Сенат приказал претору Крассу подавить мятеж Спартака.

Призвав в войска даже престарелых воинов, претор выступил во главе шести легионов, надеясь при первом столкновении раздавить полчища варваров.

Остановившись на рубеже Пиценума и Кампании, он дожидался Спартака, который шел на юг Италии.

Разведывательный отряд, отправленный накануне во главе с молодым Катоном, возвратился лишь на третьи сутки, захватив юношу. Красс сам допрашивал пленника.

— Отчего Спартак не перешел через Альпы?

— Не знаю, господин!

— Говори, иначе прикажу пытать, — спокойно сказал полководец и повелел Катону позвать палача.

Вошел волосатый галл с двумя подручными — они несли железные орудия, длинные иглы, веревки.

— Скажешь?..

Побледнев, юноша упал на колени.

— Господин мой, точно я не знаю… Но в лагере говорили, что богатые земледельцы не хотели поддержать сто…

— Земледельцы Циспаданской Галлии?

— Они.

— Куда идет Спартак?

— На юг, господин мой, чтобы переправиться в Сицилию…

— И там поднять мятеж?

— Не знаю… Говорили, что оттуда он вывезет рабов на родину…

Красс рассмеялся.

— Могилой их будет Италия, — резко сказал он, — Взять его, — указал он на пленника, — отрубить голову!..

Спартак подошел ночью. Фракийская конница Мульвия, поддержанная отрядами сирийцев и греков, разбив передовой легион римлян, расчистила путь рабам, и Спартак устремился в Луканию, двигаясь большими переходами.

Разъяренный Красс, повелев децемвировать легион, потерпевший поражение (было казнено палками, по жребию, около четырех тысяч воинов), последовал за рабами. Он гнался за ними, не давая отдыха своим войскам, и, настигнув отходящие легионы, разбил их. Завязались мелкие стычки с переменным успехом для обеих сторон. Сальвий тревожил римлян внезапными налетами: то отобьет обоз с продовольствием, то угонит лошадей и быков, то снимет ночью часовых, перебьет дозоры…

Жаркое лето проходило в бесплодном затягивании войны. Красс негодовал. Сенат беспокоил полководца приказаниями кончать войну, удивляясь, что претор не в состоянии усмирить полчища варваров. Красс упал духом. Угнетенный, сомневаясь в своих силах, он послал гонцов в Испанию, умоляя Помпея помочь ему. Но вскоре пожалел об этом. «Если он придет мне на помощь, то победу несомненно присвоит себе», — думал Красс, проклиная свою поспешность. — Нет, я должен победить Спартака до прибытия Помпея!»

Он двинулся в поход и, ведя стремительные налеты на разных участках, уничтожил около двенадцати тысяч рабов и оттеснил Спартака в Бруттию, к Регийскому полуострову.

Здесь римский претор остановился и приказал легионариям рыть от моря и до моря огромный ров, длиною в триста стадиев, шириною и глубиной в десять локтей, воздвигать высокую стену и сооружать вал, чтобы не допустить возвращения мятежников на север.

Попытка Спартака переправиться с войсками в Сицилию потерпела неудачу: киликийские пираты, получив от него подарки, поспешили уплыть и не прислали обещанных кораблей, — вождь рабов очутился в тяжелом положении. Переговоры с Крассом были неудачны: римский полководец заявил, что не было еще случая от основания Города, чтобы римляне вели переговоры с бунтовщиками-рабами. Наконец, в лагере Спартака началось брожение, и часть войск отделилась.

Напрасно Мульвий, Сальвий и сам вождь заклинали их богами не губить общего дела — разъяренные военачальники кричали, что не они, а Спартак виноват в неудачах.

— Мы могли взять Рим и были бы уже господами Италии! Мы поработили бы богачей и сами стали бы богачами!.. А ты… Зачем ты нас водишь по Италии, дожидаясь, когда нас разобьют и уничтожат? Ты обещал нам лучшую жизнь, а мы терпим голод… Ты обещал возвращение на родину, а мы заперты, как в мышеловке…

— Братья, не я виноват, а вы!.. Разногласиями и раздорами вы нарушили единство наших рядов, грабежами и насилиями развратили войска! Никогда не обещал я господства над Италией и порабощения нобилей — вы это знаете! Так зачем же вы возбуждаете войска против меня?..

Снег шел целый день. Вечером Спартак приказал готовиться к походу на Брундизий.

Впереди был широкий и глубокий ров, за ним — высокая каменная стена, и дальше — вал, за которым находились римские караулы.

Ночь выдалась темносерая. Выл снежный буран, и в двух шагах ничего не было видно.

Повелев забросать ров в менее глубоком месте деревьями и трупами лошадей, Спартак вывел часть своего войска (Ганник и Каст не последовали за ним со своими легионами), стремительным налетом опрокинул легионы Красса и двинулся по равнинам Лукании.

Приведя помятые легионы в порядок, Красс собрал военачальников в своем шатре и, ругаясь, бил по щекам центурионов и трибунов, угрожая им децемвированием.

Вбежавший гонец прервал его грозные выкрики:

— Радуйся, полководец! Помпей Великий шлет тебе эпистолу!

Отпустив военачальников, Красс схватил письмо, сломал печать.

«Гней Помпей Великий, полководец — претору Марку Лицинию Крассу.

Милостью богов Серторий и Перпекнв побеждены, популяры рассеяны, Испания умиротворена. Бессмертные мне помогли, а тебя забыли; очевидно, потому, что ты скуп на жертвоприношения. Эпистолу твою получил и спешу к тебе на помощь. Прощай».

Красс заскрежетал зубами, швырнул навощенные дощечки на столик, кликнул Катона.

— Твой совет? — вымолвил он, задыхаясь.

— Не слышу, вождь, говори громче, — сказал Катон (голова его была обвязана, и кровь просачивалась сквозь тонкое испанское полотно).

Красс вспомнил, что Катон был ранен накануне камнем из пращи, ударившим в ухо, и громко повторил вопрос.

— Победить рабов прежде, чем прибудет Помпей…

— Ты высказываешь мою мысль… Да, да… Иначе Великий, — злобно выговорил он, — отнимет у меня победу… Прикажи военачальникам, — прокричал он, — преследовать рабов… Слышал? Ступай, да не медли…