Начальнику Временного Комитета Республики Спасенных.

В убежище с кодовым ПЛК25К-3 названием обнаружен КПК. На данном устройстве находилась аудиозапись, проливающая свет на причину гибели убежища ET-639. Данный материал является текстовым изложением записанного.

Начало Аудиозаписи

Это был обычный майский денек. Таллин весной такой же красивый город? как и все остальные, а может даже и лучше. Все складывалось как всегда с самого утра — пробуждение, завтрак, неторопливое одевание. Была среда и я ехал на автобусе № 67 в свой колледж, попутно слушая последние новости по радио. Меня не интересовали новости типа вручений каких-то там «оскаров-евровидений» и прочей лабуды, да я думаю, тогда это никого и не интересовало. Самой горячей тематикой было строительство первого энергоблока Иранской АЭС, несмотря на все запреты большей части мира, особенно Штатов. В тот день они выступили с угрозами в адрес Ирана и его программы в очередной раз. Услышав это я лишь усмехнулся — доколе американцы будут угрожать, если их слова уже давно никого не пугают и не волнуют?

Учебный день тянулся ужасно долго — светило солнце, под окном гуляли девушки в коротких юбчонках, и это все не особо располагало к учебе. Сбежав с последней лекции, я уже шел по центру города — на солнце сверкали высокие здания, все вокруг казалось радостным и безоблачным.

Вдруг раздался протяжный гул сирены. Сначала вдалеке, потом уже ближе, и через секунду совсем рядом. Толпа затихла в ожидании и неведении того, что же твориться. Стоял в недоумении и я. Щелкнув плеером, я настроился на первую попавшуюся радиостанцию. Говорил мужским голосом диктор, но о чем он говорил я понял не сразу. Через несколько секунд я почувствовал как у меня внутри все холодеет — ноги стали ватными, перед глазами все стало черно-белым, а в голове помутнело. Сердце как будто остановилось и упало куда-то глубоко-глубоко. Это был ужас. Не такой каким его все представляют, но именно такой какой все испытывают. Может бывают и храбрые, и трусы, но все они испытывают страх и ужас.

В равной мере: ни больше, ни меньше. Но одни умеют его преодолевать и не замирать и стоять в оцепенении перед лицом опасности, а другие нет. А говорили по радио о том что, что-то началось, кто-то с кем-то и всем обязательно нужно искать спасение в виде ядерных бомбоубежищ. Видя как толпа начинает паниковать я понял, что у меня нет времени стоять и просто слушать — я должен был действовать.

А как действовать? Что делать? Я не понимал абсолютно ничего. В голове происходило то, что большинство людей называет «кашей». Я был в полном смятении, но собравшись с мыслями, я уже знал, что должен сделать. В моей памяти всплыла брошюрка с названием «Поведение при ядерной угрозе». Я знал, что в крупном торговом и гостиничном центре «Виру» недавно было создано как раз спасительное убежище. Если я тогда и не понимал зачем в мирное время строить такие объекты, то сейчас я знал точно. «Виру» было совсем близко от меня, пара минут бегом. Это некогда была просто высотная гостиница, позже к ней были достроены торговые комплексы, подземный автобусный терминал и прочие архитектурные ансамбли. В итоге это было огромное сооружение.

Я заметил, что многие люди вокруг меня тоже знали, где находиться их спасение и уже стремились к нему. Образовалась огромная живая река. Все кричали и паниковали. У всех был на лицах ужас и животный страх. Пожалуй это лучшее определение, поскольку люди теряли человеческий облик. Они перестали руководствоваться чувствами и ими управлял лишь инстинкт. Инстинкт самосохранения.

Сильные прокладывали себе дорогу калеча и убивая слабых. Многие падали, задавленные до смерти, но до них абсолютно не было дела. Сначала через них переступали, но спотыкались и падали. У тех кто упал уже не было шанса встать. На них тоже валились люди, на них наступали. Я увидел как молодая мать пыталась пробиться ко входу в здание со своим ребенком — совсем младенцем. Кто-то сильно толкнул ее и она выронила малыша из рук, но уже не смогла его поднять, унесенная этим живым потоком. На ее лице были слезы, потому, что она не утратила в себе любви к своему ребенку, как большинство людей. Слава богу, что она не видела как здоровенный бугай наступил на младенца и просто раздавил его. Ужасное зрелище.

У меня не было шанса попасть в убежище через главный вход. Меня бы растоптали и даже не заметили. Нужен другой вход. Сначала в голову полезли всякие фантастические трюки из боевиков типа лазанья по стенам в открытую форточку и проч. А решение было гораздо проще. Я схватил кувалду оставленную ремонтниками на тротуаре и попытался выбить витрину. Первый удар хоть и был достаточно сильным, стекло все же не разбил, а образовал вмятину. Оно все покрылось трещинами, но тем не менее выдержало удар. Второй удар произвел не больше эффекта, чем первый. Прочная пленка не давала рассыпаться стеклу и удерживало его. Тогда я разбежался и со всей силы налетел на проклятое стекло. Стекло поддалось и ввалилось внутрь. На ходу потирая ушибленное плечо я заскочил в здание. Народу внутри было гораздо меньше и у меня была возможность быстро спуститься в подземный терминал, а оттуда попасть в заветное убежище. Я побежал по широкой лестнице вниз. Там я увидел картину похожую на ту, что была у входа в комплекс. Огромная круглая дверь и огромная же толпа возле нее. Раньше я даже не обращал на нее внимания, не ведая, что это за дверь и куда она ведет. Быстро подбежав к ней, я увяз в толпе и стал медленно протискиваться. В тот момент я уже почти ничего перед собой не видел. Когда я уже почти попал внутрь, заработала сирена над дверью и боковые створки начали смыкаться. Рев и гудение толпы усилились. Кто-то рыдал, кто-то кричал, кто-то стоял с потупленным и пустым взглядом. Но я был уже почти внутри.

