Мы рабы... Мы рабы... Мы рабы... Как земля, наши руки грубы. Наши хижины - наши гробы. Наши спины тверды, как горбы. Мы животные. Мы для косьбы, молотьбы, а еще городьбы пирамид, - возвеличить дабы фараонов надменные лбы. Вы смеетесь во время гульбы среди женщин, вина, похвальбы, ну а раб - он таскает столбы и камней пирамидных кубы. Неужели нет сил для борьбы, чтоб когда-нибудь встать на дыбы? Неужели в глазах голытьбы - предначертанность вечной судьбы повторять: «Мы рабы... Мы рабы...»?

А потом рабы восставали, фараонам за все воздавали, их швыряли под ноги толп... А какой из этого толк? Я,    египетская пирамида, говорю тебе,              Братская ГЭС: столько в бунтах рабов перебито, но не вижу я что-то чудес. Говорят,           уничтожено рабство... Не согласна:              еще мощней рабство          всех предрассудков классовых, рабство денег,                 рабство вещей. Да,     цепей старомодных нет, но другие на людях цепи - цепи лживой политики,                       церкви и бумажные цепи газет. Вот живет человечек маленький. Скажем, клерк.               Собирает он марки. Он имеет свой домик в рассрочку. Он имеет жену и дочку. Он в постели начальство поносит, ну а утром доклады подносит изгибаясь, кивает:                     «Йес...» Он свободен,              Братская ГЭС! Ты жестоко его не суди. Бедный малый,               он раб семьи. Ну а вот           в президентском кресле человечек другой,                    и если, предположим, он даже не сволочь, что он сделать хорошего сможет? Ведь, как трон фараона,                         без новшеств кресло -          в рабстве у собственных ножек. Ну а ножки -              те, кто поддерживают и когда им надо,                  придерживают. Президенту надоедает, что над ним              чье-то «надо!» витает, но бороться поздно:                      в их лести кулаки увязают,                 как в тесте. Президент сопит обессиленно: «Ну их к черту!                  Все опостылело...» Гаснут в нем благородные страсти... Кто он?         Раб своей собственной власти. Ты подумай,             Братская ГЭС, в скольких людях -                    забитость,                               запуганность. Люди,       где ваш хваленый прогресс? Люди,       люди,             как вы запутались! Наблюдаю гранями строгими и потрескавшимися сфинксами за великими вашими стройками, за великими вашими свинствами. Вижу:       дух человеческий слаб. В человеке            нельзя                   не извериться. Человек -           по природе раб. Человек         никогда не изменится. Нет,      отказываюсь наотрез ждать чего-то...                  Прямо,                         открыто говорю это,            Братская ГЭС, я, египетская пирамида.