Смельчак никак не мог привыкнуть к присутствию павиана под его крышей, но, поскольку хозяин это допускал, он не выказывал недовольства. Молчаливый Кем ограничился замечанием, что затевать процесс – безумие. При всей своей дерзости Пазаир имел слишком мало профессионального опыта, чтобы преуспеть в таком деле. Судья чувствовал, что нубиец его не одобряет, и все же продолжал готовиться к бою, между тем как секретарь подносил ему должным образом проверенные реестры и формуляры. Старший судья портика не преминет придраться к любой формальной небрежности.

Появление старшего лекаря Небамона пришлось на редкость некстати. Как всегда элегантный, в надушенном парике, он выглядел весьма раздосадованным.

– Я бы хотел поговорить с вами с глазу на глаз.

– Я очень занят.

– Это срочно.

Пазаир отложил папирус с протоколом суда над одним знатным человеком, обвиненном в том, что он от царского имени возделывал не принадлежавшие ему земли; несмотря на свое положение при дворе, вернее, как раз из-за него, он был лишен имущества и приговорен к изгнанию. Апелляция ничего не дала.

Они пошли по тихой тенистой улочке. Какие-то девочки играли в куклы; мимо прошел осел, нагруженный корзинами с овощами; на пороге одного из домов спал старик.

– Мы с вами плохо друг друга поняли, мой дорогой Пазаир.

– Мне, как и вам, очень жаль, что госпожа Сабабу продолжает заниматься своей предосудительной профессией, но в законе нет ни одного пункта, позволяющего привлечь ее к ответственности. Она платит налоги и не возмущает общественного спокойствия. Я даже позволю себе заметить, что ее пивной дом посещают некоторые именитые лекари.

– А Нефрет? Я просил вас ей пригрозить!

– Я обещал, что постараюсь.

– Результат восхитительный! Один из моих фиванских коллег едва не дал ей место в лечебнице Дейр-эль-Бахри. К счастью, я вовремя вмешался. Знаете, ведь она оттеснила многих достойных лекарей.

– Значит, вы признаете ее способности.

– Как бы ни была одарена Нефрет, ей суждено оставаться в тени.

– Мне так не кажется.

– Ваше мнение меня не интересует. Когда хочешь сделать карьеру, приходится следовать указаниям влиятельных людей.

– Вы правы.

– Я согласен дать вам последний шанс, но на сей раз потрудитесь не разочаровать меня.

– Я этого не заслуживаю.

– Забудьте о неудаче и действуйте.

– Что-то я сомневаюсь.

– В чем?

– В своей карьере.

– Следуйте моим советам, и у вас не будет проблем.

– Пожалуй, я удовольствуюсь положением судьи.

– Я не совсем понимаю…

– Оставьте Нефрет в покое.

– Вы в своем уме?

– Отнеситесь к моему предупреждению серьезно.

– Вы ведете себя глупо, Пазаир! Зря вы поддерживаете девушку, которая обречена на полное поражение. У Нефрет нет будущего; кто свяжет с ней свою судьбу, поставит крест на своей жизни.

– У вас от злобы помутился разум.

– Со мной еще никто никогда не говорил таким тоном! Я требую, чтобы вы извинились.

– Я стараюсь вам помочь.

– Помочь мне?

– Вы начинаете сдавать прямо на глазах.

– Вы еще пожалеете о своих словах!

***

Денес следил за разгрузкой одного из своих судов. Матросы торопились, так как на следующий день им предстояло снова отчалить на юг, чтобы воспользоваться попутным ветром. Груз мебели и зерна надо было переправить на новый склад, недавно приобретенный судовладельцем. Скоро он планировал подмять под себя одного из самых серьезных конкурентов и таким образом расширить дело, в будущем предназначенное двум его сыновьям. Благодаря связям супруги его отношения с высшей администрацией укреплялись с каждым днем, так что никаких препятствий к дальнейшему разрастанию его владений не предвиделось.

Старший судья царского портика не имел обыкновения разгуливать по набережным. Тяжело опираясь на посох из-за разыгравшейся подагры, он подошел к Денесу.

– Не стойте здесь, вас могут нечаянно толкнуть.

