Март 1917 года. В штабе Отдельного корпуса пограничной стражи, расположенном у Биржи на Васильевском острове Петрограда, царят смятение, растерянность и тревога. Самодержавие, казавшееся незыблемым и вечным, рухнуло в несколько дней. Страстно желаемая политическая свобода, завоеванная революцией, не принесла с собой уверенности, стабильности и спокойствия. На грязных, заваленных обрывками газет и бумаги улицах Петрограда в расстегнутых шинелях бродят толпы солдат, вызывающе поглядывая на проходящих мимо офицеров: мол, наша взяла, потому и гуляем, и никому отчета не даем. Красные полотнища революционных знамен, гордо реявших над возбужденными рядами демонстрантов, выцвели, покрылись пылью и уныло висят над входом в казенные учреждения.

А у продовольственных магазинов по-прежнему тянутся длинные очереди голодных граждан, подолгу простаивающих за буханкой черствого хлеба.

Вести из частей пограничной стражи приходят все тревожнее. На окраинах страны неспокойно. Усиливаются националистические, сепаратистские движения, грозящие развалить когда-то могущественную империю.

Контрабанда принимает все более широкий размах: за границу вывозятся ценные виды сырья, золото, пушнина, валюта; оттуда же чаще всего ввозится спирт, всегда так ценимый русским человеком. С угрожающей быстротой падает дисциплина в пограничных частях, действующих на фронте. Коллективное дезертирство, оскорбления и даже убийства офицеров становятся обычным явлением фронтовой жизни.

Тянувшаяся уже третий год империалистическая война внесла в жизнь Отдельного корпуса пограничной стражи много новых, неизвестных ранее явлений, разрушивших его дотоле ясную и продуманную организацию. Основные силы Корпуса – пограничные бригады Западного и Закавказского направлений, а также Заамурского округа – сражались на фронте, охраняли тылы действующих армий и несли военно-сторожевую службу. Из них были сформированы пять заамурских пограничных пехотных дивизий и одна заамурская пограничная конная дивизия, а также Особая пограничная сводная дивизия.

На берегах Ботнического залива располагалась Финляндская пограничная дивизия 42-го армейского корпуса. Офицеры и нижние чины Корпуса зарекомендовали себя в боях смелыми и стойкими воинами, отважными разведчиками и бдительными часовыми. Они приняли на себя первые удары войск Германии и Австро-Венгрии, а затем в составе действующей армии сражались на различных фронтах.

Пограничные бригады и отделы, охранявшие берега Белого, Балтийского и Черного морей, перешли в распоряжение военного ведомства и участвовали в боевых действиях в местах своего расположения. Кроме того, для охраны морских границ от возможных десантов противника были выставлены регулярные части полевых войск. Именно здесь в годы войны родилась известная впоследствии песня «На взморье мы стояли».

Войска Корпуса на Кавказе с началом войны с Турцией вошли в состав Кавказской армии и частью несли боевую службу на русско-турецкой границе, а частью продолжали охранять русско-персидскую границу.

В Средней Азии пограничные бригады продолжали находиться на своих местах и несли службу по охране границы с Персией и Афганистаном, оставаясь в подчинении Управления Корпуса; по вопросам же военного характера подчинялись распоряжениям военного ведомства.

Февральская революция, вихрем пронесшаяся над Петроградом, с той же быстротой втянула в свою орбиту солдатские массы. 1 марта Петроградский исполнительный комитет рабочих и солдатских депутатов издал приказ № 1, фактически отменявший единоначалие в армии, что в условиях войны было равносильно разрушению дисциплины. Он отменял все знаки отличия и предписывал, чтоб впредь «все недоразумения» разбирались ротными комитетами. В тот же вечер приказ телеграфом «ушел» на все фронты, и, хотя в действующей армии его выполнение было временно приостановлено, моральный ущерб «вольницы» оказался огромным.

В нашей литературе до последнего времени приказ № 1 рассматривался лишь в восторженных тонах, как документ, положивший начало демократизации армии. Фактически же он был продиктован логикой борьбы за власть, за влияние на солдатские массы и открыл тот беспредел, в котором очень скоро оказались Россия и весь ее обездоленный народ. В условиях войны недисциплинированность и анархия быстро превращали некогда могучую армию в неуправляемую толпу. «Революционные веяния» не обошли стороной и Отдельный корпус пограничной стражи.

