Назначить время – значит отнять от него два часа. Выходит, семь означало пять. Поднявшись в четыре, Брюс из окна номера стал рассматривать улицу. В машине двое каких-то типов курили сигареты. Шотландец наблюдал за тем, как они сменили друг друга.
Куртка, шапка, рюкзак. Он не воспользовался лифтом, а спустился по лестнице до магазина белья, который выходил на небольшую немноголюдную улицу.
Брюс прошел мимо удивленного служащего, уже в летах.
Сильный холод. И черный «мерседес» с ключами на приборной доске.
Автомобиль мгновенно тронулся с места, за ним не было никаких других машин. С помощью GPS он доехал до Царского Села, расположенного в 25 километрах от Санкт-Петербурга. Первый город в Европе, полностью освещенный электричеством. Местная достопримечательность – очаровательный дворец Екатерины Второй, построенный посреди леса. Странная архитектура в стиле Диснейленда, совмещающая в себе элементы классики, барокко, окна эпохи Людовика XIV, балюстрады, изогнутые колоннады, купола в форме луковицы и другие фантазии.
Брюс оставил машину на паркинге для посетителей и отошел от нее. В садах русского Версаля было где спрятаться. Кусты самшита послужили ему наблюдательным пунктом для выявления потенциальных сопровождающих.
Абсолютное спокойствие.
Продержаться до 11 часов будет непросто. Незаменимый метод против замерзания – фляга шотландского виски. Нужно смотреть в оба.
Когда дворец, ставший очень популярным музеем, открыли для посещений, Брюс размял ноги и стал вести себя как самый обыкновенный турист. Здание, сильно поврежденное во время Второй мировой войны, было отреставрировано за большие средства и казалось абсолютно новым. Триста метров вдоль дворца – и знаменитая «золотая анфилада», которая претендует на конкуренцию с зеркальной галереей Версаля. Залы для проведения торжеств, большой зал для балов, скульптуры из позолоченного дерева, инкрустированный паркет, обилие зеркал, портреты императриц, картины итальянских и фламандских живописцев… Есть на что поглазеть.
Ровно в одиннадцать часов Брюс проник в знаменитую Янтарную комнату, которую иногда называют восьмым чудом света. Пятьдесят два квадратных метра панно, покрытых янтарем, созданных в 1700 году для короля Пруссии Фридриха-Вильгельма I, который подарил их Петру Великому. Ослепление от количества оранжевых оттенков яшмы, оправленной в янтарные рамы. Ощущение неслыханного богатства и нежно окутывающей теплоты.
Брюс застыл перед мозаичной картиной, персонажи которой, символизирующие Осязание и Обоняние, сидели посреди руин, на заднем плане были деревья.
– Хорошая реконструкция, – прошептал кто-то тоненьким голосом, – но ничего не заменит волшебства оригинала. Нацисты вывезли Янтарную комнату в 1941 году, и никто ее не нашел.
Маленький невыразительный человечек, тепло одетый, практически лысый, в очках с широким ободком.
– Владимир Рушкин?
– А вы кто?
– Брюс, от Марка Водуа, сына Святого Джона.
– Ах… Я узнал о его смерти в СМИ. Невероятный человек.
– Вы часто с ним встречались?
– Всего один раз, прямо на этом месте, когда он поручил мне невыполнимую миссию: найти картины настоящей Янтарной комнаты и, в особенности, «солнечный камень», который был в них инкрустирован.
«Работа алхимика, которую Святой Джон хотел бы забрать к себе», – подумал Брюс.
– А почему именно вы, Владимир?
Русский казался смущенным.
– Вопрос компетентности.
Брюс почуял неладное.
– Компетентности какого рода?
– Знаете, в 1941-м выживали как могли… И моя семья в том числе.
– Другими словами, она якшалась с нацистами, и у тебя есть неплохой выход на украденные шедевры.
– Это преувеличено, это…
– Святой Джон не приезжал просто так, за красивые глаза. Он тебя разыскал и хорошо заплатил.
– Действительно, это был щедрый человек, и…
– И тебе удалось?
