Глава 1

Про канонизированный опыт

На странице 14 мистер Резун сообщает о том, что генерал Η. Ф. Ватутин спас Ленинград от захвата осенью 1941 года: «На должность первого заместителя начальника Генерального штаба Красной армии генерал-лейтенант Ватутин был назначен в начале 1941 года. В тот момент ему не исполнилось и 40 лет.

Во время войны поражений у него не было. Осенью 1941 года, командуя оперативной группой, нанес контрудар по корпусу Манштейна, чем спас Ленинград от захвата. (А славу спасителя Питера Жуков потом приписал себе.)»

А в книге «Беру свои слова обратно» автор себя опровергает и пишет о том, что Ленинград взять штурмом было невозможно: «О подготовке Ленинграда к обороне можно говорить бесконечно. Но вывод один: штурмом этот город взять было невозможно.

…В случае штурма Ленинграда германским генералам пришлось бы платить неизмеримо более высокую цену, чем за грядущий штурм Сталинграда. В Ленинграде потери германской армии были бы действительно большими. Это понимали не только германские генералы, но и сам Гитлер. Потому приказа на штурм не отдал»571.

На странице 17 заламаншский «историк» настырно утверждает о якобы наступательном характере предвоенных учений Красной армии: «После Гражданской войны Тимошенко служил в основном в Белорусском и Киевском военных округах на должностях командира кавалерийского корпуса, заместителя командующего округом и командующего округом. Именно в этих военных округах отрабатывали новые методы ведения войны. Именно в этих округах, в том числе и при самом активном участии Тимошенко, проводились грандиозные войсковые учения с глубокими танковыми прорывами и выброской многотысячных воздушных десантов. Это даже отдаленно не напоминало Первую мировую войну».

В.А. Анфилов опровергает «скромного собирателя цитат» и пишет, что предвоенные учения Красной армии в основном носили оборонительный характер: «В последней декаде сентября 1940 года проводились тактические учения в двух приграничных стрелковых дивизиях Киевского особого военного округа, а 21 сентября на учения были выведены части 41-й стрелковой дивизии.

Большое внимание на этом учении было уделено вопросам организации и ведения обороны. Подчеркивалось, что сила обороны заключается в искусной расстановке огневых средств, устройстве заграждений и маневре огня. Опираясь на заграждения, прикрывавшиеся фронтальным и фланкирующим огнем, обороняющиеся наносили „противнику“ большой урон. На оборону предполья от стрелковой дивизии был выведен усиленный стрелковый батальон, потому что он имел орган и средство управления – штаб со средствами связи и мог самостоятельно решать тактическую задачу.

…На учении 41-й стрелковой дивизии отрабатывались и вопросы осуществления отхода при ведении подвижной обороны. Обращалось внимание на то, что отход требует хорошей выучки подразделений, умелого использования путей отхода, налаживания и постоянного поддержания связи с соседями.

…Большое внимание на учении 70-й стрелковой дивизии, которое проводилось на Карельском перешейке, было уделено организации обороны в предполье.

…Генерал армии К.А. Мерецков в докладе на декабрьском совещании сказал, что осенние учения, проведенные в 1940 году, преследовали и отработку войсками оборонительного боя. Первые смотры показали, что некоторые общевойсковые командиры недооценивали противотанковые и противопехотные заграждения и считали, что их успешно можно устраивать только в лесу. „Устройство заграждений, – отмечал начальник Генерального штаба, – целиком передается саперным начальникам, а последние, не зная тактических решений, строят заграждения самостоятельно и тактически неправильно, в связи с чем заграждения теряют свой смысл, легко обходятся и быстро преодолеваются… Нарком неоднократно отмечал, почему отстают минные заграждения, которые играют большую роль в боях. Потому что мы даже не определили практически, кто будет иметь дело с минами на поле боя в этот период“. В связи с этим, продолжал Мерецков, нарком обороны осенью 1940 года был вынужден провести учения на различной по своему характеру местности (на открытой, среднепересеченной, в лесу и в горах), чтобы потребовать устройства заграждений в любых условиях с учетом особенностей характера местности и в соответствии с принятым решением на оборонительный бой»572.

 

Глава 2

Про окопы и траншеи

На страницах 30–31 английский мистер просит показать ему оборонительные сооружения на западных границах СССР: «Покажите мне, непонятливому, ту несокрушимую советскую оборону 1941 года от моря до моря, с траншеями в десять – пятнадцать рядов, с непролазной колючей проволокой, с блиндажами и убежищами, с подземными командными пунктами и узлами связи, с лазаретами и прачечными, с сортирами под перекрытием в пять накатов и землянками политпросвещения вместо походно-полевых домов терпимости. Покажите мне оборонительный рубеж, который на всем протяжении занят войсками, прикрыт огнем и инженерными заграждениями. Пусть не от Балтики до Черного моря, и пусть даже не в 1000 км, не в 500 и не в 100. Покажите мне хоть где-нибудь сплошной оборонительный рубеж, ну хотя бы в 10 км, занятый войсками, которые изготовились к отражению вражеского наступления.

Весной 1941 года Красная армия свои оборонительные позиции колючей проволокой не оплетала. Да она и не возводила никаких позиций. А все, что возвели ранее, было к лету 41-го брошено за ненадобностью, засыпано землей и поросло бурьяном. Колючая проволока была только на границе, и была это не армейская проволока, а чекистская. Но пограничники ее ловко снимали и сматывали».

И на 39-й странице он подводит итог: «На войне противник все видит, все подмечает, огнем мешает работам, и технику инженерную на переднем крае использовать невозможно. Все руками приходится делать. А вот если бы от опыта Первой мировой не отказались, то строили бы оборону в мирное время, вне соприкосновения с противником, с использованием самой современной инженерной техники. И было бы два сплошных фронта от моря до моря – вдоль старой границы и вдоль новой».

В.А. Анфилов снова опровергает заламаншского лгуна: «Строительство укрепленных районов на старой государственной границе прошло две стадии. Первые укрепленные районы были построены в период с 1929 по 1935 год. Они представляли собой линию железобетонных сооружений, рассредоточенных на глубину от одного до двух километров. Основным типом боевого сооружения являлась огневая пулеметная точка. Долговременных сооружений, обеспечивавших неуязвимость гарнизона при попадании 155-мм и 210-мм снарядов, насчитывались единицы. С 1938 года в некоторых из этих укрепленных районов начали устанавливать более мощное вооружение и обновлять внутреннее оборудование дотов, но до конца эти мероприятия не были доведены, так как вскоре утвердили новую систему укрепленного района, учитывавшую рост военной техники и экономические возможности страны.

Одновременно с тем приняли и новую программу оборонительного строительства. На старой границе началось строительство новых укрепленных районов, но в связи с изменением границ Советского Союза его прекратили. В 1938 году план строительства был выполнен на 45 %, а в 1939-м – на 60 %. Построенные фортификационные сооружения законсервировали и организовали охрану их. Только в начале войны были приняты меры к снятию с консервации и приведению этих сооружений в боевую готовность.

…Опыт начавшейся Второй мировой войны в Европе заставил внести существенные коррективы в систему укрепления границ и военно-инженерной подготовки театров военных действий в целом.

…Главное военно-инженерное управление предложило следующее. Во-первых, устраивать впереди укрепленных районов предполье, что до 1939 года отрицалось. Отказ от устройства предполья давал возможность наступающему наносить внезапные мощные удары по всей глубине УР. Во-вторых, эшелонировать силы и средства обороны в глубину. Экономия сил за счет УР не должна переходить известного предела, после которого она становится опасной. На внезапность нападения оборона должна ответить внезапностью сопротивления, что возможно только при активной обороне. Активная оборона требует, чтобы контрудары проводились организованно, с определенной целью, при поддержке артиллерии, танков и авиации, а не разрозненно и впустую. Наконец, активная оборона потребует от войск гибкости в маневрировании с последующим контрударом из глубины. Для этого необходимо организованное взаимодействие всех родов войск. В связи с тем, что УР в прежнем понимании (линии Мажино, Маннергейма) себя изжил, Главное военно-инженерное управление рекомендовало значительно увеличить его глубину и одновременно с долговременными сооружениями построить укрепления для полевых войск.

Предложения Главного военно-инженерного управления были отражены в директиве НКО военным советам приграничных округов от 20 февраля 1940 года, в которой говорилось, что при строительстве УР требуется увеличение их глубины до 30–50 км в зависимости от наличия предполья, а также увеличения толщины железобетонных сооружений и усиления плотности артиллерийско-пулеметного огня»573.

 

Глава 3

Так кто же цеплялся за опыт первой мировой?

На 44-й странице в главе 3 своей книги мистер Резун нагло врет, настаивая на утверждении, что «без всякого внешнего воздействия Россия погрузилась в хаос и вскоре выпала из мировой войны».

Но это не так. Англия в лице своего посла в России Джорджа Бьюкенена сыграла огромную роль в деле развала государственной власти в нашей стране: «Осознание того, что Николай II заводит Россию в тупик, подвело часть „верхов“ российского общества к мысли о возможности возвращения к старой практике дворцовых переворотов, делая при этом ставку на принудительное отречение Николая II от престола в пользу 12-летнего цесаревича Алексея при регентстве брата царя великого князя Михаила Александровича, который, кстати говоря, до рождения Алексея в 1904 году официально считался наследником престола. Таким образом, переворот, по мнению этой группировки, должен был носить верхушечный, чисто политический, а не социальный характер и пройти без участия народных масс.

Инициативу в подготовке заговора взял на себя А.И. Гучков, с молодости склонный к разного рода авантюрным поступкам вроде добровольного участия в 1900 году в англо-бурской войне на стороне буров. Были у Гучкова и характер, и немалый политический опыт (в 1910–1911 годах он руководил работой III Государственной думы), и большие связи в деловом мире и в военной среде. Поздней осенью 1916 года начались его предварительные переговоры с генералами М.В. Алексеевым, Л.Г. Корниловым, А.М. Крымовым, левым кадетом Н.В. Некрасовым, украинским миллионером М.И. Терещенко и некоторыми другими лицами, включая британского посла Д. Бьюкенена… Однако, как вспоминал позже сам Гучков, „сделано было много, чтобы быть повешенным, но мало для реального осуществления, ибо никого из крупных военных к заговору привлечь не удалось“. Гучков был уверен, что, не будь Февральской революции, план дворцового переворота был бы в конце концов осуществлен, но жизнь решила этот вопрос иначе: Николай II действительно отрекся от престола, но уже после победы революции в столице – в ночь на 3 марта 1917 года. Как признался через несколько лет Милюков, „мы были неопытные революционеры и плохие заговорщики“»574.

У. Черчилль опровергает заламаншского лжеца и сообщает, что заговор против государственной власти и государственный переворот в России готовился в Англии, которая считалась «союзником» нашей страны: «Деятели прогрессистов Гучков и Милюков, доброжелательные и простодушные марионетки, скоро сошли со сцены. Они сыграли свою роль в происходившем поразительном разложении. Руководясь наилучшими мотивами, они помогли потрясти все основания России; их пример побудил многих разумных и патриотически настроенных русских поддержать начатую ими работу»575.

На странице 48 автор утверждает, что М.Н. Тухачевский не поддерживал создание крупных подвижных соединений: «Интересно, что Тухачевский ничего подобного не создал и подобных идей не поддержал. Но он увидел, что мощные подвижные соединения играют главную роль в маневренной войне, и потребовал: отдайте мне 1-ю Конную! Я тоже хочу в какой-то мере считаться полководцем и победы одерживать!»

А в книге «Очищение» он себя опровергает и пишет, что М.Н. Тухачевский понимал роль крупных кавалерийских формирований и использовал их в своих военных операциях: «В битве под Варшавой главной ударной и маневренной силой Тухачевского был 3-й конный корпус, которым командовал Гай»576.

 

Глава 4

Про раскачку

На 55-й странице автор пишет, что Германия, нападая на другие страны, использовала одновременно все свои вооруженные силы и выстраивала свои войска в один стратегический эшелон: «Блицкриг – это не просто быстрая война. Это искросыпительный удар сверхмощного электрического разряда, который мгновенно убивает на месте.

Вся Центральная Европа была покорена и парализована именно такими сокрушительными ударами, когда внезапно вводилась в сражение вся наличная боевая мощь огромной армии и авиации.

В первые два года Второй мировой войны Советский Союз оставался вне большой драки. Советские генералы и маршалы наблюдали ее со стороны. Они были свидетелями того, как Гитлер громит Польшу, Францию и другие страны. Все видели: Гитлер захватывает страны одну за другой, внезапно вводя в действие сразу все силы. В первый день. В первый час».

В отличие от германской армии советские вооруженные силы не располагались всей своей массой на границах, а были построены в стратегические эшелоны, которые располагались в глубину территории Советского Союза. Следовательно, СССР готовился к обороне.

Германский генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн абсолютно уверен в том, что Красная армия готовилась к обороне: «Много спорили о том, носило ли развертывание сил Советской армии оборонительный или наступательный характер. По числу сосредоточенных в западных областях Советского Союза сил и на основе сосредоточения больших масс танков как в районе Белостока, так и в районе Львова можно было вполне предполагать – во всяком случае, Гитлер так мотивировал принятие им решения о наступлении, что рано или поздно Советский Союз перейдет в наступление. С другой стороны, группировка советских сил на 22 июня не говорила в пользу намерения в ближайшее время начать наступление.

22 июня 1941 года советские войска были, бесспорно, так глубоко эшелонированы, что при таком их расположении они были готовы только для ведения обороны»577. Утверждение о том, что советские вооруженные силы готовились к обороне своих рубежей и, поэтому, располагались в несколько стратегических эшелонов, подтверждает и сам мистер Резун в книге «День „М“»: «Первый стратегический эшелон Красной армии – 16 кадровых армий вторжения и несколько десятков отдельных корпусов и дивизий. Задача – нанести одновременно несколько ударов (контрударов. – С. Ж).

Второй стратегический эшелон – семь недавно сформированных армий, укомплектованных резервистами, в том числе зэками. Задача – развить успех Первого стратегического эшелона.