Уже на следующий день после Февральской революции у входа в штаб Корпуса появилось объявление: «Все старшие чины штаба до особого распоряжения освобождаются от своих обязанностей и пусть сидят дома». А 5 марта под председательством унтер-офицера Р.А. Муклевича, члена РСДРП, состоялось собрание рабочих и служащих, которое поддержало революцию и постановило «удалить от войск» «реакционно» настроенных генералов и офицеров: командира Корпуса генерала от инфантерии Пыхачева, начальника штаба генерал-лейтенанта Кононова и семерых старших офицеров. Все они вынуждены были уйти в отставку. Были созданы Солдатский комитет и Союз служащих, взявшие под контроль всю деятельность офицеров управления.

Тревожно было на душе и у нижних чинов Корпуса. Тревожно и неуютно. Вчерашние крестьяне, переодетые в серые солдатские шинели, свято верили в царя-батюшку, в его Богом данную власть. И вот царя нет. Нет хозяина земли русской. Куда повернет новая власть? Даст ли крестьянам землю, прекратит ли опостылевшую всем войну? А тут еще изгнание офицеров, которым привыкли повиноваться, выполнять их волю… В конце концов постановили передать власть в Корпусе генерал-лейтенанту Г.Г. Мокасей-Шибинскому, известному своей благотворительной деятельностью. Он возглавлял Общество попечительства детей офицеров, классных чиновников и нижних чинов пограничной стражи и относился к этому делу с большой ответственностью. Начальником команды солдат штаба и заведующим типографией избрали полковника С.Г. Шамшева. Служил он в Средней Азии, затем был переведен в Санкт-Петербургский пограничный округ. Отличался демократизмом взглядов, честностью, уважительным отношением к нижним чинам. Солдаты знали и любили его. Чуть позже он был назначен начальником штаба.

Постепенно военно-революционные комитеты создавались и в частях пограничной стражи, действовавших на фронтах. Что касается бригад, охранявших границу в Средней Азии, то революционные события, хотя и «будоражили» умы нижних чинов и офицеров, казалось, проходили мимо, стороной. Сюда лишь доносились приглушенные раскаты грозы, бушевавшей в центре России, но и они быстро угасали в знойных, иссушенных ветрами пустынях. На пограничных постах жизнь шла своим чередом. Долгие ночные бдения сменялись кратковременным дневным отдыхом, стычки с контрабандистами – спокойной и даже почти безмятежной повседневной службой. Так продолжалось до октября 1917 года, когда новая революция, сокрушив Временное правительство, приступила к разрушению старого аппарата власти и управления.

Однако штаб Отдельного корпуса пограничной стражи долгое время не трогали – сыграла свою роль его «демократизация» в дни Февральской революции. Он был упразднен лишь 4 апреля 1918 года, просуществовав при Советской власти целых пять месяцев. Пограничные бригады в Средней Азии были ликвидированы и того позже – лишь в самом конце 1918 года. Личный состав этих соединений был использован в основном при организации временной вольнонаемной пограничной охраны по линии Красноводск – Ашхабад – Кушка – Термез.

14 февраля 1918 года Народный комиссар финансов В.Р. Менжинский пригласил для доклада о состоянии дел в пограничной страже председателя комитета Г.И. Чернецкого и исполняющего обязанности начальника штаба Корпуса С.Г. Шамшева. Он отметил, что настало время непосредственно заняться охраной границы, особенно северо-западного и западного направлений. Из страны вывозятся огромные ценности, через границу бесконтрольно передвигаются тысячи людей, в том числе вооруженные бандиты и террористы. Республике наносится большой экономический и политический ущерб, который будет трудно восполнить. Необходимо поэтому, подчеркнул Нарком, срочно брать под охрану внешние пределы государства, и предложил Чернецкому и Шамшеву подготовить списки и характеристики оставшихся в штабе офицеров и чиновников.

