После гибели своего лучшего связного, водоноса, ливанец был не в состоянии даже думать о еде. Диета – диетой, но худеть хотелось бы все-таки при других обстоятельствах!
– Вот что значит преданность, – похвалил его Провозвестник. – Умер, не проболтавшись.
– Иначе стража была бы уже здесь.
– Наши связи, господин, обнаружены, наши ячейки изолированы друг от друга и вынуждены бездействовать. Я потерял свою правую руку. Я не говорю уже о препонах в нелегальной торговле, которая финансирует наше движение.
– Разве ты сомневаешься в нашей конечной победе, мой верный друг?
– Мне бы очень хотелось вам ответить отрицательно!
– Я ценю эту искренность и понимаю твое смятение. И, тем не менее, все идет по моему плану, и твое беспокойство беспочвенно. Наша единственная цель? Абидос и таинства Осириса. С какой стати печалиться мне о каком-то сборище ханаанеев и нубийцев? Когда-нибудь, сегодня или завтра – какая разница? – они обратятся. Пусть Сесострис их покоряет, это неважно. Он растрачивает себя, поддерживая порядок и каждое мгновение опасаясь, что будет атакован на севере или на юге. Наш диверсионный маневр прекрасно удался и достиг верной цели.
– Разве у фараона не появилось золото, способное исцелить акацию Осириса?
– Это действительно успех, я признаю. И все же, если Сесострис надеется на полное исцеление, он ошибается.
Привратник предупредил хозяина о госте.
– К вам посетитель. Он представился, как условлено, все в порядке.
– Пусть войдет.
Медес вошел и снял клаав. Несмотря на то, что теперь он уже находился на твердой земле, выглядел он не лучше ливанца. Однако встреча с Провозвестником ободрила его.
– Я всегда верил в вас, я…
– Знаю, мой храбрый друг, и ты не пожалеешь.
– Новости отвратительные. Стража прочесывает город, многих вызывают на допросы. Возобновить сообщение с Ливаном невозможно, потому что Защитник реорганизовал всю таможенную службу. Но еще важнее то обстоятельство, что Икер привез зеленое золото из страны Пунт! И он теперь Единственный Друг.
– Замечательная карьера, – невозмутимо заметил Провозвестник.
– Этот парень мне кажется очень опасным, – продолжал Медес. – Согласно последнему царскому указу, он вскоре отправится с официальной миссией на Абидос, где будет представлять фараона. А вдруг он раскроет оккультные махинации Бега? Этому жрецу не хватит мужества молчать. И он расскажет о Жергу, Жергу – обо мне…
– Но ты будешь молчать! – сказал Провозвестник.
– Да… да, будьте уверены!
– Питаться иллюзиями означает идти к поражению. Никто не сумеет выдержать допрос Собека. Ты и Жергу под руководством ливанца восстановите связи между нашими верными сподвижниками, спровоцируете точечные волнения в Мемфисе. Так фараону станет ясно, что мы остаемся активными в самом центре столицы.
– Слишком большой риск, господин!
– Союзники Сета боятся опасности? Вспомните о знаке, вырезанном на ваших ладонях!
Стоя у стены, Медес думал, как бы ему узнать больше. Наконец он решился.
– А где во время этой диверсии будете вы, господин?
– В месте нашего конечного сражения – на Абидосе.
– Почему же вам не сосредоточить ваши усилия на этом городе?
«Неслыханная дерзость Медеса будет сейчас сурово наказана!» – пронеслось в голове у ливанца. Однако Провозвестник отреагировал на удивление мягко.
– Мне нужно было нанести фатальный удар, но предусмотренная для этого жертва еще не была готова его принять.
– О ком вы говорите?
