Уведомив начальника о визите в больницу к Казанцеву, Дюзов получил что-то вроде напутствия:
– Ты хоть с президентом своего исчезнувшего профессора не увяжи, – сказал Дмитрий Валентинович, потирая уставшие глаза. И непонятно, шутит или предупреждает. С Валентиновичем часто так.
– Не моего, а нашего, – отшутился Максим, на что удостоился лишь взмаха руки.
Что ж, бывает. У начальства не очень хороший день, раз в ход пошёл язык жестов.
Максим закрыл за собой дверь.
– Пидарасы! Пидарасы! – катилось по лестнице.
Он остановился и посмотрел вверх.
Сначала появились ноги в джинсах с грязными пузырями-коленями, потом голый дряблый живот, а потом жёлтый кокон над плечами – подследственному натянули майку со спины на голову. Из кокона неслись ругательства:
– Пидарасы! Пидарасы!
Коньков подталкивал орущего в плечи, на рубашке опера блестели влажные пятна.
– Что невиновного мучаешь? – спросил Максим. – Дети тут…
На лестничном пролёте жалась в стену женщина, закрывая уши девочке двух или трёх лет.
– Да плюётся гепатитный, – Коньков раздражённо осмотрел себя, завёлся ещё больше. – Давай, пошёл, верблюд хренов!
– Пидарасы, пидарасы!
Опер поволок подследственного в коридор. Голова-кокон не умолкала.
Максим спустился по ступенькам, махнул дежурному и вынырнул в полуденный зной. Жарило так, что едва не шкварчало. Максим недовольно зажмурился и, нащупывая в кармане брелок, двинул к парковке. Внутри машины было ещё жарче – он завёл двигатель, включил на максимум кондиционер и, положив выездную папку на раскалённую крышу, стал ждать. Пропищал индикатор, Максим наклонился – бензин.
Времена менялись стремительно. Простой вопрос "где бензин дешевле?" превратился в "где заправка?" Имелась, разумеется, – одна единственная, недалеко от отделения. Максим часто видел там красный "Феррари", скорее всего, хозяина заправки. Не исключено, что именно из-за коллекционного итальянца с большим бензиновым сердцем бизнесмен терпел нервные отношения с жадными бензовозами, наглыми пожарными и принципиальными до дрожи в коленках экологами, слетавшимися на остатки некогда обширной сети АЗС с ненасытностью болотных комаров.
Когда-то все заправочные станции Москвы распределялись по сильным и гордым брендам – "Лукойл", "Татнефть", "Бипи", – отличавшихся, впрочем, только логотипами. Но с появлением беспроводной передачи энергии, джоуль-модемов и массовым переходом водителей на электрокары, колоночный бизнес выдохся. Могущественные нефтеперерабатывающие империи распались: сначала на независимые республики, затем на автономные провинции, сохранившись к просветлевшему "сейчас" лишь островками вредного в море чистого. Теперь, в чутком до искусственных примесей воздухе, они выдавали себя лишь запахом-отголоском, от которого все кругом старались избавиться. Странно, но Максу нравился этот ни на что не похожий запах – так радует попавшаяся на глаза старая безделушка, пыльная и брошенная, но родная в своём неповторимом одиночестве.
А ещё ему нравилось, что на бензиновых заправках мало людей.
Максим остановился напротив дремлющего в колонке заправочного пистолета и вышел из "Форда". Измученный взгляд заправщика в красном комбинезоне не ускользнул от его внимания.
– Девяносто восьмой, полный бак, пожалуйста.
– Супер-пупер не желаете? – переигрывая с бодростью, поинтересовался здоровяк. Тело не поспевало за любезностью голоса – мужчина лениво приближался к колонке, лицо блестело от пота.
– Что? – не понял Максим.
– Улучшенное топливо от "Самсунг", "супер-пупер" увеличивает приёмистость, снижает шумливость…
– А, нет, не надо, – отмахнулся Максим.
– Третья колонка.
– Спасибо.
Максим кивнул, прошёлся до здания заправки и, потянув дверь с надписью "на себя", вдохнул прохладный, отфильтрованный кондиционером, воздух. Бензином здесь не пахло, зато над стеллажами омываек, присадок и щёточек играл с обонянием посетителей другой сыгранный дуэт: свежая выпечка и кофе. Максим сглотнул и, подчинившись зову, взял капучино и промасленную булочку со сладкой пекановой начинкой. Сделал горький глоток, хрустнул слоёной корочкой и обратил лицо к оранжевой роже в телевизоре.
