– Встань!
Сути выбрался из своей темницы. Грязный, голодный, он все время распевал фривольные песенки и думал об упоительных часах, проведенных в объятиях мемфисских красоток.
– Вперед!
Солдат, отдававший приказы, был наемником. Бывший морской разбойник, он предпочел службу в египетском войске, потому что его ветераны получали вполне приличную пенсию. На голове – остроконечный шлем, в руках – короткий меч, на лице – ни малейших эмоций.
– Это ты Сути?
Поскольку молодой человек не спешил с ответом, наемник ударил его в живот. Согнувшись пополам, он все же устоял на ногах.
– Ты горд и крепок. Говорят, ты сражался с бедуинами. Лично я в это не верю. Когда убивают врага, ему отрубают руку и приносят ее своему начальнику. На мой взгляд, ты удрал, как заяц.
– Вместе с обломком дышла от моей колесницы?
– Своровал где-то. Говорят, ты стрелял из лука, – сейчас проверим.
– Я хочу есть.
– Потом разберемся. Истинный воин способен биться, даже когда его силы на исходе.
Наемник отвел Сути на опушку леса и дал тяжеленный лук. Спереди деревянная дуга была отделана костяными накладками, с тыльной стороны – корой. Тетива – бычья жила, покрытая льняными волокнами – была закреплена узлами с обеих сторон.
– Мишень в шестидесяти метрах, на дубе прямо перед тобой. У тебя две стрелы, чтобы в нее попасть.
Натягивая лук, Сути подумал, что мышцы спины вот-вот порвутся. Перед глазами заплясали черные точки. Сохранить натяжение, вставить стрелу, прицелиться, забыть о том, что поставлено на карту, сосредоточиться на мишени, стать луком и стрелой, взлететь в воздух, вонзиться в середину ствола.
Он закрыл глаза и выстрелил.
Наемник сделал несколько шагов вперед.
– Почти в центр.
Сути взял вторую стрелу, снова натянул лук и прицелился в солдата.
– Ты неосторожен.
Наемник выпустил из рук меч.
– Я говорю правду, – твердо сказал Сути.
– Да ладно, ладно!
Молодой человек выпустил вторую стрелу. Она вонзилась в мишень чуть правее предыдущей. Солдат вздохнул.
– Кто тебя научил так стрелять?
– Это талант.
– К речке, солдат! Мыться, одеваться и завтракать.
Вооруженный своим любимым луком из акации, снабженный сапогами, шерстяным плащом и ножом, досыта накормленный, умытый и умащенный благовониями, Сути предстал перед офицером, командовавшим сотней пехотинцев. На сей раз его рассказ был выслушан внимательно и на его основе составлен рапорт.
– Мы отрезаны от основных сил и от полководца Ашера. Он со своим элитным отрядом стоит лагерем в трех днях ходьбы отсюда. Я пошлю двух гонцов на юг, чтобы основное войско поспешило.
– Мятеж?
– Объединились два азиатских царька, иранское племя и бедуины. Возглавляет их ливийский изгнанник Адафи. Он мнит себя пророком бога-мстителя и мечтает сокрушить Египет и взойти на трон Рамсеса. Для одних – просто кукла, для других – опасный безумец. Он любит наносить удар внезапно, не считаясь ни с какими соглашениями. Если остаться здесь, нас перебьют: между Ашером и нами – хорошо укрепленная крепость. Придется взять ее приступом.
– А колесницы у нас есть?
– Нет, зато много лестниц и осадная башня на колесах. Нам как раз недоставало первоклассного лучника.
***
Не десять и не сто раз Пазаир порывался заговорить с ней. А на деле лишь поднял старика, отнес его под пальму, где было поменьше ветра и солнца, вычистил его дом и помог Нефрет. Он ждал какого-нибудь знака неодобрения, хоть тени упрека в глазах. Но она была поглощена работой и казалась безучастной ко всему остальному.
Накануне судья побывал у Кани и узнал, что его розыски не дали никакого результата. Между тем, соблюдая осторожность, садовник обошел большинство селений и беседовал с десятками крестьян и ремесленников. Никаких следов ветерана, вернувшегося из Мемфиса. Если этот человек и жил на западном берегу, он тщательно скрывался.
– Дней через десять Кани принесет вам первую партию лекарственных растений.
– Управитель селения предоставил мне заброшенный дом на краю пустыни; сделаем из него лечебницу.
– А вода?
– В самое ближайшее время подведут канал.
– А ваше жилище?
– Маленькое, но опрятное и уютное.
– Вчера Мемфис, а нынче эта дыра.
– Зато здесь у меня нет врагов. А там все время как на войне.
– Небамон не вечно будет возглавлять корпорацию лекарей.
– Это решит судьба.
– Вы вновь займете достойное положение.
– Какая разница? Да, забыла вас спросить, как ваш насморк?
– Весенний ветер мне не на пользу.
– Придется снова сделать ингаляцию.
Пазаир подчинился. Ему нравилось смотреть, как она смешивает лекарства, как готовит дезинфицирующую массу, раскладывает ее на камне, а потом накрывает горшком с дыркой. Любое ее движение доставляло ему удовольствие.
***
Комната судьи была перевернута вверх дном. Даже москитные сетки были сорваны, скомканы и брошены на деревянный пол. Все содержимое дорожной сумки высыпано, таблички и свитки разбросаны повсюду, циновки растоптаны, набедренная повязка, туника и плащ порваны.
Пазаир встал на колени в поисках какой-нибудь улики.
Но взломщик не оставил следов.
