Как всегда, прием удался на славу. Госпожа Нанефер красовалась в своем великолепном доме и с удовольствием выслушивала комплименты лебезивших перед ней гостей. Денес заключил несколько весьма выгодных сделок и был чрезвычайно доволен растущей прибыльностью своего транспортного предприятия, вызывавшего восхищение всей египетской элиты. Однако никто не знал, что судовладелец уже вплотную подобрался и к верховной власти в стране. Он старался совладать со своим нетерпением, но внутреннего возбуждения преодолеть не мог: тех, кто позволяет себе критиковать его, он завтра смешает с грязью, а тех, кто на его стороне, наградит по-царски. Время работает на него.

Устав от суеты, Нанефер удалилась в свои покои. Когда ушли последние гости, Денес прогулялся по саду, чтобы удостовериться, что все фрукты на месте.

Из темноты вышла женщина.

– Принцесса Хаттуса! Что вы делаете в Мемфисе?

– Не называйте меня по имени. Я жду того, что вы мне обещали.

– Не понимаю.

– Небесное железо.

– Наберитесь терпения.

– Не могу. Мне оно необходимо, и срочно.

– Почему такая спешка?

– Вы впутали меня в авантюру.

– До вас никому не дотянуться.

– Судье Пазаиру это уже удалось.

– Он пытается вас запугать.

– Он выдвинул против меня обвинение и рассчитывает начать судебный процесс.

– Глупости!

– Вы его плохо знаете.

– У него на вас ничего нет.

– Он собрал достаточно доказательств, свидетельств и показаний.

– Рамсес не позволит ему.

– Пазаир передает дело визирю Баги; фараон будет вынужден подчиниться закону. Я буду осуждена, Денес: меня лишат моих владений и запрут в каком-нибудь дворце в глухой провинции – и это в лучшем случае. Наказание может быть и гораздо более суровым.

– Это неприятно.

– Мне необходимо небесное железо.

– У меня его еще нет.

– Самое позднее – завтра. В противном случае…

– И что же в противном случае?

– Я выдам вас судье Пазаиру. Он подозревает вас, но пока не знает, что именно вам пришла мысль нарушить поставки продовольствия. Судьи поверят мне, я сумею их убедить.

– Дайте мне больше времени.

– Через два дня полнолуние. Если у меня будет драгоценный металл, моя магия принесет плоды. Завтра вечером, Денес, иначе вам не отвертеться.

* * *

Сопровождаемый удивленным взглядом Проказницы, зеленой обезьянки Нефрет, Смельчак принимал ванну. Осторожно окунув лапу в бассейн, где цвели лотосы, он нашел, что вода очень приятна на ощупь. В этот день у слуг был выходной и Нефрет занималась хозяйством сама. Она доставала воду из колодца. Ее уста были подобны бутону прекрасного цветка, округлая грудь напоминала спелые яблоки. Пазаир смотрел, как она ходила по дому, украшала цветами жертвенник в память о Беранире, кормила животных, любовалась ласточками, каждый вечер прилетавшими покружиться над их жилищем. И среди них радостно махала окрепшими крыльями та, которую они вырвали у смерти.

Нефрет наблюдала, как вызревают плоды смоковницы; сейчас они были нежного желтого цвета, а когда поспеют – станут красными. В мае их следует открыть прямо на дереве, чтобы ушли забравшиеся внутрь насекомые. И после этого фиги будут нежными и сочными.

– Я перечитал документы против Хаттусы, выверенные моими секретарями. Теперь можно передавать их визирю вместе с моими выводами.

– Царевна напугана?

– Она знает, что я не намерен отступать.

– Она может тебе помешать?

– Неважно. Процесс поведет Баги, он не потерпит ничьего вмешательства.

– Даже если фараон попросит его отступить?

– Он может снять меня с должности, но я не отступлю. В противном случае я так запачкаю свою душу, что даже ты не сумеешь ее отмыть.