– О юном писце, который сегодня стал Царским Сыном и Единственным Другом. О юноше, который оказался способным ускользнуть от прожорливого бога моря, добраться до острова КА, избежать тысячу смертей! Отправляя его на Абидос, Сесострис доверяет ему миссию чрезвычайной важности. Пусть фараон сегодня лично недосягаем, это неважно. Мы разрушим его через его духовного наследника, терпеливо воспитывавшегося и готовившегося ему на смену. Царю не удастся его заменить. Икер надеется в священной земле Осириса найти счастье и достичь понимания таинств. Но там ждет его смерть, а вместе с ней – затопление Египта.
– Каждый может ошибиться, – сказал Икеру Собек. – Я злопамятен и пойму, если ты сохранишь ко мне холодность. Твое недавнее назначение не превратит меня в букет извинений. Будь ты простой рабочий, я вел бы себя точно так же. Только твое поведение и твои действия убедили меня в том, что я ошибался.
Царский Сын обнял начальника стражи.
– Твоя строгость была всем нам примером, Собек. И никто не имеет права тебя упрекать. Твоя дружба и твое уважение для меня самые лучшие подарки.
Суровый воин с трудом сдерживал эмоции. Он не привык к изъявлениям братских чувств и предпочел заговорить о делах.
– Несмотря на то, что водонос мертв, я не могу найти покоя. Это крупная рыба, конечно. Но есть и покрупнее.
– Ты арестуешь главные звенья этой сети, я уверен.
Вошедший писец спросил у Икера совета относительно одного деликатного дела, потом о другом, потом о третьем… Когда Икеру удалось вырваться, он отправился к визирю, которому было поручено объяснить Царскому Сыну его новые обязанности в Доме Царя.
Но не успел он дойти до его апартаментов, как повстречал восторженного Медеса.
– Мои самые искренние поздравления! О, это без лести! После стольких подвигов, Икер, ваше назначение выглядит заслуженной наградой. Ну, конечно, вечные завистники будут перешептываться. Экая важность! Я вручаю вам текст указа, которым вам позволяется въезд на священную землю Осириса. Но вот дата… На какой день назначен ваш отъезд?
– Дата еще не определена.
– Вот и я думаю, почему ее нет в указе? Ну что ж, когда будет, тогда и будет. В любом случае эта миссия будет, к счастью, менее опасной, чем предыдущие! А я надеюсь, что мне не придется больше возвращаться в Нубию. Ха-ха-ха! Страна не такая уж и красивая, а плавание и вовсе лишило меня всякого удовольствия! Если я вам понадоблюсь, только скажите, я всегда к вашим услугам, если необходимо!
В самом начале обеда Секари как-то странно взглянул на Икера.
– Странно… Ты вроде бы такой же, как всегда. Поразительно – для Единственного Друга! Ты позволишь мне с собой говорить?
Икер решил подыграть и принял высокомерный вид.
– Может быть, тебе следует лобызать землю в моем присутствии… Я подумаю…
Оба друга расхохотались.
– Когда я буду уезжать из Мемфиса, я доверю тебе своих зверей – Кровавого и Северного Ветра.
– Это отличные помощники! Их повысили в содержании и наградили после блестящей кампании в Нубии, – сказал Секари. – А зачем нам расставаться?
– На Абидос я должен отправиться один. Но потом, если все сложится счастливо, они ко мне приедут.
– Абидос… Наконец-то тебе придется увидеть его!
– Скажи мне правду: ты знаешь, кто такая Исида?
– Это юная и прекрасная жрица.
– И ничего больше?
– Уже сделала много замечательного, да?
– Ты и в самом деле не знаешь, что она царская дочь?
– Нет, точно не знаю.
– Значит, знаешь! Знал и молчал!
– Этого требовал фараон.
– А другие осведомлены?
– Только члены Золотого Круга. Тайна была главным условием ее послушания, и она соблюдалась.
Икер был поражен.
– Она никогда не полюбит меня! Вернулась ли она живой с огненного пути? Мне не терпится поехать! Но какое ужасное путешествие, если несчастье…
Секари попытался утешить своего друга.
