Солнце клонилось к горизонту.
У Литы оставалось совсем немного времени на побег перед тем, как колдун Офир закроет ее в своей лаборатории. Почему же так задерживается Нани?
Лицо красивой и сияющей от счастья женщины продолжало неотступно преследовать ясновидящую… Лицо царицы Египта. Лита чувствовала себя в долгу перед ней, и она должна отдать этот долг до того, как снова обретет свободу.
Молодая белокурая женщина бесшумно ходила по затихшему дому. Офир по своему обыкновению изучал колдовские книги, а уставшая Долент спала.
Лита подняла крышку деревянного сундука, где хранился последний лоскут шали Нефертари. Через два или три сеанса он превратится в пепел. Лита попыталась разорвать его, но волокна были слишком крепкие, и ей не хватало сил.
Из кухни донесся какой-то шум.
Лита спрятала кусок ткани в рукав своего платья, шаль царицы жгла ей руку.
– Это ты, Нани?
– Ты готова?
– Я иду… Подожди минутку.
– Поторопись.
Лита положила остаток шали на горящую масляную лампу.
Послышалось слабое потрескивание. Затем показался последний клуб черного дыма, положивший конец колдовству, предназначенному для разрушения магической защитной силы царской четы.
– Как это красиво, как это чудесно!
Лита подняла руки к небу, моля бога Атона дать ей новую жизнь.
– Идем, – потребовала Нани. Она украла все медные пластины, которые смогла найти в доме.
Обе женщины побежали к двери черного хода на маленькую улочку.
Нани налетела на Офира, стоящего неподвижно со скрещенными на груди руками.
– Куда ты идешь?
Нани попятилась назад. Испуганная Лита стояла за ней.
– Лита… Что ты делаешь?
– Она… она больна, – ответила Нани.
– Вы пытаетесь убежать?
– Это все Лита, она заставила меня…
– Что она тебе рассказала?
– Ничего, абсолютно ничего!
– Ты лжешь, малышка.
Пальцы Офира обхватили шею служанки, сжали ее так сильно, что ей не стало хватать воздуха. Нани безуспешно пыталась освободиться, но не могла разжать их. Ее глаза вылезли из орбит, она умерла от удушья и упала перед колдуном, оттолкнувшим труп ногой.
– Лита… Что происходит, дитя мое?
Офир заметил остатки сгоревшей материи около масляной лампы.
– Лита! Какое безумие ты совершила?
Колдун схватил нож для разделки мяса.
– Ты посмела уничтожить шаль Нефертари, ты посмела погубить нашу работу!
Молодая женщина попыталась бежать. Она налетела на масляную лампу и потеряла равновесие. Быстрый, как хищная птица, колдун обрушился на нее и схватил за волосы.
– Ты предала меня, Лита, я больше не могу доверять тебе. Завтра ты снова предашь меня.
– Вы чудовище!
– Как жаль… Ты была превосходным медиумом.
Стоя перед ним на коленях, Лита молилась.
– Атон создает жизнь и отгоняет смерть, он…
– Мне наплевать на Атона, маленькая идиотка. Из-за тебя мой план провалился.
Одним уверенным движением Офир перерезал Лите горло.
Долент ворвалась в комнату. Ее волосы были в беспорядке, а лицо было искажено от ужаса.
– На улице воины… Ах, Лита! Лита…
– Она сошла с ума и напала на меня с ножом, – объяснил Офир. – Я был вынужден защищаться и убил ее против своей воли. Ты говоришь, воины?
– Я увидела их из окна моей комнаты.
– Нам необходимо покинуть дом.
Офир потащил Долент к люку, закрытому циновкой. Он выходил в коридор, ведущий в складское помещение. Отныне ни Лита, ни Нани не проболтаются.
– Остался всего один дом, – сказал стражник Серраманна. – Мы постучали в дверь, но никто не отвечает.
– Надо взломать дверь.
– Это противозаконно!
– Это чрезвычайный случай.
– Надо бы предупредить владельца и получить разрешение.
– Я сам и есть разрешение!
– Мне нужен оправдательный документ, я не хочу иметь неприятности.
Серраманна потерял почти целый час, улаживая все сообразно с общепринятыми порядками Мемфиса. Наконец, четверо крепких мужчин сломали засовы и открыли ворота дома.
Серраманна первый проник внутрь. Он обнаружил труп молодой белокурой женщины, затем убитую служанку Нани.
– Настоящая бойня, – пробормотал потрясенный стражник.
