...И, вставши у подножья Братской ГЭС, подумал я о Маяковском сразу, как будто он костисто,                          крупноглазо в ее могучем облике воскрес. Громадный,             угловатый,                         как плотина, стоит он поперек любых неправд, затруженно,              клокочуще,                           партийно попискиванья                грохотом поправ. Я представляю,                 как бы он дубасил всех прохиндеев                   тяжестью строки и как бы здесь,                  тайгу шатая басом, читал бы он              строителям стихи. К нему не подступиться                          с меркой собственной, но, ощущая боль и немоту, могу представить все,                          но Маяковского в тридцать седьмом                        представить не могу. Что было б с ним,                     когда б тот револьвер не выстрелил?                 Когда б он жив остался? Быть может, поразумнел!                            Поправел? Тому, что ненавидел,                       все же сдался? А может,           он ушел бы мрачно в сторону, молчал,          зубами скрежеща,                             вдали, когда ночами где-то                       в «черных воронах» большевиков расстреливать везли? Не верю!           Несгибаемо,                         тараняще он встал бы и обрушил                          вещий гром, и, в мертвых ставший                        «лучшим и талантливейшим», в живых -            он был объявлен бы врагом. Пусть до конца тот выстрел не разгадан, в себя ли он стрелять нам дал пример? Стреляет снова,                   рокоча раскатом, над веком            вознесенный                          револьвер - тот револьвер,                 испытанный на прочность, из прошлого,               как будто с двух шагов, стреляет в тупость,                          в лицемерье,                                        в пошлость: в невыдуманных -                  подлинных врагов. Он учит против лжи,                      все так же косной, за дело революции стоять. В нем нам оставил пули Маяковский, чтобы стрелять,                  стрелять,                             стрелять,                                        стрелять.