Крепко зажав в руке деревянную ручку своей бритвы, брадобрей скоблил ее лезвием щеки, подбородок и шею судьи Пазаира, сидевшего на табуретке у порога своего дома. Рядом стоял невозмутимо наблюдавший за этой сценой Северный Ветер, между ног которого спал Смельчак.

По обычаю своих собратьев, парикмахер болтал без умолку.

– Если вы наводите такую красоту, значит, вас пригласили во дворец.

– От вас ничего не скроешь.

Судья умолчал о том, что только что получил краткий ответ от визиря, который вызвал его к себе этим прекрасным летним утром и просил не мешкать с приходом.

– Вы получили новое назначение?

– Вряд ли.

– Да помогут вам боги! Ведь справедливый судья – их лучший помощник.

– Да, это мне не помешает.

Брадобрей окунул бритву в чашу на ножке, наполненную водой, куда была добавлена сода. Отстранившись от клиента, он оценил свою работу и аккуратно срезал несколько непокорных волосков на подбородке.

– В последние дни посланники фараона распространяют любопытные декреты; зачем Рамсес Великий постоянно повторяет, что он – единственная защита от несчастий и катастроф? Все и так это знают. И, в общем-то, никто… Поговаривают, однако, что его могущество клонится к закату. Гиена, что приходила напиться из реки, плохой урожай, дожди, обрушившиеся на Дельту в это время года… Это все серьезные признаки того, что боги недовольны. Некоторые считают, что Рамсесу следовало бы устроить праздник возрождения, чтобы вернуть свою магическую власть во всей полноте. Какое хорошее времечко! Пятнадцать дней отдыха, раздача еды, пиво от пуза, танцы на улицах… Пока царь, запершись в храме, будет сидеть там наедине с богами, мы славно развлечемся!

Царские декреты заинтриговали и Пазаира. Кто тот неведомый противник, который напугал Рамсеса? У него было ощущение, будто монарх держит оборону против врага – видимого или невидимого, во всяком случае неназванного, – который на него нападает. В Египте между тем было спокойно; никаких признаков нестабильности, если не считать этого таинственного заговора, чьи планы он нарушил, пусть и случайно. Но какая связь между кражей небесного железа и опасностью, грозившей трону?

Остается еще полководец Ашер, как утверждает Сути, предатель и союзник азиатов, никогда не оставлявших надежды завоевать Египет, страну несметных богатств. Даже если он займет один из высших постов в военном командовании, посмеет ли он поднять войска против царя? Это казалось маловероятным. Изменник заботился больше о собственной выгоде, чем о тяготах правления, которого он не в состоянии будет обеспечить.

С момента гибели его учителя Беранира Пазаир как бы утратил ориентиры. Его мысль работала вхолостую, он чувствовал себя связанным по рукам и ногам. Собрав целое досье против полководца Ашера и его вероятных сообщников, он, тем не менее, не видел перспективы, его неотступно преследовало страдальческое лицо так чтимого им человека, жизнь которого оборвалась.

– Вы выглядите великолепно, – оценил парикмахер. – Будете во дворце, замолвите обо мне хоть словечко; мне бы хотелось обслуживать благородных господ.

Судья кивнул.

Теперь мужа оглядела Нефрет. Волосы подкрашены, тело вымыто и умащено благовониями, набедренная повязка безупречной белизны – она осталась довольна.

– Ты готов?

– Уже пора. У меня испуганный вид?

– Снаружи – нет.

– В письме визиря не было ничего, что бы меня подбодрило.

– Не рассчитывай на его доброжелательное отношение, меньше будет разочарований.

– Если он лишит меня судейского звания, я все же потребую продолжения расследования.

– Да, мы не должны оставлять безнаказанным убийство Беранира.

От ее улыбающегося лица исходило ощущение твердости, и это его успокоило.

* * *

Все в тяжелых париках, длинных белых плиссированных одеждах, на высоте пупка украшенных узлом из ткани, девять друзей фараона собрались утром по просьбе визиря Баги. После довольно бурных дебатов участники совещания пришли к единому мнению. Хранитель Закона, начальник казны, смотритель каналов и водоемов, старший над царскими писцами, управитель земельных угодий, начальник тайной службы, писец кадастра и распорядитель в царском доме, обменявшись мнениями, приняли удивительное предложение визиря, поначалу показавшееся им невыполнимым и даже опасным. Но поскольку ситуация не терпела отлагательств и принимала драматический оборот, их решение оказалось скорым и необычным.

Когда было объявлено о приходе Пазаира, девять мужчин собрались на аудиенцию в большом зале с голыми белыми стенами и расселись на каменных скамьях по обе стороны от Баги, занявшего кресло с низкой спинкой. У него на шее висело внушительного вида сердце из меди, единственное ритуальное украшение, которое он себе позволял. У подножия кресла, как символ укрощенной силы, расстилалась шкура пантеры.

