Как и ожидалось, строительство храмов велось гораздо медленнее, чем возведение светских зданий. И все же поставка кирпичей осуществлялась без всяких задержек, и новые партии постоянно доставлялись на все стройки.

Благодаря усердию каменщиков, царский дворец, строительство которого было доверено лучшим мастерам, был уже наполовину построен в самом центре столицы. Первые транспортные корабли уже причаливали к портам, открывались мастерские, ремесленники делали превосходную мебель, началось производство черепицы. Стены домов, казалось, вырастали из земли, образуя кварталы и улицы, казармы уже встречали своих первых воинов.

— Озеро возле дворца будет восхитительным, — сказал Моисей, — я думаю, что к концу следующего месяца работы будут закончены. Твоя столица будет очень красива, потому что ее строят с большой любовью.

— Это твоя заслуга, Моисей.

— Только на первый взгляд. План начертил ты, я только исполнитель.

Фараон почувствовал некий упрек в голосе друга. В тот момент, когда он собирался спросить у Моисея об этом, он увидел, как к нему во весь опор мчится гонец из Мемфиса. Серраманна остановил его метрах в десяти от Рамзеса.

Запыхавшись, гонец спешился.

— Ваше Величество, срочно возвращайтесь в Мемфис! Нефертари больна!

У двери спальни Рамзес столкнулся с Париамаком, главным лекарем царского дворца, пятидесятилетним властным мужчиной с длинными и худыми руками. Он был замечательным практиком, опытным хирургом, но довольно суровым со своими пациентами.

— Я хочу видеть жену, — потребовал Рамзес.

— Нефертари спит, Ваше Величество. Сиделки растерли ее тело снотворной мазью.

— Что с ней произошло?

— Я полагаю, преждевременные роды.

— Это не опасно?

— На самом деле риск велик.

— Я приказываю вам спасти Нефертари.

— Я предполагаю, что все пройдет без осложнений.

— Откуда вы это знаете?

— Мои помощники провели обычное исследование. Они поместили зерна ячменя и пшеницы в два сосуда и в течение нескольких дней орошали их уриной царицы. И ячмень, и пшеница проросли, значит, Нефертари родит. Однако первой проросла пшеница, значит, родится девочка.

— А я слышал, что наоборот.

Лекарь ответил Рамзесу холодным голосом:

— Ваше Величество путает это с другим опытом, когда используют озимую пшеницу и ячмень. Будем надеяться, что у ребенка будут крепкие кости и позвоночник. Хорошая сперма станет основой отличного спинного и костного мозга. Нужно ли напоминать, что ребенок берет от отца кости и сухожилия, а от матери — тело и кровь.

Лекарю было приятно преподать урок медицины такому видному ученику.

— Вы сомневаетесь в знаниях физиологии бывшего ученика Капа?

— Конечно, нет, Ваше Величество!

— Вы предвидели этот несчастный случай?

— Мои знания, Ваше Величество, имеют границы и…

— А моя власть их не имеет, и я хочу, чтобы роды прошли благополучно.

— Ваше Величество…

— Да?

— Меня беспокоит и ваше здоровье. Я еще не имел чести осмотреть вас, а ведь это мой долг.

— Не думайте об этом, я не верю в болезни. Предупредите меня, как только Нефертари проснется.

Солнце клонилось к закату, когда Серраманна позволил Париамаку войти в кабинет Рамзеса.

Лекарь очень плохо выглядел.

— Нефертари проснулась, Ваше Величество.

Рамзес вскочил.

— Но…

— Что случилось!

Париамак, который хвастался перед своими коллегами тем, что смог усмирить своего высочайшего клиента, пожалел о том, что когда-то считал Сети слишком строгим. Рамзес был настоящей бурей, гнев которой лучше было бы избежать.

— Нефертари только что перевезена в комнату для родов.

— Я же говорил, что хочу ее увидеть!

— Повитухи не хотели терять ни минуты.