– Кем рассказал мне, что была третья попытка покушения на тебя.

– Подручные Хаттусы хотели меня утопить; а до того какой-то человек пытался сделать меня инвалидом.

– Кем выяснил, кто это?

– Еще нет. Это очень хитрый и ловкий парень. Те, кто поставляет Кему сведения, о нем ничего не знают. Что решил совет лекарей?

– Решение отложено, пока не найдут новых кандидатов; но Кадаш будет выставляться снова, сейчас он обхаживает членов совета.

Она положила голову ему на колени.

– Что бы ни случилось, мы с тобой счастливы.

* * *

Пазаир скрепил своей печатью приговор провинциального суда, приговорившего сельского старосту к двадцати ударам палкой и крупному штрафу за клевету. Скорее всего, местный судья подаст апелляцию; однако, если виновность подтвердится, наказание будет вдвое строже.

Незадолго до полудня судья принял госпожу Тапени. Маленькая, ладная, с волосами цвета воронова крыла, она ловко пользовалась своим обаянием и сумела уговорить суровых писцов впустить ее к старшему судье.

– Чем я могу быть вам полезен?

– Вы хорошо знаете.

– Поясните.

– Я хочу знать, где скрывается ваш друг Сути, который является моим мужем.

Пазаир был готов к этой атаке. Как и Пантере, Тапени не была безразлична судьба любителя приключений.

– Он уехал из Мемфиса.

– Почему?

– У него важное задание.

– Какое, вы мне, конечно, не скажете.

– Это исключено.

– Ему грозит опасность?

– Он верит в свое везение.

– Сути вернется. Я не из тех женщин, которых можно забыть или бросить.

В ее голосе было больше угрозы, чем нежности. Пазаир позволил себе небольшую импровизацию.

– Некоторые знатные дамы, должно быть, вам сильно докучали в последнее время?

– Я занимаю такое положение, что они часто приходят ко мне выпрашивать лучшие ткани.

– Только это? Или что-нибудь посерьезнее?

– Я вас не понимаю.

– Скажем, госпожа Нанефер, она разве не просила вас держать язык за зубами?

Похоже, что Тапени смутилась.

– Я рассказывала о ней Сути, ведь она прекрасно владеет иглой.

– В Мемфисе есть и другие искусницы. Почему вы бросили на съедение именно ее?

– Ваши вопросы мне надоели.

– Но я должен их задать.

– С какой целью?

– Я расследую серьезное преступление.

На губах Тапени появилась странная улыбка.

– В нем замешана Нанефер?

– Что вам об этом известно?

– Вы не имеете права держать меня здесь.

И она быстро пошла к двери.

– Возможно, мне об этом известно достаточно много, судья Пазаир, но почему я должна выдавать свои секреты?

* * *

Бывает ли такое, чтобы в лечебнице наступало затишье? Один больной выздоравливает, но на его место поступает другой, и снова начинается борьба за жизнь. Уход за больными не утомлял Нефрет; одерживать верх над страданием приносило ей бесконечную радость. Весь персонал самоотверженно помогал ей, управляющие исполняли свои функции исправно, поэтому она могла полностью отдаться своему искусству, искать более эффективные лекарственные средства и совершенствовать старые. Каждый день она оперировала опухоли, соединяла сломанные кости, ободряла неизлечимо больных. С ней работала команда лекарей – одни уже опытные, другие начинающие; она руководила ими, не повышая голоса, и все с радостью повиновались ей.

День выдался не из легких. Нефрет удалось спасти сорокалетнего мужчину, у которого развилась непроходимость кишечника. Усталая, она присела, держа в руках кубок со свежей водой, и в этот момент в помещение, где умывались и переодевались лекари, ворвался Кадаш. Седовласый зубной лекарь грубо окликнул Нефрет.

– Мне нужен список лекарств, которые есть в больнице.

– Зачем он вам?

– Я скоро получу должность старшего лекаря и хочу ознакомиться с этим списком.

