Раненный в стычке с контрабандистами солдат пограничной стражи умирал в бригадном лазарете. Умирал на казенной койке, в чужом краю, вдали от родных людей. Он, как и требовала присяга, «не щадя живота своего», защищал интересы Престола, Отечества и Веры, был ранен и теперь заканчивал свой земной путь, утешаемый лишь священником.
Эта категория военного духовенства в пограничной страже России складывалась постепенно, на протяжении всего XIX века, вместе с реформированием пограничной стражи и приданием ей чисто военной организации и структуры. Для войск процесс реорганизации завершился в 1899 году. Что же касается института военных священников, то его формирование так и не было полностью завершено. И главный недостаток заключался в их двойственном положении.
С одной стороны, «святые отцы» состояли на службе при пограничных бригадах, где и получали денежное содержание, не пользуясь при этом привилегиями военных священников армии и флота. С другой стороны, по отправлению своих прямых служебных обязанностей они приравнивались к последним и руководствовались указаниями протопресвитера военного и морского духовенства. Такое положение отражалось прежде всего на их материальном положении.
По утвержденному государем императором 24 июля 1887 года положению Военного совета полковой священник в получении денежного содержания приравнивался к капитану – командиру роты, а дьякон – к поручику. В Отдельном корпусе пограничной стражи это соответствовало содержанию ротмистра. На самом же деле священники получали гораздо меньшую плату. И без того худой кошелек «батюшек» значительно облегчали различные вычеты и налоги. Так, например, свыше 20 рублей в год удерживалось на содержание епархиальных духовных училищ. Вдвое большую сумму приходилось отчислять в пенсионный капитал. (Заметим, что строевые офицеры облагались более «мягким» налогом.) Если к этому прибавить другие вычеты разных наименований и назначений, нетрудно представить, каков был достаток священнослужителей. А ведь они наряду с офицерами и нижними чинами несли все трудности пограничной службы.
Крайне скудное содержание, отпускавшееся казной, вынуждало священников пограничной стражи отыскивать дополнительные источники существования. «Подрабатывали» они в приходах епархиальных церквей, иногда с некоторым ослаблением церковных правил и всегда с материальным ущербом для приходского духовенства. Это, конечно, была вынужденная мера, на которую они шли не от хорошей жизни.
Какие же задачи решали священники пограничной стражи? В чем состояла их роль и назначение? Думается, что сферу их деятельности лучше всего характеризует понятие «духовное окормление». В назначенное командиром бригады время они совершали богослужения в бригадных церквах в воскресные, праздничные и «высокоторжественные» дни. В проповедях поучали чинов стражи истинам православной веры и благочестия, раненых и больных «утешали и назидали» в лазаретах.
Не менее двух раз в год священники объезжали все пограничные посты и исповедовали стражников и объездчиков, вели с ними беседы и чтения на религиозные темы, содействуя «подъему духовных сил» пограничников, побуждая их честно и добросовестно выполнять свой воинский долг.
Отправление религиозных обязанностей было закреплено в нормативных документах пограничной стражи. В инструкции ОКПС имелся специальный раздел: «Обязанности религиозные», в котором подчеркивалось, что «командиры частей обязаны оказывать содействие своим подчиненным в исполнении религиозных обязанностей, налагаемых на них вероисповеданием». Для нижних чинов православного исповедания, отмечалось далее в инструкции, должны устраиваться религиозные беседы, для чего в отряды командируются священники. Общая молитва была обязательной для пограничников перед выходом их в ночной наряд, причем устанавливалось, что «нижние чины поют хором молитву Господню и молитву за Царя».
Роль священников в воспитании ревностного отношения к службе была неоценима. Известно, что офицеры и нижние чины несли службу в суровых условиях. Перестрелки и стычки с контрабандистами случались довольно часто. Оторванность от очагов цивилизации и культуры пагубно сказывалась на моральном состоянии пограничников. Кроме того, существовали трудности хозяйственного плана: заготовка дров, уборка лошадей, топка печей, приготовление пищи, стирка белья, уборка помещений – и это не считая ежедневной службы по 8–10 часов. Нести службу в таких условиях могли лишь духовно сильные люди, уповающие на помощь Божью. В своих беседах святые отцы подчеркивали, что «присяга есть клятва, данная перед лицом Божьим на кресте Спасителя и на Святом Его Евангелии», «служить Богу и Государю верою и правдою; беспрекословно повиноваться начальникам, терпеливо сносить труды, холод и голод и все нужды солдатские, не щадить последней капли крови за Государя и Отечество есть первейшая обязанность солдата».
При этом они старались «не обличать и укорять, а умолять, чтобы крепились в добре, сторонились зла: не бичевать согрешивших, а плакать с ними», ибо «обличения причиняют страдания, а воинам достаточно и тех страданий, которые они переносят в своей службе». Согласимся, что это совершенно иной подход к воспитанию, чем тот, который сложился в нашей воинской среде.
Не менее важно подчеркнуть и такую задачу в деятельности священников пограничной стражи, как борьба с пьянством. 22 мая 1914 года государь император «в своих непрестанных заботах о благе армии», дабы «оградить ее от признанных опытом и наукою вредных последствий употребления спиртных напитков и охранять в ней вящую силу, здоровье и твердость духа, столь необходимые ее боевой готовности как в мирное, так и в военное время», повелел принять к неуклонному исполнению меры против потребления спиртных напитков в армии. В частности, предлагалось создавать общества трезвенников на основе правил, «как будут выработаны Духовным правлением при протопресвитере военного и морского духовенства».
