— Надо же было додуматься до такого! Бросить в Киру бомбу-вонючку! Ты просто гений, Бри, слов нет, — из темноты раздался глухой бас.

— А как с ним еще справишься, Барни? Я же не идиот, чтобы напасть на него в открытую?

— А этот, похоже, идиот…

Справа от меня прозвучал тихий смех. Я открыл глаза и первое, что увидел, это земля, которая мерно раскачивалась в такт чьим-то шагам. Чуть повернул голову — вокруг подрагивала густая дымка тумана, топила в себе путь. Там и тут из этой молочно-белой мглы тянулись к дороге корявые щупальца окрестных деревьев. Меня, вскинув на плечи словно барана, нес здоровенный дядька.

— Смотри-ка, ожил наш смертничек, — великан остановился. Его спутник приблизился и заглянул мне в лицо:

— Эй, парень, ты как?

— Хреново, — честно признался я, сплевывая в пыль кровавый ком, и пристально разглядывая невысокого ушастого парнишку в зеленом капюшоне. — Где я?

— Ты на пути к нашему предводителю, — пафосно заявил мой собеседник. — Уверен, он наградит тебя за храбрость.

— Чего? — не понял я, вскинулся и тут же зашипел от пронизавшей тело боли. — Черт!

— У-у-у, бедолага! Похоже Тысячеглазый отшиб тебе память, ну, ничего, явимся в Яр, и наши лекари над тобой поколдуют…

— Да погоди ты, — я оборвал его пылкую речь на полуфразе, — башка у меня, конечно, пострадала, но не окончательно. Какой предводитель? Какой Яр?

— Так, Бри, что-то мы с тобой напутали, — с сомнением пробасил здоровяк и свалил меня на землю. — Ты уверен, что это наш шпион?

— Эй, — ушастый присел около меня и комично нахмурил брови, — ты ведь один из шпионов нашего Дрейка?

— Типа того, — просипел я сквозь зубы, решив не посвящать своих новых знакомых в тонкости моего нахождения на приеме Совета. Я не знал, кто такой этот Дрейк, но был уверен — сейчас мне просто необходимо с ним встретиться.

— Поднимай его, Барни, не видишь, парню плохо. И научись уже доверять людям.

— Ладно тебе, Бри, — обиженно вздохнул гигант, вскидывая меня на спину и заставляя сжать зубы от новой боли. — В нашем деле осторожность лишней не бывает, сам понимаешь…

Секретная дорога, почти незаметная и поэтому безопасная, привела нас к небольшому Дому. Настолько небольшому, что на его площади смогло уместиться лишь одно укрытие, а ветви буйно разросшихся у границы деревьев почти смыкались над ним.

Здоровяк Барни внес меня внутрь и не слишком бережно свалил на деревянный пол. Первое, что я увидел — ноги, обутые в окованные стальными шипами сапоги. Поднял голову и встретился глазами с человеком, который присел на корточки рядом. Крючконосый, с черными лохмами торчащих в стороны волос, он походил на хищную птицу и смотрел на меня весьма недружелюбно:

— Где вы его взяли, парни? Я первый раз этого типа вижу, — поинтересовался он сиплым, простуженным голосом.

— В здании Совета нашли. Там из-за него такая буча поднялась! Мы как раз мимо охранников прокрались, чтобы с вашим шпионом встретиться. Подошли к черному входу, а там уже Тысячеглазый караулит! И тут этот крендель как полоумный из перехода выскакивает, видит Киру, и вместо того чтобы деру дать, лезет с ним в драку! — вдохновенно замахал руками Бри. — Мы с Барни так рты и пооткрывали. Редко дурака увидишь, который сам так рьяно на неприятности нарывается. Пока смотрели да стояли, Кира этого пару раз подкинул да о землю шмякнул. Ну, думаем мы с Барни, убил! Уже деру дать хотели, а этот очнулся, да Кире в дыхло коленом-то как засадит, а потом за морду его…

— Уймись, Бри, — «коршун» осадил ушастого грозным взглядом. — Эй, ты, говорить можешь?

— Могу, — пробурчал я и попытался сесть.

— Ты чего в Совете делал?

— Мое дело.

— Как же, твое! — тут же возмутился Бри. — Ты там своих дел наделал, а в Совете вся охрана на уши встала, и, между прочим, сразу наших принялась вылавливать. Еще и черный ход засветил. Раньше туда никто не ходил — можно было практически белым днем по нему в Совет лазать, а тут — сам Кира вдруг туда прискакал!

— Я на выход случайно наткнулся, — отрезал я и сурово глянул на назойливого ушана. — Так что вы его сами засветили.

— Ладно, к чему теперь выяснять? — примирительно развел руками «коршун». — Мое имя — Дрейк, я предводитель повстанческих сил Изначальных городов, и ты, раз уж за тобой охотилась в Совете, мне скорее союзник, нежели враг.