– До сегодняшнего дня Исида проходила испытания, какими бы суровыми они ни были! Ее ясность духа, ум и мужество – вот ее оружие, а это немало.
– А ты проходил эти жуткие испытания?
– Двери для всех одни и те же, но для каждого свои.
– Без нее моя жизнь не будет иметь смысла. Но почему она должна заинтересоваться мною? Кто я для нее такой?
Секари сделал вид, что раздумывает.
– Как Единственный Друг и Царский Сын ты неопытен. Но как писец, наоборот, обладаешь определенными познаниями. Может быть, ты можешь быть ей полезен, если, правда… у нее нет аллергии к длинным титулам! Есть чем испугать бедняжку, правда?
Веселое настроение Секари передалось и Икеру. Несколько кубков прекрасного вина, такого ароматного и вкусного, ослабили тревогу.
– Как ты думаешь, Провозвестник и его последователи ушли из Египта?
– Если бы он был обычным человеком, – ответил Секари, – он признал бы свое поражение и укрылся где-нибудь в Сирийской Палестине или в Азии. Но он ни простой бандит, ни обычный завоеватель. Ему нужно разрушить нашу страну. И он продолжает использовать силы тьмы.
– Значит, ты опасаешься новых волнений.
– Царь и Собек тоже убеждены, что нас постигнут новые удары, затеваемые сторонниками Провозвестника. Поэтому бдительность является настоятельным условием. Но, по крайней мере, на Абидосе ты будешь в безопасности. Там полным-полно солдат и стражников, которые охраняют остров, поэтому ты ничем не рискуешь.
Но, произнеся эти слова, Секари почувствовал что-то вроде предчувствия…
Поездка Икера вдруг показалась ему большой угрозой. Ему стало не по себе, но, не имея возможности объяснить свои страхи, он предпочел умолкнуть и не беспокоить своего друга…
Ни одного раза во время пребывания Провозвестника ливанцу не было позволено говорить с Биной. Когда она возвращалась домой, выполнив задание, то укутывалась в покрывало и закрывалась в комнате, где иногда ее навещал хозяин.
Дух подданных Провозвестника постепенно поднимался. Благодаря бродячим торговцам, которым Бина – с виду такая же клиентка, как и другие, – давала указания, контакты между различными группами заговорщиков Мемфиса снова были восстановлены. Провозвестник, живой и здоровый, продолжал проповедовать истинную веру и призывать к продолжению борьбы.
Медес и Жергу уже предложили несколько схем точечных ударов, способных посеять панику в городе.
– Тебе выбирать, какие из них удачнее, – сказал Провозвестник ливанцу.
– Господин, я коммерсант и…
– Ты хочешь большего. Я за это тебя не ругаю. И не сержусь за некоторые неудачи. Если хочешь стать моей правой рукой – человеком, который будет знать все о каждом жителе этой страны, отделять верных от неверных, тебе нужно идти вперед. Завтра, мой храбрый друг, ты возглавишь стражу нового режима и будешь сурово карать тех, кто его не соблюдает.
В несколько секунд ливанец представил себе ту власть, которая сосредоточится в его руках… Рядом с ним Собек будет выглядеть игрушкой.
Эта почти абсолютная власть, о которой он так долго мечтал, была вовсе не миражом. Только Провозвестник мог ему ее дать!
Голос Провозвестника вернул его с облаков на землю.
– Мы с Биной уезжаем на Абидос.
– Сколько людей вам нужно с собой?
– Нам хватит постоянного жреца Бега.
– По словам Жергу, это место строго охраняется и…
– Он все подробно мне рассказал. Займись хорошенько Мемфисом, а я подстерегу Икера. На этот раз никто и ничто его не спасет. Одновременно я разобью сердце Абидоса, а заодно и сердце Сесостриса. Хрупкая Маат разлетится на части, и поток изефет хлынет отовсюду! Никакая плотина его не удержит! Древо Жизни превратится в древо смерти!