Просыпавшийся мир                   шелестел, свиристел, когда утром росистой тропою нас к обрыву              бандиты вели на расстрел под Херсоном,               в Поволжье, в Триполье. Но мы пели и пели,                    голов не клоня, на груди разрывая рубахи: «Никогда,            никогда,                     никогда,                              никогда коммунары не будут рабами!» Нас безжалостный голод                        глодал и душил, нас шатали             тифозные ветры, но не падали мы -                   из костей да из жил, да еще -          из отчаянной веры. А вокруг нищета,                  босота,                           нагота, но мы строили,                уголь рубали. На поклон мы не шли...                        Никогда,                                 никогда коммунары не будут рабами! Поднималась Шатура,                      Магнитка,                                Кузбасс, и буржуи затылки чесали... Так за что же доносы писали на нас, в лагеря           и в тюрьмы бросали?! Но в тебе, Колыма,                     и в тебе, Воркута, мы хрипели,             смиряя рыданья: «Даже здесь -               никогда,                        никогда,                                 никогда коммунары не будут рабами!» И во имя России                  и дальних Гренад против танков с крупповской маркой шли в тельняшках                    с последнею связкой гранат, затянувшись последней цигаркой. Пусть над многими нет ни звезды,                                  ни креста, - но полынью,              бурьяном,                        хлебами повторяют они:                «Никогда,                           никогда коммунары не будут рабами!»

Так ревела над вечностью                          Братская ГЭС, с воем       волны бросая на приступ, и, задумавшись,                 в небе светавшем исчез пирамиды египетской призрак.