— Здравствуй, Коленька. Вот прошло совсем немного времени, а я уже и соскучилась. Хотелось бы знать, как ты там? А у меня все хорошо. На днях заходил Витя Брылеев. Посидели с ним, попили чайку. Он торт принес. Рассказывал о вашей миссии, какие вы все там герои. Все уговаривал меня прийти в центр, ну, где вас учили, обещал экскурсию сделать и даже корабль ваш показать, но я не хочу. Даже не знаю, почему. Муторно как-то все это. Ходить там, где ты был, но где тебя уже нет. Все вспоминаю твой последний приезд. Помнишь, ты обещал вернуться. Возвращайся. Вы же обязательно вернетесь. Это мне еще твой отец предсказывал. Не подводи отца. А я тебя дождусь. Видно, доля у меня такая — ждать. Мне тут сказали, что это последний сеанс связи с тобой, что дальше вы уйдете на столько, что сигнал вас уже не догонит. Что-то хотела сказать…, забыла. Береги себя… Нельзя чтобы и второй Николай меня покинул…

— Мама, что за чепуху ты вечно мелешь? Все боишься чего-то несуразного. И в школе учился — боялась, и в училище, и когда пилотом стал. Это когда же я улетал и не возвращался? Все возвращаются. Сколько раз тебе объяснял — наша экспедиция только выглядит так. Потому что первая. На самом же деле с такой аппаратурой можно хоть к другой галактике, хоть на край Вселенной. Да и миссия простейшая: долетим до центра Млечного Пути и назад. Считай, обычная длительная командировка. Года на два. Так что скоро увидимся. Мне ведь еще жениться надо, семью создать. И еще: чтоб, когда вернусь, веселой была и жизнерадостной. Как всегда. И встречать с цветами. Охапка, и чтоб из рук валилось, не меньше. А сейчас, извини, готовимся к новому переходу, так что сеансов связи пока действительно не будет. Вынырнем — обязательно позвоню, дам весточку. Правда, не знаю, что будет раньше — эта весточка от меня до тебя дойдет или сам вернусь. Так что до свидания, целую.

Сеанс связи закончился, но на мониторе перед Николаем все еще светилось изображение матери, застывшее после последней произнесенной ею фразы.

Мама… Для нее он навсегда так и останется маленьким пятилетним мальчиком, несмышленышем, которого сколько не укутывай в одежду в сухой жаркий день, все рано найдет где промочить ноги и простудиться. Даже несмотря на то, что этот мальчик давно вырос и стал самостоятельным мужчиной. Ведь он для нее единственный, все, что осталось от прежнего счастья. После смерти отца она ведь так и не вышла замуж. Почему? Ладно раньше, когда Николай был маленьким и мог воспротивиться присутствию в семье постороннего, но теперь? Плохо быть одной. Надо было сказать, намекнуть ей об этом. Забыл…

Бойо выключил трансляцию, экран с изображением матери погас. Ответа можно не ждать. Теперь его просто не будет. До самого окончания полета. А все из-за непомерно увеличившегося времени прохождения сигнала. Корабль только-только покинул пределы Солнечной системы, но связь с Землей уже начала напоминать передачу поздравительных видео. Пока запаздывание измерялось минутами и даже дошло до часа — это еще как-то можно было назвать диалогом, но, когда время от одного сообщения до другого начало измеряться десятком часов — вот тут-то и пошли бессвязные поздравительные открытки. После следующего перехода сигнал с корабля достигнет Земли без малого года через два, а к тому времени и вся экспедиция может закончиться. Вот удивительно будет вернуться домой и самому получить свое же собственное послание.

Слабо тренькнул зуммер. Напоминание об ужине. Через час вахта, а перед ней надо подкрепиться. Бойо с тяжелым сердцем встал и направился прочь из своей комнаты. В последнее время сеансы связи с матерью оставляли у него на душе неприятный осадок. Будто он предал родного человека, оставив ее совсем одну. Потому что единственный ребенок в семье, а улетел. Ведь в группе кроме него всего только один такой — Парнишкин, но у того родители уже умерли. Остальные же от капитана до второго пилота — из многодетных семей. А Сандро так и вовсе шестой из восьми…

«Да ладно, вернусь, женюсь, будет семья, дети, все будет нормально!» — Николай вошел в лифт.