***
Судья подал жалобу тучному чиновнику, тот дивился и возмущался.
– Есть подозрения?
– Не осмеливаюсь их высказать,
– Прошу вас!
– За мной следили.
– Вы определили, кто именно?
– Нет.
– Описание?
– Невозможно.
– Жаль. Мне нелегко будет расследовать.
– Понимаю.
– Как и все остальные управления стражи в нашем районе, я получил адресованное вам послание. Ваш секретарь вас повсюду разыскивает.
– Зачем?
– Не уточняется. Он просит, чтобы вы как можно скорее вернулись в Мемфис. Когда вы отправитесь в путь?
– Ну… завтра.
– Вам нужна охрана?
– Мне достаточно Кема.
– Как пожелаете, но будьте осторожны.
– Кто посягнет на судью?
***
Нубиец обзавелся луком, стрелами, мечом, дубиной, копьем и деревянным щитом, обтянутым бычьей кожей, – в общем всем, что составляло вооружение стражника, уполномоченного осуществлять непростые операции. Павиан довольствовался своими клыками.
– Кто оплатил все это снаряжение?
– Торговцы с базара. Мой павиан одного за другим переловил всех членов воровской шайки, державшей всех в страхе больше года. Торговцы решили меня отблагодарить.
– А вы получили разрешение от фиванской стражи?
– Мое оружие внесено в списки и пронумеровано, все по закону.
– В Мемфисе какие-то неприятности, нам надо возвращаться. Что насчет пятого ветерана?
– На базаре – ни слуху ни духу. А у вас?
– Ничего.
– Он мертв, как все остальные.
– Тогда зачем кто-то рылся в моей комнате?
– Я больше не отойду от вас ни на шаг.
– Вы подчиняетесь моим приказам, не забывайте.
– Мой долг – вас охранять.
– Если я сочту нужным. Ждите меня здесь и будьте готовы к отъезду.
– Скажите, по крайней мере, куда вы уходите?
– Я ненадолго.
***
Нефрет превратилась в царицу селения, затерянного на западном берегу Фив. Для маленькой общины постоянный лекарь был несказанной привилегией. Девушка, с ее кроткой улыбкой, пользовалась непререкаемым авторитетом и творила чудеса. Дети и взрослые бегали к ней за советом и больше не боялись заболеть.
Нефрет настаивала на строгом соблюдении правил гигиены, которые все знали, но иной раз не прочь были нарушить: частое мытье рук, особенно перед едой, ежедневное омовение, ополаскивание ног перед тем как войти в дом, освежение рта, регулярное бритье и стрижка волос, применение притираний, косметических средств и благовоний на основе цератонии. И богатые, и бедные пользовались пастой из песка с жиром; при добавлении натрона она хорошо очищала и дезинфицировала кожу.
По просьбе Пазаира Нефрет согласилась пройтись по берегу Нила.
– Вы счастливы?
– Мне кажется, я приношу пользу.
– Я восхищаюсь вами.
– Есть много врачей, достойных вашего уважения.
– Я должен уехать из Фив. Меня вызывают в Мемфис.
– Опять то странное дело?
– Секретарь не уточнил.
– Ваше расследование продвинулось?
– Пятого ветерана так и не удалось найти. Если бы у него была постоянная работа на западном берегу, я бы узнал. Мое расследование зашло в тупик.
Ветер переменился, весна становилась мягкой и теплой. Скоро начнется песчаная буря; несколько дней египтяне будут вынуждены сидеть по домам.
Все вокруг цвело.
– Вы еще вернетесь сюда?
– Как только смогу.
– Я чувствую, вы взволнованы.
– Кто-то обыскал мою комнату.
– Чем не способ вас припугнуть?
– Кто-то полагал, что у меня есть важные документы. Теперь им ясно, что это не так.
– А вы не слишком рискуете?
– Я сам виноват, очень много допускаю ошибок.
– Не судите себя так строго; вам не в чем себя упрекнуть.
– Я хочу устранить проявленную к вам несправедливость.
– Вы меня забудете.
– Никогда!
Она улыбнулась и мягко промолвила:
– Клятвы юности развеет вечерний бриз.
– Только не мои.
Пазаир остановился, повернулся к ней, взял ее за руки.
– Я люблю вас, Нефрет. Если б вы только знали, как я вас люблю…
В ее глазах промелькнула тревога:
– Моя жизнь здесь, ваша – в Мемфисе. Судьба решила за нас.
– Мне наплевать на карьеру. Если вы полюбите меня, остальное неважно!
– Ну что за ребячество!
– Вы – это счастье, Нефрет. Без вас моя жизнь лишена всякого смысла.
Она мягко высвободила руки.
– Мне надо подумать, Пазаир.
Ему захотелось взять ее на руки и прижать к себе так сильно, чтобы никто никогда не смог их разлучить. Но главное было не спугнуть хрупкую надежду, мелькнувшую в ее ответе.
***
Поглотитель теней наблюдал за отъездом Пазаира. Судья покидал Фивы, не поговорив с пятым ветераном и не раздобыв никаких компрометирующих документов. Обыск его комнаты ничего не дал.
Да и сам он не слишком преуспел. Информация более чем скудная: пятый ветеран жил какое-то время в небольшом городке к югу от Фив, собирался там обосноваться и заняться починкой колесниц. После трагической гибели его товарища пекаря он запаниковал и исчез.
Ни судье, ни поглотителю теней обнаружить его не удалось.
Ветеран чувствовал, что он в опасности. Значит, будет держать язык за зубами. Успокоившись, поглотитель теней решил отплыть в Мемфис ближайшим судном.