Как Рита ни старалась, ни на секунду не могла отвлечься. Каждая ее мысль была о нем. Три дня подряд у нее держалась высокая температура, и состояние было такое, словно она только что выдула бутылку шампанского. Постоянно менялось настроение. То она часами лежала на постели, уставившись в потолок, то вдруг вставала и начинала ходить из угла в угол. Она перебирала разные варианты встречи с ним. Вот они встретились через год. Вот через десять. Встретились случайно. Или после долгих поисков… Она встречала его женатого, или разведенного, с детьми и без, успешного и безнадежно опустившегося. Встречала на войне, в госпитале, на отдыхе в Геленджике и даже на необитаемом острове, после авиакатастрофы. Он плакал и молил о прощении, когда она держала его за руку безнадежно больного, когда он просил ее не выходить замуж за другого. На ее похоронах он рыдал так, что она жалела его больше, чем себя.

На следующее утро после Саниного ареста Рита попросила Вадима встретиться с Тамарой и Николаем и уговорить их забрать заявление.

«Пусть скажут, что все напутали и сами отдали ему кольцо с браслетом, – уговаривала она. – За это я отдам им миллион долларов. И клянусь: я не буду с ним больше встречаться. Я сама не хочу его видеть. Он, конечно, виноват, но на его поступки сейчас очень сильно влияет другой человек. Они этого не поймут, но ведь деньги всем нужны, – уговори их».

Вадим приходил к Рите каждый вечер и рассказывал, как проходят переговоры. В этот раз на ее немой вопрос он еще с порога отрицательно покачал головой.

– Чего они хотят? – подавленным голосом спросила девушка.

– В том-то и дело, что ни-че-го. Я пытаюсь, но каждое преступление должно быть наказано. Это не я, это Николя говорит. Тем более, он злой на него из-за Тамарки. Ревность и все такое. Рита, а что ты хотела? – разводил руками Вадим. – С этим двуличным типом с самого начала все было понятно. Все видели – человек неуправляемый. Он только пришел и кинулся на меня с кулаками. Он агрессивный. Звучит пафосно, но он реально представляет угрозу обществу. Вот будет бабушка плавать в бассейне, а он подойдет и утопит ее. Просто так, возьмет и утопит. Какой-нибудь ударник труда бросит мимо урны бычок, а он возьмет монтировку и голову ему разобьет. Неадекватный человек. Не загадочный, не удивительный, а неадекватный. Вот ему захотелось, он подошел и выбил мне зуб. Ты же помнишь?! Я понимаю, тогда ты не хотела этого видеть. Но угар ведь проходит, слава Богу. Уже слепой увидит, кто есть кто и кто на какую подлость способен. А мне обидно. И прежде всего, обидно за тебя. Я же видел, как он на других баб пялится. Корчит из себя блаженного, но такой везде успеет – и Тамарку потискать, и тебе, глупенькой, по ушам поездить. А потом – Михал Михалыч, я ваш законный зять, устраивайте мою жизнь. Знаем, знаем, видели уже… Вернее, я знаю – ты не знаешь. Ты еще летаешь где-то.

Сначала Рита слушала его стоя, потупив взгляд, потом села на стул возле окна и стала смотреть на улицу. Вадим подошел сзади и обнял ее за плечи.

– Я всегда был рядом. Ты меня хорошо знаешь. Знаешь, как ты мне дорога! Мы должны быть вместе. Не мучай меня, девочка моя. Нас с тобой такая жизнь ждет! Все подруги твои обзавидуются. И этот твой блудливый друг потом локти будет себе кусать.

– Локти кусать… – прошептала Рита.

– Ну, конечно, – сказал Вадим, массируя ей плечи. – Он еще увидит, как нам хорошо вместе. Он хотел тебя использовать… А надо было просто тебя любить.

Вадим наклонился и поцеловал ее шею.

– Просто любить… – прошептала Рита.

– Просто любить, – повторил он, и его рука скользнула на ее грудь.

