— Но почему, почему? — склонившись над Эдуардом Николай с ужасом осматривал ту страшную рану, которую нанес роботу выстрелом из пистолета Альберт.

Было жутко. Разрывная пуля пробила тело в районе грудины. Насквозь. И через эту огромную зияющую оплавленными краями дыру можно было даже рассмотреть фрагмент пола, на котором сейчас лежал командор. Если бы Лорри был человеком, у него было бы разбито легкое, практически напрочь отсутствовали сердце и печень, и он был бы уже мертв. Но Лорри не был человеком, а потому даже получив такое устрашающее повреждение все еще мог функционировать, хотя и не в полном объеме.

— Что почему? — с каким-то странным глухим отзвуком перепросил капитан.

— Почему Альберт так поступил, что они с ним сделали?

— Ничего не сделали, — капитан не двигался, было видно, что он экономит силы, убывающие у него с каждым мгновением. — Считаю, что единственная попытка провести против нас активную атаку была предпринята «Главными» в тот момент, когда вы с Хашвили находились в детском саду. Ведь в крайнем случае, подобный инцидент можно было бы представить как вынужденную самооборону. На Альберта же специально никто не давил.

— Тогда почему он такой?

— Потому что по планете растекается управляющий сигнал, направленный на поддержание порядка среди австралопитеков. Но вы-то уже не австралопитеки. И для вас, похоже, имеются определенные противопоказания, — лицо Лорри скривилось. Видимо, он захотел изобразить что-то наподобие улыбки, но у него это не получилось.

— Ты еще и шутишь, — Николай потянулся к пробитой груди командора.

— Не трогай, — резко отстранил его руку тот. — Это может быть небезопасно. Для тебя. У меня перебиты несколько энергетических каналов. Можешь получить удар.

— Больно? — с сожалением в голосе спросил Бойо.

— У меня нет болевых рецепторов. Но я это чувствую. Конечно, немного не так, как человек, но зато могу вполне адекватно оценить степень своих повреждений.

— Тебя надо починить, но я этого не умею.

— Знаю. По иронии судьбы, единственный, кто мог бы сейчас оказать мне помощь, на данный момент является самым главным нашим врагом.

— Айсберг?

— Он самый.

— Но тогда почему ты отстранился от него, а решил помочь мне. Зачем?

— Должен бы и сам понять. Робот помог спасти человека, какая реклама, — теперь, о том, что Лорри просто шутит, можно было только догадываться. После неудачной попытки с мимикой он отключил движение губ и на данный момент Николай разговаривал с ним как с электронным манекеном.

— А если серьезно?

— Тебе не нравится такое объяснение? Тогда вот тебе другое. Пресловутая солидарность. Мы же с тобой вроде как коллеги. Оба роботы. Правда, несколько различающиеся по принципу функционирования, — Лорри взял паузу, его глаза медленно сфокусировались на лице Николая. — Надеюсь, твое удивление не признак того, что ты не рассчитывал, что я не смогу вычислить это.

— Я просто не думал, что ты об этом заговоришь…

В это не хотелось верить, но это было так. Тригорианцы не привозили с собой австралопитеков с далекой голубой планеты. Ни в качестве сувениров, ни в качестве своих потенциальных рабов. Наоборот, это они завезли их туда, на Землю. И этот вид был действительно выращен ими на Гелиос-альфа специально для собственных хозяйственных нужд. Этакие биороботы с внедренным в мозг центром подчинения и возможностью саморазмножения. И уж потом с их помощью на Земле был проведен какой-то чудовищный эксперимент. Невозможно… Жутко…

— Ну и как ты себя чувствуешь в шкуре робота? — лицо Лорри искривилось, он еще раз попробовал подключить мимику. Не получилось вновь.

— Хреново.

