Колония на Питкерне — Заговор таитян — Избиение европейцев — Мщение — Патриарх Питкерна

Когда бунтовщики прибыли на остров Питкерн, то они, сняв с «Bounty» все, что можно, сожгли его из боязни, чтобы судно не выдало их присутствия.

Христиан был единодушно выбран начальником новой колонии, а Юнг его помощником. Первым делом их было найти подходящую местность для постройки жилищ, они нашли ее в красивой долине, чрезвычайно плодородной и закрытой со всех сторон от моря, чего они особенно желали. Затем они перенесли туда всевозможные припасы, различные инструменты, паруса, веревки, железные вещи и другие предметы, в изобилии оставшиеся на «Bounty» после раздела.

По дороге к месту постройки они нашли два или три грубо обтесанных камня и их охватил страх при мысли, что остров может быть обитаем, но, обойдя его, они убедились, что на острове кроме них нет никого, тогда при помощи дикарей они принялись за постройку хижин.

Питкерн, несмотря на свою небольшую протяженность, был лучшим убежищем, какое они только могли себе найти, на острове было множество сортов съедобных растений, много дичи, а бухты наполнены рыбой, и кроме того местность была крайне живописна. Единственным недостатком было очень ограниченное количество пресной воды.

Избавившись от всяких опасений, маленькая колония с жаром занялась своим устройством.

В течение первого года дневник Юнга не заключает в себе ничего особенного.

Хижины были все сооружены, плотник Мильс построил лодку для рыбной ловли, засеяно было много полей, дикари сделали большие рыболовные сети из волокон кокосового ореха. Маленькая колония жила в полном довольстве, трое родившихся детей еще более увеличили благополучие.

В это время на острове было девять европейцев: Христиан, Юнг, Адамс, Мильс, Виллиам, Броун, Мартин, Мак-Кой и Кинталь и семь дикарей — Ону, Талалу, Тимоа, Негу, Менали, Тетагейте и Тенина — всего шестнадцать мужчин, столько же женщин и восемь детей. Всего сорок человек.

Казалось бы, что маленькой колонии оставалось только вести беззаботную патриархальную жизнь, которую так любят жители Океании. Правда, бывшие моряки немного злоупотребляли своими друзьями таитянами, заставляя их исполнять самые грубые работы, но последние исполняли их не жалуясь. Власть Христиана была признана всеми, и казалось ничто не нарушит согласия, царствовавшего между членами колонии, и не помешает ее процветанию, как вдруг простая случайность произвела такой переворот, что через несколько лет на острове остался всего один мужчина, Адамс, девять женщин и двадцать два ребенка.

Можно предположить, что сама судьба решилась наказать бунтовщиков. Мы как можно короче опишем мрачную и печальную картину разрушения колонии.

Жена Виллиама, отыскивая птичьи гнезда, упала в глубину оврага и разбилась. Тогда оружейный мастер, угрожая оставить остров на сохраненной на всякий случай шлюпке, потребовал, чтобы ему дали другую жену и указал на жену дикари Талалу.

Так как помощь оружейного мастера была слишком необходима, колонисты заставили Талалу уступить свою жену Виллиаму.

С этой минуты согласие между европейцами и таитянами было нарушено, и последние организовали заговор, чтобы истребить всех европейцев.

Несомненно, что дело удалось бы, если бы таитяне не имели слабости сообщить своего плана женам.

Удивительная вещь, таитянки во всех спорах всегда были на стороне европейцев против своих соотечественников.

Так и в этом случае. Они отправились к жилищам Христиана и его товарищей и начали петь:

«Для чего желтый человек точит топор? Для того, чтобы убить белого человека».

Жены европейцев сейчас же предупредили своих мужей, которые вышли вооруженными, и таитяне стали молить о прощении, которое получили только при условии, что сами убьют двух зачинщиков заговора.

Ону отрубили топором голову, а Талалу был зарезан своей собственной женой, сделавшейся женой Виллиама.

С этого времени пятеро оставшихся таитян, несмотря на все старания Христиана, Юнга и Адамса воспротивиться этому, были притесняемы остальными европейцами, в особенности Мак-Коем и Кинталем.

Тогда таитяне снова решили убить без различия всех европейцев, но на этот раз ничего не сказали женам.

Было решено, — говорит дневник Юнга, — что двое из них, Тимоа и Негу, достанут огнестрельное оружие и спрячутся с ним в лесу, поддерживая постоянные сношения со своими товарищами, и что в назначенный день убьют всех англичан во время их работ на плантациях. Тетагейте также попросил на этот день для себя ружье под предлогом, что хочет поохотиться, но вместо этого отправился к своим товарищам, и все трое напали на Виллиама, которого и убили. Такая же участь постигла и Христиана, и Мильса.

Мак-Кою удалось спастись от них и присоединиться к Кинталю, который при известиях об убийствах успел с помощью жены скрыться в горы.

Менали и Тенина убили Мартина и Броуна.

Адамс, вовремя предупрежденный женою Кинталя, убежал в лес, но затем, думая, что спокойствие восстановилось, решился возвратиться на свое поле, чтобы взять съестных припасов. Тут дикари напали на него и нанесли две раны, несмотря на которые он попытался бежать. Видя что он ускользает от них, враги закричали ему, чтобы он вернулся, что его жизнь будет пощажена. Женщины отнесли его в дом Христиана, где он нашел Юнга, которого они тоже спасли.