А позади Второго стратегического эшелона шло развертывание Третьего стратегического эшелона. Первоначально в его составе было 3 армии – 29-я, 30-я, 31-я»578. Да и в книге «Разгром» английский мистер еще раз подтверждает оборонительное стратегическое построение Красной армии 22 июня 1941 года: «Войска, которые готовятся к обороне, рассредоточены по фронту и в глубину»579. Вот именно таким и было стратегическое построение Красной армии 22 июня 1941 года!

На странице 66 автор вопрошает: «Если бы в Советском Союзе были эти самые „разные варианты“. Например, если был бы разработан план обороны страны. Если бы в ночь на 22 июня 1941 года он был бы введен в действие. Если бы 22 июня Красная армия встретила противника примерно так, как встретила германское наступление на Курской дуге двумя годами позже.

Только тогда, гражданин начальник, можно было бы сказать: были разработаны планы отражения агрессии, а кроме них, на всякий случай были еще и самые разные варианты боевых действий…

Попытайтесь найти упоминание о том, что Жуков отдал приказ командирам всех степеней вскрыть „красные пакеты“».

Открываем «Воспоминания и размышления» Г.К. Жукова и читаем: «В ночь на 22 июня 1941 года всем работникам Генштаба и Наркомата обороны было приказано оставаться на своих местах. Необходимо было как можно быстрее передать в округа директиву о приведении приграничных войск в боевую готовность. В это время у меня и наркома обороны шли непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов, которые докладывали нам об усиливавшемся шуме по ту сторону границы. Эти сведения они получали от пограничников и передовых частей прикрытия»580.

Выдающийся советский знаток начального периода войны581 В.А. Анфилов сообщает о выполнении этой директивы командующими западных приграничных округов Советского Союза: «После получения директивы НКО о приведении войск в боевую готовность в связи с возможным нападением утром немцев личному составу штабов округов также было не до сна. Там спешно принимались меры к тому, чтобы довести этот документ до войск, поднять их по боевой тревоге и привести в действие планы прикрытия. Так, штаб Западного военного округа передал в третьем часу утра в штабы армий сигнал „Гроза“, вводивший в действие „Красный пакет“, в котором содержался план прикрытия государственной границы»582.

Сам мистер Резун тоже пишет о том, что «Красные пакеты» были вскрыты советскими военачальниками: «По свидетельству Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского (Солдатский долг. С. 11), каждый советский командир в своем сейфе имел „особый секретный оперативный пакет“ – „Красный пакет Литер М“. Вскрывать „Красный пакет“ можно было только по приказу Председателя Совнаркома (до 5 мая 1941 года – Вячеслав Молотов) или Наркома обороны СССР (Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко). Но, по свидетельству Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, Тимошенко „без Сталина все равно принципиальных решений принимать не мог“. Так вот: Сталин занял пост Молотова, для того чтобы Главный Приказ исходил не от Молотова, а от Сталина.

Пакеты лежат в сейфах каждого командира, но 22 июня 1941 года Сталин не дал приказа вскрыть „Красные пакеты“. По свидетельству Рокоссовского, некоторые командиры на свой страх и риск (за самовольное вскрытие „Красного пакета“ полагался расстрел по 58-й статье) сами вскрыли „Красные пакеты“»583. А далее автор «Ледокола» просто лжет: «Но ничего они там (в „Красных пакетах“. – С. Ж.) – нужного для обороны не обнаружили…Итак, планы войны у советских командиров были, но планов оборонительной войны не было»584.

Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский свидетельствует о том, что в «Красном пакете» содержались указания, что нужно делать в случае германского нападения: «Около четырех часов утра 22 июня дежурный офицер принес мне телефонограмму из штаба 5-й армии: вскрыть особый секретный оперативный пакет.

Вскрывать его мы имели право только по распоряжению Председателя Совнаркома СССР или Народного комиссара обороны. А тут стояла подпись заместителя начальника оперативного отдела штарма. Приказав дежурному уточнить достоверность депеши в округе, в армии, в наркомате, я вызвал начальника штаба, моего заместителя по политчасти и начальника особого отдела:

– Ваше мнение, товарищи, как поступить в данном случае?

Все высказали сомнение, подозревая какую-то провокацию.

Дежурный доложил, что связь нарушена. Не отвечают ни Москва, ни Киев, ни Луцк.

Пришлось взять на себя ответственность и вскрыть пакет.

Директива указывала: немедленно привести корпус в боевую готовность и выступить в направлении Ровно, Луцк, Коведь. В четыре часа приказал объявить боевую тревогу, командирам дивизий Новикову, Калинину и Черняеву прибыть на мой НП»585.

Из свидетельства маршала К.К. Рокоссовского следует то, что «Красный пакет» был вскрыт и в нем находились планы для ведения боевых действий.

 

Глава 5

Про персональную ответственность

На странице 75 мистер Резун обрушивается на Г.К. Жукова: «Подлость жуковских мемуаров с годами матереет.

Простите, но я вынужден еще раз повторить то, что было в их первом издании:

„При переработке оперативных планов весной 1941 года не были практически полностью учтены новые способы ведения войны в начальном периоде. Наркомат обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными государствами, как Германия и Советский Союз, может начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений“ (Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления. М., 1969. С. 224).

А вот что стало во втором и последующих. Читайте внимательно:

„При переработке оперативных планов весной 1941 года не были практически полностью учтены новые способы ведения войны в начальном периоде. Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными государствами, как Германия и Советский Союз, может начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений“ (Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления. М., 1975. Т. 1. С. 319).

Сравните! Вы почувствовали разницу?! Вы ее оценили?!

Дьявол в мелочах! Обращайте внимание на мелочи! Следите за руками! Не упустите дьявола! Текст второго куска кардинально переработан! Из него вырвали две буквы!»

И на странице 77 делает заключение: «Но начиная со второго издания сквозь страницы сочатся запредельная наглость и подлость Жукова. В Наркомате обороны он не признает никакой коллективной ответственности. Виноват один конкретный человек – маршал Тимошенко. А в Генеральном штабе виноват кто-то расплывчатый, у которого нет ни имени, ни звания и ничего общего с Величайшим Полководцем всех времен и народов.

За отсутствие планов войны виноваты все.

Кроме главного планировщика».

«Скромный собиратель цитат» здесь снова безбожно врет. Во втором издании книги «Воспоминания и размышления» Г.К. Жуков не снимает с себя ответственности, а признает свою вину: «Надо признать также, что определенную долю ответственности за недостатки в подготовке вооруженных сил к началу военных действий несут нарком обороны и ответственные работники Наркомата обороны. Как бывший начальник Генерального штаба и ближайший помощник наркома не могу снять и с себя вины за эти недостатки и я»586.

А в книге «Святое дело» английский мистер себе снова противоречит и призывает, что нужно ориентироваться на первое, то есть прижизненное издание «Воспоминаний и размышлений»: «Авторам „первоначальной рукописи“ следовало на белом потолке кабинета, в котором они сотворяли сей бессмертный шедевр, черной краской написать еще более важную дату – 18 июня 1974 года. Буквы – по метру, цифры – по два. Это день смерти Жукова. На эту дату надо было смотреть каждый раз, когда взгляды сочинителей устремлялись вверх в поисках вдохновения. „Подлинную рукопись“ надо было подделать так, чтобы эту дату ни в коем случае не перескочить.

…Впредь следует публиковать только то, что содержалось в самом первом издании мемуаров Жукова, изданных при его жизни»587.

И в книге «Тень Победы» он тоже предлагает опираться только на первое издание книги «Воспоминания и размышления»: «Особо подчеркиваю: я ссылаюсь только на первое издание мемуаров Жукова (М.: АПН, 1969). Это издание вышло при жизни Жукова, и он несет за него ответственность»588.

Далее на странице 77 заламаншский вещатель утверждает, что летом 1941 года Красная армия терпела только поражения: «Если бы Жуков был честным человеком, то он как начальник Генерального штаба должен принять на себя лично вину за отсутствие планов обороны страны, следовательно, и вину за разгром Красной армии летом 1941 года и поражение Советского Союза во Второй мировой войне».

А в книге «Самоубийство» он себя опровергает и пишет, что летом 1941 года Германия потерпела поражение: «Достаточно много весьма авторитетных германских генералов считают, что поражением Германии во Второй мировой войне следует считать дату 21 августа 1941 года. В этот день Гитлер отдал приказ временно отложить наступление на Москву, а вместо этого – нанести удар на юг с целью окружения советских войск под Киевом»589.

В.А. Анфилов сообщает, что провал гитлеровской «молниеносной войны» против СССР произошел ранее, уже через пять недель после начала Великой Отечественной войны – 30 июля 1941 года: «30 июля на свет появилась новая директива верховного главнокомандования № 34. В ней говорилось: „Развитие событий за последние дни, появление крупных сил противника перед фронтом и на флангах группы армий «Центр», положение со снабжением и необходимость предоставить 2-й и 3-й танковым группам для восстановления и пополнения их соединений около десяти дней вынудили временно отложить выполнение целей и задач, поставленных в директиве № 33 от 19.7 и в дополнении к ней от 23.7“ (курсив наш. – В. А.).

…Директива № 34, ставившая более ограниченные задачи вооруженным силам, значительно уменьшавшая пространственный размах стратегического наступления, свидетельствовала о начавшемся крушении гитлеровской „молниеносной войны“ против Советского Союза»590.

 

Глава 6

Социализм в одной стране?

На странице 80 мистер Резун пишет: «Некоторые вожди революции так никогда и не излечились от революционной романтики. В головах других вождей эта романтика выветрилась весьма быстро. А третьи этим недугом никогда и не страдали. Только прикидывались».

Во времена нэпа в СССР некоторые видные вожди революции имели свой гешефт: «Концессионерами стали многие советские деятели. Л. Троцкий имел долю в 80 тыс. руб. в Москусте – акционерной компании, контролировавшей ткацкие, бумажные и обувные фабрики, кожзаводы и т. д. (учитывая, что средняя зарплата в то время была около 60 руб., то в наше время доход в 80 тыс. руб. будет оцениваться примерно в 80 млн долларов США. – С. Ж.). Доля Э. Склянского (зампред РВС) оценивалась в 45 тыс. руб. В одном из концессионных предприятий обладал долей командующий Московским военным округом Н. Муралов. Г. Зиновьев имел интересы в Аркосе и Ленинградском табачном тресте, а также располагал 45 % акций Волховской акционерной компании; у Г. Чичерина был вклад в смешанной компании „Тюршелк“, а Ф. Дзержинский являлся председателем правления Каменноугольной совместной акционерной компании и владел в ней долей в 75 тыс. руб.»591.

На 86-й странице автор снова заявляет свою бредовую идею о том, что Советский Союз якобы хотел захватить всю Европу: «Гитлер нарушил планы Сталина. Но как только Сталин отбил нападение Германии, он с новой силой ринулся разворачивать „освобожденные“ страны на путь социализма.

В 1944 году – Болгария.

Далее – Польша, Чехословакия, Венгрия, Румыния, Югославия, Албания, Восточная Германия…

Пошли бы и дальше. Да только у американцев бомба появилась. Только этим победный марш Красной армии и был сдержан».

СССР в ходе победоносного движения на запад во время Великой Отечественной войны никого не захватывал, а освобождал порабощенные Германией страны и народы. Красная армия ни на кого нападать не собиралась: ни в 1941 году, ни в 1945-м. А вот Англия и Соединенные Штаты Америки планы нападения на СССР разрабатывали. О.А. Ржешевский опубликовал один из планов нападения Англии и США на Советский Союз:

«В рассекреченных в 1998 году документах личного досье Черчилля ключевым является датированный 22 мая 1945 года план экстренной операции „Немыслимое“, подготовленный Объединенным штабом планирования военного кабинета. В плане сформулированы оценка обстановки, цели операции, привлекаемые силы, направления ударов войск западных союзников и их вероятные результаты. В приложениях к плану содержатся сведения о дислокации войск Красной армии (в английских документах, как правило, употребляется термин „русская армия“. – О. Р.) и западных союзников, а также картографический материал. Время, когда премьер-министр дал поручение о разработке плана операции, не указано, но, учитывая сложность его подготовки, характер и объем самих документов, есть основания полагать, что задание премьер-министра было получено планировщиками не позднее апреля 1945 года.

Заданию предшествовали весьма мрачные размышления и выводы, которые Черчилль воспроизвел в своих мемуарах:

„Во-первых, Советская Россия стала смертельной угрозой для свободного мира;

во-вторых, немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения;

в-третьих, этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на восток;

в-четвертых, главная и подлинная цель англо-американских армий – Берлин;

в-пятых, освобождение Чехословакии и вступление американских войск в Прагу имеет важнейшее значение;

в-шестых, Вена, по существу вся Австрия, должна управляться западными державами, по крайней мере, на равной основе с русскими Советами;

в-седьмых, необходимо обуздать агрессивные притязания маршала Тито в отношении Италии…“

В апреле 1945 года, когда Вена, Берлин, а затем и Прага оказались вне досягаемости войск западных союзников, тем более актуальным представлялось Черчиллю создание „нового фронта“ против Красной армии.

Разработчики операции, а это был план развязывания войны против СССР, руководствовались следующими исходными установками, которые были даны при получении задания:

– операция будет проводиться в условиях ее полной поддержки общественным мнением в Британской империи и США, а следовательно, высокого морального состояния англо-американских вооруженных сил;

– Великобритания и США получат полную поддержку вооруженных сил Польши (эмигрантского правительства в Лондоне. – О. Р.) и могут рассчитывать на использование людских резервов Германии и остатков ее промышленного потенциала;

– не следует рассчитывать на поддержку сил других союзных европейских стран, но учитывать вероятность использования их территории и тех средств, необходимость в которых может возникнуть;

– иметь в виду вероятность вступления России в союз с Японией;

– начало военных действий 1 июля 1945 года.