Для проведения досуга команды конструкторы выделили в многоярусном «Ассоциативном» целый этаж, значительная часть которого занимала так называемая «Спортивная зона». Уставленная различными силовыми тренажерами она больше напоминала некое место тусовки завзятых бодибилдеров, но были здесь и стол для пинг-понга, и мини-гольф, и даже бильярдный стол. Устроители хотели поставить полноразмерный для русского бильярда, но команда настояла на его уменьшенной версии, и теперь здесь увлеченно резались попеременно то в «Американку», то в пул-девятку.

За перегородкой, на этом же этаже находилась и кают-компания экипажа, условно поделенная на две зоны: обеденную и для отдыха. Занимая чуть более трети яруса корабля, кают-компания получилась достаточно компактным и вместе с тем весьма уютным помещением, одним из наиболее любимых мест сбора команды. Хотя сейчас здесь никого и не было. Только в спортзале на тренажере одиноко занимался Парнишкин.

Бойо подошел к стойке бара-столовой и заказал комплексный обед. В первые дни полета, когда все это было еще в новинку, пользуясь внезапно появившейся вседозволенностью, команда перешла на питание исключительно деликатесами. Крабы, угри, приготовленные по умопомрачительным рецептам черепаховые супы и различные блюда из змей. Члены экипажа будто в пьяном угаре соревновались между собой кто сможет заказать наиболее вычурное блюдо, но, как оказалось, все это имеет смысл только тогда, когда труднодоступно. Кроме того, питаться этим и только этим постоянно просто невозможно. Так что не прошло и нескольких дней, как все вновь перешли на знакомые с детства картошку, мясо и супы. Вот и сейчас перед Николаем стояли обычный борщ, гуляш и аппетитный салат из помидоров с луком.

Впрочем, есть не особенно хотелось. Так, для соблюдения режима, перед рабочей сменой. Нехотя проглотив предложенный автоматом обед, Бойо побросал тарелки в моечную и вновь спустился на нижний этаж корабля — начиналась вахта.

— Как тут?

— Ничего хорошего, — повернулся дежуривший навигатор. — Эдик опять какую-то новую закладку внедрил. Уже часа три копаю — найти не могу. Что-то очень хитроумное.

Несмотря на кажущуюся вседозволенность на корабле все же поддерживалось какое-то подобие дисциплины. И исходило это от единственного члена экипажа, ответственного за поддержание порядка на борту. Командира Лорри. Может быть, потому что он и вправду был таким поборником соблюдения буквы закона, а, может быть, просто от скуки, но Эдуард в одиночку вел непримиримую войну с разлагавшимся на глазах коллективом.

А началось все с яблочного сидра. В экспедицию было запрещено брать алкоголь. Даже врачу, сделавшему небольшой заказ на двести литров спирта для операционной и то было отказано. А ведь приближалась знаменательная дата. День рождения. И не просто какого-то члена экипажа, а самого командора.

Учитывая, что на борту в достаточных количествах находились различные концентрированные соки, кто-то предложил сделать сидр. Ученые разработали особую технологию, способную обойти консерванты, мешавшие яблочному соку превратиться в действительно вкусный и полезный напиток. И к назначенному времени все было готово, но Эдик, ни слова не говоря, на глазах шокированной команды вылил свой драгоценный подарок прямо в унитаз.

Так получили первый нагоняй от начальства. Выволочка была страшной. Пришлось даже скрестив пальцы за спиной пообещать, что подобное больше никогда не повторится, имея ввиду «не попадемся». Но когда все успокоилось команда вновь заквасила порцию, для надежности запрятав ее в дальний отсек рециркуляционных вентиляторов. К сожалению, до полного созревания напитка требовалось еще не менее трех дней. Это из плохих новостей. А из хороших — это то, что капитан пока еще не обнаружил нычку, и процесс протекал вполне себе по плану.