Рита не сопротивлялась, и он попробовал задрать ее кофточку, но это оказалось не так просто. Тогда он повернул к себе ее заплаканное лицо и поцеловал в губы. Сначала Рита не ответила, но через несколько секунд ее язык стал шевелиться. Чтобы ускорить ее возбуждение он стал ласкать ее живот, опуская руку все ниже и ниже. Но что-то пошло не так, страсть не росла в ней. Партнерша не отдавалась, не хотела его. Девушка о чем-то думала. Вадим приоткрыл веки и испугался. Рита не закрыла глаз, как это обычно делают при поцелуе. Ее глаза глядели на него в упор: большие, холодные, полные слез.

– Пойдем в постель, – прошептал Вадим.

– Я не могу, – ответила она.

– А с ним можешь?

– Ни с кем не могу.

Вадим сел перед ней на корточки и стал целовать ее колени.

– Скажи, что выйдешь за меня. Обещай, что хотя бы подумаешь.

– Я подумаю. А сейчас, прошу, оставь меня одну.

Всю ночь Рита спала под сложенным вдвое одеялом. Ее морозило до самого утра. Но как только солнечные лучи пробились сквозь прозрачную штору, дрожь прошла.

Рита решила погреться на солнце, возле бассейна. Надела купальник, взяла полотенце, солнцезащитные очки и, спустившись вниз, заняла один из свободных лежаков. Несмотря на ранний час, у бассейна собралось много отдыхающих. Гости отеля предпочитали загорать именно в это время, пока солнце не опасно.

Только она задремала, как к ней подошел служащий отеля, симпатичный кудрявый парень с бабочкой на шее. Извинился за беспокойство и поставил перед девушкой бутылку вина и бокал.

– Вам налить? – спросил он.

– Спасибо, не надо. А зачем вы это принесли? – удивилась она.

– Вам передал ее мужчина. Он назвался вашим другом.

Рита внимательно посмотрела на бутылку.

– Там меньше половины. На бокал не наберется, что, такое дорогое вино?

– Нет, – ответил молодой человек, – не дорогое. Тем более, это вино из тех, которым мы угощаем гостей бесплатно. Я сам предложил этому мужчине прислать вам целую бутылку, но он сказал, что ваш нарколог и так бьет тревогу. Этого, сказал, хватит в самый раз.

– Нарколог?

– Мисс, я не знаю, что он имел в виду. Да, еще он передал вам записку. – Официант достал из кармана и отдал Рите большой, сложенный до размеров спичечного коробка, принтерный лист.

«Еле отделался от ваших хомячков. Как дела в вашем зоомагазине?» – прочитала девушка.

– Видимо, он ошибся, – сказала Рита. – Передайте ему, у меня нет зоомагазина.

– Напишите сами, он просил принести ответ.

– Куда принести?

– К нему в номер.

Девушка написала:

«Заведите морских свинок. С ними интересней. Зоомагазин я сдала в аренду колбасному заводу еще в прошлом году. А вообще-то вы ошиблись адресом. Удачи».

Через несколько минут молодой человек пришел снова. На сей раз он вручил Рите записку.

«Весьма опечален. Как здоровье вашего мопса? Вы ему уши, а главное, хвост купировали?»

«Нет, отрезала яйца, а хвост решила оставить», – ответила девушка.

«Чиво-чиво?» – было в ответной записке, к которой прилагался красный цветок. Один из тех, что стояли в вазах в коридорах отеля.

– Мило, – отметила Рита. – Щедрый малый. Что там еще в номерах бесплатное – шампунь, жидкое мыло? Скажите, чтобы больше ничего не передавал.

– Ответ будете писать?

– А надо?

Молодой человек улыбнулся.

– Напишите, мисс. Он чаевые хорошие платит.

– В последний раз, – тяжело вздохнув, сказала Рита и быстро нацарапала: «Мопс раньше тоже был настырным. Учитесь на чужих ошибках».

