Летом 1807 года Александру I Благословенному представился весьма благоприятный случай увидеть воочию, как несет службу русская пограничная таможенная стража. Он возвращался из Пруссии инкогнито, как частное лицо, а потому на Пасвенской заставе западной границы его не ждали и встречали, естественно, не как Императорское Величество, а по чину в паспорте – чиновника одного, весьма захудалого учреждения. Неряшливо одетые таможенники неторопливо проверили его документы, бесцеремонно осмотрели вещи в баулах и чемоданах и предложили уплатить за них пошлину. Едва Александр I приготовил деньги, как один из таможенников, видимо старший, предложил ему уплатить лишь половину пошлины, чтоб «без всяких формальностей», как он сказал, «разойтись с миром».
Александр I
«Это выгодно и вам, и нам, бедным чиновникам, прозябающим в этой проклятой дыре, – заметил он, нахально глядя в лицо императору. – Государство от этого не станет беднее…»
Александр побледнел: ему, Самодержцу Всероссийскому, предлагают вступить в сделку и обойти им же утвержденный закон! «Плохи ж дела в твоей империи, государь, если даже ее начало – государственная граница – охраняется злоумышленниками», – подумал он. Сдерживая закипавший в груди гнев и стараясь казаться невозмутимым, император оплатил полную стоимость пошлины и, глядя в глаза таможеннику, твердо сказал: «Советую все же добросовестно выполнять свои обязанности, ибо вы находитесь на государственной службе и, поступая таким образом совершаете тяжкое преступление». Для себя же он решил, что по приезде в Санкт-Петербург распорядится снять этих взяточников и лихоимцев с границы и отдать под суд.
Почуяв недоброе, таможенники засуетились, забегали и, низко кланяясь и улыбаясь, пожелали ему благополучного возвращения в родные пределы и счастливого пути.
Расстроенный неприятной сценой на таможне, Александр долго ехал молча. Он думал о том, что его любимая бабушка Екатерина II, учредив вольнонаемную пограничную стражу, видимо, допустила ошибку. В России испокон веков исправно работает лишь военная организация, спаянная присягой и дисциплиной. Гражданские же структуры быстро разъедаются коррупцией, злоупотреблениями и паразитируют на правовой неграмотности людей. И если внутри страны такая администрация нежелательна, то на границе она просто нетерпима и даже опасна…
Этой долгой дорогой в Санкт-Петербург у императора созрела мысль провести на границе реформу, заменить вольнонаемную таможенную пограничную охрану военными людьми, преданными престолу и Отечеству.
Осуществить задуманное оказалось не просто. Нахлынувшие события отвлекли внимание Александра от реорганизации охраны границы, заставив сосредоточиться на других важных делах: надвигалась война с Францией. Северный Тальма, как звал Александра I Наполеон, после Тильзитского мира взял на себя трудную миссию. Он должен был играть роль добросовестного союзника Наполеона и присоединиться к задуманной Бонапартом континентальной блокаде Англии. Он знал, что затея честолюбивого корсиканца была разорительна для России, противоречила ее интересам (она могла оказаться в положении вассала Франции), и поэтому стремился всеми силами избежать столь унизительной участи. Еще не порвав с Наполеоном, Александр I негласно начал с ним «таможенную войну». Император Франции требовал прекращения торговли не только с Англией, но и с нейтральными государствами. Русский император не согласился, и тогда Наполеон повысил пошлины на российские товары. В декабре 1810 года Александр I дал ответ Наполеону: ввел новый тариф, по которому пошлины на французские товары также были повышены, а некоторые товары из Франции вообще были запрещены к ввозу. Тогда они стали прибывать в русские порты на судах под флагами нейтральных стран.
Разгневанный Наполеон повелел своему морскому департаменту не покупать в России никаких материалов для французского флота. Повеление было исполнено, и морские снасти французы стали закупать в Пруссии, которая получала их из России и, естественно, оставляла за собой право на комиссионный сбор. Французскому императору стало казаться, что мирные средства его политики в отношениях с Россией исчерпаны, и он начал готовиться к войне: засылал в Россию шпионов, собирал сведения о ее военном потенциале и даже отправлял в крупные города фальшивые русские ассигнации. На территории Польши, которой Наполеон обещал независимость и восстановление в старых границах, то есть присоединить к ней Литву, Белоруссию и часть Украины, против России создавался крупный военный плацдарм. В условиях надвигавшейся войны учрежденная Екатериной II вольнонаемная таможенная пограничная стража не справлялась с охраной границы, тем более что порядок ее службы не имел стройной системы, а границу надо было закрыть не только от контрабандистов, но и шпионов. Здесь нужны были сильные и отважные воины, которые с оружием в руках могли бы встретить неприятеля.
