До самого утра Финист так и не вернулся.

Забава места себе не находила, всю ночь лягушкой пропрыгала из угла в угол. Хотела уж из комнатки выглянуть, да побоялась старухе на глаза попасться. А ну как за настоящую живность примет, да метлой-то и сметёт? Боязно.

Но ещё страшнее без Финиста обходиться. Привыкла уже к добру молодцу, к очам его ясным, к речи неторопливой, к улыбке искренней. Хорошо подле него, спокойно.

Но чем ближе рассвет надвигался, тем бредовее мысли возникали. Всё чаще и чаще Демьян вспоминался. Всё любезнее казался он Забаве, всё приятнее. Да так в душу проник, что чуть ли не наяву грезился.

А как только солнышко осветило каморку, обратилась красавица человеком, бросила взор на колечко золотое и сразу Финиста вспомнила.

— Что за напасть? — Забава поморщилась. — Неужели и вправду готова была друга верного, на подлого Демьяна променять?

Тут и стук в дверь подоспел, старуха на завтрак позвала.

И вновь пироги свежие, благоуханные на столе громоздятся. А вечно подгоревшей каши для Финиста почему-то не наблюдается…

— А где братец мой, матушка, не знаешь? — спросила Забава.

— Как не знать? Знаю. Ушёл он. Вчера ещё.

— Куда ушёл?

— Сказал, что невесту присмотрел в соседнем доме, свататься отправился, — бабка разулыбалась. — Так что будет у тебя не только братец, но и сестрица. Рада?

— Д-да… — девушка едва не подавилась выпечкой. — Рада… А он ничего не передавал? Может весть какую оставил?

— Нет, ничего. Да ты не переживай. Кушай, кушай. Вернётся, никуда не денется. С женой молодой вернётся!

— С женой…

Неужели правду говорит старуха? Неужто бросил? Красавицу какую увидел? Как же так? Судьба же… Сам же говорил… Ой, а не потому ли речи вчера такие заводил? Не потому ли уехал, что душа не к Забаве потянулась? Другую нашёл? А колечко… как откуп оставил…

И так горестно вдруг стало, так печально. Вышла девица из-за стола и, ни слова не говоря, в комнату вернулась. Так и просидела там до самого обеда.

А в полдень, вновь стук в дверь вывел Забаву из раздумий.

— Пирогов напекла! — крикнула старуха. — Айда!

— Не хочу, матушка.

— Как не хочешь? Что такое? — она заглянула в коморку и, узрев удручённую постоялицу, понимающе кивнула. — Сейчас сюды принесу. Погодь.

Притащила выпечки целое блюдо и стояла рядом, внимательно наблюдая, как Забава обедает.

— Спасибо, матушка, сыта я, не могу больше.

— А больше и не надо. В самый раз.

Как только старуха ушла, Забава вновь загорюнилась. Но вот чудо, мысли не о Финисте были, а о Демьяне проклятущем. Так и лез в голову, словно забот других больше не было. Не понравилось это царевне. Рада бы, чем другим увлечься, но не может. Так и встаёт перед взором колдун ненавистный! А ненавистный ли? Всё чаще и чаще мысли добрые о нём мелькают, всё больше сердце его оправдывает.

Утомилась Забава сама с собой бороться! Вышла из комнаты, дверь тихонечко прикрыла, и спустилась в огород. Хоть чем-то заняться надо, иначе разум помутиться может.

Да и ужин скоро, а так не хочется вновь хозяйку в свою укромную обитель пускать. Уж лучше выйти к столу, чем видеть её там, где вчера ещё Финист почивал.

Да где же он? Неужто соседка так хороша, что оторваться не может?

Только подумала, глядь, а из соседского дома девица какая-то идёт. В руках блюдо большое держит, а на блюде… пироги.

— Эй! — окликнула её Забава. — Ты не к моей ли хозяюшке в гости?

— К ней, к ней, — закивала соседка. — Да только не в гости, а вот, заказ принесла.

— Какой заказ?

— Как какой? Пироги. Старуха их каждый день заказывает. На завтрак, обед и ужин.

Удивилась Забава, бровки нахмурила.

— Не сама печёт?

— Нет, она их только водичкой брызгает, — простодушно ответила девица, радуясь незамысловатой беседе.

— Какой такой водичкой?

— А я почём знаю? Красноватой.

— Для чего?

— Ты, красавица, не у меня спрашивать должна, а у хозяйки своей. Я ж её знать не знаю и что у неё в голове не ведаю.

Насторожилась Забава, задумалась, а потом вдруг спросила:

— А давно ли она тут появилась?

