Предательство приносило неплохие доходы. Ярти, обрюзгший человек с одутловатым красным лицом, выпил третий кубок белого вина, радуясь сделанному выбору. Работая секретарем судьи Пазаира, ставшего визирем Рамсеса Великого, он трудился чересчур много, а получал мало. С переходом на службу к Бел-Трану, злейшему врагу визиря, жизнь Ярти заметно улучшилась. За каждое сведение о привычках Пазаира ему полагалось вознаграждение. С помощью Бел-Трана и одного из агентов, лжесвидетельствующего против его жены, Ярти надеялся добиться развода и получить опеку над дочерью, которая готовилась стать танцовщицей.

Мучаясь от головной боли, Ярти поднялся до рассвета, когда Мемфис, экономический центр Египта, был еще погружен в темноту.

Вдруг раздался какой-то шепот. Ярти поставил кубок. С тех пор как он стал предавать Пазаира, он пил все больше и больше, но не из-за угрызений совести, а потому, что мог наконец-то покупать дорогие вина и пиво высшего качества. Неутолимая жажда постоянно жгла горло.

Ярти приоткрыл деревянный ставень и выглянул на улицу. Никого.

Ворча себе под нос, Ярти задумался о радостях, которые готовил ему грядущий день. Благодаря Бел-Трану, он оставлял предместье и переезжал в один из лучших кварталов рядом с центром города. Уже сегодня вечером он будет жить в пятикомнатном доме с маленьким садом, а завтра – займет должность налогового инспектора в казначействе, которым руководил Бел-Тран.

Одна беда: несмотря на качество сведений, переданных Бел-Трану, Пазаир не был еще устранен, будто сами боги охраняли его. Но везению когда-то же должен прийти конец.

На улице кто-то хихикнул. Ярти с беспокойством прильнул к двери, выходившей в переулок. И тут его осенило – это же мальчишки! Их излюбленное занятие – размалевывать стены домов кусочками охры.

В ярости Ярти распахнул настежь дверь, и первое, что он увидел, была оскаленная, вся в пене, пасть гиены. Огромная самка с глазами, налитыми кровью, издала звук, похожий на загробный смех, и вцепилась ему в горло.

Обычно гиены не приближаются к людным местам, пожирая падаль в пустыне. Но почему-то изменив своим привычкам, с десяток хищников пробрались в пригород Мемфиса. Бывший секретарь суда Ярти, пьяница, которого ненавидели все соседи, стал их жертвой. Вооружившись палками, жители квартала обратили гиен в бегство. Но каждый истолковал событие как предзнаменование плохого будущего для Рамсеса, чью силу до сих пор никто не ставил под сомнение. У ворот Мемфиса, в арсеналах, доках, казармах, в кварталах Сикоморы, Крокодиловой стены и училища лекарей, на базарах и в лавках ремесленников из уст в уста передавалось одно и то же: «Год гиен!»

Страна может ослабеть, может быть неурожай винограда, почва оскудеет, сады засохнут, не будет хватать фруктов, овощей, одежды, целебных мазей. Или на плантации в дельте Нила нападут бедуины, и тогда качнется трон под фараоном. Год гиен – конец гармонии, брешь, в которую ворвутся силы зла!

Шепотом говорилось, что Рамсес Великий не в силах помешать грядущему несчастью. Конечно, через девять месяцев наступит праздник обновления, который вновь даст царю необходимую силу, чтобы противостоять врагу и победить его. Но не придут ли эти торжества слишком поздно? Новый визирь Пазаир слишком молод и неопытен. Вступление в должность в год гиен может привести к краху. Если царь больше не сможет защитить свой народ, то все погибнут в алчной пасти тьмы.

* * *

Шел конец января. Холодный ветер обдувал некрополь Саккары, над которым высилась гигантская лестница в небо – ступенчатая пирамида фараона Джосера. У могилы мудреца Беранира молча стояли Пазаир и Нефрет и читали иероглифы, вырезанные на белом камне.

О, живущие на земле, пришедшие к месту этому, воздайте почести моему ка, скажите для меня слова, сопровождающие приношение даров, совершите жертвенное возлияние, и за это воздастся вам.

Мудреца Беранира, духовного наставника Пазаира и Нефрет, хладнокровно убили. У кого хватило жестокости вонзить ему в затылок перламутровую иглу, чтобы помешать стать великим жрецом Карнака, при этом обвинив в убийстве Пазаира, его ученика? Расследование шло очень медленно, но двое молодых людей поклялись раскрыть истину, несмотря ни на какие опасности.

К ним подошел необычайно худой человек с густыми черными бровями, которые сходились у переносицы, тонкими губами и очень длинными руками и ногами. Это был бальзамировщик Джуи.

– Хотите посмотреть на место вашего погребения? – спросил он у Пазаира.

– Ведите.

Визирь Пазаир, стройный шатен с открытым широким лбом и зеленовато-карими глазами, получил от Рамсеса Великого задание спасти Египет от заговора, угрожавшего трону. Молодой Пазаир, чье имя означало «тот, кто видит далеко», начинал свою карьеру мелким провинциальным судьей. Оказавшись в Мемфисе, он отказался умалчивать о преступлениях чиновников и узнал о страшной трагедии, о которой ему поведал сам царь.