Сделав последнее усилие я протиснулся внутрь. Уже изнутри я увидел страшнейшую картину: Сквозь почти закрывшиеся ворота щемились люди. Кто-то умолял впустить их и не закрывать дверь, кто-то проклинал весь белый свет. Я увидал семейную пару, женщина уже была внутри и искала взглядом мужа который остался снаружи, она начала кричать, но он не мог пробиться через толпу. Ворота закрываясь раздавили, или даже лучше сказать разрезали, двух человек, которые были близки к спасению. Но были близки лишь наполовину. Одна половина была в убежище, а другая осталась снаружи. Фонтан брызг от лопающегося тела окропил толпу. Через несколько секунд все, почти все стихли. Это был шок. Кто-то прислонившись к стене рыдал, кто-то упал в углу от изнеможения. Да все же здесь сработал Дарвиновский естественный отбор — пробились только сильнейшие.

Мы находились в большом помещении, где была аналогичная дверь. То место, где мы стояли было буферной зоной или лучше сказать герметичной камерой. Когда первая дверь полностью закрылась, открылась вторая. Люди в военной форме стали всех заводить внутрь. Но не все могли спокойно зайти. Женщина оставившая мужа там, за первой дверью, билась в истерике, она подбежала к первому же офицеру с криками и мольбами впустить ее мужа, на что офицер ответил, что это невозможно. Тогда она накинулась на него, сама не ведая, что творит. Сначала она хотела выхватить у него из кобуры пистолет, но офицер дал ей отпор и оттолкнул ее. Безумная от горя женщина упала на пол, но тут же вскочила и опять бросилась на него. Она повисла на нем и трясла его изо всех сил. Раздался хлопок. Я не сразу понял, что это было, но безумная медленно отпустила офицера и рухнула на пол. Он тяжело окинул затихнувшую толпу взглядом и положил пистолет обратно в кобуру.

Таков закон тонущего корабля — паникеры должны умереть, что бы не распространять панику. Иногда одна смерть нужна для спасения сотен.

Все медленно пошли по длинному, плохо освещенному коридору. По бетонным стенам шли длинные и толстые кабеля, то тут, то там заползающие в большие трансформаторные коробки. В конце коридор начал опускаться все глубже. Пока мы молча шли, я все думал, что же случилось и что происходит? Может это все какая-то ужасная ошибка? Кому нужна крохотная страна на берегу Балтийского моря?

Почему все происходит в мирное время, ведь никакой войны даже и не предвиделось. Было много вопросов, но абсолютно не было ответов. Кто-то спросил у ведущих нас солдат «что происходит?» На что один из них сухо ответил — «Так надо». Тут у меня в голове промелькнула мысль, которая поразила меня в самое сердце — где мои друзья и близкие, что с ними? Я здесь в убежище, а они? Обречены? Я почувствовал сдавленность в горле и тяжелое чувство вины. Такой тяжести я никогда не испытывал. Но сейчас я думаю, в чем я тогда был виноват? Ни в чем, но чувство было.

Мы подошли к огромному, плохо освещенному залу, вдоль стен в котором лежали матрасы с одеялами. В зале было несколько дверей и из одной из них вышел офицер и приказал всем взять по матрасу и постелить его. Я быстро схватил один и бросил его в углу. Рядом со мной стоял огромный железный шкаф, похожий на сейф, только без сложных замков. Кто-то молился, кто-то матерился, я же все думал о близких мне людях.

Я вспомнил мать, но я знал, что она была за городом и значит в относительной безопасности. Вспомнил и о лучшем друге. Перед глазами у меня было лицо Риты, ее длинные красивые волосы лежали на прекрасных плечах. Было желание прижать ее к себе. Но тут все тот же офицер объявил, что через несколько минут может произойти ядерная бомбардировка города и нам следует к этому готовиться. Его перебил ни с чем несравнимый грохот и гул, стены и потолок резко дернулись, те кто стоял попадали на пол. Это было похоже на землетрясение, но это была сейсмическая волна от взрыва. Меня сидящего на корточках швырнуло на стену, я ударился головой об стену и судя по всему потерял сознание…

Приходил в себя я долго и мучительно. Все перед глазами плыло, а голова гудела. В первые минуты я практически ничего не понимал, но потом мое сознание прояснилось. Прямо надо мной, в 15 сантиметрах лежала бетонная плита, видимо отвалившаяся от потолка. Сначала я подумал, что лежу в каменном гробу, но откуда мог взяться гроб? Оглядевшись по сторонам я увидел тот самый сейф рядом с которым я лег. Он был опрокинут и лежал на боку, а на нем лежала плита, которая меня чуть не задавила. Да, этот шкаф спас мне жизнь. Всюду была пыль. Она была и во рту, и в глазах, и в носу. Дышать ею было тяжело и я откашлялся…

Я заметил, что с плиты капала вода и я весь мокрый. Внезапно я услышал голоса и шаги рядом с собой и закричал в надежде, что меня услышат и освободят из этого бетонного плена. Тут же я услышал шаги быстро приближавшиеся ко мне.

— Эй, там есть кто живой? — раздался голос над плитой.

— Да, да я жив, но застрял здесь, — прокричал я.

— Ты ранен? — поинтересовался голос.

— Кажется нет. Давайте, вытаскивайте уже скорее!

— Ща, погоди 5 минут.

Я слышал как надо мной суетились люди. Вскоре плита поддалась и я увидел тонкую полоску света. В эту щелку я увидел лицо солдата.

— Ты как?