Кроме битвы с алкоголем на борту Эдик объявил также беспощадную войну и разгильдяйству, царившему во время несения вахты его подчиненными. До него дошел слух, что во время выполнения пилотами своих прямых обязанностей те не только не следят за параметрами полета, а наоборот, просматривают различные фильмы и клипы на мониторах внешнего обзора и картинки эти бывают порой даже очень фривольного содержания.

Первая же пара видеожучков, установленная командором на центральном посту управления, развеяла ту легкую тень сомнения, что еще оставалась в его душе. Оказалось, что подобным занимались исключительно все подчиненные ему пилоты, включая даже самого уравновешенного навигатора Беляева.

Последовала куча выговоров, чистосердечные раскаяния и новые обещания, что впредь такого безобразия командор не увидит. Тем не менее, хоть установленные камеры действительно больше не фиксировали нарушений, но дополнительная программа, внедренная Лорри в пульт управления, моментально доказала обратное. И вновь были выговора и обещания.

С тех пор это стало своеобразным спортом. Капитан ставит шпионские гаджеты и софт, команда их находит и нейтрализует.

— Черт его знает, что, — пожаловался Сергей. — Вроде весь пульт перешерстил. Нигде ничего. Наши закладки на месте. Ничего не срабатывало, а на тебе — попался.

— Может, блефует? — с надеждой в голосе заметил Николай, который уже вторую смену никак не мог досмотреть один весьма томный сериальчик.

— Ага. А как это он точно мне указал, что именно я смотрел?

— А что ты смотрел?

— Да так… Про одну девушку… Неважно…

— Ну-ну… Ладно, смену сдал — смену принял, — Бойо плюхнулся в свое кресло. — Иди, теперь я попробую поймать нашего славного командора.

Как и ожидалось, быстрое сканирование оборудования на предмет внедренных жучков и нежелательных программ ничего не дало. Николай тяжко вздохнул и начал рутинную проверку в ручном режиме.

Впрочем, на борту корабля не все было на так уж и плачевно. В принципе, семь членов экипажа вполне могли просто наплевать на все претензии восьмого, послав его куда подальше. Но в тоже время эти семеро прекрасно понимали, что то, к чему может привести подобный шаг — это полная анархия, потеря бдительности и провал экспедиции вплоть до ее гибели. Поэтому к требованиям капитана все относились с достаточным уважением, как бы это не казалось со стороны. Да и отслеживание окружающей обстановки и параметров движения корабля тоже выполнялось достаточно туго. Другое дело, что подменить собой высокоточную аппаратуру люди не могли в принципе.

Внимание Николая привлек какой-то обрезанный файл, находящийся прямо посреди папок фильмотеки. Нет, при детальном анализе это оказались всего лишь остатки следящей системы, которую сами же пилоты ставили против своего командора. Надо удалить, чтобы не мешался.

Заверещал зуммер. Бойо резко прижало к спинке сидения, внутри корабля начала быстро расти перегрузка.

— Внимание экипажу, выполняется противометеоритный маневр. Всем срочно занять места согласно штатному расписанию, — раздалось из оживших динамиков.

Это как при проезде на автомобиле по выпуклой трассе. Сначала тебя вжимает в сидение, затем следует нечто вроде невесомости, после чего ты вновь откидываешься на спинку с удвоенной силой.

— Маневр завершен, просьба проверить отсеки, — автоматическое оповещение настроено на соблазнительный голос воркующей красотки. Это Николаю, да и всей команде когда-то показалось прикольным. Только вот теперь так и хочется сказать: «Что же ты, зараза, заранее-то не предупредила?»

— Что произошло? — первым в центр управления вбежал Лорри.

— Сам пока не понял, что-то с автоматикой, ни с того ни с сего сработала.

— Подготовь запись, — командор сходу занял свое место, включил микрофон общей связи. — В отсеках! Доложить состояние.

