Больше получаса Саня рылся в земле. Вдруг под ногами звякнуло, и острие лопаты наткнулось на что-то твердое.
Еще минут десять понадобилось, чтобы освободить от земли и поднять тяжелую крышку люка. Осторожно ступая по скользким ступеням, молодой человек спустился в непроглядную темень сырого подвала и нащупал вделанный в стену квадратный рычаг, что-то наподобие стоп-крана. Ему пришлось почти повиснуть на нем, чтобы провернуть вниз. Раскаляясь, загудели лампы, включаясь постепенно, одна за другой, они освещали узкий проход бесконечного коридора. Но все необходимое оказалось рядом. Как на обычной заправке: топливораздаточные колонки с указанием вида топлива, шланги, пистолеты и разного вида насадки. Не хватало только ценников и задумчивой кассирши.
«Тут и ракету можно заправить».
– Наша правая, – пояснил Кубинец. – Мне полный бак, и стекло протри. Сделаешь быстро, дам на чай.
Следующая посадка была в Туркменистане. Место – один в один, будто круг сделали и вернулись: тот же песок, те же редкие, голые деревья, только обгоревших грузовиков и покореженных танков не было. Садились засветло, а через полчаса уже стояла глубокая ночь. Звезды пробивались сквозь тучи, как солнечный свет сквозь дырявый шифер на чердаке.
Кофе выпили, бутерброды съели, и даже несъедобная, приготовленная из несчастных мертвых животных колбаса пошла в ход. Оставалось еще два яблока и полбутылки коньяку. Думать о нем Сане было почему-то приятно, и это странно, ведь он в жизни ничего крепче пива не пил.
Ночь обещала быть теплой, но на всякий случай решили разжечь костер. Саня прикатил большое бревно, часа через два, когда уже спал, оно разгорелось и слегка опалило ему руку. Парень почти ничего не почувствовал, а вот Рита долго потом не умолкала, жаловалась на боль и во всем винила его.
На следующий день крохотный самолетик пересек границу Афганистана. Внизу волнами вздымались бесконечные горные хребты. Изредка их огибали полосы дорог и быстро терялись из виду. Вдоль горных рек расположились небольшие поселки. Редкие равнины были похожи на лоскутные одеяла, сшитые из зеленых, белых, сиреневых, а иногда красных лоскутов.
Больше получаса Саня рылся в земле. Вдруг под ногами звякнуло, и острие лопаты наткнулось на что-то твердое.
«Какая красота! – восхищался Саня. – Кажется, я даже здесь чувствую аромат. Что растет на этих полях?»
– Героин, – ответил Кубинец.
«Хм… Это мак? А там, дальше? Там какой-то особый оттенок…»
– Героин, – повторил Кубинец.
«А вон там?..»
– И там! – не дал договорить. – И везде…
– Как это? – удивилась Рита. – А что же они кушают?
– Его и кушают.
Чем дальше, тем выше становились горы. Некоторые приходилось облетать стороной.
В самолете становилось нестерпимо жарко, вода закончилась, хотелось не только пить, но также и есть. Саня поддался на уговоры Кастро и отхлебнул коньяку. Когда молодого человека стошнило на штурвал, Кубинец обозвал его придурком, замкнулся в себе и за следующие несколько часов не проронил ни слова.
Ландшафт постепенно менялся, появилось больше открытых пространств. Покатые дюны почти не отбрасывали тень.
«Пустыня, – подумал Саня. – Чем дальше, тем хуже. Сухая, мертвая земля. Вот он – конец света. Дальше жизни нет, не может быть».
– Это еще не пустыня, – возразил Кастро. – Вот Гоби или Сахара…
«Да, там, наверное, еще жарче…»
– Поверь мне.
«Мы давно летим: топливо кончается. Скоро там ваша база?» – беспокойно спросил молодой человек.
– Не будет базы: мы не дотянем, – объявил Кубинец. – Скоро появится город, там и заправимся. Приближаться к более-менее крупным селениям опасно. Самолет ищут, это ясно. И в какой стороне искать, преследователям тоже известно. Но деваться некуда, надо рисковать. Есть еще причина не «светиться» – сейчас близ больших городов находятся американские военные базы. Неизвестный самолет собьют не задумываясь. Каждый такой самолетик – потенциальная опасность, бомба с террористом-смертником за штурвалом.