– …заметили в результате планового облёта. Энергосъёмники оказались закреплены до того аккуратно, что даже у видавших виды следователей, не сразу вызвали подозрение. Однако при повторном просмотре видео, отснятого во время облёта, были обнаружены едва заметные отклонения в скорости срывающегося вниз потока.
На экране возник водопад, без начала и без конца, один из участков которого был жирно выделен ёрзающим по изображению красным эллипсом.
– Для извлечения пиратского энергоприёмника был задействован дополнительный вертолёт МЧС. Сняли не сразу, на выручку пришла смекалка и богатый профессиональный опыт. Это не первый случай, когда энергетические пираты атакуют такие масштабные объекты, как Саяно-Шушенская ГЭС. О том, как происходит борьба с подобными нарушениями, нам рассказал председатель комитета по энергетической безопасности при Совете Федерации Виктор Корнелюков.
Максим укусил сладкое, отпил горячее, и стал умиротворённо жевать.
– На самом деле это весьма актуальная проблема, требующая немедленного решения. Установить энергосъёмник достаточно легко, и сделать это можно практически в любом месте, где происходит выработка энергии. Причём, сами устройства для съёма относительно недорогие. Но мы только недавно столкнулись с таким вот… э-мне… масштабным воровством. До недавнего времени пираты ограничивались взломом магистральных энергоретрансляторов, или воровали по мелочи, в бытовом, так сказать, смысле: вешали на общественный транспорт жучки, на поездах мы сталкивались с подобным, пока не произведён… не произведена была замена на новые… э-мне… устройства дистанционного потребления. Кроме этого пираты обирали обычных граждан, несмотря на сомнительный улов. Ну, сколько можно вытянуть энергии из устаревшего двигателя внутреннего сгорания? Копейки, ведь у него и так КПД ниже пятидесяти процентов, а тут ещё энергосъёмник в посредниках. Внимательные граждане могли сразу такое распознать. Тем не менее, воры промышляли установкой теплосъёмников на машины, бензиновые и дизельные модели… э-мне… или у кого на газу. По крохам, по крохам – себе на гавайскую рубашку, так сказать… И что же, докатились до крупных, так сказать, пакостей – осваивают новые, федерального значения объекты. Так что, вполне возможно, скоро нам придётся решать задачи обеспечения энергетической безопасности таких важных, со стратегической точки зрения объектов, как, например, объекты атомной энергетики. Военных я не беру, а вот гражданские объекты – атомные энергостанции, весьма и весьма… Мы же вот сейчас, вы знаете, правительство и президент активно работают… э-мне… скоро будет запущена в строй Сибиряковская термоядерная энергостанция, и в связи с этим, так сказать, мы решительно поддерживаем увеличение финансирования нашего комитета по энергетической безопасности, одобренное недавно Государственной Думой, в связи с чем нам необходимо принять весь спектр мер, направленных на усиление… э-мне…
Максим допил кофе и подобрал пальцами вывалившиеся из булочки пеканы. Горьковатые, в медовой плёнке. Оглянулся в поисках туалета. В этот момент в зал вошла женщина лет сорока, подтянутая и суховатая, тонкие каблуки застучали по плитке, а экстравагантная шляпа зацепила взгляд большими, как у мексиканского сомбреро, полями. Но необычности на шляпе не заканчивались. Максим на миг забылся, замерев на пороге туалета с глупым выражением на лице.
Красный. Слишком много красного. Всё на женщине, начиная с каблуков и заканчивая полупрозрачным пёрышком на шляпе, было красного цвета.
Девушка за прилавком кафе засуетилась. Макс грустно улыбнулся и, придерживая дверь рукой, шагнул в сторону окна, смотрящего на мини-парковку. Очередная загадка отгадана: четырёхколёсный зверёк из Маранелло, тот самый, единственный мужчина, которому можно верить, принадлежал женщине в красном. Хозяйке заправки или постоянному гостю.
На какую-то секунду Максиму стало жаль… сначала женщину и её дорогую игрушку – бензиновый, цвета закатной крови "Феррари". А затем почему-то себя.
***
Из-за неведомо откуда взявшейся традиции повсюду внедрять ТВ-панели, Макс расстёгивал ширинку, уперевшись взглядом в голову чиновника, продолжавшую вещать со стены над писсуаром.
– …был разработан проект постановления о создании и работе на постоянной основе оперативного штаба по дешифрованию пиратских энергоканалов, с целью перехвата передаваемой энергии и перенаправления её в общий, так сказать, центральный пул, с последующим… э-мне… использованием законопослушными гражданами и предприятиями, которые…
Макс закончил, переместился к раковине и выдавил жидкое мыло.
