Оставшись один, Чернов еще какое-то время раздраженно крутил на столе ручку, хмурился, задумчиво глядел в окно на шумную и пыльную московскую улицу. Он говорил себе, что лучше отказаться от странного предложения, что сиюминутная погоня за деньгами порой больно бьет по репутации и в результате теряешь больше, чем вроде бы ты без особого труда заработал. Однако в его голове уже сам собой выстраивался план, как лучше реализовать эту операцию.

Как любой профессионал, Федор знал десятки способов, позволявших поднять стоимость оформления интерьеров не в проценты, а в разы. Деньги можно было накручивать даже на том, что фактически не видно. Однажды он покрыл антибликовым стеклом по двести долларов за квадратный метр практически целый офис — начиная от висевших там дешевых картин и заканчивая фонарем в кабинете начальника. В другой раз его дизайнерский проект включал светильники в туалетах в виде капли воды, которые специально выдували на одном из российских стекольных заводов. Но в принципе их можно было заказать и на венецианском острове Мурано, знаменитом своими стеклодувами. Все зависело от душевной широты и материального благополучия клиента. И конечно же от способности Чернова убедить его, что такие затраты просто необходимы.

— Если бы ты не стал известным дизайнером, то стал бы знаменитым мошенником, что, впрочем, часто и не различишь! Или брачным аферистом, не пропускающим ни одной юбки! — утверждала Рита, когда они ссорились.

Но это в ней говорила ревность. В действительности же она восхищалась его умением общаться с заказчиками, очаровывать женшин. Причем он никогда не сюсюкал ни с теми ни с другими, а подавлял их уверенностью в себе, находчивостью, изощренной логикой, насмешливой манерой вести разговор.

Тут Чернов вспомнил, что отправил Риту на встречу с клиентом одну, и это вернуло его на землю. Помощница Федора и вот уже полгода любовница была девушкой умной, старательной и ей многое можно было доверить. К тому же ее не раз выручало симпатичное личико. Однако сегодня был не тот случай, когда ситуацию мог спасти легкий флирт. Заказчик был занудой и стоило перестраховаться.

Придя к такому выводу, Чернов вышел из бюро, закрыл дверь и сбежал по лестнице вниз. Ездил он на стареньком «Порше». Машина была выпущена четверть века назад, прошла через многие руки, даже попадала в аварии и теперь постоянно ломалась. Ее давно стоило бы сменить, однако на новую такую же у Федора не было денег, а покупать что-нибудь простенькое он не мог — это был бы страшный удар по имиджу модного дизайнера. Поэтому он называл свой автомобиль коллекционным и утверждал, что не сменит его ни на какой другой, хотя почти ежемесячные ремонты отнимали массу сил и средств.

Ехать Чернову надо было минут пятнадцать-двадцать. Его «Арт-дизайн бюро № 7» — он долго думал над прикольным названием и в конце концов обошелся цифрой — располагалось в районе Рижского вокзала, а офис клиента — на одной из Тверских-Ямских улиц. И по дороге Федор вновь и вновь мысленно возвращался к странному утреннему визитеру.

С его помощью можно было заработать приличные деньги, а они оказались бы совсем не лишними. Совсем недавно Чернов купил новую квартиру, на что ушли практически все его сбережения. В такой ситуации отказываться от выгодного заказа было просто глупо. В конце концов, если шеф Арнольда Сухорукова готов заплатить кругленькую сумму за перестройку своей гостиной, то и на здоровье. Он сам вряд ли был кристально чист, сколачивая свои миллионы.

Федору не раз и не два приходилось выполнять заказы российских нуворишей и никогда общение с ними не доставляло ему особого удовольствия. Во всяком случае, он на собственном опыте убедился, что богатство и интеллект — понятия далеко не тождественные. Ну а об их моральных качествах, такте, образованности вообще говорить не приходилось. Да и кто мог заграбастать по максимуму во время недавнего бандитского передела собственности в России — только самые наглые, беспринципные. Так что терзаться угрызениями совести не было никакого смысла.

Однако имелось еще одно обстоятельство, беспокоившее Чернова. Он был поражен, насколько прозорливо Сухоруков разглядел в нем склонность к риску, к приключениям всего по одной журнальной публикации. Впрочем, возможно, Арнольд собрал и какую-то дополнительную информацию. В любом случае, несмотря на молодость, этот человек был очень умен и проницателен. Такого лучше не иметь среди врагов. «Но ведь в данном случае мы будем союзниками, — убеждал себя Федор. — Чего же ты нервничаешь?! В твоей помощи он заинтересован больше, чем ты в его!»