– Два хладнокровно совершенные убийства, – заметил Серраманна. – Обыщите все.
Осмотр лаборатории доказал, что это, действительно, было логово колдуна. И хотя было уже слишком поздно, одна важная находка успокоила Серраманна: остатки сожженной ткани – несомненно шали царицы.
Рамзес и Нефертари въехали в столицу, где работы были в полном разгаре. Атмосфера столицы была несколько напряженной, изготовление оружия и колесниц стало жизненной целью большой части населения. Предназначенный для удовольствий и мирной жизни город превратился в большой военный лагерь.
Царская чета тут же отправилась к Туйе, изучавшей донесение из плавильни.
– Хетты проявляли какую-нибудь враждебность?
– Нет, сын мой, но я уверена, что это затишье не предвещает ничего хорошего. Нефертари… Ты выздоровела?
– Этот недуг теперь не более чем плохое воспоминание.
– Эта работа меня измучила… У меня больше нет сил управлять этой большой страной. Поговорите с придворными и армией, им необходимо поднять боевой дух.
Рамзес долго разговаривал с Амени, затем принял Серраманна, вернувшегося из Мемфиса. То, что он узнал, казалось, окончательно уничтожило колдовскую угрозу, из-за которой жизнь царской четы подверглась опасности. Царь, однако, приказал Серраманна продолжать расследование и установить имя настоящего владельца зловещего дома. А кто же была та белокурая женщина, которой жестоко перерезали горло? У Фараона были и другие заботы. На его рабочем столе накопились тревожные донесения, поступившие из Ханаана и Амурру. Командующие египетских крепостей не сообщали о серьезных происшествиях, но писали об упорных слухах по поводу усиленных тренировок хеттской армии.
К сожалению, от Аша ничего не поступило, даже самого короткого донесения, которое помогло бы Рамзесу разобраться в сложившейся ситуации. Исход войны будет зависеть от места нападения хеттов. Не располагая точной информацией, Фараон колебался: усиливать оборонительные укрепления или определять тактику нападения. В последнем случае брать инициативу в свои руки надлежало ему. Но следовало ли ему прислушиваться к своим ощущениям и подвергать всех такому риску?
Присутствие царской четы придало уверенности и сил армии, от военачальника до простого воина. Поскольку Рамзес уничтожил невидимого врага, разве он не одержит победу над хеттскими варварами? При виде нового вооружения военные осознавали свою реальную мощь и уже меньше опасались прямого столкновения с противником. В присутствии особого отряда колесниц Рамзес лично проверил многие боевые экипажи, легкие, маневренные и быстроходные. Благодаря искусству столяров многие технические неполадки были устранены, качество колесниц улучшилось. Защитное оружие, такое как щиты и кирасы также являлись объектами внимания правителя, так как они спасут немало жизней.
Вновь принявшись за свои многочисленные обязанности, царица успокоила двор. Те, кто уже похоронили Нефертари, не замедлили поздравить ее за мужество и уверить, что сопротивление такому трудному испытанию – это залог долгой жизни.
Великая Супруга Фараона с безразличием относилась к сплетням. Она руководила ускоренным изготовлением одежды для воинов. В своей работе она опиралась на доклады и помощь Амени.
Шенар поздоровался с царем.
– Ты потолстел, – заметил Рамзес.
– Это произошло из-за недостатка движения, – возразил он. – Меня не покидает тревога. Эти слухи о войне, эти военные повсюду… Разве это Египет?
– Хетты больше не будут откладывать нападение, Шенар.
– Ты, вероятно, прав, но моя служба не обладает никакой точной информацией, поддерживающей эти опасения. Ты продолжаешь получать любезные послания от Муваттали?
– Они лживы.
– Если нам удастся сохранить мир, тысячи жизней будут спасены.
– Ты думаешь, что это не самое сильное мое желание.
– Не являются ли сдержанность и осторожность лучшими советниками?
– Ты советуешь бездействовать, Шенар?
– Конечно же нет, но я боюсь опасных действий со стороны какого-нибудь военачальника, жаждущего славы.
– Успокойся, брат мой, я держу мою армию под контролем, никакое происшествие такого рода не может произойти.
– Я рад слышать это от тебя.
– Ты доволен работой Меба, твоего нового помощника?
– Он так рад снова получить теплое местечко, что ведет себя, как прилежный и старательный новичок. Я не жалею, что оторвал его от безделья, ведь иногда надо дать шанс хорошему работнику. Не является ли щедрость самой лучшей добродетелью?