Через час появился обещанный Кастро город. Как этот человек ориентируется без карты, для Сани оставалось загадкой. Облетая город в поисках места для посадки, на его окраине Рита заметила аэродром. Саня присмотрелся и тоже увидел узкую взлетную полосу, небольшое панельное строение и совсем рядом огромный, абсолютно неуместный здесь ослепительно белый самолет.
«Боинг», – предположил Саня. – Впрочем, кто его знает… Но большой».
Садиться здесь не рискнули, в нескольких километрах приметили зеленую поляну, по которой черными точками разбрелись не то овцы, не то козы. То ли из-за страха, или от излишней смелости, но разбегаться животные и не думали. Не успело колесо коснуться земли, как внизу что-то хрустнуло, и еще раз, и еще.
– Хрясь! – весело комментировал Кастро. – Хрясь!..
– Я не хотел! – крикнул Саня. – Я не хотел! Простите меня! Простите!..
– Хрясь!.. Хе-хе-хе…
«Бедняги! Ну, куда вы?! Уходи! Уходи! А ты куда?!»
– Убийца! – с фальшивой ненавистью произнес Кастро.
Наконец самолет остановился, пропеллер затих, левое колесо, не успев скатиться с кочки, застопорилось.
«Что мы наделали?» – в отчаянии произнес герой-авиатор, с трудом оправляясь от шока.
– Это ужасно, – не унимался Кубинец. – Раньше, когда не мог заснуть, козликов считал, теперь побоюсь. Пойдем, похороним их по-человечески.
«Это не смешно», – упрекнул его Саня.
Ощущая дрожь в ногах, он поднялся с кресла и двинулся к выходу. Дверца снова открылась только наполовину. Пилот опасливо выглянул. Взглядом пробежал по полоскам примятой травы, но увидел только мирно жующие морды безрогих овец. Издалека, размахивая прутьями и кривыми палками, к самолету бежали люди. Их крики тонули в многоголосье собачьего лая.
Собаки прибежали первыми, но вблизи оказались не такими уж страшными. Они кружили вокруг самолета, угрожающе облаивая его, но на человека почти не обращали внимания. А одна, серая с блестящей колючей шерстью, дружелюбно помахивая обрубком хвоста, даже ткнулась передними лапами Сане в колени и подставила голову, чтобы тот ее гладил. Саня несколько раз скользнул ладонью по лоснящемуся черепу и прижатым ушам.
«Хороший, Джим… хороший…»
– Давай-давай, покройся лишаями, – неодобрительно обронил Кастро. – До чего противные твари. Смотри, подцепишь проказу, не говори, что не предупреждал.
– А разве собаки болеют проказой? – выразила сомнение Рита.
– А даже если нет. Давайте тогда ей за это лапы обсосем… Пойми, здоровяк, – продолжал он назидательно, – ты не дома, здесь такого делать нельзя… Афганистан, он… не прощает ошибок. Держись подальше от всего, что смердит и лижется.
Их было пятеро – худых и грязных, с загоревшими, не поддающимися возрастному определению лицами. Чиркающие по земле полы рваных халатов, казалось, помогали пастухам удерживаться на ногах, а когда это не срабатывало, они цеплялись за небо высокими чалмами.
Пастухи обступили Саню со всех сторон и стали дергать за одежду, трясти перед лицом пальцами. Из беззубых ртов крики вылетали вперемешку со слюной. Минута, две, а они все не унимались. Стоило посланцу небес сменить выражение лица, как аборигены, окрыленные нежданной надеждой, заводили по новой. Возбуждение пастухов передалось и молодому человеку. Он пытался что-то объяснить, оправдывался, будто молясь, тряс сложенными вместе ладонями.
– Я не хотел! Поверьте, мне очень жаль! Я понимаю, жизней их не вернуть!.. Но уверяю, друзья, если б я мог вернуть все обратно!..