– К сожалению, нет. Подлинную Янтарную комнату и ее солнечный камень найти невозможно. Я обшарил добрый десяток каналов, вплоть до Южной Америки, где скрываются нацисты, но всё безуспешно. Боюсь, что это чудо было разрушено в Германии во время бомбардировок.
Мужчина боялся Брюса и изъяснялся отрывистыми фразами.
– А может быть, этот камешек случайно затерялся в твоем кармане?
– Нет, уверяю вас, нет! Я выполнил условия контракта. Если сын Святого Джона хочет продолжать поиски, я согласен. Но это нужно будет профинансировать. Я истратил все средства.
Брюс был в замешательстве. Он не так представлял себе Высшего неизвестного. Этот торгаш, сын коллаборационистов, был совсем не похож на алхимика на службе у человечества.
– Почему ты скрываешься, Владимир?
– У меня были проблемы с полицией.
– Пара-тройка убийств?
– Нет-нет-нет, всё не так серьезно! Власти не одобряют торговлю произведениями искусства, особенно когда они из Сирии или Египта. Я всего лишь скромный посредник и работаю на миллиардеров, которые прикладывают руку к сохранению свидетельств прошлого.
Теперь уже точно ничего не сходится! Высший неизвестный, спекулирующий на антиквариате…
– Зачем эта игра со сфинксами?
– Мне нравится Древний Египет, и…
– Мой дорогой Владимир, я начинаю злиться. Или ты выкладываешь мне всё, что у тебя есть, или я разозлюсь окончательно.
Русский украдкой взглянул на возможный выход. Но великан не даст ему сбежать и, вполне вероятно, он не один.
– Так поступить мне советовал сам Святой Джон, чтобы избежать неприятностей и быть уверенным в том, что послание действительно от него.
– «Сфинкс» больше ни о чем тебе не говорит?
Допрашиваемый удивленно повел глазами. И все-таки Брюс решил назвать ему имена убитых Высших неизвестных, но русский никак на это не отреагировал. Опыт исповедника подсказал Брюсу, что псевдо-Рушкин не входил в братство. Похоже, поездка в Санкт-Петербург была напрасной.
– Я могу кое-что продать, – промямлил Владимир.
– Я не коллекционер.
– Это связано со Святым Джоном.
– Сколько?
– Тысячу долларов наличными.
Предвидя подобные разговоры, Брюс всегда хранил небольшой запас в двух потайных карманах своего рюкзака.
– А ты далеко не бесплатный, папаша! Выкладывай, цену я назначу сам.
Трус, но упрямый. А запах денег придавал ему смелости.
– Решим это на улице.
Шел снег. Посетители сновали туда-сюда. Вдали от ненужных взглядов Брюс вынул купюры.
– Если ты водишь меня за нос, Владимир, не жди счастливой старости.
Жадный торгаш засунул деньги в карман.
– Если бы я обнаружил картины из Янтарной комнаты и солнечный камень, я должен был бы отослать Святому Джону письмо. Но к контракту было дополнение. Если он умрет и этот путь окажется невозможным, я должен был бы использовать другой.
Брюс сохранял спокойствие. Это обман или серьезная информация?
– Я слушаю.
Чувствуя, что рыбка поймана, русский улыбнулся:
– Еще тысяча.
Брюс оглянулся вокруг.
– Время поджимает, Владимир, наша милая дружба может закончиться.
– Еще тысяча, и пообещайте, что не будете меня трогать. К тому же сын Святого Джона должен отправить мне средства для продолжения моих поисков.
Брюс заплатил. Что касается обещаний – посмотрим.
– Номер, по которому нужно позвонить.
– Ты его где-то записал?
– Нет, выучил.
– Ты звонил по нему?
– Нет. Теперь мой контакт – это вы.
Владимир не растерялся. Мошенник, но профессиональный. Он простодушно мечтал только о том, как обогатиться без неприятностей.
Владимир продиктовал ему последовательность цифр, Брюс повторил и запомнил. В свою очередь Брюс тоже продиктовал информатору номер. Если Марк захочет, он продлит контракт.
Русский удалился, Брюс внимательно посмотрел по сторонам. Никакого хвоста. Прежде чем сесть в машину, он прогулялся по саду, который медленно покрывался белой пеленой.
Всё шло прекрасно.
Большой глоток виски – и в аэропорт.