«Москва — Сухуми»           мчался через горы. Уже о море          были разговоры. Уже в купе соседнем практиканты оставили        и шахматы               и карты. Курортники толпились в коридоре, смотрели в окна:          «Вскоре будет море!» Одни,    схватив товарищей за плечи, свои припоминали            с морем встречи. А для меня        в музеях и квартирах оно висело в рамках под стеклом. Его я видел только на картинах и только лишь по книгам знал о нем. И вновь соседей трогал я рукою, и был в своих вопросах                  я упрям: «Скажите,— скоро?..                 А оно — какое?» «Да погоди,         сейчас увидишь сам…» И вот — рывок,             и поезд — на просторе, и сразу в мире нету ничего: исчезло все вокруг —             и только море, затихло все,           и только шум его… Вдруг вспомнил я:               со мною так же было. Да, это же вот чувство,                 но сильней, когда любовь уже звала,                     знобила, а я по книгам только знал о ней. Любовь за невниманье упрекая, я приставал с расспросами к друзьям: «Скажите,— скоро?…         А она — какая?» «Да погоди,         еще узнаешь сам…» И так же, как сейчас,             в минуты эти, когда от моря стало так сине, исчезло все —             и лишь она на свете, затихло все —         и лишь слова ее…