Метхум Справедливый рос в бедной индийской семье и был восьмым ребенком. Донашивал обноски за старшими, питался хуже других. До двадцати пяти лет работал рикшей и испытал все тяготы бедности. Но к тридцати годам дела его неожиданно пошли в гору. Началось все с кошелька, забытого в его повозке американским туристом. Денег хватило, чтобы открыть лавку сувениров и нанять работника. Он угадал с местом и временем. Через три года у Метхума было пять магазинов и несколько торговых рядов на рынках. На него работало больше пятидесяти человек. К сорока годам его бизнес разросся далеко за пределы Индии. Сеть его отелей была разбросана по всей Азии. К пятидесяти он стал владельцем сети казино, борделей и ресторанов. Его рикши развозили богатых, жаждущих экзотики туристов, на его сверхсовременных лайнерах отдыхали поп-звезды и президенты. Все, к чему прикасались руки Метхума, превращалось в золото.
Львиную долю прибыли сегодня приносил последний из его бизнес-проектов – Колизей. На одном из островов Бенгальского залива он построил необычный туристический комплекс. Все, начиная с архитектуры и заканчивая одеждой обслуги и отдыхающих, было стилизовано под древний Рим. На огромной арене в центре острова проводились кровавые гладиаторские поединки. Постоянными гостями империи Метхума Справедливого стали богатейшие, известнейшие люди планеты. Для обеспечения их и собственной безопасности индус содержал целую армию наемников. Более пятисот хорошо вооруженных людей следили за порядком на острове и не пускали сюда посторонних.
Метхум и Рэм кое-что слышали друг о друге, но никогда не встречались. Когда Фил попросил об аудиенции для своего шефа, индус велел передать, что добрым гостям рад в любое время.
Через два часа после разговора с Саней, Рэм в компании Фила и двух телохранителей отправился на остров к последнему римскому императору.
Метхум встретил гостей в двухэтажном особняке, у самого моря.
Его супруга Сима заняла Фила и прибывших с гостями телохранителей прогулкой по огромной картинной галерее. Рэм и хозяин дома под неусыпным вниманием дворцовой охраны отправились в сад. Метхум время от времени срывал с деревьев какие-то плоды и рассказывал гостю о своем пристрастии к селекции.
– А теперь попробуйте это, – говорил он, протягивая гостю очередной фрукт.
– Удивительный вкус, – отвечал Рэм, обнюхивая засиженный мухами гибрид.
– Нет, вы попробуйте, откусите, – настаивал индус. – Он просто тает во рту.
– Если вы позволите, этим я тоже хотел бы поделиться потом со своими друзьями, – пряча очередное яблоко в карман плаща, говорил гость. – Скажите, Метхум, почему в таком замечательном саду столько мух?
– Я уже распорядился, – отвечал тот, – вашим друзьям нарвут две корзины. А мухи, ваша правда, настоящая беда. Я думал, это из-за новых удобрений, но ветеринар сказал, что мухи приехали с животными, которых мы перевезли из Африки. Мерзкие твари. Мы с ними что-нибудь придумаем. Как вам эта слива, мой друг? Семь лет она не давала плодов, зато посмотрите, как она отблагодарила меня теперь! Воистину королевская слива. Хотите, я дам вам саженцы? Посадите возле дома.
– Ну, я даже не знаю, чем и отблагодарить вас за такой подарок, – почтительно произнес Рэм.
– Раджа! – Метхум позвал поливающего деревья старика и показал рукой на дерево. – Сделай два саженца «Аннушки» моему другу. – Поторопись, она долго растет. – Он посмотрел на гостя. – При должном уходе и уважении к дереву, оно быстро приживется и будет вас радовать своим цветением. Все в нашем мире держится на взаимоуважении. Если бы я не любил и не уважал своей жены, я не был бы счастливым мужем. Если бы я не уважал людей, то не приобрел бы сегодня в вашем лице такого замечательного друга. Уважая традиции и принципы друзей, мы умножаем свою крепость. Кто разорвет наши руки во время рукопожатия? Нет такой силы на Земле.
– Ваша правда, – согласился Рэм, и они по-дружески обнялись.
– Я слышал о вас много хорошего, – продолжал свой монолог индус. – Вы умный и сильный человек. Мы могли бы быть полезны друг другу.