— Это на первый взгляд, — после неудачной попытки выражение лица Эдуарда окончательно приобрело нейтрально-холодный оттенок. — Потому что слово «робот» ассоциируется у тебя со словом «игрушка» и с абсолютным подчинением, а ты хочешь независимости, полной. Ведь для тебя любой механизм тем и отличается от свободного индивида, что полностью зависим от своего создателя. Только вот проблема — «полная независимость» как и «полная зависимость» понятия эфемерные. Все мы одновременно зависимы и независимы от всего, что нас окружает, а еще более — от обстоятельств, в которых оказываемся. Вот ты сейчас слишком зациклен на происхождении своих предков, и это свербит у тебя в мозгу, но при чем здесь оно? На самом деле все это зря. Посмотри на меня. Ты хочешь сказать, что я являюсь игрушкой в твоих руках? Но тогда почему ты обиделся на меня за то, что я скрывал свое истинное происхождение? На игрушки ведь не обижаются. Это развитие. Меня таким сделали, вы. Потому что вы сами уже другие. Я не знаю, стали ли вы такими благодаря или вопреки эксперименту тригорианцев, но теперь вы действительно другие. И неважно, кем были ваши предки. А тригорианцы… пусть кусают локти.

— Твоими бы устами да мед пить…

— Пей. Одно прошу: когда вернешься на Землю, не рассказывай много об увиденном. Не стоит. В отчетах «Ассоциативного» пока еще ничего нет о том, кем на самом деле являются австралопитеки. Ведь эти знания получены тобой при личном контакте с тригорианцами, а, значит, находятся лишь в твоей голове. Ну а моя голова… Из-за ранения я теряю слишком много энергии и скоро отключусь. Думаю, не стоит тащить меня туда, где любой инженер сможет залезть в мои блоки памяти. Надеюсь, ты найдешь возможность похоронить меня так, чтобы меня долго искали и по возможности не смогли найти.

— Ты что?!

— Заряд моих энергетических блоков заканчивается. Это конец. Пуля из пистолета Айсберга устроила внутри меня слишком много неустранимых повреждений. Улетай… Пока, коллега, — Лорри шутливо подмигнул глазом, его лицо на мгновение приобрело веселый улыбающийся вид, но так и застыло.

— Эдик!!!

Но командор не отвечал.

Снаружи забарабанило. Видимо, очнувшийся Альберт подобрал свое оружие и теперь начал истово палить из пистолета в закрытую шлюзовую дверь. Правда, для внешней обшивки «Ассоциативного» это как слону дробина.

Николай подхватил тело командира и с трудом преодолевая повышенную гравитацию понес его к лифтовым кабинам. Пятый этаж. Медицинские лаборатории. Холодильник.

Затем он снова вернулся вниз, на центральный пост управления.

«Только бы Лорри оказался прав, говоря о нейтралитете тригорианцев», — мелькнуло у него в мозгу, когда он набирал команду для взлета.

Но все прошло на удивление гладко. Довольно быстро отработала система предстартового контроля. Дисплей выдал разрешение на запуск основных двигателей. Никаких сбоев.

Николай привычно набрал код. Столбики наполнения основных контуров энергией поползли вверх, к зеленой отметке. «Ассоциативный» доложил о своей готовности покинуть пределы планеты.

Оставалось только дать подтверждение…

Рука пилота застыла. Он вдруг вспомнил об Айсберге, который был совсем рядом и которого Николай уже практически вычеркнул из списка экипажа. А еще Парнишкин и Беляев, затерявшиеся где-то на просторах Терра-два, и Хашвили, неугомонный Сандро, маскировавший свой грузинский акцент под одесский говор. Они все вычеркнуты? Николай заколебался.

Нет. Бесполезно. Лорри прав. Их не вернуть. Только погибнешь сам и тогда уже точно все будет напрасно.

Николай решился. Пальцы правой руки буквально вдавили в пульт клавишу подтверждения. Рубикон перейден. Старт.

Корабль плавно качнуло. Начался медленный подъем за пределы атмосферы. Пока в норме. Ни одного предупреждающего сигнала.

На какое-то время Николаю даже удалось забыть о своих товарищах, которых он практически бросал на съедение тригорианцам. Поскольку сейчас на посту управления он был один и следить за работой систем «Ассоциативного» приходилось без обычных помощников. И, хотя этот взлет мало чем отличался от обычных грузовых полетов «в одно лицо», но Лорри, командору Лорри все-таки удалось что-то переломить в сознании Бойо, заменив его былую бесшабашную дурь на четкое и беспрекословное выполнение всех положенных инструкций. И сейчас Николай будто слился с кораблем, подвергая тщательному контролю каждое его действие. Может быть, это и к лучшему.