— А вдруг он засланный? — тут же встрял Бри.

— Поживем увидим, — Дрейк метнул на соратника черный взгляд. — Ты ведь сам его сюда притащил? Тебе за него и отвечать.

Такое обстоятельство дел не слишком обрадовало Бри, но, по крайней мере, он замолчал. Хотя в глазах ушастого паренька застыло вопросительное недоверие. Да, получить по шее за беспечность он явно не хотел. Разглядев сомнения подчиненного, Дрейк сменил гнев на милость и успокаивающе хлопнул того по плечу.

— Успокойся. Я не думаю, что ради правдоподобности Кира стал бы лично дубасить шпиона под прикрытием.

— Вот и я так подумал, — тут же встрепенулся Бри, — прямо сразу так и понял!

— А ты что скажешь? — «коршун» вновь прошил меня взглядом, но в этих внимательных птичьих глазах уже не было предыдущего недоверия.

Я рассказал все, как было, с того момента, как мы еще в Дури заподозрили Управителя Клиффорда в похищении людей и сговоре с кем-то из Совета. Слушая меня, Дрейк кивал, дескать, они тоже об этой проблеме знают и борются с ней, как могут. И про то, что заговор учинил Управитель Ольвион, повстанцы тоже в курсе.

— Тогда у меня для вас радостная новость, — я собрался обнадежить новых союзников. — Управитель Ольвион мертв, значит, у заговорщиков больше нет поддержки в Совете…

— С чего ты взял? — без особой радости прервал мою речь предводитель повстанцев.

— Его на моих глазах растерзала одна из жутких тварюг, запертых в подземелье.

— Уверен? — уныло переспросил меня Бри.

— На все сто.

Я стоял на своем, потому что мог поклясться — Ольвион погиб в зубах озверевшей химеры — это точно, на сто процентов. Жаль, свидетелей побоища рядом нет, кроме… Про Перепадаля я никому рассказывать пока не собирался. И про камень, полученный от него, тоже.

Решив развеять мою уверенность, Дрейк наконец пояснил возникшие сомнения.

— Я верю, что ты видел, как химера убила Ольвиона. Потому что сам наблюдал его смерть уже не раз. Проблема в том, что у господина Управителя есть одна очень нехорошая черта — он способен оживать после смерти…

Я нахмурился, переваривая слова повстанца. Вот значит как. А я-то уж решил, что своим сумбурным везением на приеме в Совете умудрился вот так вот сходу избавить мир от опасности в лице коварных похитителей человеческих душ. Как же, как же…

— Все непросто, — угадав мои мысли, кивнул Дрейк, — здесь все очень непросто….

Так я остался в Яре на лечение, которое, меня, надо сказать, на тот момент заботило мало. Гораздо больше меня волновала судьба друзей. Забинтованный в мумию я ночь не спал, все думал, сумели ли Люта с Адькой выбраться незаметными из здания Совета, что делают сейчас, пока я тут овощем валяюсь?

Мое беспокойство ушло, лишь когда люди Дрейка отправились в трущобы и отыскали там Адьку с Лютой, чуть не перепутав их с настоящими Тайрой и ее пуделем.

А Азия… тут возникли проблемы, потому что в Яр она заявилась самолично, и там ее не ждали. Избежать кровопролития получилось чудом, мне пришлось долго убеждать Дрейка в том, что нова на нашей стороне, но он, как мне показалось, так в это до конца и не поверил.

Повстанцев можно было понять — у Совета везде имелись уши, а новы как-никак подчинялись Великому Управителю Плего. Однако в скором времени Азия сумела заслужить доверие Дрейка и остальных.

Из-за того, что Бри, Барни и, что уж теперь отпираться, я засветили «шпионский» вход в Совет перед Кирой, к Яру слишком близко начали подходить шпионы Ольвиона и бойцы Тысячеглазого. Теперь по ведущей из Дома дороге ходить нужно было весьма осторожно, а лучше не ходить вообще, но такого не получалось — скрывшимся в Яре повстанцам требовалась провизия.

Почуяв приближение опасности, осторожный Дрейк принял решение уйти из Яра и на время оставить вылазки в Совет. Он не желал рисковать товарищами и решил переждать, пока утихнет «шпионская» шумиха.

Но от охоты на шпионов и других несознательных граждан Совет отказываться не спешил. Теперь по всем дорогам, словно свора гончих, ищущих зайца, носились воины из гвардии Управителя Гидры, а с этими типами встречаться лишний раз не хотел никто. Мне с друзьями повезло, что не наткнулись на них раньше. Эти головорезы не гнушались ничем и почти все носили звериные лики. Я неспроста назвал их «гончими» — это было вовсе не сравнение: гвардейцы-Умеющие перекидывались в охотничьих собак и ловко преследовали любую, даже самую изворотливую и скрытную добычу.