Только через несколько томительных минут, когда жизнь на корабле возвратилась в нормальное русло, начали поступать ответы. В целом все обошлось и, несмотря на непредвиденные три «же», жертв и разрушений не было.

— Но ты, водила, — на экране появился заляпанный майонезом и ошметками от оливье Парнишкин. — Предупреждать надо, когда поворачиваешь. Смотри, что ты наделал!

— Как у тебя? — спокойно перебил его Лорри.

— Хреново, душ надо принимать и всю кают-компанию чистить. Я ведь только-только сел пообедать…

— Так включай программу очистки и дуй в медпункт, — тут же встрял в разговор Ранский. — Сколько тебя можно ждать? — было видно, что второй пилот стоит, зажав рукой голову, а из-под его пальцев тоненькими струйками сочится кровь.

— Вовка, что у тебя?

— Ничего существенного, шел, упал, треснулся обо что-то головой. Теперь в глазах зайчики, а на черепе вот это…

— Сейчас, бегу.

— Так, — Лорри вновь вышел на связь со всеми отсеками. — Кто еще что может сказать?

— Ну я ногу ушиб, — появился на экране недовольный Айсберг.

— Сильно? Ходить можешь? Пусть Парнишкин осмотрит.

— Если ему надо — пусть смотрит, — хмуро ответил физик. — Синяк — что грипп. Если лечить — пройдет за неделю, а если нет — за семь дней.

— В любом случае наведайся к врачу. Всей команде, — Лорри повысил голос до командного. — Еще раз проверить отсеки и через полчаса собраться на центральном посту. Что там с записью? — последняя реплика капитана относилась уже к Николаю.

— Да вот, какая-то хрень… — Бойо вывел на центральный экран записи с двух камер внешнего обзора. Только уменьшив скорость воспроизведения до минимально возможной на них можно было различить огромный, темный, абсолютно гладкий сферический объект, стремительно проносящийся мимо «Ассоциативного». — Здоровенная штука, километров шестьдесят в поперечнике. Вот если бы мы в него ввалились — мало бы не показалось. Не пойму только, откуда он взялся. По данным выходит, что появился прямо непосредственно перед нашим носом.

— А где он на данный момент?

— Нет захвата. Будто провалился. У нас мощность обзора в заднюю полусферу не очень-то… Что делать будем?

— Думать, сейчас команда соберется.

— Только предупреждаю: доктор констатировал у меня легкое сотрясение мозга и думать в течении ближайших трех суток запретил, — на посту управления в элегантной шапочке из бинтов появился Ранский.

— Так от тебя голова и не требуется. Думай тем, чем обычно пилоты работают.

— Это еще что за намеки? — показно надулся Ранский, который, как и все члены экипажа, прекрасно знал этот древний бородатый анекдот: «Прилетает из дальнего рейса самолет. Вылезает штурман, держится за голову. Вылезает пилот, держится за задницу. Кто чем думал…»

— Ладно, проехали. У кого какие соображения?

— Дело сделано? Инцидент исчерпан? Вот пусть специалист по логике прошедших времен и решает.

— Я?! — удивленно отозвался Сандро. — А что я могу сказать? Не дураки, и так все всё поняли. Нас подвинули, нами пренебрегли. С чем нас всех и поздравляю.

Конечно, все прекрасно понимали, что только что произошло. И какой опасности только что удалось избежать. Экран все еще транслировал хоть и несколько размытое, но достаточно четкое изображение того самого объекта, с которым едва не столкнулся «Ассоциативный». Судя по исключительно правильным формам, объект был искусственный и путешествовал точно также, как и они, по переходам. Вынырнул из предыдущего, потому радары и не смогли его засечь ранее, а сейчас уже скрылся в следующем, так что и искать его бесполезно. Можно только расслабиться, пошутить да снять напряжение.

— Ты что, это же Контакт! — у Парнишкина загорелись глаза.

