Прохлада вечернего города казалась благословением. Максим опустил стёкла всех дверей и жадно глотал свежий воздух.

На гугл-карте в мобильном горела жирная точка – первый адрес из "списка Пеликана". Он снова за рулём Машиного "Ниссана". Мчится на поиски Булгарина.

Первая квартира, на которой, возможно, скрывался Булгарин, ютилась в Черёмушках. Вторая и третья – внутри третьего транспортного кольца, относительно недалеко друг от друга. Логика подсказывала (чуйка молчала), что профессор скрывается на одной из "соседских хат", но сначала следовало проверить ближайший к торговому центру адрес, всё равно по пути.

В телефоне накопилась уйма непринятых вызовов от Маши.

Мимо проехал внедорожник, овчарка, устроившаяся на заднем сидении, проводила Дюзова задумчивым взглядом. Память подкинула один случай, кажется, Важник рассказывал… Про чудика в "охранке", который поехал на вызов – обокрали какие-то дачи. Примчал, значит, овчарку к ручке двери привязал, а сам пошёл разбираться. Разобрался, вернулся, сел в машину и поехал. И только в дороге, услышав скуление пса "за бортом", понял, что забыл отвязать…

Во дворах кипела жизнь, люди возвращались с работы, на площадках резвились дети, вокруг домов акулами рыскали машины, выискивая место для парковки. Дома встречали оконным светом, словно знали лучше людей: эта ночь последняя. Дальше – только темнота, и совсем другая жизнь.

На лавке у подъезда, в обнимку с закупоренной бутылкой вина, сидел полусонный мужик, лицом к клумбе. Максим поднялся под козырёк и начал обзванивать квартиры. На номере "5" динамик домофона рыкнул со злостью:

– Кто?!

– Я в шестую, там домофон не работает, откройте, пожалуйста.

– Им и звони!

Мужик положил бутылку на землю и пнул ногой, та покатилась в поросль анютиных глазок. Максим осмотрелся: может, кто идёт к подъезду, откроет дверь?

За номером "12" прятался дрожащий старческий голос, бабушка говорила неразборчиво, словно не спрашивала, а бессильно жаловалась. А потом панель пискнула, и щёлкнул замок.

– Спасибо, – сказал Максим, хотя связь прервалась с открытием двери, и потянул за ручку.

В подъезде пахло вином и сырой штукатуркой. Он поднялся пешком на пятый этаж и замер у деревянной двери с номером "18", без смотрового глазка. Стал прислушиваться. Где-то внизу скрипнули петли, и старушечий голос позвал в пустоту.

Максим вдавил кнопку звонка. Через две минуты позвонил снова. Никто не открыл. Ни звука.

Он колебался.

Потом спустился вниз, вытащил их почтовых ящиков несколько бесплатных газет, торчащих в прорезях, словно фитили, скрутил их в рулон и, открыв подъездную дверь, заблокировал её рекламной прессой. Вышел на дорогу и поднял голову.

Сквозь жалюзи квартиры "18", предположительно кухни, просачивались полосы света.

"Так… хорошо…"

Он снова проник в подъезд, поднялся к молчаливой квартире и извлёк из кобуры пистолет. Сомнения не покидали его. Он словно разломился на двух полулюдей: один хотел развернуться и уйти, другой – выбить дверь и вышибить из "постояльцев" всё дерьмо.

Победил второй, более злой, более уставший.

Максим встал так, чтобы не задело рикошетом, поднял пистолет и всадил в замок две пули. Тут же отошёл и саданул в дверь ногой, навалился следом.

И повалился в коридор, в дальнем конце которого стоял парень со строительным пистолетом. Растрёпанные волосы, очки, перепачканное испугом лицо.

Громкий хлопок, казалось, удивил парня больше, чем Максима. Большой гвоздь впился в стену над плечом Дюзова.

Максим инстинктивно вскинул "Макаров" и нажал на спусковой крючок. Пуля отбросила парня на дверной косяк. Словно в тумане, Максим двинулся по направлению к упавшему, к проснувшемуся многоголосью. Коридор был завален какими-то коробками, по полу тянулись толстые кабели, стены и потолок покрывали звукоизоляционные панели.

"Совсем мальчишка… программист или копирайтер… Эти, похоже, в ответе за невидимое исчезновение профессора из НИИ – подтёрли записи с видеокамер. Хакеры, блин".

Парень не двигался. Максим старался не смотреть на тело.

Из комнаты выскочил другой – светловолосый, бледный, – он схватил Максима за правое запястье, и они упали на паркет. Голова Дюзова ударилась о резиновую змею, внутренности содрогнулись.

– Сука! Ты его убил! – рычал светловолосый, пытаясь впиться зубами в сжимающую пистолет кисть Максима. Одновременно он лупил его кулаком под груди – больше отчаянно, чем больно.