— Нормально

— Давай держись, щас уже вытащим.

Наконец они окончательно перевернули плиту державшую меня в заточении. Меня подхватили под руки и быстро поставили на ноги. Моим глазам предстало страшное зрелище. Зал этот частично разрушен — то тут, то там виднелись огромные трещины, некоторые были шириной в десяток сантиметров и длиной несколько метров. Из них обильно текла вода. Слой набежавшей воды составлял уже несколько сантиметров и в ней плавали деньги, визитки, карандаши и другой мусор. Кто-то похлопал меня по плечу и сказал, что я «родился в рубашке» и мне очень повезло — упади плита на несколько сантиметров в другую сторону и шкаф бы меня не спас. Меня бы просто расплющило.

В одну из дверей стояла очередь, к которой я быстро пристроился. Я встал за очень привлекательной девушкой, на вид которой было лет около 18. Она была среднего роста, с длинными светлыми волосами, которые были немного растрепаны. Одета она была в некогда белую, а сейчас перепачканную и в некоторых местах порванную курточку. Джинсы тоже были порваны и испачканы.

— Что дают? — поинтересовался я.

— Я не знаю. Вон тот солдат приказал всем построиться по-одному и отправляться в ту дверь, — ответила она.

На двери была надпись МедСанОтсек. Надпись была вполне информативной и сразу мне стало понятно куда все идут.

— Мы похоже идем в местный госпиталь, — высказал свою мысль я.

— Зачем? Я чувствую себя нормально, только выгляжу наверное ужасно.

— Ну, вовсе нет, ты выглядишь здорово, а идем мы скорее всего на обработку от заражения. Я, кстати, Андрей.

— Понятно.

— Ну, может ты теперь представишься?

Красотка не отвечала. И хотя с девчонками мне было всегда легко, сейчас я даже растерялся и начал пороть какую-то чушь. Она молчала по-прежнему и смотрела куда то вглубь. Видимо она даже не слышала, что я говорил. Наше молчание прервал военный и сказал, что входят только по-одному. Я только успел крикнуть, что мол еще увидимся, она лишь кивнула головой и скрылась за дверью. Когда через несколько минут подошла моя очередь, я вошел, но незнакомки уже не было уже не было. Я оказался в небольшом кабинете. Различные пробирки, коробки и другие вещи валялись на полу в полном беспорядке. Ко мне подошел лысый, немолодой человек, видимо санитар, бегло меня осмотрел, спросил на счет моих заболеваний, может я болею чем-то заразным и опасным, на что я ответил отрицательно. Мне дали несколько бланков и попросили заполнить. После этого доктор взял какой-то инструмент и сказал, что ему нужно брать пробу крови для генетического анализа. После этой процедуры выдал маленький пузырек с йодом.

— Что мне с этим делать?

— Добавлять 3 капли на стакан воды.

— Да ладно, пить йод?

— Серьезно, выпить. Это должно защитить ваш организм.

— О, как у нас все технологично, — с сарказмом буркнул я.

— Это еще не все. Вот тебе эти капсулы. Здесь 32 штуки. Пить их раз в день, сегодня выпить две. Свободен.

Я открыл коробочку на которой было написано большими буквами: RAD-X и увидел небольшие капсулы. Одна половина была красная другая желтая. Вздохнув и положив в карман все это имущество, я вышел в дверь на которую мне указали. Пройдя по коридорчику я вошел в небольшое помещение, в котором сидели на складных стульчиках люди и внимательно слушали. Перед ними говорил какой-то военный и рассказывал о том, как себя вести, если мы окажемся снаружи и как вообще выжить. Я увидел свою новую знакомую и быстро подсел к ней, благо место было свободно.

Она была жутко подавлена и как-будто ничего не видела и не слышала. Почти все были в таком состоянии, но не я. Я находился как-будто в каком-то нереальном мире, и, наверное, не полностью оценивал весь ужас обстановки. Это было состояние измененного сознания, когда человек не ощущает реальности всего происходящего, не ощущал и я. Казалось, вот-вот проснусь и ничего этого не будет. Единственное отчего не хотелось просыпаться так это от этой девушки. Чем больше я об этом думал, тем больше меня к ней тянуло. Набравшись смелости я решил закосить под психолога.

— Ты попала в убежище одна?

— Да…

— Ты наверное переживаешь за близких? Я тоже только о них и думаю.

— Вовсе нет. У меня здесь нет близких, они все далеко. Я просто не могу поверить в то, что происходит.

— Н-да, нужно постараться забыть, все то, что было до этого и попытаться начать жизнь сначала.

— Я не смогу, я не привыкла жить в таких подвалах, по колено в воде. Я просто не выживу.

— Выживешь, я тебе помогу если хочешь, сейчас людям нужно держаться всем вместе чтобы выжить. Я, правда, до сих пор не знаю как тебя зовут.

— Светлана. Ну, если хочешь, зови Света.

— Хорошо, Света.

Постепенно зал заполнялся людьми и, наконец, когда уже все прошли процедуру осмотра и оказались в этом помещении какой-то человек в костюмчике начал обращение.

— Дамы и Господа. Вы все недоумеваете от того, что же происходит. На меня возложена ответственность рассказать вам всю суровую правду. Наше положение очень тяжелое, но все же нам повезло больше, чем тем, кто остался наверху. Началась война. Наверное последняя война в истории человечества. Наш город подвергся предательскому ядерному удару со стороны наших союзников по блоку НАТО. Большей информацией мы на данный момент не располагаем. Известно, что город полностью разрушен. Не работают коммуникации, нет связи. Все охвачено огнем. Сильное радиационное заражение. Выжить наверху практически невозможно. Но и здесь нам угрожает опасность. Убежище затапливает грунтовыми водами, наши помповые системы не справляются с откачкой. Мы заблокируемся в 11, 14, 8, 12, 5 и 6 отсеках убежища. К сожалению там сможет жить лишь 165 человек, включая персонал убежища. Сейчас же нас 428 человек. К сожалению, те кому не будет места, вынуждены будут покинуть бункер. Это тяжелое решение, но мы должны пожертвовать некоторыми из нас для продолжения человечества и сохранения жизней наиболее приспособленных.