Цель операции заключалась в том, чтобы „принудить Россию подчиниться воле Соединенных Штатов и Британской империи“. Конкретно имелось в виду „вытеснить Красную армию за пределы Польши“.

Политические мотивы этого решения в документе не раскрываются. Далее высказывалась мысль о том, что тотальная война является единственным надежным средством достижения цели и для этого необходимо:

а) оккупировать те районы внутренней России, лишившись которых, эта страна утратит материальные возможности ведения войны и дальнейшего сопротивления;

б) нанести такое решающее поражение русским вооруженным силам, которое лишит СССР возможности продолжать войну.

Сомнения возникли при рассмотрении вопроса о соотношении сил. „Существующее соотношение сил в Центральной Европе, где русские располагают примерно тройным преимуществом, делает крайне маловероятным достижение союзниками полной и решающей победы“.

Для ликвидации „диспропорции“, указывается далее, необходимы людские ресурсы союзников, на что потребуется время и, во-первых, размещение и использование в Европе крупных ресурсов США и, во-вторых, перевооружение и реорганизация немецких войск.

„Мы делаем вывод, что:

а) для надежного и прочного достижения нашей политической цели необходим разгром России в тотальной войне;

б) результат тотальной войны против России непредсказуем, но ясно одно – чтобы выиграть ее, нам потребуется очень длительное время“.

Из дальнейших документов следует, что свои расчеты планировщики преимущественно связывали с достижением успеха в быстротечной войне, неким вариантом нового блицкрига, в результате которого „Россия примет наши условия“. Именно этот вариант войны наиболее подробно освещался в плане. Оценивая с этих позиций стратегическую обстановку, авторы плана считали, что наиболее грозным противником для западных союзников являлись сухопутные силы Красной армии.

В Европе, говорится в докладе, силы Красной армии сосредоточены преимущественно в центральной ее части. В ходе контрдействий вероятна оккупация ею Хорватии, Греции, Турции, блокада Черноморских проливов, а следовательно, и действия военно-морских сил союзников в Черном море.

На Среднем Востоке возникнет крайне опасная ситуация в Персии и Ираке. Почти наверняка Россия предпримет наступление в этом регионе с учетом возможности получения ценных нефтяных ресурсов и исключительного значения для нас этих районов. Примерно одиннадцати советским дивизиям здесь противостоят три бригады наших войск. Практически этот район окажется беззащитным, а утрата его нефтяных источников будет крайне серьезной потерей. Сложности тылового обеспечения и обстановка в Центральной Европе не позволят русским в начальных стадиях конфликта развернуть наступление на Египет. Вместе с тем они будут стремиться организовать беспорядки во всех странах Среднего Востока.

В Индии со стороны России также будут предприняты попытки организации беспорядков, но ее военные действия в этом регионе маловероятны.

На Дальнем Востоке любое русско-японское соглашение высвободит японские силы для укрепления обороны метрополии или возобновления наступления в Китае. Война союзников против Японии, скорее всего, зайдет в тупик.

Из этого анализа следовал вывод, что главным театром военных действий будет Центральная Европа и важный для союзников район Персии и Ирака. В Европе наиболее предпочтительным является наступление в северо-восточной ее части, что даст возможность использовать морское преимущество союзников на Балтике, обеспечить левый фланг их армий и оказывать давление на правый фланг противника. Расчеты на успех связывались также с бомбардировками центров коммуникаций на территории СССР и тактическим использованием авиации.

Конкретно указывались два основных направления наступления войск западных союзников: ось Штеттин – Шнейдемюль – Быдгощ и ось Лейпциг – Коттбус – Познань – Бреслау.

Общий вывод о перспективах кампании был пессимистичным:

„а) если мы начнем войну против России, мы должны быть готовы к вовлечению в тотальную войну, которая будет длительной и дорогостоящей;

б) численный недостаток наших сухопутных сил делает весьма сомнительным ограниченный и быстрый успех, даже если по расчетам его будет достаточно для достижения политической цели“.

План войны против СССР на время отложили в сторону. Отметим только, что в 1946 году ведение переговоров на эту тему было поручено руководителю британской военной миссии в Вашингтоне, участнику Ялтинской и Потсдамской конференций фельдмаршалу Г. Вильсону, который обсуждал английские военные проекты с президентом Г. Трумэном, генералом Д. Эйзенхауэром, в то время Главнокомандующим союзными силами в Европе, и канадским премьером М. Кингом. В сентябре 1945 года последовала окруженная особой завесой секретности встреча на яхте вблизи побережья США генерала Д. Эйзенхауэра с британским фельдмаршалом Б. Монтгомери. Эти военачальники пришли к выводу, что если Красная армия предпримет в Европе наступление, западные союзники не в силах будут его остановить.

В связи с „инициативами“ У. Черчилля возникает по меньшей мере два вопроса. Первый вопрос: имелись ли в то время у советского руководства планы наступления до берегов Атлантики и захвата Британских островов. На этот вопрос следует ответить отрицательно. Подтверждением тому является принятый СССР 23 июня 1945 года закон о демобилизации армии и флота, последовательный перевод их на штаты мирного времени.

…Второй вопрос: знало ли советское руководство о британских планах войны против СССР? На это, пожалуй, можно ответить утвердительно. Советская разведка в Англии была одной из самых эффективных. Косвенно подтверждает это и видный знаток истории советских вооруженных сил профессор Эдинбургского университета Д. Эриксон. По его мнению, план Черчилля помогает объяснить, „почему маршал Жуков неожиданно решил в июне 1945 года перегруппировать свои силы, получил из Москвы приказ укрепить оборону и детально изучить дислокацию войск западных союзников. Теперь причины понятны: очевидно, план Черчилля стал заблаговременно известен в Москве, и сталинский Генштаб принял соответствующие меры противодействия“»592.

 

Глава 7

Глубокая операция: истоки

На странице 94 заламаншский фальсификатор снова врет: «С самого начала Первой мировой войны Ленин стремился „войну империалистическую превратить в войну гражданскую“. К сожалению, история пошла именно по этому кровавому пути. Россия без всякого перерыва из Первой мировой войны влетела в войну гражданскую. Гражданская война стала для страны следствием и продолжением Первой мировой. Поэтому красные командиры, которые победно завершили Гражданскую войну, в подавляющем своем большинстве прошли и через Первую мировую».

В.И. Ленин не стремился «войну империалистическую превратить в войну гражданскую», а, наоборот, говорил о том, что иностранная военная интервенция спровоцировала гражданскую войну в нашей стране: «Интервенция явилась решающим фактором в развертывании гражданской войны в России. В. И. Ленин отмечал, что именно „всемирный империализм… вызвал у нас, в сущности говоря, гражданскую войну и виновен в ее затягивании…“»593

 

Глава 8

Кто придумал блицкриг?

На страницах 104–105 мистер Резун пишет о тяжелейшем положении партии Гитлера: «20 апреля 1932 года, когда начальник штаба РККА делал доклад членам РВС СССР, Адольф Гитлер праздновал день своего рождения. То был невеселый день. Ибо 1932 год был для Гитлера годом сплошных провалов и жестоких поражений. С каждым днем дела шли все хуже и хуже. 6 декабря 1932 года Геббельс записал в своем дневнике: „В организации царит тяжелая депрессия. Мы все очень подавлены, прежде всего из-за опасности развала партии“».

И помощь нацистам незамедлительно пришла: «Глава „Стального треста“ Ф. Тиссен и глава Рейнско-Вестфальского угольного синдиката Э. Кирдорф убедили руководителей германского рурского капитала согласиться на то, чтобы все угольные и стальные концерны вносили обязательный налог в избирательный фонд национал-социалистов. Во время выборов президента в 1932 году Тиссен передал национал-социалистам в течение нескольких дней более 3 млн марок. Без этой помощи гитлеровская агитация в 1930–1933 годах не могла бы принять таких фантастических размеров»594.

 

Глава 9

Почему комкор Павлов был противником крупных танковых соединений?

В этой главе на страницах 126–127 автор отрицательно относится к танковым корпусам, созданным в Красной армии в начале 30-х годов XX века: «Хорошая идея – мощные танковые соединения. Но чересчур – значит наоборот. Если по одному маршруту пустить 500 танков, то дорога станет непроходимой для следующих за танками автомобилей. Танки разбивают любой маршрут.

Подвижные соединения Тухачевского были поражены врожденным пороком: они не были подвижными.

Невозможность использования таких громоздких танковых армад в бою была несомненна, поэтому после создания четырех корпусов дальнейшее их развертывание прекратили».

А в начале этой главы на страницах 114–115 он с гордостью сообщает о том, что Советский Союз – первая страна в мире, где были созданы крупные механизированные соединения: «Эти корпуса создавались для нанесения внезапных сокрушительных ударов, проведения самостоятельных стремительных глубоких операций в отрыве от малоподвижных пехотных масс. Ни у кого в мире в то время не было ничего подобного. Мы были первыми в мире. Нам есть чем гордиться».

А в предыдущей главе на 110-й странице он пишет, что для реальных боевых действий, которые выдвигала Вторая мировая война, танковые корпуса оказались недостаточно крупными механизированными соединениями, поэтому в СССР в ходе войны были сформированы танковые армии, которые могли решать стратегические задачи: «Имея и теорию, и инструмент прорыва, Красная армия всегда (хотя иногда и с трудом) в конечном счете взламывала любую теоретически непреодолимую оборону – от японской полевой в знойных степях Монголии и заснеженной „Линии Маннергейма“ до укрепленных полос на Зееловских высотах на подступах к Берлину и японских укрепленных районов в Маньчжурии.

И еще одно фундаментальное отличие. Танковые армии в Советском Союзе были действительно танковыми армиями, так как их основу составляли танковые соединения и части с необходимыми средствами усиления и поддержки.

В армии Германии под термином „танковая группа“, затем „танковая армия“, понималось огромное объединение, основу которого составляли пехотные дивизии. Были в составе такой группы или армии и танковые дивизии, но, как правило, в меньшинстве».

 

Глава 10

Что есть крупное танковое соединение?

На странице 129 мистер Резун вещает: «Польское командование надеялось, что братья-славяне идут на выручку, потому организованного сопротивления против Красной армии не было».

Польское командование знало, что войска Красной армии – освободительницы вошли на оккупированную Польшей территорию Западной Украины и Западной Белоруссии для того, чтобы восстановить справедливость и воссоединиться с народами, попавшими в польскую оккупацию в 1921 году. Тем более что руководители Польши отказались от пакта с СССР: «11 мая переговоры между Советским Союзом, Англией и Францией были еще более осложнены заявлением польского посла в Москве Гржибовского о том, что „Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР..“»595

 

Глава 11

А он и лоб расшибет

На странице 145 заламаншский путаник истории пишет: «Стараниями ужасно прогрессивных стратегов 7 июня 1940 года командарм 2 ранга Павлов был снят с должности начальника Автобронетанкового управления Красной армии и отправлен командовать Белорусским особым военным округом, который через несколько дней после назначения Павлова был преобразован в Западный особый».

Казалось бы, все здесь правильно, но есть один нюанс. 4 июня 1940 года командарму 2 ранга Д.Г. Павлову было присвоено звание «генерал-полковник танковых войск», поэтому 7 июня 1940 года никакого командарма 2 ранга Д.Г. Павлова не было, а был генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов. Мелочь, конечно, но мистер Резун предупреждает: «Дьявол в мелочах! Обращайте внимание на мелочи!»596. В книге «Святое дело» «мелкий враженок»597 вещает: «Между тем главное правило обманщиков – поменьше подробностей, так как на подробностях врунишек и ловят»598. Вот он сам и попался!

К 267-й странице «командарм 2 ранга Д.Г. Павлов» 7 июня 1940 года стал генерал-полковником танковых войск: «7 июня 1940 года генерал-полковник танковых войск Д.Г. Павлов был назначен командующим войсками Белорусского особого военного округа, приказ НКО 02469 (11 июля 1940 года БОВО был преобразован в ЗапОВО)».

В результате у английского мистера получается, что Д.Г. Павлов 7 июня 1940 года был командармом 2-го ранга и генерал-полковником танковых войск. Одновременно!

А в книге «Беру свои слова обратно» мистер Резун сообщает дату, когда Д. Г. Павлов получил звание «генерал-полковник танковых войск»: «4 июня 1940 года в Красной армии были введены генеральские звания. В этот день постановлением СНК Павлов получил воинское звание генерал-полковника танковых войск»599.

На странице 138 английский мистер сравнивает советские танковые бригады и механизированные дивизии с кубиками и уверяет читателей в том, что можно, мол, танковые соединения переставлять и сочетать, как кубики: «Организация танковых войск по Павлову получилась простой, четкой, понятной, новые соединения – мощными, мобильными, управляемыми. Танковые бригады и моторизованные дивизии можно было включать в состав стрелковых корпусов, общевойсковых армий и фронтов, а также держать в резерве Главного командования.

Принцип Павлова: не загружать один маршрут тысячами машин, а разнести эту мощь в пространстве, действовать на разных направлениях, но с единой целью, по единому замыслу и плану. При необходимости эти соединения, как кубики, можно было использовать в любых сочетаниях».

Если бы в Советском Союзе накануне войны все так и было в танковых войсках, тогда в начале Великой Отечественной войны случилась ситуация, которую нам рисует «просто собиратель цитат» на 157-й странице: «Одновременное формирование 20 мехкорпусов, когда еще не завершилось создание первых девяти, привело к тому, что слаженные боевые механизмы и устоявшиеся воинские коллективы танковых батальонов и бригад были полностью разрушены. По проектам Жукова в стране шло одновременное формирование 92 танковых и моторизованных дивизий. Командиры взводов становились ротными и тут же поднимались выше – на должности комбатов. Не потому, что Сталин в 1937 году истребил „40 тысяч стратегов“, а потому, что в стране создавалось умопомрачительное количество авиационных, танковых, десантных и прочих дивизий и корпусов.

Вам приходилось принимать должность на новом месте? В первые дни все офицеры и солдаты на одно лицо. Поди упомни, кто тут командир первого батальона, а кто третьего, кто начальник разведки, а кто заместитель начальника штаба полка, кто твой солдат, а кто не твой.