– Что вы будете с ним делать?

– Мне необходимо расширить свои познания.

– Но, как зубной лекарь, вы используете лишь несколько специфических средств.

– Сейчас же дайте мне список!

– Ваши требования необоснованны. Доступ к этому списку имеет только персонал лечебницы.

– Вы плохо понимаете ситуацию, Нефрет. Я должен подтвердить свою профессиональную состоятельность. Не ознакомившись со списком лекарств, я не смогу этого сделать.

– Только старший лекарь царства может приказать мне уступить вам.

– Но это же я, будущий старший лекарь!

– Насколько я знаю, это место пока свободно.

– Подчинитесь моему приказу, и вы не пожалеете.

– Я не сделаю этого.

– Если будет нужно, я выбью дверь вашей аптеки.

– И понесете за это ответственность.

– Прекратите упорствовать. Завтра вы окажетесь у меня в подчинении. И если вы сейчас откажетесь со мной сотрудничать, я выгоню вас с этого места.

Обеспокоенные стычкой, несколько лекарей подошли к Нефрет.

– Ваш бунт не производит на меня впечатления.

– Выйдите отсюда, – приказал молодой лекарь.

– Вы совершаете большую ошибку, разговаривая со мной в таком тоне.

– Ваше поведение недостойно целителя.

– У меня нет времени на церемонии, – заметил Кадаш.

– Это с вашей точки зрения, – поправила Нефрет.

– Пост старшего лекаря должен занять опытный человек. Вы все здесь цените меня по достоинству. Почему же вы так со мной обращаетесь? Нами движет одно и то же желание – служить другим.

Кадаш доказывал свою правоту эмоционально и убежденно; он напомнил о своей долгой и успешной практике, о преданности больным, о желании стать полезным стране на более высоком посту, где он не будет связан никакими оковами.

Однако Нефрет оставалась непоколебимой. Если Кадаш хочет получить список ядов и наркотиков, то пусть действует по заведенному порядку. Но пока преемник Небамона не занял этот высокий пост, она будет стоять на своем.

* * *

Начальник штаба Ашера сожалел об отсутствии полководца. Однако судья Пазаир настаивал.

– Речь идет не о простом посещении. Я должен допросить его.

– Полководец покинул казармы.

– Когда?

– Вчера вечером.

– В каком направлении?

– Не знаю.

– Разве устав не предписывает ему ставить вас в известность о своих перемещениях?

– Да, это так.

– Так почему же он его нарушил?

– Откуда мне знать?

– Я не могу удовольствоваться столь расплывчатыми объяснениями.

– Вы можете обыскать казармы, если хотите.

Пазаир допросил двух других офицеров, но ничего не выяснил, кроме того, что полководец отбыл на повозке в южном направлении.

Не исключая, что полководец применил какую-то уловку, судья навел справки и выяснил, что никакой экспедиции в Азию не планировалось.

Пазаир дал Кему поручение отыскать полководца как можно быстрее, и начальник стражи без промедлений отправился в южные провинции, не имея, однако, точного представления о направлении своих поисков: Ашер очень ловко заметал следы.

* * *

Визирь был раздражен.

– Вы не преувеличиваете, судья Пазаир?

– Я веду это расследование уже семь дней.

– А казармы?

– Ашера там нет.

– Что говорят в штабе?

– Там ему не поручали никакой миссии, если только она не секретная.

– Но в этом случае я бы знал.

– Вывод напрашивается сам собой: полководец исчез.

– Это невозможно. Его высокая должность не предполагает подобных выходок!

– Он расставил ловушки, в которые рискует угодить сам.

– Ваши постоянные нападки загнали его в угол?

– Я полагаю, что скорее он опасался вашего вмешательства.

– То есть он боялся, что правосудие окажется не на его стороне.

– А его друзья его покинули.

– Почему?

– Ашер сообразил, что они его использовали.

– Но солдат не может спасаться бегством!