При этих словах по залу прокатилась волна возмущений. Кто-то открыто выкрикивал несогласие, а кто-то тихо роптал.

— Спокойствие! Список спасенных будет оглашен через 24 часа. Отбор будет проводиться на базе результатов пробы крови. Это все. Все свободны.

Я заметил как Света испуганно начала взглядом искать поддержки, видимо ее очень взволновало это сообщение. Когда мы встретились взглядом, я понял, что мы теперь должны быть всегда вместе, мы должны помогать друг другу. Когда мы вернулись обратно в жилой отсек, где мы пережидали взрыв, я сказал, что нам надо ложиться рядом.

— Ложиться? Куда здесь ложиться, здесь вода кругом! Мы просто утонем, если ляжем, — возмутилась моя знакомая.

— Ну, можешь, конечно, не ложиться и спать стоя. Да не волнуйся, ща что-нибудь придумаю.

Я увидел несколько деревянных ящиков, около полуметра в высоту, валявшихся как мусор. Я подошел к ним и обнаружил, что они как ни странно были все пустые.

Тогда положив на два ящика железную дверь от шкафа я соорудил нечто вроде кровати, куда уже положил матрас. То же самое я сделал и для Светы. Я был почти без сил, когда завалился на матрас. Мне было все равно, что я был мокрый и грязный, мне хотелось только отоспаться. Только я закрыл глаза, как сразу провалился куда-то глубоко в свое сознание. Мне не снилось ничего. Это был даже не сон, а бессознательное состояние. Вокруг крутилась куча мыслей никак не связанных между собой, больше похожих на бред. Единственное, что я помню так это то, что я все время куда-то бежал, но в-то же время и никуда не бежал. Вокруг были люди, но мне не было до них никакого дела.

Я проснулся сам собой. Открыв глаза, я увидел серую стену по которой медленно струилась вода. Я немного свесился с моего ложа и глянул вниз — воды уже было примерно по колено. Она неумолимо прибывала. Посмотрев на свои электронные часы, я с досадой заметил, что они не работали. Хоть они и были довольно дорогими, электромагнитный импульс от взрыва полностью сжег всю электронику. Тогда я попробовал включить мр3-плеер и он, как ни странно, работал. Я приподнялся и сел прислонившись к стене. Рядом лежала Света. Вот как опасность сближает людей, подумал я тогда. А ведь другой раз она бы и близко не легла. Не знаю, что меня в ней привлекло, на первый взгляд она не была супер-красавицей, однако в ней определенно что-то было. Я сам не понимал почему, но она мне нравилась. Она лежала на боку лицом ко мне, под головой у нее лежала моя куртка скрученная так, что бы она выполняла роль подушки. Я долго смотрел на нее пока она не открыла глаза.

— Ты не спишь? — поинтересовался я.

— Выспалась уже. Давно так крепко не спала. Мне снилась семья. А тебе?

— Мне? Ничего не снилось. Мне никогда ничего не сниться.

— А что же теперь с нами будет?

— Сам вот думаю. Надо дождаться когда огласят список тех, кто остается и тогда видно будет. Я вот слышал, что 5 и 6 это жилые отсеки и там можно жить относительно комфортно.

Все мое лицо горело и чесалось. Я свесил ноги с лежанки. Ступать в эту ледяную воду не было никакого желания. Резко опустив ноги в воду и встав в полный рост я почувствовал неприятную дрожь по всему телу. И без того было холодно так еще и ноги по колено в воде. Подойдя к струйке воды текущей с потолка, я подставил руки и подождал пока ладони наполняться водой. Вода оказалась чистой и без запаха. Я уже хотел было умыться, но вспомнив, что вода идет снаружи убежища и может быть заражена я передумал. В это время с приемников, по внутренней связи раздалось не очень приятное пищание. И голос сначала по-эстонски, затем по-русски объявил подъем и назвал время — 7 утра. Через некоторое время вошел человек в костюмчике, который вчера держал речь. За ним вошел солдат с небольшой коробкой.

— Доброе утро, господа. Сейчас я буду называть ваши фамилии и подходите пожалуйста ко мне по-одному.

Она начал называть фамилии, и солдат за его спиной выдавал из коробки карточки.

Я попросил у одного из людей посмотреть на эту карточку. Это были идентификационные карты с личными данными и какими-то номерами. Ничего особенного. Насторожило то, что называли только эстонские фамилии. Ни одной русской. Когда он закончил, я и некоторые другие люди стали кричать почему они не получили этого номера.

— Получат все, но позже. Завтра или даже сегодня вечером. Пищу сейчас получат все, независимо от наличия ID-карты, — на ломанном русском ответил он.

Завтрак принес не меньше разочарований. Нам раздали по средних размеров пакету с штамповочной кодировкой ET-639 в котором находилось:

1 бутылка воды без этикетки;

1 пластиковая коробочка с чем-то отдаленно напоминающее кашу;

2 небольших пачки крекеров;

1 маленький пакетик с сухофруктами;

4 очень странных батончика, на первый взгляд похожих на марципан.

Развернув один из странных батончиков, я обнаружил плотную массу. Откусив чуть-чуть можно было распробовать вкус. Вернее ничего нельзя было распробовать ибо вкуса просто не было. Просто тягучая масса, которую нужно было долго жевать.