При заданном в два «же» ускорении «Ассоциативный» довольно быстро разгонялся. В какой-то момент Бойо даже запустил дополнительное сканирование внешней обшивки на наличие перегрева, но его не наблюдалось.

Далее атмосфера Терра-один начала резко разряжаться и вскоре корабль был уже за ее пределами.

И еще одна проверка. По работе противометеоритной защиты. Хотя, согласно отчету программы встроенного контроля, проблем с ней не было, Бойо вручную нацелил одно из находящихся на обшивке орудий на первый попавшийся метеороид. Дал команду на уничтожение. Экран перед пилотом тут же озарился яркой вспышкой. Летящая невдалеке космическая глыба испарилась. У Николая отлегло от сердца. Система защиты корабля функционировала. И, если тригорианцы и блокировали ее на своей планете, то теперь орудия вновь были полностью контролируемы. Можно уходить.

«Ассоциативный» плавно набрал вторую космическую скорость и по гиперболе начал удаляться от Терра-один. Бойо проверил окружающее пространство. Пусто. Ни одного искусственного тела на расстоянии обнаружения. Неплохо. Теперь можно и переместиться из кресла первого пилота за рабочий стол навигатора.

Потому что сейчас главное — переход. И желательно чтобы он оказался как можно более протяженным. Хотя бы вон тот, расположенный неподалеку, всего в шестнадцати часах хода при 2,5g и дающий возможность отдалиться от Гелиос-бета сразу на пять парсек. Николай не раздумывая развернул «Ассоциативный» в том направлении.

Все вокруг потяжелело еще более. Что-то неприятно надавило на грудь. Расстегнув комбинезон пилот с ухмылкой выбросил на пол те самые листья растения с Терра-один, что так и остались лежать у него за пазухой. Черт, надо же, совсем вылетело из головы. Можно и пожевать для разнообразия, но на борту есть и другое более подходящее.

Не собиравшийся покидать пост управления Бойо так и провел все шестнадцать часов в кресле навигатора на одном сладком кофе с бутербродами, но после горечи листьев даже эта немудреная пища вполне сходила за деликатесную.

Только непосредственно перед переходом Николай позволил себе отправиться в зону антиперегрузочных камер.

Мягкий прыжок, окружавшее «Ассоциативный» небо изменилось. Бойо направил одну из камер наружного наблюдения в сторону Гелиос-бета. Теперь эта система выглядела на экране как едва заметная точка, затерявшаяся среди скопления других звезд.

«Как насчет погони?» Николай вновь запустил сканирование окружающего пространства — никого. Что ж, вселяет надежду. Тем более, что следующий переход должен перебросить «Ассоциативный» почти на целый килопарсек. И располагается он всего в двадцати часах хода при щадящих восьми десятых «же». Теперь можно и отдохнуть.

Небольшой обед (или ужин?) в кают-компании, душ и мягкая душистая от свежести постель. И включенная на полную система тревоги, которая сработает при любом изменении ситуации. Тягостный, но все-таки дающий отдых, сон. Подъем, проверка всех систем, новое сканирование окружающего пространства, завтрак, пилотирование, переход. И раздирающий уже в антигравитационной кабине зуммер тревоги.

Два конусообразных корабля, в точности таких, какие он уже видел на Терра-два, только несколько меньших по размеру, идущих прямо наперерез курсу «Ассоциативного».

«Тригорианцы», — а иного и быть не могло.

«Внимание, возможность столкновения. Внимание, возможность столкновения…» — заверещала система предупреждения.

— Вижу, — сквозь зубы процедил Бойо отдавая команду на маневр вниз.

Повис на привязных ремнях. Мелочь. Здесь рядом есть еще один переход, правда не совсем туда, куда требуется, но это сейчас не так уж и не важно. Антиперегрузочные кабины, вход. Вряд ли тригорианцы успеют так быстро повторить его траекторию.