— Недели две как.

— Всего? Чудеса… Ты иди, соседушка, пироги отдай. Да вот, держи монетку за труды, но о нашем разговоре молчи.

— Ой, спасибо, красавица! Спасибо! — воскликнула девица и вприпрыжку побежала к дверям.

А царевна за яблоней притаилась и в окно поглядывает.

И верно! Старуха пироги забрала, водичкой алой окропила да в печь поставила. Словно тут и были.

* * *

За ужином Забава кусок не ко рту подносила, а в карман прятала. Четверть часа и блюдо пустое. Старуха довольна, думает и правда всё съела.

Поднялась красавица в комнатку, но двери плотно закрывать не стала. Ждёт чего-то, прислушивается.

Чувствует сердечко, что беда идёт неминучая. Был бы Финист рядом, все проблемы вмиг решил бы! И куда подевался? Жив ли? Здоров?

На закате Забава лягушкой обратилась, выскользнула в щёлочку и поскакала бабку искать. Все углы осмотрела, но никого не увидела. Неужто ушла? Вот незадача. Только хотела смелость проявить, тайны страшные выведать, а старухи нет.

Внезапно темнота дома озарилась тусклым светом свечи. Мягко прошелестела входная дверь. Лягушка шустро забилась под лавку, наблюдая, как бабка вошла в помещение.

Вовремя!

— Кхе, кхе, — кашлянула старуха, поглядывая по сторонам. — Авось пора.

И сделав два неторопливых шага, уткнулась в стену. Огладила кривые полки, поправила вылезшую паклю и вдруг, как-то по-особенному вздохнула. Прерывисто, двоеголосо.

Старые доски покрылись рябью, задребезжали и отъехали в сторону. Забава вздрогнула. Всё в жизни повидала, но такие чудеса в первый раз!

А бабка чуть сгорбилась и вошла в появившийся проход. Лягушка нахмурилась. Идти следом надобно, а ежели заметит? Эх, была не была. Если что, упрыгать можно. Да и тяжеловато старухе скользкую живность ловить. Авось в полутьме не разглядит.

Длинный тёмный коридор вёл куда-то вниз, прямо под дом. Жуть! Но бабка уверенно шагала вперёд, будто множество раз проходила сей тропкой. Забава опасливо двигалась следом. Шаг в шаг, прыг в прыг.

Закончился коридор очередной дверью, но не деревянной, а каменной. Удивилась царевна: и как хозяйка сей булыжник отодвинет? Но старуха справилась, посторонила каменюку и вошла в ярко освещённую комнату. А там — Лягушонка чуть не квакнула во весь голос — к стене Финист прикован! Нашёлся, родимый!

Не с девкой, не с бабой! Один! Всё ещё не женатый!

А старуха всё ближе и ближе к пленнику подходила, всё шире улыбалась.

— Ну как? Надумал что?

— Не отдам тебе Забаву! — твёрдо отвечал Финист, продолжая, видимо, давно начатый разговор.

Царевну аж гордость взяла. Хорош избранник, ой, как хорош! Настоящий суженый!

Бабка вновь покряхтела, руками перед лицом помахала и нежданно-негаданно обратилась в мужика темноволосого, до боли Забаве знакомого. В злыдня проклятого, Демьяном прозванного.

Так вот кто пакости устраивает! Ууу, колдун окаянный, теперь не сбежишь.

— И думать о ней забудь! — Финист сдвинул брови.

— Я-то, может, и забуду, — усмехнулся Демьян. — Да вот она меня вряд ли забыть сможет. Покуда пироги ест, помнить будет! По ночам рыдать, днём за голову хвататься! И только подле меня угомонится.

Сокол тряхнул цепями.

— Зачем девку мучаешь?! Мало тебе кожи лягушачьей?

— Помогла бы кожа, коли она судьбу свою не встретила! Не было б тебя, давно женой моей стала!

— Вот втемяшилось тебе в голову… Отпусти девицу. Любые деньги заплачу.

— Деньги? — захохотал Демьян. — И что же предложить мне можешь?

— А что хочешь?

— Трон хочу. Так сильно хочу, что и на лягушке жениться готов.

— Повелителем болот сделаешься? Не велика честь.

— Почему болот? — Демьян прищурился. — Правителем Медного царства. Удивлён? Вижу, что удивлён. Значит, не говорила Забава чьей дочерью является… Вон оно какое «доверие».

— Шёл бы ты…

— Смотри-ка, на цепях, без еды-воды, а всё противишься. Откажись от Забавы!

