Сжимая руки в кулаки, я пытался не закричать на своего приемного отца, когда слушал его бормотание себе на ухо. Я люблю парня, но чертовски раздражен, что он не зовет Кейт к телефону. Я звоню в третий раз, и мне опять пудрят мозги, и я уже готов начать скандал.

Кейт повезла детей в Орегон до конца лета, хоть я и не был особо рад этому. Им нравилось там, и я знал, что наши семьи, вероятно, баловали их, но срок родов Кейт приближался, и я ненавидел мысль, что она летела с четырьмя маленькими детьми одна. Когда я, наконец, связался с ней по «Скайпу», меньше чем через неделю после их прибытия, то перестал ворчать.

Я не осознавал, насколько измотанной она выглядела последние несколько месяцев, но смотря на нее за столом ее родителей — краснощекую и счастливо улыбающуюся, почти без синяков под глазами — я не мог проигнорировать изменения. В ней, наконец, появилось то сияние беременных, которое было у большинства женщин, после того как заканчивался токсикоз, и они получали здоровый и крепкий ночной сон.

Я был чертовски удивлен этому, но хотя и не видел ее месяцами, за время моего боевого задания мы стали ближе, и теперь, когда оно подходило к концу, я очень хотел вернуться домой к ней. В какой-то момент мои чувства изменились от замешательства и вины до чего-то менее понятного. Она была забавной. Она не мирилась с моим поведением, но редко злилась или обижалась. Вместо этого рассеивала любые доводы сарказмом или меняла тему на что-то неожиданное, и мне приходилось брать себя в руки, чтобы поддержать беседу. Она была умнее меня, и это было чертовски сексуально.

Кейт всегда была хорошенькой. Но когда мы болтали и подшучивали друг на друга, казалось, я могу увидеть ее совершенно по-новому. Изгибы, на которые раньше я бы не посмотрел дважды, начали очаровывать меня. Я фантазировал об округлости ее бедер и мягкой коже между ними, и со стыдом обнаружил, что просыпаюсь посреди с ночным семяизвержением, как подросток.

Все изменилось, и это происходило уже какое-то время.

Поэтому я был очень зол, что никто не давал мне с ней поговорить. Она отвечала на мои сообщение последние пару дней, но не соглашалась на свидания по «Скайпу», и каждый раз, когда я звонил, ее или мои родители не говорили мне, что происходит.

— Где, черт побери, Кейт? — наконец, зашипел я, прерывая Майка на полуслове. — И какого черта она еще не привезла моих детей домой? Скоро начнется учеба.

— Успокойся, сынок.

— Нет, это чертовски нелепо. Скажи Кейт, что я позвоню вечером по «Скайпу» в семь часов. Хочу увидеть своих детей.

Я бросил трубку и вытер пот со лба куском туалетной бумаги, который носил в кармане. Пора это заканчивать. Мне нужно вернуться домой.

***

— Привет, папочка! — сказала Сейдж, когда соединение, наконец, было установлено.

Я облегченно выдохнул, когда увидел, что Кейт сидит между детьми, Сейдж и Гевин по одну сторону, а Келлер по другую. Все они были тесно прижаты друг к другу, и не видно ничего кроме их лиц.

— Привет, ребята, веселитесь у дедушки с бабушкой?

— Катались в большом грузовике! — сказал Гевин восторженно, размахивая руками, и почти ударил Кейт по лицу.

— Ох, да?

— Дядя Брам катал меня на тракторе. Дедушка водил нас на рыбалку! — поделился Келлер.

— Вау, да вы, ребята, очень занятые, — я улыбнулся на их счастливые лица, и мой желудок успокоился впервые за последние дни. — Где Ганнер?

— Мам, можешь принести его? — спросила Кейт, посмотрев в сторону.

Сначала я увидел его руки, а затем часть головы. Я не мог поверить, как сильно он подрос с момента моего отъезда. Его волосы были гуще и длиннее, чем последний раз, когда я его видел, а тельце казалось более окрепшим.

Я ухмыльнулся, когда Келлер поморщился в отвращении, когда Ганнер заслонил его на экране.

— Мама! Мама! Мама! — хныкал Ганнер, крутясь, чтобы дотянуться до Кейт.

Меня будто окатило ушатом холодной воды.

Нет. Она не могла так поступить.

— Шейн? — спросила Кейт в замешательстве, когда увидела взгляд на моем лице. — Что не так?

Я онемел.

Она не могла такое сделать. Я знал Кейт. Она не могла научить Ганнера называть ее «мамой». Или могла?

— Мое время вышло, — объявил я детям с вялой улыбкой. — Я позже позвоню вам на телефон дедушке.

— Пока, папочка! — закричали дети почти в унисон.

— Люблю вас, ребята, скоро поговорим.

