Я решил не затягивать с поисками создающей дорожные камни машины и на следующее утро собрался пойти в лес.

Проснулся рано и хотел уйти по-тихому. Благо в надземной части сириусова жилища я кантовался один. Азия большую часть времени находилась в специальной капсуле, помогающей ее ранам скорее зажить.

Сириус, кажется, вовсе не спал. По крайней мере я его спящим не видел. Он все время делал что-то в своей лаборатории.

Выбравшись на улицу, я подошел к проему в стене, густо затянутому туманом. Его белое полотно выглядело плотным и непроницаемым. Я при желании не смог бы разглядеть, что происходит сейчас по ту сторону стены. Туман почти полностью гасил звуки. Через белую толщу пробивались иногда тоскливые поскрипывания октоходов и тут же растворялись в небытии.

При приближении к границе Дома Артефакт начал слабо светиться. Под ногами вновь образовался световой квадрат, но пока что он был едва заметен. Стоило предположить, что полную силу уплотняющий камень наберет уже в лесу за обочиной.

Пока я всматривался туман, со спины бесшумно подошел старик-Механик.

— Решил все-таки отыскать машину? — спросил он скептически. — Ну-ну.

— Есть какие-то проблемы?

— Не то, чтобы проблемы, только я не советовал бы тебе долго бродить по лесу вот так, без защиты.

— Разве камень не защитит меня? — уточнил я.

— Защитит, но не от всего, — Сириус махнул рукой, указывая через стену. — Ты пришел сюда со стороны Изначальных Домов, а вокруг них лес слабый. Живность в нем мелкая, редкая и пуганая.

— Мелкая, — я помолчал несколько секунд, прислушиваясь к отдаленному глухому голосу октохода. — А эти как?

— Октоходы? Они мало интересуются людьми, да и вообще всем, что попадает на их территорию со стороны дорог и Домов, зато не переносят большую часть других лесных тварей.

— Теперь ясно, чем обоснован выбор местоположения острова. Октоходы охраняют его, как сторожевые псы, — предположил я и угадал.

— Вроде того. Главное, что здесь тихо и спокойно, в каком-то смысле этого слова. Но речь не об этом. Ты, кажется, хотел знать, чем опасен лес?

— Это было бы полезно.

— Так вот, тот факт, что ты добрался в открытую до сюда с помощью одного лишь уплотняющего камня — счастливая случайность. Я ведь показывал тебе ходячий дом — шагоход, на котором сам когда-то путешествовал. Знай, для длительного передвижения по лесу тебе понадобится нечто подобное.

— Ничего подобного у меня нет. Значит, придется обходиться тем, что есть.

— Не придется, — старик хитро улыбнулся, глядя на меня сквозь толстые линзы очков. — Я помогу тебе.

— Как?

— Мы попробуем отремонтировать шагоход.

Как говорится, сказано-сделано. Воспользовавшись уплотняющим камнем, я и Сириус вышли из-за стены и двинулись сквозь туман к изломанной «туше» шагохода.

Он лежал в тумане, похожий на холм или груду гигантских валунов. Возле него голенастыми высокими тенями стояли два октохода, но увидав приближающихся людей, они недовольно загудели и не спеша побрели прочь.

Возни с ремонтом оказалось немерено. Провозились мы, наверное, неделю, а может и больше. Основную работу делал Сириус, а я помогал ему по принципу «принеси-подай». По возможности я как мог вникал в процесс, стараясь запомнить все тонкости и особенности ходячей машины.

Спустя восемь дней шагоход обрел жизнь и смог подняться на ноги. Ног этих у него имелось шесть. Внешним видом обновленный механизм напоминал среднего октохода, он даже двигался похоже — медленно и плавно, чуть поскрипывая и гудя.

Уловив сходство, я придумал кое-что и поделился мыслью с Сириусом. Идея заключалась в том, чтобы замаскировать ходячую машину под октохода. Механику идея понравилась.

Побродив в тумане, я отыскал тушу погибшего монстра. Судя по страшным ранам на его теле, становилось понятно, что гигантский зверь стал жертвой какого-то еще более жуткого чудища. Ноги бедолаги были перекусаны пополам, а на теле виднелись следы, похожие на следы присосок.

Вооружившись несколькими видами резаков, пилой и топором, я снял с октохода кожу и оттараканил ее на остров. Шкура своими свойствами напоминала резину. После обработки дубильным раствором она немного села, но эластичность сохранила.