– Я не сомневаюсь в том, что наше знакомство перерастет в глубокую дружбу. Я благодарен судьбе за то, что она свела нас. Иногда маленькое недоразумение помогает человеку преодолеть большие трудности.
Они снова обнялись.
– Что же это за недоразумение, друг мой? – участливо заглядывая Рэму в глаза, спросил индус.
– Приятель моего племянника попал в переплет и угодил в тюрьму. Хороший парень. А какой замечательный у него сад! До вашего, правда, ему далеко, но он старается. С каким вниманием и уважением он слушает стариков! Сколько раз я слышал от него достойные слова о дружбе и супружеской верности. И вот несчастье – купил невесте колечко, а колечко оказалось краденым. Бедняге грозит серьезный срок. Я вдруг узнал, что вы заинтересовались судьбой несчастного и выкупили паренька у продажных тюремщиков.
– А-а-а… – индус на секунду задумался, потом быстро-быстро закивал. – Так это ваш племянник?!
– Приятель моего племянника, – поправил Рэм.
– Да, судьба юноши тронула мое стареющее сердце. Я не мог оставаться в стороне и решил помочь бедняге. Этим шакалам плевать на гуманизм и человеческое достоинство. Условия в тюрьмах ужасны.
– Я хотел бы прямо сейчас отвезти его к матери, – прижав руку к груди, сказал Рэм. – Достойная женщина после гибели мужа двадцать лет не снимает траура. Арест сына чуть не вогнал несчастную мать в гроб. Назовите сумму, которую вы заплатили этим алчным людям за его свободу. Через пять минут деньги будут на указанном вами счете.
Глядя куда-то вверх, Метхум стал водить языком за зубами под нижней губой. Через несколько секунд печально вздохнул и произнес:
– Его свобода стоила мне пятнадцать тысяч долларов.
– Хорошо, – спокойно сказал гость. – Насколько мне известно, он скоро будет здесь…
Индус, удивленный невозмутимостью гостя, вдруг стукнул себя по лбу.
– Простите! Простите меня, мой друг! Я все перепутал. Мы же говорим о европейце! Об этом молодце с фигурой древнегреческого бога. Не поверите, но я отдал за него пятьдесят тысяч!
Рэм поперхнулся слюной, с нескрываемой неприязнью взглянул на индуса.
– Пятьдесят тысяч?
– Алчность этих людей не знает границ, – пожаловался Метхум.
– Их алчность ничто в сравнении с вашей щедростью, – сердито буркнул Рэм. – Выложить такую сумму за незнакомого человека! Надо быть осторожней, не все инвестиции возвращаются.
– Ваша правда, мой друг. Как скоро вы сможете компенсировать мои затраты?
– Сейчас отдам команду, – достав из кармана блокнот и что-то записывая в нем, сказал гость.
– Вернемся в дом? – предложил индус.
– Да, пойдемте.
Охрана Метхума незаметной тенью двинулась следом.
Переступив порог дома, Рэм сразу почувствовал, что что-то не так. И дело даже не в том, как испуганно посмотрели на него дожидавшиеся телохранители. В самой атмосфере накопилось слишком много электричества. Воздух пах неприятностями.
Из дальней комнаты длинного коридора доносились приглушенные женские стоны.
– Си-и-има, – негромко позвал жену хозяин дома.
Рэм подозрительно глянул на своих людей.
– Где Фил?
Ему не ответили. Верные телохранители переглянулись и, не сговариваясь, стеснительно опустили глаза.
– Сима! – чувствуя неладное, громче позвал Метхум. Он не спеша двинулся в сторону подозрительных звуков.
– Еще! Еще! Еще! – вдруг раздался громкий, полный неистовой страсти, женский крик. – Ну! Ну! Ну!..
Индус замер с выражением ужаса на лице.
– Сима?
Рэм вытер пот со своего лба и почувствовал, как вздуваются жилы на шее.
– А давайте вернемся в сад, – пытаясь разрулить ситуацию, предложил он хозяину дома. – Я, кажется, видел у вас там мандарины. Интересно, они с косточками или без?
– Ух! Ух! Ух! Еще! Не останавливайся! Быстрее! Быстрее!.. – видимо, боясь куда-то опоздать, все громче кричала женщина.