Рита решила, что на этом переписка закончена, и снова улеглась на лежак, подставляя лучам еще не согревшееся тело. Мимо, видно, прошли какие-то люди, потому как перед ее зажмуренными глазами проплыли темные тени. Через несколько секунд стало совсем темно: кто-то загораживал ей солнце. Рита отодвинулась немного в сторону, но на ее лицо снова легла чья-то тень.

Прикрывая глаза ладонью, девушка прищурилась и взглянула вверх. Над ней точно нависла крупная мужская фигура. Сначала, в лучах солнечного света, это был просто темный силуэт, но постепенно глаза привыкали, и к огромной своей радости девушка вдруг поняла, что не только фигура и лицо, но даже мысли этого человека ей хорошо знакомы.

– Кубинец… – прошептала она.

– Какие еще, к чертовой матери, колбасные заводы?! – скрестив на груди руки, недовольно буркнул мужчина. – Какая еще, на хрен, кастрация?! Маруся, я у тебя человеческим языком спрашиваю, был за тобой хвост или нет! А ты мне голову морочишь! Тебе весело?!

– Кастро! – радостно вскрикнула Рита, подскочила и повисла у него на шее.

Кубинец смягчился и обнял ее.

– Козырно вы тут устроились! Я три дня по пустыне без грамма воды мотался. Два дня в Непале в колодце прятался. Над Пакистаном топливо в вертолете закончилось. В Индии мой самолет сбили. Петляю, следы заметаю… Меня, как собаку, гонят! А они тут прохлаждаются!

Рита вдруг захлюпала носом, и Кубинец с удивлением глянул на нее.

– Не плачь, родная, я жив. Но мне приятна твоя реакция. Вижу, переживала за меня. Не ожидал такого участия. Я сейчас сам расплачусь. – Он провел пальцами под глазами и посмотрел. Слез не было. – Но предупреждаю, когда меня обнимают плачущие женщины, у меня срабатывает защитный рефлекс. Сначала я начинаю извиняться, а потом убегаю.

Рита расплакалась еще сильнее.

– Вот-вот, начинается. Маруся, ты меня прости, если что не так. Но я всегда предупреждал, что к серьезным длительным отношениям пока не готов.

– Ну, перестань, – жалобно прошептала Рита. – Тебе все шутки шутить. Разве не видишь, как мне плохо.

– Кто обидел нашу девочку? – Кастро погладил Риту по волосам. – Зубастенькая наша, тебе опять не дали кого-то покусать?

– Мне очень плохо, – сквозь слезы сказала девушка, пряча лицо на его груди. – Правда, плохо.

– Ни фига подобного! Это мне плохо, – возразил Кастро, усадил Риту на лежак, сам сел рядом и хлебнул из горлышка им же присланной бутылки вина. – Фу… гадость. Добрался до Бангкока, встретился там с чувачком одним. Думал, эта крыса долг мне отдаст, так вместо этого в погребе запер. Пить хочу, подыхаю, а тут вино в бочках – крепкое, зараза. Вот и накачался я, Маруся, до сих пор мутит. Меня Кристина выпустила, жена его. Какая у нее… и глаза тоже красивые. Ну и что, говорит, мне с тобой таким делать? Это она мне! Мужчине, который после сорокакилометрового марш-броска в шинели и кирзовых сапогах способен провести ночь с тремя женщинами из терапевтического отделения и при этом оставаться на высоте. В моей амбулаторной карте ни одного диагноза! Там только похвальные отзывы. Я занимался любовью с женщинами через камерную решетку, делал это связанный по рукам и ногам, и даже подвешенный за ноги вниз головой. Пьяный, с бодуна, или под сывороткой правды! В горящем танке и падающем самолете. Моей гибкости и фантазии поражались холодные эскимоски и пылкие наложницы арабских шейхов.

По щекам Риты все еще текли слезы, но она заулыбалась.

– Ну, про горящий самолет ты загнул…

Кубинец усмехнулся.