На законный вопрос — чьей же жертвой стал несчастный октоход, Сириус нахмурился и предположил, что монстра убила гигантская пиявка — неприятная тварь, живущая под землей. Я видел такую однажды на картинке — в памяти возникло длинное чудище с двумя головами — каждая на своем конце тела. Две головы — две пасти. В одной крепкие зубы, способные переломить как прут даже твердую кость октохода, в другой присоска и тонкий хоботок, чтобы вытягивать соки из тела жертвы. По сравнению с таким монстром даже огромные шкварники котятами покажутся…

Пришлось приложить немало усилий, чтобы обтянуть октоходовой кожей ходячую машину Сириуса. Но результат превзошел ожидания — теперь шагоход здорово походил на живое существо. От настоящего октохода его отличало только меньшее количество движущих конечностей. Плюс ко всему, в машине обнаружилось несколько колдовских артефактов, создающих магическую защиту и морок невидимости.

Теперь дело было за малым — научиться управлять всем предоставленным великолепием. Все тонкости передвижения на шагоходе мне в подробностях объяснил Сириус. Управление оказалось не слишком сложным — умная машина могла двигаться на автопилоте, а вот за паровым котлом нужно было следить крайне внимательно.

Итак, я был полностью готов к поиску тайной машины. Готов и морально и технически, не хватало лишь одного — хоть каких-то намеков на местоположение искомого. Вернее кое-какой намек имелся — убежище, построенное дедом Дрейка. Ведь добирался же он как-то до преобразователя? Значит, путь где-то был? И скорее всего он вел из искусственного Дома. Откуда еще?

На словах и в догадках все выглядело ясно, но жизненные реалии намекали на обратное. Если Муза со всеми ее приспешниками и магами до сих пор не отыскала преобразователь, значит, не все так просто, как кажется…. Ладно. Все равно проще разобраться на месте, чем прикидывать и предполагать издалека. Да и загостился я у Сириуса, пора и честь знать.

Узнав, что я собираюсь покинуть остров старого Механика, Азия просияла. Улыбка впервые за долгое время озарила ее лицо, что несказанно радовало.

— С крыльями или без крыльев — я должна сражаться, — заявила она Сириусу, потребовав снабдить ее оружием.

Старый Механик только руками развел:

— Я человек мирный, все, что имелось на шагоходе сейчас лежит на складе в лаборатории, но там вряд ли найдется что-нибудь для тебя.

— Покажите. Я без оружия, как без рук, — настаивала Азия, и Сириус сдался.

На складе отыскалась пара покореженных мечей и копий. Их вид привел Азию в уныние.

— Это не мечи — ножи кухонные! — с досадой бросила она, в надежде глядя на Механика. — Неужели на всем острове не найдется ни одного достойного клинка?

— Есть один, — нехотя признался старик.

Он подошел к большому стальному ящику и, открыв замок, вынул из него широкие короткие ножны.

— Можно взглянуть, — даже не видя содержимого, Азия затаила дыхание.

Сириус передал ей ножны, в которых оказался короткий клинок с составным лезвием. Подобное оружие имелось у Гидры — его знаменитый меч, способный превращаться в хлыст.

— Откуда он у вас? — тут же поинтересовался я, и Азия, видимо, хотела спросить то же самое.

— Это мой меч. Я сам его сделал.

— Вы сделали только один такой? — уточнил я.

— К сожалению, не один. Много лет назад я имел неосторожность передать такой же меч одному человеку, о чем потом пожалел…

Загрузив в шагоход все необходимое, мы с Азией попрощались с Сириусом и по памяти двинули в сторону искусственного Дома Дрейка. Нужно было попытаться отыскать путь к преобразователю, а также выяснить, чем закончилась битва, что произошло с остальными. В особенности меня беспокоило то, что сталось с Лютой и Адькой.

Я не питал особых иллюзий, просто искренне надеялся, что повстанцы все же сумели отбиться от Музы, но когда шагоход остановился возле знакомой тропы надежды мои тут же рухнули.

Первое, что я увидел — полуразобранный заслон из камней и бревен, за которым стояли наши стрелки. Перекидных мостов на прежнем месте не оказалось. Противники забрали их — еще бы, раскидываться лишний раз драгоценным черным камнем Муза-Ольвион похоже не собирался.

Я включил магическую защиту, заставив огромную машину подогнуть ноги и улечься брюхом на губку ягеля, возле самой лесной границы. Маскировка сработала моментально — шагоход затянуло туманом, который уплотнился вокруг него, придав механизму вид старого замшелого валуна.

Открылся люк и через обочину перекинулся узкий трап. Мы перебрались по нему на укрытые мхом камни потайного Дома.

— Здесь никого нет, — внимательно прислушавшись к тишине, сообщила Азия. Все разрушено.