– …во избежание дальнейших нарушений законодательства в области энергопередачи и энергопотребления.
– Спасибо, Виктор Геннадьевич, за подробный комментарий. На очереди мнение эксперта: он ответит на вопрос о технической составляющей проблемы. Подробно расскажет, каким образом пиратам удаётся воровать энергию. Смотрите после рекламы.
Макс подставил мокрые руки под сушилку, и та старательно зашумела. Старый, облезлый агрегат, с крысиным хвостом провода, притянутым к стене противопожарными хомутиками на почерневших от влаги саморезах.
Хлопнув дверью, Дюзов снова оказался среди густых кофейных ароматов. Побледневшая девушка, напряжённо удерживая на лице тонкую, как молния, улыбку, размещала на столике перед женщиной в красном чашку с кофе и тарелочку с какой-то едва заметной бисквитной козявкой. Здоровяк в красном комбинезоне, втягивая живот, словно во время нырка в коралловый риф, мыл и без того чистые стёкла "Феррари".
"Стерва", – родилось в голове Максима объяснение.
– Это ваш фордёныш там стоит? – спросила женщина в красном.
Максим не ожидал услышать такой яркий, свежий голос. Говорят, что у женщин он почти не меняется, только к старости – под натиском дозволенной возрасту скрипучести. А до этого остаётся молодым, преданным жаркой юности, таким же, как когда-то на выпускном.
– Да, мой, – нерешительно ответил Максим.
– Менять не собираетесь? – стрельнула глазами владелица "Феррари".
– Даже не знаю, – смутился Максим.
– Ясно, – кивнула женщина и тут же потеряла к нему интерес. – Юленька, тебя кто сменяет сегодня?
– Ира, в час должна прийти.
– Передай ей, пожалуйста, что заедет курьер с новыми журналами. И чтобы в этот раз он сам расставлял – это их дело, а не ваше, пусть не увиливают, у нас договор подписан.
– Хорошо, Ольга Дмитриевна.
Максим застыл напротив хозяйки, глядя на крохотную кофейную чашку, загипнотизированный её чистым голосом и оглушённый собственной неловкостью.
– Вы что-то хотели? – холодно спросила хозяйка.
– Да пошла ты… – прошептал Максим сквозь зубы.
Каждый раз прикосновение к загадочному миру богатых, где жизнь утверждалась другими аксиомами и базировалась на непонятных обычным людям теоремах, заканчивалось для Максима болезненно. Он внутренне поёжился: на горизонте полудня маячил ещё один "экземпляр" – слетевший с катушек мажор Казанцев.
"Журналы, значит, пусть сами поправляют? Стервоза в квадрате". Путь к кассе пролегал как раз мимо анархичной пестроты многочисленных обложек. На лощёных журнальных лицах красовались истеричные заголовки: "Кризис в ЕС: кто заплатит теперь?", "Американский след на Луне: фэйк или правда?", "Сияние обмана: что видели в небе планеты?", "Мёртвые души политики: Буш третий, кто следующий?", "Проклятие метеорита-мясника: дорогая смерть Казанцева". Макс приблизился и взял со стойки последний журнал – "Men's Health". Обычно там писали обо всём, что движется, убивает или делает сильнее – о женщинах, оружии и выпивке. Максим нашёл страницу "67" и с энтузиазмом заядлого лыжника принялся чертить глазами слалом по шершавому склону журнальных строчек.
"Балера – каменный метеорит (хондрит), весом 50 кг, упавший в октябре лохматого 1972 года в Венесуэле, рядом с городом Балера, названным в честь своего основателя – Маркоса Балеры. Достоверно известно, что при падении метеорит угодил в живую корову (вот так, девочки, даже метеориты не любят коров), разрубив животное пополам, за что местные прозвали метеорит "мясником". Примечательно также то, что за всю сознательную историю человечества – это единственный случай убийства метеоритом живого существа. Вероятность такого события оценивается в запредельно малую величину…
[…]
Ещё недавно осколок "Балеры" весом 175 грамм продавался на аукционе "Бонхамс" по цене 140 долларов за грамм, что уже тогда выливалось во внушительную сумму более 24 тысяч долларов, однако на последних торгах стоимость обломка "Мясника" поднялась до невероятных трёх тысяч за грамм, сделав его поистине драгоценным. Окончательная стоимость фрагмента весом 231 грамм, формой напоминающего наконечник первобытной стрелы, составила неслыханные 707 000 долларов.
Не удивительно, что покупателем оказался российский чиновник и олигарх по совместительству – Илья Сергеевич Казанцев, занимавший на тот момент высокий пост в государственной думе.