— Шейн, что...

Дрожащей рукой я быстро отключил «Скайп» и резко поднялся.

Мне нужно многое сделать. Занять себя. Я скоро буду дома и обо всем позабочусь.

Злость внутри меня нарастала, когда я покидал компьютерный зал, и к тому времени как собрал свои вещи, чувствовал себя так, будто был на грани потери контроля.

Ни в коем случае я не смогу заговорить с ней снова до возвращения домой.

Ни в коем гребаном случае.

*** 

— Привет, пап. Дети рядом? — спросил я пару часов спустя. Дерьмо, за один день я сделал больше звонков, чем обычно за неделю.

— Только Келлер. У парня проблемы со сном.

— Дерьмо, я заставил их слишком долго ждать. Было много работы, — сказал я разочарованно. Я скучал по детям.

— Что произошло ранее? Мама сказала...

— Можешь передать трубку Келлеру? — перебил я. Проблема была между Кейт и мной, и я не хотел обсуждать ее с кем-то еще.

— Конечно, сынок.

На несколько минут стало тихо, затем в трубке послышался сонный голосок Келлера.

— Привет, папочка.

— Привет, дружище. Почему не спишь?

— Ждал тебя.

— Ау, мне жаль. Я работал.

— Все нормально. Мы с дедом смотрели рыбалку по телевизору.

— Ну, я просто хотел поздороваться и сказать, что люблю тебя, милый. Иди спать, хорошо?

— Хорошо, папочка. Люблю тебя.

— Пока, Келлер.

— Пока, — я услышал, как он зевнул, прежде чем телефонное соединение прервалось, и я откинулся в кресле в разочаровании.

Я уезжал через пару часов, наконец, направляясь домой, и никто не поприветствует меня там.

Нет. К черту все. Я снова поднял трубку.

— Алло? — хрипло ответил Майк.

— Скажи Кейт, чтобы отвезла моих детей домой.

— Ну...

— Я просил ее не уезжать в Орегон, а она все равно уехала. Мне по хрену как весело ей там. Хочу, чтобы мои дети были в Оушенсайд к моему возвращению.

Майк молчал какое-то время, прежде чем его голос стал резче.

— Я не растил тебя таким придурком.

— Ты вообще не растил меня, — огрызнулся я в ответ, пожалев о словах, как только они вылетели из моего рта.

— Я передам сообщение, — сказал он тихо, и из-за отсутствия у него агрессии на мои слова, в моей груди стало больно.

— Пап...

Он повесил трубку, прежде чем я смог еще что-то сказать.

Черт.

Почему я не могу заткнуться, когда зол? Я никогда не говорил ничего плохого своим детям, неважно, насколько зол был, но кажется, это не распространяется на взрослых. Такое ощущение, что мой речевой фильтр просто исчезает. Не впервые я задеваю чувства Майка, но это не значит, что мне это нравится. Во всяком случае, зная, что он терпит мое дерьмовое поведение уже двенадцать лет, я чувствую себя еще хуже из-за своего комментария.

Я не тратил время, перезванивая ему. Вместо этого нацепил фуражку и пошел за своими сумками.

Наконец, настало время ехать домой.

*** 

Мой дом был закрыт и тих, когда я приехал через несколько дней.

Кейт не привезла моих детей домой.

Я забронировал рейс и отправился в аэропорт через два часа.

Через семь часов после того, как приземлился в Сан-Диего, я шел по аэропорту Портланда только с рюкзаком одежды, которую нашел сложенной в комоде, и в достаточном гневе, чтобы удержать любого от разговора со мной. Должно быть, он исходил от меня волнами.

Я арендовал небольшую машину и направился к родителям, которые жили почти в часе езды. Прошло много времени с тех пор, как я ездил по этим дорогам, но некоторые вещи не забываются, и я вырулил на подъездную дорожку своих родителей в семь часов без инцидентов.

— Кто-нибудь дома? — позвал я, проходя через открытую дверь.

— Шейн? — спросил Майк в смятении, когда вышел из комнаты для гостей. — Что случилось?

Он бросился вперед, крепко обнимая. Как будто разговора пару дней назад вовсе не было.

— Что ты здесь делаешь?

— Приехал за детьми. Где они?

— Элли повела их... — его слова были прерваны, когда передняя дверь открылась и дети вбежали внутрь.

— Майк, кто здесь...

— Папочка!

Я опустился на колени, когда Сейдж и Келлер побежали ко мне, хватаясь за мою футболку и оборачивая свои маленькие ручки вокруг меня.

— Я так сильно скучал по вам, детишки, — прошептал я, целуя их обоих, прежде чем поднял голову и увидел, что Гевин и Ганнер сохраняют дистанцию. Они наблюдали за нами, стоя у входной двери, а Ганнер крепко держался за облаченное в джинсу бедро Элли.

