Вечером, возвращаясь с рыбной ловли, Курбат и Алёша ещё издали заметили катер. Он стоял против берега на тусклой воде, распустив во все стороны из круглых окошек золотые усы.

— Гидрометеослужба! — сказал Курбат.

— Нет, рыбная охрана!

— Что ты! Разве не видишь, что это «Чайка»?

— Нет, академики приехали!

Они припустились по береговой гальке. Недалеко от коптильни стояла палатка, через тонкое полотно просвечивал свет фонаря.

На песке тёмной грудой лежали мешки, ящики. У вещей стояла женщина, одетая, как мужчина, и о чём-то разговаривала с Гурием Андреевичем.

— Анна Ивановна! Анна Ивановна! — разом закричали ребята.

Женщина обернулась к ним:

— Неужели Курбат? И ты, Алёша? Как изменились. Совсем молодые люди. А это Урез!

Она пожала мальчишкам руки, потрепала Уреза по шее.

— Ну вот, Анна Ивановна, — сказал Гурий Андреевич, — с ними и решай дело. А если что ещё нужно, то и я помогу — И он ушел к своей коптильне, а мальчики остались возле палатки, горя желанием узнать, что за дело к ним у Анны Ивановны.

Доктор биологических наук Анна Ивановна была их старой знакомой. Вот уже третий год она приезжает к ним летом во главе ботанической экспедиции изучать таёжные растения. Анна Ивановна сказала:

— На вас, молодые люди, теперь вся наша надежда. Видите, сколько у меня имущества в этом году? Ухожу в тайгу на два месяца, а перетащить всё это в гольцы нам не под силу.

— Понятно, — ответил Курбат, присаживаясь на ящик. — Надо всё это барахлишко к гольцам подбросить на базу? Да

— Совершенно верно.

— Это можно, — сказал Алёша.

— Люблю иметь дело с толковыми людьми. Так утречком я вас жду с Кавалером.

За палаткой кто-то чиркал спичками и чертыхался.

— Это кто там? — спросил Курбат.

— Практикант, студент Гога Макеев. Пытается костёр развести.

— Из одних спичек, видно?

— Он человек городской. Ему ещё не приходилось разводить костры, учится.

Ребята ушли за палатку.

Гога — долговязый парень, в очках, с большой кудлатой шевелюрой — стоял на коленях перед кучей хвороста, зажигал спички по нескольку штук сразу и совал под хворост. Спички прогорали, а костёр не зажигался. Гога обжигал пальцы, махал рукой в воздухе, плевал на пальцы и продолжал своё бесполезное дело,

Алёша н Курбат постояли, переглянулись.

— Товарищ Гога, вы зря спички тратите, — сказал Курбат. — Давайте-ка я попробую.

Гога оглянулся:

— Это ты серьёзно?

— Курбат никогда не шутит!

— Ну, попробуй.

Курбат вытянул из ящика пучок мелких стружек, сунул под хворост, чиркнул спичку, и скоро костёр ярко запылал. Гога стоял, вытянув руки над огнём.

— Вы из Москвы? — спросил Курбат.

— Из Ленинграда. У нас там сейчас белые ночи.

— Это, наверное, интересно, — сказал Курбат. — Ночь, а светло. Надо будет посмотреть, как там у вас.

— Приезжай.

— Обязательно приедем. Ленинград у нас в списке.

— Б каком списке?

— Есть у нас такой списочек. Там все города и страны, куда нам надо съездить.

— Большой, наверное, список?

— Всего десять страничек.

— Изрядно на первый случай, — усмехнулся Гога.

Так они поболтали о разном и расстались друзьями, уходя, ребята даже оставили Гоге рыбу. Алёша — четырёх хариусов, Курбат — ещё трёх.

— Варите уху и ешьте на здоровье, — сказал Курбат. — Нам не жалко. Ведь мы тоже ботаники с завтрашнего дня. Свои люди.

Мальчики отправились домой, обсуждая по дороге планы на завтрашний день.