Утром перед отъездом Пазаир получил приглашение от Бел-Трана на большой пир, где должны были присутствовать главные лица двора, высшие чиновники и многие главы провинций. Распорядитель Государственной казны в конце зимы всегда давал пышный прием, которому визирь оказал бы великую честь своим присутствием.

– Он насмехается над нами, – предположила Нефрет.

– Бел-Тран следует традициям, когда ему это выгодно.

– Нам обязательно нужно присутствовать на этом пиру?

– Боюсь, что да.

– Обвинение госпожи Силкет вызовет грандиозный скандал, – заметила Нефрет.

– Я постараюсь быть сдержанным.

– Торговлю опием прекратили?

– Кем проявил исключительную ловкость. Сообщники грека были арестованы прямо в порту, как и почти все их клиенты... Кроме Силкет.

– Трудно уличить ее, правда?

– Угрозы Бел-Трана не остановят меня.

Они беседовали, сидя под персеей. Пазаир обнял Нефрет.

– Главное – положить конец этому ужасу? Чем бы тебе помогло заключение под стражу супруги Бел-Трана, если бы вы арестовали ее сегодня?

– Тем, что восторжествовала бы справедливость.

– Разве момент совершения поступка не столь же важен, как сам поступок?

– Ты предлагаешь мне ждать? Дни и недели проходят, отречение фараона близится.

– До последнего мгновения мы должны бороться, не теряя надежды.

– Но тьма настолько густа! Порой мне...

Нефрет нежно приложила палец к его губам:

– Визирь Египта никогда не опускает рук.

* * *

Пазаиру нравился пейзаж Среднего Египта. Белые скалы по берегам Нила, широкие зеленеющие долины и светлые холмы, где вельможи строили свои жилища вечности. В этой округе не было ни спеси Мемфиса, ни солнечного величия Фив, но она хранила тайны народной души, обитавшей в небольших сельских угодьях, хозяева которых ревностно берегли свои традиции.

За время путешествия павиан Убийца ни разу не учуял опасности. Теплый, почти весенний воздух, казалось, радовал его, не ослабляя, однако, бдительности.

В провинции Антилопы гордились устройством местного водоснабжения. Испокон веков здесь обеспечивали потребности жителей, отгоняя призрак голода и не делая никакого различия между бедными и богатыми. В засушливые годы искусно устроенные водохранилища давали хозяйствам достаточно воды. Каналы, шлюзы, дамбы находились под постоянным наблюдением, особенно в критические моменты, когда уходили воды Нила. Многие поля оставались затопленными, поглощая ценный ил, благодаря которому Египет и назвали «черной землей». Селения, построенные на сваях, оглашались песнями жителей, прославлявших плодородную силу, скрытую в реке.

Каждые десять дней визирь получал подробный отчет о запасах воды в стране. Иногда он приезжал, не предупредив местные власти, чтобы проверить их работу. Направляясь к столице провинции Антилопы, Пазаир не чувствовал беспокойства: прекрасное состояние дамб, водохранилища вдоль дороги и чистильщики каналов за работой – все это создавало обнадеживающую картину.

Приезд визиря вызвал веселое оживление. Каждый хотел взглянуть на знаменитого человека, передать ему прошение, потребовать торжества справедливости. Никакой озлобленности в речах. Уважение и доверие народа до глубины души тронули Пазаира и придали ему новые силы. Ради этих людей он должен спасти страну и помешать развалу царства. Он вознес молитвы небу, Нилу и плодородной земле, прося созидательные силы поддержать его, чтобы он смог спасти фараона.

Начальник провинции собрал в своем красивом доме главных помощников: смотрителей плотин и каналов, начальника распределения водных запасов, главного землемера, ответственного за наем сезонных рабочих. У всех был довольно унылый вид. Они поклонились Пазаиру, сидевшему во главе собрания на месте начальника провинции, шестидесятилетнего жизнерадостного мужчины с круглым животом. Выходец из древнего рода, он носил имя Йуа, что означало «бык».

– Ваш визит, – заявил он, – большая честь для меня и для моей провинции.

– Меня беспокоят донесения. Вы согласны с ними?

Прямота вопроса удивила, но не привела в замешательство сановника.

– Они составлены по моему указанию.

Некоторые провинции выражают ту же озабоченность. Я выбрал вашу лишь потому, что она является примером образцовой деятельности на протяжении многих династий.

– Я буду также прямолинеен! Мы не понимаем больше указаний верховной власти, – пожаловался Йуа. – Обычно мне дозволяли свободно управлять провинцией, требуя лишь результатов, которые никогда не разочаровывали фараона. Однако, как только ушла высокая вода, нам приказывают действовать вопреки здравому смыслу.

– Объясните.

– Наш главный землемер, как и каждый год, посчитал объем земли, которую следовало перевезти и уплотнить для укрепления дамб. Цифры были пересмотрены в сторону понижения! Если мы примем эти поправки, противоречащие здравому смыслу, дамбам не хватит прочности, и они будут моментально разрушены под напором воды.