Хорошо, если в полку всего несколько новых офицеров, которые еще не освоились. А если весь полк новый? Если все офицеры и все солдаты новые? Если никто никого не знает? 20 новых мехкорпусов, которые начали формировать в марте 1941 года, – это 60 новых дивизий, 260 новых полков, тысячи новых батальонов. Но чтобы их укомплектовать, приходилось бойцов и командиров забирать из ранее созданных соединений и частей…

Весной 1941 года, добившись коренной реорганизации Красной армии, Жуков перемешал всех командиров всех танковых войск. Все на своих местах были новичками. Все друг на друга смотрели удивленными глазами: а ты, братец, кто таков?»

ГК. Жуков создал такую ситуацию до войны, а Д.Г. Павлов предлагал такую ситуацию создать в ходе войны.

У советских командиров танковых мехкорпусов благодаря ГК. Жукову с марта по июнь 1941 года было три-четыре месяца для проведения учений с целью боевого сколачивания подразделений. В результате этого механизированные корпуса Красной армии вступили в войну едиными мощными танковыми соединениями, а не разобщенными «кубиками».

 

Глава 12

Про 170 дивизий и 2 бригады

На странице 160 английский мистер самонадеянно объявляет о том, что все советские исследователи в своих книгах сообщали о том, что на 22 июня в западных приграничных округах Советского Союза было 170 дивизий и 2 бригады: «Во времена Хрущева было объявлено, что на 22 июня 1941 года в западных приграничных округах Советского Союза было 170 дивизий и 2 бригады.

В любом учебнике, в любой официальной книге о войне мы найдем привычные 170 дивизий и 2 бригады».

В книге «Беру свои слова обратно» «скромный собиратель цитат» уточняет, что в западных приграничных округах Советского Союза было 2 стрелковых бригады: «Наши маршалы настолько вжились в свое вранье, что перестали отличать правду от вымыслов. Согласен, проверить сведения о количестве советских дивизий на западных границах не просто. Не каждый Маршал Советского Союза одарен способностью считать до 170. Но очень легко было проверить сведения о двух бригадах. Ведь это как два пальца загнуть. Вот бригада – загнем один пальчик. Вот еще – второй пальчик загнем. А вот еще десять! Если бы кто-то из наших уважаемых маршалов (и старших научных сотрудников) удосужился посчитать бригады, то легенда про 170 и 2 рухнула бы мгновенно. Любой справочник по войне дает цифру: в западных приграничных военных округах находилось 15 одних только воздушно-десантных бригад. При этом названа их дислокация, указаны командиры, расписаны структура, численность, вооружение, боевой путь бригад и дальнейшая судьба. Там же, в западных округах, находились 10 артиллерийских противотанковых бригад. И одна бригада морской пехоты. 7 бригад ПВО. 10 железнодорожных бригад. 2 стрелковых бригады (выделено мной. – С. Ж.).

Итого – 45»600.

Самонадеянного «знатока истории и историографии» Великой Отечественной войны, утверждающего, что «в любой официальной книге о войне мы найдем привычные 170 дивизий и 2 бригады», опровергает В.А. Анфилов и сообщает: «Всего в западных приграничных округах насчитывалось 170 дивизий – стрелковых, кавалерийских, танковых, моторизованных и 2 стрелковых бригады (выделено мной. – С. Ж)»601.

В книге «Святое дело» заламаншский «историк» утверждает: «Официальную историю войны написать не удается. Несмотря на усилия многотысячных коллективов, на истраченные миллиарды и упущенные десятилетия. Официальной версии нет и не предвидится»602.

В книге «Самоубийство» он сообщает, что же такое история: «История – цепь взаимосвязанных и взаимообусловленных событий. Но мы знаем только отдельные факты, случаи, фрагменты. Задача исследователя – сложить из косточек скелет, из черепков – вазу, из обломков – монумент, из отдельных фактов – общую картину прошлого.

Главное – упорство и внимание. И честность.

Тогда все стыкуется. Тогда все идет легко и просто (выделено мной. – С. Ж.)»603.

Следовательно, если все стыкуется, значит, исследователь верно воспроизводит картину прошлого. На 164-й странице мистер Резун заявляет, что в Советском Союзе в исторических официальных изданиях по Великой Отечественной войне «все стыкуется»: «Встретил, к примеру, в „Военно-историческом журнале“ сведения про 125-ю стрелковую дивизию, запомни их. Их немного, только номера полков: три стрелковых – 466, 657, 749-й и два артиллерийских – 414-й пушечный и 459-й гаубичный.

А потом где-то проскочит фамилия командира – генерал-майор Богайчук Павел Петрович. Через год-другой, если повезет, то и система подчинения этой дивизии прояснится: она входила в состав 11-го стрелкового корпуса 8-й армии Северо-Западного фонта.

Тем временем и по множеству других дивизий данные накапливаются. И все стыкуется. И все одно к другому ложится».

И на странице 320 мистер Резун подтверждает, что в советской историографии Великой Отечественной войны «все стыкуется»: «Рассказы очевидцев и участников событий – это рассыпанная мозаика, которая, будучи собрана воедино, даст яркую ослепительную картину».

Советская историография Великой Отечественной войны всегда утверждала, что предвоенные приготовления Советского Союза носили оборонительный характер, поэтому в советских публикациях все стыкуется.

Вот и на 173-й странице мистер Резун снова сообщает, что стратегическое построение германской армии было наступательным„ то есть агрессивным, а стратегическое построение Красной армии было оборонительным: «Серьезные историки сравнивают первые эшелоны советских и германских войск. Правомерное сравнение? Да. Но только на первый взгляд. Германские войска были построены в один стратегический эшелон, позади которого находился небольшой резерв. Все германские войска были вытянуты вдоль границ тоненькой ниточкой, позади которой практически ничего не было. А советские войска были построены в три стратегических эшелона, позади которых располагались мощные резервы».

Германия, нападая на другие страны, использовала одновременно все свои вооруженные силы и выстраивала свои войска в один эшелон, что удобно для агрессивной войны: «Блицкриг – это не просто быстрая война. Это искросыпительный удар сверхмощного электрического разряда, который мгновенно убивает на месте.

Вся Центральная Европа была покорена и парализована именно такими сокрушительными ударами, когда внезапно вводилась в сражение вся наличная боевая мощь огромной армии и авиации.

В первые два года Второй мировой войны Советский Союз оставался вне большой драки. Советские генералы и маршалы наблюдали ее со стороны. Они были свидетелями того, как Гитлер громит Польшу, Францию и другие страны. Все видели: Гитлер захватывает страны одну за другой, внезапно вводя в действие сразу все силы. В первый день. В первый час»604.

А стратегическое построение Красной армии 22 июня 1941 года было в три эшелона, что удобно для обороны. «Войска, которые готовятся к обороне, рассредоточены по фронту и в глубину»605.

 

Глава 13

Про коллективный разум

На странице 182 автор утверждает, что Красная армия уничтожала советских заключенных при отступлении: «Во Второй мировой войне истребление мирного населения осуществлялось индустриальными методами. Первая мировая война не знала ничего подобного Освенциму, Бухенвальду, Бабьему Яру, Райчихлагу, массовым убийствам заключенных тюрем и лагерей при отступлении Красной армии».

А в книге «Ледокол» он себя опровергает и пишет о том, что советских заключенных не уничтожали при отступлении, а призывали в Красную армию: «Если германская армия встретила дивизии и корпуса, укомплектованные зэками, в начале июля, но в составе армий, прибывающих из далеких уральских, сибирских, забайкальских провинций, значит, Сталин дал зэкам боевое оружие в руки до 22 июня 1941 года (выделено мистером Резуном. – С. Ж.)» 606 .

На странице 65 мистер Резун уверят читателей, что Советский Союз якобы прогнил и рассыпался. Сам.

А на странице 184 он себя снова опровергает и утверждает, что на развал СССР прямо влияли Соединенные Штаты Америки: «Между тем некто Рональд Рейган решил слегка тряхнуть Советский Союз, испытать на прочность, взять на характер. У Рейгана была возможность повлиять на Саудовскую Аравию. Он повлиял. 13 сентября 1985 года Рейган произнес четыре слова: будем наращивать производство нефти. Это был смертный приговор Советскому Союзу.

Производство нефти в горячих пустынях Аравии было резко увеличено. Но оно было увеличено и в США. Цена во всем мире снизилась. Все остальные страны – производители нефти несли убытки от падения цен. Возместить убытки можно было только увеличением производства. Все бросились производство увеличивать. И цены рухнули».

 

Глава 14

Про дивизии-скелеты

На 191-й странице английский «исследователь» сообщает, что командир 1-й Московской Пролетарской моторизованной дивизии Яков Григорьевич Крейзер был генерал-майором: «Генерал армии Я. Крейзер в 1941 году был генерал-майором, командиром 1-й Московской Пролетарской моторизованной дивизии».

На самом деле Я.Г. Крейзер во время командования вышеуказанной дивизией был полковником: «Части 1-й мотострелковой дивизии неоднократно контратаковали 18-ю, а затем и 17-ю танковые дивизии. Они нанесли им большие потери и задержали 47-й моторизованный корпус на несколько суток. В боях под Борисовом воины 1-й Московской мотострелковой дивизии действовали мужественно и храбро, за что многие из них были награждены орденами и медалями. За умелое руководство боевыми действиями и лично проявленный героизм командир дивизии полковник Я.Г. Крейзер удостоился высокого звания Героя Советского Союза»607.

Далее. На 202-й странице «знаток истории» пишет, что в 1941 году 8-м механизированным корпусом командовал генерал-майор Д.И. Рябышев: «Генерал-лейтенант Д. Рябышев был генерал-майором и командовал 8-м механизированным корпусом».

А на странице 154 он себя опровергает и сообщает, что 8-м мехкорпусом командовал генерал-лейтенант Д.И. Рябышев: «8-й мк 26-й армии Юго-Западного фронта (генерал-лейтенант Д.И. Рябышев)».

На самом деле Дмитрий Иванович Рябышев никогда не был генерал-майором, потому что 4 июня 1940 года комкор Рябышев после переаттестации получил звание «генерал-лейтенант».

«Не будем пренебрегать мелочами», – пишет заламаншский мистер на 206-й странице.

 

Глава 15

Про неукомплектованные корпуса

Мистер Резун во всех своих книгах очень любит сравнивать все советские танки с германскими, находящимися на Восточном фронте. Например: «Некоторые исследователи определяют общее количество советских танков цифрой 25 508. И даже больше. Я с этим согласен. Но дабы не обвиняли меня в перехлестах, называю количество советских танков по минимуму, а германских на Восточном фронте – по максимуму, по самой щедрой оценке Жукова. Общее количество: Советский Союз – 24 010; Германия – 3712»608. Еще пример: «На 21 июня 1941 года у Сталина 24 000 танков…На 22 июня 1941 года на Восточном фронте Гитлер имел 3 350 танков»609.

А давайте сравним наоборот, то есть все германские танки с советскими, находящимися на западной границе СССР. Общее количество германских танков на 1 июня 1941 года – 5639610 плюс 4930611 трофейных французских. Итого 10 569 бронированных машин.

Количество советских танков в западных приграничных округах мистер Резун дает на странице 204: «У Сталина в западных приграничных округах 20 мехкорпусов, в каждом в среднем 519 танков, в том числе в каждом по 66 новейших танков». Итого получаем: советских танков на западных границах СССР: 519 × 20 = 10 380; а всех германских и трофейных на 1 июня 1941 года – 10 569. Паритет! Германских бронированных машин даже больше, на 2 %.

И там же, на 204-й странице, заламаншский сказочник снова врет: «Мы уже установили, что у Сталина танки были в стрелковых и кавалерийских дивизиях. Например, в мехкорпусах Киевского особого военного округа было 3945 танков, но общее количество танков в округе – 5465, так как они были и в других частях и соединениях, помимо мехкорпусов.

У нас в одном округе танков больше, чем в Германии и у всех ее союзников, вместе взятых, на всех фронтах от Норвегии до Северной Африки и от Бреста французского до Бреста советского».

Я не знаю, что и с кем он устанавливал («Мы уже установили…»). Но в Киевском особом военном округе общее количество танков меньше, чем общее количество бронированных машин на вооружении Германии, даже без учета германских союзников.

 

Глава 16

Как Жуков мостил дорогу Гудериану

На странице 219 заламаншский мистер пишет о том, что советский Генеральный штаб и Верховное Главное Командование неправильно оценивали оперативную обстановку: «22 июня 2001 года в день 60-летия германского нападения начальник Генерального штаба Вооруженных Сил РФ генерал армии Квашнин толково и четко объяснил причины разгрома: „В результате не вполне правильной оценки Генеральным штабом и Верховным Главным Командованием сложной обстановки на фронтах несвоевременно было принято решение о переходе к стратегической обороне, что явилось одной из причин серьезного поражения войск приграничных военных округов в начальном периоде войны“ („Красная звезда“, 22 июня 2001 года).

Восхитительно.

Выходит, наши стратеги обстановку оценивали правильно.

Но не вполне.

Самую чуточку они ошибались. Самой малости не хватало им для того, чтобы решения их можно было признать вполне правильными.

Это чисто совковый подход. Полный провал в Советском Союзе именовался отдельными недостатками, захват чужих земель – братской помощью, а истребление миллионов соотечественников – перегибами отдельных руководителей районного масштаба».

А в книге «Самоубийство» он вещает о том, что и германские стратеги неправильно оценивали оперативную обстановку: «Легко стрелки на карте рисовать, если не думать о том, как все это обеспечить. Но ведь и стрелки надо уметь рисовать. Ничего более дикого, чем гитлеровская директива на проведение операции „Барбаросса“, в истории человечества не было. Гитлеровские стратеги разделили свои силы на три примерно равные части и пустили их в разные стороны, не поставив конкретных задач. Одна группа армий – на север, вторая – на восток, третья – на юг.