Заговорщики, убив стражей у сфинкса в Гизе, вошли в коридор, начинавшийся между лап гигантской статуи, и попали внутрь Великой пирамиды – священного центра страны. Они вскрыли саркофаг Хеопса и похитили Завещание богов, которое узаконивало власть фараона. Если фараон не сможет показать его великим жрецам, суду и народу во время праздника обновления, назначенного на двадцатое июля, первый день нового года, он будет вынужден отказаться от власти и передать управление страной обычному смертному.

Молодой судья показал себя непреклонным, бескомпромиссным даже с риском для карьеры и жизни человеком, и Рамсес доверился ему. Теперь назначенный визирем, верховным судьей, хранителем печати фараона, главой секретных служб, первым сановником Египта, Пазаир должен был сделать все, чтобы спасти страну от бедствия.

Идя вдоль гробниц, он любовался своей супругой Нефрет, красота которой очаровывала его с каждым днем все больше и больше. Летняя синева глаз, светло-русые волосы, открытое лицо с мягкими чертами – Нефрет являлась воплощением счастья и радости жизни. Без нее он бы не выстоял под ударами судьбы.

После длинной череды испытаний Нефрет стала главным лекарем царства. Она очень любила целительство. Девушка унаследовала от мудреца Беранира, целителя и мага, дар определять природу болезней и искоренять их причину. Она носила на шее оберег из бирюзы, подаренный учителем.

Ни Пазаир, ни Нефрет не стремились занимать столь высокие должности. Они с удовольствием уединились бы в какой-нибудь дальней деревне и проживали счастливые дни под солнцем Верхнего Египта. Но боги распорядились иначе. Будучи единственными хранителями секретов фараона, они должны были неустанно бороться с многочисленными врагами и заговорщиками.

– Здесь. – Джуи указал на свободное место рядом с гробницей одного из прежних визирей. – Каменотесы завтра же начнут работы.

Пазаир кивнул. Ранг требовал от него приготовить себе вечное жилище, где он будет пребывать вместе со своей супругой.

Бальзамировщик удалился медленной усталой походкой.

– Возможно, мы никогда не будем здесь погребены, – произнес Пазаир глухим голосом. – Враги Рамсеса ясно заявили о своем стремлении отказаться от традиционных ритуалов. Они хотят уничтожить целый мир, а не одного человека.

Супруги вышли к парадному двору перед ступенчатой пирамидой. Здесь, в самый разгар праздника обновления, Рамсес должен показать Завещание богов, которое у него похитили. Пазаир был убежден, что убийство его наставника связано с заговором. Если удастся вычислить убийцу, он сможет выйти на похитителей и таким образом выбраться из расставленных сетей. Лишившись незаменимой помощи своего друга и духовного брата Сути, приговоренного к году заключения в крепости за супружескую неверность, Пазаир размышлял о том, как его вызволить. Но даже он, хозяин правосудия, не мог покровительствовать другу. В противном случае ему бы грозила отставка.

Древний некрополь Саккары помнил о несравненном величии эпохи пирамид. Здесь соединились Север и Юг страны, образовав великое царство, которое унаследовал Рамсес. Пазаир нежно обнял Нефрет. Они с восхищением любовались строгой архитектурой древней пирамиды, которая была видна из любой части некрополя.

Сзади послышались шаги. Визирь и его супруга обернулись. К ним приближался человек среднего роста, коренастый, пухлый, черноволосый, с круглым лицом. Он шел быстро и, казалось, нервничал.

Не веря своим глазам, Пазаир и Нефрет переглянулись. Это был их злейший враг, вдохновитель заговора – Бел-Тран.

Глава Государственной казны – Двойного Белого дома, – обладающий феноменальной способностью к расчетам, рьяный труженик, Бел-Тран начал карьеру с самых низов: он изготовлял папирус, затем был старшим казначеем зерновых складов. Он притворялся, что поддерживает Пазаира лишь для того, чтобы держать под контролем его поступки. Но когда молодой судья вопреки всем ожиданиям стал визирем, Бел-Тран сбросил маску преданного друга. Пазаир помнил его искаженное от ненависти лицо и слова: «Боги, храмы, вечные жилища, ритуалы... Все это смешно и старо. У вас нет ни малейшего представления о новом мире, в который мы входим. Ваша вселенная превратилась в труху, я подточил ее основы!»

Пазаир не считал нужным арестовывать Бел-Трана. Сначала следовало распутать паутину, которую тот сплел, уничтожить сеть заговорщиков, найти Завещание богов. Просто он хвастался или в самом деле отравил страну?

– Мы друг друга не поняли, – вкрадчиво сказал Бел-Тран. – Я сожалею о жестокости моих слов. Простите мою вспыльчивость, дорогой Пазаир. Я испытываю к вам глубокое уважение и восхищаюсь вами. Если разобраться, я уверен, что в главном мы согласны друг с другом. Египту нужен хороший визирь, такой, как вы.

– Что скрывается за этими льстивыми речами?

– Зачем грызться, наш союз мог бы оградить всех от многих неприятностей. Рамсес и его царство обречены, и вы это знаете. Давайте вместе двигаться к новому правлению.

Одинокий ястреб кружил в зимнем лазурном небе над церемониальным двором пирамиды Джосера.

– Ваши извинения лицемерны, – вмешалась Нефрет. – Не стоит надеяться на наше согласие.

Глаза Бел-Трана гневно сверкнули.

– Это ваш последний шанс, Пазаир! Либо вы подчинитесь, либо я вас уничтожу.

– Подите прочь! Свет этого места не для вас.

Главный казначей в ярости удалился. Взявшись за руки, Пазаир и Нефрет молча смотрели ему вслед.