Денес взял судью под руку и отвел в тот отсек склада, где товары уже были разложены по местам.

– Чему я обязан вашим посещением?

– Мы на пороге драматических событий.

– Я в этом замешан?

– Нет, но вы должны помочь мне предотвратить катастрофу. Завтра Пазаир возглавит судебное заседание. Я не мог запретить ему созвать суд, так как прошение было составлено по всем правилам.

– Кого будут судить?

– Он держит втайне и обвиняемого, и обвинителя. Судя по слухам, под угрозой государственная безопасность.

– Нельзя верить слухам. Как мелкий судья может заниматься делом такого размаха?

– При всей внешней сдержанности Пазаир упрям, как баран. Прет напрямую, невзирая ни на какие препятствия.

– Вы волнуетесь?

– Этот судья опасен. Он относится к своей должности как к священной миссии.

– Но вы же и не таких знавали! Все вскоре приутихли.

– Этот – крепче гранита. Мне уже довелось его испытать; у него совершенно немыслимая сопротивляемость. На его месте молодой судья, озабоченный своей карьерой, давно бы отступил. Поверьте, от него одни неприятности.

– Что-то вы мрачно настроены.

– Только не на сей раз.

– Чем я могу вам быть полезен?

– В моей власти назначить двух присяжных, поскольку я дал согласие, чтобы Пазаир судил под портиком. Я уже выбрал Монтумеса, его здравомыслие нам будет просто необходимо. А с вашей помощью я буду чувствовать себя и вовсе спокойно.

– Завтра это невозможно: прибывает груз с ценными сосудами, и я должен лично проверить каждый предмет. Но моя супруга великолепно справится.

***

Пазаир сам понес вызов Монтумесу.

– Я бы мог послать к вам моего секретаря, но наши дружеские отношения обязывают меня проявить больше внимания.

Верховный страж не предложил судье сесть.

– Чечи должен выступить как свидетель, – продолжал Пазаир. – Поскольку вы один знаете, где он находится, приведите его в суд. Иначе придется привлечь к его поискам стражу.

– Чечи человек благоразумный. Если бы вы обладали этим качеством, вы бы отказались от процесса.

– Старший судья портика счел, что он может состояться.

– Вы губите свою карьеру.

– В последнее время о ней печется столько народу, что вряд ли мне стоит беспокоиться.

– Когда вы потерпите полное и окончательное поражение, над вами будет смеяться весь Мемфис и вам придется уйти в отставку.

– Раз вы назначены присяжным, не отказывайтесь слушать правду.

***

– Я – присяжный? – удивился Бел-Тран. – Я и помыслить о таком не мог…

– Речь идет об очень важном процессе с непредсказуемыми последствиями.

– Я обязан согласиться?

– Никоим образом; двоих присяжных назначает старший судья портика, двоих – я и еще четверых выбирают из уважаемых горожан, уже заседавших на процессах.

– Не скрою, я очень волнуюсь. Участие в судебном решении представляется мне делом куда более сложным, чем торговля папирусом.

– Вам придется решать судьбу человека.

Бел-Тран надолго задумался.

– Я весьма тронут вашим доверием. Я согласен.

***

Сути предавался любви столь неистово, что поразил Пантеру, давно привыкшую к пылкому нраву своего любовника. Он был поистине ненасытен, не мог от нее оторваться, снова и снова покрывал поцелуями все ее тело. Объятая сладострастной истомой, она после бури была нежна и покорна.

– Такое исступление бывает у путника перед долгой и опасной дорогой. Что ты от меня скрываешь?

– Завтра – процесс.

– Он тебя страшит?

– Я бы предпочел драться голыми руками.

– Меня пугает твой друг.

– Тебе-то зачем бояться Пазаира?

– Он никого не пощадит, если так ему повелит закон.

– Ты что, предала его и мне не сказала?

Она перевернула его на спину и легла сверху.

– Когда же ты прекратишь меня подозревать?

– Никогда. Ты – самка хищной породы, это самая опасная разновидность, к тому же ты тысячу раз обещала меня убить.

– Твой друг куда страшнее меня.