Представьте ротного командира, который послал три своих взвода по трем расходящимся направлениям без четко сформулированной задачи…

Когда советские разведчики смотрели этот план, они не могли поверить такому идиотизму. И Сталин в это не мог поверить. Советские разведчики считали немецких генералов умными людьми и предполагали, что те будут совершать только обдуманные поступки.

Но безграмотные германские генералы принимали дурацкие решения, которые ставили в тупик и Сталина, и его разведку. Гитлеровцы и сами это признают: „Разделение сил между тремя примерно равными группами армий, которые должны продвигаться по расходящимся направлениям в глубь территории России, не имея ясной оперативной цели, с точки зрения военного специалиста, не могло казаться правильным Это написал генерал-полковник Г. Гудериан (Воспоминания солдата. С. 192).

Сам он считает это решение, мягко говоря, неправильным. Тогда возникает вопрос: а почему молчал, когда ему приказали выполнять дурацкий приказ, который не мог привести к победе? Почему он не проявил принципиальности и не сказал своим начальникам, что план „Барбаросса“ идиотский? И если Гудериан считал план войны против Советского Союза неправильным, как могли советские военные специалисты всерьез принимать то, что сами германские стратеги всерьез не принимали?

Защитники гитлеровской мудрости твердят, что германские генералы знали, как надо воевать.

А у меня свое мнение: если они знали, как надо воевать, то следовало войну выиграть. Они сами выбирали время, место и способ боевых действий, но почему-то их блицкриг растянулся на шесть лет. В результате их понимания Германия завершила войну в дымящихся руинах, а ее доблестные стратеги подписали акт о безоговорочной капитуляции.

Они списали идею Триандафиллова, но главного не поняли.

А главное состоит в том, что против Советского Союза блицкриг был невозможен»612.

 

Глава 17

Еще раз о 186-й стрелковой дивизии

На 223-й странице мистер Резун дал ссылку на источник: «На 1 января 1938 года в Красной армии было 34 территориальные стрелковые дивизии, на 1 января 1939 года не осталось ни одной. Об этом любой желающий может узнать из любых источников, начиная с официальных. Например, „История Второй мировой войны“. Г 3. С. 199».

В 12-томном издании «История Второй мировой войны 1939–1945» такая информация действительно есть, но не в третьем, томе как сообщает заламаншский «исследователь», а во втором, на странице 199.

«Не будем пренебрегать мелочами», – пишет заламаншский мистер на 206-й странице.

 

Глава 18

Так где же планы?

На 233-й странице автор утверждает, что советские военачальники и руководители Советского Союза осенью 1940 года не могли знать о готовящемся нападении Германии на СССР: «Гитлер подписал Директиву № 21 о нападении на Советский Союз 18 декабря 1940 года. А в начале декабря, когда Гитлер директиву еще не подписал, некий полковой комиссар в далекой уральской провинции уже знал: будет война. И какие-то большие московские начальники, которые в сентябре 1940 года принимали решение о продлении срока обучения на курсах с последующим присвоением всем курсантам офицерских званий, тоже все прекрасно понимали».

А в книге «Беру свои слова обратно» он себя опровергает и пишет о том, что советские разведчики сообщали германские планы нападения на СССР в развитии, то есть руководители Советского Союза знали о предстоящем нападении Германии на нашу страну: «Накануне войны советская военная стратегическая разведка, именовавшаяся тогда РУ ГШ, сумела добыть сведения величайшей важности и почти невероятной достоверности. Военные разведчики совершили подвиг – они достали германский план вторжения и установили ориентировочную, а затем и точную дату нападения Германии на Советский Союз. Мало того, в докладах советских военных разведчиков германский план нападения был изложен в развитии: это – первый вариант, это – второй, а это – третий, окончательный»613.

На 243-й странице «скромный собиратель цитат» пишет о том, что в Красной армии в начале Великой Отечественной войны царила некоторая растерянность в результате вероломного, без объявления войны, нападения гитлеровской Германии: «Можно в такой расхлябанности обвинить младшего лейтенанта. А можно и Гениального Полководца, который в Генеральном штабе творил гениальные планы. Не одна ведь 186-я дивизия шаталась без дела, катастрофически теряя мощь еще до встречи с противником. Но и весь 62-й стрелковый корпус, в состав которого входила эта дивизия, тоже выписывал кренделя. И вся армия, в состав которой входил 62-й стрелковый корпус, тоже кружила в пространстве: то занимала укрепленные районы, то их бросала, то рыла окопы, то снова грузилась в эшелоны. А потом разгружалась.

И все семь армий Второго стратегического эшелона вытворяли подобные пируэты.

Раньше мы видели, что и в Первом стратегическом эшелоне творились столь же удивительные дела: гигантские мехкорпуса кружили по дорогам до тех пор, пока не израсходовали все топливо и моторесурс.

И тут вступает в силу наше право задать вопрос: а где планы войны?»

Такая ситуация в Красной армии вполне понятна и объяснима. Но как объяснить расхлябанность и разгильдяйство в германской армии, которые царили там в это же время? Заламаншский «исследователь» вещает:

«А в это время в германской армии и государстве процветали хаос и разгильдяйство, которых свет не видал с момента сотворения.

Начнем с самого верха. „Гитлер часто необдуманно подписывал указы, противоречащие ранее изданным, создавая тем самым невообразимую сумятицу“ (Шпеер. С. 348).

„Он постоянно стремился к тому, чтобы ввести себя и окружающих в заблуждение относительно истинного положения вещей… Он не отдавал себе никакого отчета в том, что говорил и какие решения принимал“ (Гудериан. С. 613).

„Глубоко чуждая его натуре дисциплина отнюдь не способствовала принятию им разумных и взвешенных решений“ (Шпеер. С. 401).

…Вот вам уровень разгильдяйства, который нам и не снился в пьяном бреду. Бывало, что гитлеровские планы (например, план операции „Цитадель“) попадали на сталинский стол быстрее, чем в штабы германских армий, которым этот план предстояло осуществлять. За такие достижения надо благодарить не только могущественную сталинскую разведку, но и Гитлера, который рассказывал свои планы кому угодно. Благодарить надо и всех окружающих Гитлера генералов и фельдмаршалов, которые были готовы доверять высшие военные тайны женам молодых полковников.

В связи с этим еще одно замечание: когда гитлеровские планы ложились на сталинский стол, он не всегда им верил. И мы должны понять сталинское сомнение. Легко ли было поверить, что в окружении Гитлера царит преступная халатность и вопиющая безответственность?

…Каждый, кто изучал историю Вермахта, неизбежно в основу своих изысканий должен был положить капитальный трехтомный труд, который написал генерал-майор Б. Мюллер-Гиллебранд. Это основа основ. Это классика. И начинает он свой труд с уничтожительной критики структуры высшего военного руководства, которая попросту не позволяла эффективно руководить страной и ее вооруженными силами. „Жесткое руководство в связи с наличием множества независимых друг от друга властей (начальники корпусных округов, начальники военно-воздушных округов, председатели правительств земель, гауляйтеры, областные представители генерального уполномоченного фюрера, начальники органов СС и т. д.) было очень затруднено“ (Т. 1. С. 30).

„Неразбериха в высших органах государственной власти" (Там же. С. 31).

„Коренные ошибки в сотрудничестве высшего политического и военного руководства привели к катастрофическим последствиям. Они были вызваны совершенно недопустимой организацией высших органов руководства Германии и крайне нечетким разграничением ответственности внутри их. Эти тяжелые ошибки не могли быть компенсированы ни еще большими усилиями в строительстве вооруженных сил, ни способностями командного состава, ни боевыми качествами войск" (Там же. С. 162)»614.

 

Глава 19

С товарищем Сталиным и другими товарищами

Мистер Резун уверяет, что Киевский укрепленный район обойти невозможно: «А позади, в 500 километрах от границы, – самый мощный УР Советского Союза. УР № 1 (он же КиУР) гигантской подковой охватывал Киев, обоими флангами упираясь в Днепр. Обойти его невозможно. С тыла город и УР прикрыты Днепром. На Днепре – самая мощная речная флотилия мира»615.

А в книге «Беру свои слова обратно» он заявляет, что Киевский УР немцы обошли: «На войне Власов не командовал ни 40-й стрелковой дивизией, ни какой-либо другой. Перед войной он пошел на повышение – стал командиром 4-го мехкорпуса 6-й армии. В этой должности встретил 22 июня. В катастрофической ситуации лета 1941 года показал себя с лучшей стороны. На втором месяце войны был назначен комендантом Киевского укрепленного района. Одновременно получил приказ сформировать (из подручного материала) и возглавить 37-ю армию. Власов армию сформировал и, опираясь на Киевский укрепленный район, длительное время сдерживал германское наступление…

Не вина Власова в том, что 37-ю армию обошли на флангах…

В сентябре двумя сходящимися танковыми клиньями, наступавшими одновременно с юга от Кременчуга и с севера от Конотопа, враг замкнул кольцо окружения вокруг наших сильно ослабленных непрерывными боями войск, находившихся в Киеве и на восточном берегу Днепра»616.

Утверждение о том, что на Днепре – самая мощная флотилия в мире, мистер Резун опровергает в книге «Ледокол»: «Днепровская флотилия могла использоваться только на территории Советского Союза и только в освободительной войне. Понятно, что Сталину такая флотилия не нужна.

Вместо одной оборонительной флотилии Сталин создает две новые флотилии: Дунайскую и Пинскую»617.

 

Глава 20

Слишком близко к границе…

В книге «Ледокол» английский мистер пишет: «Оборонительное строительство на новых границах шло очень медленно… строители не использовали многих возможностей усиления „Линии Молотова“ и не торопились ее строить»618.

А в книге «Разгром» он снова опровергает свой «Ледокол» и сообщает, что строительство оборонительных сооружений на новой государственной границе шло высокими темпами с привлечением большого количества строителей: «Давайте же вникнем. В Советском Союзе возникла проблема величайшей важности. С середины 1940 года сотни тысяч людей возводили оборонительную линию вдоль новых границ. На гигантскую стройку от Балтики до устья Дуная были брошены огромные массы народа, включая инженеров и рабочих высшей квалификации, заключенных лагерей, военнопленных, местных жителей. Кроме того, 58 строительных батальонов. Этого было мало. И тогда из состава стрелковых дивизий и стрелковых корпусов, как приграничных военных округов, так и тех, которые находились во внутренних районах страны до Урала и Сибири включительно, забрали 167 саперных батальонов. На это строительство перебрасывали саперные батальоны даже и с Дальнего Востока.

…На возведение укреплений тратили сотни тысяч и миллионы тонн самых дорогих и дефицитных материалов, включая арматурную и броневую сталь, гранит, самый прочный фортификационный бетон. На строительство было привлечено громадное количество техники.

…15 апреля 1941 года Военный совет КОВО обратился к правительству Украины с просьбой о выделении дополнительно 105 000 человек местного населения на строительство укрепрайонов (ВИЖ. 1976. № 5. С. 90). Но ведь строительство велось по планам Генерального штаба. Жуков только что сдал Киевский округ и принял Генеральный штаб. Он-то знал, что в Киевском округе полоса новых укрепрайонов возводится прямо по линии границы. И вот теперь в дополнение ко всем тем тысячам местного населения, к тем ордам заключенных и пленных, к тем строительным и саперным батальонам направляют еще 105 тысяч человек. Так это только на земле Украины. Но интенсивное строительство велось в Карелии, Литве, Белоруссии, Молдавии. Там тоже в дополнение к уже работающим гнали к самой границе новые тысячи, десятки и сотни тысяч людей»619. Следовательно, готовились к обороне.

На странице 261 снова ложь о том, что Г.К. Жуков «покорно принял должность» начальника Генерального штаба РККА и «не протестовал»: «После разбора стратегических игр Жуков был назначен начальником Генерального штаба. Вот где был момент! Вот бы и заявить Сталину: укрепрайоны не там возводят! Или прекращай эту ненужную возню и бесполезную трату сил и средств, или должность начальника Генштаба принимать не буду.

Но Жуков покорно принял должность, не протестовал, смелых идей не изрекал».

Г.К. Жуков опровергает заламаншского лгуна:

«На следующий день после разбора игры я был вызван к И.В. Сталину.

Поздоровавшись, И.В. Сталин сказал:

– Политбюро решило освободить Мерецкова от должности начальника Генерального штаба и на его место назначить вас.

Я ждал всего, но только не такого решения, и, не зная, что ответить, молчал. Потом сказал:

– Я никогда не работал в штабах. Всегда был в строю. Начальником Генерального штаба быть не могу.

– Политбюро решило назначить вас, – сказал И.В. Сталин, делая ударение на слове „решило“.

Понимая, что всякие возражения бесполезны, я поблагодарил за доверие и сказал:

– Ну а если не получится из меня хороший начальник Генштаба, буду проситься обратно в строй.

– Ну вот и договорились! Завтра будет постановление ЦК, – сказал И.В. Сталин»620.

На страницах 265 и 269 предатель-перебежчик так отзывается о Г.К. Жукове: «Жуков всю жизнь прикидывался умным, корчил из себя стратега, полководца и мудреца. И попал в капкан. Если никто не разглядел опасность, а он ее ясно видел, если он все понимал, но не бил во все колокола, значит, изменил присяге, значит, миллионы убитых и разорение страны – на его совести. Значит, он негодяй, изменник, предатель и трус.

…Но Жуков трусливо молчал.

А после войны и после Сталина вдруг поумнел задним умом и осмелел. Свою трусость, свое преступное бездействие, свою измену Родине списал на того, кто ответить уже не мог.

Такие действия на Руси всегда именовали подлостью».

Мистер Резун осознает себя подлым предателем-перебежчиком, поэтому обвиняет других в предательстве. Сам заламаншский сочинитель так пишет о таком поведении: «Тут Фрейд в чистом виде: побитый мальчик в своих мстительных мечтах видит себя победителем, а обидчика – в крови и соплях»621.