Рамзес сломал палочку, которой писал. Если Нефертари умрет, как он будет жить и править?

Шесть повитух из Храма Жизни с длинными и широкими ожерельями из бирюзы помогли Нефертари дойти до родовой комнаты, просторного помещения, украшенного цветами. Как и все египетские женщины, Нефертари рожала обнаженной, сидя на камнях, покрытых тростником. Камни символизировали судьбу каждого новорожденного, жизнь которого предопределена Тотом.

Первая повитуха держала Нефертари под руки, вторая принимала участие в каждом этапе родов, третья должна была принять младенца, четвертая — принять на себя первую заботу о нем, пятая была кормилицей, а шестая должна была преподнести Нефертари ключи жизни до того, как ребенок издаст первый крик. Осознавая, что ребенку и матери грозит опасность, повитухи тем не менее вели себя совершенно спокойно.

После продолжительного массажа главная повитуха сделала припарку на низ живота Нефертари и туго прижала ее. Понимая необходимость ускорить роды, которые обещали быть довольно сложными, она ввела внутрь тела роженицы специальную пасту, изготовленную из скипидарной смолы, лука, молока, укропа и соли. Для обезболивания она использовала лечебную грязь, растертую с теплым маслом.

Все повитухи знали, что роды будут очень долгими, и их исход совсем не известен.

«Пусть богиня Хатор благословит ребенка Ее Величества, — пропела одна из них, — пусть никакие болезни не коснутся его тела, и пусть демон, что приходит внезапно из тьмы, уйдет прочь! Ты не обнимешь этого младенца и не усыпишь, его, ты не навредишь ему и не заберешь с собой! Пусть душа войдет в него и оживит его, и никакое зло не коснется его, пусть звезды благословят его!»

С наступлением ночи сомнения и тревоги только усилились. На зубы Нефертари нанесли пасту из бобов, которая позволяла ей стискивать зубы не раня себя.

Уверенные в своих знаниях, сосредоточенные, повторяя древние заклинания против боли, шесть повитух помогали Нефертари родить ребенка.

Рамзес уже не мог ждать.

Когда лекарь вновь появился перед Рамзесом, он решил, что Фараон сейчас перережет ему горло.

— Ну, все наконец?

— Да, Ваше Величество.

— Что с Нефертари?

— Царица жива и в добром здравии, у вас дочь.

— Она здорова?

— Ну… сложно сказать.

Рамзес оттолкнул лекаря и ринулся в родовую комнату. Повитуха мыла пол.

— Где Нефертари и моя дочь?

— В спальне, Ваше Величество.

— Все позади?

— Ребенок очень слаб.

— Я хочу их видеть.

Главная повитуха дала Нефертари снотворное, и теперь, обессиленная, но счастливая, она спала.

Младенец был необычайно красив. Совсем маленькая, с удивленными глазками, дочь Нефертари и Рамзеса смотрела на мир, словно на чудо.

Фараон взял ее на руки.

— Какая она хорошенькая! Чего же вы боитесь?

— Нить амулета, которую должны были повязать вокруг ее шейки, порвалась. Это плохая примета, Ваше Величество, очень плохая.

— А предсказание уже сделали?

— Мы ждем предсказательницу.

Через несколько минут повитухи привели ее: жрицу из храма Хатор, которая должна была предсказать судьбу новорожденной. Начертив круг вокруг младенца, она собрала всю свою волю, чтобы увидеть будущее девочки.

Эти вопрошения длились дольше, чем обычно.

С печальным лицом предсказательница повернулась к Рамзесу.

— Момент неподходящий, Ваше Величество. Мы не можем…

— Ты лжешь!

— Мы можем ошибаться.

— Будь откровенна, я прошу тебя.

— Судьба ребенка решится в ближайшие сутки. Если мы не найдем способ изгнать демонов, которые терзают ее сердце, ваша дочь не доживет до следующей ночи.