– Кто прислал эти поправки?

– Главная служба землеустройства Мемфиса. Мало того! Наш начальник найма сезонных рабочих прекрасно знает, сколько людей необходимо, чтобы выполнить работы по поддержанию и восстановлению дамб, а также по намыву ила. Однако столица сократила количество ровно вдвое без каких-либо объяснений. Еще хуже складывается ситуация с использованием заливных земель. Кто лучше нас знает, когда следует переводить воду из верхних водоемов в нижние, как зависит это от времени роста разных выращиваемых культур? Службы Двойного Белого дома навязывают нам сроки, совершенно несовместимые с истинным положением вещей. Я не говорю уже об увеличении налогов, которое последует за увеличением поставок! О чем вообще думают чиновники Мемфиса?

– Покажите мне эти документы, – потребовал Пазаир.

Начальник провинции принес папирусы. Они были подписаны чиновниками либо Двойного Белого дома, либо служб, в той или иной степени подчинявшихся Бел-Трану.

– Дайте мне письменные принадлежности.

Писец подал визирю дощечку для письма, свежие чернила и тростниковое перо. Своим быстрым ровным почерком Пазаир аннулировал распоряжение и поставил свою печать.

– Ошибки устранены, – заявил он. – Не принимайте во внимание эти недействующие уже распоряжения и поступайте как обычно.

Пораженные руководители провинции переглянулись.

– Должны ли мы понимать...

– Отныне следует выполнять только распоряжения, скрепленные моей печатью.

Восхищенные столь быстрым и неожиданным вмешательством, присутствующие поблагодарили визиря и с легким сердцем вернулись к своим делам. Глава провинции сохранял озабоченный вид.

– Есть ли другие причины для беспокойства? – поинтересовался Пазаир.

– Не означает ли ваше распоряжение что-то вроде открытой войны против Бел-Трана?

– Распорядитель Государственной казны может ошибаться.

– В таком случае, зачем его держать?

Пазаир боялся этого вопроса. До сих пор стычки оставались в тени, но дело с водой вывело на свет глубокие разногласия между визирем и главой Двойного Белого дома.

– Бел-Тран обладает большой работоспособностью, – сказал он.

– Известно ли вам, что он обрабатывает номархов; пытаясь убедить их в превосходстве своей политики? Я, как и мои подчиненные, задаюсь вопросом: кто визирь – вы или он?

– Вы только что получили ответ.

– Он меня успокоил... Мне не слишком понравились его предложения.

– А что это были за предложения?

– Высокий пост в Мемфисе, соблазнительные доходы, меньше забот...

– Почему же вы отказались?

– Потому что я доволен тем, что имею. Бел-Тран не понимает, что потребности могут быть ограниченными. Я люблю свой округ и ненавижу большие города. Здесь меня уважают, а в Мемфисе меня никто не знает.

– То есть вы ответили ему отказом?

– Признаюсь, что его личность меня пугает, поэтому я предпочел сыграть сомневающегося. Другие главы провинций согласились оказать ему поддержку. Не пригрели ли вы на груди змею?

– Если это так, мне исправлять ошибку.

Йуа не мог скрыть волнения:

– Послушав вас, можно сделать вывод, что страну ожидают сложные времена. Однако вы сохранили самостоятельность моей провинций, и я вас поддержу.

Поблагодарив Йуа, Пазаир с ним простился.

Кем и Убийца сидели на пороге красивого дома. Павиан ел финики, нубиец наблюдал за тем, что происходит на улице, не прекращая думать о поглотителе теней и уверенный, что человек из тьмы столь же напряженно думал о нем.

При появлении визиря Кем встал:

– Все в порядке?

– Едва удалось избежать еще одной катастрофы. Нам нужно проверить другие провинции.

Йуа догнал Пазаира и Кема уже по дороге к причалу.

– Я упустил еще одну деталь, – запыхавшись сказал он. – Это вы прислали мне человека для проверки питьевой воды?

– Нет. Опишите мне его.

– Примерно шестидесяти лет, среднего роста, с лысой красной головой, которую он часто почесывает, очень раздражительный, гнусавый и очень высокомерный.

– Монтумес, – догадался нубиец.

– Как он себя вел?

– Обычная проверка.

– Отведите меня к хранилищу воды.

Лучшая питьевая вода собиралась через несколько дней после начала разлива реки. Насыщенная минеральными солями, она способствовала пищеварению и благоприятно сказывалась на способности женщин к зачатию. Мутную грязную воду тщательно фильтровали и разливали в огромные сосуды, в которых она прекрасно хранилась в течение четырех-пяти лет. Иногда, в годы сильной жары, провинция Антилопы поставляла ее в южные районы.

Йуа попросил открыть главное хранилище, запертое на тяжелые деревянные засовы. У него перехватило дыхание, когда он увидел, что пробки из сосудов вынуты, а вся вода разлилась по земле.