 

Глава 21

Более серьезная причина

На 273-й странице мистер Резун нагнетает атмосферу и утверждает, что советские укрепленные районы обороняло совершенно недостаточное количество войск: «И 550 недостроенных – это вовсе не мало. Ведь это бетон! Это вам не три наката из осиновых жердей. В недостроенных ДОС тоже можно обороняться. Ведь руины Сталинграда оборонять легче, чем голую степь. Но в руинах вас может погубить обвалившаяся стена, вас могут подстрелить с того направления, где нет никаких стен. А в недостроенном ДОС на вас стена не обвалится и со всех сторон защита от снарядов, бомб, мин, осколков и пуль. Кроме того, мощь недостроенного УР определяется не только количеством ДОС. В каждом УР помимо ДОС возводились инженерные заграждения, бетонные подземные галерей между сооружениями, укрытые склады и хранилища, прокладывались кабельные линии связи, устраивались пункты водоснабжения. Там, где велось строительство УР, находились инженеры и рабочие, там были запасы строительных материалов и инженерная техника, которые могли в последний момент или даже уже в ходе боев быть использованы для усиления обороны.

Однако…

Однако 22 июня 1941 года в 64-м УР общее количество войск – 2 (два!) батальона.

На 70 (семьдесят!) километров фронта».

На следующей, 274-й странице он продолжает: «А вот 22 июня 1941 года в этом районе у немцев не было ни осадных орудий, ни газовых батарей, не было и танков. Но в Осовецкой крепости и 66-м Осовецком УР находился 1 (один!) батальон.

На 60 (шестьдесят!) км фронта.

Сопротивление прекратилось 23 июня».

В.А. Анфилов опровергает английского любителя «давить на эмоции»622 и сообщает, что УРы на советских границах изначально строились как батальонные районы обороны: «Полевое оборонительное строительство в приграничной зоне с весны 1941 года получило широкий размах. Так, в Прибалтийском военном округе возводилось 164 батальонных района обороны. Большое количество их строилось в Струмиловском и Рава-Русском укрепленных районах Киевского военного округа. К началу июня только в предполье было построено 18 батальонных районов и три отдельных ротных опорных пункта»623.

Да и сам мистер Резун в книге «Ледокол» подтверждает сообщение В.А. Анфилова: «Помимо старых крепостей в этих же районах находились старые, не столь мощные, укрепления: капониры, каждый на одну стрелковую роту (выделено мной. – С. Ж)»624.

И в книге «Разгром» есть еще одно подтверждение мистера Резуна о том, что советские УРы были рассчитаны на боевые действия батальонов: «В каждом конкретном случае организационная структура УР определялась отдельно исходя из важности направления, условий местности, наличия сил и средств. До Второй мировой войны в состав УР обычно входили управление и штаб, три-четыре отдельных пулеметно-артиллерийских батальона, несколько отдельных пулеметных рот и взводов канонирной артиллерии, саперный батальон, батальон связи, автотранспортная рота. В угрожаемый период количество артпульбатов могло быть доведено до восьми. В ряде случаев УР мог включать в свой состав один-два артиллерийских дивизиона или даже артиллерийский полк. Бывали отклонения от типовой организации. Например, в боевой состав четырех УР на Дальнем Востоке входили не только пулеметно-артиллерийские батальоны, но и особые уровские полки.

Своими силами гарнизон УР способен вести длительную упорную оборону»625.

В книге «Ледокол» автор вещает, что УРы на новой западной границе Советского Союза были вплотную придвинуты к границе: «Укрепленные районы „Линии Молотова“ были вплотную придвинуты к границе. Укрепленные районы отныне не прикрывались полосой обеспечения…»626

А в книге «Разгром» на странице 279 он снова опровергает свой «Ледокол» и пишет о том, что укрепленные районы располагались в 4 – 15 км от западных границ Советского Союза: «О 10-й армии можно рассказать еще много интересного. Отмахнуться было чем. Однако…

Однако основные силы 10-й армии располагались в 4 – 15 км западнее переднего края новых укрепленных районов, которые, как совершенно правильно заметил некий Великий Полководец, и так были максимально придвинуты к границе. Как и кем должны были быть заняты сами укрепленные районы, в директивах вышестоящего командования ничего не говорилось (ВИЖ. 1989. № 3. С. 69)».

 

Глава 22

Не слишком близко к границе

Эпиграфом к главе английский мистер выбрал цитату из шеститомного издания «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945»: «Ни вблизи границы на выгодных естественных рубежах, ни в глубине территории западных приграничных округов заранее подготовленных оборонительных полос и рубежей не имелось. Не подготовленной к обороне оказалась и полоса укрепленных районов, существовавшая на старой государственной границе (История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945. М., 1961. Т. 2. С. 49)»627.

Здесь он снова выхватил часть цитаты и представил ее в выгодном ему свете, то есть в том смысле, что якобы накануне Великой Отечественной войны Советский Союз не готовился к обороне. О таком трюке мистер Резун пишет: «Дело в том, что иногда жонглеры от науки подбирают только те факты, которые в их теории укладываются, а те, что не укладываются, они просто игнорируют и отбрасывают»628. На самом деле смысл фразы в том, что в СССР оборонительным мероприятиям по защите государственных рубежей придавалось первостепенное значение: «Серьезные трудности для организации и ведения военных действий в начальный период войны создались также в результате недостаточной подготовленности к войне территории западных приграничных областей, вошедших в состав СССР незадолго до нападения Германии.

Советское правительство выделяло большие средства на подготовку территории этих областей к обороне, в частности на создание укрепленных районов вдоль новой границы. Однако к началу войны значительная часть запланированных оборонительных мероприятий не была выполнена. Ни вблизи границы на выгодных естественных рубежах, ни в глубине территории западных приграничных округов заранее подготовленных оборонительных полос и рубежей не имелось. Неподготовленной к обороне оказалась и полоса укрепленных районов, существовавшая на старой государственной границе. Объяснялось это не только тем, что главное внимание обращалось на укрепление новой границы, но и тем, что возможность такого глубокого проникновения врага на территорию нашей страны считалось маловероятной»629.

На странице 284 английский мистер сообщает о том, что германская армия с боями продвигалась в 1941 году к Ленинграду и несла потери:

«Сложившуюся ситуацию разберем на примере Псковско-Островского УР.

Важность этого укрепленного района чрезвычайна. Через него пролегает стратегическая железнодорожная магистраль Варшава – Вильнюс – Даугавпилс – Остров – Псков – Ленинград. От границы вдоль этой магистрали и наступали немцы. С боями они вышли к Ленинграду и его блокировали.

На это им потребовалось 18 дней.

Так много времени потому, что основные силы группы армий „Север“ – пехотные дивизии с конными повозками. 700 км пешком в сапогах с винтовкой за спиной, с полной выкладкой – путь нелегкий. Так ведь не по прямой же войска идут. Они ведут бои, маневрируют. Тут все 1000 км набирается. Вот почему немцы шли к городу Ленина так медленно, так долго. А укрепрайонов на своем пути они не заметили.

Но сил на штурм Ленинграда у них не было».

А на следующей, 285-й странице он себя опровергает и заявляет, что германская армия шла в 1941 году к Ленинграду без боев и потерь: «Германская оборонительная линия „Пантера“ – это обыкновенные траншеи и деревоземляные огневые точки и блиндажи.

А германская армия летом 1941 года шла в этих же районах через советские оборонительные линии, сопротивления не встречая и потерь не неся».

На страницах 283–284 английский фальсификатор верен себе: «Надо один раз сказать, потом в другом месте повторить»630.

В этой главе он снова, как и в предыдущей, вещает о том, что в каждом УРе на западных границах СССР находилось по одному батальону: «Но не забудем того, что позади линии укрепленных районов, которые с июня 1940 года возводились вдоль новой государственной границы, находилась еще одна, а то и две, и даже три линии уже давно построенных укрепрайонов. Они находились в 200–300, а то и 400 км от новой границы.

Примеры:

61-й Полоцкий УР – 370 км от границы, 55 км по фронту. 202 готовых ДОС. Но в этом укрепрайоне находился 1 (один) батальон.

63-й Минский УР – 250 км от границы, 160 км по фронту. 206 готовых ДОС. „В Минском УРе к началу войны находился всего один пулеметный батальон, охранявший сооружения и склады“ („Красная звезда“, 25 ноября 2005 года). Вы не пробовали одним батальоном держать фронт шириной в 160 км?

65-й Мозырьский УР – 380 км от границы, 128 км по фронту. 155 готовых ДОС. Один батальон.

25-й Псковско-Островский УР – 500 км от границы, 85 км по фронту, 147 полностью готовых ДОС. В том числе орудийные капониры новейшей конструкции постройки 1939 года. Чем объяснить его печальную участь?»

Я тоже повторю еще раз. В.А. Анфилов опровергает английского любителя «давить на эмоции»631 и сообщает, что УРы на советских границах изначально строились как батальонные районы обороны: «Полевое оборонительное строительство в приграничной зоне с весны 1941 года получило широкий размах. Так, в Прибалтийском военном округе возводилось 164 батальонных района обороны. Большое количество их строилось в Струмиловском и Рава-Русском укрепленных районах Киевского военного округа. К началу июня только в предполье было построено 18 батальонных районов и 3 отдельных ротных опорных пункта»632.

Да и сам мистер Резун в книге «Ледокол» подтверждает сообщение В.А. Анфилова: «Помимо старых крепостей в этих же районах находились старые, не столь мощные укрепления: капониры, каждый на одну стрелковую роту (выделено мной. – С. Ж)»633.

 

Глава 23

Зачем оттягивать?

В книге «Последняя республика» заламаншский лгун заявил о том, что Советская Россия в 1920 году якобы напала на Польшу: «В 1920 году коммунисты предприняли новую попытку начать Вторую мировую войну прорывом через Польшу и Германию. На этот раз цель – «напоить красных коней водой Вислы и Рейна». Вот выдержки из приказа войскам Западного фронта № 1423 от 2 июля 1920 года; «„…На западе решается судьба мировой революции. Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству. На запад!..“ Подписано: Тухачевский, Смилга, Уншлихт, Шварц»634.

А в книге «Разгром» на 299-й странице автор себя опровергает и вещает о том, что в том же 1920 году Советская Россия не могла ни на кого напасть: «В 1920 году Советская Россия была неспособна вести войну против Японии. Не было сил воевать на стольких фронтах и столько лет. Голод. Тиф. Разруха.

Что делать?

Оттягивать войну с Японией.

Но как?

Да очень просто. От России был отрезан огромный кусок: Забайкалье, Амурская область, Приморье. На этих территориях было создано якобы независимое государство – Дальневосточная республика (ДВР). Между Россией и Японией был образован мощный буфер. Точек соприкосновения не осталось, а потому исчезла сама основа для конфликта».

 

Глава 24

Чем грозило оттягивание

В книге «Последняя республика» заламаншский «исследователь» «убедительно доказывает» невозможность заключения мира между Англией и Германией («Не мог Черчилль, не освободив Нормандских островов, с Гитлером объединяться») и совместного нападения на Советский Союз: «Из-за кордона выписали „научного профессора“ Г. Городецкого, и он написал книгу „Миф «Ледокола»“. На первый взгляд, книга – против меня одного, а на второй – не только против одного…

Приятно, когда про меня книги пишут. Жалко, что включиться в нее трудно.

Пробовал несколько раз, не получается. Не интересно. И тогда начал читать книгу наоборот, не с первой страницы, а с последней. И сразу стало интересно.

Итак, последняя фраза последней главы – торжественный финал о всех нас, о жителях бывшего Союза и его лидерах: „Все были уверены, что британский флот на всех парах идет по Балтийскому морю, чтобы совместно с Гитлером напасть на Ленинград и Кронштадт“ (с. 338).

…И вовсе не в том вопрос, чей пьяный бред повторяет Городецкий. Вопрос в другом: сам Городецкий верит в такую возможность или не верит? Если чью-то глупую речь Городецкий использует в качестве аргумента, причем самого последнего и решающего, значит, сам в это верит. А раз верит, то должен представить доказательства, иначе любые разговоры об объединении германского и британского флотов есть клевета и на Германию, и на Британию. Не могли ни здравомыслящие британцы, ни здравомыслящие немцы топить друг у друга крупнейшие линкоры и тут же объединять те, что остались, в единый флот… Такое объединение было исключено. Исключено потому, что часть британской территории – Нормандские острова – оккупированы Германией, граждане Британии находятся под властью СС и гестапо. Не мог Черчилль, не освободив Нормандских островов, с Гитлером объединяться.

…Давайте представим себе на минуту, что все было так, как пишет Городецкий, которому „безгранично помогал“ советник нашего президента. Итак, британский флот тайно объединился с германским, единый флот Гитлера – Черчилля „на всех парах“ прошел через Балтику и на рассвете 22 июня шарахнул из пушек по Ленинграду. Пусть будет так, пусть будет по Городецкому, Волкогонову и Золотареву.

А теперь представим себе понедельник, 23 июня 1941 года. Черчилль появляется в парламенте и объясняет народным избранникам: „Вот, мистеры и сэры, мы с Гитлером объединились и ударили по Ленинграду…“

Думаю, что если бы Черчилль такое сказал, то ему обязательно задали бы вопрос с места: „А зачем, сэр?“»635.

А в книге «Разгром» он себя опровергает и так же «убедительно доказывает» возможность заключения мира между Англией и Германией, а значит, и вероятность их совместного нападения на Советский Союз: «Правительство Великобритании явно видело стратегический тупик в войне с Германией. Пат. У Великобритании нет такой армии, чтобы высадиться на континенте и разгромить Германию. У Германии нет такой авиации и такого флота, чтобы высадиться на Британских островах и разгромить Британию. Продолжение войны бесполезно и бессмысленно для обеих сторон. Война разоряла и ослабляла как Британию, так и Германию. Британия всеми силами пыталась заманить Советский Союз в войну против Германии. Но товарищ Сталин оттягивал, уверяя весь мир в своем миролюбии. Некоторые этому верили…

В этой ситуации в руководстве Великобритании зрело понимание того, что с войной пора кончать. Британия первой объявила Германии войну, она могла протянуть и пальмовую ветвь. А Гитлер и без этого как после разгрома Польши, так и после разгрома Франции предлагал Великобритании мир. Неоднократно. И странный полет Гесса на истребителе в логово британского льва явно наводил товарища Сталина на весьма неприятные размышления.