Несмотря на чутье и расторопность, пронюхать про новое убежище Дрейка они все же не смогли. И немудрено, ведь это самое новое убежище было запрятано так, что сами повстанцы умудрялись заплутать, отыскивая его после очередной вылазки.

Мы шли туда небольшими группами, чтобы не толпиться и не привлекать лишнего внимания. Меня, Азию, Адьку и Люту сопровождал ушастый Бри. Всю дорогу он болтал и сыпал заскорузлыми шутками, над которыми от души хохотал только Адька. Люта тоже изредка хихикала, правда, явно из вежливости.

Всю дорогу нас окружал редкий лиственный лес. Тропа, присыпанная листьями и землей, еле проглядывала под ногами.

— Пришли, — резко остановился Бри, моментально посерьезнев, точно забыл, как секунду назад рассказывал увлекательную историю, как Барни в таверне наступил на хвост Умеющему-ищейке из гидровой гвардии.

— Там? — Адька удивленно поднял уши, и даже на лапу свою больную оперся, благо, стараниями целителей Дрейка, она почти выздоровела, и со дня на день Умеющий готовился принять свой человеческий вид.

Я тоже посмотрел.

— Прошу, — Бри склонился в шутливом поклоне, — гас-с-спада!

Серое четырехэтажное здание без архитектурных изысков стояло посреди леса. Спросите, как такое возможно? Я сам не поверил, увидав его впервые. Замер на дороге, не желая стать невозвращенцем: от меня до сооружения клубились, окутывая древесные стволы, серебряные, голубые, розовые и сизые волны ягеля. Под сенью осин и берез этот лишайник смотрелся странно — я быстро сообразил в чем дело. Присел у края тропы, подобрав предварительно валявшуюся на пути ветку, ковырнул пышную невесомую губку. Под ягелем отчетливо блеснул камень.

— Потайная дорога? — тут же поинтересовался я.

— Неа, — мотнул ушами Бри, и хитро прищурился.

— Карман? — додумалась Азия.

— Н-е-е-е, — довольно раздалось в ответ.

— Большой карман! — обрадовался Адька. — Точно вам говорю!

— Не совсем, — погрозил ему пальцем Бри, — но близко.

— Может быть, Дом? — еле слышно произнесла Люта и потупила взор, решив, похоже, что ляпнула глупость.

— Точно! — к нашему общему удивлению подмигнул девушке ушастый повстанец.

— Да какой Дом! — сердито буркнул Адька, буравя его взглядом. — С дуба рухнул?

Он отпихнул меня в сторону и, развернувшись задом к обочине, отшвырнул задней ногой жирный кусок лишайника. Я чуть со смеху не покатился от этого зрелища. Умеющий вел себя, ну, чисто как пес, решивший показать другому псу, кто тут главный. Походу Люту к Бри приревновал.

— Какой Дом! — повторил он снова еще раздраженнее. — Все Дома на земле стоят, а тут камни дорожные!

— А вот и Дом, — победоносно ухмыльнулся Бри. — Самый настоящий — потайной искусственный Дом!

Да уж, подобного я не встречал никогда, и остальные, похоже, тоже. Даже Адька, признав поражение, уныло махнул хвостом:

— Ничего себе построечка. Сообразили же…

— Это еще дед Дрейка придумал, головастый был мужик, — радостно пояснил Бри.

— Дед, — с сомнением переспросил я, — хочешь сказать, что повстанцы существуют уже несколько поколений?

— Да не, — отмахнулся ушастый, — дед его не повстанцем был, а… впрочем, не важно.

— Договаривай, раз начал, — я посмотрел ему в глаза, заставив отвести взгляд.

— Не буду. Сам у предводителя спрашивай, если так интересно. Я за тебя отвечать не хочу…

Продолжать расспрос я не стал — если что-то серьезное и важное — лучше узнать это из первых уст.

Постепенно в искусственный Дом перебралась вся команда Дрейка. Четырехэтажная постройка-убежище оказалась маловата для такого количества людей, несмотря на то, что помещений и комнат в ней имелось немало. Неуклюжее на первый взгляд здание при ближайшем рассмотрении оказалось довольно прочным: толстые стены, маленькие окна с железными ставнями, обширный подвал, имеющий несколько потайных выходов ведущих в разных направлениях. Оглядев один из них внимательно, я поразился — под землю вел туннель из черного камня, выходящий на поверхность уже в виде тропы.

— Говорят, искусственный Дом построил твой дед? Эти ходы тоже он соорудил? — поинтересовался я у стоящего рядом Дрейка, решив получить разъяснение из первых уст.