Но смерть белых была скоро отомщена. Таитяне начали оспаривать друг у друга жен их жертв, и вскоре Менали убил Тимоа, но сам, боясь такой же участи, скрылся в горы и принес повинную Мак-Кою и Кинталю. Последние воспользовались этим подкреплением, чтобы напасть на таитян, оставшихся в деревне, и начали в них стрелять. Адамс, посланный парламентером, предложил им возвратиться с тем условием, чтобы они убили Менали, и те согласились на это, но в свою очередь, потребовали смерти Тетагейте и Негу.

Вне себя от смерти своих мужей-европейцев, женщины бросились на дикарей и разорвали их в куски, Мак-Кой и Кинталь, чтобы исполнить условие, убили Менали, и на Питкерне не осталось более ни одного дикаря.

Когда окончилась эта ужасная бойня, четверо европейцев спокойно принялись за свои обычные занятия.

Прошло пять лет и число детей быстро увеличилось, женщины, занятые детьми, не подавали поводов к неудовольствию, когда новый случай снова опечалил колонию. Садовнику Мак-Кою удалось из корня ти (dracona terminalis) сделать водку, напившись не в меру своего изобретения, он в припадке безумия бросился вниз со скалы и разбился до смерти.

Спустя несколько времени у Кинталя умерла жена, тогда, забыв несчастные последствия, которые повлекли за собой подобное же требование Виллиама, он стал требовать, чтобы Юнг уступил ему свою любимую жену. Это странное требование было отклонено. Тогда Кинталь сделался мрачен и задумал убить своих товарищей, чтобы одному царствовать над островом. Однако, его план был открыт, и Юнг с Адамсом приговорили Кинталя к смерти.

Этот строгий приговор был вынужденной необходимостью, так как они не могли жить, находясь в постоянном беспокойстве за существование. Они сами привели свой приговор в исполнение.

Итак, Адамс и Юнг остались одни из всех мужчин, высадившихся на Питкерн, одиночество заставило их сосредоточиться на себе и привело к раскаянию и аскетизму.

Они ввели строгий порядок в жизни маленькой колонии, установили утренние и вечерние молитвы и воскресную службу, на которой обязаны были присутствовать все, начали строго воспитывать детей, и кончилось тем, что на Питкерне водворилась строгость нравов.

Через год после казни Кинталя, Юнг умер от болезни груди.

Адамс остался один с девятью женщинами и двадцатью двумя детьми от семи до девяти лет.

Он выстроил школу, являющуюся в то же время и храмом, и в 1824 году, более чем тридцать лет спустя после описанного нами события, когда одно английское коммерческое судно «Орель» случайно бросило якорь в Питкернской бухте, он мог с гордостью указать на то, что сделал, и признаться, что он последний оставшийся в живых из всего возмутившегося экипажа. Дети выросли и переженились между собою, и Питкерн, под отеческим управлением Адамса, имел семьдесят шесть человек жителей, из них тридцать шесть мужчин. Вскоре слухи об этой маленькой колонии распространились по всему свету, и все суда, ходившие в окрестностях, заходили по очереди на Питкерн и восхищались умом, честностью и чистотою нравов жителей.

Приезжие говорили Адамсу, который готов был во всякое время предстать пред судом, что преступление, в котором он участвовал, уже покрылось налетом давности.

Адамс вскоре стал известен под именем Питкернского Патриарха.

В конце 1825 года Англия послала на Питкерн военное судно «Blossom», чтобы принять Адамса и его колонию под свое покровительство и сообщить ему о прощении.

Капитан Беринг, командовавший этим судном, напечатал очень интересный отчет о прибытии на Питкерн.

«Когда Питкерн был уже виден, все вышли на палубу, сгорая от нетерпения как можно скорее познакомиться с обитателями острова и узнать от них все подробности об участи „Bounty“, однако приближение ночи заставило отложить до утра исполнение наших желаний.

При восходе солнца мы заметили парусную лодку, приближавшуюся к нам.

Прежде, чем подъехать к судну, островитяне спросили нас, могут ли они войти. Получив разрешение, они вскочили на палубу и с видимым удовольствием пожали руки всем офицерам.

Старый Адаме, менее проворный, чем его спутники, вошел последним. Это был человек лет шестидесяти, чрезвычайно живой и сильный для своих лет, несмотря на значительную полноту. Одет он был в матросскую рубашку, панталоны и низкую шапку, которую держал в руках, когда с ним говорили.

Он в первый раз после возмущения находился на палубе военного судна, и это приводило его в некоторое смущение, но когда ему объявили о прощении, он успокоился.

Все островитяне, приехавшие с ним, отличались высоким ростом, силою и здоровьем, их доброта, простота манер, боязнь сделать что-нибудь нетактичное сквозила во всех их поступках.

Они с интересом расспрашивали о различных частях корабля и о нашем продолжительном плавании».

Ввиду выраженного гостями желания осмотреть колонию, старый Адамс пригласил командира и офицеров сойти на землю, он принял их в большой бамбуковой хижине, служившей училищем, и рассказал им события, только что переданные мною, которые я сам слышал от плотника Бембриджа, внука Адамса.

Когда, наконец, «Blossom» покинул остров, он утвердил окончательно за Адамсом название Патриарха Питкерна.