…В 1938 году лидеры Великобритании, Франции, Италии и Германии встретились в Мюнхене и быстро решили возникшие проблемы.

В 1940 году круг игроков сократился до минимума, а продолжение игры не сулило ничего хорошего обоим игрокам. Кто мог гарантировать, что в новой обстановке лидеры Германии и Британии не встретятся снова и не решат возникших проблем? Какой Молотов, Берия, Деканозов, Фитин, Проскуров или Голиков мог поручиться перед товарищем Сталиным за то, что вот прямо сейчас, в июле 1940 года, в каком-нибудь нейтральном Мадриде не расселись вокруг стола переодетые в штатское британские и германские генералы и не чертят карту раздела интересов двух стран? Кто мог ручаться за то, что в каком-нибудь уютном загородном поместье, в какой-нибудь нейтральной Женеве не встретились два господина приятной наружности и не обговаривают условия перемирия? Кто мог ручаться, что Черчилль не ведет тайных переговоров с Гитлером?

…В любой момент как гром среди ясного неба могла прогреметь страшная весть: война между Великобританией и Германией завершилась почетным миром!»636

О том, что сепаратный мир Англия и Германия могли подписать не только перед началом Великой Отечественной войны, но и в ходе ее, было опубликовано в брошюре «Фальсификаторы истории», вышедшей в 1948 году в СССР: «Следует отметить, что аналогичный, хотя и дурно пахнущий, зондаж позиции гитлеровской Германии был произведен представителями Англии и Соединенных Штатов Америки уже во время войны, после организации антигитлеровской коалиции: Англия – Соединенные Штаты Америки – СССР. Это явствует из документов, захваченных советскими войсками в Германии.

Из этих документов видно, что осенью 1941 года, а также в 1942 и в 1943 годах в Лиссабоне и в Швейцарии происходили переговоры за спиной СССР между представителями Англии и Германии, а потом между представителями Соединенных Штатов Америки и Германии по вопросу о заключении мира с Германией.

В одном из документов – в приложении к донесению заместителя германского министра иностранных дел Вейцзекера – излагается ход этих переговоров в Лиссабоне в сентябре 1941 года. Из этого документа видно, что 13 сентября состоялась встреча сына лорда Бивербрука Эйткена, офицера английской армии, впоследствии члена английского парламента, представлявшего Англию, с венгром Густавом фон Кевером, действовавшим по поручению германского министерства иностранных дел, как можно судить об этом по письму германского генерального консула в Женеве Крауэля на имя Вейцзекера.

В этих переговорах Эйткен прямо поставил вопрос: „Нельзя ли было бы использовать наступающие зиму и весну для того, чтобы за кулисами обсудить возможности мира?“.

Другие документы говорят о переговорах, которые происходили между представителями правительств США и Германии в феврале 1943 года в Швейцарии. Эти переговоры со стороны США вел специальный уполномоченный правительства США Аллен Даллес (брат Джона Фостера Даллеса), фигурировавший под конспиративной фамилией „Балл“ и имевший „непосредственные поручения и полномочия из Белого Дома“. Его собеседником с германской стороны был князь М. Гогенлоэ, близкий к правящим кругам гитлеровской Германии и действовавший в качестве гитлеровского представителя под вымышленной фамилией „Паульс“. Документ, содержащий изложение этих переговоров, принадлежал гитлеровской службе безопасности (S. D.).

Как видно из документа, в беседе были затронуты важные вопросы, касавшиеся Австрии, Чехословакии, Польши, Румынии, Венгрии, и, что особенно важно, вопрос о заключении с Германией мира.

В этой беседе А. Даллес (Балл) заявил, что „никогда впредь не будет допущено, чтобы народы, подобно германскому, были вынуждены на отчаянные эксперименты и героизм из-за несправедливости и нужды. Германское государство должно остаться существовать как фактор порядка и восстановления. О разделе его или об отделении Австрии не может быть речи“.

Касаясь Польши, Даллес (Балл) заявил, что „…путем расширения Польши в сторону востока и сохранения Румынии и сильной Венгрии следует поддержать создание санитарного кордона против большевизма и панславизма“. Далее в записи беседы отмечается, что „м-р Балл более или менее согласен с государственной и промышленной организацией Европы, на основе больших пространств, полагая, что федеративная Великая Германия (подобная США) с примыкающей к ней Дунайской конфедерацией будет лучшей гарантией порядка и восстановления Центральной и Восточной Европы“.

Даллес (Балл) также заявил, что он вполне признает притязания германской промышленности на ведущую роль в Европе.

Нельзя не отметить, что этот зондаж был произведен англичанами и американцами без ведома и согласия их союзника – Советского Союза, причем советскому правительству ничего не было сообщено о результатах этого зондажа даже в порядке последующей информации. Это могло означать, что правительства США и Англии сделали попытку вступить в данном случае на путь переговоров с Гитлером о сепаратном мире.

Ясно, что такое поведение правительств Англии и США нельзя рассматривать иначе, как нарушение элементарных требований союзнического долга и союзнических обязательств.

Выходит, что фальсификаторы истории, обвиняя СССР в „неискренности“, валят здесь с больной головы на здоровую.

Не может быть сомнения, что фальсификаторам истории и прочим клеветникам известны эти документы. И если они скрывают их от общественного мнения, умалчивая о них в своей клеветнической кампании против СССР, то это потому, что они боялись, как чумы, исторической правды»637.

 

Глава 25

От пионера до пенсионера

В этой главе заламаншский фальсификатор-ревизионист выставляет себя «заслуженным открывателем»: «Но убойный довод все-таки был найден: так не Суворов же открыватель! Нам все это и без него было известно! А если так, то читать его книжки незачем. Да и спорить не о чем.

Один из моих самых первых ниспровергателей, советник президента России генерал-полковник Д.А. Волкогонов, объявил язвительно: все, что содержится в „Ледоколе“, было в нашей стране „известно каждому, от пионера до пенсионера“.

…Если трезво рассудить, то возразить мне нечего. Правильно! Так оно и было. Все факты на поверхности лежали, были давно всем известны. Но я себя никогда открывателем и не объявлял. Все, о чем пишу, каждый день хрустело под нашими каблуками. Все, о чем пишу, было известно миллионам. Я просто назвал вещи своими именами. Сделал то, что мог сделать любой. Маршалы, генералы и адмиралы, премьеры, президенты и их храбрые советники, академики и доктора, пионеры и пенсионеры не решились говорить. А я решился.

В том и заслуга.

В том и открытие.

…Гражданин генерал, это всем известные факты или вы по ночам украдкой Геббельса слушали? Или, может быть, вас лихие ребята из британского посольства вербанули, заплатили тридцать сребреников и теперь, прикрываясь вашим именем, свои подлые вымыслы внушают недостаточно сознательным и осведомленным гражданам России?»

В двенадцатитомном фундаментальном исследовании «История Второй мировой войны 1939–1945» есть опровержения «открытия» мистера Резуна: «Коммунистическая партия и советское правительство в первый же день войны разоблачили перед всем миром лживость и необоснованность версий, выдвинутых в оправдание фашистской агрессии против СССР. В заявлении, с которым по поручению Политбюро Η,Κ ВКП(б) и советского правительства в 12 часов 22 июня 1941 года выступил по радио народный комиссар иностранных дел В.М. Молотов, указывалось, что нападение гитлеровской Германии на СССР явилось беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Декларация Гитлера (обращение к немецкому народу), объявленная утром 22 июня, а также меморандум Риббентропа расценивались руководителями Союза ССР как попытка „задним числом состряпать обвинительный материал насчет несоблюдения Советским Союзом советско-германского пакта“.

Лживость версии о превентивной войне фашистской Германии против СССР, ее провокационный и опасный социальный смысл перед всем миром вскрыли коммунистические партии, а также многие прогрессивные деятели. Эта гитлеровская версия была окончательно разоблачена на Нюрнбергском процессе над главными немецкими военными преступниками. Доказательства по разделу „Агрессия против СССР“, показания обвиняемых и свидетелей неопровержимо подтвердили, что нападение на СССР было задумано и спланировано преднамеренно, без какого-либо повода к тому с его стороны. В частности, бывший руководитель германской прессы и радиовещания Г. Фриче в своих показаниях заявил, что он „организовал широкую кампанию антисоветской пропаганды, пытаясь убедить общественность в том, что в этой войне повинна не Германия, а Советский Союз… Никаких оснований к тому, чтобы обвинять СССР в подготовке военного нападения на Германию, у нас не было“.

В приговоре Нюрнбергского трибунала по этому поводу говорится: „22 июня 1941 года без объявления войны Германия вторглась на советскую территорию в соответствии с заранее подготовленными планами. Доказательства, представленные Трибуналу, подтверждают, что Германия имела тщательно разработанные планы сокрушить СССР как политическую и военную силу для того, чтобы расчистить путь для экспансии Германии на Восток в соответствии с ее стремлениями“. И далее: „Планы экономической эксплуатации СССР, массового угона населения, убийства комиссаров и политических руководителей являются частью тщательно разработанного плана, выполнение которого началось 22 июня без какого-либо предупреждения и без тени законного оправдания. Это была явная агрессия“»638.

 

Глава 26

Про открывателей

На страницах 330–331 автор «доходчиво доказывает», что Германия «объявила» войну Советскому Союзу, а не вероломно напала без объявления войны: «Не надо быть историками для того, чтобы знать всем известные факты.

22 июня 1941 года в 4 часа утра Имперский министр иностранных дел И. фон Риббентроп вызвал заместителя Народного комиссара иностранных дел СССР, посла СССР в Германии В.Г. Деканозова и вручил ему меморандум, в котором были изложены причины нападения Германии на СССР..

В то же самое время в Москве посол Германии в СССР граф Ф. фон дер Шуленбург потребовал немедленной встречи с Народным комиссаром иностранных дел СССР В.М. Молотовым и вручил ему точно такой же меморандум и сопутствующие ему документы.

Другими словами, война Советскому Союзу была объявлена сразу по двум каналам»639.

Мистер Резун утверждает, что Германия якобы «официально» объявила войну Советскому Союзу в 4 часа 22 июня 1941 года, ссылаясь на «всем известные факты». Но это не соответствует действительности. Факты говорят о вероломном и неспровоцированном нападении Германии на Советский Союз без объявления войны.

Маршал Советского Союза Г.К. Жуков свидетельствует: «В 3 часа 30 минут начальник штаба Западного округа генерал В.Е. Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии»640; «22 июня в 3 часа 30 минут немецкая армия начала роковое наступление на Восток по всему фронту от Черного до Балтийского моря…»641.

Адмирал Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов свидетельствует: «Докладывает командующий Черноморским флотом. По необычайно взволнованному голосу вице-адмирала Ф.С. Октябрьского уже понимаю – случилось что-то из ряда вон выходящее.

– На Севастополь совершен воздушный налет. Зенитная артиллерия отражает нападение самолетов. Несколько бомб упало на город…

Смотрю на часы. 3 часа 15 минут. Вот когда началось… У меня уже нет сомнений – война!»642

Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский свидетельствует: «Около четырех часов утра 22 июня дежурный офицер принес мне телефонограмму из штаба 5-й армии: вскрыть особый секретный оперативный пакет»643.

Вот как командующий 2-й танковой группой немецких войск генерал-полковник Гейнц Гудериан воспроизводит хронологию того рокового воскресенья: «В тот судьбоносный день, 22 июня 1941 года, в 2:10 я отправился на командный пункт своей группы, расположенный в обсерватории к югу от

Богукалы, в 13 километрах северо-западнее Бреста. В 3:10, когда я прибыл туда, было еще темно. В 3:15 наша артиллерия открыла огонь, в 3:40 пошли пикирующие бомбардировщики, в 4:15 авангард 17-й и 18-й бронетанковых дивизий приступил к форсированию Буга. В 4:45 первые танки 18-й бронетанковой вышли на тот берег. Это были амфибии, подготовленные для операции „Морской лев“, способные перемещаться под водой на глубине 13 футов»644.

Германский генерал-полковник, командующий 3-й танковой группой Вермахта Герман Гот свидетельствует: «22 июня в три часа с минутами четыре корпуса танковой группы при поддержке артиллерии и авиации, входившей в состав 8-го авиационного корпуса, пересекли государственную границу»645.

Свидетельствует германский генерал-лейтенант Зигфрид Вестфаль: «Сталин, конечно, знал, что на его западной границе сосредоточиваются немецкие дивизии. Он знал, чем это было вызвано, и соответственно укреплял свои силы. Несмотря на это, Сталин до самого последнего момента надеялся, что до войны дело не дойдет. Таким образом, стратегически он был готов к наступлению немцев, начавшемуся в 3 часа 30 минут 22 июня 1941 года, но тактически оно застало его врасплох»646.

Свидетельствует германский генерал Гюнтер Блюментрит: «Фельдмаршал фон Клюге и его штаб находились в расположении 31-й пехотной дивизии к северу от Бреста. КЗ часам 30 минутам – это был час „Ч“ – начало светать, небо становилось каким-то удивительно желтым. А вокруг по-прежнему было тихо. В 3 часа 30 минут вся наша артиллерия открыла огонь»647.