Посмотрев обертку я увидел, что масса эта обладает очень большой энергетической ценностью.

— Так, давай мы знаешь, что сделаем… Давай-ка один паек съедим, а другой про запас оставим. Все равно, если посчитать, нам этой энергии хватит на неделю тяжелой физической работы. А еду всегда можно будет на что нибудь выменять, время-то тяжелое, — обратился я к подруге по-несчастью.

— Хорошо, так наверное и сделаем.

Мне вовремя в глаза бросился паек оставленный кем-то на ящике. Я быстро, но стараясь не сильно шуметь водой, рассекаемой ногами подобрался к сухпаю и заткнул за пояс, сверху накрыв одеждой. После этого вернулся на свое место.

— Ты его украл? Зачем ты это сделал? Как ты мог!

— Спокойно, я же говорю время тяжелое, каждый сам за себя. Естественный отбор, в действии.

— Я не буду есть ворованное.

— Ну, тогда я не буду и предлагать. Ты думай не сегодняшним, ты думай о будущем, мне например кажется, что это нам не помешает, а если его владелец оставил его, значит еда ему не очень-то нужна.

Время шло медленно и мучительно. Радовало одно — у меня была собеседница и подруга. За все это время был интересен только один разговор троих людей, всем было на вид за 40. Они спорили о том, пить ли им йод или нет. Меня привлек их разговор поскольку это касалось меня в том числе.

— А вот за такие советы нужно расстреливать — аптечный йод категорически противопоказан для приема внутрь. В любом виде — разведенном, на кусочке сахара… Нельзя!

— Дык, потому йод и употребляют: радиоактивный йод скапливается в щитовидке, а скушанный йод якобы тоже попадает в щитовидку. Излишки йода из организма выделяются, а значит и процент радиоактивного в организме падает.

— Не совсем так. Щитовидку «забивают» йодом настолько (используются йодосодержащие таблетки, а не йод из бутылки), что она больше йода не берет, в том числе и радиоактивного. Но такая «процедура» сама по себе не безобидна.

— Так! - вмешался в разговор третий. — Так! Употребление йода прекратить немедленно — ожог пищевода, легких и никакой пользы. Молекулярный йод, а именно его раствор в пузырьках, годится только как отравляющее вещество. Для пополнения йода в организме используется только связанный йод — поверьте человеку, нахватавшему в свое время 200 рентген. Например, Йодомарин. И как можно больше пектинов, например, кураги. Литр молока в день. Только где это все сейчас взять?

После услышанного я не решился пить йод и решил его оставить, что бы использовать как обеззараживающее, на всякий случай.

Был как мне казалось вечер, вечер по старому исчислению. На самом деле в мире уже не было ни вечера, ни утра. Радиоприемник подтвердил мои догадки — 8 вечера. Сказали, что раздадут ужин. Ужин раздали, но ужин это громкое слово. Было примерно-то же, что и утром только в коробочке была какая-то другая кашица. Спустя примерно час вышел все тот же человек в костюме. Гы-ман как я его прозвал про себя, по аналогии со стрелялкой Half-life. Я уже думал, что он идет выдавать и нам ID-карты. Но он говорил о другом.

— Как вы помните на вчерашнем докладе было сказано, что убежище не может вместить всех, в виду сильной затопляемости основной жилой камеры и прилегающих отсеков. Каждый имеющий на руках ID-карту имеет зарезервированное место в этом убежище. Остальные же вынуждены покинуть убежище. Таков закон выживания.

После этих слов он поспешно удалился.

В помещении началось нечто невообразимое. Крики ругань. Вскоре началась драка.

Люди которые не имели карты пытались заполучить ее силой. После того как один из счастливчиков получил прямой удар в челюсть и повалился в воду вбежали солдаты, и один из них дал очередь в потолок. Рикошета и следов от пуль не было, и я понял, что очередь была холостыми. Тем не менее это всех остудило. Большинство спасенных эстонцев лыбилось во всю харю. Конечно они были спасены. А, что будет с нами, русскими, этого никого не волновало. «Великая» Эстония получила шанс очистить свой генофонд от примесей, именно по этой категории раздавали карты!

Тот, кто имел хоть каплю русской крови уже не имели права на выживание. На меня смотрел один из спасенных и надменно улыбался.

— Чё лыбишься урод? А? Доволен, что жить будешь? Сцука…

Здоровенный бугай, уже отрубивший одного не выдержал и со всего размаха заехал опять-таки прямо в челюсть солдату, который его пытался удержать. Зря он это сделал потому что сразу получил прикладом по голове и медленно сполз по стене в воду.

Гы-ман по-эстонски попросил всех новвоспасенных подойти к двери из которой выходили все служащие и идентифицировать себя у электронного замка. Один за одним они уходили в заветную дверь. Тех, кто пытался прорваться без карты солдаты отталкивали, и отбрасывали. Наконец уже никто не пытался обмануть судьбу и все просто с завистью смотрели на скрывающихся за дверью людей. Когда все ушли нас осталось две с половинной сотни. Две с половиной сотни обреченных. И только у дверей остался стоять человек в форме с винтовкой. Из динамиков в который раз раздался знакомый голос.

— Приносим свои соболезнования, но данная меры вынужденная. Основная камера будет затоплена поскольку мы отключаем помповые системы в целях экономии энергии. Но мы заботимся обо всех без исключениях людях. Завтра утром основная дверь наверху будет открыта и вы сможете покинуть убежище. Также всю эту ночь для обеспечения вашей безопасности будет стоять охранник. Это все, что мы можем для вас сделать.