30 марта 1918 года в ведомстве Народного комиссариата по делам финансов было создано Главное управление пограничной охраны во главе с Г.Г. Мокасей-Шибинским. 90 процентов в нем составляли военные специалисты и бывшие офицеры бывшего Корпуса пограничной стражи.

Участь их была незавидной. Люди, посвятившие свою жизнь охране границ Отечества, сами остались без него. Их подозревали в саботаже, заговорах, срыве мероприятий Советской власти. В условиях всеобщей разрухи и неразберихи выполнить даже незначительный по сложности приказ было чрезвычайно трудно, порой невозможно, им же давались заведомо невыполнимые распоряжения и поручения, и спрашивалось затем по всей строгости «революционной власти». Многие из «бывших» не выдерживали, уходили. Так было и 3 ноября 1918 года, когда в Порховском районе в одну ночь покинули свои подразделения два начальника подрайона, семь начальников дистанций, один помощник, три начальника заставы. Все они были объявлены врагами народа.

21 июля 1918 года состоялось совещание военных комиссаров и делегаций служащих Главного управления пограничной охраны, которое рассмотрело состояние дел по строительству пограничных войск. Было отмечено, что развертывание и комплектование пограничных частей и подразделений идет недопустимо медленно. Нашли и виноватого – начальника управления Мокасей-Шибинского, которому инкриминировали безответственный в классовом отношении подбор специалистов на руководящие должности, нежелание полностью отдаться делу революционного преобразования пограничной стражи. По мнению участников совещания, кадровая политика Мокасей-Шибинского не исключала возможности приема на службу вредных для существующего строя элементов, а потому решено было ходатайствовать об освобождении престарелого генерала от занимаемой должности.

Трудно судить, насколько правы были комиссары и служащие, вынесшие такое решение. Мы стали опытнее и мудрее и знаем, как сложно даются любые преобразования в нашей стране. Трудно поверить и в то, что генерал, патриот своего Отечества, умышленно тормозил процесс создания пограничных войск. Но как бы то ни было, полтора месяца спустя Мокасей-Шибинский был освобожден от занимаемой должности. Назначили на его место к тому уже времени заведующего отделом пограничного надзора Главного управления пограничной охраны С.Г. Шамшева…

Многие офицеры бывшего Корпуса, поступив на службу в советские пограничные войска, сумели адаптироваться к новым условиям и, обладая знаниями и боевым опытом, принесли впоследствии большую пользу. Среди них можно назвать полковника Андрея Николаевича Лескова, сына известного русского писателя Николая Семеновича Лескова. Он прослужил в пограничной страже свыше тридцати лет. Октябрьскую революцию воспринял, как сам говорил, без особых мук и сомнений и еще десять лет служил на границе в Петербургском пограничном округе. Здесь в 1923 году разработал «Инструкцию по охране северо-западных границ», которая послужила основой для Временного устава пограничной охраны. В последние годы службы А.Н. Лесков готовил кадры для советской погранохраны, в 1929 году вышел на пенсию. В литературных кругах его знали как автора книги «Жизнь Николая Лескова по его личным, семейным и несемейным записям и памятям», которую А.М. Горький оценивал как «замечательно своеобразную работу талантливейшего человека».

Добрую память о себе оставил военный врач пограничной стражи России П. Волович. После установления Советской власти в Туркестане он организовал пограничный отряд и первым вывел его на охрану границы. Позднее перешел в Красную Армию, участвовал в гражданской войне.

Комиссар советской пограничной охраны П. Федотов вспоминал, что после издания листовки-воззвания с призывом вступать в формируемые пограничные части приходили к ним «и бывшие военные царской армии, большей частью из старой пограничной охраны. Многие из них навсегда порвали с прошлым и имели заслуги перед революцией. Наиболее опытных военных специалистов, знатоков пограничной службы, мы взяли работать в управление, они затем верой и правдой служили Советской республике».

Непросто давалось старым пограничным служакам овладение новой формой обращения к своим начальникам. По-прежнему в их обиходе присутствовало слово «господин». По этому случаю Главным управлением пограничной охраны 30 сентября 1918 года был издан приказ, в котором говорилось: «Замечено, что некоторые из товарищей пограничников при обращении с начальствующими лицами, с лицами командного состава и вообще с гражданами Республики употребляют старое, изжившее себя и рабское обращение «господин». Как глубоко пустила корни эта гадкая привычка в сознание порабощенного человеческого ума!