В 1810 году Александр I поручил военному министру Барклаю-де-Толли проверить состояние охраны западной границы. После выполнения приказа тот пришел к весьма неутешительному выводу: граница фактически не охранялась. Таможенники выращивали кур, гусей, индюшек, коров и свиней, но на службу не ходили. Они не выявляли и не задерживали ни контрабандистов, ни шпионов, и обеспокоенный военный министр подумал, что Наполеон со своей армией может дойти до самого Петербурга, а таможенники по-прежнему будут заниматься своим хозяйством и узнают об этом только из газет. Он решил срочно изменить положение на границе.
Итогом этой поездки явился проект «Положения об устройстве пограничной казачьей стражи», который был одобрен императором. 4 января 1811 года Александр I подписал указ, гласивший: «Учреждение доброй пограничной стражи на западном пределе империи всегда составляло одно из важных попечений Военного министерства, ибо все распоряжения полиции к отвращению побегов через границу, вывоза монеты и меди, прогона лошадей и скота и входа в империю людей безпашпортных не могут быть действительны без благоустроенной пограничной стражи. Всегда начальствующим пограничными губерниями и войсками давались предписания устроить стражу сию, но по неопределенности понятий о ее устройстве, по большей или меньшей деятельности начальствующих известно, что доселе ничего не было устроено; ибо охрана границ, вверенная одним казакам, не могла быть надежна, что и самые опыты, как то: частые многочисленные побеги, перегон лошадей и скота в большом количестве, вывоз меди и денег и провоз контрабанды сие доказывают. Издание нового тарифа на 1811 год, сие столь важное законоположение к поддержанию общего и частного благосостояния, призывает ныне особенное внимание на систематическое и надежное устройство западной пограничной стражи. Таможенный надзор в трех пунктах на пространстве 1500 верст есть надзор недействительный, как скоро пространство между таможнями не будет связано беспрестанною и верною стражею; беспрестанное движение сей стражи довольно легко устранить, оно зависит от состава ее и надзора над нею».
На основании этого «Положения» вся западная граница от Палангена до реки Ягорлык, впадающей в Днестр, разделялась на участки по сто пятьдесят верст каждый; на каждом таком участке размещался один казачий полк. Каждый участок делился на пятнадцать частей, и в итоге получалось на тридцать казаков по десять верст. Всего было выставлено на охрану границы одиннадцать полков: восемь Донских и три Бугских. Охрана участка границы от Ягорлыка до устья Днестра поручалась генерал-лейтенанту Дюку де Ришелье на тех же основаниях.
С этого времени вдоль западной границы беспрерывной чередой двигались отважные казачьи разъезды, задерживая контрабандистов, шпионов и всех, кто пытался нарушить государственную границу России. Сзади них, на удалении трех-пяти верст, несли свою службу и вольнонаемные таможенные объездчики, которые сведены были в команды по десять человек во главе с надзирателем и его помощником. На каждые пятнадцать верст границы выставлялась одна команда. Всего же на западной сухопутной границе имелось одна тысяча триста объездчиков, сорок надзирателей и сорок помощников надзирателей.
Александр I таким образом усилил охрану границы накануне войны с Наполеоном. К началу всенародной Отечественной войны 1812 года границы России с Польшей, Пруссией и Австрией охранялись в две линии: в первой разъезды казачьей стражи днем и ночью двигались непосредственно вдоль границы, а позади них протянулась линия дозоров из наемных объездчиков и надзирателей.
Прошел год. В ночь на 12 июня 1812 года французская армия четырьмя колоннами переправилась через Неман и вторглась в Россию. Наполеон оказался на русском берегу. В числе первых вместе со старой гвардией помчался он к соседнему лесу, ожидая столкновений с русскими войсками. Вокруг стояла почти первозданная красота. Необозримые пустынные поля и безмолвные леса тянулись до самого горизонта. Казалось, все живое вымерло или бесследно растворилось в этих бескрайних просторах. «Где же русские? – спросил Наполеон. – Почему их не видно?» Ему ответили, что передовой дозор французских войск встретился у переправы с разъездом казаков русской пограничной стражи. Завязалась перестрелка. Убитых и раненых нет. Русские пограничники с боем отошли в тыл, вслед своей уходящей армии.
Это было боевое крещение казачьей пограничной стражи. Сразу же после боя разъезд казаков донес командиру полка графу В.В. Орлову-Денисову о вторжении неприятеля. Тот направил донесение командиру дивизии. Так поход Наполеона на Россию уже в первые минуты был обнаружен пограничниками.
В начавшейся войне охранявшие границу донские казаки во главе со своим атаманом М.И. Платовым мужественно сражались и в рядах русской армии, и в партизанских отрядах, нанеся врагу ощутимый урон. О мужестве казаков, их умении действовать на поле боя не раз доносили Наполеону. Однажды он, покоренный их отвагой, заметил: «Дайте мне одних лишь казаков, и я покорю всю Европу».