— Лживая гнида. Спасибо им за их заботу. Я в ней не нуждаюсь. Ну, что Светка, ща будет весело. Мы-то с тобой не пропадем, это я знаю точно. Я просто так не сдамся. В конце концов, я же сам мечтал посмотреть на это зрелище — мертвая планета, красиво ведь? Ладно, я кажется знаю, что я могу сделать. Я сейчас вернусь.

Я взял сухпай, тот самый, что украл утром и побрел к скучающему солдату.

— Tervist Sober (Приветствую, друг), — издалека начал я.

— Я коворю по руссски, — на ломаном русском с типичным акцентом проговорил солдат.

— О, отлично, мне не придется париться. Как она, жизнь-то солдатская?

— Нормааально. Чеко ты хочешшшь?

— Ну, поговорить хочу. Как у вас с едой?

— У фас лутше. Нас потшти не коормят. Эконоомия, kurat (черт).

— Ну тогда давай бартер. Я тебе вот отличную жрачку, а ты мне услугу.

— Нет.

— Слушай, ты даже не дослушал. Дело-то пустяковое, зато вот еда мммм… (Я достал полусъеденный батончик и медленно его надкусывал, изображая при этом ну райское наслаждения, хотя он был абсолютно безвкусным).

— Што за делоо?

— Ну, ерундовое дело. Ты меня на 10 минут пусти туда, а?

— С ума сошооол?! Неет! Не пущу.

— Да я же вернусь, никто и не узнает! Я вот тебе в залог девушку какую оставляю!

Я знаком показал на Светлану и при этом смачно доел батончик.

— Што мне с ней теелать? Затщем тебе туда?

— Друг у меня там, попрощаться.

— Фрешь. Нохх… Латно. Через 10 минут не фернешься — потниму трефогу! - при этом он косился взглядом на пакет и уже пускал слюни.

— Все! Договорились, так на вот тебе половина, а вторую получишь когда вернусь, а то кто тебя знает, сдать же можешь.

Я отдал ему пакет (Две пачки калорийной массы я уже вытащил) и быстро подбежал к Свете.

— Косметичка есть?

— Ну, да зачем тебе?

— Зеркальце дай. Ничего не спрашивай.

— Секундочку, — покопавшись пару секунд она дала мне обычное маленькое зеркало.

— Все, буду через 10 минут, спасибо!

Обежав людей я выпросил у людей две большие сумки, под предлогом того, что этот хлам им наверху все равно не понадобиться. Мне удалось их свернуть и спрятать так что бы охранник их не заметил. Вернувшись к нему я взял его ID-карту и поинтересовался насчет камер наблюдения, которых впрочем не оказалось, как я и рассчитывал. Вставив карту в разъем я открыл дверь и прошел внутрь. Передо мной оказался пустой коридорчик с двумя железными дверьми. На одной из них была надпись «только для служебного персонала» — это была моя дверь. Надеясь на отсутствие людей с другой стороны, ведь был уже отбой, я вставил карту и открыл дверь. Увидев там почти не освещенный коридор побольше и полное отсутствие там людей я с облегчением вздохнул и шмыгнул внутрь. Там было много дверей, одна в казарму другая в уборную, третья в другие служебные помещения. Дойдя до двери ведущую, как гласит надпись в складские помещения я остановился и опять вставил карту в необходимое место. Дверь однако не отворилась и омерзительно пикнула.

Испугавшись, что его может кто-то услышать я резко ее выдернул и засел в тень. В голове стучало, а в крови играл адреналин. Успокоившись я вспомнил, что тут была комната коменданта убежища. Вернувшись к этой двери я прислонил ухо к простой двери с обычным замком. Как же я рад был услышать на той стороне храп!

Тихонько опустив ручку я беззвучно приоткрыл дверь. В небольшую щелку я просунул зеркальце и осмотрел комнату. Обстановка спартанская. В углу железная кровать со спящим человеком. Письменный стол, шкаф, лампа, тумбочка и пара стульев. Никого постороннего не было. Я согнувшись прошел в дверь и повернув защелку запер ее за собой. Мои уже привыкшие к сумраку глаза углядели на столе какой-то длинный продолговатый предмет. Подойдя ближе я понял, что это очень красивый именной кортик. Взяв его в правую руку и положив ключ-карту охранника на стол я подкрался к кровати. На тумбочке лежала аккуратно сложенная офицерская форма. Беззвучно скомкав ее в левой руке приблизился к спящему. Я никогда не думал, что смогу убить безоружного, тем более спящего. Но тут было не до раздумий, на кону было мою будущее, более того, будущее Светы, которая становилась мне все дороже.

Левой рукой, в которой я держал скомканную одежду, я зажал рот своей жертве, а правой быстро сорвал одеяло и нанес удар в грудь. Бедняга дернулся попытался закричать, но я не давал ему сделать этого. Более того, я быстро нанес еще несколько ударов в грудь и комендант резко стих. Медленно убирая руку от его головы я отошел назад. Алая кровь медленно вытекала из груди поверженного врага и окрашивала белое постельное белье в красный цвет. Мне не было его жалко. Это был мой враг, он предал меня и других обреченных. Я всегда знал, что у меня при необходимости рука не дрогнет. Быстро включив свет я приступил к поискам его ID-карты. Открыв стол я увидел топографические карты. Военные карты всегда странные… эта не была исключением. На не было обозначено лишь два места. Центр Таллина, треугольник с подписью ET-639. Это было наше убежище… И еще одно уже на территории России. ПЛК25К-3 — вот наше спасение! Теперь я знал точно, что делать дальше! Быстро сложив ее и документы, описывающее это убежище, я продолжил поиски карты-ключа. Найдя искомую карту и связку ключей в ящике стола, я выключил свет и вышел в коридор. Найдя в связке ключей ключ от двери коменданта, я запер ее. С надеждой в душе я вставил карту коменданта в замок от склада. Лампочка мигнула зеленым и дверь отворилась. Осмотрев комнату с помощью зеркальца я убедился, что тут никого нет. Склад оказался небольшой комнатой заваленной разным добром и военной утварью. Вот она заветная комната. Достав сумки я начал потрошить ящики и шкафы. В одном из шкафов я наконец нашел защитные костюмы — военные костюмы для защиты при ядерной, химической или бактериологической опасности. Каждый весил около 15 кг. Сложив два в одну сумку, я продолжил грабеж.