— Вижу, — кивнул я, разглядывая развороченные потайные ямы-ловушки и виднеющиеся впереди руины — все, что осталось от четырехэтажной постройки убежища.

Я бегло огляделся — ни одного тела вокруг видно не было, к счастью, а может и нет. Помнится во время дозора в Дурном Доме происходило также — враги утаскивали всех, кого могли. Узнавался почерк Ольвиона, или Музы, прячущейся в его шкуре.

Осторожно, стараясь вести себя максимально тихо, я обыскал Дом, вернее то, что от него осталось. Азия осталась недалеко от спрятанного шагохода — наблюдать за тропой. Не больно-то ей хотелось на стреме стоять, но все же согласилась. Дело ответственное, да и доверия к этим развороченным, перевернутым с ног на голову развалинам ни у меня, ни у нее особого не возникало.

Шаг за шагом, медленно, аккуратно, я обошел ямы и даже заглянул в одну из них. На дне валялся арбалет измазанный пятнами темной крови и куски изорванной одежды. На укрепленных досками стенках ямы виднелись несколько отпечатков ладоней, тоже кровяных. Похоже раненного повстанца тащили отсюда силой, и он сопротивлялся как мог.

Я еще несколько ям осмотрел, потом добрел до убежища. Его гвардейцы разворошили основательно. Как говорится, камня на камне не оставили, причем буквально. Теперь вместо постройки осталась куча кирпичей, грязи, пыли, поломанной мебели, кусков дерева, черепицы — в общем, целая гора строительного мусора. Тайные переходы под ней если и уцелели — попасть в них с этой стороны не представлялось возможным.

Решив проверить выходы, я дошел до них, замаскированных у самой обочины. Все выходы завалили битым кирпичом. Все отыскали и скорее всего проверили. Точно проверили.

Пока думал, за спиной раздался оклик Азии. Я вскинул голову, занервничал, но тут же успокоил сам себя, будь что серьезное — кричать открыто бы не стала.

Оказалось серьезное. Серьезное, но в нашу пользу. Открылась одна из потайных ям. Счастливая яма, каким-то чудом гвардейцы Управителей ее не отыскали. Почему — не знаю, ведь разнюхали даже подземные ходы, а тут пропустили. Хорошо, что пропустили…

Из ямы потихоньку вылез Бри. Я сразу узнал его ушастую башку. Он выбрался и уставился на Азию. Сообразил, видимо, что своя, но изменилась она здорово, чтобы с первого взгляда узнать.

Я окликнул его:

— Эй, Бри! Свои.

— Жила? — повстанец ошарашено уставился на меня, будто на призрака.

— Да я это, я, не привидение.

Он напрягся, принюхиваясь и присматриваясь, словно пес, потом нахмурился:

— И правда ты. Плохо дело.

— Не ожидал, Бри, — покачал головой я, — Я-то вот лично рад тебя видеть…

— Плохо, что передо мной уже невозвращенцы по Домам бродят, как неприкаянные, — пояснил он, — видать, от голода мозги скрутило.

— Не скрутило, — успокоил его я, — я во время битвы в лес попал, а теперь вернулся.

— Не может быть, — не верил Бри.

— Может. Это правда я. И Азия, — я кивнул на свою спутницу.

Повстанец с надеждой обернулся на бывшую нову и опять нахмурил брови.

— Не похожа она. Где крылья? Мускулы? Другая она. Что-то не так здесь.

— Вылезай, Бри, мне надо много тебе рассказать.

Решив, что прятаться в яме смысла уже нет никакого, ушастый повстанец с обреченным видом выбрался наружу. Я ужаснулся его худобе — он и раньше не отличался габаритами, а теперь и вовсе высох. Чем он вообще здесь питался все это время?

Тем временем Бри подошел ко мне, протянул руку, толкая в плечо. Убедившись, что перед ним не морок, вытаращил глаза от изумления:

— Значит, Дрейк соврал что ли?

— Насчет чего соврал? — тут же уточнил я.

— Он сказал, что во время битвы тебя и Азию вышвырнули за обочину.

— Не соврал, так и было. Тварь, с которой мы сражались, это сделала.

— Да, Гидра та еще тварь, — понимающе закивал Бри. — Да и Ольвион тоже тварюга подлая! Как-то умудрился захватить Дрейка. Если бы не это — мы бы отбились от гвардейцев. Даже от Гидры бы отбились! Но разве могли мы бросить предводителя? Мы сдались, хоть Дрейк и был против. Он засомневался было в таком решении, но потом Ольвион сказал ему что-то, и он передумал. Сам велел нам сдаться. Уже потом, когда гвардейцы нас разоружали, Дрейк сказал, что Управитель грозился повыбрасывать нас всех за обочину. А еще Дрейк сказал, что Ольвиона нам не победить…

— А почему не победить, он уточнил? — поинтересовался я, пытаясь выстроить в голове подробную картину того, что происходило после того, как я покинул поле боя.