– Мейданэ масафай хавой!.. Варсара араб!.. – осуждающе выкрикивали местные.
– Ну, поверьте! За всю свою жизнь я не обидел ни одно существо! Я даже мяса не ем! Не верите?
– Да-да, – вмешался Кастро, – расскажи им, что ты вегетарианец. Они поймут, особенно вон тот, с бельмом на глазу.
– Тимар сина хад!.. Корди акбар масафай! – заламывая руки, тыкаясь носом в Санино лицо и чуть ли не плача, кричал самый жалкий и худой из афганцев.
Глаза его вдруг наполнились злобой. – Ватан да иззат бачи!
– Я не знаю, может быть, вы правы. Я бы, конечно, тоже возмущался на вашем месте. Когда я был маленький, мою собаку Ральфа переехал сосед. Я тоже был очень на него обижен, но…
– Джавидан гахра!
– Он тебе не верит, – заметил Кастро. – Мало деталей. Расскажи им про собаку подробней – порода, окрас, покажи, как ее сосед переехал.
«Чего они хотят? Я ведь извинился. Я искренен», – не понимал Саня.
Появился еще один пастух. Тяжело ступая, он волочил за шеи двух атакованных самолетом животных. Когда он приблизился, остальные расступились и замолчали. Две туши упали к ногам истребителя овец. Живот одной из них был неестественно большим и шевелился. Для Сани было удивительно, как она может дышать, если ей снесло половину черепа.
– Видно, она должна была вот-вот окотиться, – показалось, равнодушно сказала Рита.
У Сани перехватило дыхание, он широко разинул рот, глаза увлажнились, и по щеке покатилась слеза.
Афганцы опять загалдели что-то на своем.
«Чего они хотят?» – устало спросил он.
– Дай им денег, – сказал Кубинец. – У тебя в правом кармане в пакете.
Рука залезла в карман и извлекла пакет. Увидев пачку сотенных купюр, сложенных вдвое, афганцы резко замолчали. Саня уже было протянул их самому ворчливому пастуху, но резкий окрик Кубинца привел его в чувство, остановил.
– Но-но-но… Но… но… Хватит и сотни. Деньги нам еще пригодятся, студент.
Не глядя на старика, Саня отдал тому сто долларов, потом подумал и добавил еще сотню.
– Щедрый, – упрекнул Кастро. – Ты самый щедрый вегетарианец, каких я знал. Впрочем, ты же и самый жадный. Вашего брата ведь так в толпе не разглядишь: прячетесь. Ну что ты на нее так пялишься? Ничем не поможешь. Он задохнулся, он мертвый.
Молодой человек не отрывал взгляд от пузатой овцы.
«Шелохнулся… Еще шелохнулся…»
– Это ненадолго.
– Мы хотели в город, – подавленно произнесла Рита. – Идемте в город.
Саня отвернулся, постоял несколько секунд, потом решительно рванул на себя дверь. Теперь она открылась полностью. Быстро заскочив в самолет, вытащил из ящиков с инструментами давно примеченный нож. Выпрыгнул наружу, растолкал пастухов и, встав на одно колено, склонился над овцой. Легким, будто отработанным движением разрезал кожу на брюхе животного, потом засунул в кровавое чрево по локоть свои руки и вытащил небольшой, шевелящийся в прозрачном мешке плод. Пленка сразу порвалась, вытянулись, задрыгали ножки, маленькое копытце стукнуло по ладони.
Афганцы опять загомонили, кто-то похлопал молодого фельдшера по плечу. Снова появился горластый старик. В его руках трепыхался мощный, с толстыми скрученными рогами, баран. Пастух улыбался своим беззубым ртом и тыкал головой барана в Санино плечо.
«Чего он теперь хочет?»
– Платишь хорошо, – отозвался Кастро. – Хочет, чтобы этого тоже купил.
Саня изменился в лице и замахал руками:
– Не-не, ничего больше не покупаю… Аллах-Акбар… Вдруг стало тихо, афганцы переглянулись.
«И чего я сейчас такого сказал?» – подумал испуганно.
«Бе-е-е…», – поднимаясь на ноги, заблеял в лицо ягненок.