Но казаки не знали об этом. Они продолжали без устали биться с врагом, захватив в конце войны казну Наполеона в 10 миллионов франков и едва не взяв в плен его самого.
Все это говорило в пользу строительства пограничной стражи как военной организации и показывало Александру I путь ее дальнейшего развития.
Что касается вольнонаемных надзирателей и объездчиков, то таможенное начальство о них попросту забыло, не дав никаких указаний на случай вторжения неприятеля. Это видно из доклада начальника Радзивиловского таможенного округа в Департамент внешней торговли от 19 августа 1812 года: «По случаю частых нападений неприятельских на пограничные здешние места, содержащие кордонную стражу, надзиратели с помощниками и объездчиками Радзивиловского таможенного округа в дистанциях Белогурской, Апполинской, Почекаевской и Милятинской, не быв в состоянии удержать при своих местах, тем более что и казачья стража из тех мест снята, остаются ныне без отправления своих должностей и, донося о ненадежности и настоящих своих пребываний, просили начальство защиты.
Сверх того, по дошедшим сведениям, что неприятельское войско находится в недалеком от Радзивилова расстоянии, местные жители, тревожась предвидимою опасностью, пришли в крайнюю разстройку. Почему таможня на всякий случай все письменные ее дела и денежную казну отправила в Волынское губернское ведомство. А так как чиновники ее в случае наставления опасности без особого предписания начальства сами собой от мест своих отлучиться не могут, то об оном начальник округа, учинив представление Главнокомандующему Западною армиею г-ну генералу от инфантерии и кавалеру Тормасову, испрашивал предписания, во-первых: не блаугодно ли будет его высокопревосходительству надзирателей с помощниками и объездчиками из поименованных дистанций перевести на те места границы, где еще не имеется опасности и надобность требует укрепления в важнейших пунктах постов, а во-вторых: в каком предмете опасности чиновники Радзивиловской таможни могут отлучиться от своих мест для спасения себя от неприятельского захвачения».
Обо всем этом, конечно, таможенному начальству следовало позаботиться заранее, а не в то время, когда уже полыхала война. К тому же какой-то организованной вооруженной силы, способной оказать сопротивление неприятелю, таможенники не представляли. Речь могла идти лишь о своевременном доведении до них указаний о действиях на случай войны. Как видим, этого не сделали равнодушные к судьбе своих подчиненных чиновники из таможенного ведомства.
Грозная и казавшаяся в начале похода непобедимой «великая армия» Наполеона ненадолго задержалась в России. Уже шестого октября, обессиленная и поредевшая, она покинула Москву, а через три месяца ее жалкие остатки, брошенные своим спесивым и заносчивым полководцем, медленно брели по дорогам Пруссии и Польши. Русские войска, предводительствуемые «мудрым старцем» Кутузовым, вышли на государственную границу; для него и русских солдат Отечественная война завершилась. Но иначе думал Александр I.
В декабре он выехал из Санкт-Петербурга в свою армию. Смоленская дорога была забита окостеневшими трупами «завоевателей России», и, чтобы не травмировать чувствительную душу Александра, ему построили в сторону Вильно новую дорогу, параллельную старой. В Вильно у него произошла встреча с Кутузовым, которого он торжественно обнял на глазах у всех и вручил ему Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия первой степени. И здесь Кутузов, глядя на своего государя бесконечно уставшими глазами, предложил ему остановить армию на государственной границе и не идти в Европу. «Пора положить оружие, – сказал он Александру, – пусть европейцы сами разберутся в своих делах». Ему не хотелось проливать русскую кровь за чуждые России интересы. Но Европа отчаянно звала на помощь, и Александр не мог отказать ей в этом. Он приказал во всей армии отслужить молебен и благодарение Богу за дарованную победу над Бонапартом и начинать новую военную кампанию. Помнит ли Европа об этом походе сегодня и о том, как «варварская» Россия кровью своих сыновей оплатила ее свободу? Очень хотелось бы верить, что не забыла…
Армия ушла на запад, и казаки снова приступили к охране государственной границы. Понемногу возвращались на свои таможенные посты и таможни служившие здесь по вольному найму объездчики и надзиратели, рассеянные войной по всей границе. Восстанавливались пограничные посты, патрульные дороги, шлагбаумы, разрушенные французами. Жизнь на границе входила в свое нормальное русло.