Судья Пазаир поклонился высокому собранию и преклонил колени. Ледяное выражение на лицах присутствующих не предвещало ничего хорошего.

– Встаньте, – приказал Баги.

Пазаир остался стоять напротив визиря. Чувствовать на себе эти жесткие взгляды было тяжелым испытанием.

– Судья Пазаир, вы согласны, что только исполнение Закона способно обеспечить процветание страны?

– Это мое глубочайшее убеждение.

– Если же мы не руководствуемся Законом, перестаем его уважать, считая лживым, то бунтовщики поднимут головы, начнет свирепствовать голод, и воцарятся демоны. С этим вы тоже согласны?

– Ваши слова – чистая правда.

– Я получил оба ваши письма, судья Пазаир, и сообщил их содержание высокому совету, чтобы каждый из его членов смог вынести собственное суждение о вашем поведении. Считаете ли вы, что честно исполняли ваш долг?

– Я не отступил от него ни в чем. Плоть моя страдала, на губах моих был вкус отчаяния и смерти, но все это так ничтожно по сравнению с тем тяжким оскорблением, которое было нанесено делу справедливости. Мое звание судьи оказалось запачкано и попрано.

– Если вы узнаете, что верховный страж Монтумес и старший судья царского портика были назначены на свои должности этим собранием и при моем согласии, вы снова будете настаивать на ваших обвинениях?

Пазаир сглотнул слюну. Он зашел слишком далеко. Даже вооружившись истиной и имея на руках неопровержимые доказательства, простой судья не должен был покушаться на столь важных персон. Визирь и его совет, безусловно, примут сторону своих назначенцев.

– Чем бы это мне ни грозило, я настаиваю на высказанных обвинениях. Я был сослан несправедливо, верховный страж не предпринял никаких серьезных проверок, старший судья предпочел ложь правде. Они стремились отстранить меня от дел, чтобы положить конец расследованию по поводу убийства Беранира, таинственной смерти ветеранов и исчезновения небесного железа. Вы, девять друзей фараона, выслушав правду, не забывайте ее. Разложение и порча покинули свое логово и уже заразили часть государства, и если больные органы не будут отсечены, болезнь овладеет всем телом.

Не опуская глаз, Пазаир выдержал взгляд визиря: немного было людей, способных на это.

– Спешка и прямолинейность могут сбить с правильного пути даже опытных судей, – подчеркнул Баги. – Из этих двух дорог какую выберете вы – преуспеть в жизни или служить справедливости?

– Почему вы противопоставляете эти вещи?

– Потому что человеческое существование плохо сочетается с Законом Маат.

– Моя жизнь подчинена Закону, я давал клятву.

Визирь выдержал долгую паузу. Пазаир понял, что сейчас он выслушает приговор, не подлежащий обжалованию.

– Хранитель Закона, распорядитель царского дома и я, рассмотрев факты и опросив свидетелей, пришли к общему выводу. Старший судья портика действительно совершил грубые ошибки. Оценив его возраст, опыт и заслуги перед Законом, мы приговариваем его к ссылке в оазис Харга, где он окончит свои дни в одиночестве и размышлениях. В долину он не вернется никогда. Вы удовлетворены?

– Почему я должен радоваться падению старого судьи?

– Выносить приговор – это наш долг.

– Продолжать следствие тоже.

– Я поручаю его новому старшему судье. Вам, Пазаир.

Судья побледнел.

– Мой молодой возраст…

– Должность старшего судьи вовсе не обязательно предполагает определенный возраст. Важна компетентность, а присутствующие здесь признают за вами это достоинство. Вы так боитесь груза ответственности, что готовы отказаться от должности?

– Просто я не ожидал…

– Судьба выносит свои решения неожиданно для нас, подобно крокодилу, устремившемуся к реке. Ваш ответ?

Пазаир поднял сомкнутые руки в знак уважения и согласия и поклонился.

– Старший судья царского портика, – произнес Баги, – у вас нет никаких прав. Но есть тяжелый груз обязанностей. Пусть Тот направляет ваши мысли и руководит вашими делами, ибо только бог способен удержать человека от мерзостей. Помните о вашем звании, гордитесь им, но не впадайте в тщеславие. Ставьте ваше достоинство выше мнения толпы, будьте молчаливы и служите людям. В своем деле не выпускайте из рук поводьев, оставайтесь опорой правосудию, цените добро и презирайте зло. Не будьте ни легковесны, ни переменчивы, пусть уста ваши никогда не лгут, а сердце не знает алчности. Старайтесь проникнуть в души людей, которых судите, и пусть вам поможет в этом небесный свет, взгляд божественного Ра.

Пазаир внимательно слушал.