— Нет.

— Откажись!

— Нет!

Рассвирепел Демьян, меч вытащил. Охнула Забава, вперёд дёрнулась. Надо бы бежать, спасать Финиста, да лапки, словно к полу прилипли, шага сделать не может.

Вдруг выкатился клубочек заветный, спутал ноги злодея, шагу ступить не позволяет. Поднялся ветер, взвились под потолок пожухлые листья, невесть откуда появившиеся в подземной темнице. Захохотал чей-то голос, завыл, заохал. Глядь! А посреди комнаты Яга стоит, помелом помахивает.

— Сокола моего обижать вздумал?! Ну я тебе!

Затревожился Демьян, не ожидал столь сильных противников. Брови нахмурил, путы клубочка скинул. Руками начал знаки древние вырисовывать, слова волшебные шептать.

А Яга стоит, ухмыляется. Ещё сильнее колдует Демьян, старается, аж испарина на лбу выступила.

Забеспокоилась Забава. А вдруг злыдень сильнее ведьмы окажется? Быть такого не может. Конечно, но мало ли. Ух, и бьётся сердечко от испуга! Так бьётся, что всё тело дрожит, никак не остановится.

Глянула лягушка под ноги, пошевелила лапками, и вдруг ка-ак подпрыгнет! Отлипла от пола, на серединку комнаты выбежала.

Перед Демьяном скачет, внимание отвлекает, мысли путает.

Вдруг позади злодея две руки, словно из воздуха, возникли. Прищурилась Забава: что за невидаль? А руки в это время, в воздухе кренделя выписывали, колдовали усердно. Вдруг — р-раз! — и тяжёлый глиняный кувшин опустился на макушку Демьяна!

Лягушка головёнку вытянула, чтоб разглядеть, кто же так подсобил… Ирод качнулся, и осел на пол, а позади него с довольным видом тётушка Марфа стоит, руки потирает.

— А пусть знает, что я сестрицу одну в подземелья ни к кому не пускаю. Ещё чего выдумал! Супротив нас идти!

Встали две ведьмы плечом к плечу, щёлкнули пальцами и поменяли прикованного Финиста на беспамятного Демьяна.

— Доколдовался, — усмехнулась Яга. — Пущай повисит тут с годик, а там, глядишь, поумнеет. Тогда и освободим.

Сокол благодарно поклонился.

— Спасибо! Не за себя боялся, за Забаву. Как она там одна?

— Не там, а тут, — Марфа подмигнула мужчине и отошла в сторону, открывая вид на счастливо улыбающуюся лягушку. — Куда же без неё? Чем могла помогла. Да, милая?

Забава квакнула.

— Надоело, поди, квакать?

Тяжкий, горестный вздох служил ответом.

— Значит, надоело… А условия помнишь? Все выполнила? Суженого отыскала? Злодея победила?

Вновь раздался уверенный «квак».

Марфа усмехнулась.

— А ты, Финист? Нашёл судьбу? Или по-прежнему от невесты отказываешься?

Сокол улыбнулся тихой, ласковой улыбкой и аккуратно переложил лягушку к себе на ладонь.

— Нашёл, тётушка. Конечно, нашёл.

— Ну тогда…

Переглянулись ведьмы, опять пальцами щёлкнули и стала Забава человеком. Опустила голову, засмущалась. А Финист крепко держа красавицу за руку, спросил:

— Царевна, значит?

— Угу…

— Кривая, косая и с бородавками?

— Угу…

— И женихаться меня ждала?

— Угу… — царевна покраснела, но решительно взглянула в глаза. — Правда ждала.

— А сейчас? — мужчина крепко сжал её ручку. — Замуж за меня пойдёшь?

— Пойду, — кивнула она и тут же добавила. — И мне всё равно кто ты! Хоть князь, хоть купец, хоть холоп с конюшни… Ведь всё одно, коли душа тянется…

Сокол удивлённо приподнял брови. А ведьмы не скрываясь хохотали, да так сильно, что аж слёзы утирали.

— Ой, насмешила, девка! Ой, насмешила! Лукоморского царя конюхом обозвала!

— Какого царя? — округлила глаза Забава и тут же нахмурилась. — Царя… Ты царь? Настоящий царь? Лукоморский? А зачем обманывал?!

— Когда?

— Почему сразу не сказал? Зачем вокруг да около ходил?

Засмеялся Финист, усмехнулась Яга, покачала головой Марфа, а Забава вдруг крепко-крепко прижалась к сильной мужской груди и прошептала:

— А ты мне даже царём нравишься. Вот честно!