– Он трус и убийца.

– Если ваши обвинения обоснованны, то почему он не направился в Азию, где у него действительно есть союзники?

– Его отъезд на юг может оказаться обманным маневром.

– Я приказываю перекрыть границы. Ашеру не удастся уйти за пределы страны. Если у полководца не было сообщников, то из этой сети ему не ускользнуть. Кто осмелится ему помогать, нарушая приказ визиря?

Пазаиру следовало бы радоваться своей огромной победе. Полководец не сумеет объяснить свое дезертирство: преданный сообщниками, он в свою очередь предаст их во время второго судебного процесса, который будет возбужден против него. Видимо, он попытался отомстить Денесу и Чечи. Столкнувшись с возможностью своего провала, он предпочел исчезнуть.

– Я направлю местным начальникам приказ немедленно арестовать Ашера. Пусть Кем распространит его среди стражников.

Если отправить документ срочной почтой, то свобода передвижения будет перекрыта полководцу меньше чем через четыре дня.

– Ваша задача этим не ограничивается, – продолжал визирь. – Если в этом деле полководец окажется лишь исполнителем, вы должны добраться до главных виновников.

– Это именно то, что я намерен сделать, – подтвердил Пазаир, который думал о Сути.

* * *

Денес отвез царевну Хаттусу в людный пригород, в секретную кузницу, где работал Чечи. Она была спрятана за кухней, которой пользовались служащие судовладельца. Химик ставил там опыты по созданию новых сплавов и с помощью растительных окислителей испытывал на прочность медь и железо.

Жара в мастерской стояла невыносимая. Хаттуса сняла плащ.

– Визит царской особы, – радостно объявил Денес.

Но Чечи даже не оглянулся. Он сосредоточенно выполнял тонкую операцию: пытался соединить три металла – золото, серебро и медь.

– Я делаю рукоятку для кинжала, – пояснил он. – Он достанется будущему правителю, который сядет на трон, когда мы прогоним тирана.

Правой ногой Чечи ритмично нажимал на кузнечные меха, чтобы огонь в горне не погас; он ворошил кусочки металла щипцами из бронзы и должен был торопиться, поскольку бронза плавилась при той же температуре, что и золото.

Хаттусе стало не по себе.

– Меня не интересуют ваши эксперименты. Мне нужно небесное железо, за которое я уже заплатила.

– Вы заплатили только часть, – уточнил Денес.

– Отдайте мне металл, и получите остальное.

– Вы по-прежнему торопитесь?

– Мне надоела ваша наглость! Покажите мне то, за чем я пришла.

– Вам придется подождать.

– Хватит, Денес! Вы обманываете меня?

– Вовсе нет.

– Этот металл вам не принадлежит?

– Он будет моим.

– Вы смеетесь надо мной!

– Не преувеличивайте, царевна; просто надо немного подождать. У нас с вами общая цель – убрать Рамсеса, и это главное, не правда ли?

– Вы обыкновенный вор.

– Напрасно вы гневаетесь. Мы должны действовать заодно.

Она окинула его презрительным взглядом.

– Вы ошибаетесь, Денес. Я обойдусь без вашей помощи.

– Отказаться от сотрудничества с нами было бы глупо.

– Откройте дверь, я хочу уйти.

– Вы будете молчать?

– Я буду действовать так, как будет выгодно мне.

– Вы должны дать мне слово.

– Дайте мне пройти.

Денес не пошевелился, Хаттуса попыталась его отодвинуть. Взбешенный, он сильно толкнул ее. Попятившись, царевна задела горячие щипцы, которые Чечи положил на камень. Вскрикнув, она покачнулась и упала в огнедышащую печь. Ее платье мгновенно загорелось.

Ни Денес, ни Чечи не двинулись в места – химик не посмел вмешаться без приказа сообщника. Наконец судовладелец открыл дверь и кинулся наружу, Чечи выбежал за ним. Кузница заполыхала.