Нет места гневу на хозяина В собачьем кодексе любви. Скули и вой, к колу привязанный, Его, любимого, зови. А он, забывший, не откликнется — Нет ни души, пустырь вокруг. В собачьей памяти заклинится Почти насмешкой кличка «Друг». И было мукой бесполезною Тянуть из всех собачьих жил: Держала крепко цепь железная, Как он ни рвался, ни кружил. А тучи полнились, печальные, И дождь шестые сутки лил. Пёс исходил слепым отчаяньем: Когда бы мог – заговорил! Разбухшим стянутый ошейником, Он смог издать лишь хриплый вой, Когда, запутавшись в движениях, К колу приткнулся головой. Казалось, издеваясь, кружится Небес худое решето… Он лёг бессильно прямо в лужицу, Невнятно выдохнув: «За что?!» Как чьё-то грязное ругательство — Вороний грай… Плохая весть. Теперь он знал, что есть предательство, А думал, только верность есть.