[…]
Наиболее известным "чудачеством" миллиардера было легендарное "Тверское сафари". Правда, в этой неприятной истории больше вымыслов, чем фактов. Кое-где в Сети всё ещё можно найти компрометирующие фото или шокирующие видео, снятые во время "охоты" Казанцева.
[…]
Это не могло закончиться хорошо. История прежних обладателей обломков "Мясника" подтверждает теорию венесуэльских шаманов: на метеорите лежит смертельное проклятие, природа которого не известна ни одному из земных магов. Николас Мандурас, прежний владелец "наконечника" был растерзан безумцами, коротавшими свой век в трущобной психушке Каракаса. Что послужило поводом для столь зверской расправы до сих пор не ясно. Полиция несколько дней собирала фрагменты тела Николаса, распиханные венесуэльскими психами по закоулкам родного корпуса "Дуо", бывшего до этого одним из самых спокойных в больнице. Казанцеву "повезло чуть больше". Убит в духе девяностых – уличной пулей".
Максим брезгливо усмехнулся, положил журнал на место, расплатился с рыжей кассиршей и вышел. Вывалился на улицу, в асфальтированную духоту. Дошёл до машины и зарылся в прохладной норе.
"Казанцев, Казанцев…"
Поехала, видимо, у чиновника крыша, на астероидах и метеоритах заморочился. "А я? Одни метеориты вокруг". Ерунда, этому у Максима было объяснение. Метеориты были всегда, рядом – в словах и картинках, просто раньше не замечал, фильтровал, как косматый студент фильтрует рекламу средств от выпадения волос. Не надо, ни к чему, не нужно – а, значит, нет. В мире пышноволосых студентов нет средств от облысения, в мире пешеходов нет шипованной резины, в мире Максима, до прошлой недели, не было метеоритов. Вспомнился какой-то роман, где девушке поручили собирать статистику на лысых. До чего же она удивилась, обнаружив, что их вокруг большинство.
Максим выехал на "выносную" магистраль и уткнулся в пробку.
Но всё же, как связан Казанцев с Булгариным? Как оказался в списке профессора? Каким-то образом профессор узнал про всех этих людей? Его выследили и решили убрать, но странный учёный принял меры, опередил подосланного киллера, грохнул его чем-то странным, а сам пустился в бега? Киллером и Казанцевым займётся ФСБ, а Булгарин уже объявлен в розыск. Когда найдут – дело можно заканчивать в суде. Не найдут – "вечный пункт".
И всё-таки. Внутреннее чутьё подсказывало Дюзову, что визит к Казанцеву – это стог сена, в котором при удаче можно уколоться о потерянную иголку.
Максим включил радио, пощёлкал голосами ведущих (занудный бубнёж про электростанции, энергосъёмники и утверждение увеличения финансирований – надоел) и остановился на музыке. Мелодия пролилась из динамиков, заполняя и сглаживая велюрово-пластиковые неровности салона, Лёва из "Би-2" переходил на полушёпот:
Если кто-нибудь, сбивая шаг в строю,
видел небо, значит, был уже в раю.
Значит всё, что было, спишут,
если он уже не дышит
и не слышит, оставляя брешь в строю.
Старая песня, Макс слышал её сотню раз. Потянулся переключить, но передумал, отвёл взгляд в сторону. Белорусы продолжали, подыгрывая себе голосистыми духовыми:
И в конце, как оказалось,
всё сложилось и сломалось
заодно.
Слово "сложилось" задержалось в голове, его двусмысленность загорелась неожиданным, не понятым прежде смыслом: не сложилось, как карточный домик, а соединилось, слилось в одно, объединились разрозненные, вроде бы несвязанные друг с другом части, до этого казавшиеся несовместимыми. Во фразе "сложилось и сломалось" Максим неожиданно увидел глубокое противоречие не только текущего расследования, но всей человеческой жизни.
Дай им, Господи, отныне
два патрона в магазине,
только два!
Первый – в небо, ниже тучи,
и второй – на крайний случай,
для себя.
Музыка оборвалась имитацией шаркающих по земле пуль и странным, потусторонним басом, от которого у Максима по спине побежали мурашки. Машина перед ним приосанилась и выстрелила вперёд, будто пробка из бутылочного горлышка. Макс вдавил педаль, но столь же лихого разгона не получилось: старый двигатель загудел, одряхлевший "автомат" вздрогнул первой, второй передачей, третьей, а справа и слева "Форд" уже обтекали лоснящиеся металликом электрокары и самодовольные ухмылки водителей. "С хрена пялитесь, суки? – подумал Максим. – Сам знаю, что не "Феррари".