Священники пограничной стражи также включились в проведение этой кампании. Они регулярно читали проповеди для офицеров и нижних чинов о вреде алкоголя, об отношении религии к пьянству. Особое внимание уделялось молодым военнослужащим, которых старались вовлечь в общество трезвенников. Сами же священники на проводах, встречах, бригадных и иных праздниках совершенно воздерживались от употребления вина и водки. Они также не уклонялись от трудностей службы, старались быть с пограничниками в самых горячих точках. Например, во время Русско-японской войны в Заамурский округ пограничной стражи великой княгиней Елизаветой Федоровной был послан иеромонах Гурий «для удовлетворения духовных потребностей заамурцев», который лично принимал участие в боевых действиях. Угроза гибели в бою, близость опасности и сознание своей беспомощности перед ней заставляли пограничников возлагать надежды на того, «без чьей воли и волос с головы не падает». Учитывая это, иеромонах Гурий призывал воинов «быть храбрыми и неустрашимыми в сражениях, все дела службы исполнять без ропота и с доброю волею, все тяготы, которые неизбежны в бою, переносить с христианским терпением и никогда не забывать присяги». Он помогал перевязывать раненых, организовывал захоронения павших, обходил палаты и утешал больных, писал от них письма на родину.
Пожалуй, не было такого события в жизни пограничных бригад, на которое не откликались бы военные пастыри: корпусной праздник, день части, прибытие молодого пополнения и увольнение в запас отслуживших свой срок, важнейшие исторические события – все это отмечалось богослужением и проповедями. Особенно торжественно проходил корпусной храмовый праздник пограничной стражи – день введения в храм Пресвятой Богородицы, которая считалась покровительницей воинов, охраняющих государственную границу.
Радостно гудели колокола. Личный состав выстраивался на плацу. Начиналось богослужение. В честь Пресвятой Богородицы исполнялся тропарь, который, конечно, не совсем понятен неискушенному в религиозных делах современному человеку, но звучал он на старославянском языке так:
«Днесь благословения Божия предображения и человеком спасения проповеди: в храме Божии ясно Дева является и Христа всем предвозвещает.
Той и мы велегласно возопиим: радуйся смотрителя Зиждетелева исполнение».
Дальнейшее описание праздника предоставим современнику: «На церковной площади были выстроены при хоре трубачей чины пограничной стражи. После молебствия из Собора с пением: «Спаси Господи люди твоя…» – вышел крестный хор. Раздалась команда: «На молитву, шапки долой!» И понеслись к небу величавые звуки «Коль славен…». Несмотря на ненастье, с войсками было много публики».
Следует отметить взаимоотношения православных священников с представителями других вероисповеданий, ведь в пограничной страже служили воины практически всех религиозных конфессий. Исключение составляли лишь скопцы – члены секты, запрещенной законом. Рекомендовалось перед принятием присяги ограничиваться опросом молодых воинов – принадлежит ли он к вероучению, признающему духовных лиц и присягу, и в случае утвердительного ответа представители других, кроме православия, вероисповеданий могли присягать на верность.
Для отправления духовных потребностей нижние чины не православного исповедания отпускались из расположения части в «свои» культовые сооружения. В проповедях священников все чины пограничной стражи призывались терпимо относиться к исповедующим иную религию, уважать их религиозные чувства. К тому же к концу XIX века в армии появились муллы, ксендзы и раввины.
Всего в начале XX века в Отдельном корпусе пограничной стражи насчитывалось 14 соборов и церквей. Часть из них была построена за счет бюджета Корпуса, часть – передана из ведения Епархиального Архиерея, а часть строилась на пожертвования офицеров, нижних чинов и других лиц. Именно так были собраны средства на постройку окружной церкви Заамурского пограничного округа в Харбине. Ее сметная стоимость определялась в 71 тысячу рублей; на 40 тысяч поступило пожертвований, остальные были отпущены в кредит под будущие доходы. Деньги на колокол весом в 38 пудов собрал иеромонах Гурий; Митрополит Московский Владимир прислал икону Иверской Божьей Матери. Церковь была построена в древнем ярославском стиле высотой в 16 сажен. Венчали ее семь глав. На внутренних стенах были вывешены памятные доски с именами и фамилиями 14 офицеров и 245 нижних чинов, погибших в Русско-японскую войну. В этой же церкви были захоронены останки Георгиевского кавалера подполковника Петра Дмитриевича Бутусова, уроженца города Москвы.
Строительство церквей и соборов финансировалось из разных источников, однако далеко не все пограничные бригады располагали своими культовыми сооружениями. В местах дислокации частей, где имелись епархиальные соборы и церкви, новые вообще не возводились. На каждом пограничном посту перед постовой иконой сооружался небольшой аналой с Евангелием и молитвенником. В праздничные дни нижние чины собирались около иконы и старший поста читал соответствующие празднику главы из Евангелия, а затем все вместе пели молитвы.
В советское время в литературе утвердилось в основном негативное мнение о военных священниках, как ревностных защитниках основ самодержавия. История же говорит о том, что такое однозначное толкование мало соответствует истине. Духовенство испокон веку было связано с российской армией и пограничной стражей и всегда считало защиту Отечества священным делом.
В суровых условиях пограничной службы они несли людям радость встречи с Богом, надежду на спасение, вносили в сердца пограничников мир, покой и бодрость духа. И хотя они и не носили военной формы, но деятельность их, по сути, была служением, служением людям и Богу.