Черная как смоль лошадь переминалась с ноги на ногу. Ее всадник — тень, скрытая капюшоном плаща, — осматривал полутемный лес в поисках жертвы. Блестящие металлические когти на правой руке вцепились в поводья. Призрак выпрямился в седле и тяжело вздохнул. На сей раз эти идиоты поручили передать послание девушке, молоденькой девушке. На что они надеялись? Что она окажет более отчаянное сопротивление, чем те мужчины, которых они уже принесли в жертву? Слабоумные. Впрочем, презрение призрака-убийцы постепенно сменялось нетерпением, возможно, даже беспокойством. Облава продолжалась более получаса. Девушка шла быстро, бесшумно. Почему так произошло, что она совсем не устала? В каких зарослях она пряталась? Почему она не потеряла голову, как другие до нее? Ведь все они не были отравлены до такой степени, чтобы бредить. Почему она не неслась, не разбирая дороги, в бесполезной попытке спастись бегством?

Он сильнее сжал ногами круп лошади, которая начинала нервничать. Несомненно, животное чувствовало, что в душу его хозяина закрадываются сомнения.

Что делала в Арвиле эта девушка? Имела ли ее миссия отношение к командорству тамплиеров? До сих пор послания Папы передавались через аббатство Клэре. Настроение призрака испортилось. Он терпеть не мог удаляться от своих привычных охотничьих угодий. Но он взял себя в руки, подумав, какое впечатление на него произведет это первое убийство женщины. Прочтет ли он тот же ужас в глазах жертвы, когда она заметит когтистую лапу? Порвется ли женская плоть легче, чем мужская? Надо было спешить. Наступала ночь, а ему еще предстояло преодолеть долгий обратный путь.

Взгляд закутанного в плащ призрака шарил по зарослям ежевики, нижним ветвям и кустарникам. Столько расчетов, лжи, убийств. Сначала приходилось их терпеть, потом смириться с ними. Что касается удовлетворения своих потребностей, этим он не грешил. Ему было неведомо чувство радости от убийства, впрочем, и отвращения тоже. В лучшем случае речь шла о риске, в худшем — о последствиях, и если было необходимо пройти через это…

Столько лет, столько горьких разочарований, унижений, несправедливых лишений определили его нынешнюю жизнь… Опьяняющее чувство, что он не был похож на других, создало все остальное. Впервые его существование обрело значимость, стало определяющим и, по сути, мало зависело от дела, которому он служил. Впервые он обрел власть. Отныне он не подчинялся ей, напротив, он держал ее в своих руках.

Прижавшись к земле в двадцати метрах от копыт лошади, спрятавшись за широкими листьями папоротников, Эскив следила за преследователем, который начал охотиться за ней еще до того, как она сумела передать послание. Еще не взяв на себя выполнение этой миссии, она знала об опасностях, подстерегавших ее. Почему они посылали молодых монахов, прежде чем выбрать ее эмиссаром? Мысль о смерти была монахам столь чужда, что они предпочитали смириться с ней. Но только не она, грозная забияка. Так воспитал ее отец. Архангел-госпитальер, он тоже не раздумывая вступил бы в схватку с ночным призраком и его лошадью, но он был так далеко. Какие воспоминания он сохранил об их первой встрече, произошедшей много лет назад? Несомненно, он помнил немногое, по крайней мере, из того, что касалось ее.

Лошадь нервно шарахнулась на три шага в сторону, вновь привлекая к себе внимание Эскив, потом замерла неподвижно. Несущий зло призрак забеспокоился, и его тревога передалась лошади.

Несмотря на веру, на решительность, унаследованную от отца, и, главное, бесконечную любовь к архангелу с Кипра, Эскив охватила паника, когда крупный вороной жеребец неожиданно возник из туманных сумерек. Лошадь устремилась на нее, и призрак поднял свою устрашающую перчатку.

Эскив бросилась вперед; легкие, стремительные движения давали ей преимущество. Затем она распласталась на земле, застыв неподвижно, словно корень дерева, чтобы перевести дыхание и вновь обрести способность трезво мыслить.

Сейчас она не могла позволить себе умереть. Важные сведения, которые она несла с собой, стоили дороже ее жизни. Потом? Потом все будет зависеть от Бога. Смерть ее мало волновала, поскольку она унесет с собой своего архангела из плоти и крови.

Призрак сначала увидел лишь два бледно-янтарных озера, два почти желтых озера. Бездонный взгляд. Потом длинные вьющиеся каштановые волосы. Наконец, маленький рот в форме сердечка и такую бледную кожу, что она казалась лунной. Раздался приказ, и в то же самое время тонкая рука выхватила из ножен, прикрепленных к поясу, короткий меч.

— Спешивайся. Спешивайся и вступай в бой.

От столь неправдоподобного поворота событий призрак пришел в замешательство. Девушка продолжала необычайно суровым тоном:

— Тебе нужна моя жизнь? Так возьми же ее. Я ее дорого продам.

Что происходило? Все шло не так, как было предусмотрено.

Выпад был настолько стремительным, что призрак не смог отразить удар. С мечом в руках девушка бросилась на лошадь и вонзила острое лезвие в широкую грудь животного. Лошадь встала на дыбы, заржав от боли и удивления, сбросив на землю всадника, окаменевшего от шока.

Радостная, но жестокая искорка озарила и без того странный взгляд Эскив. Она улыбнулась, отошла на несколько шагов и встала, немного расставив ноги, готовая к схватке.

Призрак резко выпрямился. Страх. Страх, который, как он считал, навсегда исчез, вновь охватил его. Отвратительный страх перед смертью, страданиями, перспективой опять стать никем. Он снял перчатку, ставшую бесполезной, и вынул кинжал рукой, потерявшей уверенность. Разумеется, он умел биться, но поза девушки показывала ему, что он будет иметь дело с искусным бойцом.

Он растеряно посмотрел вокруг, задыхаясь от отвращения к себе, чувства, от которого, как он думал еще несколько минут назад, ему удалось навсегда отделаться. Всего лишь презренный человек, низкая душонка, одурманенная властью, которую он считал своей. Он ненавидел эту девушку. Это по ее вине вновь вернулось прошлое. Она заплатит за это, за его ненависть к себе. Он насладится ее агонией, получит удовольствие, когда услышит, как она будет кричать, потом стонать и медленно умирать. Позднее.

Эскив поняла, что ее противник готов обратиться в бегство. Лишнюю долю секунды она колебалась между яростью, желанием наброситься на того, кто убил стольких ее соратников, и жизненной важностью возложенной на ее миссии. Почувствовал ли это призрак?

Он бросился к огромному вороному жеребцу, который немного успокоился и стоял в нескольких туазах от него, но недостаточно быстро, не успев уклониться от широкого лезвия, которое обрушилось на его правое плечо. От боли он застонал, но страх и ненависть придали ему силы. Помогая себе левой рукой, он взобрался в седло. Лошадь и всадник мгновенно исчезли в темноте ночи.