– Вот ваш перстень с печатью, которую вы будете ставить на свои документы. С этого дня вы будете размещаться у врат храма, где станете править суд и защищать слабых. Вы должны заставить уважать закон в Мемфисе. Следите за тем, чтобы налоги собирались должным образом, чтобы полевые работы шли своим ходом, а необходимые товары поставлялись вовремя. В случае необходимости вы будете участвовать в заседаниях верховного суда. В любых ситуациях не довольствуйтесь тем, что услышите, но старайтесь проникнуть в суть событий.

– Если вы желаете, чтобы правосудие торжествовало, что вы решаете в отношении верховного стража Монтумеса, чьи плутни и коварство абсолютно непростительны?

– Я хочу, чтобы ваше расследование уточнило характер его проступков.

– Я обещаю сохранять хладнокровие и внимательно во всем разобраться.

Хранитель Закона поднялся.

– Я утверждаю решение визиря от имени совета. Начиная с этого момента старший судья Пазаир вступает в должность и будет признан всем Египтом. Он получает в свое распоряжение жилище, необходимое имущество, слуг, помещения и служащих.

Следующим поднялся начальник государственной казны, которую в стране именовали «Два белых дома».

– В соответствии с законом старший судья признается ответственным за принятые им несправедливые решения. И если в этом случае обиженному им полагается возмещение ущерба, то судья должен сделать это из собственных средств и не брать денег в государственной казне.

Внезапно с кресла, где сидел визирь, донесся стон.

Все обернулись. Прижав руку к правому боку, визирь вцепился в спинку стула, тщетно пытаясь удержаться. И вдруг, лишившись чувств, упал на пол.

* * *

При виде Пазаира – с потным лбом и тоской в глазах – Нефрет решила, что он сбежал из дворца.

– Визирю плохо.

– К нему пригласили старшего лекаря?

– Небамон нездоров. А из его помощников никто не осмеливается вмешаться без его разрешения.

Молодая женщина взяла наручные часы, закрепила их на запястье и поставила медицинскую сумку на спину ослу. Северный Ветер сразу взял правильное направление.

Баги лежал, обложенный подушками.

Нефрет послушала, как работает его сердце в груди, в венах и артериях, и различила два внутренних потока. Один согревал правую часть тела, второй охлаждал левую. Болезнь таилась в глубине и затронула весь организм. С помощью наручных водяных часов она посчитала пульс и время его резонанса с другими органами.

Придворные с тревогой ждали, когда она объявит диагноз.

– Этот недуг мне знаком, и я умею его лечить, – сказала Нефрет. – Затронута печень, наблюдается пониженная проходимость воротной вены. Печеночные артерии и канал желчного протока, соединяющие сердце с печенью, в плохом состоянии. Они дают недостаточно воды и кислорода, из-за чего кровь становится слишком густой.

Нефрет дала больному выпить цикория, выращенного в храмовых садах. Это растение с крупными голубыми цветами, которые закрываются в полдень, обладает многими лечебными свойствами; если его в небольшом количестве добавить к выдержанному вину, то оно дает облегчение при множестве заболеваний печени и желчного пузыря. Врач приложила магнит к больному органу; визирь пришел в себя. Он был очень бледен, его вырвало.

Нефрет велела ему выпить подряд несколько кубков цикория, пока организм не перестанет его отторгать; наконец тело больного очистилось.

– Печень очищена и промыта, – констатировала она.

– Кто вы? – спросил Баги.

– Целительница Нефрет, жена судьи Пазаира. Вам надо следить за питанием, – произнесла она спокойно, – и каждый день пить цикорий. Чтобы избежать более серьезной закупорки сосудов, которая может вас убить, вы будете принимать микстуру, куда входят фига, виноград, рубленые плоды смоковницы, зерна бриония, камедь и смола. Я сама приготовлю вам эту смесь. А в нее надо добавлять росу и фильтровать рано утром.

– Вы спасли мне жизнь.

– Я сделала то, что должна была, и нам повезло.

– Где вы практикуете?

– В Мемфисе.

Визирь поднялся. Несмотря на тяжесть в ногах и сильную мигрень, он смог сделать несколько шагов.

– Вам необходим отдых, – добавила Нефрет, помогая ему сесть. – Небамон…

– Лечить меня будете вы.

* * *

Неделю спустя визирь Баги, полностью оправившись от болезни, передал новому старшему судье царского портика известняковую стелу с выгравированными на ней тремя парами ушей: первая – темно-синяя, вторая – желтая и третья – бледно-зеленая. Они символизировали небо из лазурита, где светят звезды мудрых, золото, являющееся плотью богов, и бирюзу, означавшую любовь. Таким образом были обозначены обязанности главного судьи Мемфиса: выслушивать обиженных, уважать волю богов, быть доброжелательным, но не слабым.

Умение слушать – для судьи самое важное, эта способность составляет главную добродетель служителя истины. Пазаир, серьезный и собранный, принял стелу и поднял ее, повернувшись лицом к судьям большого города, которые собрались, чтобы приветствовать его назначение.

Нефрет плакала от радости.