— Да. Все это великолепие — остатки его трудов.

— Как ему удалось добыть дорожный камень?

— Он нашел потайную дорогу, ведущую к спрятанной в лесах машине Механиков, способной производить дорожные камни из земли.

Я ушам своим не поверил:

— Быть не может! Значит, для производства человеческие жертвы вовсе не обязательны? Значит, столько людей погибло зря? — от ярости я сжал кулаки. — Где же теперь эта машина?

— Дед хранил ее местонахождение в тайне, и после его смерти отыскать ее никто так и не смог.

— Твой дед был исследователем, ученым? — отрешенно поинтересовался я, мысль о том, что наличие этой самой мифической машины могло бы изменить все последние события, заполнила мозг.

— Нет, разбойником. И отец тоже, пока не стал Великим Управителем.

— Джонни Фосса, вернее, Плего — это твой отец? — мгновенно придя в себя, я удивленно уставился на Дрейка.

— Формально — да. Но я не считаю этого человека своей родней, после всего, что он натворил. Он предал своих людей, убил деда и теперь хочет добраться до меня. Не успокоится, пока не сделает это рано или поздно, я знаю…

— Да ты пессимист, как я погляжу. Он ведь отец тебе все-таки, может, одумается? — я попытался разрядить обстановку, но попытка эта успеха не возымела.

— Не одумается. Управитель Плего — одержимый, — зло прищурился Дрейк, вглядываясь в темный проем потайного хода, перед которым мы с ним стояли. — Есть кое-что в этом мире… оно поражает умы людей, делая их безумцами, одержимыми властью своих идей. Дед называл это чудовище Музой.

— Музой? — переспросил я, решив, что ослышался. Откуда-то из глубин памяти всплыли нарисованные на вазах плосколицые женщины, обмотанные белыми тряпками, с арфами, дудками и перьями в руках. И никаких чудовищ!

— Я был мальчишкой тогда. Дед рассказывал, что Муза — это монстр, бродящий по мирам и выбирающий себе в жертву людей, увлеченных идеями. Муза порабощает, обращает их души во тьму, убивает, а мертвые тела натягивает на себя, будто маскарадные костюмы.

— Занятная, видимо зверюга. Выходит, ты видел ее воочию?

— Не видел и надеюсь не увидеть. Ее видел дед, в тот самый день, когда отец предал нас и переметнулся на сторону Совета. Тогда отец потребовал у деда, чтобы тот показал ему путь к чудесной машине, но дед отказался. И отец обезумел, он бросился на деда с мечом и нанес ему смертельный удар, а потом, обретя силу демона, перебил почти всех своих людей. Пока он безумствовал, трое самых близких соратников деда схватили его и меня и принесли в это тайное убежище. Отец о нем, слава небу, не знал. И вот тогда, умирая, дед рассказал мне о монстре, поработившем отца, приказал забыть о существовании машины Механиков и никогда не искать ее, а еще, велел остерегаться людей со шрамами.

Пока я рос, о Музе не было слышно — в Совете царила тишь да гладь. Но недавно все изменилось — на окраинах стали пропадать люди, а Управители Совета, во главе с Плего, дружно закрыли на все глаза. Тогда я твердо решил разобраться с этой дрянью, будь она чем угодно — демоном, монстром, иномирной заразой или нездоровой одержимостью моего папаши. Мои люди стали следить за Советом, а по округе поползли слухи о повстанцах, решивших бороться с похитителями человеческих душ. Но эти слухи быстро прекратились — Плего с его непогрешимой репутацией пресек их на корню, заявив, что все это, лишь происки разбойников. Он начал облавы, и его цепные псы — Кира и Гидра заставили нас отступить.

Когда шумиха поутихла, и папаша ушел с головой в свои политические дела, мы вновь начали действовать, но теперь уже аккуратнее и тише. К моему разочарованию, шпионские вылазки в Совет результатов не дали — мои люди исправно докладывали о том, что Плего не ведет никаких тайных дел и к похищениям людей отношения не имеет. Но люди-то пропадали! И тогда мы выяснили, что за похищениями стоит вовсе не Плего, а кое-кто другой. Управитель Ольвион — серая мышь Совета, вот уж на кого сложно было подумать. Попытки обличить его успехом не увенчались — хитрый негодяй все выворачивал в собственную пользу. Тогда мы решили убить его, но и тут вышла оплошность — Ольвион восстал после смерти, и тогда я понял, что Муза покинула моего отца и отыскала себе новую жертву.

— Ясно, — пробормотал я, но честно говоря, мне ни черта не было ясно, наоборот, в голове все смешалось, теперь там мельтешили веселой гурьбой Управители, разбойники, демоны, дорожные камни, Механики и плосколицые тетки с арфами.