За этой дискуссией с самим собой Чернов не заметил, как доехал до места. Перестраиваемый им офис располагался в одном из современных бизнесцентров, а заказчиком работ был президент и одновременно хозяин консалтинговой компании по фамилии Пленкин. Очевидно, в последнее время дела у него шли совсем не плохо, так как он арендовал в бизнес-центре для своих новых сотрудников еще несколько помещений, оформляемых теперь в едином стиле. Но главным объектом реконструкции был кабинет самого главы компании, и когда Федор зашел туда, то понял, что появился вовремя.

Посредине просторной свежевыкрашенной комнаты стояли Пленкин, Рита и Виктор Балабанов — владелец той самой небольшой строительной фирмы, с которой обычно и сотрудничал Федор при реализации своих дизайнерских проектов. Уже в позах присутствующих чувствовалось напряжение, а в воздухе витало физически ощущаемое взаимное недовольство.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что будущий кабинет Пленкину категорически не нравится. Президент консалтинговой компании и так был невысок ростом, у него практически полностью отсутствовала шея, но теперь он вообще был похож на тяжело больного воробья: его голова лежала где-то на груди, а волосы на затылке вздыбились, словно хохолок. Увидев Чернова, он, не здороваясь, кивнул на ближайшую стену и раздраженно сказал:

— Это больше подошло бы для публичного дома!

Суть его претензий понял бы даже ребенок. Стены от пола до потолка покрывала ядовито-оранжевая краска. Откуда взялся этот цвет, для Федора оставалось загадкой, ничего подобного в дизайнерском проекте не было, но сейчас, конечно, не стоило выяснять отношения с Балабановым.

— Ну что вы! — воскликнула Рита, ощущая вину за то, что сама не смогла урегулировать конфликт с клиентом. — Очень свежий и оригинальный оттенок!

Однако Пленкин нахохливался все больше и больше. Ему было обидно, что за все это безобразие заплачены большие деньги из его кармана. Он явно чувствовал себя обманутым.

— А мне такой цвет не нравится! Если хотите знать, меня вообще он раздражает!

— Вот! Мы попали в точку! — тут же перебила его Рита. — Часто бывает, что человек сидит в своем офисе и не понимает, отчего он злится. У вас таких проблем не будет! Вы точно будете знать, что эти ощущения не связаны ни с работой, ни с личной жизнью!

Чернов ощутил небольшую неловкость. Его помощница слишком старательно подражала ему, а копия всегда хуже оригинала. Он понял, что пора брать инициативу в свои руки, иначе ситуация выйдет из-под контроля.

— Послушайте, — обратился Федор к Пленкину, — прежде всего давайте говорить спокойно. Согласны? Прекрасно! Так вот, я хорошо помню ваши пожелания, когда мы заключали договор. Вы хотели получить современный, запоминающийся кабинет. Правильно?

— Ну, допустим.

— А что сегодня современно? Сегодня современно все необычное. Например… — он на секунду задумался. — Например, вы любите фьюжн?

— А что это такое?

— Ага, значит, вы не знаете, что такое фьюжн! — не обидно, а скорее озабоченно произнес Федор, словно учитель, обеспокоенный низким интеллектуальным уровнем ученика, и стал пояснять: — Так называется новое направление в кулинарном искусстве, когда смешиваются, казалось бы, несовместимые ингредиенты из всех кухонь мира. Грубо говоря, сегодня в самых модных ресторанах на горячее вам могут подать мясо с вареньем, а на десерт — мороженое с огурцами.

— Фу, какая гадость! — «больной воробышек» стал еще более несчастным, его лицо исказила гримаса брезгливости. — И что здесь может нравиться?!

— Как это — что?! Новизна впечатлений! Необычность вкуса! Каждый раз вы получаете на тарелке загадку, каламбур из Востока и Запада, Юга и Севера, и во всем этом вы должны разобраться! Разве это не интересно?! Включите свое воображение! Конечно, если вы приверженец устаревших традиций, то можете на завтрак, обед и ужин есть яичницу и бутерброды с колбасой. Как говорится, на здоровье! Но тогда вам лучше было бы родиться пару веков назад, когда весь мир был изолирован, а большинство людей не ездили дальше соседней деревни, ничего не знали и знать не хотели. Сегодня же, в век компьютеров, Интернета, телевидения, сверхзвуковых лайнеров признаваться в своей косности, в своем нелюбопытстве — это гораздо хуже, чем даже в нетрадиционной сексуальной ориентации!

— Господи! — воскликнул Пленкин. — Но какое отношение все это имеет к цвету моих стен?!

— Самое прямое! — веско заметил Чернов. — Вслед за кулинарным искусством эклектика, то есть соединение разнородных стилевых элементов, проникла в настоящее время во все — в музыку, в моду, в поведение людей, в их прически, привычки и конечно же в дизайн. Да и трудно было бы к этому не прийти в том бурлящем потоке информации, который захлестывает нас, в том смешении культур, в том постоянно меняющемся перед нашими глазами видеоряде. Так вот, этот цвет, — он изящным движением повел рукой вокруг себя, — мое материализовавшееся стремление соответствовать новейшим веяниям, сделать ваш кабинет необычным, запоминающимся!