— Какой, к черту, Контакт? Таких Контактов на Земле тысячами наблюдали, да все без толку. Если бы им это надо было, они бы притормозили, а так ушли незнамо куда.

— Так может быть, просто не поняли…

— На счет «не поняли», даю справку, — подал со своего места голос навигатор Беляев. — Согласно телеметрии, маневр по уклонению от объекта «Ассоциативный» начал за две секунды до того, как наши радары этот объект засекли.

— Что, что?

— А то. Наш маневр — не результат срабатывания автоматики корабля, он инициирован извне. Иначе говоря, нас культурно попросили посторониться. Так что эти ребята в легкую имеют возможность управлять чужим кораблем на расстоянии. Похоже, генацвале прав, если бы они захотели, остановились бы, только им это не надо. Ну а в то, что наша встреча была целенаправленной, лично я не верю. Скорее всего, простое стечение обстоятельств. И для нас, и для них.

— Их надо догнать!

— Сейчас, только низкий старт возьмем, — Беляев удрученно махнул рукой. — Определить, откуда они появились, не получается. Программа не способна находить начало перехода по его окончанию. Да и куда ушли — тоже. Тот переход, в который они нырнули, имеет слишком большую протяженность, а потому нашей аппаратурой не просчитывается. Они сейчас уже могут быть в другой галактике, а может и Вселенной.

— Значит, смириться и ничего не делать? — Парнишкин так же, как и все, всё понимал. Но ведь хотелось, очень хотелось…

— К сожалению, здесь мы бессильны, — после небольшой паузы взял окончательное слово Лорри. — Придется смириться и продолжить плановое выполнение нашей миссии. Данные о встрече с НЛО передать на Землю. Экипажу готовиться к переходу.

— Но это же такой шанс, такой шанс… — доктор просто выкручивал себе руки от досады.

— Успокойся, будет и на нашей улице праздник. Не забыл, что мы направляемся в тот район Млечного пути, где уже достаточно давно обнаружена странная радиоактивность?

— Да эта активность была там тридцать тысяч лет назад…

— Все! — капитану явно надоели бестолковые причитания врача. — Решение принято. Экипажу разойтись.

— Безмозглая тупая железяка! — Парнишкин набрал в себя воздуху, готовясь вывалить на Лорри все, что он о нем думает, но под стальным взглядом командора как-то сник и вместе со всеми поплелся прочь из отсека управления.

— Вот и прекрасно, — понизив тон голоса заметил капитан, когда в рубке остались только он и Бойо. — Что там у нас?

— Все нормально, на основном курсе встреча с объектом не отразилась. Можем продолжать полет по предыдущему графику.

— То есть они и это предусмотрели? Можно только снять шляпу перед их технологиями. Что ж, давай, работай.

Больше об этой странной встрече с шаром на «Ассоциативном» разговоров не было. Потому что неприятно осознавать, что тебя просто проигнорировали, что ты для кого-то оказался ненужным, неинтересным доисторическим питекантропом.

Тем временем корабль подходил к новому переходу и это уже было первое серьезное испытание, прыжок не в пределах Солнечной системы, а сразу на пару световых лет, более, чем на половину парсека.

Все было как в прошлый раз. За час с небольшим корабль вышел на заданный курс, отключились двигатели, перепроверив точность входа команда вновь укрылась в антиперегрузочных кабинах. Потекло томительное время ожидания.

Небольшая перегрузка, менее одного «же», быстро упала до нуля. Потухший на время скачка экран внешнего обзора снова загорелся холодным светом, «Ассоциативный» вынырнул из перехода. Сейчас должны включиться маршевые двигатели и появиться гравитация, но гравитация на борту почему-то не восстанавливалась. Через стекло своей капсулы Николай увидел подплывшего к нему капитана Лорри.

— Коля, вылезай, надо посмотреть, что там, — командор набрал на внешнем пульте команду откачки дыхательной жидкости. — Остальные пусть пока остаются в капсулах.

Минут пять на покашливание с небольшой рвотой, и включившийся осушитель, который не способен вывести налипшие пятна желчи с костюма, но Лорри не дал возможности переодеться.