Свидетельствует очевидец событий, человек, который 22 июня 1941 года находился в Брестской крепости, – генерал-полковник Л.М. Сандалов: «Минут за 5 – 10 до начала артиллерийского налета немецкие войска захватили переправы через Буг. Таких переправ в полосе 4-й армии было шесть: два железнодорожных моста (в Бресте и в Семятиче) и четыре автомобильно-гужевых (западнее Мотыкалы, у Коденя, Домачево и Влодавы). Железнодорожный мост у Бреста был захвачен десантом, высаженным из бронепоезда. А для захвата моста у Коденя фашисты прибегли к еще более коварному приему. Около 4 часов они стали кричать со своего берега, что по мосту к начальнику советской погранзаставы сейчас же должны перейти немецкие пограничники для переговоров по важному и не терпящему отлагательств делу. Наши ответили отказом. Тогда с немецкой стороны был открыт огонь из нескольких пулеметов и орудий. Под прикрытием огня через мост прорвалось пехотное подразделение. Советские пограничники, несшие охрану моста, пали в этом неравном бою смертью героев»648.

Германия, по свидетельству Маршалов Советского Союза Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова, генерал-полковника Л.М. Сандалова, немецких генералов Г. Гудериана, Г. Гота, 3. Вестфаля, Г. Блюментрита, начала войну против СССР до 4 часов утра, а представители Германского министерства иностранных дел собирались сообщить об этом представителям руководства Советского Союза в 4 часа утра, то есть спустя некоторое время. На основании этого мы вправе считать германское нападение вероломным и без объявления войны.

Вероломное нападение Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года мистер Резун сам подтверждает, ссылаясь на Маршала Советского Союза А.М. Василевского: «Василевский сложившуюся ситуацию описывает так: „Несмотря на все наши настояния, до войны нам не разрешили даже организовать подземный командный пункт, подземное рабочее помещение. Только в первый день войны, примерно в то же время, когда началась мобилизация, а мобилизация – как ни странно это звучит, – была объявлена в четырнадцать часов двадцать второго июня, то есть через двенадцать часов после начала войны, в это время во дворе 1-го Дома Наркомата обороны начали ковырять землю, рыть убежище“ (Знамя. 1988. № 5. С. 90)»649.

Если с момента нападения Германии до начала мобилизации прошло 12 часов, а мобилизация была объявлена в 14 часов, следовательно, нападение случилось в: 14 – 12 = 2 часа ночи 22 июня 1941 года.

Свидетельства всех этих военачальников полностью опровергают утверждение мистера Резуна и подтверждают слова И.В. Сталина, сказанные им в выступлении по радио 3 июля 1941 года: «Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня…»650

Премьер-министр Великобритании в годы Великой Отечественной войны Уинстон Черчилль тоже подтверждает факт вероломного нападения Германии без объявления войны на Советский Союз: «В 4 часа утра 22 июня Риббентроп передал русскому послу в Берлине официальный документ об объявлении войны. На рассвете Шуленбург явился в Кремль к Молотову. Последний молча выслушал заявление, зачитанное германским послом, а затем заметил: „Это война. Ваши самолеты только что подвергли бомбардировке около 10 беззащитных деревень. Вы считаете, что мы заслужили это?“»651.

Из вышеприведенной цитаты видно, что посол Германии в СССР граф Ф. фон дер Шуленбург зачитал заявление об объявлении войны после бомбардировок советской территории. Поэтому У. Черчилль тоже подтверждает, что нападение Германии на Советский Союз было вероломным.

A. И. Микоян воспроизводит хронологию ночи с 21 на 22 июня 1941 года: «Мы разошлись около трех часов ночи 22 июня, а уже через час меня разбудили: „Война!“. Сразу члены Политбюро вновь собрались у Сталина, зачитали информацию о том, что бомбили Севастополь и другие города»652.

B. А. Анфилов сообщает точное время вручения меморандума германским послом в СССР Ф. фон дер Шуленбургом Народному комиссару иностранных дел Советского Союза В.М. Молотову: «В 5 часов 30 минут утра народного комиссара иностранных дел В.М. Молотова посетил германский посол Шуленбург, заявив от имени своего правительства о решении Германии вступить в войну с СССР.

Война стала свершившимся фактом. Политическое руководство отдало Вооруженным силам приказ разгромить вторгшиеся войска агрессора»653.

Официальное издание Советского Союза о Второй мировой войне сообщает такую информацию: «В заявлении, переданном Советскому правительству германским послом Ф. Шуленбургом через полтора часа после вторжения немецких войск на советскую землю, нацистские руководители утверждали, что они были вынуждены встать на путь превентивной войны против СССР, поскольку он якобы не выполнял своих обязательств по советско-германскому договору и готовился к нападению на Германию, к нанесению удара ей с тыла.

В том же духе был составлен меморандум, врученный И. Риббентропом 22 июня советскому послу в Берлине. В нем утверждалось, что Советское правительство стремилось взорвать Германию изнутри и готово в любое время осуществить агрессию против нее. Столь „опасное положение“ будто бы и вынудило нацистское правительство начать войну. В тот же день Риббентроп устроил пресс-конференцию для представителей иностранной и немецкой печати, на которой заявил, что Германия была вынуждена предпринять это наступление на Советский Союз, чтобы опередить советское наступление.

…Агрессия против СССР явилась выражением антикоммунистической и антисоветской политики, проводившейся империалистами с первых дней после Великой Октябрьской социалистической революции. Руководители фашистской Германии, развязывая войну против Страны Советов, выражали политику самых реакционных сил империализма. Свою главную цель они видели в том, чтобы ликвидировать советский общественно-политический строй, уничтожить первое в мире социалистическое государство, лишить советский народ национальной самостоятельности.

Таким образом, гитлеровские захватчики не только покушались на свободу и независимость народов СССР, но и угрожали их социальным завоеваниям, воплощающим надежды и чаяния трудящихся всего мира, будущее человечества. Поэтому война советского народа против немецко-фашистских захватчиков была революционной войной в защиту социализма, за мировую цивилизацию и социальный прогресс»654.

В.Р. Мединский: «Утром 22 июня Геббельс зачитывал в эфире немецкого радио обращение Адольфа Гитлера. Официально озвученные в нем непосредственные поводы для нападения на СССР звучат сегодня для нас более чем странно:

„Немецкий народ! Национал-социалисты! Одолеваемый тяжелыми заботами, я был обречен на многомесячное молчание. Но теперь настал час, когда я наконец могу говорить открыто…

Правительство германского рейха располагает сегодня документами, из которых явствует, что Россия, чтобы окончательно втянуть Сербию в войну, обещала ей поставить через Салоники оружие, самолеты, боеприпасы и прочие военные материалы против Германии…

Тем самым Москва не только нарушила положения нашего пакта о дружбе, но и жалким образом его предала…

Поэтому я сегодня решил снова вложить судьбу и будущее Германского рейха и нашего народа в руки наших солдат.

Да поможет нам Господь в этой борьбе!“

Какая Сербия? Какие Салоники? Это где вообще, в Греции, что ли? Уму непостижимо…»655

Да и сам мистер Резун подтверждает факт внезапного и вероломного нападения Германии на СССР: «22 июня 1941 года Германия внезапно и вероломно (выделено мной. – С. Ж.) напала на Советский Союз. Это исторический факт»656.

 

Глава 27

А где же специалисты?

Заламаншский хамелеон не имеет ни чести, ни совести, ни принципов, ни убеждений. Вернее, убеждения у него есть, но они постоянно меняются. Вот в книге «Разгром», вышедшей в 2010 году, на 342-й странице он так отзывается о фронтовике-разведчике Герое Советского Союза Владимире Васильевиче Карпове: «Но особо пикантно обвинения в предательстве звучат из уст Владимира Карпова. Властитель дум оказался трусом не только на идеологическом фронте. Он и от настоящей борьбы уклонился. Рушился Советский Союз, которому Карпов присягал на верность, но защищать его Карпов не нашел нужным. Уклонился. Дезертировал с фронта.

Теперь он почти серьезно заявляет, что в каком-то смысле его нужно считать как бы „героем“ Советского Союза. Нет, дорогой товарищ, Герой Советского Союза – это тот, кто не побоялся встать на защиту этого самого Союза. А где был ваш, сударь, героизм в 1991 году?»

А в книге «Тень Победы», изданной в 2003 году, мистер Резун так отзывается о В.В. Карпове: «Разведчик Владимир Карпов прошел войну. Делал на фронте самую опасную работу – много раз ходил во вражеский тыл и брал „языков“. Разведка может достать и сопоставить тысячи данных. Звукометристы способны рассчитать положение любой артиллерийской батареи. Фотодешифровщики по одному снимку могут вскрыть изменения в группировке противника. Радиоразведчики могут перехватить и расшифровать сообщения особой важности. И все же у командира сомнение: стоит перед нами дивизия СС „Мертвая голова“ или это только ее видимость? И тогда командир требует: дайте „языка“! Карпов давал „языков“. Давал таких, какие требовались. За то был удостоен Золотой Звезды Героя Советского Союза. После войны пошел в писатели. Поднялся до высшей писательской должности – стал секретарем Союза писателей СССР.

…Перед Жуковым – офицер-фронтовик Карпов. Уважай его, Жуков! Костями таких, как он, вымощена земля от Москвы до Берлина, от Питера до Вены, от Сталинграда до Кенигсберга и Праги. Не простой фронтовик перед тобой, а Герой. Сними, Жуков, шапку перед фронтовым разведчиком! Это на его горбу ты и в Киев, и в Варшаву, и в Берлин въехал!»657

 

Глава 28

И где же официальная история?

На странице 347 мистер Резун снова врет. Здесь он утверждает, что в Советском Союзе в период с 1945 по 1953 год была выпущена только одна книга о Великой Отечественной войне: «Но вот Сталин умер. Или ему помогли умереть. И наследники великого вождя и учителя с изумлением обнаружили, что был он величайшим преступником всех времен. Раньше-то они этого не знали. Тысячи памятников и миллионы сталинских портретов были сняты и уничтожены. Гениальные творения Вождя изымали из библиотек и сжигали.

Тут-то и выяснилось, что отгремела грандиозная война, которая унесла никем не считанные миллионы жизней народов Советского Союза, принесла неслыханные разрушения и страдания, но об этой войне выпущена только одна книга, да и ту надо срочно изъять и немедленно уничтожить. Война была, а истории войны нет».

Это ложь.

В СССР в первые же годы после нашей Великой Победы в Великой Отечественной войне были опубликованы исследования по этой войне:

1. В 1946 году в Ленинградском газетно-журнальном книжном издательстве вышла книга М. Гальперина «Происхождение и характер Второй мировой войны».

2. В 1947 году в Государственном издательстве политической литературы вышла книга академика И.И. Минца «Великая Отечественная война Советского Союза».

3. В 1947 году в Государственном издательстве политической литературы вышла книга Н.А. Вознесенского «Военная экономика СССР в период Отечественной войны».

4. В 1948 году в Государственном издательстве политической литературы вышла брошюра «Фальсификаторы истории (Историческая справка)».

5. В 1948 году в Государственном издательстве политической литературы вышли «Документы и материалы кануна Второй мировой войны» в двух томах.

Да и сам мистер Резун подтверждает публикации в СССР работ о Великой Отечественной войне: «Документы того совещания были обнародованы еще при Сталине как доказательство готовности Советского Союза не на словах, а на деле обуздать Гитлера и предотвратить Вторую мировую войну. Кремлевская пропаганда множество раз перепечатывала протоколы этого совещания в многопудовых наукообразных фолиантах с названиями типа „Борьба Советского Союза за мир накануне Второй мировой войны“»658.

 

Глава 31

Предстоит серьезная борьба

На 377-й странице мистер Резун победно провозглашает о том, что Англия в борьбе на море с Германией к лету 1941 года переломила ситуацию в свою пользу: «К лету 1941 года была переломлена стратегическая ситуация и на море. В мае 1941 года британский флот утопил самый большой германский линкор „Бисмарк“. Уничтожение „Бисмарка“ положило конец безобразиям, творимым германскими надводными кораблями в Атлантическом океане. Чуть раньше, в марте 1941 года, Королевский флот разгромил итальянский флот в районе мыса Матапан, обеспечив себе господство в Средиземном море».

А в книге «Последняя республика» он себя опровергает и пишет о том, что борьба на морских коммуникациях к середине 1941 года была выиграна Германией: «Начнем с главного. Со статистики. Британия вступила в войну 3 сентября 1939 года. В ответ германский подводный флот блокировал Британию. За 1939 год гитлеровские подводные лодки утопили 222 британских торговых корабля.

…В среднем немцы топили по два британских торговых корабля каждый день без выходных и праздников.

…За следующий 1940 год Британия потеряла 1056 торговых кораблей. Это – по три торговых корабля в день. Британский торговый флот катастрофически сокращался, а германский подводный флот тем временем стремительно рос.

„За первые шесть месяцев 1941 года мы потеряли 760 торговых судов, потопив всего 12 подводных лодок“. Это тоже официальная статистика. Это написал кэптэн М. Кэсуэлл, военно-морской атташе при посольстве Великобритании в СССР („Красная звезда“. 29 августа 1991 года). 760 торговых кораблей за шесть месяцев – это по четыре в день. В 1939 году – по два в день, в 40-м – по три, в 41-м – по четыре. И тут же официальный вывод военно-морского атташе: „Великобритания в 1941 году была на грани поражения“»659.

А вот как на все той же 377-й странице «исследователь» отзывается о сухопутной армии Британии: «А сухопутные войска

Британии были слабыми. Они в тот момент вели борьбу против германских танковых дивизий в Африке. О высадке на Европейском континенте британских дивизий речь в то время не шла и идти не могла: 1 июня 1941 года завершилась эвакуация британских войск с острова Крит. Еле ноги унесли из Греции и ее островов».

Зато после победоносного завершения Второй мировой войны, после того как над Рейхстагом было вознесено Красное Знамя – государственный флаг Союза Советских Социалистических Республик, Англия бьет себя в грудь и заявляет, что она тоже победитель. Даже историю Второй мировой войны в Британии создали: «Вообще вся британская военная историография второй половины XX и начала XXI века сводится к изучению действий двух германских танковых дивизий в Африке и десантной операции, которая была проведена в Нормандии летом 1944 года»660.

А вот еще мнение мистера Резуна о роли Англии в участии во Второй мировой войне: «И вот 1944 год. После того как исход войны был окончательно решен, в Нормандии высаживаются американские и британские войска»661. К шапочному разбору.