Не меньше минуты все переваривали сказанное. Было слышно, как в соседней комнате гремят ведрами, переругиваются, смеются строительные рабочие, не подозревавшие, какой шедевр они создали.

— Вы думаете… — наконец пробормотал Пленкин сдавленным голосом.

Он даже прищурился, добросовестно пытаясь понять то, что ему говорили, уловить волшебные оттенки использованной краски.

Почувствовав, что инициатива перешла в его руки, Чернов безжалостно бросил:

— Что значит — вы думаете?! Я в этом уверен! Конечно, если вы пожелаете, мы можем перекрасить стены во что-нибудь блекленькое, серенькое, скучненькое. Но тогда вам не надо было приглашать меня.

— Ну не знаю… — сделал еще один шаг назад глава консалтинговой компании.

— Кстати, с той оригинальной мебелью, которую мы для вас заказали, кабинет будет смотреться совершенно иначе, чем сейчас. Я это вижу, а вы, очевидно, нет. Так что, в любом случае есть смысл подождать.

Федор поймал восхищенный, влюбленный взгляд Риты и слегка подмигнул ей.

— Ну, хорошо, давайте подождем, — окончательно сдался «заклеванный воробей».

Потом всей компанией они проинспектировали другие помещения. Здесь откровенных ляпов уже не было, но, впрочем, как и на любой стройке, различных мелких недостатков хватало. Когда все проблемные вопросы были с заказчиком обсуждены и улажены, Чернов вместе со своей помощницей вышел в коридор. Провожавший их Балабанов оглянулся и, убедившись, что посторонних ушей нет, виновато сказал:

— Может, все-таки стоило стены у Пленкина перекрасить? Я бы взял все расходы на себя. Хрен его знает, откуда взялся это цвет. Наверняка мои мужики что-то напортачили.

— Конечно, твои, — почти весело кивнул Федор. В другой ситуации он не был бы таким дружелюбным. — Тем не менее ничего менять не надо. В принципе, с мебелью кабинет и в самом деле будет смотреться не так уж плохо. Но главное, у нас подворачивается выгодная работенка, даже очень выгодная. Она может потребовать привлечения всех твоих людей. Я специально приехал предупредить тебя об этом. Не ввязывайся ни во что на стороне и здесь сворачивайся побыстрее. Мы начнем в самые ближайшие дни.

Уже в машине Рита спросила:

— Этот парень в черном костюме… ну тот, который заявился в бюро сегодня утром, как раз и будет нашим благодетелем? Он сделал заказ?

— Да, — подтвердил Чернов, лихо отъезжая от бордюра. — Точнее, его шеф. Работенка по-настоящему стоящая, хотя, думаю, не такая простая, как кажется на первый взгляд. Придется мне на время забросить все другие дела и забыть о развлечениях.

О полном отказе от всего личного он говорил образно, но она не удержалась от подколки:

— Месяц назад я уже слышала что-то подобное.

Чтобы спрятать выступивший на щеках румянец, Рита отвернулась и стала смотреть в окно. Несмотря на свои двадцать три года, она была еще совсем ребенком. Очень красивым ребенком с огромными ресницами и ямочками на щеках. Правда, по современным стандартам у нее имелся небольшой избыток веса, однако толстой назвать ее было нельзя. Разве что пухленькой, но от этого она казалась еще более соблазнительной.

Во всяком случае, Чернов теперь точно знал, что такой тип женщин нравится ему гораздо больше, чем модные тощие красавицы, которых прежде менял чуть ли не каждую неделю. Он чувствовал, что все больше и больше увлекается своей помощницей и его это очень пугало, так как психологически он не был готов к радикальным переменам в своей жизни. В конце концов, продолжительная любовная связь совсем не вязалась с имиджем талантливого тридцатидвухлетнего плейбоя.

Месяц назад Федор даже сделал попытку доказать себе, что по-прежнему у него нет ни перед кем никаких обязательств. В одном из ночных клубов, в компании знакомых повес, он подцепил какую-то фотомодель и на два дня ушел с ней в загул, объясняя потом свое исчезновение необходимостью срочно съездить к потенциальному клиенту в Подмосковье, где и пришлось задержаться. Именно этот случай как раз и вспомнила Рита.

Справедливости ради надо сказать, что позже ничего кроме разочарования и стыда от своего загула Чернов не испытывал, словно он на людях вывалялся в грязи. И это неведомое ему прежде состояние озадачивало его еще больше.

— Я свободный человек и не собираюсь перед тобой отчитываться, — не отрывая глаз от дороги, грубовато бросил он Рите. — Сказал, что у меня будут дела — значит дела!

Так обходиться можно только с младшими сестренками и с женщинами, которые вас любят.