— Пошли, вперед.

Цепляясь за поручни, они поплыли в сторону центрального поста управления.

Судя по показаниям приборов «Ассоциативный» находился в точке прибытия, но ни один из маршевых двигателей не работал. Отключены были также и двигатели ориентации. На борту царила невесомость, медленно разворачиваясь, корабль дрейфовал в пространстве.

— Что такое? — Николай набрал команду включения тяги. Никакого ответа от системы. — Ничего не понимаю…

Центральный пульт управления просто отказывался реагировать. При этом контрольные системы однозначно утверждали, что сбоев и неполадок в системе не обнаружено.

Еще раз перепроверив все, Бойо вновь попытался запустить силовую установку, потом двигатели ориентации. И вновь безрезультатно.

— Черт знает, что… Похоже на операционный сбой. Надо перезагрузить систему, — но и штатное включение перезагрузки не прошло. — Остаются только кардинальные меры… — Николай подплыл к рубильнику, полностью снимавшему питание с центрального пульта.

— Стоп! — вдруг резко остановил его Эдуард. — Сначала сохрани все данные на независимый носитель.

— Сделал уже, не маленький. Так что, вырубаем? — Бойо вновь ухватился за рукоять выключателя.

— После принудительного отключения во время последующей загрузки могут произойти еще сбои, — капитан медлил с командой. Он был явно в смятении.

— Но хуже-то точно не будет, так что?

— Сначала передадим все данные на Землю.

— Согласен.

Потребовалось еще минут десять, чтобы отработал передатчик, потом еще столько же, чтобы по требованию капитана передача была повторена. Наконец, скрепя сердце, Лорри дал разрешение на обесточивание главного пульта управления.

Прошла перезагрузка. После принудительного ввода данных о местоположении корабля включилась силовая установка. В отсеках вновь появилось комфортное одно «же», а корабль перестал рыскать и лег на расчетный курс к следующему переходу. У Николая отлегло от сердца.

— Ну что, Эдик, выпускаем команду?

— Как ты думаешь, что это было?

— Зависла вычислительная система. И достаточно сильно. Но вот почему… Думаю, пусть с этим наша наука разбирается.

— Так и сделаем, поручим это Айсбергу с Сандро, а от нас добавим Беляева, он навигатор, ему и карты в руки. На время исследования причин нештатной ситуации его вахту я беру на себя, — Лорри дал разрешение на выход остальных членов экспедиции из антиперегрузочных кабин.

И вновь потекла нудная своей однообразностью корабельная жизнь. Вахта — отдых, вахта — отдых. Только во время вахты уже никто и не подумывал о чем-то другом, кроме муторного созерцания приборов, которые вновь только и показывали «все прекрасно». Только вот теперь каждый знал, что это «все прекрасно» в любой момент может разродиться внезапным появлением какого-нибудь лишнего объекта или самым банальным сбоем в управлении.

До следующего перехода оставалось около двух недель пути, и наука грызла гранит, чтобы найти причины сбоя. По непроверенным данным, они уже что-то там нарыли. Но шифровались, утаивая результаты.

— Знаешь, а ведь именно из-за этого погиб Лайка, — тихо сказал Парнишкин.

— Вот гады, такого пса угробили, — зло отозвался Бойо.

Они в одиночестве сидели в кают-компании и обедали. Один Николай после вахты, другой — после очередных занятий на тренажере. И оба в прескверном настроении.

— Да ничего не гады. Рассчитывалось, что корабль с Лайкой пройдет через переход, развернется и, сделав еще несколько прыжков поменьше, вернется на Землю через пару месяцев.

— Все равно гады.

— А Лайка, он ведь все еще где-то здесь, недалеко. Только как его сейчас найдешь, через два года. Куда его занесло? Пробовал сканировать окружающее пространство — без толку…

— Лучше не ищи.

— Я тоже так думаю. А наука наша чего? Скоро в новую дыру прыгать.

