Когда Алёша скрылся среди деревьев, Курбат поморщился, почесал одну ногу о другую, вздохнул и вприпрыжку побежал домой.

Пробегая мимо Лизиного двора, он остановился.

— Ты куда? — спросила его Лиза. — Домой? А не видал моей Буськи?

— А как же! Разве она ещё не вернулась?

— Ты видел её, Курбатик? Где?

— Я да не видел! Только что. Думал, к тебе полетела.

— А не врёшь?

— Я… вру?! Ты за кого меня принимаешь? — возмутился Курбат, но, впрочем, тут же успокоился и начал увлечённо объяснять: — Смотрю, летит! Туда, сюда! Вижу, кого-то ищет. Сделала полкруга, крикнула и полетела вон туда. Я думал, она к тебе, но раз ее нет, то она в ельнике. Не веришь?

— Конечно, верю, Курбатик! Пойдём, пожалуйста, посмотрим!

Курбат сделал важный вид и сказал:

— Какие вы люди с Алёшкой! Один зовёт — идём корову искать, другая — Буську. Хорошо ещё, что никого третьего нет. Ты не знаешь, никто не потерял змею, лягушку пли дикую утку?

— Мы только посмотрим, Курбатик!

— Прямо хоть разрывайся па восемь частей! Курбат сюда, Курбат туда!

— Ну, как хочешь, тогда я одна пойду.

— Без Курбата? Что ты там найдёшь без него? Хорошо, идём!

Конечно, Курбат не видал кедровки. Как всегда, он немножко раскаивался, что сказал неправду, и ему захотелось пойти и в самом деле разыскать пропавшую птичку. Кроме того, можно было по дороге заглянуть в ущелье и насобирать камней. Больше всего на свете Курбат любил ловить рыбу и собирать разноцветные камни. Ни у кого в школе не было такой большой и разнообразней коллекции минералов, как у Курбата.

Пробираясь через таёжную чащу, Курбат суетился, свистел, вертел головой, ощупывая взглядом каждую пролетающую птицу.

— Вот увидишь, мы её сейчас найдём, — утешал он Лизу. — Раз Курбат взялся, то дело будет. О! Нет, не она — коршун. Ух, тяжело! Какая крутая сопка — давай отдохнём!

Лиза тоже устала и опустилась на траву. Курбат сел рядом и сказал загадочным тоном:

— Ты знаешь, почему получишь свою Буську?

— Не знаю. — Лиза помотала головой. — Почему?

— Потому, что у меня сегодня мягкое сердце.

— У тебя всегда мягкое сердце, ты добрый.

Курбат снисходительно улыбнулся:

— Так всем кажется. Только я, Лиза, если говорить по правде, человек с железным сердцем.

— С каким?

— С обыкновенным железным. И вообще я страшный человек…

— Да ну тебя, страшный человек! — Лиза встала и засвистела.

— Не так! — Курбат вложил пальцы в рот и свистнул на всю тайгу. — Если далеко улетела, только меня она и услышит, а не твой комариный писк.

В это время как раз над вершинами елей летела кедровка, не сворачивая на призывный свист Курбата и Лизы.

— Нет, не она, — заявил Курбат. — Давай лучше залезем на сопку, оттуда всё видно. Ни одну кедровку не пропустим.

С вершины горы, где стоял сухой кедр, похожий на крест, виднелись вдали посёлок, Байкал, синие затененные долины и освещённые солнцем склоны гор. Тайга казалась пустынной. Низко над деревьями пронёсся сокол. А выше пролетела ещё одна кедровка.

— Буська! Буська! — закричала Лиза. — Нет, не она.

Курбат стал ворчать:

— Нужна мне эта Буська! Будто у меня другого дела нет.

— Ах, вот как! Ну уходи. Мне не надо таких помощников. Я думала, что ты не такой.

— А какой?

— Немножко лучше.

— Ты разве не видишь, что я уже весь изсвистался? Шипеть стал.

Ну и шипи. Ты куда это сворачиваешь?

— К Жёлтой горе.

— За камнями?

— Ты, Лизавета, не волнуйся. Мы на минутку. Там недавно был обвал, а после обвала всегда столько красивых камней. Мы на тон неделе с Алёшкой во какой аквамарин нашли! Ты ещё не видела?

— Нет.

— Сегодня покажу. Ты так глаза и вытаращишь.

— Что это я на какой-то камень буду глаза таращить?

— Он же синий, как море. Аква — вода, марин — морская! Не знаешь? Морская вода! Я его ещё отшлифую, тогда увидишь, что это будет.

— Камень и будет.

— Ты ничего не понимаешь в каменной красоте.

— Ну и ладно, идём скорей к твоим камням, а то к обеду опоздаем.

Они вошли в ущелье. Кое-где по уступам стен зеленели берёзы, ёлки, рододендрон.

— Ну, что я говорил! Красота! О! — Курбат поднял камень, похожий на пёстрое яйцо чайки, сунул в карман.

— Мы же были здесь тысячу раз, — сказала Лиза. — Здесь страшно. Камни могут обвалиться.

— Трусиха! А ещё на Луну собиралась с нами лететь. Там не такие скалы! Знаешь, какие там кратеры! О-ё-ёй! О! — Курбат снова нашёл красивый камень.

Он залез на большую осыпь, и Лиза то и дело слышала его восторженные возгласы. Она тоже нашла несколько красивых розовых и голубых камешков и положила в карман платья. На всякий случай она поглядывала вверх и посвистывала: а вдруг пролетит Буська!

У входа в ущелье в тени рос сочный дудник: растение с толстым пустотелым стеблем, широкими листьями и зонтичными соцветиями. Лиза сломила стебель, очистила с него кожицу и стала жевать сочную мякоть.

Подошёл Курбат, нагружённый добычей. Камни были в кепке, выпирали из карманов, даже из-под рубашки.

— Такой пласт отвалился! Ещё никогда таких камней не было. Сейчас покажу. Вкусный дудник? — Он положил на землю кепку с камнями. — Ты не знаешь, какие самые вкусные трубки, вот я сейчас наломаю!

Прошло с полминуты, и Курбат вышел на цыпочках, бледный, с широко раскрытыми глазами, и уставился на Лизу.

Лиза, прижав руки к груди, прошептала:

— Кто там?

Курбат покосился на заросли и сказал, кисло улыбаясь:

— Ты не бойся! Там медведи…