– Это были итальянские монашки. Как-нибудь встретим их, сама спросишь. Одна потом даже написала книгу «Любить, как птицы». Бестселлер. Я читал. Все правда.

– Значит, монашек было еще и несколько.

– Обижаешь. С одной ни туда ни сюда. Тем более, я после отпуска – свежий, задорный.

Рита заметила, насколько легче ей стало, как только появился Кастро. Показалось, что сейчас она разберется в себе, и все станет на свои места. Наконец она будет знать, что делать, и снова полюбит жизнь, как любила ее совсем недавно.

– Я знала, что ты сегодня придешь. Я чувствовала, что ты близко.

Кубинец подозвал парня из обслуги, не сводившего с него глаз, дал ему несколько долларов и попросил принести еще вина и меню.

– Не ел два дня, почти не спал, – пожаловался Рите Кубинец. – А этот влюбленный пингвин, как я понял, жив-здоров.

– Влюбленный?.. А… здоров, – потупив взгляд, ответила девушка.

– Пойдем под навес, там сядем. Голова раскалывается, еще и солнце… Дрыхнет, значит. Знаю я, знаю, чего он отсыпается! Они чувствовали. Это я чувствовал! Обоих! Ах, как я злился. Моя физиология вела себя, ну очень странно… Причем в самых неожиданных местах и в крайне неподходящее время. – Он с укором покачал головой. – Я никак не мог разобраться: то ли меня, то ли я? Потом понял – и я и меня. Временами, конечно, было забавно, но… мы об этом еще поговорим.

Они сели за столик, Кубинцу налили вина. Он заказал себе поесть. Рита взглянула на него смущенно, сказала, улыбаясь:

– Ты же любишь секс втроем.

– Я и впятером люблю, – огрызнулся Кастро, – но только при правильном соотношении мужчин и женщин. Когда я один, а их заводят группами. Я за консервативный секс. На фига мне еще в постели конкуренты?

– А кто, ты говоришь, тебя запер в погребе?

– А… – он отмахнулся. – Мало ли крыс на этой свалке. Денег хотел и паспорт новый. Я ж тебе все деньги отдал. Так давно бы уже прикатил. Два дня по офисам таскался, лечебный концентрат продавал. Пока наскреб…

– Какой концентрат?

– Долго рассказывать. Ну да ладно. – Кубинец сделал скорбное лицо, произнес волнительно: – Люди очень больны. Виной всему вода с плюсовым зарядом. Какую воду мы пьем?! Скорее! Скорее спасайтесь, промывайте свои кишки, избавляйтесь от этой ядовитой заразы! Покупайте концентрат, способный превратить плюс в минус и сделать воду полезной. Пакет на ведро воды. Настоящий прорыв в медицине. Иногда я сдабривал рассказ труднопроизносимыми именами или каким-нибудь брюссельским медико-фармацевтическим концерном.

– Пакет?

– Обыкновенный чайный пакет. Но я-то об этом не говорил, иначе пропадет вся магия. Концентрат, понятно, сделан на германском оборудовании, по технологии фиджийских монахов. Я договаривался о крупных поставках с важными дяденьками и за полцены отдавал им пробный образец.

– И что, нашлись дураки? – удивилась Рита.

– Предприниматели, – обижаясь за коллег, поправил ее Кастро. – Правду сказать, мне это не помогло. Все равно в казино продулся. Но нет худа без добра. Познакомился там с одним прохиндеем, узнал, что у него два вертолета. Сняли каких-то обдолбанных дур и погнали к нему. Ну, я сразу за штурвал и – адьес. Ну, так как, принесут мне сегодня поесть?

– Ты только что приехал?

– Час назад. Снял номер, вырублюсь, думаю, на пару часиков, но потом решил – не, сначала этих развратников найду. Я ж сразу, как очухался, к ученому нашему заглянул. Столько он мне обидностей наговорил, так расстроил.