Забыть «господ»! И пусть каждый видит в себе подобном – товарища, друга, брата.

Исходя из вышеизложенного, предлагается пограничникам впредь при обращении с начальствующими лицами употреблять слово «гражданин», единомышленников же своих, как, например, комиссаров и др., называть товарищами. Слово же «господин» не употреблять…»

В июне 1918 года Главное управление пограничной охраны было перемещено из Петрограда в Москву. Оно разместилось на Таганке, на Нижней Николо-Болванской улице, дом 10. В Петрограде оставалась небольшая часть бывшего управления Корпуса, контролирующая охрану границы вдоль побережья Белого Моря до конечного пункта Мурманской железной дороги, по границе с Финляндией и Эстонией и далее вдоль Чудского озера до города Гдова.

Группа прибывших в Москву работников Управления приступила к разработке новой пограничной «доктрины», структуры и штатов для охраны демаркационных линий, отделявших Российскую республику от территорий, оккупированных Германией. Еще ранее эта же группа подготовила основные положения документа, легшие в основу декрета Совета Народных Комиссаров от 28 мая 1918 года «Об учреждении пограничной охраны».

И в дальнейшем у военных специалистов бывшего Корпуса было немало дел. В те годы преобразования в пограничной охране делались часто и быстро. Порой они были слабо обоснованы и проработаны. Все решалось в спешке, в условиях военного времени. Мнение старых военных специалистов учитывалось далеко не всегда. Вот только один из примеров.

21 октября 1921 года Совет Труда и Обороны принял решение охрану границы возложить на полевые части Красной Армии, а пограничные войска ВЧК упразднить. Как показала практика, эта мера себя не оправдала. Двойственность подчинения, новый для полевых войск вид службы, отсутствие нормативно-правовых документов отрицательно сказались на охране границы. Heслучайно в докладной записке, составленной в пограничной комиссии при Управлении войск ГПУ Республики по вопросу передачи охраны границ военному ведомству, говорилось: «Пограничные войска ВЧК, как исключительно предназначенные для охраны государственных границ, хотя по своему в большинстве некомплекту и другим причинам внутреннего характера далеки были от идеала войск, предназначенных для охраны границ, все же могли с течением времени приблизиться к таковому, главным образом благодаря привлечению в свое время в их состав большого процента комсостава, ранее служившего в пограничных войсках. Расформирование указанных частей и передача охраны границы полевым войскам в 1921 году еще более отдалили возможность поставить дело охраны границы на должную высоту…»

Далее подчеркивалось, что штаты полевых войск определяются по всей границе по одной мерке, в то время как из исторических данных видно, что условия службы почти на каждом участке имеют некоторую разницу. В записке делался вывод о том, что необходимо вернуться к положению, которое было определено постановлением Совета Труда и Обороны от 24 ноября 1920 года. Однако к этому мнению никто не прислушался. Передачу охраны границы полевым частям Красной Армии произвели и только тогда обнаружили, что дело от этого не только не выиграло, а значительно проиграло. Спустя год, 27 сентября 1922 года, Совет Труда и Обороны передал охрану границ РСФСР в ведение Государственного политического управления.

Судьба уготовила офицерам и нижним чинам бывшего Отдельного корпуса пограничной стражи России нелегкую долю. Она выдвинула их на один из острейших участков становления нового мира – организацию охраны рубежей Отечества.

Старые специалисты по-разному восприняли идеи и дела Октябрьской революции, принимали или отвергали их, становились в ряды ее защитников или пополняли ряды врагов, словом, они до дна испили ту горькую чашу, из которой «причащался» наш народ в те бурные и грозные дни. Многие из них честно и без тени сомнения служили Отечеству и при новой власти, многие погибли в борьбе с нею; немало их разделило в 30-е годы участь военных специалистов старой русской армии… Но свою роль и свою миссию они выполнили – сумели передать опыт охраны государственной границы тем, кто пришел им на смену в этом нелегком, трудном и благородном деле.