Круглыми, напоминающими бильярдные шары глазами, Метхум уставился на Рэма.
– Что здесь происходит?!
Покусывая нижнюю губу, гость развел руками.
– М-м-м… Понимаете, кролики, они… Сейчас я расскажу. Вы будете смеяться…
Но индусу было не до смеха. Разрушительным смерчем, сметая на пол фарфоровые вазы и золотистые, украшенные перьями шлемы римских воинов, он понесся по коридору.
Долгое оглушительное «А-а-а!!!» обманутого мужа сотрясло весь дом.
– Они… Они… Они… – тыча в комнату пальцем, задыхаясь, повторял Метхум.
Мимо него в комнату вбежали охранники. Индус не решился последовать за ними.
– Что вы шебе пожволяете?! – раздался негодующий крик Фила.
– Оставьте его! – взвыла женщина.
– Что у ваш жа манеры! – возмущался носатый. – Уберите руки!
– Метхум, не мешай мне! Я люблю его! Отпусти меня с ним! Умоляю, отпусти! Нет! Нет! Нет!.. – истерично закричала женщина.
Обманутый муж шагнул в сторону. Один из охранников, перекинув через плечо обнаженную жену хозяина, прошел по коридору, свернул на лестницу и понес на второй этаж. Женщина, царапаясь и кусаясь, пыталась вырваться, но мужчина держал крепко.
Двое других охранников вынесли из комнаты извивающегося, как угорь, Фила. Он тоже был голый. На худой бледной спине кровоточили алые царапины. Память о нескольких минутах страсти.
– Отпушти меня! Оштавь меня в покое, животное! – требовал носатый. – Я на кушки ражнешу ваш оштров! Я ваш друг друга жрать жаштавлю. Не прощу! Не прощу!
Разгневанного Фила поднесли к Рэму и бросили ему под ноги. Носатый еще возмущался, но подняв глаза вверх и увидев лицо босса, резко замолчал.
Метхум, кажется, успокоился, во всяком случае, ни жесты, ни мимика не выдавали его эмоций. Он подошел к Рэму и тихо произнес:
– Ты сказал, что ты друг. Я был гостеприимен. Я пустил тебя в свой дом. В свой дом!! – меняясь в лице, крикнул он и с силой ударил гостя ладонью по щеке.
Личные телохранители Рэма, выхватывая на ходу пистолеты, кинулись к шефу, не зная, что за зеркалами притаились снайперы, все время державшие их на прицеле. Раздалось два выстрела, и два тела с тупым звуком упали на пол. Под простреленными навылет головами растеклись лужицы крови. Рэм, натянуто улыбаясь, примирительно поднял руки.
– Друг мой, стоит ли раздувать скандал из-за пустяка?
Метхум плюнул ему в лицо.
– Моя жена – пустяк?! Ты меня опозорил! Ты опозорил мой род! Думаешь, я испугаюсь тебя?! Мне плевать, скольких ты убил! Пусть другие трясутся от страха, а мне все равно! Я готов к любой войне! К любой войне!
Рэм вытер кулаком щеку и все так же, держа на виду руки, миролюбиво произнес:
– Война слишком дорогое удовольствие. Я человек современный, а сейчас принято договариваться. – Он присел на корточки, поднял и отпустил руку одного из своих телохранителей. Конечность, звякнув ногтями пальцев, стукнулась о пол. Рэм поморщился. – Какая все-таки нездоровая у вас здесь атмосфера. Что-то голова у меня разболелась. Еще и эти магнитные бури на солнце. Пойду я.
– Убирайся! – прокричал индус. – Твоя смерть меня не обрадует. Ты будешь страдать, как сейчас страдаю я. Завтра твоего племянника сожрут на арене львы. Я пришлю тебе запись, а если что-то останется…
– Он мне не племянник, – напомнил гость.
– Они разорвут его на куски! Они сожрут и переварят все его кости! Они!.. Они!.. Я этого твоего племянника…
– Он мне не племянник.
– Я этого твоего племянника скормлю гиенам! Он еще будет дышать, а они будут тащить из него желудок и сердце.
Женщина, царапаясь и кусаясь, пыталась вырваться, но мужчина держал крепко.
– Нет, голова не на шутку разболелась, – пожаловался гость. – И вчера давление скакало. Пойду домой, приму аспиринчик.