– А ты что-то от меня скрываешь.

Она перекатилась на бок и отстранилась от любовника.

– Может быть.

– Плохо я тебя допрашивал.

– Но ты умеешь заставить говорить мое тело.

– Однако ты хранишь свой секрет.

– А иначе чего бы я стоила в твоих глазах?

Он бросился на нее и прижал к кровати.

– Ты что, забыла, что ты моя пленница?

– Думай как хочешь.

– Когда ты убежишь?

– Как только стану свободной женщиной.

– Это в моей власти. Я должен заявить, что ты свободна, в управление по делам чужестранцев.

– Так что же ты медлишь?

– Бегу.

Сути быстро облачился в свою лучшую набедренную повязку и надел на шею ожерелье с золотой мухой.

***

Он вошел в контору как раз в тот момент, когда чиновник собирался ее покинуть, хотя до закрытия было еще долго.

– Приходите завтра.

– Об этом не может быть и речи.

Тон Сути таил в себе угрозу. Золотая муха свидетельствовала о том, что молодой человек могучего телосложения – герой, а герои легко пускали в ход кулаки.

– Чего вы хотите?

– Положить конец условной свободе ливийки Пантеры, доставшейся мне в ходе последней азиатской кампании.

– Вы гарантируете ее благонадежность?

– Она ведет себя безупречно.

– Чем она предполагает заняться?

– Она уже работала в усадьбе.

Сути заполнил документ, жалея, что не занялся с Пантерой любовью еще один, последний раз; вряд ли его будущие любовницы смогут с нею сравниться. Рано или поздно это должно было случиться; так лучше порвать сейчас, пока связь не стала слишком крепкой.

На обратном пути он перебирал в памяти их любовные баталии, стоившие подвигов величайших завоевателей. Пантера научила его, что женское тело – чарующая бездна, находящаяся в постоянном движении, и что наслаждение от открытия нового не иссякает никогда.

Дом был пуст.

Сути пожалел о своей поспешности. Ему так хотелось провести с ней ночь перед процессом, забыть о предстоящей схватке, упиваясь ее ароматом. Значит, придется утешиться добрым старым вином.

– Налей еще один бокал, – сказала Пантера, обнимая его сзади.

***

Кадаш яростно громил свой зубоврачебный кабинет, швыряя об стену медные инструменты. Получив повестку в суд, он дал волю охватившей его жажде разрушения.

Без небесного железа он больше не сможет оперировать. Слишком дрожат руки. Будь у него чудодейственный металл, он лечил бы, как бог, он вновь обрел бы молодость и уверенность в каждом своем движении. Кто теперь станет его уважать, кто вознесет хвалу его заслугам?

Можно ли отсрочить крах? Нужно бороться, не поддаваться старению. Прежде всего необходимо бесследно рассеять подозрения судьи Пазаира. Ему бы такую силу, такую убежденность, такую решимость! Сделать его своим союзником не стоит и мечтать. Но молодой судья вместе со всем своим правосудием обречен на провал.

***

Еще несколько часов – и начнется процесс.

Пазаир бродил по берегу вместе со Смельчаком и Северным Ветром. На радостях, что после сытного ужина им выдалась неожиданно долгая вечерняя прогулка, пес и осел резвились на природе, не упуская, однако, хозяина из виду. Северный Ветер шел первым и выбирал дорогу.

Усталого, издерганного судью одолевали сомнения. Что, если он ошибся, сжег пути к отступлению и ступил на тропу, ведущую в пропасть? Мысли, на самом деле недостойные. Правосудие не остановить, как не остановить течения божественной реки. Он, Пазаир, не вершитель его, а всего лишь слуга. Чем бы ни кончился процесс, истина выйдет на поверхность.

А что будет с Нефрет, если его отстранят от должности? Старший лекарь сделает все, чтобы не дать ей лечить людей. К счастью, о ней может позаботиться Беранир. Став верховным жрецом Амона, он даст девушке возможность работать в лечебнице при храме, где она будет вне досягаемости Небамона.

Зная, что она ограждена от превратностей судьбы, Пазаир чувствовал в себе решимость бороться хоть со всем Египтом.