Я запихал 4 стандартных натовских магазина калибром 5.56 в карманы, хотя ни одной винтовки на складе не было. Среди взятого, кроме защитных костюмов было: планшет с топографическими картами и компасом, три персональных медкомплекта, два взрывпакета с запалами, счетчик Гейгера, фильтры для защитных костюмов, армейские часы, кстати пришелся и забытый кем-то КПК.

Все это я сложил во вторую сумку.

Во мне проснулась жажда мести, я не мог простить им того предательства. Заминировав ящик со взрывчаткой и выставив время я подписал им всем смертный приговор. Это было действенней всех судов мира. Никаких адвокатов, никаких присяжных, только обвинитель! Я быстро выскочил в коридор и побежал к выходу. Выскочив в полузатопленный жилой отсек я поставил свои сумки на освободившуюся лежанку.

Обернувшись я увидал разгневанного солдата.

— Kuradi raisk!(Черт возьми!) Потщему ты так толго! Што это за сумки? Я уже хотел потнимать тревогу!

— А чё не поднял? Ааа вторую половину получить хотел? Ну так получи! С блаженной улыбкой на лице я вытащил из-за пояса кортик и ударил солдата в горло. Он попытался снять с плеча автомат, но я нанес еще удар в грудь и навалился на него массой. Мы повалились в воду, он оказался под водой. Некоторое время он дергался но все меньше и меньше. Наконец я поднялся на ноги и увидел, что на меня смотрят люди. Через секунду раздались одобрительные выкрики. Сняв с плеча убитого винтовку я обратился к окружающим:

У вас есть 5 минут на сборы! Мы уходим! Через два часа здесь ничего не останется. Сперва иду я, через 10 минут за мной идете вы все!

Недоумевающие люди быстро начали одеваться я же взяв сумки подошел к Свете.

— Так. Собираем жрачку и сваливаем!

— Что ты натворил!?! Зачем ты его убил?!?

— Ну тебя наверное больше обрадовало, если бы он убил меня? Мы спасены. Я знаю куда идти, у меня есть костюмы защиты! Пошли.

Вытряхнув из своего рюкзака уже никому не нужные конспекты, я запихал туда 3 пакета с провизией и отдал свой рюкзак Светлане. Сам же я схватил обе сумки с костюмами и другими припасами я пошагал в сторону коридора ведущего к поверхности. За мной спешила моя спутница. Добравшись до шлюза ведущего к поверхности, я съел 3 таблетки RAD-X и заставил съесть Свету. Мы облачились в защитные костюмы и только тогда я заметил, что шлюз никак отсюда не открыть, наверное это можно было сделать только с центрального пульта, но пути назад не было. Заложив взрыв-пакеты в места запоров и отбежав на некоторое расстояние я подорвал их. Тряхнуло весь комплекс, но дверь осталась там, где стояла. Но направленный взрыв сделал свое дело — образовалось небольшая дыра в которую все же можно было пролезть. На поверхности нашему взору предстала картина, которую было тяжело описать. От величественного и красивого здания торгового центра осталась только часть стены да угол. Повсюду валялись обгоревшие, похожие на мумии тела, лица которых искажала гримаса ужаса и боли. Выбравшись наверх, на улицу мы поняли, что от города ничего не осталось. Практически невозможно было даже узнать место. Небо было коричневым, несмотря на то, что была ночь.

Везде были пожары, все вокруг горело. Я не ожидал увидеть живых людей, но тем не менее были и такие. У всех у них не было лиц в прямом смысле этого слова. Не было носа, губ. Не было кожи, у многих видны внутренние органы. И они тем не менее еще живы. У нас не было времени на осмотр всей ужасающей картины. В одной руке я держал сумку, а в другой сжимал руку Светы.

— Бежим!

— Куда бежать, скажи мне? Зачем мы ушли? Пусти, пусти меня назад в убежище! Из за защитного костюма я не видел ее лица, но слышал, что она плачет и у нее истерика.

— Я знаю, где настоящее убежище! Где мы будем в безопасности! Нам нужна машина.

В округе не было ни то, что ни одной целой машины, дома целого не было. Мы стали продвигаться к окраине города. Спустя некоторое время мы почувствовали, что земля вздрогнула, и пошел гул мы обернулись и увидели как огромная часть стены с углом рухнула, накрыв собой шлюз и вход в убежище.

— Зачем! Зачем ты это сделал? Что это тебе дало? Ты убил их!

— Не знаю зачем. Они хотели убить нас. А я убил их. Кесарю кесарево. Они хотели нам смерти, а получили свою.

Чем ближе к окраинам мы продвигались тем меньше разрушений было. Увидев первую целую машину на обочине я задумался. Как же я ее заведу? Пришлось пока оставаться ни с чем и двигаться дальше. Наконец я увидел микроавтобус крайслер с открытой дверью. Я залез внутрь и стал его осматривать. Под педалями я нашел ключи! Удача была на нашей стороне. Я вставил ключи, повернул зажигание и услышал ровный звук мотора. Я закричал от восторга, а моя подруга захлопала в ладоши и запрыгала. Открыв багажник, я закинул туда сумку с припасами и винтовку.