Максим ударил лбом в переносицу парня. Зычно хрустнуло, по перекошенным губам потекла кровь. "Макаров" выстрелил, оглушив. Ухо светловолосого взорвалось красным облаком. Тот истошно закричал и стал отползать.

Поднявшись на колено, Максим прицелился и снова нажал на спусковой крючок. Из парня, который несколько мгновений назад лишился уха, вместе с дыханием выбило крик, выбило жизнь. На лицо Дюзова полетели брызги крови.

Он уже почти не думал. Он чувствовал себя приближающимся к Земле астероидом, у которого не было цели, лишь направление. Внутри прокатился вал холода… или жара… не разобрать…

Максим бросился в комнату и едва успел увернуться от небольшого светящегося шара. На мгновение показалось, что сфера двигалась, летела на него, но та просто висела в воздухе. Пока Максим лихорадочно соображал, шар внезапно потух и наполнился пылью, а затем исчез. Максим укрылся за стеной.

"Что за херня", – подумал он и увидел, как сияющая сфера, как две капли воды похожая на первую, возникла в стене рядом с его локтём, и тут же погасла, оставив в бетоне ровное отверстие. Максим сунул в дыру пистолет и выстрелил три раза, на удачу, после чего ринулся в дверной проём и, увидев Булгарина, рефлекторно нажал на спуск.

Профессор дёрнул головой, будто хотел отвернуться, – пуля попала прямо в висок. По черепной коробке словно ударили битой, на стол и мониторы брызнула кровь. Из руки Булгарина выпал какой-то предмет, похожий на фонарик или лазерную указку.

Максим рванул в другую комнату – чисто. Безлюдно. "И это всё? Два студента и профессор? В этой лачуге решалась судьба Земли?"

Он вернулся в комнату с застреленным профессором, подобрал с пола "фонарик" (плоская линза, одна-единственная кнопка и разъём для зарядки) и осмотрелся. Словно окунулся в прошлое. Помещение представляло собой точную копию кабинета Булгарина в Сколково, перевёрнутого вверх дном и восстановленного. На открытой полке шкафа в прозрачной коробочке лежал уголёк "Альенде", точно такой Максим прихватил из восстановленного кабинета исследовательского института. Компьютер, телевизор, проектор, глобус с затёртой подставкой, чтобы скрыть "бренд". Только на этот раз в кабинете находился хозяин – профессор. Лежал на полу.

Максим тяжело вздохнул и покачал головой: "что теперь?"

Хороший вопрос…

В кармане задрожал телефон. Маша.

– Максим, Максим, слышишь? Похоже, ты был прав, я посмотрела в Сети, это какая-то ошибка… мы должны рассказать Низаму Дмитриевичу, чтобы он всё исправил, я должна рассказать…

– Маша…

– …я еду к нему, уже у подъезда… ты тоже приезжай…

– Маш, он мёртв… профессор мёртв.

– Как?!

– Мне пришлось… либо я, либо он.

Трубка замолчала. Максим выглянул в окно – внизу ползали машины, но такси, на котором могла бы приехать Маша, не было. Максим вернулся к шкафу и задумался, глядя на осколок метеорита "Альенде".

Точно такой лежал у него дома.

Он выхватил из кармана телефон, выронил, вовремя подставил туфлю, пополз за отскочившим мобильным…

– Маша, ты где? Какой адрес?

– Дурак! Ты думаешь, это смешно?

– Что смешно?

– Сам знаешь… – Маша перешла на шёпот. – Я уже у Низама Дмитриевича… давай потом… сейчас неудобно и времени мало.

– Подожди, не клади трубку! Я только что его застрелил! Он здесь, мёртвый, с дырявой башкой, а его кабинет…

– Я не понимаю…

– Маш, где ты находишься? Район, быстро!

– О боже… Лефортово… ты приедешь?… улица…

Максим нажал отбой и посмотрел на часы: "21:13". Время есть, но безумно мало. Среди адресов, выданных ему Пеликаном, он нашёл тот, что находился в Лефортово, и ввёл его в навигатор – "25 минут с учётом трафика".

***

Когда весь город ехал из центра, возвращаясь в спальные районы после работы, Максим мчал в противоположную сторону. Такое движение москвичи называют "противофазой". Машины на встречной обречённо толпились в пробках, а Максим рвал от светофора к светофору, молясь, чтобы везение не закончилось по вине какого-нибудь ДТП.

– Ты уже едешь?

– Да.

– Откуда у тебя адрес?

– Долго рассказывать.

– Ладно… когда тебя ждать?

– Пять минут, уже паркуюсь.

– Отлично, мы тебя ждём.