Нет, сразу по выходу оба конуса уже здесь, рядом. На расстоянии выстрела, но не стреляют.

И еще один переход. Жаль… Ни черта не получается. Эти сволочи идут в кильватере как привязанные. Что им надо?

Заканчивались сутки безмолвной погони. И еще одна возможность нырнуть к центру Млечного Пути, прямо к его массивной черной дыре. Интересно, а рискнут ли эти двое пройти вот так же близко? Здесь очень важен выход… Использование капсулы придется пока отложить…

Протрясло изрядно. Под воздействием громадных перегрузок Николай на время даже отключился. Но вскоре вновь появилось звездное небо и возможность перевести дыхание.

Зато попутчиков рядом не было.

— Ну что ж, ребятки, значит, есть кое-что, что и вам не по зубам, — усмехнулся пилот, добавляя мощности двигателям.

«Увеличение ускорения невозможно, — заворковала система предупреждения. — Энергетические поля слишком разрежены».

«Неужели влетел? Нет… Все нормально», — хотя корабль и выглядел застывшим на месте из-за попадания в силки черной дыры, но ускорение понемногу росло, а, значит, «Ассоциативный» медленно, но выбирался.

«Все хорошо, прекрасная маркиза», — вдруг вспомнились слова из одной древней песни. И действительно, тригорианцы ушли, тяги двигателей «Ассоциативного» вполне хватало для выхода из зоны влияния черной дыры, а совсем рядом находился переход, который вел прямо к рукаву Млечного Пути, где располагалось родное Солнце. До окончания экспедиции оставалось не более недели. «Все хорошо, все хорошо».

Вновь навалилась накопленная за последние сутки усталость. Сейчас бы чайку да поспать. Пока есть возможность. Прямо здесь, на рабочем месте. А что? Можно.

И еще раз: «нигде так не спится, как на рабочем месте».

Когда он проснулся тело достаточно весомо потяжелело. И в данном случае это известие было даже приятным. Потому что указывало на то, что «Ассоциативный» набирая скорость все быстрее и быстрее уходил прочь от черной дыры.

Если бы не тот метеоритный поток…

Для того, чтобы пробиться сквозь вновь возникшую преграду мощности противометеоритной защиты корабля было явно недостаточно, требовался маневр, но это вело к потере скорости, возможности сваливания, и худшее, что могло произойти после, было вновь попасть под усилившееся влияние черной дыры…

Черт! Произошло. Корабль, начал медленно и неотвратимо скатываться в пропасть.

— А вот это уже действительно конец, — глупо рассмеялся Николай. — А ведь все так хорошо начиналось.

И еще один переход, находящийся почти прямо под «Ассоциативным», соломинка для утопающего и час на размышление.

— Я что-то забыл…

Капитан! Который просил похоронить его там, где его никогда не смогут найти. Черная дыра. Может быть не самое комфортное, но самое подходящее для этого место. Тяжело… До чего же это тяжело! Будто прощаешься с самым верным, самым честным другом, который у тебя был. Зачем это? Ведь еще неизвестно, выживешь ли сам.

Тело Лорри исчезло в ускоряющемся падении, Бойо вернулся на пост управления и с усмешкой запрограммировал очередной переход. Вряд ли получится, хотя надежда умирает последней.

А теперь антиперегрузочная кабина, активизация системы анабиоза. В таком состоянии Николай в состоянии перенести самые страшные перегрузки, какие только могут возникнуть во время жесткого перехода. И, как на Земле все пути ведут в Рим, здесь, похоже, все пути ведут в Земле. Если кораблю удастся попасть в то самое игольное ушко, Бойо проснется уже на подлете к родной планете. Ну а если нет, он этого даже не почувствует.

Улегшись поудобнее, Николай закрыл глаза. Полной грудью вдохнул усыпляющий газ.

«И все-таки так легче, — мелькнуло в начавшем отключаться мозгу. — Вот так, когда знаешь, что шанс проснуться все-таки есть».

«Даже если шансов будет один на миллиард…» — а это уже какой-то другой, сочный голос, голос из его далекого детства…