И снова потянулись пограничные будни, томительные и однообразные, лишь изредка нарушаемые стычками и перестрелками с контрабандистами, дезертирами и иным беглым людом. Казакам после грохота пушек была непривычна эта безмятежная тишина и невозмутимость пограничных лесов и полей. Бесконечная череда разъездов и дозоров вдоль государственной границы казалась им однообразной и утомительной. Им, деятельным и отважным, привыкшим к боям и походам, трудно было тянуть монотонную служебную лямку в этих глухих и безлюдных местах. Хотелось живого, рискованного дела, и они его нашли. Это была… контрабанда.
Известно, что таможенная политика играет весьма важную роль в отношениях между государствами. Наполеон сам признавал, что столкновения на почве таможенной системы послужили одной из причин его войны с Россией. «Не стоит вести таких больших войн из-за кофе», – говорил он русскому императору, прося его о мире. Это хорошо понимал и Александр I.
Сразу после войны в 1816 году он наполовину отменил запреты, введенные в 1810 году на европейские (в основном французские) изделия, а в 1819 году принял один из самых умеренных в истории страны таможенных тарифов. Русская промышленность и торговля не готовы были к конкурентной борьбе с европейскими товарами, стали уступать свои позиции на внутреннем рынке, что дало повод известному финансовому деятелю графу Е.Ф. Канкрину сказать, что таможенный тариф 1819 года «убил русскую промышленность». В 1822 году Александр I эту ошибку исправил и ввел новый тариф, запрещавший ввоз 3110 видов товаров и вывоз двадцати одного. Это снова вызвало массовую контрабанду на границе.
Случилось, однако, так, что вести борьбу с нею на границе в это время было некому. Кордоны казаков, вместо того чтобы пресекать тайный провоз через границу, сами способствовали контрабанде, пропуская целые транспорты скрытно провозимых товаров и провожая их под своим прикрытием на немалое расстояние в глубь России. Объездчиков же из таможенного ведомства, препятствовавших ввозу контрабанды, казаки били дубинками или связывали им руки и ноги, оставляя лежать на дозорной тропе. Кроме того, сами вольноопределяющиеся в таможенную стражу люди большей частью были местными уроженцами, то есть связанные по родству и знакомству с местными жителями, многие из которых были контрабандистами. Это приводило к тому, что таможенники потворствовали контрабанде (естественно, не бесплатно) и не вели с нею серьезной борьбы. Государственная граница, таким образом, была открыта и охранялась лишь номинально.
Для Александра I это была неприятная новость. Он-то полагал, что казаки столь же честны и неподкупны, как и храбры, а они, судя по докладам министра финансов, превратились прямо-таки в пограничных разбойников. И он решил предпринять самые энергичные меры, сразу же приказал казаков с границы снять, а рубеж их разъездов определить позади таможенной стражи на удалении не ближе трех-пяти верст.
9 июля 1822 года он «высочайше» повелел таможенных объездчиков, служивших по вольному найму, постепенно уволить с пограничной службы, а пополнять таможенную стражу «единственно полковыми нижними чинами обязательной службы, преимущественно из кавалерии»; для ограждения же ее от вредного сближения с местным населением «построить новые кордонные дома для чинов оной и не оставлять сих чинов на одних и тех же пунктах более шести месяцев». Надзирателей же пополнять впредь только из отставных офицеров.
Преобразования в пограничной страже проводились весьма быстро.
Спустя год вдоль границы через каждые пять верст для жительства чинов стражи были построены казенные дома, а в промежутках между ними разбиты бивуаки в виде удобных и теплых шалашей. В 1823 году Александр I кроме конных объездчиков в состав пограничной таможенной стражи ввел еще и стражников – пеших воинов. И хотя количественный состав новой стражи был не очень значителен (108 надзирателей и столько же их помощников и 2738 рядовых пограничников), контрабандисты очень скоро почувствовали их силу. На содержание новой пограничной таможенной стражи император выделил 1 млн 136 тыс. 650 рублей – деньги по тем временам очень большие. То, что задумывалось им в далеком 1807 году, на Пасвенской заставе, он выполнил и остался этим доволен.
Александр I Благословенный любил путешествовать. Он исколесил всю Европу и Россию, нигде подолгу не задерживаясь, как будто хотел объехать весь свет и увидеть все своими глазами. Не раз бывал он в приграничных губерниях и городах, устраивал войскам смотры, а государственную границу своей империи пересекал множество раз. Он знал, что не смог исполнить все, что задумывал в молодости, и радовался тому, что все-таки добился улучшения охраны границ России. Теперь, возвращаясь из Европы домой, он видел на пограничных постах не гражданских чиновников в серых, измятых кителях, а стройных и бравых стражников с суровыми и обветренными лицами, строгих и неподкупных. «Кажется, здесь, на границе, в мое царствование все-таки прибавилось порядка», – мелькала мысль у русского императора, когда он в очередной раз пересекал государственный рубеж России.