— Эти ходят гоголями. На Землю уже и отчет переслали. Посмотрим…

В следующий раз команда заходила в антиперегрузочные кабины если не скрепя сердце, то с натянутыми до предела нервами. Из-за неопределенности было решено изменить точку входа и теперь прыжок осуществлялся вместо запланированных ранее двенадцати всего на три парсека. Мигнули экраны, переход завершился. Потекли томительные секунды ожидания, но как только заработали двигатели, и все почувствовали нормальную гравитацию, это был единственный случай, когда после обычной процедуры покидания антиперегрузочной капсулы хотелось не вопить матом, а реально хлопать в ладоши.

Потом была тщательная многоуровневая проверка всех систем. И только через несколько часов все сошлись на мнении, что на этот раз переход осуществлен удачно.

— Так что же это было? — Бойо первым осмелился задать мучавший всех вопрос.

— Проблема в многократном дублировании и перепроверках, — улыбнулся Сандро. — Электронные мозги управления кораблем восприняли сам переход как нечто невозможное и когда координаты нашего местоположения существенно и одномоментно поменялись, вошли в ступор. Как правильно сказал наш доктор: «Слишком уж умные все стали». Одна система говорит: «Мы там-то», а вторая ей вторит: «Это невозможно». И так до полного истощения оперативки. Пришлось поставить программу-блокиратор, которая искусственно перезагружает пульт управления в момент начала перехода. Тогда наш компьютер считает точку выхода как начало отсчета, сбрасывая предыдущие данные. Конечно, можно придумать что-то и получше, но мы же не лаборатория по программированию, так что пользуйтесь тем, что есть.

— То есть проблема решена?

— То есть первый эксперимент прошел удачно.

— Тогда поздравляю.

— Тогда спасибо.

— А теперь, внимание, — капитан не просто прекратил этот околонаучный разговор, он даже жестом приказал всем замолчать. А продолжил он только после того, как улеглись последние радостные возгласы по поводу этой пусть маленькой, но очень важной победы. — Согласно утвержденному заданию экспедиции основной ее целью является вовсе не достижение центра галактики, а выяснение причин невозвращения экспериментального корабля НБ-33. Так что могу поздравить всех с успешным выполнением нашей миссии, — Лорри медленно обвел собравшихся взглядом. — Да! Нас послали на убой вслед за Лайкой. Кто-то против? Но теперь, когда все причины выяснены, мы имеем полное право возвратиться на Землю. По расчетным данным, если повернем прямо сейчас, максимум через полгода можем быть дома. Продолжать полет к центру галактики разрешено только после одобрения этого шага всеми без исключения членами экипажа. Два дня на размышление.

Капитан замолчал. Стихла и команда. Услышанное потрясало. Вдруг захотелось послать руководство экспедиции и всех с ними связанных на три веселые буквы, а еще — немедленно вернуться домой и дать им всем по морде. Но каждый знал, что решение, принятое второпях, почти всегда неправильное. И никто не говорил ни слова. Ни с кем. В течении последующих двух суток…

— Мама, нельзя постоянно жить одним прошлым и запираться в четырех стенах. Это противоестественно. Надо жить. Да, ушел отец, я улетел… Да вернусь я! Обязательно вернусь. Я согласен, ты дала счастье нам обоим, а мы не ответили тебе взаимностью. Может быть… Но выйди на свет, выйди в мир. Женись, то есть, выйди замуж. Полети на Луну или на Марс. Соверши экскурсию по кораблю, зайди в его пульт управления. Уверен, любой навигатор почтет за честь показать тебе нашу жизнь такой, какой видел ее отец и какой сейчас вижу ее я. Нельзя, нельзя постоянно скорбеть об утраченном… — Бойо еще и еще раз просматривал то последнее сообщение, которое он переслал на Землю сразу после второго перехода, и которое мать получит лишь спустя два года. Сумбурно получилось… Неубедительно. Эх, прости, мама!

«Ассоциативный», согласно единогласному решению команды, направлялся к центру Млечного пути…