всплеск.

Позади промелькнуло некоторое шевеление, Никандр в мгновение переместился в сторону клетки и тяжелым ударом кулака сверху сломал одну из стенок. Меркурий оставался в прежнем положении и нисколько не выражал заинтересованности в происходящему позади.

Следуя зову свободы, утконос, видимо, выполз наружу и никак не нашёл лучшего места, нежели улечься между стоп выпрямившегося от неожиданности, но не опустившего взгляд Меркурия.

Резким марширующим шагом, казалось, ранее остекленевший Никандр направился к Меркурию. Лару тут же, не сводя улыбки, судя по всему, быстрыми прыжками опередил Никандра и, оказавшись на пути старца, обхватил того и поцеловал три раза в разные щеки.

Меркурий молниеносно поражённый увиденным, опустил голову вниз и упал в тишину состояния утконоса, с силой распластавшись на недвижимой голове животного.

Тогда Ки подошла вплотную к Меркурию и постепенно пропадающими красками ладони подняла голову утконоса вверх, подчиняя глаза одного глазам другого.

Глубокой краской внизу светилась точка, так сильно влекущая в неизвестность её естества, будто для пролетающей мимо птицы она являлась совсем единственным ориентиром. Но как же та небольшая болтающаяся в клюве палочка? Разве не она указывает путь? Тянуло куда-то вдаль, назад, непостижимое важное задание, программа. Каждый немыслящий сустав тянул оставшиеся совсем в другую сторону. Точка внизу, уже совсем не такая отчетливая, постепенно сливалась с общими предрассветными тонами. В конце концов мало кто мог остановить нашествие рассветных лучей. Вскоре точка совсем исчезла. Сколько птичка не всматривалась, отыскать ту самую блеклую полосу среди полного, радостного света и такого поистине яркого в своей полноте полотна, в сотнях метров под её клювом, не представлялось возможным. Неопределённость растворилась красиво и быстро, смешивая в чёткую совокупность мотивы птицы лететь в направлении, указанном веточкой в клюве.

Издали сперва казалось, будто к ней приближается огромная неопределенного естества такая же птица. По мере течения времени, впереди всё более и более открывалось сосредоточение одинаковости низа в верха, а потому сказать летит огромное существо или плывет не представлялось возможным.

Веточка-указатель покинула клюв ласточки, обрушившись куда-то в неотличимый от верха низ. Необходимость ориентира отпала. Примостившись на край грубого, твердого тела уже вплотную подошедшего существа, ласточка в страхе обомлела. Совсем рядом, будто никогда её и не покидая, аккуратно сложив перед собой лапы величаво полусидел огромный гепард, покрытый местами огромными чёрными пятнами. Ласточка покорно шагнула навстречу тяжелому зверю, теряясь в огромной зубастой, но приятно смотрящейся пасти.