— Нет, — печально помотал головой Бри. — Но сказал он это с полной уверенностью в голосе. Дрейк уже знал наверняка, что Ольвион нас одолеет, и глаза у него стали в тот момент какие-то пустые, неживые что ли, будто кто-то воли его лишил и веры в победу.

— Ольвион и лишил, — с досадой проворчал я. — И всех в плен забрал, так?

— Всех. Только мне посчастливилось улизнуть, пока пленных через мосты на тропу выводили — я в потайную яму нырнул. И не нашли, хоть все убежище и разрушили. Яма счастливая оказалась.

— И долго ты в ней сидел?

— Долго, я уже дни устал считать.

— А почему не ушел?

— А как тут уйдешь? За остатками завала, чуть дальше по тропе ворота поставили и часовых. Сюда еще несколько раз гидрины ищейки заглядывали, все вынюхивали что-то на развалинах.

— Как же ты выжил? — поразился я. — Что ел?

— Ягель ел. Вон тот, бесцветный, видишь? — повстанец указал мне на чуть заметные пучки мха, проглядывающие вокруг серого валуна. — Еще у нас пара тайников имелась, их, конечно, переворошили, но продукты не взяли, а так, поразбросали больше, да попортили. Вот я за ними ночью выбирался и сюда, себе в яму стаскивал.

— Ты молодец, — я искренне восхитился находчивостью Бри. — Значит, нас уже трое — почти отряд.

— Все равно не пойму, как вы-то здесь оказались, да еще и так запросто мимо часовых прошли. Вы же не дрались с ними — возню бы я услыхал.

— Мы по лесу пришли, — ответил я и, не желая доводить измученного долгосрочным сидением в яме Бри до очередного приступа полного непонимания, разъяснил. — Мы с Азией приехали на шагоходе — машине Механиков, способной передвигаться по той стороне обочины. Так что давай-ка, Бри, собирай свои манатки, если они у тебя здесь еще остались, и едем подальше отсюда, чтобы в спокойной обстановке продумать план дальнейших действий…

Бри не нужно было долго упрашивать. Он подхватил со дна ямы мешок с припасами — в тот момент они представляли для него наиважнейшую ценность, поэтому расставаться с ними он не сбирался ни за какие коврижки, и двинул за мной к стоящей у обочины Азии.

Когда с шагохода сбросили морок, Бри от удивления чуть челюсть не потерял. Ничего подобного видеть ему не приходилось. По его словам, в сравнение с этой машиной не шел даже паровой дракон. Ведь дракон, он хоть и дракон, а все равно по лесу бегать не может.

Я сел за штурвал, Азия и Бри расположились позади на креслах, и мы двинули в чащу. Там, на безопасном расстоянии от тропы и Дома остановились и принялись за насущные дела. Сперва накормили Бри и обработали его раны, потом расселись по местам и стали раздумывать, что делать. Пока суть да дело — рассказали старому приятелю про истинную сущность Ольвиона.

— Эта Муза — страшное существо, настоящее проклятье, — возмущался Бри, не переставая жевать припасенные еще в Доме Механика долгохранящиеся пресные лепешки. — И слабых мест у нее будто нет.

— Это только на первый взгляд, — уверенно прищурила глаза Азия. — Жила дотронулся до ее щупальца и оставил на нем раны…

— И прихватил себе часть брони из бриллианта, — добавил я.

— И в невозвращении выжить умудрился, и броню прихватил, и обратно из-за обочины. Ответь, откуда ты такой везучий взялся, а то я ума не приложу? — развел руками Бри.

Я ничего не ответил, подумав о том, что первый раз вспомнил за последнее время про свое прошлое. В этом мире я всего лишь гость и всегда им был. Хотя, гость ведь в любой момент может развернуться и отправиться восвояси? А вот я не могу. Пока не могу, а может и не «пока», может я здесь навсегда?

— Скажи как есть, — Азия требовательно посмотрела на меня.

Я не сомневался, она точно знала мои мысли, отчетливо ощущая сомнения и опасения. Что ж, таиться смысла нет.

— Я не из вашего мира.

— Да ладно? — Бри округлил глаза и чуть не уронил на пол кусок недожеванной лепешки. — А ты знала? — он тут же перевел взор на Азию.