Рэм поднялся, несколько секунд смотрел на Фила, потом обратился к одному из охранников:
– Будьте добры, принесите его одежду. – Улыбнулся Метхуму. – Вы ведь разрешите мне забрать с собой товарища?
Презрительно глядя на Фила, индус харкнул в его сторону, затем каблуком остроносой туфли заехал человеку-кролику в нос.
– Ау!.. – заскулил несчастный.
– Убирайтесь из моего дома!
При всем своем внешнем спокойствии внутри Рэм закипал от негодования. Пока шли к катеру, он придумывал Филу казнь.
«Как это могло случиться? Как я его проморгал? Как я оставил его одного? Четвертую! Ногти вырву! Живьем сварю! Я же все решил! Обо всем договорился! Как это получилось? Как?! Как?!»
Фил, сохраняя безопасную дистанцию, плелся за шефом.
– Шеф, он плюнул вам в лицо! Что он шебе пожволяет?! Кем он шебя вожомнил?! Он думает, это шойдет ему ш рук?! Жадушу его же кишками! Животные, ужколобые твари. Вот жа что я ненавижу Азию. Они вше тут дикари. Они били меня, бош. В Европе такого шо мной никогда бы не шлучилошь. Ворвалишь, как шбешившиеся пшы. А тот маштодонт с рыбьими глажами ребро мне поломал. Я щупаю – оно не на меште. А ведь оно могло проколоть мне легкое, шеф! Кровью бы иштек, и вше. Что жа люди? Вы обратили внимание, какая ошобая антипатичная подобралашь порода?! Эти их бороды нелепые, бешмышленные глажа!..
Они на меня шмотрели, как эшкимошы на черепаху.
Рэм нащупал в кармане плаща яблоко, достал его и, развернувшись, с силой кинул в Фила. Носатый успел отвернуться, и чудо селекции, врезаясь в бритый затылок, разлетелось на кусочки. Человек-кролик упал на колени, схватился за голову, притворно застонал: – А!.. А!..
Босс, не обращая внимания, пошел дальше, но вдруг оглянулся.
– Что у тебя в руках?
– Это шаженцы, шеф, – вытирая слезы, отозвался Фил. – Мне шадовник отдал, когда мы выходили. Шкажал, это подарок вам от его хожяина. Когда-нибудь они штанут рошкошными шливовыми деревьями.
– Выбрось эти коряги! – со злостью потребовал Рэм.
– Неудобно. Это не очень вежливо. Обидятся. Тем более, я их и так почти шгрыж.
Рэм недовольно отмахнулся. Они пошли дальше.
– Ее зовут Шима, – услышал Рэм. – Они в браке пятнадцать лет. Он очень плохо отживается о ее матери. Она прошила его быть вежливей. Меня поражило его равнодушие. Махровый эгоишт. Она, может быть, тоже не очень умна и бывает жештока, но…
Рэм снова остановился. Задумчиво посмотрел на носатого и задал мучающий его вопрос:
– Зачем, Фил? Ну, она ведь… Она ведь даже не красивая.
Носатый, искренне удивляясь, развел руками:
– Какая ражница?
Когда они отчалили от берега, Фил, рискуя лишний раз схлопотать по шее, подсел к своему мрачному хозяину.
– У него тут целая военная бажа, – сказал, заглядывая Рэму в лицо. – Шильный враг. Украл нашего рушкого. Метхум тоже в игре. Переиграл наш. Вот кто получит деньги Шафронова.
– Тупой говорящий кролик, – сквозь зубы процедил Рэм. – Метхум ничего не знает ни про мальчишку, ни про Сафронова.
– Конечно, не жнает, – сказал Фил, хаотично дергая мышцами левой половины лица. – Но Шовету об этом рашкаживать не обяжательно. Теперь они пришлют штолько людей, школько мы попрошим. Жавтра у ваш будет армия. Армия, которая пойдет туда, куда укажете вы. Шовет – феодальный пережиток. Новая штупень – шильная централижованная влашть. Да ждравштвует монархия!
Рэм изменился в лице.
– Хитрый, подлый кроль, – произнес удивленно. – Хорошо, сегодня, пожалуй, я не стану фаршировать тебя чесноком и тушить в сметанном соусе. Но помни, печку я не выключаю.