— Привет, мальчишки, — сказал я нежно. — Я скучал по вам.

Гевин с любопытством наблюдал за мной и сделал небольшой шаг вперед. Но во взгляде Ганнера не было абсолютно никакого узнавания. Он не вспомнил меня, даже после разговоров по «Скайпу».

Это убивало меня.

— Вы веселились с бабушкой и дедушкой? — спросил я, и внезапно Гевин помчался вперед и почти сбил меня с ног, когда попал в клубок мелких тел, уже обмотанных вокруг меня.

— Привет, дружище, — сказал я с улыбкой, в моем горле образовался комок, отчего слова вышли хриплыми.

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Наконец-то. Боже, я так по ним скучал.

Элли подняла Ганнера, когда он начал беспокоиться, и я встал, поставив детей на руки. Они протягивали ко мне руки, но все трое молчали. Я понимал их, и тоже хотел осознать все происходящее на минутку.

— Где Кейт? — спросил у Элли, глядя мимо нее на парадную дверь.

— Она в больнице, — медленно ответила Элли.

— Что? — мой голос эхом отразился по комнате, отчего дети вздрогнули.

— Тетушке Кейт все время надо лежать в кровати, — заговорил Келлер, запрокинув голову, чтобы посмотреть на меня, — чтобы ребеночек не вышел.

— Объясни, — приказал я, паника начала накрывать меня.

— У нее был постельный режим… Сколько? Около трех недель? — спросила Элли Майка.

— Да, около трех недель.

— На прошлой неделе у нее были схватки, и ее оставили на ночь в больнице, чтобы их остановить. Они отпустили ее домой на следующий день, но вчера схватки снова начались. Похоже, они оставят ее там на какое-то время.

Моя злость сменилась на замешательство.

— Почему мне никто не сказал?

— Кейт не хотела тебя беспокоить...

— Херня.

— Это ее желание.

— Какая больница? — я уже убрал руку с головки Келлера, чтобы потянуться за ключами арендованной машины.

— ОЗУГ, — сказал Майк, когда я наклонился поцеловать детей.

— Они не пустят тебя туда сегодня, — проинформировала Элли, подходя вперед и перемещая Ганнера с одного бедра на другое. — Часы посещений закончены, а они строги в этом. Кейт нужно отдыхать.

— Они сделают исключение, — спорил я, когда дети начали болтать, привлекая мое внимание.

— Не сделают, — Элли покачала головой. — Кейт истощена, Шейн. Только так они могут быть уверены, что она будет отдыхать.

Все мое тело напряглось, и я переступал с ноги на ногу, пытаясь понять, что делать.

— Проведи сегодняшний вечер с детьми, — приказал Майк, вытянув руку, чтобы сжать мое плечо. — Они скучали по тебе как безумные. Сможешь увидеть Кэти утром.

— Папочка, смотри! — закричала Сейдж, указывая на дырку в своем рту, откуда выпал зуб. — Я получила четыре бакса за него! — радостно затанцевала она.

Я разрывался между тем, чтобы помчаться в больницу к Кейт и провести немного столь необходимого времени со своими детьми. Я не хотел покидать их. Нам нужное многое наверстать.

— Ничего себе! Должно быть, у Зубной феи был успешный год, — ответил я, подталкивая Сейдж в бок, пока она не захихикала.

Элли подошла ближе, и я вытянул руку, чтобы нежно потереть спинку Ганнеру, приняв решение.

— Привет, Ганнер, — сказал я нежно. — Как дела?

Он наблюдал за мной с любопытством.

— Хочешь поздороваться, Ганнер? — сказала Элли.

— Привет, — его голос был тише, чем я помнил с того времени, когда говорил всего пару слов, и в моей груди закололо. Я так много всего пропустил.

— Привет! — я улыбнулся. — Хочешь провести время со мной и другими детьми?

Я вытянул руки и ждал, что казалось вечностью, прежде чем он потянулся ко мне.

Он был меньше, чем Келлер и Гевин в его возрасте. Оба моих старшеньких парня были крупно сложены с самого рождения, но Ганнер был худее. Высокий и долговязый. Я стиснул челюсти и поцеловал его в лобик, когда он пристально меня рассматривал.

Я помнил подобный момент с Сейдж и Гевином. Они оба были слишком маленькими, когда я уезжал на задания, что не помнили меня, когда я возвращался, но, слава богу, дети, казалось, быстро адаптировались. Я не думал, что с Ганнером будет по-другому, просто потребуется пара дней, чтобы он ко мне привык.

Я не думал, что когда-либо был так счастлив находиться дома, как в этот момент.

— Ладно, ребятня, — объявил я, глядя между маленькими тельцами, прыгающими в предвкушении. — Расскажите мне, что я пропустил.