– Интересно, и чем он тебя расстроил?

– Человек смертен, говорит. Все мы, говорит, умрем, представляешь?

– Ну, я-то об этом догадывалась. – Рита взяла банан, которым угостил ее Кастро, сняла кожуру, хотела поделиться, но он отрицательно покачал головой.

– Ну, я чувствовал, что создатель учудит-таки какую-то пакость. Обидно. Я только начал осваиваться. Пока дышать научился, к температуре привык, от вращения земли перестал качаться, и тут нате – с вещами на выход. – А вообще, он так мило все придумал, столько удобств. – Кастро посмотрел в небо. – Отличное изобретение, скажем, корова. Это же вкусно. Или, допустим, воздух. Очень полезное изобретение, а главное, всегда есть чем заняться – хочу вдыхаю, хочу выдыхаю.

Рита засмеялась, глубоко вдохнула и выдохнула.

– А ведь действительно.

– А медоносные пчелы? А земное притяжение? А водопровод?..

– Ну, водопровод, это не Бог, это уже люди придумали.

Кубинец усмехнулся.

– Вам так только кажется. – Он снова глянул в небо. – Ну а любовь! Чудо. Разве плохо придумал?

– Ты веришь в любовь? – удивилась Рита.

– Ни во что не верю, а в любовь верю.

– Да ну?!

– Ну да! А я, Марусь, на многое теперь смотрю по-другому. Чем-то вы меня заразили. Любовью к жизни, что ли? Мне снова хочется верить людям. Люди еще способны на самопожертвования, они могут быть верными. Верить, оставаться с любимыми, несмотря ни на что. – Кубинец хихикнул: – Хе-хе… Ты чувствуешь, чье это влияние?! Если честно, я рад, что вы вместе. У тебя, конечно, был вариант лучше, но я опоздал. Всего на пару дней, но… Но ему, пожалуй, уступлю. Саня, он славный мальчуган. Главное, очень искренний.

Рита опустила взгляд. Кастро принесли его заказ: блины с курицей, банановый джем и бокал вина. Только приступил к трапезе, как за спиной прозвучало: «Доброе утро».

Кастро оглянулся.

– Это Вадим, – сказала Рита и поежилась.

Молодой человек стал у девушки за спиной и положил ладони ей на плечи.

– Как тебе спалось, милая? – с вызовом глядя на Кастро, спросил Вадим. Рита не ответила, она отвернулась куда-то в сторону.

Кубинец выпил вино, недовольно посмотрел на пришедшего, потом на Риту.

– Здесь странные порядки. Обслуга ведет себя слишком фамильярно. Ну-ка, дружок, принеси мне еще вина. За плечи меня мацать не обязательно, и сзади не подкрадывайся. Я не гомофоб и уважаю права всяких там педиков, но лучше не рисковать.

– Извините, а вы кто? – воинственно спросил Вадим.

Кастро не ответил. Не скрывая неприязни, он смотрел на руки молодого человека, пытающегося массировать Ритины плечи.

– Ритусик, – слащавым голосом произнес Вадим, – я обиваю пороги, пытаюсь помочь твоему старому другу, а ты уже обзавелась новым? Или ты решила устроить себе маленький девичник перед замужеством?

Девушка промолчала.

– Какому другу? – спросил Кубинец.

– Не ваше дело, – огрызнулся молодой человек.

Кастро отодвинул от себя тарелку с блинами.

– Что-то есть перехотелось. Иди сюда, – позвал он Вадима. – Прыгай на стул. Расскажи, что там мое, а что не мое.

Вадим оставил Риту и с невозмутимым видом сел возле Кубинца. Только сейчас, оказавшись рядом, он ощутил физическое превосходство незнакомца и почувствовал дискомфорт, словно оказался на маленьком островке с большим крокодилом. Он даже хотел немного отодвинуться, но незнакомец угадал его желание и подтащил ближе к себе вместе со стулом.