Я опустил задние сидения освободив кучу пространства, так что можно было даже лечь.

— Ложись спать, Светка, а я пока покатаюсь.

Странно, что никто не угнал эту машину раньше нас. Видимо кто-то всевышний хранил нас. Все складывалось на редкость удачно. Дорога была завалена хламом и трупами, но машину я не жалел. Топлива было мало, но я видел канистру с бензином в машине так, что я знал, что мы сможем доехать. Выехав за город, я увидел выжженные поля.

Только сухие высохшие деревья. Никаких животных никаких других растений. Все было мертво. Вдруг я увидел колонну боевой техники я узнал российские танки Т-90, БТР-80, и грузовики УРАЛ. Несколько машин было перевернуто и сожжено. Вокруг них были люди. Один из них вышел на обочину и жестами приказал мне остановиться, я же наоборот прибавил ходу и на полном ходу пронесся мимо. Через несколько секунд я услышал глухие выстрелы, но мы были уже слишком далеко. Становилось все светлее, но небо было по прежнему темно-коричневым. Свет еле-еле пробивался через эту пелену. Начиналась ядерная зима. От взрывов вся пыль с земли поднималась в воздух и не пропускала солнечные лучи. Вследствие этого температура должна будет упасть, но пока было жарко и очень душно — я по-прежнему находился в защитном костюме. Я остановил машину. Мне становилось очень плохо.

— Что с тобой? Спросила Света

— У меня раскалывается голова. Меня тошнит. И я отхаркиваюсь кровью. У меня похоже сильное облучение.

— Странно, я ничего такого не чувствую. Ты знаешь, а у меня родители жили в Чернобыле и мой отец был ликвидатором. У него было облучение около 200 этих… Ну, рентген. И через год родилась я. Что удивительно абсолютно здоровая.

— Кроме того, у тебя похоже иммунитет к радиации. Смотри, у нас с тобой счетчик Гейгера показал по 320 рентген. Это тяжелое облучение, а у тебя нет никакой реакции.

Я снял защитный скафандр с головы и быстро съел еще три капсулы RAD-X. Одев обратно защиту, мы продолжили путь. Перед самой границей мы увидели КПП. Я не знал как к нам отнесутся пограничники, они запросто могут нас просто так расстрелять. Неизвестно какой у них приказ и что у них на уме. Солдат на КПП приказал остановиться, но я не подчинился вновь. Мы уже почти проскочили его, как вновь раздалась очередь. Пули просвистели совсем рядом, я слышал звон от пробивания корпуса машины, и тихий вскрик рядом с собой.

— Светка, ты что ранена, что ли?

Ответом были лишь тяжелые стоны.

— Не молчи, куда ранена? Сейчас, погоди минуту я тебя перевяжу, все будет в порядке! Держись, борись!

Мне нужно было отъехать от границы как можно дальше. Проехав около полутора километров и оказавшись в недосягаемости для оружия я остановил машину. Я оттащил Свету назад, весь ее костюм был измазан кровью. Сняв с нее защитный шлем я увидел ее бледное лицо. Достав кортик я разрезал костюм и увидел два ранения — оба навылет и оба задели легкое. Она хрипела и пыталась, что-то сказать, но я не мог понять ни слова. Я подоткнул бинты, что бы остановить кровь. Я это сделал, но я не мог ничего поделать с тем, что она задыхалась. Ее взгляд бегал, и он вдруг остановился на мне. Я понял, что уже ничего нельзя сделать. Она потеряла сознание и медленно умерла прямо на моих руках. От осознания своего бессилия и приступа ярости, на себя, на весь мир я бил кортиком по сидению. Бил и кричал.

Остановился я лишь когда увидел, что ко мне бежит отделение солдат в химкостюмах. Я сел за руль и нажал на газ. Я обязан был добраться до этого убежища, чего бы мне это ни стоило. Спустя 3 часа я добрался до места, где оно было обозначено на карте. Это была скала с большой пещерой. Я вылез из машины, взял винтовку и пошел по направлению ко входу. Чем ближе я подходил, тем больше я догадывался. Наконец я увидел, что дверь в убежище была открыта!!! Ее не закрыли во время атаки! Подойдя к самому входу я увидел мертвые тела лежащие внутри. Я проходил все дальше. Это было не убежище, это была могила. Дверь не сработала и не закрылась и все люди внутри погибли! Я тихо стонал. Включив фонарик, я обследовал почти все убежище. Все, все были мертвы! Никто не спасся. Я тихо сполз по стене и упал на землю. Всё, ради чего я заплатил такую цену, оказалось ничем. Мне больше не было ради чего жить. И вот теперь я здесь. Сижу в полной апатии. И тоже умираю. Я думаю, я слишком сильно облучен. Я записываю эту запись, на случай если кто-нибудь, когда нибудь найдет меня и эту запись. Пусть это будет напоминание предкам. Я вижу лица людей, которых я убил. Зачем? Зачем я это сделал?

Легче ли мне от этого стало? Я… Я чувствую… Как-будто меня разрывает на части. Одна часть тянет меня вниз, а другая часть меня рвется наверх. Вот она какая. Я вспоминаю Светку. Я так и не успел ей сказать главное. Что за все это время она стала для меня самым дорогим человеком. Я чувствую, что люблю ее. Я чувствую, что она зовет меня. Необыкновенная легкость несет меня куда-то ввысь. Я вижу зеленое поле, с цветами. Спиной ко мне сидит девушка, светлые волосы на нежных плечах. Ее лица пока не видно, но я уже знаю. Я знаю, знаю, что это она.

Мы снова вместе!

Конец аудиозаписи.

Постапокалипсис на: