Несколько советов начинающему коллекционеру
Хорошо известно, что любой вид коллекционирования полезен прежде всего тем, что наполняет наш досуг разумным содержанием, расширяет кругозор и в то же время является источником постоянного эстетического и духовного удовлетворения. По собственному многолетнему опыту могу утверждать, что коллекционирование граммофонных пластинок в полной мере отвечает этим задачам и является исключительно увлекательным занятием.
Однако собирание пластинок должно быть осмысленным и целенаправленным занятием. Проиллюстрирую эту мысль таким примером. В журнале "Граммофонный мир", № 2 за 25 января 1913 года напечатано:
"В Петербурге в собственном роскошном особняке проживает вдова генерала-адъютанта В. Ф. Духовская, которая питает особую страсть к граммофону. В ее богатом особняке устроено несколько комнат, специально приспособленных для хранения граммофонных пластинок, которых насчитывается по каталогам 10 тыс. Все, что выходит нового и интересного, г-жа Духовская сейчас же приобретает и пополняет свой граммофонный музей, равного которому нет во всем мире".
Есть ли смысл уподобляться генеральской вдове и превращать свою фонотеку в хранилище, чуть не в филиал архива звукозаписей? Мне известна, по крайней мере, одна такая фонотека. Огромное, превосходящее все разумные пределы количество купленных в магазине долгоиграющих пластинок, занимает все свободное пространство единственной в квартире жилой комнаты, превращенной в самый настоящий склад. Впечатление такое, будто хозяин фонотеки задался целью скупить и сохранить для будущего все пластинки, выпускаемые нашими фабриками. Но ведь эту задачу более квалифицированно выполняет Центральный государственный архив звукозаписей СССР (ЦГАЗ) и конкурировать с ним нет никакого смысла.
Необходимо четко наметить тему своей будущей коллекции в соответствии с кругом своих интересов и вкусом, и стараться всегда придерживаться этого направления. Пусть коллекция будет небольшая, но зато каждая пластинка в ней должна доставлять подлинное эстетическое удовлетворение.
В этих кратких заметках я хочу дать несколько простейших, но, на мой взгляд, полезных практических советов, которые помогут начинающему коллекционеру рационально организовать свою фонотеку.
Как пополнять фонотеку?
Если вы собираете пластинки с записями современной музыки, то очень важно следить за выпуском интересующих вас дисков. Для этого необходимо иметь каталог выпуска грампластинок, например, каталог-бюллетень "Мелодия". Правда, этот журнал выходит всего один раз в квартал, поэтому сообщаемая им информация несколько запаздывает. Более оперативные сведения о выходе пластинок публикуются в журнале "Музыкальная жизнь", в газете "Советская культура" и в ряде молодежных газет. Зная о предстоящем выпуске пластинки, нужно лишь не упустить момент ее поступления в продажу.
Сложнее обстоит дело с грампластинками прошлых лет. В магазинах они не продаются, а информация об их продаже встречается очень редко в рекламных приложениях, где публикуются различные частные объявления.
Один из проверенных способов поиска пластинок прошлых лет — это опрос всех знакомых и родственников. Возможно, у кого-то из них (или их знакомых) сохранились Где-нибудь на антресолях, в кладовке или сарае забытые старые граммофонные или патефонные пластинки. В эффективности этого способа мне не раз приходилось убеждаться, когда знакомые, знающие о моем увлечении, неожиданно приносили старые пластинки, среди которых всегда находились одна-две, представляющие коллекционный интерес.
Еще один способ — обмен пластинками с другими коллекционерами. Ведь при поиске всегда попадаются диски-дубли, которые могут стать предметом обмена. Это очень важный аспект коллекционерской деятельности. Общение с коллегами по увлечению полезно не только с точки зрения обмена коллекционным материалом, но еще взаиМ00богащающей информацией.
Уход за пластинками
Единственный вид ухода, которого требует современная долгоиграющая пластинка, — это удаление перед проигрыванием пыли с ее поверхности. А вот пластинки прошлых лет (на 78 об/мин.) нуждаются еще и в очистке звуковых канавок от скопившихся там частиц шеллака и металлической пыли, образующихся при трении стальной иглы о поверхность диска, а также от обыкновенной грязи.
Самый лучший способ очистить пластинку — помыть ее. Делается это так. Сначала пластинку хорошо смачивают едва теплой водой, потом осторожно намыливают ее поверхность хозяйственным мылом и прочищают канавки щеткой с упругим ворсом. Потом пластинку вновь тщательно промывают теплой водой и ставят сушить в вертикальном положении.
Ни в коем случае нельзя применять химические растворы, стиральные порошки, мази, масла и т. д. Нарушение этого правила может привести к повреждению и гибели пластинки.
Хранение пластинок
Граммофонная пластинка на 78 об/мин. — предмет довольно непрочный: она боится ударов, толчков, тепла, царапин и т. д. Поэтому правильная организация хранения пластинок очень важна.
Прежде всего следует запомнить азбучную истину: хранить пластинки нужно только в вертикальном положении (на "ребре"). Исключение из этого правила составляют лишь гибкие пластинки, как довоенные, так и современных выпусков, которые должны находиться в горизонтальном положении.
Опыт показывает, что хранение пластинок в специальных альбомах себя не оправдывает. Конечно, заманчиво держать их в красивых фирменных альбомах, но все же лучше этого не делать. Нередко можно встретить пластинки с обломанными кромками. Это и есть результат опасного воздействия альбома. При перелистывании его страниц рано или поздно пластинка будет повреждена.
Некоторые коллекционеры любят складывать свои пластинки в упаковочные коробки, которые всегда можно достать в магазинах грампластинок. Что ж, это дело вкуса. Я же предпочитаю хранить свои пластинки в специально склеенных конвертах на стеллаже, где они стоят наподобие книг. Хорошо склеенные и одинаковые по формату конверты создают не только удобства в хранении пластинок и пользовании ими, но еще и придают фонотеке высокоэстетический вид.
Склеить необходимое количество конвертов несложно. Возьмите стандартный лист плотной канцелярской бумаги (по 6 коп. за лист), согните его вдоль длинной оси окрашенной поверхностью наружу. Разрежьте лист на три одинаковые заготовки шириной 25,7 см для пластинок "гранд" и 30,7 см — для "гигантов". Отдельно нарежьте полоски ледерина шириной 1,5 см и с помощью клея ПВА заклейте этими полосками торцы заготовок; обрежьте заготовки по высоте, и конверты готовы. Остается лишь прорезать в середине каждого конверта круглые отверстия для этикеток.
Для того, чтобы эти отверстия точно совпадали с очертаниями этикеток, нужно в готовый конверт вложить пластинку, слегка продавить в центре углубление, затем вынуть пластинку и циркулем очертить круг нужного диаметра. Потом с помощью маленьких маникюрных ножниц аккуратно вырезать центральное отверстие в конверте.
Конечно, все это требует затрат времени и труда, но достигнутый результат того стоит. И еще одно. Варьируя цвет лидериновых полосок, вы сможете выделить цветом группы пластинок, например, по исполнителям или по жанрам.
Каталог коллекции
Когда коллекция пластинок достигнет таких размеров, что удержать в памяти все данные невозможно, нужно составить каталог. Это позволит вам без всяких затруднений и потерь времени отыскать нужную пластинку.
Как показывает коллекционерский опыт, каталог фонотеки должен состоять, как минимум, из двух разделов, причем каждая пластинка (запись) должна быть указана в обоих разделах одновременно.
В первый раздел каталога включаются в алфавитном порядке названия записанных на пластинке произведений, во второй — фамилии исполнителей. Решив послушать какое-нибудь произведение, вы отыскиваете его в первом разделе каталога и по регистрационному номеру вашей фонотеки, указанному также и на конверте пластинки, сразу находите нужный диск. А если потребуется сделать выборку дисков одного из исполнителей, то его фамилия есть во втором разделе каталога (там же и регистрационные номера фонотеки). Все очень просто и эффективно.
Если понадобится, можно составить еще и третий раздел каталога — по авторам представленных в фонотеке произведений.
Как проигрывать пластинки?
Как правильно проигрывать современные пластинки, объяснять не нужно. А вот воспроизведение записей с пластинок на 78 об/мин., особенно раннего, "акустического" периода, требует особого разговора.
Прежде всего надо отметить, что некоторые коллекционеры старшего поколения считают, что воспроизводить акустические пластинки следует только на акустических же воспроизводящих устройствах — граммофонах и патефонах. Конечно, это очень экзотично, слушать пластинки на каком-нибудь оригинальном граммофоне с трубой или со скрытым рупором. Но при этом в жертву неизбежно приносится качество воспроизводимого звука. Дело в том, что запись на акустической пластинке по своей частотной характеристике намного шире скромных возможностей мембраны акустических воспроизводящих аппаратов, которая не в состоянии передать весь спектр записанных звуковых частот. Поэтому прослушивание граммофонных записей на любом электропроигрывающем устройстве дает более качественный звук, чем граммофоны и патефоны.
Проще всего воспроизводить пластинки на 78 об/мин. — как акустические, так и с электрозаписью — на проигрывателях типа "концертный" с монофонической пьезоголовкой. Воспроизведенный звук будет вполне полноценным, нет никаких забот со сменой иголок, без которых не могут работать ни граммофон, ни патефон. Правда, чувствительная пьезоголовка добавит к воспроизводимому звуку изрядную толику шипения, но что поделаешь, такова особенность всех пластинок прошлых лет.
Коллекционеры со стажем хорошо знают, что можно значительно снизить уровень шипения старых пластинок, если раздобыть исправный электромагнитный звукосниматель прошлых лет, из числа таких, в которых еще применялась стальная игла. Но вся беда в том, что легче найти электромагнитный звукосниматель, чем достать необходимый запас стальных иголок, которые уже давно не выпускаются нашей промышленностью. Кстати, хочу предостеречь от применения любых видов заменителей стальных патефонных иголок. Кончик у патефонной иглы лишь на первый взгляд похож на острие, на самом деле он закруглен. А любой заменитель, имея острый кончик, будет царапать пластинку.
Впрочем, особой проблемы тут нет. Проигрыватели типа "концертный" дают вполне удовлетворительное качество воспроизведения граммофонных и патефонных записей на 78 об/мин.
Что нужно знать об этикетке грампластинки
Каждому, кто пользуется граммофонной пластинкой, хорошо известно, какую роль играет наклеенная на ней этикетка. С нее начинается знакомство с записанным на пластинке произведением, его авторами и исполнителями. Однако такая привычная сегодня вещь, как бумажная этикетка, далеко не сразу заняла подобающее ей место на граммофонном диске.
Когда-то Шарль Кро, предлагая способ записи на поверхности плоского вращающегося диска, отмечал, что при этом неизбежно будет пропадать его центральная часть. Однако, когда были изготовлены первые пластинки, оказалось, что именно центральная часть, свободная от звуковых канавок, идеально подходит для размещения кратких данных о записи.
Так и повелось, что все необходимые сведения гравировались в центральной части граммофонного диска. Лишь в 1901 году появились первые бумажные этикетки. К этому времени уже полностью сформировался устойчивый стереотип объема информации, который старались вместить на довольно ограниченной поверхности этикетки.
В подавляющем большинстве граммофонные фирмы всего мира предпочитают применять круглую этикетку, и лишь очень редко она бывает другой формы. Так, например, русская дореволюционная фирма "Звукопись" применяла ромбовидную этикетку, а германская "Воке" — треугольную.
Что же на ней печатается? На этикетке грампластинки прежде всего обращает на себя внимание название фирмы. В большинстве случаев оно состоит из одного или нескольких слов: "Колумбия", "Одеон", "Голос хозяина" и т. д. В начале века многие граммофонные фирмы добавляли к своему названию слово "Рекорд": "Сирена Рекорд", "Фаворит Рекорд". Английское слово "record" на русский язык переводится как "пластинка". С введением с середины 20-х годов электромеханической записи звука, слово "Рекорд" уступило место другому слову — "Электро": "Сирена Электро", "Адлер Электро", "Беллаккорд Электро". Это делалось для того, чтобы информировать покупателей о полном переходе фирмы на более совершенный вид записи звука — электромеханический.
Главное условие, которому должно отвечать название граммофонной фирмы, — это отличаться от названий других фирм. Поэтому, чтобы сделать его еще более оригинальным, к словесной форме добавляли какое-нибудь изображение. Так, например, название киевской дореволюционной фирмы "Экстрафон" сопровождалось изображением орла с пучком молний в клюве; современная чехословацкая фирма "Супрафон" добавляет контурное изображение льва, держащего в лапах лиру. Не составляет исключения и Всесоюзная фирма грампластинок "Мелодия". На этикетке советских дисков, кроме слова "Мелодия", есть и стилизованное изображение грампластинки, на которой расположилась буква М. И это не случайно. Слово "Мелодия" уже ранее использовалось для обозначения названия одной из граммофонных фирм в довоенной Польше.
Далее на этикетке дается название записанного произведения, фамилии его авторов и исполнителей. Это, безусловно, главное, что необходимо знать слушателю, прежде чем он поставит пластинку на диск проигрывателя. Но на этикетке есть еще немало полезных сведений, которые представляют интерес для коллекционера. Давайте посмотрим, что же это за сведения.
Пожалуй, будет лучше всего, если мы рассмотрим для начала этикетку самой распространенной в начале века в России пластинки акционерного общества "Граммофон". В настоящее время эти диски составляют основную часть любительских фонотек, что вполне оправдывает наш выбор.
Прежде всего обратим внимание на фигурку пухлого крылатого младенца с гусиным пером в руке. Это и есть знаменитый "Пишущий Амур", эмблема и торговая марка английского акционерного общества "Граммофон". Такая эмблема печаталась только на пластинках, предназначенных для распространения в Российской империи. За рубежом фирма применяла другую эмблему — изображение фокстерьера, сидящего перед рупором граммофона, — "Голос хозяина".
Над Амуром, вдоль края этикетки обозначено название фирмы — "Граммофон", которое в сочетании с изображением "Пишущего Амура" (или фокстерьера у рупора граммофона) и являлось охранным знаком фирмы. Печаталось оно, как правило, вместе с условным выражением, указывающим на назначение пластинки: "Граммофон Концерт Рекорд", "Граммофон Монарх Рекорд". Пластинки "концерт", размером диска 25 см. прослушивались на обычных граммофонах, а пластинки "монарх", тридцатисантиметровые, или "гиганты", предназначались для больших граммофонов типа "монарх".
В средней части этикетки слева напечатано: "Russian" — русская. Это значит, что пластинка предназначена для распространения в России. В средней части этикетки, но справа, даны сведения об исполнителях: голос певца (сопрано, тенор, бас, баритон), название музыкального инструмента (скрипка, флейта, арфа, фортепиано) либо коллектив (трио, хор, квартет, оркестр).
Ниже названия записанного произведения и сведений о его авторах и исполнителях, нередко указан город, где была выполнена запись данной пластинки: Петербург, Москва, Тифлис, Харьков, Киев, Львов, Полтава, Вильно. Еще ниже, у самого края этикетки, печатался номер данной записи по каталогу фирмы.
Нумерация пластинок акционерного общества "Граммофон" имеет свои секреты, поэтому стоит поговорить о ней более подробно.
Номер каждой стороны пластинки "Граммофон" складывается из двух частей: левая, состоящая из двух или трех цифр, представляет собой набор специальных индексов, каждый из которых несет вполне определенную смысловую нагрузку. И лишь последние три цифры составляют собственно номер пластинки. Но внешне вся цифровая конструкция выглядит как единый каталожный номер (в дальнейшем мы так и будем его называть). В чем же заключаются его секреты?
Если номер начинается с цифры 0, значит, размер диска пластинки равен 30 см в диаметре. Если же ноль отсутствует, это указывает на то, что размер диска равен либо 17,5 см (10 дюймов), либо 25 см (12 дюймов). Кстати, обозначение пластинок "гигант" прибавлением к номеру записи цифры 0 применяется у нас и по сей день.
Следующая по порядку цифра обозначает либо язык, на котором сделана запись, либо (в случае инструментальной или оркестровой записи) — страну, где была сделана запись или для которой предназначалась. Вот расшифровка основных индексов-цифр, стоящих на втором месте в каталожном номере:
2 — Россия, русский, украинский польский и др. языки России;
3 — Франция, французский язык;
4 — Германия, немецкий язык;
5 — Италия, итальянский язык;
6 — Испания, испанский язык;
7 — Финляндия, финский язык;
8 — Швеция, шведский язык.
Исключение составляет английский язык, для которого специального индекса не было. Но как раз его отсутствие и указывает на то, что запись сделана на английском языке, или предназначена для Англии. По этой причине номера английских пластинок "Граммофон" были четырехзначные, в то время как пластинки других стран, в том числе и русские, — пятизначные (не считая цифры 0).
Следующая, третья цифра (без индекса 0 — вторая) также является индексом и обозначает характер исполнения:
0 — оркестр;
1 — чтение, декламация;
2 — мужской голос, пение;
3 — женский голос, пение;
4 — дуэт, трио, квартет и т. д., хор;
5 — рояль, корнет;
6 — ксилофон;
7 — скрипка, виолончель;
8 — балалайка, флейта, инструментальное трио, квартет;
9 — арфа, тубафон, пение соловья.
Последние три цифры и есть непосредственно регистрационный, каталожный номер записи (стороны пластинки).
П, наконец, последняя особенность каталожных номеров пластинок "Граммофон". Во-первых, исчисление количества записей. начинается не с цифры 1, а с 0. Поэтому, когда количество сделанных и зарегистрированных в списке записей достигает 999, начинается следующая тысяча записей. Вторая тысяча записей отличается от первой тем, что перед всей цифровой конструкцией ставится цифра 2, а после нее тире: 2-24345, 2-053028 и т. п.
Теперь, когда известны все секреты нумерации пластинок "Граммофон", попробуем расшифровать некоторые номера.
№ 22050. Здесь 2 — русский, украинский или польский язык;
2 — мужской голос, пение;
050 — пятидесятая запись первой тысячи.
Смотрим в каталог фирмы и видим, что под этим номером значится запись романса Н. В. Лысенко "Садок вишневий коло хати" на слова Т. Г. Шевченко в исполнении Г. А. Морского на украинском языке.
№ 2-20506. Здесь 2 — вторая тысяча записей;
2 — запись сделана в России или для России;
0 — оркестр;
506 — пятьсот шестая запись второй тысячи.
В каталоге под этим номером: "На сопках Маньчжурии", вальс П. Шатрова, исп. Русский оркестр п/у А. К. Марквардта.
Точно по такому же принципу расшифровываются номера пластинок "Зонофон", "Фаворит" и др. с той лишь разницей, что там применялись иные индексы.
Что можно сказать о цвете этикетки грампластинки?
У большинства граммофонных фирм цвет этикетки, как правило, стабилен на протяжении многих лет и нередко несет в себе какую-нибудь информацию. Так, например, цвет этикеток "Граммофон" играл строго определенную роль.
Этикетка красного цвета наклеивалась на пластинки с записью самых знаменитых исполнителей, таких как Ф. И. Шаляпин, Л. В. Собинов, А. В. Нежданова, Г. А. Бакланов, С. А. Крушельницкая. Такие диски назывались "экстра" и стоили очень дорого. Все прочие, даже очень популярные артисты записывались на пластинках с черной и зеленой этикетками, а второстепенные и третьестепенные исполнители — с синей (они были самыми дешевыми).
Нередко пластинки "экстра" переводились в разряд обыкновенных, если мастерство артиста или его популярность снижались. И наоборот: рост мастерства певца и всеобщее признание заставляли граммофонную фирму переводить обыкновенные записи в список "экстра". Вот только два примера. Пластинки знаменитого Н. Н. Фигнера, первоначально выпускавшиеся как "экстра", были переведены в список обычных записей. Причиной этому была все возрастающая популярность молодого Л. В. Собинова, использовавшего тот же репертуар, что и Фигнер. Пластинки Собинова шли нарасхват, а Фигнера, наоборот, находили все меньший и меньший сбыт. Пластинки другой русской знаменитости — А. В. Неждановой, первоначально выпущенные с черной этикеткой, вскоре были переведены в разряд "экстра". Это являлось одной из форм признания таланта молодой певицы.
Когда-то в 20-е годы и в самом начале 30-х годов цвет этикеток советских грампластинок тоже играл смысловую роль. Так, например, встречаются желто-синие и желто-красные этикетки пластинок "Музтреста". Что это значит? Если этикетка желто-синяя, значит, пластинка записана акустическим способом, а если желто-красная — запись была сделана электромеханическим способом. В последующие годы цвет этикетки советских пластинок утратил свое значение и в настоящее время зависит только от того, какую бумагу и какой краситель поступит от поставщиков.
На этикетках иностранных пластинок прошлых лет очень часто встречаются надписи различного назначения. Одной из самых распространенных разновидностей таких надписей является предупреждение об ограничении сферы применения или распространения пластинки:
"Nur fur Deutchland" — только для Германии;
"Nadawanie przez radio wzbronione" — трансляция по радио запрещена;
"Пластинка имеет хождение только в СССР" — такая надпись делалась на кинопластинках треста "Ленкино".
Едва ли не на каждом иностранном диске прошлых лет встречается абревиатура BIEM. Это заглавные буквы названия международной организации Bureau International D’Edition Mecanique (Бюро международного права в грамзаписи), охранявшей права владельцев музыкальных произведений при их использовании для грамзаписи — то же, что и АМПРА в дореволюционной России. Организация BIEM просуществовала до 1971 года.
Кроме фабричных надписей и марок, означающих оплату авторского гонорара с каждой проданной пластинки, на этикетках часто можно увидеть всевозможные знаки, надписи и наклейки, оставленные поколениями прежних владельцев пластинки. Особенно охотно этим занимаются некоторые начинающие, неопытные коллекционеры. Едва раздобыв пластинку, они спешат как-то обозначить свое право владельца: царапают инициалы, фамилии, какие-то номера. Один киевский коллекционер, например, любил писать чернилами на этикетках каждой пластинки, попавшей в его руки, предполагаемые даты записи этих дисков, многие из которых оказывались ошибочными. Другой очень крупный киевский коллекционер на этикетку каждой приобретенной им пластинки наклеивал большую самодельную фишку, на которой писал день, месяц и год своей покупки. Но диалектика реального бытия такова, что рано или поздно любая из пластинок переходит от одного счастливого владельца к другому. Что могут сказать коллекционеру чьи-то инициалы, какие-то номера, а тем более точная дата покупки пластинки одним из многочисленных предшественников? С этим согласиться невозможно. Этикетку пластинки нельзя трогать, она должна оставаться в своем первозданном виде, такой, как ее напечатали на фабрике.
Даты записи пластинок за очень редкими исключениями не принято было указывать на этикетках. Из всех дореволюционных фирм, поставлявших свою продукцию на русский граммофонный рынок, лишь "Фаворит Рекорд" в правой верхней части этикетки очень мелким шрифтом обозначал день, месяц и год записи. Другие фирмы не делали этого по чисто коммерческим соображениям. Ведь известно, что существует многочисленный контингент покупателей, которые, не придавая особого значения художественной ценности исполнения, приобретают лишь то, что в данный момент считается модным. А если на этикетке указан прошлый год, то такие покупатели не станут интересоваться пластинкой, сочтя ее безнадежно устаревшей. Между прочим, фирма "Фаворит Рекорд" вынуждена была вскоре отказаться от своего правила указывать на этикетках дату записи.
На советских пластинках тоже иногда ставились даты записи или выпуска. В 30-х годах, когда производство было подчинено Грампласттресту, на этикетках время от времени печатались месяц и год (две последние цифры) записи. Например, на пластинке Ногинского завода с черной грампласттрестовской этикеткой (№ 5703–5704, две арии Германа из "Пиковой дамы" в исполнении Н. Печковского) в ее левой части напечатано: VIII 37, что значит "август 1937 года". А на пластинке № 4201 с записью марша из "Веселых ребят" (орк. Л. Утесова) в нижней части этикетки значится: 19.XII.1936 г.
В 1942–1943 годах вместе с номером разрешения Главреперткома на этикетках ставились и две последние цифры года записи: 9/42, 101/43 и т. п. В дальнейшем (по 1950 г.) они указывались только на этикетках пластинок Рижского завода.
Быть может, для массового потребителя дата записи пластинки малоинтересна, но для коллекционеров она просто необходима. Поэтому правильным было решение Всесоюзной студии грамзаписи проставлять на конверте дисков дату записи.
Как определить, в каком городе сделана запись интересующей нас пластинки? На многих дореволюционных дисках есть такое указание. Нетрудно составить таблицы матричных номеров пластинок, записанных в том или ином городе. Это даст возможность определить место записи даже в тех случаях, когда на этикетке нет необходимых данных.
На советских пластинках не принято указывать, где сделана запись. Тем не менее есть надежный способ определить это, правда, он годится лишь для пластинок 30-50-х годов. По номеру разрешения Главреперткома, Укрреперткома или Ленреперткома сразу видно, в каком городе выполнялась запись: если напечатано ГРК (Г) — в Москве, УРК (У) — в Киеве, ЛРК (Л) — в Ленинграде. Исключение составляет лишь 1941 год, когда на пластинках, записанных в Москве, номер разрешения обозначался одной буквой К. Кстати, это обстоятельство помогает выделить пластинки 1941 года, несмотря на то, что книги регистрации за этот год утрачены.
На этикетках современных долгоиграющих пластинок, кроме прочих необходимых сведений, указывается количество оборотов в минуту, при которых необходимо прослушивать диск, и наносятся условные знаки, показывающие техническую разновидность записи:
Для цифровой записи никаких отдельных знаков на этикетке не предусматривается. Пластинку с цифровой записью можно отличить от прочих лишь по каталожному номеру.
Каждый коллекционер должен знать некоторые особенности каталожных номеров наших современных пластинок. Многие годы долгоиграющие пластинки нумеровались так: монозаписи — с буквой Д перед номером по списку регистрации, стереозаписи — с буквой С, для стереозаписи с ограниченным вертикальным стереосигналом — СМ (стереомоно). Встречаются еще обозначения НД. Это значит, что ранее сделанная запись перед повторным выпуском реставрирована ("новая"). В настоящее время обозначения СМ и НД, а также Д больше не применяются для новых записей, но при переизданиях записей прежних лет сохраняются все сопутствующие ей номера и обозначения.
Со второго квартала 1975 года введена новая нумерация грампластинок. Вернее, изменились лишь буквенные индексы, обозначающие моно- и стереозапись, а регистрационные списки остались прежние: один для монозаписей, другой для стереозаписей. Переход к новой системе нумерации был вызван необходимостью обработки статистических данных в вычислительном центре Всесоюзной фирмы грампластинок "Мелодия".
По новой системе первые три знака номера представляют собой индексы, каждый из которых имеет свой собственный, строго определенный смысл. В качестве первого знака применяются буквы М и С, что значит "моно" и "стерео". Одно время употреблялась также буква Г (гибкие), но в связи со снятием с производства не оправдавших себя гибких пластинок она больше не применяется. С 1982 года к индексам М и С добавился еще один — А, что означает "цифровая запись".
Следующий, второй по счету индекс имеет вид цифры — от О до 9, каждая из которых символизирует определенный жанр или точнее группу записей:
0 — гимны, документальные или общественно-политические записи;
1 — симфоническая, оперная, камерная, хоровая музыка, произведения для духового оркестра;
2 — русская народная музыка, русские народные инструменты;
3 — творчество народов СССР;
4 — поэзия, проза, драматургия;
5 — записи для детей;
6 — эстрада, песни советских композиторов, оперетта;
7 — учебные записи (уроки, лекции, фонохрестоматия и др.);
8 — музыка народов зарубежных стран (фольклор);
9 — прочие записи (спецзаказы, измерительные записи, голоса птиц и др.).
Третий индекс указывает на формат пластинки:
0 — 30 см, "гигант";
1 -25 см, "гранд";
2 — 17,5 см, "миньон".
Далее идет непосредственно номер стороны пластинки по каталогу Всесоюзной фирмы "Мелодия". Этот пятизначный номер отделен от первых трех индексов знаком тире.
Зная все эти "секреты" каталожных номеров, попробуйте самостоятельно расшифровать несколько номеров пластинок: М00-47453, С60-24821, А10-00221.
С первого квартала 1982 года после каждого каталожного номера появились еще три цифры: 000, 001, 002 и до 009, не имеющие ничего общего с индексами жанра записи. Они не несут никакой информации, представляющей интерес для коллекционеров и предназначены только для операторов ЭВМ вычислительного центра фирмы "Мелодия".
Определитель дат записи советских грампластинок
За долгую, почти семидесятилетнюю историю своего существования, советское граммофонно-пластиночное производство более десятка раз передавалось в подчинение различных учреждений, считавших своим долгом аннулировать прежнюю систему нумерации граммофонных записей и ввести свою собственную. Точно так же они поступали и в отношении этикетки грампластинок.
Имея набор граммофонных каталогов, можно достаточно точно систематизировать граммофонные записи согласно принятым в разные годы системам нумерации. В моем распоряжении есть каталоги грампластинок за 1919, 1923–1924, 1926–1927, 1929, 1930, 1931, 1933, 1934–1969 годы. На каждом из них указано название учреждения, в ведении которого находилось в тот или иной период граммофонно-пластиночное производство. Это облегчило задачу идентификации применявшихся в разное время систем нумерации граммофонных записей.
Однако это лишь часть главной задачи, заключающейся в том, чтобы с помощью матричных номеров научиться узнавать дату записи любой из советских граммофонных пластинок. Поэтому, зная матричный номер, нужно еще правильно определить, к какой именно системе нумерации он относится. Ошибка здесь совершенно недопустима и может привести к путанице, так как каждая из систем оперирует, по сути дела, одними и теми же номерами.
Примеров такой путаницы немало. Остановимся на датировке старых граммофонных записей, приводимой на выпусках ретроспективных пластинок фирмы "Мелодия". На пластинке М60-47661 ("Мы из Ленинграда") одна из записей имеет матричный номер Л 973 и датируется 1938 годом. В то же время на пластинке М60-47149 ("О любви не говори") запись с матричным номером Л 1321 датируется 1936 годом. Надо ли доказывать явную ошибочность такой датировки? Здесь нарушен ее основополагающий принцип, заключающийся в том, что матричные номера используются по мере нарастания чисел, т. е. чем больше число, из которого состоит матричный номер, тем к более позднему времени он относится.
Того, кто в этом сомневается, отсылаем к монографии Е. И. Регирера "Граммофонная пластинка", где дается описание завершающего этапа записи звука на восковой диск на специальном звукозаписывающем станке: "Остановив мотор станка… снимают диск и помечают вне пределов форматной канавки номер записи".
Естественно, что запись очередного использованного матричного номера в журнале регистрации идет в сторону увеличения, а не наоборот. Отсюда следует, что матричные номера записей Л 973 и Л 1321 либо неверно датированы, либо относятся к разным системам нумерации и должны обозначаться по-разному.
Лишь после того, когда мы точно установим, к какой из систем нумерации относится интересующий нас матричный номер, можно приступать к определению даты его использования.
Задача датировки граммофонных пластинок прошлых лет не вызывала бы никаких затруднений, если бы сохранились все журналы регистрации граммофонных записей. К сожалению, журналы за 1919–1933 годы пропали. Поэтому сейчас мы вынуждены прибегать к различным приемам и косвенным данным для того, чтобы узнать дату записи той или иной пластинки прошлых лет. Один из таких приемов заключается в следующем.
Берем какой-нибудь каталог грампластинок, скажем, за 1930 год. Отыскиваем в нем самый большой матричный номер: 950. Принимаем, что все последующие номера будут относиться уже к 1931 году. Затем в каталоге 1931 года также отыскиваем самый большой матричный номер: 1462. И таким образом получаем, что в 1931 году были использованы для записи матричные номера от 951 по 1462.
Конечно, такой способ не может дать абсолютно точной картины, но при отсутствии других источников достигнутая степень точности оказывается вполне удовлетворительной. Ошибка здесь не может превышать один год.
Предлагаемый вниманию коллекционеров определитель дат записи советских граммофонных пластинок составлен на основании обширного статистического материала. Это первый опыт такого рода, и он отнюдь не претендует на абсолютную точность и не дает исчерпывающей информации о всех без исключения советских грампластинках. Некоторые из применявшихся систем нумерации еще не достаточно расшифрованы и не вошли в определитель. Основные же системы, представляющие как бы магистральную линию развития нашей грамзаписи, даны полностью.
Весь материал разделен на отдельные блоки, каждый из которых имеет самостоятельную систему нумерации записей. Если в заголовке блока приведены названия нескольких учреждений, в ведении которых последовательно находилось граммофонно-пластиночное производство, то это означает, что система нумерации грамзаписей оставалась одной и той же, не меняясь в зависимости от подчиненности.
Центропечать ВЦИК, 1919–1921 гг., Госпросснаб НКП, 1922–1923 гг.
Это первая система нумерации советских грампластинок, введенная для регистрации записей выступлений вождей пролетарской революции. Кроме речей, на пластинках Центропечати записывались революционные песни, марши, декламация. Пластинки с этикеткой "Центропечать" выпускались московской фабрикой бывшей "Пате", а после ее закрытия — Апрелевской фабрикой грампластинок.
Госпросснаб Наркомпроса продолжил список регистрации грамзаписей, начатый Центропечатью ВЦИК. В это время пластинки выпускались только одной граммофонной фабрикой — фабрикой Пятилетия Октября.
Ориентировочная разбивка матричных номеров
Довольно большое количество матричных номеров в 1922–1923 гг. объясняется тем, что для выпуска пластинок с этикеткой фабрики Пятилетия Октября во все возрастающем объеме применялись дореволюционные матрицы разных фирм.
Музпред НКП, 1924–1927 гг.
Когда производство граммофонных пластинок передали Музпреду НКП, была введена новая система нумерации. С 1924 года до середины 1925 года матричные номера по системе Музпреда выглядели так: X 0–1, X 0–5 и т. п. В середине 1925 года, после перевода производства пластинок с закрывшейся фабрики Пятилетия Октября на введенную в строй Апрелевскую фабрику, графика матричных номеров видоизменилась, хотя список регистрации записей был продолжен. С учетом этого обстоятельства разбивка матричных номеров по годам их использования для записи будет такой:
Музтрест НКЛП, 1927–1929 гг.
Музтрест Наркомата легкого машиностроения начал новую, свою собственную систему нумерации граммофонных записей. На этикетках пластинок этого периода и на самой пластинке за пределами этикетки можно было увидеть сразу несколько различных номеров. На этикетке, чуть ниже центрального отверстия — номер заказа, одинаковый для обеих сторон диска. За ее пределами, на самой пластинке указывался матричный номер записи, заключенный между двумя рисками (например, — 276-). Иногда, кроме названных номеров, в случаях перепечатки записи с дореволюционных национализированных матриц, ставились еще каталожный и матричный номера той фирмы, которой принадлежала эта матрица.
Новых записей делалось очень мало, зато в огромном количестве использовались национализированные матрицы ("Граммофон", "Зонофон", "Сирена", РАОГ и др.).
Ориентировочная разбивка матричных номеров пластинок
На этом заканчивается акустический период советской грамзаписи.
Музтрест ВСНХ РСФСР,
Культпромобъединение ВСНХ РСФСР,
Музобъединение ВСНХ РСФСР,
1929–1933 гг.
В феврале 1929 года была зарегистрирована новая этикетка, предназначенная специально для пластинок, записанных электромеханическим способом. По рисунку она не отличалась от прежней, акустического периода, но изменился цвет: вместо желто-голубой она стала желто-красной (для выпусков "экстра" — золотистокрасной). Кроме того, в верхней части этикетки появилась надпечатка "электрозапись".
Регистрация электрозаписей велась одновременно по двум спискам: прежнему, начатому еще в 1927 году (общему списку), и по новому, предназначенному только для электрозаписей.
С сентября 1930 года, в связи с реорганизацией Музтреста в Культпромобъединение, этикетка пластинок изменилась. С этого момента на ней появились заглавные буквы КПО (иногда латинским шрифтом КРО), что означает Культпромобъединение. Номера по общему списку больше не ставились, остались лишь матричные номера электрозаписи.
Некоторое время производство пластинок находилось в ведении Музобъединения, а с середины 1933 года оно было передано вновь организованному Грампласттресту Наркомата легкой промышленности (НКЛП), затем — наркомату тяжелой промышленности (НКТП). Система нумерации грамзаписей продолжалась по прежнему списку, но буквы КПО (КРО) с этикетки исчезли.
Разбивка матричных номеров по годам записи (в числителе по общему списку, в знаменателе — по списку электрозаписей).
Грампласттрест НКТП,
трест "Металлоснабширпотреб НКОМ СССР",
1933–1940 гг.
С декабря 1933 года Грампласттрест ввел новую систему нумерации граммофонных записей. Матричный номер указывался одновременно на этикетке пластинки и за ее пределами, прямо на массе диска с той лишь разницей, что на массе он ставился всегда с номером варианта записи, помещенного на данном диске, например: на этикетке № 3572, на массе диска 3572/3. Кроме того, выставлялся также номер разрешения Главреперткома на запись (ГРК), Ленреперткома (ЛРК) или Укрреперткома (УРК).
Распределение матричных номеров.
Здесь есть одна интересная особенность. В 1935 году Грампласттрест сделал, если судить по количеству использованных матричных номеров, 2789 записей, то есть в пять раз больше, чем в предыдущем году! Откуда такая производительность? Все объясняется очень просто: на самом деле было осуществлено всего 789 новых записей, а 2000 фонограмм, сделанных ранее Культпромобъединением-Музобъединением-Грампласттрестом НКЛП и признанных ценным культурным наследием, было решено включить в активный фонд и продолжать их тиражирование под эгидой Грампласттреста НКТП, сохраняя при этом прежние матричные номера. Вот почему граммофонным записям, сделанным Грампластрестом НКТП, во избежание повторения не присваивались матричные номера от 1000 до 2999.
Грампластинки военных лет, 1941–1945 гг.
При расшифровке и описании особенностей нумерации граммофонных пластинок военных лет сталкиваемся с некоторыми трудностями, так как журналы регистрации за 1941–1943 гг. не сохранились. Тем не менее есть достаточно убедительные косвенные данные, позволяющие сейчас обойтись без недостающих журналов.
В 1941 году, в отличие от предыдущих лет, номер разрешения Главреперткома вместо обычного ГРК обозначался одной буквой К. По этому признаку можно установить, что регистрация номеров записи в 1941 году началась с № 10723. Нетрудно также определить, что первая пластинка, записанная уже после начала войны имела № 11015 — это видно по внезапно изменившемуся характеру записей.
Есть очень надежный способ установить и номера пластинок, записанных в 1942–1943 годах, несмотря на утрату журналов регистрации. Когда в октябре 1942 года московский Дом звукозаписи возобновил свою работу, все новые записи нумеровались по системе, несколько отличной от принятой ранее: вместо пятизначных номеров ставились сокращенные, трехзначные, например: вместо 11139 — лишь 139. Так продолжалось до середины 1943 года, когда количество трехзначных номеров превысило 500. После этого они вновь стали пятизначными. Таким образом, нумерация, введенная в декабре 1933 года Грампласттрестом НКТП, в военные годы не прерывалась, несмотря на временный переход к трехзначной нумерации.
Еще одной особенностью пластинок 1942–1943 годов и частично 1944 года было то, что вместе с номером разрешения Главреперткома указывался также и год выдачи этого разрешения, соответствующий году записи пластинки: ГРК 21/42, ГРК 108/43 и т. д.
Распределение матричных номеров записей пластинок военных лет.
Комитет по делам искусств при СНК СССР,
Министерство культуры СССР,
Всесоюзная фирма грампластинок "Мелодия",
1946–1969 гг.
Нумерация пластинок послевоенных лет особых комментариев не требует. С 1951 года к номерам пластинок на 78 об/мин. добавляются номера долгоиграющих дисков монозаписи (индекс Д), а с 1961 года также и стереозаписи (индекс С), которые начинаются с № 101. Это объясняется тем, что первые стереозаписи (100 номеров) были сделаны в 1960 году, но нумеровались они в общем списке вместе с монозаписями и выделялись лишь одним индексом С, например: С 06561-2, С 6567-8, С 0007005-6.
С 1981 года Всесоюзная студия грамзаписи начала указывать на этикетках и на конвертах пластинок дату записи, поэтому продолжать далее таблицу матричных номеров нет необходимости.
Кроме основной нумерации советских грампластинок, которая была показана выше, существовало еще несколько второстепенных, побочных систем нумерации. В качестве примера можно назвать системы, применявшиеся объединением "Коверкустэкспорт" для своих пластинок "Сов Сонг", Экспериментальной фабрикой грампластинок в Ленинграде, трестом "Ленкино", ленинградской фабрикой радиоизделий, Ленмузтрестом, фабрикой звукозаписи ВРК (как до войны, так и в послевоенное время). Расшифровать все эти системы не представляется возможным, да в этом и нет необходимости, так как в некоторых случаях прямо на диске ставилась дата записи. Так, например, на пластинке треста "Ленкино" с двумя фрагментами фонограммы кинофильма "Петер" стоит дата: 1936 г., а на пластинках Экспериментальной лаборатории грампластинок Ленгоркино обозначался не только год, но даже месяц и день записи. Поэтому приведу примерную разбивку матричных номеров по годам их использования лишь по двум второстепенным системам нумерации дисков.
Фабрика звукозаписи ВРК при СНК СССР
Фабрика грампластинок Ленмузтреста
Номера пластинок по этой системе указаны на этикетке, например: 11-242 А на одной стороне диска и 11-242 В на другой. Но ориентироваться на них не следует. Ниже этикетки, прямо на массе пластинки даны матричные номера записи. Только они точно указывают на последовательность выполнения записей.
Патриарх киевских коллекционеров
Не раз слышал я от своих друзей и знал из прессы о том, что в Киеве на улице Степана Халтурина (бывшей Паньковской) живет знаменитый коллекционер Сергей Николаевич Оголевец, у которого, будто бы лучшая в Киеве коллекция граммофонных пластинок, а сам он — непревзойденный знаток истории отечественного граммофона. Так как и пластинки, и особенно история граммофона были предметами моего страстного увлечения, я во что бы то ни стало решил с ним познакомиться.
И вот в один из летних дней 1968 года отправляюсь в гости к Сергею Николаевичу. В кармане у меня записка с адресом: Паньковская, 10, квартира 7.
На входных дверях коммунальной квартиры № 7 было написано: "С. Н. Оголевец — стучать 1 раз". Я стукнул. Дверь открыла красивая пожилая женщина и, ни о чем не спрашивая, провела меня в комнату, где за большим, покрытым клеенкой столом, сидели два человека. Они вопросительно посмотрели на меня. Я поздоровался.
Один из сидевших, в аккуратной черной шапочке на голове, спросил:
— А вы, молодой человек, из какой будете оперы?
— "Я тот, которого никто не любит…", — нашелся я и представился.
— Хоть на Демона вы нисколько не похожи, но все равно садитесь. Рассказывайте, что привело вас сюда.
Я рассказал о своей небольшой еще коллекции пластинок, о поисках материалов по истории отечественной грамзаписи и честно признался, что надеюсь здесь что-нибудь раздобыть для пополнения своей фонотеки.
Сидевшие за столом переглянулись.
— Кажется, того же поля ягода! — смеясь сказал второй. — Честь имею представиться: Аполлон, друг детства.
— Сергей Николаевич Оголевец, прирожденный филофонист и шаляпинист.
Мы разговорились. Оказалось, что мы отлично понимаем друг друга, идем сходными путями, оба составляем сводный каталог пластинок фирмы "Граммофон" с той лишь "незначительной" разницей, что я занимался этим делом всего несколько лет, а Сергей Николаевич еще с довоенных времен.
Так 20 лет назад началась наша дружба, которая прервалась лишь со смертью Сергея Николаевича в 1985 году.
Во дворе дома № 10 по улице Паньковской, куда выходило одно из окон квартиры семьи Оголевец, стоял флигель. Там обитал помощник пробирера Окружного Пробирного управления некий Лепковский. У него был граммофон, и нередко по вечерам из открытых окон флигеля доносились заманчивые звуки музыки и голоса знаменитых артистов.
Как зачарованный, стоял Сережа у окна и мечтал о том времени, когда он наконец вырастет и тоже купит себе граммофон и много-много самых лучших пластинок.
Его отчим, человек хотя и расчетливый, но добрый, видя страстное увлечение мальчика, сумел выкроить из скромного семейного бюджета необходимую сумму. Втайне от всех он сходил в магазин Генриха Индржишека на Крещатике и оплатил покупку, но договорился, что доставят ее домой лишь вечером. И вот, когда уже стемнело и в комнатах зажгли свечи, неожиданно появился посыльный и вручил Сереже подарок от "неизвестного" — граммофон и к нему пять пластинок.
Радости не было предела. Вновь и вновь заводился граммофон, и каждая пластинка прослушивалась много раз. Было это в 1914 году. С этого вечера и началась многолетняя коллекционерская деятельность Сергея Николаевича Оголевца.
Долгие годы собирал он свою знаменитую коллекцию. Нередко, чтобы приобрести понравившуюся пластинку, приходилось отказывать себе даже в самом необходимом. Вот как об одном таком случае рассказывал сам Сергей Николаевич.
"В один из сереньких голодных дней 1920 года мать дала мне все имеющиеся у нее деньги — красную "керенку" (сорок рублей) и послала меня на Подол, чтобы я там, на Житием базаре, купил что-нибудь съестное.
Когда я пришел на базар, ноги сами понесли меня к ларькам и столикам с граммофонами. Один из знакомых "граммофонщиков" поманил меня к себе и, таинственно подмигнув, сказал, что у него есть для меня нечто совсем особенное, но что стоит оно дорого — целых сорок рублей.
Этим "нечто" оказалась пластинка знаменитого Карузо с неаполитанской песней "Не светится оконце". Я ответил, что хотя у меня этой пластинки нет, но думаю, что и половины названной суммы будет вполне достаточно.
— А вы ее слушали? — спросил он. — Нет? Ну так то-то же. Иначе вы отдали бы за нее не сорок, а все восемьдесят рублей. Поверьте мне, это же изумительная вещь! Будете благодарить меня всю жизнь!
И я поверил… Домой я принес большую новенькую пластинку великого Карузо и поставил ее на диск граммофона. Карузо пел, а мы — моя мать, брат и я — плакали. Плакали и от голода и от божественного пения, от песни, прекрасней которой я никогда прежде не слышал…"
Постепенно фонотека росла. В ней появились пластинки не только знаменитых итальянцев-Ф. Таманьо, Э. Карузо, М. Баттистини, Дж. Ансельми, Титта Руффо — но и таких замечательных русских певцов, как Ф. И. Шаляпин, А. В. Нежданова, Л. В. Собинов, Д. А. Смирнов, И. В. Ершов, А. М. Давыдов и многих, многих других.
Уже в самом начале 20-х годов все чаще и чаще стали приходить к Сергею Николаевичу ценители вокального искусства — вначале только друзья, а потом и вовсе незнакомые люди. Всех их принимали с одинаковым радушием. Заводили граммофон и слушали пластинку за пластинкой.
Среди первых посетителей был и профессор Киевской консерватории Этторе Гандольфи. Случалось, он приводил с собой весь свой класс — сорок будущих вокалистов. Разместить всех в небольшой комнате не было никакой возможности: некоторым приходилось слушать пластинки через открытую дверь, стоя в коридоре. После каждой прослушанной арии Гандольфи подробно объяснял все достоинства и недостатки исполнения. Учились студенты, вместе с ними учился и Сергей Николаевич. Впоследствии, не имея никакого музыкального образования, он стал тонким знатоком вокального искусства, сам немного пел, и к его вполне профессиональным оценкам прислушивались даже опытные певцы, признанные мастера своего дела.
Так постепенно зародилась замечательная традиция: каждое воскресенье, в одно и то же время любой желающий мог совершенно свободно прийти и послушать любую пластинку из коллекции. Эти воскресные концерты, продолжавшиеся, не считая военных лет, до самого конца 70-х годов, придали коллекционерской деятельности Сергея Николаевича глубокий общественный смысл.
К началу Великой Отечественной войны коллекция достигла внушительной величины — 1200 пластинок. Но Сергей Николаевич не просто их накапливал. Он первым из советских коллекционеров начал собирать и систематизировать данные по огромному фонографическому наследию прошлого, составлял списки напетых тем или иным вокалистом пластинок (дискографии), старался точно определить, в каком году сделана была каждая из записей.
С особым увлечением собирались пластинки великого русского певца Федора Ивановича Шаляпина. Составив список напетых им пластинок, Сергей Николаевич старался разыскать и включить в свою фонотеку по возможности все пластинки Ф. И. Шаляпина. Из любви к творчеству этого выдающегося артиста, Сергей Николаевич то ли в шутку, то ли всерьез назвал свою коллекцию "АФИША", что расшифровывается так: "Академическая фонотека имени Шаляпина".
И вдруг — война. Все ближе и ближе подкатывал к Киеву огненный вал. Отправляясь на призывной пункт, Сергей Николаевич был спокоен за свою семью: райвоенком обещал в случае чего своевременно ее эвакуировать. Однако случилось так, что семья все-таки не успела выехать и была вынуждена остаться. Как страшный сон вспоминаются дни оккупации. От голода и лишений умерли сначала отчим, потом бабушка жены, а за ними многие другие родственники. В страшном сентябре 1943 года, когда оккупанты выгоняли всех жителей Киева, Татьяна Николаевна, жена Сергея Николаевича, зная истинную цену с таким трудом собранной фонотеки, приняла меры к ее спасению: она разделила коллекцию на несколько частей и разнесла пластинки по квартирам знакомых. Вернувшись в освобожденный Киев, Татьяна Николаевна прежде всего обошла всех, у кого оставляла пластинки. Результат превзошел все ожидания: из 1200 пластинок уцелело более 800 штук. Так была спасена эта редкая по тем временам коллекция.
Кончилась война. Вернувшись домой, Сергей Николаевич вновь принялся за любимое дело. А в 1946 году возобновил проведение воскресных граммофонных концертов. Истощенные, измученные войной, но не утратившие своей тяги к прекрасному, приходили люди и с упоением слушали голоса любимых артистов.
Киевский коллекционер С. Н. Оголевец
В разные времена на концертах Сергея Николаевича побывали такие известные оперные певцы, как М. В. Микиша, М. П. Стефанович, А. А. Иванов, Б. Р. Гмыря, Е. И. Чавдар, П. С. Белинник. С группой драматических актеров приходил Е. Б. Вахтангов. А Зоя Михайловна Гайдай неоднократно приводила из Киевской консерватории весь свой вокальный класс.
На квартире Сергея Николаевича в 1963 году Киевская студия хроникально-документальных фильмов снимала один из сюжетов к картине о жизни и творчестве Ф. И. Шаляпина. Консультировала кинематографистов дочка певца Ирина Федоровна, специально для этого приезжавшая в Киев. Она была буквально поражена собранной Сергеем Николаевичем "шаляпинеаной" — пластинками, открытками, фотографиями, всевозможными публикациями и даже нотами произведений либо исполнявшихся Федором Ивановичем, либо посвященным ему. "С благодарностью за любовь к отцу и с пожеланиями успехов во имя искусства", — так написала Ирина Федоровна в памятном альбоме коллекционера.
Сколько пластинок было в фонотеке Сергея Николаевича? В многочисленных очерках о коллекционере, опубликованных в республиканских и союзных периодических изданиях, называются разные цифры. Да и сам Сергей Николаевич не мог точно сказать, сколько у него пластинок. Приблизительная цифра — около 4 тысяч.
Особо следует сказать о главной теме фонотеки — пластинках, напетых Ф. И. Шаляпиным. Вместе с оригинальными дисками — "Граммофон", "Голос хозяина" и "Виктор" — и с учетом перепечаток на советских пластинках Апрелевского и Ногинского заводов в фонотеке С. Н. Оголевца насчитывалось около 150 граммофонных записей русского певца. Так как в то время еще никто не знал точного количества сделанных Ф. И. Шаляпиным граммофонных записей, то коллекция Сергея Николаевича считалась едва ли не самой полной.
Сюда, на улицу Степана Халтурина, приходили и коллеги по увлечению. Среди них были и начинающие, и умудренные многолетним опытом коллекционеры грампластинок. Сейчас уже для всех нас, друзей Сергея Николаевича, очевидно, что его квартира была своего рода клубом, методическим центром коллекционеров граммофонных пластинок. Здесь мы общались друг с другом, делились опытом, хвастались друг перед другом своими находками, менялись пластинками — и это была полнокровная, интересная, до предела интеллектуально насыщенная жизнь. И в центре этой жизни был Сергей Николаевич Оголевец, настоящий патриарх киевских коллекционеров.
В своем коллекционерском увлечении мы не замечали движения быстротекущего времени. Казалось, так будет всегда. Но годы неумолимо совершали свой круговорот, и лишь когда не стало Сергея Николаевича, мы ощутили, какую роль он играл в нашей жизни. Лишившись центра притяжения, киевский коллектив коллекционеров постепенно распался, общение почти прекратилось. Никто не сумел взять на себя роль Сергея Николаевича — в этом смысле он оказался незаменим. А как хотелось бы вернуть утраченное общение, снова объединить людей, увлеченных одним делом. Но осуществить это может только созданный усилиями самих коллекционеров клуб любителей старой пластинки.