– Ты кто такой? – обняв Вадима за плечи, спросил Кастро. – Местный сумасшедший? Двоюродный брат из Костромы? Навязчивый любовник из Липецка? Маруся, я не хочу его обидеть, поэтому спрошу у тебя: кто этот дебил?..

– Я старый друг Риты и ее жених, – тихо сказал Вадим. – Отпустите мое плечо. Вы щупаете, мне неприятно.

– Ей тоже было неприятно, ты не заметил?

– Мы с ней сами разберемся. Вы человек посторонний и не должны вмешиваться. Вам не кажется, что вы переходите сейчас… А!.. Больно!

– Заткнись. – Кастро так разозлился, что даже ухмыляться перестал, отчего перестал быть похожим на самого себя. – Жених какой-то нарисовался… а эта сидит, будто квашеной капусты объелась. Марусь, а где ж Санек? Я чета не догоняю?

– Они расстались, ау!.. – выкрикнул Вадим.

– Расстались? – спросил у Риты Кубинец.

– Саня меня предал, – глядя ему в глаза, ответила девушка.

– Он ее предал, ау!..

– Заткнись, не у тебя спрашиваю. – Кастро поставил стул Вадима на две ножки, придержал чуть-чуть и отпустил. Стул опрокинулся вместе женихом. Кубинец снова обратился к Рите: – Он уехал? И флэшка с ним?

Кастро не ответил. Не скрывая неприязни, он смотрел на руки молодого человека, пытающегося массировать Ритины плечи.

– Нет, его забрала местная полиция. Он хотел сделать мне подарок и… и сделал. А флэшка и деньги у меня.

– Что он сделал?

– Мне понравился браслет и кольцо, тут у одной… и он их украл.

– Нет, – Кастро покачал головой. – Он бы не смог.

– Он – нет, но ты бы смог.

– А ты хорошо обо мне думаешь. Но, Маруся, я предпочитаю обшаривать карманы бедняков в церкви и отбирать мелочь у убогих на паперти. Ну, украл бы он, и ты стала бы эту ворованную дребедень носить?

– Нет.

– Зачем тогда воровать?

Рита задумалась.

– Помутнение.

– Долго думала?

– А я вообще не думала. Я не могу думать. Мне плохо. Он ведь изменил мне с этой женщиной. – Рита опустила голову и заплакала. – Понимаешь, что он сделал? Понимаешь?..

– Что сделал он, я еще не понял, – сказал он. – А вот что делаешь ты, мне понятно. Ты его предаешь.

– Я?

Кастро встал.

– Где мои деньги?

– Ты, кажется, хотел есть? – зло бросила Рита. – Садись, лопай свои блины. Надо же, аппетит пропал! Ты смотри, я его предаю! Я еще и виновата! Про деньги и не вспоминал, а тут, ишь, взъерепенился! Мужская солидарность у них. Понятно. А я теперь подлая зараза.

– Где его держат?

– Я не знаю.

– А чего ж так? – сказал он с укором, засунул руки в карманы и пошел в сторону отеля. На ходу оглянулся, бросил сердито: – Пошли!

Рита покорно побежала следом. Он шел быстро, и ей никак не удавалось его догнать.

– Так ты думаешь, он не крал?!

– Не крал!

– И не изменял?!

– Не изменял.

– А может, все-таки крал?!

– Не может.

– И не изменял?!

– Может, и изменял! Я бы тебе изменил!

– Ну, и сволочь же ты, Кастро! Гад ты! И всегда был гадом! И чего я тебя ждала?! Приехал, только настроение испортил!

– Как давно его забрали?

– Четыре дня назад.

– Какая на них была форма?

– Ну, какая-какая… такая, полицейская форма. Нет, это точно полиция, я обратила внимание. Так ты думаешь, ему подбросили? А ведь он сам показал, где кольцо спрятал. Как такое может быть?

– Вытащим, сам расскажет.

– А как ты его вытащишь из тюрьмы?

– Не построили еще такой тюрьмы…