— Знала, с самой первой встречи…

Вот она — непосредственность Бри. Он даже сомневаться не стал — поверил на слово. Я бы засомневался, если б какой-то тип начал мне втирать, что он иномирянин…или иномирец… или кто там по правилам великого и могучего должен быть?

С другой стороны — ситуация у нас не та, чтобы обманывать да шутить. И вообще, думать нам надо было не о том, кто откуда и как пришел, а что делать дальше — как выручать попавших в плен друзей.

Думали долго, опять же то и дело прерываясь на еду. Бедняга Бри так оголодал, что каждые пять минут просил что-нибудь еще пожевать. Азия предупредила его, что после длительного голодания объедаться смерти подобно, но Бри заявил, что готов умереть за хлебную крошку, и что ей, Азии, его сейчас не понять.

Азия хмыкнула и, пораздумав, нашла решение проблемы — нарезала маленькими кусочками хлебный ломоть. Теперь при каждой просьбе Бри, она выдавала ему один крохотный хлебный кусочек.

Все же еда на повестке дня была не самой важной вещью. Лично меня больше всего волновала судьба Адьки и Люты, да и остальных повстанцев тоже. Кроме них меня волновал Дрейк — что с его мозгами? Они до сих пор под властью Музы, или ему удалось отбиться от ее чар? Знать бы наверняка…

А еще, как узнать, где Ольвион прячет похищенных людей? Где находится его база по добыче черного камня из пленных? Может все в том же подвале Совета? А может еще где? Как эта добыча происходит, думать не хотелось, но знать, сколько времени занимает процесс, и какой срок есть у нас в запасе было бы конечно очень кстати.

Проблему поиска помог решить Бри. Оказалось, что у него и его друга-здоровяка Барни имелись при себе специальные магические амулеты, позволяющие отслеживать местонахождение друг друга. Сперва я усомнился в надежности подобных штукчек-дрючек. Не верилось, что осторожный, хитрый Ольвион, а тем более Гидра умудрятся не заметить подобную ерундовину, да еще и оставить ее пленникам. С другой стороны, чего им бояться? Что для них какая-то маленькая магическая безделушка, да и кому теперь передавать с помощью нее сигналы — всех ведь схватили!

Я отрицательно помотал головой сам себе, вернее своим обнадеживающим размышлениям. Нет, не стоит недооценивать врагов и восторженно надеяться, что, дескать, что-то они вдруг пропустили. Не дураки они, и лишней осторожностью не побрезгают…

— Это не простой амулет, — видя, что я засомневался, ударился в объяснения Бри. — Это разбойничья метка — старинная хитрость.

Не говоря ни слова больше, повстанец закатал штанину на левой ноге и указал на круглый шрам, находящийся прямо под коленкой.

— Что это?

— Он и есть. Амулет, — торжественно заявил Бри. — Давным-давно их маги делали из кусков кожи, на которых вырезали фигуры тайной связи. Амулеты эти очень ценились, и один хитрый вор, не желая при встрече с гвардейцами лишиться такой ценной вещи, попросил мага вырезать тайную связь прямо на собственной коже.

— Хитро, — согласился я. — Тогда стоит попробовать….

Сеанс связи с Барни выглядел странно. Бри уселся на пол, закрыл глаза, поджал к груди колени и плотно обхватил их руками, прижимая ладонями метку амулета. Он сидел так минут пять, потом резко сбросил руки и вскочил, болезненно шипя. Причиной этому стал шрам на ноге, который сильно покраснел и раздулся.

— Связь блокируют. Боятся, гады, будто знают, что мы своих ищем.

— Хреново, если знают, — покачал головой я, мрачно раздумывая о том, действительно ли Ольвион прознал о том, что кто-то из повстанцев остался на свободе.

К счастью, мои сомнения развеяла Азия. Она коснулась ладонью шрама Бри, и отрицательно покачала головой.

— Блок есть, но его создает не маг, не человек.

— То есть? — мы с Бри уставились на нее вопросительно.

— Это мощная магическая блокировка, такая есть только в Изначальных Домах, а вернее в одном — Доме Совета.

— Значит все-таки подвал! — сделал вывод я.

Слава небу, в наших поисках наметилась определенность. Подобно старому коту, Ольвион не собирался менять своего местоположения, и пленных повстанцев наверняка упрятал в свой любимый подвал. Видел я эти катакомбы Совета — в таких можно упрятать целую армию, и никто не узнает, а уж использовать подземелье в качестве тюрьмы, та к это и вовсе прямое назначение. Ну что ж, подвал, так подвал — будем искать!